Burn out (гет)

Тенко так счастлив, что боится дышать. Перед ним одинокий листок с именами и названиями агентств, всего четыре пункта, но среди них есть один, который мгновенно заставляет его забыть о недолеченных ушибах и не слишком почётном седьмом месте на спортивном фестивале.

Его мечта, его богиня предложила ему стажировку.

Тенко держит листок двумя пальцами, боясь случайно активировать причуду, и всматривается в острый росчерк имени. Геройского, разумеется. Просто так совпало. Родители-провидцы дали очень меткое имя.

Энджи.

Тенко подтверждает заявку, не раздумывая. Наверное, классрук считает его самоубийцей, потому что обеспокоенно спрашивает, уверен ли он, точно ли, может, лучше снова сходить в медпункт, долечиться… Тенко улыбается так широко, что сухие губы опять трескаются, а кому-то из одноклассников с первых рядов становится дурно.

Тенко почти семнадцать, он на втором году обучения в Юэй, и одному богу ведомо, каких усилий ему это стоило. Причём даже не только и не столько само поступление, сколько попытки убедить опекунов, что он действительно всерьёз нацелен на героику, что это не минутная блажь, что он не пытается таким извращённым образом совершить медленное самоубийство, внезапно променяв общество нинтендо на гантели, а чипсы — на морковку. Правда, Тенко всё равно выглядит болезненно-худым, но это просто побочный эффект его причуды, и он давно не порывается лечь и умереть, поднявшись на третий этаж.

У Тенко хорошие приёмные родители, они воспитали шестерых таких же «бедолаг», как он — с тяжёлым детством, тяжёлым характером и тяжёлыми причудами, — и достойно воспитали, вон, старшая сводная сестра уже замужем, вторая старшая — в полиции, и никого не смущает её причуда «вакуум», из-за которой, говорят, были очень серьёзные проблемы. Братья — кто учится, кто уже работает, и даже у Тоге больше нет проблем с контролем причуды, хотя раньше от каждого чиха в стороны разлетались умеренно-ядовитые шипы. Тенко ничуть не хуже.

Тенко выглядит таким довольным, что Хого-сан — и он, и она — начинают заметно беспокоиться. Хого-сан — Тенко никак не может начать называть её «мамой», хотя за десять лет стоило бы уже и приучиться — на всякий случае измеряет ему температуру сперва ладонью, затем градусником, затем снова ладонью, затем ладонью мужа — его Тенко тоже никак не может начать называть «папой», хотя и по другой причине, он и слово это выговорить не может, давится им, как холодной овсянкой, — но и ладони, и градусник показывают привычное «ниже нормы».

Тенко не может дождаться понедельника, и когда на станции его встречает один из сайдкиков Энджи, Тенко с трудом заставляет себя проглотить эмоции и не начать носиться по платформе от счастья, всё ещё кажущегося нереальным.

Геройское агенство удивляет Тенко предельно европейским, давящим интерьером, но разглядывать мебель и обои ему некогда, да и неинтересно. Главное — она, во плоти и в пламени, в жизни ещё более грозная, чем на экране.

— Переодевайся в геройский костюм, — распоряжается Энджи, скользнув по нему взглядом. — Отбываем на патрулирование через десять минут.

Тенко давится воздухом.

— Уже?!

— Думаешь, злодеи будут ждать, пока тебе экскурсию проведут? — Энджи усмехается уголком безупречно выведенных губ. Голос у неё с еле слышной хрипотцой, в телеинтервью Тенко этого не замечал. — Собирайся. Герой.

Тенко некогда размышлять — Энджи явно из тех людей, которые учат плавать, бросая на глубину, причём сразу к акулам. Патрулирование западного Корусана — его первая практика и первый серьёзный бой, хотя и далеко не первое применение причуды на людях.

Хотя Энджи явно не считает злодеев людьми.

