Только взгляни - ведь это дицентра, покрытая инеем (гет)

Тишина.

Давящая, невыносимая.

Она нарушалась лишь робким потрескиванием древесины в великолепном старинном камине поместья Малфой в Уилтшире. Величественное изваяние горгульи из белого камня — сбоку вышеупомянутого камина — отбрасывало внушительную тень на восседающих за мраморным столом господ. Казалось, они тоже решили уподобиться статуям, не совершая ни малейшего движения, не издавая ни звука. Облачённые в мантии оттенка крыла ворона, они контрастировали с языками пламени, выписывающими причудливые траектории позади них. Создавалось впечатление, с которым трудно было поспорить, что в этом зале камин — единственное место, где обитает свет.

— Драко, — одному Мерлину известно, каких сил Нарциссе Малфой стоило окликнуть сына, нарушая царящее в зале безмолвие. — Прошу тебя, взгляни на меня.

Драко, от которого ожидался отклик, пребывал словно в забвении. Изящные бледные пальцы сложены в замок. Кипенно-белые пряди обрамляли понурое лицо, искажённое плохо скрываемым страхом. Смятением. Гневом. И, пожалуй, в большей степени на самого себя.

— Пожалуйста, — снова взмолилась Нарцисса, рефлекторно потянувшись к нему через стол, шириной в несколько таких ненавистных ею футов.

Окружающие её неподвижные мрачные фигуры едва слышно шикнули, призывая прекратить.

Спустя пару мгновений Драко обратил стеклянный, тяжелый взгляд на единственного человека в его окружении, который приносил ему хоть толику умиротворения в этот час.

— Помни о том, что я говорила тебе, — поймав его взгляд, прошептала Нарцисса.

Её голос дрожал, будто осиновый лист в бурю.

От её наполненного болью шёпота Драко ощутил каскад мурашек, табуном проскакавших вдоль позвоночника. Недавно состоявшийся разговор вырвал его из забвения. Будто копируя один из абсурдных кинофильмов магглов, он проносился картинами в сознании.

— Мне невыносимо то, что на твою долю выпало всё это, слышишь? — призналась Нарцисса, оглядываясь по сторонам, и сжала такую родную ладонь сына. — Но ты справишься, ты обязательно преодолеешь всё, что бы сейчас ни оказалось за этой дверью. Всё, что будет приказано, какое бы решение не прозвучало — ты выстоишь! — твердила она.

Нарцисса, не в силах скрыть отчаянье, обращалась к смыслу её жизни, заключавшемуся в семнадцатилетнем светловолосом юноше. Он был так поразительно похож на неё.

— Ты сильнее, чем думаешь, — убеждала она. — Я горжусь тобой и, — запнувшись, продолжила: — И твой отец, помни об этом.

Глаза Нарциссы Малфой наполнились подступающими слезами, но она встряхнула копной волос и продолжила:

— Всегда помни, — внушала она, — Всегда.

Нарцисса заключила бледно-серое лицо Драко в свои ладони, поймав его потемневший панический взгляд. Она вглядывалась в каждую черту, словно стараясь запечатлеть в своей памяти, будто в любую долю секунды его могут отнять.

Тем временем мимо проследовали Пожиратели Смерти, оставляя за собой лишь шелест иссиня-чёрных мантий.

— Нарцисса, дементор тебя побери! — вернув ту в реальность, рявкнула Беллатриса Лестрейндж. — Темный Лорд вот-вот будет здесь, заканчивай сюсюкаться с ним!

С давних пор Нарцисса стала отчётливее замечать, насколько ее старшая сестра повредилась умом. В её глазах плясал дьявольский огонёк, предвкушая очередную встречу с Волдемортом, и ничего более. Ни сочувствия, ни грамма страха за свою семью, ни опасений. Ни-че-го.

«Бьюсь об заклад, — удрученно подумала Нарцисса, всматриваясь в удаляющуюся взлохмаченную копну волос Беллатрисы, — был бы отдан ей приказ наслать Круциатус на меня и Драко, то он был бы исполнен».

Съёжившись от своих мыслей, она ободряюще коснулась плеча Драко и мягко подтолкнула к злополучной двери, ведущей в пугающую неизвестность.

Драко заставил себя приподнять уголки губ, выжав жалкую улыбку для матери. Ну, он хотя бы попытался.

