Ночные визиты (гет)

— Маринетт, я считаю, это плохая идея, — в четырнадцатый раз за вечер повторила Тикки. — Очень, очень плохая идея.

— Но ты не понимаешь! — воскликнула Маринетт, драматично воздев руки к небу. — Адриан наказан на две недели. Две. Недели. Я ни за что не выживу так долго, не видя его!

Она была в этом уверена. Прошло уже три долгих мучительных дня с тех пор, как отец запер ее Адриана под домашним арестом, и у нее уже возникло ощущение громадной пустоты в жизни. Ей необходимо было его увидеть.

Не обращая внимания на раздосадованный взгляд Тикки, Маринетт тяжело упала на стул. Она от души проклинала Габриэля Агреста и его легендарную суровость, заставившую его наказать сына за слишком многочисленные опоздания и пропуски в школе. Подавив раздраженное ворчание, Маринетт положила руки на стол и опустила на них голову.

А она даже не заметила, что Адриан пропустил столько уроков. Конечно, обязанности героини вынуждали ее прогуливать школу гораздо чаще, чем ей хотелось бы, но тем не менее. Она должна была знать.

С другой стороны, возможно, прогулы Адриана были не такими уж серьезными. Учитывая, насколько неумолимым бывал Габриэль Агрест, вполне возможно, одна-единственная маленькая погрешность привела к абсолютно иррациональному решению наказать сына на две долгие недели.

Две недели, в течение которых Адриан будет лишен права свободного передвижения.

Две недели, в течение которых он будет заниматься на дому, вместо того чтобы ходить в школу.

Две недели, в течение которых Маринетт будет лишена возможности видеть любовь всей своей жизни.

А для Маринетт несомненно одно: не следует так долго держать влюбленную девушку вдали от предмета ее увлечения. Вскочив со стула, она повернулась к квами и подошла к ней с решимостью в глазах.

Она приняла решение.

— Тикки, — воскликнула она, пока та не успела запротестовать, — трансформируй меня!

Всего несколько минут спустя Ледибаг плавно приземлилась на крышу жилища Агрестов. Ей понадобилось лишь несколько секунд, чтобы определить местонахождение крошечного окна, частично скрытого массивным дымоходом.

Ледибаг сняла трансформацию и под неодобрительным взглядом Тикки приблизилась к проему.

— Маринетт, ты должна немедленно вернуться, — настойчиво прошептала та. — Ты не можешь использовать свои силы, чтобы влезать в чужие дома!

— Знаю-знаю… — рассеянно пробормотала Маринетт, не отрывая взгляда от ручки окна. — Только пять минут. Я только увижу Адриана, и мы уйдем.

— Маринетт, ты подвергаешь опасности свою тайну, — с упреком ответила Тикки. — Ты это осознаешь?

— Да, но… Пожалуйста, Тикки, — умоляюще произнесла Маринетт, молитвенным жестом сложив руки. — Только один раз.

Мгновение Тикки пристально смотрела на нее, а потом, смирившись, покачала головой.

— Полагаю, если я скажу «нет», ты всё равно пойдешь? — вздохнула она.

На лице Маринетт тут же проступило виноватое выражение, делавшее ответ ненужным.

— Ладно, ладно… — с глубочайшей усталостью бросила Тикки. — Но в твоих интересах не раскрыться.

— Обещаю! — воодушевленно взвизгнула Маринетт.

С красными от волнения щеками она развернулась и наклонилась к окну, так приблизив лицо к стеклу, что оно слегка запотело от ее дыхания. И вдруг пораженная неожиданной мыслью, она покраснела еще сильнее и бросила на квами смущенный взгляд.

— А… А ты можешь помочь мне открыть окно? — виновато спросила Маринетт.

Как только Тикки отодвинула щеколду, Маринетт понадобилось лишь несколько секунд, чтобы проскользнуть в проем и встать на ноги в старом кабинете.

— Хорошо, прячься, — прошептала она квами, подставив ей сумку. — Я определила, где находится комната Адриана, это недалеко.

— Ради тебя же надеюсь, что ты будешь осторожна… — в последний раз вздохнула Тикки и исчезла в крошечном тайнике.

— Обещаю, — выдохнула Маринетт.

Оставшись одна, она осторожно открыла дверь кабинета, бросила взгляд направо, потом — налево.

Никого.

Весь особняк был погружен в полумрак, а в воздухе витала обнадеживающая тишина. Подавив облегченный вздох, Маринетт с опаской пошла по коридору. Благодаря тщательным наблюдениям она снаружи уже определила местоположение комнаты Адриана, мысленно составила карту местности и наметила себе маршрут.

Найти одноклассника будет просто.

Всего за несколько мгновений Маринетт достигла цели, хотя старалась ступать осторожно и бесшумно. Она остановилась перед входом, глубоко вздохнула и тихонько приоткрыла филенчатую дверь, которая отделяла ее от возлюбленного.

Лишь на несколько сантиметров.

Лишь убедиться, что она там, где нужно.

С бешено колотящимся сердцем Маринетт окинула быстрым осторожным взглядом интерьер комнаты. Она была уверена, что не ошиблась, но лучше перестраховаться. Одна мысль о том, что она может нарваться на погруженного в работу или готовящегося ко сну Габриэля Агреста, была достаточно ужасающей, чтобы оправдать дополнительную осторожность.