Не зевать. Не колебаться. Не щадить. Не отвлекаться ни на секунду. Не мешать. Не думать о возможных последствиях — ни для себя, ни для злодеев. Энджи поставила его в боевую группу, значит, его дело — быть полезным и выводить злодеев из строя. В идеале — так, чтобы их можно было арестовать или хотя бы опознать. Ему не нужно даже давать импульс на прогрессирующее разрушение — достаточно секундного воздействия, а дальше работает болевой отклик и шок от разрушенных кожных покровов.

И ни в коем случае не подставлять своих.

У Тенко идёт кругом голова от грохота взрывов, инфразвуковой бомбардировки, едкого запаха кислоты и удушливого — горящей органики, от почти постоянной переклички, немного напоминающей игру в «морской бой». Убитых нет, есть раненые и подбитые, есть штатный хилер, роль которого ограничивается обезболивающей причудой — не бог весть что, но подспорье.

Пальцы болят от непрекращающегося использования причуды, а глаза и горло — от пепла. Тенко думает, что надо будет подать запрос на защитную маску.

Задержание подпольных брокеров — дело серьёзное и довольно громкое, они накрыли крупный канал сбыта с чёрного рынка. Тенко отрешённо думает, что одноклассники удавятся от зависти.

Полиция приезжает вместе с бронированной скорой помощью, которая доставит злодеев — или пострадавших, тут с какой стороны посмотреть — в такую же хорошо укреплённую больницу. Энджи — одна из немногих героев, которых мало заботит, в каком состоянии злодеи предстанут перед законом.

Энджи сама — закон.

Тенко едва стоит на ногах от усталости: ему кажется, будто из него вытащили все кости, а что не смогли вытащить — превратили в желе. Он чувствует себя медузой.

Энджи распекает неудачно подставившегося сайдкика из защитного отряда — молодую девушку с причудой транспортного типа. Тенко она, конечно, видит, но не прекращает выволочку. Провинившаяся девушка выглядит так, будто готова разрыдаться. Хотя, может, не от выволочки, а от ожога кислотой на всю руку, которую она пытается прикрыть краем плаща. Энджи замечает это и, нахмурившись, отправляет девушку к штатному хилеру и медикам. И только после этого удостаивает Тенко вниманием.

Нет, не так. Взглядом через плечо.

— Первый день пережил, уже неплохо. Поговорим, когда проведёшь первый самостоятельный захват. На сегодня свободен. Ите, покажешь ему, где ночевать.

Тенко вхолостую открывает рот, закрывает. Не смеет возразить.

— Учись у лучших, малец, — невесело усмехается Ите-сан, меткий герой Стрелец. Сегодня он подстрелил не меньше десятка злодеев, пытавшихся свалить незамеченными. — И радуйся, что не напортачил.

Тенко радуется. А ещё теперь он чётко знает, что за эту неделю ему нужно заслужить своё право на разговор.

Неделя грозит пролететь слишком быстро — Энджи не разменивается на мирные патрули и раздачу автографов фанатам, она выбирает самые неспокойные точки, самые проблемные районы, зачищает и выжигает заразу подчистую. Она ведёт войну с брокерами и дилерами чёрного рынка по всему Канто, уничтожает каналы и точки сбыта. К концу четвёртого дня Тенко ходит, ест и отвечает на вопросы исключительно на автопилоте, и решительно не понимает, каким самоубийцей нужно быть, чтобы решиться преступить закон в стране, в которой есть Энджи.

А ещё ему искренне жаль её сайдкиков. Они всего лишь люди, все они всего лишь люди, замученные и несчастные, покрытые копотью, грязью, чужой и своей кровью. И только у Энджи на лице вместо усталости — пламя, вместо крови — пепел, вместо улыбки — обещание скорой расправы.

Энджи требует от своих людей почти невозможного — но сама она это невозможное делает, из раза в раз, изо дня в день, и потому никто не смеет ей возразить.

Тенко кажется, что влюбиться ещё сильнее должно быть просто невозможно, но он влюбляется.