Миг.

И тишину разрывает звонкий хлопок.

Буквально из ниоткуда материализовался тот, кто вызывал у всех сидящих неподдельную жуть вперемешку с восхищением и содроганием.

Добрая половина волшебников испуганно дернулась, кто-то остался неподвижным, а кое-кто и вовсе восторженно ликовал.

— Господа! — разнесся по залу голос, пробирающий до самых недр души.

Вот и он.

Мертвенно-бледное лицо, кожа которого настолько истончена, что виднеются сплетения вен и артерий.

Глаза, взгляд которых леденит кровь.

Алые, с вертикальными прорезями зрачков, они пронизывали всё нутро любого живого существа, подобно острейшему клинку.

Омерзительнейшая ухмылка, повергающая в смятение и страх.

Неестественно длинная, белая, словно обескровленная, кисть руки умиротворенно поглаживала Нагайну — чудовищную рептилию длиною в четыре метра.

И она, пожалуй, являлась единственным созданием, к которому Волдеморт был хоть как-то привязан.

— Гойл, что с выражением лица? — с притворным сочувствием поинтересовался Волдеморт у вжавшегося в подлокотники стула волшебника. — Неужто вновь придётся прибегнуть к Тергео⁽¹⁾? — вгоняя в краску бедолагу, добавил он.

Шквал гогота прокатился среди Пожирателей Смерти. И, разумеется, громче всех хохотала Беллатриса Лестрейндж.

Драко скривился, взглянув на отца своего приятеля Грегори, перенявшего лицом цвет спелого томата.

— Довольно! — взревел Волдеморт.

Тотчас же воцарилась гробовая тишина.

— Господа, — как ни в чем не бывало повторил он, — я призвал вас в любезно предоставленный нам семейством Малфой штаб не от безделья, — и кинув мимолётный взор на Драко, продолжил: — Как вы все обязаны понимать, мы — единое целое!

Волдеморт театрально вскинул руки. Беллатриса изумлённо приоткрыла рот, не упуская ни единого движения или слова.

«Полоумная!» — подвела итог Нарцисса.

— И поэтому беседа состоится, — взгляд Лорда вновь упал на Драко, — здесь. При вас, мои приспешники, — раскинув руки, подытожил он.

Нарцисса нервно заерзала, чуя неладное, в то время как Драко пытался абстрагироваться, разглядывая мраморные узоры на столе.

— Месяцем ранее один из наших соратников крайне меня подвёл.

Взволнованный шёпот пронёсся по рядам. Каждый нервничал, молясь не услышать своё имя или близкого человека.

— Но, к превеликому сожалению, его нет с нами в сию минуту, — и облегчённые выдохи послышались со всех сторон.

— Люциус.

Имя отца резануло слух Драко, заставив поднять глаза.

— Наш дорогой Люциус.

«Прошу, только не мой сын, только не мой сын», — без конца твердила Нарцисса.

— Никто не видел Пророчества, которое должно было быть захвачено в Отделе Тайн? Стойте-ка, оно разбито? — наигранно спрашивал Лорд, — Люциус, а, Люциус? Как это ты в Азкабане? Неужто это по твоей вине там оказались наши соратники? Не из-за тебя ли мое возрождение было обнаружено раньше времени?

Теперь нервно ерзала не только Нарцисса.

— ЛЮЦИУС! — прогремел Лорд, да так, что даже сама Беллатриса Лестрейндж слегка дрогнула.

Драко прекрасно понимал, к кому сейчас обратится разъяренный маг, и желание трансгрессировать⁽²⁾ навязчивой идеей билось в его разуме.

— Я наделил вас, — Лорд указал обезображенной рукой на семейство Малфой, — особыми привилегиями! — приближаясь к Драко, он продолжал: — Ваш глава семьи — мой приближённый, в котором я не мог усомниться!

Волдеморт склонился над побледневшим, как мел, Драко. И тот уже ощущал смрадный запах, идущий из безгубого рта.

— Был приближенным, — подытожил Волдеморт, все ещё нависая над ним.

Драко не смел пошевелиться.

«Трансгрессировать, трансгрессировать, трансгрессировать», — билось сумасшествием в висках.