Маринетт дорожила своей будущей карьерой, своим спокойствием и своей жизнью.

Лучше убедиться.

Окинув комнату взглядом, Маринетт почувствовала, как ее накрыла громадная волна облегчения. Перед ней располагались яркие стены, баскетбольная корзина, гигантский телевизор, брошенные в углу учебники. А главное — главное — посреди комнаты она заметила до боли знакомый силуэт мальчика. Ей удалось.

По венам Маринетт тут же хлынул мощный всплеск адреналина. Пульс достиг пугающей, почти головокружительной скорости, а в груди вспыхнул пожар. Параллельно этому резкому возбуждению, Маринетт завладела столь же жгучая лихорадка — будто ее сердце схватила невидимая рука и изо всех сил сжала.

Она, наконец, увидит Адриана.

Наконец.

Не теряя больше ни секунды, Маринетт проскользнула в комнату и аккуратно закрыла за собой дверь. Адриан повернулся к ней, привлеченный движением на периферии его поля зрения.

И чуть не упал от удивления.

Он машинально вцепился в диван, приоткрыв рот, будто вытащенная из воды рыба — но самая обворожительная из рыб, конечно же. На его лице появилось такое выражение полнейшего ступора, что Маринетт могла бы расхохотаться, если бы не нервничала так сильно. Адриан так пристально рассматривал ее круглыми как плошки глазами, что она почувствовала, как краснеет до кончиков волос.

— Д-д-добрый вечер? — робко произнесла она.

— Маринетт? — вскричал Адриан и тут же поспешно зажал рот руками.

Он бросил обеспокоенный взгляд на дверь, быстро пересек комнату и на секунду высунул голову в коридор. Явно удовлетворенный своими наблюдениями, он снова тихонько закрыл дверь и повернулся к однокласснице.

— Но как ты сюда попала? — прошептал он, приблизившись к ней. — Отец не позволяет никому меня навещать.

Его брови поднялись в выражении абсолютного недоумения, усиливая смятение на лице.

— Это… Я… — пробормотала захваченная врасплох Маринетт.

Ей едва удалось с большим трудом сдержать стон отчаяния. Она подумала обо всем. О том, как найти идеальное окно в расписании, чтобы обмануть бдительность родителей. О том, как вскарабкаться на крышу. О том, как пробраться в дом Адриана. О том, как определить местоположение его комнаты.

Обо всем, кроме правдоподобного предлога, объясняющего ее появление.

Тикки была права.

Эта идея — полный провал.

Нервозность Маринетт возрастала с каждой секундой, а она, к несчастью, очень плохо функционировала в стрессовых ситуациях. Ну, то есть, нет, не совсем. Она прекрасно справлялась со стрессом-сражение-с-супер-злодеем. Со стрессом-отвечать-десятку-журналистов. Со стрессом-нести-на-своих-плечах-безопасность-Парижа.

Но стресс-поговорить-с-Адрианом?

Это совершенно другое дело.

Под действием паники мозг Маринетт внезапно опустел. Полностью, неопровержимо, отчаянно опустел. Ни малейшей блестящей идеи, ни единой капельки вдохновения. Только ничто и слишком фантастическая ситуация, чтобы выпутаться из нее без объяснений.

Маринетт пробежалась по комнате лихорадочным взглядом в поисках лазейки. Что-нибудь, что позволило бы ей оправдать свое невероятное появление.

И когда перепуганный взгляд зацепился за разноцветные выступы, украшавшие одну из стен комнаты, ее подсознание бездумно уцепилось за источник вдохновения.

Не успев задуматься, она уже открыла рот.

— СКАЛОЛАЗАНИЕ! — вскрикнула она и резко понизила голос при виде испуганного лица Адриана. — Я… Я занимаюсь скалолазанием, — продолжила она, внутренне поморщившись, чувствуя, что с каждым словом всё глубже погружается в ложь. — Много занимаюсь. И я перебралась через стену и… влезла. В твой дом. И забралась через окно. Ха-ха…

С горящими щеками Маринетт оборвала фразу, не решаясь добавить больше ни слова. Это было смешно. Она была смешной. Ей хотелось уйти. Найти лопату, вырыть где-нибудь яму и глубоко в нее закопаться.

Что угодно, только не продолжать позориться перед любовью всей своей жизни.

Адриан скрестил руки на груди, скептично посмотрев на нее.

— Ты взобралась по стене дома? — недоверчиво заметил он. — Но на ней почти не за что ухватиться!

— Ха-ха, что ты хочешь, я супер-сильная, — нерешительно произнесла Маринетт. — То есть, я хочу сказать, да, я супер-сильная! — продолжила она, пытаясь вложить в голос твердую убежденность. — Трещина, выступающий камушек, и — хоп — дело в шляпе! Это на самом деле просто, когда есть подготовка, — заключила она, театрально потрясая перед собой пальцами.

Удивление во взгляде Адриана понемногу сменилось искренним восхищением.

— Вау… Потрясающе! — воскликнул он с широкой улыбкой, от которой у Маринетт подогнулись колени. — Ты поразительна! Я знал, что ты очень талантлива в шитье и рисовании, но еще и спорт?