* * *

Шестой день стажировки Тенко встречает с чёткой мыслью: сегодня или никогда. Вернее, не «никогда», но если не сегодня — то в ближайшие пару лет такой возможности ему уже точно не предоставится, поэтому сегодня.

Сегодня они на юго-восточной окраине Корусана. Встречают рассвет в засаде — по полученным сведениям, здесь должна засветиться важная шишка, желающая лично в руки получить свой заказ. А сведения к Энджи стекаются внушительной рекой. Почти треть её сайдкиков — ни разу не боевики и даже не спасатели, они информаторы и координаторы, и половина из них получила лицензию уже после того, как Энджи предложила им контракт. Тенко не знает, где и как Энджи их вообще нашла, но немного завидует им: она обратила на них внимание.

Сегодня Тенко тоже станет достойным внимания. Он уже всё продумал. Главное — сработать быстро и чисто, чтобы его не хватились. Не напортачить.

Всё идёт не по плану с самого начала, когда среди шестёрок важной шишки оказываются сразу четыре «сенсора» и поднимают тревогу. Энджи даёт отмашку «действовать по обстоятельствам», а это значит, что приоритета всего два: обезвредить противника и не окочуриться самим. Тенко ловит момент и отделяется от группы.

Это его шанс проявить себя. Для него стен и запертых дверей всё равно что не существует, для него нет вообще никаких физических преград, и если он найдёт и завалит дилера, известного под прозвищем «Киб-орк» — это будет его звёздный час. Или минута. Или секунда. Или субъективная вечность.

В бесконечном лабиринте выбранного базой старого склада Тенко прокладывает самый короткий путь — по прямой. Он отключает свой передатчик, но голос координатора, раздающего указания и рекомендации, всё же оставляет. Он же не враг себе.

Тенко почти добирается до нужной точки, когда склад сотрясает череда мощных взрывов. Чьих — Тенко не готов предположить, а связь обрывается. Среди сайдкиков Энджи есть взрывная героиня Селитра, но если бы она жахнула, находясь рядом со своими…

Тенко надеется, что Энджи и её сайдкики в порядке. А ещё он надеется, что координаторы не ошиблись — и разрушает последнюю стену.

Киб-орк выглядит живой рекламой всей той продукции, которую поставляет по региону. Тенко брезгливо морщится — в их эпоху причуд понятие «человек» стало крайне расплывчатым, но в этом существе от человека остался в лучшем случае кусок торса, шея и часть лица. Наверное, это такая компенсация утраченной вместе с руками причуды.

С другой стороны, это даже хорошо. Можно не осторожничать, опасаясь случайно уничтожить больше, чем надо.

А ещё эта жестянка явно не привыкла к тому, чтобы её атаковали в лоб. Тенко вообще не похож на контактника, и в этом его преимущество: от него ожидают чего угодно, хоть лучей из глаз, хоть пузырей из ушей, но никак не того, что он рванёт на противника с голыми руками.

Фактор неожиданности работает почти всегда.

Хотя бы частично.

Тенко уворачивается от выстрелов — есть в этой твари хоть один кусок, в котором не было бы встроенного лазера или огнестрела?! Спасибо огромное, ему хватит пули в левом предплечье и, кажется, возле ключицы тоже зацепило — Тенко так адреналинит, что он толком не чувствует собственное тело, и в ушах шумит почти оглушительно, и надо побыстрее разобраться… чуть ближе, ему бы хотя бы кончиками пальцев мазнуть!

Киб-орк оглушительно воет, когда его высокотехнологичные руки рассыпаются трухой. Значит, всё же было прямое подключение к нервам. Какая же жуткая вещь — киберпротезы. Тенко скорее осознаёт, чем чувствует, что ему опять прострелили руку — кажется, бабушка Чиё будет его долго ругать. Перед глазами рябит и дробится, и Тенко не понимает, откуда именно стреляют, но сейчас нужно, чтобы враг не смог под шумок свалить.