— Нарцисса, моя дорогая, — Волдеморт резко отпрянул от Драко, вернув ему личное пространство и способность дышать. — Я дам вам реабилитироваться и, возможно, даже освобожу Люциуса из Азкабана, — словно сменив гнев на милость, обратился он к ней. — Всё же мы заодно, ведь так? Чистокровные семьи, борющиеся за прекращение равенства между истинными волшебниками и отродьями магглов? За уничтожение вторых и подчинения нашим правилам первых?

Со всех сторон последовали одобрительные кивки.

— Тогда вернёмся к исправлению вашего плачевного положения, моё драгоценное семейство Малфой, — Лорд принялся расхаживать по залу. — Как вы успели все заметить, я отсутствовал пару недель. И, как все могли догадаться, ради нашего общего блага!

Каждый шаг эхом отдавался в ушах Драко, подводя его к грани паники.

— Все выдающиеся заклинания были созданы великими волшебниками. И я, таковым себя полноправно считая, изобрёл заклинание, которое в несколько раз сокрушительнее «Империо».⁽³⁾

Пожиратели Смерти взволновано и воодушевленно перешептывались, гадая, к чему же всё приведёт.

— Альбус Дамблдор, мой заклятый и все же уважаемый мною враг, — закатив глаза, продолжил Лорд. — Все вы знаете, что в совершенстве владеют легилименцией⁽⁴⁾ и окклюменцией⁽⁵⁾ — лишь я и он. И неплохих успехов достиг в этом Северус. Ведь так, друг мой?

Драко краем глаза взглянул на декана факультета Слизерин и принял для себя тот факт, что удивляться тому, что тот Пожиратель Смерти, — он не перестанет, наверное, никогда.

— А сие означает, что пытаться овладеть разумом Альбуса напрямую — тщетно. Значит, нужно было придумать то, что он не предугадает, что подчинит его моей воле, используя Дамблдора, будто сосуд. При этом выгнав душу навечно, а не временно, как при Империусе. То есть — уничтожить, — он словно смаковал последнее слово, ведь даже мысль о смерти Дамблдора приносила ему немалое удовольствие, — и это заклинание — Афектенцио.

«Как?», «Каким образом?», «Это ведь невозможно!», «Боже правый!», — прозвучали сливавшиеся в единый гул изумленные возгласы в зале.

— Драко, — разом прервав их, позвал Волдеморт.

Нарцисса до судороги сжала руки, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

— Ты вернёшься в Хогвартс как ни в чем не бывало, — Драко будто окаменел, не в силах встретиться с Лордом взглядом, воспринимая его слова как самый настоящий приговор. — Ты будешь учиться дальше, ловя на себе косые взгляды и выслушивая колкие слова насчет отца. Ты будешь делать всё, что я тебе велю. Это единственное, что тебе остается, ты ведь осознаешь?

«Как неожиданно!» — горько ухмыльнувшись, отметил Драко Малфой.

— Ты осознаешь?

Нагайна, страшно шипя, остановила змеиный взор на Нарциссе.

Драко не отрываясь вглядывался в рептилию.

«Нет-нет, даже не представляй этого, не представляй этого! Такого не будет, не будет, черт возьми!».

Изо всех сил жмурясь, он с трудом отгонял картину того ужасающего исхода, что мог произойти в случае неповиновения Его наказам.

— Нагайна, — почти ласково отозвал Волдеморт.

Змея, перестав шипеть, подползла к своему повелителю и умиротворенно свернулась в клубок.

Невообразимо, но Нарцисса ни в коем разе не испугалась за себя, нет. Она давно перестала бояться боли и смерти. Но только своей.

— Я, в свою очередь, приложу толику усилий, дабы вызволить Люциуса из Азкабана, — почти любезно повторил Волдеморт. — Разумеется, после беспрекословного подчинения. Хотя, в этом мне не придётся сомневаться, так?

Драко выжал из себя едва заметный кивок, но он не остался без внимания.

— Очень хорошо, я продолжу, — сказал Лорд, разместившись во главе стола. — Как я успел пояснить, ты вернешься в Хогвартс, как и обычно, но круг твоего общения расширится. Но прежде чем я скажу, кем именно, вы все должны понимать, какое именно заклинание я изобрёл.

Соединив ладони воедино, он тянул момент, когда выложит все козыри. Вероятно, его забавляло напряжение вокруг.

