Контактный зоопарк (джен)

Шесть стандартных суток из семи шериф станции-города Береника[1] на одноименном планетоиде Аника Агафьева покидала свой офис исключительно по рабочим вопросам и перемещалась по зарезервированным для оперативных служб маршрутам. В модулях полицейского управления размещалось всё необходимое для жизни сотрудников, даже свои хамам[2] и площадка для игры в "Городки" с пониженной гравитацией. Так что шесть седьмых недели шерифа нельзя было встретить в свободной зоне.

Один вечер из семи Аника называла пятницей и проводила его в модулях для досуга жилых секторов. Сама по себе: пить с подчинёнными — вредная идея, с незнакомцами — плохая примета, с киборгом — жалкое зрелище. Один вечер из семи Анике просто не нужны были никакие спутники.

Из всех возможных спутников, в которых Аника не нуждалась в этот вечер, особенно нежелательным был человек, а точнее «товарищ», что поджидал её на парковке для гражданских. Печально известный зелёный жилет крест-накрест пересекла неоново-желтая цепь, её свободный конец был обмотан вокруг рамы личного ховербайка Аники.

— Владилен Сысоев, человек и активист. Если вы здесь что-нибудь байкотируете, то это вы зря.

За глаза Сысоева звали Шизоевым все, кто не был ему брат по секте. Космозоолога сослали с «большой земли» на Беренику по запросу на “всего только консультацию”, и об этом запросе администрация станции-города жалела уже почти два стандартных года. Случилось так: двадцать месяцев назад срочно причалил на ремонт повреждённый корабль аркутарийской торговой компании, и видимо с него на Беренику перебралась и загнездовалась какая-то мелкая ксенозвериная сволочь. Сысоева подсунули как специалиста найти на неё управу. Вместо этого «товарищ»-зоозащитник встал на сторону неразумной, не привитой и не заложенной в расчёты по обеспечению формы жизни и давал рекомендации в её пользу.

Поняли это не сразу.

Убедительно компетентного Владилена Степановича приглашали на передачи местного инфопортала; заканчивал он их одинаково — призывом брать невинных животинок на баланс домохозяйств и скидываться им на приют. Когда рост поголовья одичалых ксеношавок вышел из-под всякого контроля, Сысоеву задали ряд закономерных вопросов. В ответ тот на камеры произнёс речь о том, что это людской эгоизм следует сдерживать трофическими цепями, и официально ушёл в подполье.

Подполье, в понимании Сысоева, располагалось по тем же адресам, где он и до этого проживал, проводил семинары и играл в боулинг с единомышленниками, из которых быстро сложился костяк Товарищества Защиты Жизни. Организация эта развивалась по схеме классической секты, однако пока что поводов себя разогнать не давала: пикеты против отстрела бродячих стай аркутарийских крыстерьеров, листовки в защиту всех биологических видов кроме своего собственного, сборы денег на прокорм животинкам и самому Сысоеву. Иногда — анонимные хулиганские выходки.

И теперь зелёный подпольщик приветливо улыбался Анике прямо под камерой наблюдения — хозяйка сама так байк поставила, между прочим, — которая запишет любое некорректное обращение с прикованным активистом. Аника остановилась в четырёх шагах и скрестила руки.

— Здравствуйте, шериф, рад вас, наконец-то, встретить.

— Если вам нужен шериф, то обращайтесь ко мне в рабочие часы.

— Я пытался! Но в участке меня останавливали на проходной, раздевали при понятых, заставляли писать декларацию о намерениях, а затем всё равно не пускали внутрь…

— Вам стоило подумать о собственной репутации перед тем, как устраивать массовую рассылку плюшевых кактусов с выдвижными иголками под этикеткой «Юрких щекотунчиков [3]».

Шизоев не стал объяснять глубокую суть посыла и кто первый виноват — что было на него не похоже — и просто закончил:

— … А ваш секретарь больше месяца не мог назначить мне дату приёма из-за якобы плотного графика.

Аника пожала плечами.