— Ха-ха, да, у меня есть скрытые таланты… — согласилась она со смехом, который звучал неприятно неестественно.

В других обстоятельствах Маринетт, конечно же, была бы более чем в восторге услышать от Адриана такие комплименты, но то, что они были частично основаны на лжи, придавало им горький привкус.

— Не знаю, в курсе ли ты, — с энтузиазмом продолжил он, — но я тоже очень это люблю. У меня даже есть скалодром, как видишь, — и он широким жестом указал на означенную стену. — Не хочешь продемонстрировать? — спросил он, бросив на нее полный надежды взгляд.

Глаза Маринетт расширились от ужаса.

Она была не способна пройти, не споткнувшись, дюжину ступенек, а тут стена…

Нет.

Определенно нет.

Не может быть и речи, чтобы Адриан это обнаружил.

— Эээээ, не то чтобы я не хотела, — пробормотала она, защищающимся жестом вытянув перед собой руки с повернутыми к Адриану ладонями. — Но я… Я не… Я не… Я должна беречь силы. Чтобы уйти обратно. Наружу. Потом. Я должна пролезть по стене в обратном направлении. Чтобы, э, ну, знаешь. Уйти.

— Ах да, точно… — согласился Адриан, задумчиво покачав головой. — В любом случае, с твоей стороны было очень мило прийти, — продолжил он с искренней улыбкой. — Мне очень приятно!

Маринетт почувствовала, как краснеет еще больше. Ей пришлось призвать на помощь всё свое хладнокровие, чтобы не завопить от радости. Адриан был рад ее видеть!

— С ума сойти, насколько дни кажутся длинными, когда не имеешь права выходить из комнаты, чтобы пойти к репетиторам, — добавил он, глубоко вздохнув.

— Даже представить не могу, как это должно быть тяжело, — сочувственно ответила Маринетт.

И когда Адриан ответил ей самой светлой своей улыбкой, Маринетт накрыло такой волной эйфории, что закружилась голова. Ее поющее от радости сердце принялось так колотиться, что она испугалась, как бы не услышал Адриан.

Инстинктивно прижав ладонь к груди, словно пытаясь заглушить этот компрометирующий звук, Маринетт удовлетворенно вздохнула.

Адриан был красивым, чудесным, безгранично доброжелательным, и только что одарил ее самой необычайной улыбкой после того, как сказал, что счастлив ее видеть.

Она попала в рай, точно.

— Слушай, ты ведь вроде никогда не была в моей комнате? — вопросительно приподняв бровь, снова заговорил Адриан, прерывая поток ее влюбленных мыслей.

— Нет… — мечтательно ответила Маринетт. — Ты шикарный. ОНА шикарная! — поправилась она, ярко покраснев. — Твоя комната. ОНА шикарная. И громадная. Я никогда не видела двухэтажных комнат, — заключила она, поднимая взгляд к высокому потолку.

— Да, у моего отца есть некоторая склонность перебарщивать, — согласился Адриан, машинально проводя ладонью по шее.

На его лице появилась легкая гримаса, и Маринетт тут же почувствовала, как потяжелела атмосфера. Очевидно, Адриан коснулся чувствительной темы.

Желая отвлечь его, Маринетт собралась с мужеством и шагнула к нему.

— Не устроишь мне экскурсию? — предложила она с поощряющей улыбкой.

— О да, конечно, — с благодарностью согласился Адриан. — В общем, здесь скалодром, которым ты можешь воспользоваться, когда захочешь, если у тебя появится желание продемонстрировать свои навыки, — он подмигнул, и щеки Маринетт порозовели. — Наверху моя библиотека, — продолжил он, указав на антресоль. — Там — телевизионный угол, мои видео игры, там мой письменный стол…

Пока Маринетт блаженно слушала Адриана, ее внимание внезапно привлек компьютер. А точнее, выделявшаяся на экране знакомая фигура.

Фигура Ледибаг.

Мгновение Маринетт стояла, парализованная изумлением, глядя на это изображение своего героического альтер эго. Она не могла думать. Мощный всплеск эмоций перегрузил ее мозг, вызвав ощущение, будто под черепной коробкой взорвался фейерверк, будто все нейроны взрываются мириадами искрящихся цветов. Без сомнения, Адриан выбрал для рабочего стола компьютера картинку, которая была ему так дорога, что он хотел иметь возможность созерцать ее каждый день.

И эта картинка представляла собой фотографию Ледибаг.

Ее фотографию.

— Т-ты… Ты фанат? — немного слишком высоким голосом пробормотала Маринетт.

— Что? — удивленно откликнулся Адриан, а потом заметил, куда направлен ее взгляд.

Впервые с тех пор, как они познакомились, Маринетт с изумлением увидела, как Адриан краснеет. Он смущенно кашлянул, а его щеки и уши нежно порозовели.

— О. Это… Я… Да, действительно, — застенчиво признал он. — Я-я… Я фанат. Большой фанат.

Маринетт почувствовала, как против воли краснеет.

Конечно, Адриан говорил об ее альтер эго. Но, как не раз говорила ей Тикки, она была Ледибаг — в маске или без. И от знания о том, что ее возлюбленный превозносит до небес парижскую героиню, внутри разливалось нежное ощущение тепла и удовольствия, которое распространялось от пупка до самых дальних уголков тела.