— Привязанность, теплые чувства, преданная дружба, доверие, — с пренебрежением наконец начал он, — все эти слабости — ключ к данному заклинанию, подумать только!

Да уж, из уст Волдеморта эти слова звучали так же несуразно и неподходяще, как если бы завхоз Хогвартса Аргус Филч расстался с миссис Норрис, сдав ее в приют магглов.

— Мы имеем три звена в данном заклинании, — выставив пальцы, наглядно показал Лорд, — и еще один участник, который, так сказать, приведет в исполнение сие заклинание — это ты, Драко.

Ни Малфой, ни кто-то другой и понятия не имели, о чем Лорд пытается им сказать.

— Ответьте мне, — обратился Волдеморт ко всем, перебегая глазами с одного Пожирателя Смерти на другого, — кто из студентов больше всего приближен к Дамблдору? Спросите, почему я говорю о студентах? Отвечаю: на них легче воздействовать, чем на какого-либо состоявшегося волшебника. Так сказать, более надежный расклад.

— Гарри Поттер! — выкрикнула среди общего замешательства Беллатриса, уже предвкушая внимание Волдеморта.

— Верно, — поощрительно отметил он, — Но подойти к нему и как-либо воздействовать в силу ваших с ним отношений, Драко, — обратившись снова к Малфою, заметил Волдеморт, — будет фактически невозможным. Поэтому потребуется приблизиться к той, кто идет рука об руку с Поттером. Той, на кого можно воздействовать хотя бы в силу того, что она девица, а, как мы все знаем, они больше склонны к разным рода чувствам. И главное, Дамблдор просто не будет ожидать такого от меня. Ведь он привык, что я действую быстрыми и жестокими способами для достижения своих целей. Но такого, — он расплылся в зловещей ухмылке, — такого он не предугадает. Вы только посмотрите-ка на эту иронию! Его погибель — его же главные составляющие в жизни!

Казалось, что Лорд никогда не закончит, специально изводя любопытством, а то и страхом сидящих.

— Гермиона Грейнджер и Драко Малфой — незаурядно, не находите?

ЧТО?!

Драко, по его ощущению, будто бы пронзил взгляд василиска, заставляя каждый волосок встать дыбом от кошмара услышанного.Он был готов сгинуть здесь и сейчас же. Оторопев от имени, которое вихрем кружило в его рассудке, он отказывался даже думать о поганой грязнокровке, не то что даже находиться рядом с ней хоть одно лишнее мгновение. Он был буквально ошеломлен услышанным, округляя серые с едва ощутимым голубым оттенком глаза до невообразимых размеров. Что уж скрывать, он едва помнил, как она выглядит, за исключением вечно вздернутого подбородка и копны отвратительных, на его взгляд, вьющихся волос.

По обе стороны от Драко посыпались смешки и перешёптывания, приводя его в еще большее беспокойство и отчаянье.

— Я полагаю, ты в замешательстве, — издевательски ухмылялся Волдеморт, — Но я хо…

— Мой Лорд, — хрипло, едва слышно осмелился выдавить Драко, неосознанно перебив Того-кого-нельзя-называть, — я…

— Посмотрите-ка, кто очнулся? — притворно удивился Волдеморт, очевидно забавляясь. — Я смею поспорить, что тебе не претит сей приказ, я не ошибаюсь?

Драко ощущал комок в горле, который предательски мешал спокойно сделать вдох и разложить по порядку то, что он собирался сказать. Но, как и прежде, его смелость всё еще обещала желать лучшего.

— Ты, — вмиг сменив забаву на холодный тон, Волдеморт резко встал из-за стола, — войдешь к ней в доверие. Каким образом — меня абсолютно не волнует, но ты заслужишь доверие этого грязного творения, — скривился он.

Драко отрицал, что он слышит это своими ушами. Он готов был списать все на дурной сон либо на чертовых мозгошмыгов, заставивших его сбрендить, о существовании которых твердила психичка Лавгуд. Что угодно, только не она.

Только не чертова, мать вашу, грязнокровка Грейнджер.

— Далее, как только ты увидишь, что все прошло успешно, ты вернешься ко мне, и я тебе скажу, что сделать в заключение. На этом всё, что нужно знать вас всем, мои друзья! Оставшееся решается мной и Драко, а у вас и своих дел по горло, зачем забивать голову деталями? Увидите итог! — обратился Лорд ко всем. — А теперь прошу всех разойтись по своим делам! И разумеется, все держится в строжайшей тайне, впрочем, вы все осведомлены об этом.