— И поэтому вы решили скомпрометировать меня в моё свободное время.

— Я вовсе не хочу вас скомпрометировать, шериф. Я кое-что нашёл, кое-что очень серьёзное. Я хочу помочь. Об искренности моих намерений можете судить по тому, что я всё ещё пытаюсь передать информацию вам лично, даже к вашим помощникам не стучусь. Или мне стоит привлечь внимание к проблеме обычным способом?

— Какой банальный шантаж. Ладно, вот она я, выкладывайте кратко.

— Вы слышали про бадальфийских сагартоидов?

Про бадальфийских сагартоидов Аника слышала, но сама их никогда не видела. Не приходилось — она работала только с разумными ксеносами-пострадавшими, ксеносами-свидетелями или ксеносами-преступниками, да и то редко: на Беренике, что входила в состав земной части Тройного союза колоний в солнечной системе Эдгара-Аллана, постоянное население составляли люди. Иномиряне бывали тут проездом и гостили в отдельных оборудованных для этого модулях. Аника переменила позу — теперь перед Шизоевым стояла усталая после рабочей недели шериф Агафьева.

— Один из подвидов питомцев, которых бадальфийцы таскают с собой. Для людей безопасен. Что, у нас пополнение в биосфере города?

— Они больше, чем питомцы. Сагартоиды хорошие эмпаты и быстро обучаются понимать коммуникативные сигналы многих других видов. Бадальфийцы относятся к ним очень серьёзно и считают младшими партнёрами.

— Хватит агитации, я не собираюсь селить у себя космических попугайчиков. Что именно случилось?

— Дело в том, что в шахтах на Линор, Улялюм и Лигейе[4] условия для сагартоидов неприемлемы, и те бадальфийцы, что отправляются туда — то есть, почти все, что пролетают через нас, — оставляют своих попутчиков на Беренике.

— Да-да, у нас открыли для них передержку, — Аника припомнила, как на ежеквартальных совещаниях у губернатора коммунальщики отчитывались о количестве и размещении зарегистрированной инопланетной фауны на станции. Практику ветконтроля ужесточили и стали отслеживать на самом высоком уровне как раз после дела Шизоева. — Что-то вроде гостиницы для животных.

— Так вот, как раз эту гостиницу переоформили в контактный зоопарк!

Активист и шериф долго смотрели друг на друга в тишине.

— В чём, ещё раз, проблема?

Шизоев готов был сорваться с цепи. Буквально.

— Вы вообще представляете, какую опасность для психики любого живого организма представляют постоянные контакты с посетителями зоопарков?! Питомцы издёрганы, у них начинается нервная линька, простите за подробности — энурез, шерсть тускнеет у тех, у кого она есть, чешуя ломкая… Да что я рассказываю, на «большой земле» в сети масса материалов, зелёные организации давно собирают петиции по всем обитаемым мирам! А сагартоиды это не бессловесный скот, они как дети! Очень эмоциональны и чувствительны, вы себе последствия сенсорной перегрузки представляете?!

— Так, — шериф жестом остановила проникновенную речь. — Насколько, говорите, бадальфийцы привязаны к своим зверушкам? И отцепитесь от моего байка, там краска новая.

На мифические неврозы зверья Анике по-прежнему было плевать, тем более что «товарищи защитники» были склонны преувеличивать. А вот перспектива конфликта с ксеносами — от продуктивного сотрудничества с которыми в родной Эдгара-Аллана в целом, да и на Беренике в частности зависело немало — шерифа Агафьеву никак не радовала. Конечно, никто не будет объявлять войну из-за нескольких неправильно обласканных питомцев, а вот разорвать контакты и перебазироваться на тот же Амонтильядо[5], планетоид-конкурент Береники, обиженные хозяева вполне могли. И даже если на самом деле с зоопарком не всё так мрачно само по себе, случись по этому поводу шумиха, тем более с участием шизоевской секты, скандала избежать не удастся.

— Думаю, нам сперва придётся съездить и посмотреть. Вы сами-то были в том зоопарке, материалы снимали?

