Сестра (джен)

Девочка пыталась понять, почему она отбрасывает две тени. В комнате всего одна лампа, да и та мигает, посылая сигналы «SOS». Апатично пожав плечами, Фриск медленно пошла к кровати. Холодок, коснувшийся культи, заставил вздрогнуть. Окно закрыто.

Это не ветер.

Фриск предупреждали о возможных фантомных болях. Но уже несуществующая рука не болела. Зато культя чувствовала на себе холодные пальцы. Когда к ней никто не прикасался.

Рука зачесалась. Фриск собиралась было потереть её об косяк, но…

Холодные пальцы. Уже. Начали чесать.

Легко, почти нежно. Немного щекотно.

В горле резко пересохло. Твою. Мать. Врачи ничего не говорили о таких последствиях. Надо поспать. Это было единственной приличной мыслью. С того проклятого дня у неё настоящая паранойя.

В голове шумит. Засыпать страшно. Тем более одной. Девочке хочется, чтобы ей снова ничего не приснилось.

Сон постепенно накрывает. Темнота. Лишь тусклый свет фар. Крик матери: «Тормози!» Длинные ноги, удар тела об капот. Крики.

Удар в грудь. «Кошмар?» — ласковый шёпот. Ей… Послышалось? Рваный вдох. Девочка резко вскакивает с кровати и включает свет. Оглядывает комнату. Никого. Послышалось. По-слы-ша-лось. Сердце всё равно дико колотится, норовя пробить клетку рёбер. Вдох-выдох. Вдох. Выдох. С головой под одеяло. Главное — ни о чём не думать…

…Туловище твари влетает в салон, отца с водителем накрывает сразу, треск костей. Боль. Нестерпимая боль в правой руке…

Нечто ледяное и пронизывающее касается голой шеи. Фриск вздрагивает и резко открывает глаза. Никого. Ничего.

Запах крови… Лекарств… Какой-то затхлости… Какой-то особый запах от огрызка руки. Писк. Противный, непрекращающийся писк.

 — Будет непросто привыкнуть, я понимаю…

Слёзы душат.

— … Когда полностью заживёт…

Не закричать. Сжать зубы, вцепиться пальцами в простынь.

— …Протез…

Страшно.

Девочка мечется по кровати.

— Фриск.

Фриск не понимает, почему врач шепчет детским голоском.

 — Фриск!

Шёпот. Снова. Голос Чары.

 — Фриск!

Обеспокоенное лицо сестрёнки. В глазах видны слёзы.

 — Это всего лишь сон, Лютик! Это просто кошмар… — Тон мягкий, успокаивающий. Фриск кидается на шею близняшке и всхлипывает. Но что-то заставляет её ужаснуться, что-то неосознанное…

Девочка просыпается в холодном поту. Приходит осознание.

Она проснулась. А Чара — нет.

Фриск не засыпала. Или засыпала?..

— Тормози, тормози! — Отчаянный женский крик. Мелькнувшее огромное тело на тонких ногах. Удар прямо по лобовому стеклу, звон, треск. Крики боли и ужаса. Тёмная туша врезается в салон, давя людей. Рога пронзают грудь сестры. Фриск и маму тварь просто прижимает к сиденью с нечеловеческой силой.

За окном ничерта не видно. Темень. Та сволочь тоже мертва, но кому от этого легче? А ещё, если бы водитель выжил, ему пришлось бы платить штраф.

Потому что жизнь лося несомненно дороже человеческой.

Не так ли?!

Фриск уже начала засыпать, как вдруг кто-то прошептал её имя. Опять.

— Фриск… Я видела прекрасный сон. Пока не проснулась от звуков, будто кто-то стучит молотком. Тук-тук-тук.

Смех. Смех врезается в сознание, заползает в голову назойливым пауком. Холодные пальцы сжимают плечо, обжигая кожу.

 — После я слышала только, как комья земли падают на крышку гроба, заглушая мои крики… Фриск… Это страшно… Не могу двигаться, дышать, говорить и слышать — вокруг темнота все время. А я боюсь темноты, очень…

Всхлип.

 — П-прости, Лютик, — Паук оплетает мозг липкой паутиной страха, пальцы сжимают само сердце. — Я помню, ты гораздо ранимее. Ничего.

Фриск боится, что сейчас сестра сожмёт руку, заставив сердцебиение навсегда прекратиться. Холод заставляет тихо плакать. Паутина застилает разум.

 — Ничего, Лютик, теперь мы вместе. Я всегда буду рядом.

Звонкий смех рождает множество маленьких паучков, бегущих по венам.