Пожиратели Смерти едино кивнули, и послышались хлопки, свидетельствующие о трансгрессии.

В зале остались лишь Волдеморт собственной персоной, Драко Малфой, Нарцисса Малфой, Беллатриса Лейстрендж и Северус Снейп.

— Северус, твою задачу мы обговорили совсем недавно, наедине, не так ли? Сейчас мне нужен Драко.

— Да, повелитель, — согласился Северус, быстро переглянувшись с Нарциссой, и так же быстро трансгрессировал.

«Он обещал помочь. Северус. Он обещал помочь моему сыну, дав Непреложный обет»

— Нарцисса? — Лорд явно начинал выходить из себя. — Оставь нас.

На негнущихся ногах она, встав и бросив обреченный взгляд на сына, медленно побрела по направлению к гостиной.

Удивительно, но Беллатрису Волдеморт будто бы вовсе не считал лишней ни при каких разговорах и обстоятельствах.

— Что же, продолжим вводить тебя в курс дела. Сын Люциуса, обязанный нести эту ношу из-за его же ошибок.

Драко чувствовал всем нутром: то, что ему предстоит сделать и услышать, — повергнет его и без того не лучезарную жизнь в еще больший мрак.

Собрав остатки воли в кулак, он встретился с алым взором, хозяин которого обрекал семнадцатилетнего Малфоя на непостижимые поступки, не суливших ему ничего радужного. Ни в коей мере.

* * *

— Гарри? — застенчиво позвала Гермиона, заглядывая в щелочку дверного проёма.

Щурясь изо всей силы, она едва-едва различала в темноте ссутулившийся силуэт Поттера, сидящего на кровати в спальне Гриффиндора.

— Можно к тебе? — тихонько спросила она, переминаясь с ноги на ногу. Гермиона не решалась зажечь свет, боясь сделать что-то не так.

— Авада Кедавра! — направив палочку из сердечной жилы дракона, завопила во всю глотку та, которая убила его. Та, что лишила Гарри Поттера одной-единственной родственной души во всей чертовой Вселенной.

Она унесла его жизнь.

Одной долей секунды.

Унесла жизнь Сириуса Блэка.

— Прошло три дня с тех пор, как мы вернулись в Хогвартс, ты бросил «Здравствуй, Гермиона, как каникулы?» и не дождавшись ни слова в ответ, унесся прочь с платформы, избегая меня все последующие дни. Хоть мы и бродили за тобой по пятам, — слегка дрожащим голосом продолжала Гермиона. — Ты не отвечал и летом на письма, — и закусив губу, она вновь начала: — Но прошу тебя, не нужно. Не отталкивай нас. Не отталкивай меня, — взмолилась Гермиона Грейнджер, приоткрывая дверь и робко ступая на порог.

Изумрудная вспышка.

Всепоглощающая боль в глазах Сириуса и бесконечность сожаления.

Безумный, раздирающий душу смех Беллатрисы, заполняющий каждый уголок Отдела Тайн, острыми иглами вонзающийся в малейшую клеточку тела Гарри Поттера.

— Гарри?

Теплая ладошка накрыла плечо Гарри Поттера, заставив его вздрогнуть как от поднесенного к носу нашатырного спирта, вырвав из невыносимой вереницы воспоминаний.

— Не отталкивай нас, — повторила Гермиона, крепче сжимая его плечо.

Рон Уизли нетерпеливо мялся за углом мужской спальни, то и дело опираясь на стену. Он понятия не имел, что в таких ситуациях говорить, какие правильные слова найти и, пожалуй, Гермиона подходила для этой цели гораздо лучше него. Но у Уизли был другой вариант развития событий.

Достав из-под куртки коробку с йоркширским пудингом, Рон стремительно влетел в комнату, не забыв споткнуться.

— Хей, Гарри, — улыбаясь во все конопатое лицо, воскликнул он. — Я тут, это, ну, заметил, что ты не пришел ни на обед, ни на полдник, ни на ужин, и решил, что твой любимый йоркширский пудинг, который я стащил со стола — будет как раз к месту и поднимет тебе настроение! — закончил Рон, устремляясь к другу.