— У меня нет доступа в кварталы к ксеносам, — Шизоев развёл руками.

Ховербайк Аники был одноместным, так что лететь решили вдвоём на флаере Шызоева. Аника согласилась сразу — отличный повод досмотреть транспорт «подпольщика», прежде чем провести его по своему пропуску куда бы то ни было. Шериф не верила на слово и куда более порядочным гражданам.

По дороге Шизоев продолжал себе рассказывать историю сагартоидов чуть ли не от возникновения вида; Анике было не до него.

Стоило ей пристегнуться, как бионический имплант вывел на сетчатку глаза иконку личного сообщения по внутреннему каналу полиции. Шериф согласилась принять — и перед глазами развернулась красочная обложка «Свѣтскаго вѣстника»: Сысоев галантно придерживает дверцу флаера перед дамой, то есть, перед ней, Аникой. Снято было с камеры наблюдения в тот момент, когда шериф Агафьева сканировала салон, а дверцу Сысоев подпирал от нечего делать; заголовок, конечно, обещал “Скандалы! Интриги! Разслѣдованія!” и интервью с «самой неожиданной парой на Беренике».

«Входящий сигнал от: Израфель[6]»

«Принять», — моргнула шериф.

Тихий перебор арфы послышался справа — станционный искин, точнее, тот его модуль, что работал с полицией и отвечал за наблюдение на вверенной территории за всем и вся, учёл, что она сидит по правую руку от водителя и переключил аудиосигнал с активного по умолчанию левого уха.

«Шериф, вас можно поздравить, или мне следует сообщить о похищении представителя властей?»

«Я здесь добровольно, но об этом молчок», — Аника переключилась на вирт-клавиатуру. «Не разрешаю использовать всё сказанное мной без согласования».

Израфель, ангел-подглядыватель, действительно вёл шуточный таблоид «для своих» — рассылка не выходила за пределы участка. На основе собранных данных сочинял феерическую чушь — в основном, сам, не брезговал и дикими слухами. Доставалось всем. Запрещать, ругаться и торговаться с ним было бесполезно, хотя каждое новое поколение стажёров пыталось.

«Израфель, как давно ты наблюдаешь и что привлекло твоё внимание?»

«Час двадцать одну минуту семь секунд; с момента, как индивид с пометкой «хулиган-рецидивист» оказался в непосредственной близости от вашего личного транспортного средства».

Индивид с пометкой «хулиган-рецидивист», тем временем, не догадывался, что спутница с кем-то общается.

— …В итоге, сагартоиды оказались на Бадальфе в числе разумных видов второй волны: у них был большой потенциал, однако дорасти до создания собственной цивилизации они попросту не успели, бадальфийцы оказались шустрее. Они приняли медлительных собратьев по разуму, как полноценные народы. Не то, что мы: всё, что не человек, то не имеет права голоса. Земные дельфины, многие птицы — та же вторая волна…

«Изра, ты видел человека на цепи и ничего не предпринял по этому поводу?»

«Предпринял: я сделал ставки у букмекера».

— …Культурный симбиоз: эмпаты-сагартоиды облегчают бадальфийцам межличностное и межвидовое понимание. Правда, из-за их эмоциональности сагартоидов стараются держать их подальше от острых конфликтов.

«Израфель, официальный запрос: существует ли в секторе ксеносов контактный зоопарк?»

«Так точно, такое заведение имеется в реестре. А вы небанальны в выборе места. Но если всё-таки планируете потом в ресторан, я могу придержать столик».

«Мне нужна вся доступная информация по зоопарку, в первую очередь: владельцы, кто и когда регистрировал, жалобы, нарушения, неправильная разметка парковки — наскреби всё, что есть».

Вирт-окно открылось мгновенно, данных было немного.

Брови Аники поползли вверх.

— На Бадальфе, — Шизоев продолжал вещание, — для видов второй волны разумности сочинили особые формы гражданства. Это у нас «братья меньшие» на деле — собственность…

— У этих питомцев есть право выступать как юридическое лицо.