Подбодренная этим открытием Маринетт призвала на помощь всё свое мужество, чтобы продолжить разговор и не растечься лужицей от счастья, смущения, нервозности или любой другой эмоции.

— В-в этом… в этом нет ничего удивительного, — кивнула она. — Многие ею восхищаются.

— Не правда ли? — со сверкающим взглядом подтвердил Адриан.

При виде выражения блаженного обожания на его лице Маринетт не смогла сдержать улыбки.

— Я будто Алью слышу, — заметила она, засмеявшись. — Она всё свободное время нахваливает достоинства Ледибаг.

— Есть что нахваливать, — мечтательно вздохнул Адриан. — Она чудесная…

Перехватив пристальный взгляд Маринетт, он покраснел еще больше и лихорадочно провел ладонью по волосам в попытке вернуть хотя бы подобие самообладания.

— Ну, она же, в конце концов, героиня, — нервно произнес он. — Нормально считать ее необыкновенной. Со всеми этими супер-злодеями и другими попавшими в беду людьми, не счесть, скольким она помогла!

Маринетт начало казаться, что она спит. Естественно, она предпочла бы, чтобы восхищение Адриана было направлено на ее повседневную личность, а не на геройскую. Но его обожание было осязаемым, и то, как он осыпал ее комплиментами, заставляло ее искриться от радости.

Та часть мозга Маринетт, которая еще сохранила здравомыслие, вопила, что следует немедленно сменить тему разговора.

Ощущение охватившей ее горько-сладкой эйфории было опасным. Оно заставляло терять бдительность. Неожиданно добавляло уверенности в себе. Толкало искать больше информации, узнать, насколько высоко мнение Адриана о ней.

Ей следовало замолчать и уйти.

Но…

— Что тебе в ней нравится? — сама не заметила, как спросила Маринетт.

— О. Она… Ну, она храбрая, — неуверенно начал Адриан. — И она великолепна, правда великолепна, — продолжил он с бóльшей убежденностью, явно не в состоянии удерживать внутри восхищение, которое ему внушала героиня. — Ты замечала, какое у нее богатое воображение? Не знаю, откуда она берет все планы для сражения с супер-злодеями, но я каждый раз бываю поражен! Эта девушка способна остановить ограбление с помощью бельевой прищепки, бутылки шампуня и фритюрницы, — с коротким смешком добавил он.

Маринетт не могла не улыбнуться, в свою очередь, испытывая одновременно смущение и веселье.

Адриан был счастлив обрести столь внимательного слушателя и еще несколько долгих минут продолжал описывать подвиги Ледибаг, демонстрируя восторженность, которая не уступала восторженности Альи. Со сверкающими воодушевлением глазами он погружался в воспоминания, уже не следя за тем, что говорит.

Замерев перед ним, Маринетт переходила от одного сюрприза к другому.

Никак она не ожидала, что ее альтер эго может быть темой, которая так воодушевляет Адриана. Его знания нисколько не уступали знаниям Альи, которая, однако, единодушно признавалась экспертом во всем, что касается парижских героев.

Не однажды Маринетт хмурилась при упоминании какой-то подробности.

Что-то тут не состыковывалось.

Истории Адриана были слишком живыми. Слишком точными. Слишком богатыми подробностями, о которых не знала даже Алья. Для кого угодно другого он, несомненно, мог сойти за слишком увлеченного фаната. Но для Маринетт, для Ледибаг всё было иначе.

Адриан до странности много знал о ней и о сражениях.

— …для меня она прежде всего настоящий источник вдохновения, — бездумно продолжал он. — Не потому что она сильная, а потому что она продолжает идти вперед, вопреки всем своим сомнениям. Когда ей в первый раз предстояло сражаться с супер-злодеем, она была убеждена, что никогда не справится, — произнес Адриан с улыбкой, дающей понять, что лично он убежден в обратном. — Она даже не сразу согласилась на роль героини. Но вопреки всему, она сражалась изо всех сил и сумела всех привлечь на свою сторону. Ледибаг — обычная девушка, которая находит мужество делать необычные вещи, — с восхищенным вздохом заключил он.

Смертельно побледнев, Маринетт смотрела на него так, словно внезапно увидела призрака. Никто не знал, как близка она была к тому, чтобы отказаться быть Ледибаг. Никто не знал, что она едва не оставила камень чудес.

Почти никто.

— Откуда ты столько всего о ней знаешь? — сдавленно спросила она.

Адриан резко подпрыгнул. Он моргнул — раз, два — с растерянным видом человека, которого только что выдернули из грез. И вдруг осознав, что именно сейчас рассказал, он побледнел так стремительно, что одно мгновение Маринетт думала, он упадет в обморок.

— О… Это… Ну, ты знаешь, как это, — испуганно пробормотал он, отводя взгляд. — Если поговорить тут и там, можно узнать кое-что.

— Поговорить… С Ледибаг? — нахмурившись, настаивала Маринетт.

— Да, — машинально ответил Адриан. — НЕТ! — тут же исправился он. — Ну, немного. Мне случалось пересекаться с ней несколько раз и немного поговорить… П-поэтому… Поэтому я столько знаю о ней. Впрочем, мне, наверное, не следовало тебе об этом рассказывать… — с нервным смешком заключил он.