Гарри начал ощущать, как тяжелые воспоминания рядом со неизменными друзьями окутываются дымкой, потихоньку уходя вдаль, но обещая вернуться.

Бам!

И коробка с треском падает на пол, открывшись и вывалив всё своё содержимое на пол. Рон же так и застыл с протянутыми ладонями, будто все еще держа десерт в руках.

— Гоблин тебя побери, Рон Уизли! — сдвинув брови, топнула ногой Гермиона. — У тебя что, врожденная способность создавать нелепые ситуации? Смею поклясться сдачей ЖАБА, что ты немногим полезнее Пивза!

Секундное молчание, и хохот потряс спальню. Рон, хватаясь за живот от смеха, принялся убирать разлетевшийся пудинг, ползая по полу на корточках. Гарри, запрокинув голову, хохотал что есть мочи. Да так, что очки кубарем слетели на пол. Гермиона Грейнджер, хлопнув ресницами, прыснула еще более заразительным смехом.

— Рон, — сквозь хохот окликнул его Гарри, — спасибо, но я, пожалуй, откажусь.

— Ладно, — махнул рукой Рон Уизли, все еще придерживаясь за живот.

Гарри Поттер лишний раз убедился, насколько он богат. И речь шла вовсе не о галлеонах.

— Гермиона, Рон, я виноват, простите меня. Я не должен был так изче…

— Гарри! — вмиг сделавшись серьезной, прервала извинения Гермиона, подняв с пола круглые очки. — Мы всё понимаем, правда.

Она протянула их Гарри, заглянув в глаза цвета хвойного леса.

— И мы рядом.

Рон сменил улыбку на тяжёлый вздох. И представить сложно, сколько довелось перенести его другу за эти годы. Всем им.

— Я знаю, — шепотом отозвался Гарри, медленно закрывая лицо ладонями, — но мне все чаще кажется, что я не справлюсь, — его плечи едва заметно содрогались, — что я не справлюсь.

Лучи рубинового заката просочились сквозь зашторенное окно, вырисовывая сияющую симфонию бликов на прильнувшей к Гарри Гермионе. Положив голову ему на плечо, она жмурилась от потока яркого света, но не смела сдвинуться ни на дюйм.

— Нет, не надо, — заверила Гермиона Гарри, мягко потеревшись щекой о его свитер. — Кто же, если не ты, тогда справится, Гарри?

Поддержка — это то, в чем нуждается каждый. Без исключения. Будь то маггл, волшебник или другое живое существо — здесь или же в ином месте и в, быть может, даже другом измерении.

Но, поясните хоть кто-нибудь: как именно оказать поддержку тому, кто потерял последнего члена семьи прямо на своих глазах? Тому, у кого почти никого не осталось? Пожалуй, лучшее решение — оказаться рядом, робко протянув руку помощи. Чему и следовали Рон и Гермиона.

Трудно сказать, сколько троица провела в безмолвии, пока ввалившийся в комнату Симус Финниган не нарушил его.

— Ребята, ребята! — пытаясь отдышаться, завопил он. — Тут такое дело, в общем, Тревор, он…

— Не томи, — отрываясь от плеча Гарри, с укором в глазах потребовала Гермиона. — Что вы опять сотворили с бедным питомцем Невилла?

— Дин практиковался в трансфигурации, — наконец начал объяснять Симус. — Что-то пошло не так, и Тревор превратился, по-моему, в Двурога!⁽⁶⁾Гермиона, сделай что-нибудь, он же может взорваться в любой момент, и нам влетит от Макгонагалл по самое не балуй, быстрее ид…

Оглушительный взрыв не дал закончить речь, заставляя всех ошеломленно разинуть рты. Искры, долетевшие до второго этажа, сопровождались непрекращающимися воплями студентов.

— Кажется, по самое не балуй — вам уже обеспечено, — фыркнула Гермиона, вздернув подбородок. И, выхватив волшебную палочку, стремительно метнулась вниз.

Гарри и Рон переглянулись, едва сдерживая смех. И комично пародируя Гермиону, принялись маршировать, направляясь туда же, куда и их разъяренная подруга.

— Вот тебе и начало шестого курса, — хлопнув ладонью по лбу, вздохнул Симус, направляясь за ними.