— Говорю же вам, они не считают их питомцами, для них они младшие партнёры. Нам бы так.

Аника отмахнулась.

— Официальный владелец передержки — бадальфиец, подолгу отсутствует, сейчас полгода как на Лигейе. В качестве администратора сидит его сагартоид. Перерегистрация в зоопарк произошла полтора месяца назад легально; документы переоформлял этот самый сагартоид, на ключевых стоит подпись и владельца в качестве опекуна. По всему выходит, что сагартоид прислал их хозяину на подпись вместе с пачкой обычных договоров и отчётов, а тот взял и подписал, — читала и рассуждала вслух Аника.

С одной стороны, шерифу хотелось вздохнуть с облегчением — виноватыми в гипотетическом скандале оказывались владельцы зоопарка, и пусть ксеносы сами разбираются. С другой стороны не унимался Шизоев:

— Они ни за что, ни при каких обстоятельствах не приравняют своих младших партнёров к зверью. Это невозможно.

— Кто-то подкинул эту идею сагартоиду. Нужно выяснить, кто.

Вывеска так и гласила: «Контактный зоопарк», буквами для людей, последовательностью сине-голубых оттенков для бадальфийцев — их коммуникативная система строилась на биолюминесцентных сигналах.

Бадальфийцы ловили звук антеннулами — спектр частот не полностью покрывал возможности человеческого голоса, но на то были преобразователи. Те же представители вида, кто хотел работать с землянами, учились «говорить шумом»: селили у себя на панцире колонию “пискулек лучистых”. И изучали токипона Бада — модификацию токипона[7] со словарём побольше, межгалактическое общение, всё-таки. Конечно, сильно упрощённый язык подходил только для бытовых ситуаций, а деловые переговоры и серьёзные дискуссии на технические темы велись через высококвалифицированных переводчиков.

— Владилен Степанович, как сагартоиды коммуницируют с людьми? Они вообще могут это сами делать?

— Ну, они, как эмпаты, хорошо нас понимают, если опыт есть. И на форумах писали, что их обучают азбуке флажного семафора[8]. Я установил приложение для распознавания, — помахал коммом ксенозоолог.

Шериф понятия не имела, что такое флажный семафор, и на всякий случай нахмурилась.

«Израфель, назначаю тебя старшим толмачом. Выводи мне субтитрами. И без личных комментариев, пожалуйста, это работа».

Израфель хмыкнул. В принятых сообщениях засветилось новое фото — шериф с ксенозоологом и злосчастная вывеска, текст под ним начинался со слов «Новые веяния романтического…». Аника не стала читать.

— Ладно, пора навестить этих котов-бизнесменов[9].

Их встретила музыка — тихая смесь умеренного ритма и духовых. Обстановка, вероятно, имитировала привычную выходцам с Бадальфы среду обитания: отделка под пористую породу на тёмных стенах шла волнами — хорошая маскировка скучной архитектуры модуля; покрытие пола мягко гасило шаги — ксеносы, по-видимому, по нему скользили; точечное освещение создавало полумрак в комфортных розовых тонах — у бадальфийцев это было аналогом розового шума[10].

Впрочем, на вкус шерифа зоогостиница слишком напоминала обычный ночной клуб. Хорошо, дорогой тематический ночной клуб.

Из дальнего конца пустого холла к гостям выступила человечья фигурка. Подросток в карнавальной пародии на униформу то ли горничной, то ли медсестры: готическое платьице с пышной юбкой в куче оборок, на предплечьях не понятно как держались объёмные повязки с крестами, часть белых волос заплетена в ажурные косы, у висков крепились две огромные хризантемы. Образ впечатлял, но в обстановке был категорически неуместен.

— Добро пожаловать в контактный зоопарк! — девочка присела в книксене, на последних двух словах под кожей на скулах заиграли цветовые всполохи с вывески.

«Бадальфийский», — всплыл комментарий Израфеля. «Мне подключить словарь? Я не смогу эффективно с него переводить, только подстрочник».

