Всегда (гет)

Я отлично помню нашу первую встречу. Ты ворвалась в мою жизнь и в наше купе копной каштановых волос с очень серьезным голосом и что-то заговорила про жабу. Это было настолько неожиданно, что я запомнил (и как сейчас вижу) твое серьезное личико. Наверное, я уже тогда впечатлился, хоть и сам не понял этого. В Хогвартсе Распределяющая шляпа отправила тебя в Гриффиндор. Конечно, это был правильный выбор, и все годы учебы ты снова и снова доказывала это, но мне почему-то было жаль, что ты не на Слизерине. Теперь ты была во вражеском лагере, и о тебе нужно было забыть. Поскорее забыть. Особенно после того, как выяснилось, что ты грязнокровка. Вот только забыть о себе ты не давала. Всегда и во всем первая, знающая ответ на любой вопрос — о, как ты меня бесила! Я ненавидел тебя только за то, что ты вечно во всем была первой. Весь первый курс обучения ты была просто постоянной занозой в… в общем, была. Но год закончился. Летом я почти не вспоминал о тебе. Легко.

Стоило мне увидеть тебя в экспрессе... и все вернулось. Ну почему ты не бросила школу, не осталась с родителями в маггловском мире? Я думал, что выбросил тебя из головы, но нет. Ты и твои дружки все время попадались мне на пути. Я ненавидел Поттера и все, что к нему относилось, а особенно его друзей. Ты посмела обвинить меня в покупке места в команде по квиддичу! Да как ты только посмела открыть свой… Но, наверное, ты была права. Хоть я и считал себя отличным ловцом, но папочка все же купил мне это место. Хотя я мог бы получить его и так, если бы пошел на отборочные… Тогда я первый раз назвал тебя грязнокровкой. А ты просто заплакала. И мне стало так хреново. Рыжий что-то вякнул на меня, в очередной раз кидаясь тебя защищать. Они всегда тебя защищали, эти твои… друзья. Теперь я понимаю — действительно друзья. И снова завидую тебе. Он рассмешил меня своим выпадом, не с его палочкой было экспериментировать с такими заклинаниями. Но на душе все равно было гадко. И пусто. И снова было лето, в котором был я и не было тебя. Сложно.

И третий курс. Такой памятный, такой странный. Нет, я не злюсь на тот хук справа. Я знаю, что заслужил. Но тогда я мог думать только об одном — не дай Мерлин, кто-то узнает. Это же жуткий позор — получить по морде от девчонки, от грязнокровки! Страшно вспомнить, каким дерьмом я был тогда. Дался мне тот Клювокрыл! Это вечное противостояние с Поттером. Эта ненависть подогревала меня, я представлял себе, что ненавижу всех, кто рядом с ним. И тебя. Ты так всегда защищала Поттера, что я думал, что между вами что-то есть. И готов был убить вас обоих за это. Тринадцать лет — это уже не тот возраст, когда совсем не понимаешь, почему мысли все время возвращаются к одной и той же девчонке. Все время. Все время к одной и той же девчонке не с того факультета, не с той компании, не для тебя… Ты была не для меня. Ты была слишком живой, слишком честной, слишком правильной. Слишком не слизеринской. Слишком гриффиндорской. Ты не ненавидела меня. Ты презирала, а это было намного хуже. Ненависть я бы пережил, но презрение… Меня аж мутило от желания заставить тебя мучиться, страдать, как страдал я. Потому что я правда страдал, хотя никто и никогда так не узнал об этом. И это лето, лето взросления, было самым странным и мучительным. Без тебя.