Он положил руки на плечи Маринетт, заглянув в ее лазурные глаза своими глазами цвета весенней листвы.

— Пожалуйста, никому об этом не говори, — умоляюще попросил он. — Что… Что мне случалось беседовать с Ледибаг. Даже Алье. Я-я… Т-ты знаешь, какая она. Она захочет узнать, как именно я с ней встретился, а это не то, о чем я хочу говорить, и я…

Но Маринетт уже не слушала. Ее мозги кипели, а черепная коробка готова была взорваться. В этот момент в ее сознании наталкивались друг на друга четыре мысли.

Первая. Адриан знал слишком много историй про Ледибаг.

Вторая. Он утверждал, что несколько раз встречался с парижской героиней.

Третья. Уж кому, как ни Маринетт, знать, что это неправда.

Четвертая. Адриан, однако, никогда не был лжецом.

Нет.

Нет, не четыре мысли, осознала Маринетт в мгновение странной ясности.

Пять.

Пятая. Адриан был Черным Котом.

Адриан был Черным Котом.

Это было единственным возможным объяснением.

Единственная причина, по которой он столько знал про Ледибаг — то, чего не знала даже Алья. Тайная причина всех его прогулов, которые Маринетт никогда не замечала, потому что они идеально совпадали с каждым ее прогулом.

Ее удивление было таково, что отказала способность думать. Слишком, слишком много данных, чтобы проанализировать их за один присест. Личность Черного Кота. Двойная жизнь того, кого она любила. Знаки, которые до сих пор ускользали от нее. Возможные последствия этого открытия. Будущее их отношений.

Сознание Маринетт не поспевало. Ей необходимо было уйти. Необходимо время, чтобы успокоиться, проанализировать ситуацию.

Одолеваемая кружащимися в голове перепуганными мыслями, Маринетт чувствовала, как в душе растет неконтролируемая нервозность. Неумолимо вздымающаяся волна паники, разбивающаяся о ее ребра, сжимающая легкие, размывавшая тонкую преграду хладнокровия, отделявшую ее от нервного срыва.

Ей необходимо было уйти немедленно.

— Л-ладно, — тоненьким голоском пробормотала она. — Д-думаю, мне пора идти, родители могут заметить, что я ушла. И н-не беспокойся за меня. То есть не беспокойся за Ледибаг, — поправилась она, так сильно размахивая перед собой руками, что чуть не врезала Адриану в челюсть.

Его идеальные зубы были обязаны своим спасением только тому, что Адриан инстинктивно отшатнулся, испуганно глядя на одноклассницу.

— Я ничего не расскажу! — настаивала Маринетт, яростно мотая головой. — Ничего-ничего. Клянусь!

— Хорошо, — обеспокоенное выражение на лице Адриана тут же сменилось глубоким облегчением. — Спасибо, Маринетт. И еще раз спасибо, что пришла.

После этого Маринетт понадобилось лишь несколько минут, чтобы сбежать произвести стратегическое отступление на крыши.

В рекордные сроки перевоплотившись и умчавшись, она нашла убежище наверху здания напротив гигантского особняка Агрестов. Ледибаг сидела верхом на козырьке крыши, прислонившись спиной к дымоходу, и смотрела на комнату Адриана, не видя ее.

Она еще не отошла от шока невероятного открытия. Она дрожала всем телом, словно невидимая рука схватила ее и трясла точно яблоню. С рассеянным взглядом и слетающим с губ невнятным бормотанием Ледибаг отчаянно пыталась привести мысли в порядок.

Она думала, что влюблена в Адриана. Считала себя другом Черного Кота.

Как она могла не понять?

Вдруг глаза Ледибаг уловили почти незаметное движение. Едва различимый маленький темный шарик, летавший в комнате Адриана, который кто угодно другой мог бы принять за тень или какую-нибудь оптическую иллюзию.

Но для Ледибаг не осталось никаких сомнений. Это крошечное чернильно-черное пятно являлось квами, а Адриан был Черным Котом.

Теперь она знала наверняка.

— Маринетт, я думаю, это плохая идея, — повторила Тикки. — Очень, очень плохая идея.

Со времени чудесного озарения прошло три дня.

Три долгих тяжелых дня, отмеченных воплями в подушку, бесконечными речами и излишне драматичными переосмыслениями, которые подвергли терпение квами тяжелому испытанию.

К счастью, Маринетт, наконец, пришла в себя.

К несчастью, не похоже было, чтобы она собиралась вести себя настолько рационально, насколько хотелось бы Тикки.

— А я, напротив, считаю, это лучшее, что я могу сделать, — возразила Маринетт, равнодушная к увещеваниям квами.

— Почему бы просто не сказать ему, кто ты? — возразила Тикки, летая рядом с ней.

Маринетт энергично помотала головой.

— Нет, — упрямо повторила она, скрещивая руки на груди, чтобы подчеркнуть свои слова. — Я хочу, чтобы он догадался.

— Маринетт… — вздохнула Тикки. — Ты не думаешь, что создаешь ненужные сложности?

Но Маринетт уже приняла решение. Она узнала личность Черного Кота сама, благодаря подсказкам, которые Адриан невольно выдал ей. Было только справедливо, чтобы напарник в свою очередь понял, кто она. Чтобы он сам догадался, что это она прячется под маской Ледибаг.