Настроение шерифа улучшилось: гиноид умела общаться с местными.

— Чем могу вам помочь?

«Подключай, на всякий случай».

— Я — шериф Агафьева, можете просканировать мой ИД, — звезда с должностным чипом осталась на рабочем месте, но гиноид могла сличить по базе Береники: всем искинам были доступны опознавательные данные на ключевых представителей властей станции-города. Собственно, будь шериф при регалиях, всё равно сверять с базой киборгам полагалось по инструкции, чип-то можно подделать — он служил подтверждением, что носитель находится при исполнении и ключом-картой с соответствующим званию уровнем доступа.

Гиноид кивнула, и зачем-то сообщила:

— Я Сабрина.

— Это не официальный визит. Мы хотим поговорить с администрацией заведения.

— Позвольте вас проводить, — улыбнулась живая кукла.

Они шли извилистым коридором вдоль внешнего периметра гостиницы, как подсказала Анике карта. По правую руку плотные занавеси закрывали арочные проёмы в кабинеты, через каждые три коридор ветвился. По левую в нишах на разной высоте стояли органического вида штуковины в колбах. Они вызвали смутные неприятные ассоциации, и Аника покосилась на Шизоева:

— Только не вздумайте устроить тут что-нибудь неприличное.

Шизоев понял шерифа по-своему — тут же отвёл взгляд от проводницы и покраснел:

— Это же эскорт-модель, — шёпот звучал виновато. — Это вообще законно, делать их похожими на четырнадцатилеток?

— Мне казалось, у ваших нравственных чувств на гуманоидов приходится слепое пятно.

— Я из лимитированной линейки «Лолита», окрас экзот альбино, — беззаботно ответила гиноид. — Внешнее сходство с человеком по стандарту породы оценили ниже восьмидесяти процентов, так что оснований для юридических ограничений нет.

Она помахала рукой — на внутренней стороне запястья чётко проступали неоново-голубые жилки: бионическое оптоволокно, из которого состоял синтетический дубликат ЦНС, просвечивало через молочную с прозрачностью кожу, невозможную для натурального человека. Отличия — наверняка были и другие — не бросились сразу в глаза, так как перегруженный деталями костюм перетягивал всё внимание на себя.

— Кто ваш текущий владелец? — поинтересовалась шериф.

— Вы как раз к нему, — гиноид остановилась у очередной арки, повыше прочих, и приоткрыла гостям занавесь.

Шериф вошла первой. Комната оказалась небольшой, и почти все пространство занимала полусфера из вирт-окон, в центре кто-то сидел. Сектор светописного калейдоскопа погас, чтобы хозяин и посетители могли видеть друг друга, гиноид вышла вперёд представить гостей, и тут Аника отвлеклась на голограммы.

Поначалу сюжеты показались ей нелепыми, не более того.

«Израфель, это конфиденциально, не вздумай писать об этом в Вестнике».

В ответ Израфель вывел субтитры — перевод цветовых меток в углах изображений.

Аника застыла.

— Это… изображения с камер наблюдения.

За её спиной сдавленно выдохнул Сысоев.

После нескольких переключений проектор теперь показывал абстрактную космическую туманность. Сагартоид, чьё настоящее имя человеку было не произнести, а в документах значился регистрационный номер, действительно тонко считывал человеческие реакции, и сам, без озвученных просьб с их стороны, подобрал нейтральную картинку, отправил гиноида принести что-нибудь выпить, и тактично молчал — то есть, не шевелился и почти перестал светиться. Ждал, пока посетители придут в себя.

Гиноид вкатила тележку с ассортиментом на любой случай, от шампанского до сиропа от изжоги. Шериф выбрала чайник кленового чая — она не имела ничего против синтетического сиропа, натуральный не водился даже на «большой земле». Сысоев взял крепкий алкоголь.

Говорить первым не собирался никто. Сагартоид, видимо, перепугался — Сысоев только недавно расписывал, какие они чувствительные; сам зверолюб сидел в тихом отчаянии — возможно, его стоило убрать от ксеноса-эмпата подальше, чтоб не нагнетал; шериф с шоком справилась быстро — но не знала, как подступиться к разъяснению ситуации.