Я увидел тебя на Чемпионате. И снова ляпнул гадость. Хотя, с другой стороны, как еще я мог предупредить тебя об опасности и не вызвать подозрений? Я соскучился. В Большом зале даже Крам и его однокурсники, которых усадили за наш стол, не переключили мое внимание от тебя. Я видел, как ты изменилась, как отросли твои волосы за лето. Как ты улыбаешься друзьям и злишься на рыжего, который, кажется, потерял голову от француженок. Я честно старался переключить свое внимание на других девушек. Честно флиртовал, вернее, пытался, какой флирт в четырнадцать, смешно. Получалось учтиво и холодно. Не было той искры, которой меня всегда пробивало рядом с тобой. Я сам не понимал, почему, когда ты оказываешься рядом, я не могу сдержаться и всегда говорю только гадости? Наверное, потому, что не мог простить тебе то, что совершенно терял голову рядом с тобой. Если бы я мог все это прожить второй раз… Бал поражал своим размахом. Увидев тебя с Крамом, я перестал дышать. Я… Наверное, только тогда я осознал, что пропал. Пропал окончательно. И ни кровь, ни честь Малфоев, ни отец не смогут ничего изменить. С этим просто невозможно бороться. Разве что лишить себя памяти. Как я хотел прикоснуться к тебе. Пригласить тебя на танец. Хотел, чтобы ты забыла все те грязные и гадкие словечки, что всегда слышала от меня. Чтобы поняла, что я другой, что все может быть иначе… Но я трус и всегда им был. Я не решился. Я знал, что ты пошлешь меня, сочтя это за очередную издевку. И я не подошел. Только смотрел, как ты плачешь, и сжимал в руках палочку — так хотелось убить этого рыжего идиота за то, что он испортил тебе вечер. Я даже не ревновал — просто хотел убить. Невыносимое долгое лето.

Пятый курс. Я точно знал, что Темный Лорд возродился и что Поттер — его цель. И что он не остановится ни перед чем, чтобы заполучить его. А значит, ты тоже под прицелом. Ты ведь не бросишь их. Никогда не отступишься. Они без тебя и часа не протянут, только с твоими мозгами еще можно как-то противостоять в этой войне. Все лето я слышал обрывки разговоров, планов и рвался в школу, чтобы просто увидеть тебя, узнать, что ты жива и… Нет, я не планировал говорить тебе о своих чувствах. Но я уже принял их и почти смирился. Почти. А в школе начался чистый дурдом. Ты снова была со своим ненаглядным Поттером, вы что-то творили в Выручай-комнате, и мне нужно было раскрыть это. А значит, в очередной раз подставить тебя под удар. Вечно этот выбор — подставить тебя или себя. Но я же Малфой, я слизеринец, я эгоист до мозга костей — разве мог я выбрать другое? Теперь в твоих глазах я совершенный подонок. Я думал, что это самый ужасный год в школе. Как я ошибался! Страшное лето.

Этим летом отец бросил мою жизнь к ногам Волан-де-Морта, надеясь получить прощение за свои ошибки. Он представлял это как великую честь для меня, но я знал — он просто платит по счетам. И Темный Лорд просто наслаждался, видя, как страдает моя мать и как боюсь я. Лишь на короткое время он позволил мне думать, что это поощрение. Теперь я тоже был избранным, как и Поттер! Теперь я не хуже него! А потом я получил задание. И понял, что нифига это не честь. Метка на моей левой руке — это вечное клеймо убийцы. Мне придется убить. Или умереть. Снова выбор. С каждым разом все страшнее. И снова ты — на другой стороне. Мы — враги. Я так устал. Время, пропитанное ужасом и смертью.

В этом году тебя нет в экспрессе. Ты с Поттером. Снова ты и Поттер. Но теперь я даже рад, что ты с ним. Грязнокровок в Хогвартсе больше не терпят. А потом ты — и в моем поместье. Самое страшное место для тебя сейчас. И пытка. Мои мозги плавились от понимания, что это конец. Сейчас я выйду и убью Беллу. И все. А потом вдруг Добби — я ноги ему целовать был готов за то, что он спас тебя. Тебя и… меня. Я так надеялся, что ты будешь в безопасности. Что Поттер спрячет тебя, но нет. Он еще больший эгоист, чем я, он не смог отказаться от твоей помощи. Вы заявились прямо в пекло. Зачем он спас меня? Мне было бы легче сейчас. Мне было бы… меня бы не было. Но он спас. И я — есть. Хотя это тоже спорно. Если бы ты только остановила меня. Хоть один взгляд для меня. Но ты была не моей. Не со мной. Не могла быть.

Теперь вокруг меня серые стены. Серые. Голые. Мне кажется, я умер еще тогда, когда Белла пытала тебя. Или когда ты не дала мне шанса. Или это я не дал его тебе. Ни одного шанса узнать. Поверить. Изменить. Я царапаю это на серых стенах, чтобы выжить. Так ты как будто ближе. Я не знаю, где ты. С кем ты. Но я всегда буду помнить. Всегда. Буду.

Любить.

Примечание к части

Навеяно http://images.vfl.ru/ii/1483659420/7f02dfba/15558189.jpg