И для этого у нее был надежный план.

На следующий вечер Маринетт проникла в дом напарника тем же самым способом, что и несколько дней назад.

Но на этот раз она уже не была комком нервов, готовым рухнуть в обморок при виде любви всей своей жизни.

На этот раз она была на миссии.

Маринетт понадобилось лишь несколько минут, чтобы добраться до комнаты напарника и еще пара секунд, чтобы проскользнуть внутрь. Она сразу нашла Адриана, сидевшего в поле ее зрения. Удобно устроившись на диване и не подозревая о вторжении одноклассницы, он рассеянно переворачивал страницы книги.

На губах Маринетт медленно расплылась улыбка.

Настала пора воплотить план в жизнь.

Маринетт глубоко вздохнула и легонько кашлянула. Привлеченный неожиданным звуком, Адриан тут же повернул к ней голову. Он так удивился, что буквально спрыгнул с дивана, и в попытке удержать равновесие так энергично замахал руками, что книга отлетела от него на несколько метров.

— М-Маринетт? — пробормотал он с расширившимися от изумления глазами.

Потом, с замечательной скоростью взяв себя в руки, он приблизился к ней, машинально проведя рукой по волосам.

— Добрый вечер, — с теплой улыбкой приветствовал он ее. — Не ожидал, что ты снова придешь.

— Привет! — радостно ответила Маринетт. — Ну, в прошлый раз ты сказал, что тебе здесь скучно, так что я подумала, моя компания доставит тебе удовольствие.

— И ты была абсолютно права, — согласился Адриан с новой улыбкой, от которой у Маринетт возникло чувство, будто она тает от счастья.

Адриан, Черный Кот — неважно.

От этого парня у нее решительно кружилась голова.

— Ты опять взобралась по стене моего дома? — спросил Адриан, не замечая, в какое волнение привел свою гостью.

— Именно, — с замечательной самоуверенностью согласилась Маринетт. — Если быть точной, я перебралась через крышу. Через маленькое окошко, которое выходит в старый кабинет, — уточнила она, когда Адриан бросил на нее ошарашенный взгляд.

— Ты… ЧТО? — воскликнул он. — Но… Это… Это невозможно!

— Возможно, когда обладаешь хорошей техникой, — возразила Маринетт, лукаво сверкая глазами.

Уперев руки в бока, она гордо вздернула подбородок в идеальной имитации той уверенной позы, которую часто принимала Ледибаг, когда сражение поворачивалось в ее пользу.

— Я бы даже сказала: это было так просто, как если бы я перепрыгнула прямо на крышу твоего дома, — добавила она, подчеркивая свое заявление довольным смешком, когда Адриан бросил на нее подозрительный взгляд.

Хорошее начало.

Несколько намеков тут, пара компрометирующих слов там, и Адриан скоро поймет, что она и есть его дорогая напарница.

В течение следующей недели Маринетт поставила себе целью не дать пройти ни одному дню без визита в комнату напарника.

Каждый вечер она навещала его, надеясь, наконец, уловить отблеск понимания в его глазах.

И каждый вечер уходила разочарованная отсутствием результата.

К ее величайшему отчаянию, если Адриан тепло ее принимал, если при виде нее его лицо каждый раз освещалось чудесной улыбкой, он, однако, ни разу не озадачился ее странными появлениями.

Ни малейшего сомнения.

Ни малейшего развития.

А ведь Маринетт из кожи вон лезла. Отныне она заходила прямо через окно ванной комнаты Адриана, демонстративно подчеркивая нехватку на этой стене дома выступов, за которые можно было бы ухватиться. В течение долгих часов, которые они проводили за болтовней, она изо всех сил старалась направить разговор на Ледибаг, всё менее и менее тонко подчеркивая свое сходство с героиней. Их рост, голос, цвет глаз… Она не упускала ни одной детали.

Увы, если Адриана никогда не приходилось подталкивать к разговору о Ледибаг, он, казалось, так и не понял, до какой степени сходство двух девушек бросалось в глаза.

Отчаявшись добиться результата, Маринетт даже приобрела привычку брать с собой настоящее йо-йо — а еще точнее, красное йо-йо. Пока Адриан добросовестно заканчивал домашнее задание, она часами жонглировала им, разучивала фигуры одна сложнее другой, надеясь, что этот аксессуар позволит, наконец, открыть Адриану глаза.

Но ничего.

Маринетт стала специалистом по обращению с неволшебным йо-йо, а Адриан по-прежнему не понял, что она Ледибаг.

Не однажды Тикки советовала ей просто поговорить с напарником. Открыто поднять вопрос их тайных личностей, вместо того, чтобы продолжать вот так терять время.

Но Маринетт была упрямой.

Упрямой И изобретательной.

После новой неудачи она вернулась домой более решительной, чем когда-либо. Под недоумевающим взглядом Тикки она порылась в шкафу в поисках определенной одежды, исследовала свой запас швейных принадлежностей, чтобы выудить из них рулон черной ткани и нитки того же цвета, после чего устроилась за швейной машинкой.

Более часа Маринетт чередовала замеры, вставки и швы, работая с усердием, достойным величайших профессионалов, пока не добилась нужного результата.