Понимали ли эти «разумные второго сорта», что с ними делали? Это вообще безопасно? Применимы ли к сагартоидам категории психологического ущерба… если бадальфийцы оберегают их от стрессовых ситуаций, значит, такое понятие в их практике есть. Эмпаты, они получали положительное подкрепление, люди-то излучали удовольствие. Не нанесет ли вред сама попытка объяснить им, что им нанесен вред? Ксенос, что сжался в кокон на губчатом администраторском татами — что он успел вычитать из их с Сысоевым вспышки?

Негативные сценарии накручивались один на другой. Нужно было очень хорошо продумать формулировки вопросов так, чтобы не усугубить ситуацию.

Шериф Агафьева прикрыла глаза.

Под веками высветилось вкрадчивое:

«Как насчёт контрольной закупки?»

«Изра, чтоб тебя..!»

«Как хотите, а я всё равно напишу, что она была».

Аника вздохнула, и обратилась к сагартоиду на токипона Бада:

— [Есть ли у вас друг-землянин?]

Бесцветный кокон несмело окрасился бирюзовыми разводами. Две конечности засветились на самых кончиках и сделали несколько взмахов. Сысоев отвернулся.

«Да, много друзей-землян» — расшифровал Израфель.

— Хозяин подтверждает, что у него много друзей вашего вида, — перевела гиноид за плечом Аники, про ангела-то она не знала. Шериф не стала её останавливать.

— [Кто из друзей-землян помогает работать здесь?]

Вместо ответа горе-администратор протянул конечность в направлении гиноида. Шериф покачала головой: словарь конланга ограничивался примерно тремя сотнями слов, минималистичный синтаксис не был предназначен для точных формулировок. Ну а сагартоидский «диалект» бадальфийского Израфелю никто в базу не закладывал.

— [Кто из друзей-землян придумал дать новое имя вашему дому здесь?]

— Я.

Шериф не обернулась. Сагартоид повторно указал на гиноида, хотя в этом не было нужды: головоломка со щелчком сложилась, и дышать снова стало легко.

— [Ваш старший партнёр купил вам Сабрину. Сабрина помогает и переводит.]

«Да. Она красивая».

Просвечивающее оптоволокно. И, конечно, эмпат-сагартоид считывал реакции людей на нарядную куклу.

— [Сабрина сделана приносить веселье. Вы скучали. Те кто живёт в этом доме скучали без старших партнёров. Сабрина посоветовала игры, которые она знает. ]

“Да, да, да. Нам любопытно изучать новое. Контакт это хорошо. Земляне хорошие, весело. Сабрина показала новые способы общаться с землянами. Новые реакции, новый опыт.”

Шериф сложила пальцы домиком.

Нет, не будет никакого политического скандала. Нет преступника, просто ошибка киборга. Бадальфийцы могут злиться в своё удовольствие, но разрешения подмахнул не глядя их собрат, и он же необдуманно выбрал игрушку для своего «младшего». Возникнут вопросы к посетителям заведения, но их таких как-то совсем не жалко. Опять же, вопрос в доказательствах: вести записи в таких случаях запрещено законом, так что логи не хранят. Или не будут хранить, нужно объяснить им этот момент. А так не пойман — не вор.

Оставалось закрыть последнюю брешь.

— Владилен Степанович, в интересах следствия вам стоит молчать о том, что вы тут узнали.

Сысоев хмуро уставился на шерифа.

— Ну вы же сами требовали уважать вторую волну разумности. Значит, у нас тут контакты двух разумных видов, и с нарушениями разбираться уже не вам. Никаких животных нет — и зоозащите здесь делать нечего. А слово «зоопарк» использовано по ошибке, бывает.

Ксенозоолог, такой находчивый в дискуссиях на камеру, устало отмахнулся. Аргументов у него не было.