Тенко не знает, из какого материала сделаны киберпротезы ног, но разрушается он куда медленнее, чем любые металлы и полимеры, с которыми он раньше имел дело. Но всё равно, достаточно быстро, чтобы Киб-орк толком не осознал, что происходит. Тенко успевает запустить процесс разрушения в панелях, занимающих значительную часть его спины и груди. Наверное, голосовые связки у Киб-орка тоже искусственные, так как ругань сменяется невнятным хрипом. Что-то замыкает и искрит — недолго, всего несколько секунд. Тенко специально дал слабый импульс — чтобы разрушение остановилось на неорганике, дилеров даже с поправкой на обстоятельства лучше брать живьём. Склад снова сотрясает взрыв — если это действительно Селитра, то сегодня она в ударе. Если нет…

Тенко выжидает несколько секунд. Слушает тишину и прерывистые хрипы Киб-орка. Пошатываясь, поднимается на ноги, на пробу стучит по передатчику — и в ухо немедленно ввинчивается почти истеричный вопль кого-то из координаторов, зовущего его по имени.

— Да жив я, жив, — бурчит Тенко, убрав передатчик подальше от уха. — Зачем так голосить…

Кажется, координатор говорит, что жив он только временно. Тенко не может разобрать — слишком много помех. Теперь всего-то и дел, что найти остальных и притащить им…

— И что же ты творишь, позволь поинтересоваться? — вкрадчиво спрашивает Энджи, загородив остатки дверного проёма. Она похожа на пылающую статую.

Тенко шумно выдыхает и стряхивает с рук труху и пепел. Адреналин начинает спадать, уступая место боли в простреленной руке. Это мелочь. Мелкие травмы — мелочь. Сердце колотится где-то у горла — да, он оставил команду, но ведь он самостоятельно задержал злодея, от него ведь этого хотели? Он же справился, правда?

— Учусь у лучших, — преувеличенно бодро отвечает Тенко. Ладони ноют и болят. И от причуды, и от пули.

Энджи подступает к нему ближе. Тенко очень высокий для своих лет, да и просто высокий, но Энджи почти не уступает ему в росте. Почти. Но при этом настолько демонстративно смотрит на него сверху вниз, что Тенко чувствует себя муравьём.

— Я просто делаю то, что должен, — с куда меньшей уверенностью и с долей обиды отвечает Тенко. Его бравада стремительно утекает, куда там воде или песку сквозь пальцы. — И делаю от души.

— От души, — повторяет Энджи. У неё очень сложное выражение лица. Тенко почти страшно. Почти — потому что в голове вакуум, и страха там быть не может. — Ещё скажи, «по велению сердца».

— По велению сердца, — послушно и слишком искренне повторяет Тенко. Энджи смотрит на него, и её лицо так близко, что Тенко почти больно — её огненная полумаска лижет кожу, не иначе как чудом не опаляет волосы, хотя от жара у Тенко начинают слезиться глаза. Энджи слишком близко.

Кажется, он напортачил.

— Я тебе сердце выжгу, — обещает она, почти касаясь его лица — близко, слишком близко, Тенко кожей чувствует её дыхание, горячее, как сам ад.

Тенко не смеет отстраниться — не когда его богиня смотрит на него пылающими, но оттого не менее ледяными глазами. Только шепчет еле-еле слышно, едва шевеля потрескавшимися губами:

— Уже.

Он почти искренне надеется, что Энджи его не слышит.

Даже если и слышит — не реагирует. Хватает то, что осталось от Киб-орка, одной рукой, поднимает без малейшего усилия. Смотрит на Тенко с недобрым прищуром, и ему хочется коснуться пола обеими ладонями, чтобы провалиться под землю. Желательно — сразу сквозь все уровни ада.

— К медику. И потом поговорим, — распоряжается Энджи тоном, не допускающим возражений.

И Тенко думает, что начнёт всё же с чистилища.