— Ладно, — произнесла она, держа плод своих усилий на вытянутых руках, чтобы лучше его рассмотреть. — В этот раз всё получится!

На следующий вечер верная своим новым привычкам Маринетт отправилась в путь, чтобы нанести визит Адриану. Оказавшись на месте, она на мгновение зависла перед его ванной. Убедившись, что комната пуста, она проскользнула через окно, сняла трансформацию и приоткрыла дверь, бросив осторожный взгляд на комнату. Убедившись, что сидящий за письменным столом Адриан один, Маринетт пошла к нему.

— Привет, Адриан! — звонко поздоровалась она.

— О, добрый вечер, Маринетт, — ответил он, поднимая голову. — Как де…

Слова застряли у Адриана в горле, когда он увидел наряд гостьи. По этому случаю Маринетт надела кеды, черные джинсы и удобный кардиган с капюшоном.

А точнее — красный кардиган. В черный горох.

Кардиган цветов парижской героини.

Маринетт не сдержала улыбки при оторопелом выражении лица Адриана. Вытаращенные глаза, впившийся в нее взгляд. Напарник встал, даже не отдавая себе в этом отчета. Он машинально сделал к ней шаг, второй, потом третий, так высоко подняв брови от изумления, что они почти скрылись под светлыми волосами.

— Маринетт, — нерешительно начал он, указывая пальцем на ее кардиган. — Ты… Твоя одежда… Можно подумать…

Улыбка Маринетт стала шире.

На этот раз удалось.

Он, наконец, понял.

— Можно подумать, ты Алья! — торжествующе воскликнул Адриан, хороня надежды Маринетт. — У нее почти такой же кардиган! Впрочем, кажется, это ты его сделала? Ты сделала его в двух экземплярах? Суперская работа!

Маринетт недоверчиво разглядывала его, оглушенная, как от удара дубинкой.

Нет.

Невозможно.

Наверное, она плохо расслышала.

— Вот почему у меня возникло ощущение дежавю, когда ты появилась, — радостно продолжил Адриан. — Из-за Альи!

Не в силах больше это переносить, Маринетт спрятала лицо в ладонях и разочарованно зарычала. Пусть Адриан тупой. Но найти больше сходства с ее лучшей подругой, чем с ее собственным альтер эго, все-таки слишком.

Маринетт любила напарника всем сердцем. Искренне.

Но тут ее терпение подошло к концу.

Адриан демонстрировал такую слепоту, такое неумение делать выводы, что она начала сомневаться, что он понял бы, что она Ледибаг, даже если бы она трансформировалась у него на глазах.

— Ладно, я похожа на Алью! — воскликнула она, раздраженно подняв глаза к небу. — А вовсе не на Ледибаг! В конце концов, не то чтобы у нас была одинаковая прическа, одинаковый цвет кожи, одинаковый рост… — сердито перечислила она.

— Но, конечно, ты похожа на Ледибаг, — ответил Адриан, бросив на нее недоумевающий взгляд, как будто едва мог поверить, что она сморозила такую глупость. — Это очевидно.

От удивления Маринетт замолчала, приоткрыв рот.

Никогда, НИКОГДА она не подумала бы, что услышит от напарника подобное утверждение.

Особенно после полного отсутствия реакции на намеки, которые она выдавала с тонкостью, сравнимой с ударом лопаты по затылку.

— Честно говоря, ваше сходство настолько разительно, что в какой-то момент я был убежден, чтобы вы один и тот же человек, — рассмеялся Адриан. — Если бы у меня не было доказательств, что ты НЕ можешь быть Ледибаг, я уже давно считал бы, что раскрыл ее личность! Я испытал настоящий шок, когда понял, что ты не можешь ею быть.

Маринетт не верила своим ушам.

Адриан подозревал, что она Ледибаг.

И по какой-то таинственной причине теперь был убежден, что она не может ею быть.

— Д-доказательства? — ошеломленно пробормотала она. — Какие доказательства?

— Ну, я видел вас вместе, — с потрясающей непосредственностью ответил Адриан.

Теперь Маринетт представляла собой картину глубочайшего изумления. Открыв рот, точно вытащенная из воды рыба, комично приподняв брови, она смотрела на Адриана с таким потрясением, будто у него выросла вторая голова.

— Вместе? — недоверчиво повторила она. — Ледибаг и… и меня? Но… Но когда?

— В тот раз, когда была акуманизирована Аликс, — терпеливо объяснил Адриан. — Не знаю, помнишь ли ты, но ты стояла рядом со мной, когда появилась Ледибаг. И моя прекрасная теория рассыпалась, — заключил он с грустной улыбкой. — Ты не можешь быть Ледибаг.

В голове Маринетт вспыхнуло озарение. Внезапное яркое откровение, которое осветило ее сознание, словно разрывающая тьму молния.

Акуманизация Аликс.

Конечно.

Она прекрасно ее помнила. День, когда Ледибаг переместилась назад во времени. День, когда появилась вторая ее версия, чтобы сражаться вместе.

День, когда на короткое мгновение друзья могли видеть Маринетт и Ледибаг одновременно.

Ситуация была настолько смешной, настолько абсурдной, что уголки губ Маринетт против воли начали подниматься. Она прикусила щеку в попытке сохранить хладнокровие, но безуспешно. Ощущение щекотки разлилось в животе, пробежало под кожей, и Маринетт моментально охватил неконтролируемый хохот.