— [Вы не знали про опасность и вред для таких как вы в новой игре.]

Узел из трёх или четырёх десятков щупалец разом расцвёл психоделической раскраской и пришёл в движение, сагартоид выпрямился во все свои три метра роста, замолотил отростками в воздухе над головами людей.

Сильными, крепкими отростками. Такие гибкие, в них вообще нет костей? Но обладатель может, как свидетельствовала съёмка в реальном времени, удерживать двумя-тремя полный вес человеческого тела...

Между шерифом и ксеносом возникло пять штук голограмм с кляксами Роршаха. Сысоев подскочил и принялся успокаивать гигантскую инопланетную актинию[11].

— Хозяин хочет сообщить, что он более чем компетентен в оказании всей необходимой помощи своим сородичам. Он демонстрирует вам свои дипломы и награды.

Они получают образование и профессии?!

К счастью, Аника не успела спросить это вслух. Гиноид продолжала:

— Что касается homo sapiens, то на этот случай есть дежурный медик, — это можно было предположить: все киборги умели оказывать первую помощь, а эскорт-моделей обучали ещё и наборам действий на случай эксцесса в щекотливых ситуациях. — Мы разработали и согласовали комплексные меры безопасности.

— «Мы»?!

Аника уставилась на гиноида. Кукла-девочка смотрела на неё с интересом. Почему-то сейчас Аника обратила внимание, что хризантемы были подобраны точно в тон к глазам альбиноса.

Длинные, очень длинные язычки кружевных лепестков цвета кардинал[12] слегка шевелились в потоках воздуха, что разогнал разбушевавшийся было владелец куклы.

Тот, наконец, унялся, позволил Сысоеву себя погладить.

И тогда Сабрина ответила.

— Все особи, что допущены контактировать, достигли возраста совершеннолетия, полностью отдают себе отчёт в происходящем и находятся здесь добровольно.

Люминесцентные вставки на скулах киборга зарябили: Сабрина дублировала всё сказанное хозяину, чтобы тот не терял нить беседы. На бадальфийском, не на токипона — Израфель честно переводил, как мог.

— Перед контактом идёт инструктаж, все участники изучают простые и доступные обоим видам стоп-сигналы. Также у нас тут широкий выбор тематических предметов гардероба, чтобы закрыть участки тела, прикосновения к которым особь не желает, в любой комбинации. В том числе — заглушки и затычки для всех типов физиологических отверстий. Правила строго запрещают раздевать партнёров без их согласия. Девиз Контактного зоопарка — удовольствие от общения для всех участников.

В субтитрах Израфеля проскользнула странная формулировка. Пара слов, которые для людей произносились иначе. Вольность интерпретации.

— Как дословно переводится новое название заведения с бадальфийского? — тихо спросила Аника.

Шериф готова была поклясться, что на синтетическом лице Сабрины промелькнула тень злорадства:

— Пожамкай человечка.

Примечание к части

[1] Береника — имя, а также название новеллы Эдгара Аллана По.

[2] Хамам — турецкая баня.

[3] Юркие щекотунчики — см. «Карты, деньги, два ствола» Гая Ричи.

[4] Линор, Улялюм, Лигейя — имена, также названия произведений Эдгара Аллана По.

[5] «Бочонок Амонтильядо» — название новеллы Эдгара Аллана По.

[6] Израфель — ангел, см. одноименную поэму Эдгара Аллана По.

[7] Токипона — реально существующий искусственный язык, один из самых простых.

[8] Азбука флажного семафора — жестовая азбука с двумя флагами, использовалась для передачи сообщений между кораблями.

[9] Коты-бизнесмены — см. веб-комикс «Приключения Кот-бизнесмена» Тома Фондера.

[10] Розовый шум — он же мерцающий шум, тип звука, спектральная плотность которого уменьшается с увеличением частоты. Считается, что розовый шум помогает успокоиться, качественно выспаться.

[11] «Сагартоид» означает «похожий видом на сагартию», то есть, на подвид актиний.

[12] Цвет кардинал — один из оттенков красного.