Несколько долгих минут она могла только смеяться, смеяться и смеяться под пораженным взглядом Адриана, не в силах восстановить дыхание. Тело содрогалось в неудержимых конвульсиях, дыхание сбилось, и Маринетт пришлось собрать все свои силы, чтобы взять себя в руки.

— Аааххх, да, помню, — наконец, ответила она, вытирая слезы в уголках глаз. — Но если я правильно помню, в тот раз было ДВЕ Ледибаг, — она театрально подняла перед собой два пальца. — Так что, чтобы твоя гипотеза была верной, ты должен был видеть меня с ДВУМЯ Ледибаг одновременно. Поскольку в противном случае я вполне могла быть одной из них.

Настала очередь Адриана быть пораженным изумлением.

Он побледнел, пошатнулся, словно получив удар по голове. Онемев от удивления, он смотрел на Маринетт сверху вниз такими расширившимися глазами, что казалось, они вот-вот выскочат из орбит.

И постепенно, по мере того, как мысль доходила до него, его кожа приобретала всё более яркий багровый цвет. Маринетт думала, что уже видела, как Адриан краснеет, но это было ничто по сравнению с тем пурпурным цветом, который теперь украшал его щеки.

— Т-ты… Полагаю, ты не являешься чемпионкой по скалолазанию? — смущенно выдохнул он.

— Абсолютно нет, Котенок, — с широчайшей улыбкой ответила Маринетт.

Адриан еще немного побледнел, и кожа его лица представляла теперь поразительный контраст с алыми щеками.

— Ты знаешь? — в ужасе выдавил он.

— О том, что ты Черный Кот? — с явным удовлетворением уточнила Маринетт. — Совершенно верно.

Нервно запустив пальцы в волосы, Адриан испустил отчаянный стон.

— Я просто кретин… — проворчал он, помотав головой.

Потом, взяв себя в руки, он посмотрел прямо в глаза Маринетт. Улыбка недоверчивого счастья медленно нарисовалась на его лице, понемногу стирая выражение стыда. Теперь Адриана переполняла радость — осязаемая, взволнованная, от которой он будто светился изнутри.

— Это ты! — с восхищенным смехом воскликнул он. — Точно ты! Я чувствую себя таким дураком, что не понял раньше. У меня были подозрения, и… И я ничего не увидел. Но это же очевидно! Вы с Ледибаг... то есть ты… Ты самая необычайная девушка из всех, кого я знаю! Меня нисколько не удивляет, что ты первая поняла, кто я, — продолжил он со сверкающими радостью глазами.

Он еще шагнул к Маринетт и положил ей руки на плечи. Она тут же покраснела до кончиков волос. Пусть за последние дни она и приобрела больше уверенности, этого явно было недостаточно, чтобы выработать иммунитет к харизме любви всей ее жизни.

С бешено колотящимся сердцем Маринетт почувствовала, как по позвоночнику пробежала восхитительная дрожь.

Дрожь радости. Возбуждения. Эмоций одна приятней другой, которые могли вызвать опасную зависимость.

— И ты продолжаешь терпеть меня, несмотря на то что я последний кретин, — продолжил Адриан с улыбкой, которая окончательно растопила бы сердце Маринетт, если бы оно уже не принадлежало ему полностью. — Никогда я и мечтать не мог о лучшей напарнице. Ты чудесная, храбрая, изобретательная…

Маринетт была в двух шагах от того, чтобы взорваться от счастья. Даже в самых безумных мечтах она не надеялась, что ее ночные визиты примут такой оборот. Явная нежность, которую она слышала в голосе Адриана, сами его слова, его глаза, о, его глаза…

То, как он на нее смотрел, стоило тысяч признаний в любви.

Но Маринетт уже чувствовала, что ее сердце вот-вот взорвется, и если Адриан продолжит так осыпать ее комплиментами, она наверняка упадет в обморок.

И исключительно из инстинкта самосохранения она оборвала этот поток слов единственным способом, который пришел ей в голову.

Она схватила Адриана за воротник рубашки, притянула к себе и поцеловала.

Он застыл, и Маринетт тут же с леденящим ужасом подумала, не совершила ли она ошибку. Но лишь долю секунды спустя она почувствовала, как напарник начал улыбаться. Адриан отмер, обнял Маринетт за талию и ответил на поцелуй с таким пылом, что у нее подогнулись ноги.

Закрыв глаза, Маринетт всем существом наслаждалась томным движением губ Адриана на ее губах, пьянящим запахом его кожи, нежной лаской его пальцев на ее скуле. Сердце в груди пело от радости, колотясь с такой силой, что кружилась голова. Вихрь чудесных ощущений обрушился на Маринетт, увлекая ее в настоящий океан блаженства, где всё было теплом и нежностью.

— Маринетт, — задыхающимся голосом шептал Адриан, оставив ее губы, только чтобы покрыть нежными поцелуями ее лицо. — Моя принцесса… Моя Леди…

Маринетт не могла не засмеяться, слыша, как эти прозвища нежно перекатываются на его языке.

В итоге Тикки оказалась неправа.

Ночные визиты были решительно лучшей идеей в ее жизни.