* * *

Вышагивая в сторону такого родного, но вместе с тем ненавистного Хогвартса, Драко Малфой остановился, осматривая путаницу башен и главные ворота, украшенные крылатыми вепрями.

Все пять лет обучения, он, признаться, был совсем не прочь возвращаться сюда, проводя в замке большую часть времени в году. И даже мысль о том, что будет возможность поогрызаться на того же Поттера, приносила ему некое удовлетворение. Но не сейчас. В эту секунду он не хотел ничего большего, чем убраться отсюда восвояси.

— Северус позаботится о том, чтобы вы были как можно ближе к друг другу, — дополнил лорд Волдеморт. — Вы оба — старосты факультетов. Ну, не потрясающая ли возможность сблизиться? И да, — продолжал он, — Предваряя твои вопросы о приворотном зелье или еще о чем-либо, что расположит к тебе Грейнджер без всяких усилий. Нет, Драко, в таком случае заклинание не сработает.

Недавно состоявшейся разговор даже и не думал оставлять в покое Драко, снова и снова всплывая из закромов разума.

— Твоя метка, юный Малфой, — грубо схватив запястье Драко, Волдеморт начал всматриваться в извивающуюся змею, выползающую из глазницы черепа. — Я её скрою, дабы не вызвать лишние вопросы. Будет чуточку неприятно, Драко, — усмехнувшись, он дотронулся до метки волшебной палочкой, вызвав полыхающую боль в запястье.

Драко рефлекторно отдернул рукав, осматривая покрасневшую кожу там, где еще недавно красовалась метка.

— У тебя есть год, а то и гораздо меньше, — поставил рамки Волдеморт. — Как только я завершу до мельчайшей детали заклинание, твоя задача должна быть уже выполнена. Ждать я не собираюсь. Ведь я тебе дал достаточно времени, так?

— Да, — последовал лживый ответ.

Мерлин! Да ведь ему и проклятой вечности не хватит, чтобы перебороть отвращение к грязнокровке.

С рычанием ударив кулаком по железным воротам, он пытался оградить себя от недавних воспоминаний, ненавидя всех и вся. Теплая кровь заструилась по руке, стекая по дымчато-синей рубашке и принося толику облегчения. Сменив терзающую боль в груди на физическую.

— Идём, — позвал голос, появившийся из ниоткуда, — в точности как у профессора Снейпа. — Тебе нужно к мадам Помфри.

Северус Снейп неслышно подошел к Драко и, беспардонно взяв его за локоть, толкнул по направлению к воротам.

— Будьте так добры, профессор, не делать вид, что вам есть до меня дело, — сквозь зубы процедил Драко, разом вырвавшись из рук Северуса.

Не оглядываясь, он стремглав понесся в сторону подземных коридоров, ведущих к апартаментам факультета Слизерин.

— Мне жаль, — прошептал Северус, провожая его потухшим взглядом.

Пожалуй, этот сентябрьский вечер можно было считать началом времени, изменившего десятки судеб.

---

1) Тергео (англ. Tergeo) — словесная формула заклинания, очищающего предмет от пыли, жира, крови и пр. Заклинание относится к группе Очищающих заклинаний.

Вернуться к тексту

2) Трансгрессия (англ. Apparition вариант перевода: «аппарация») — способ перемещения волшебника на достаточно дальнее расстояние за считанные секунды.

Вернуться к тексту

3) Империус (англ. Imperius) («Империо» образовано от лат. Imperiose — «повелительно» или от лат. imperium — «приказание», «(по)веление», «распоряжение», «владычество», «власть над кем-либо») — одно из трёх «Непростительных заклятий», применение его к человеку карается заключением в Азкабан.

Вернуться к тексту

4) Легилименция (англ. Legilimency) — способность мага проникать в сознание другого человека (от латинского lego, legere — читать; mens — ум, разум). Маглы называют это «телепатией», «чтением мыслей», но это не совсем верно. Умелый легилимент может считывать воспоминания, некие визуальные образы в памяти, отделять истинные воспоминания от фантазий и снов, даже помещать свои видения в чужое сознание, но читать мысли так, как если бы они были написаны на бумаге, он не может.

Вернуться к тексту

5) Окклюменция (англ. Occlumency; существует транскрипция «окклУменция») — способность преграждать путь к своему сознанию людям, искушённым в легилименции, то есть в умении считывать образы в чужом мозге.

Вернуться к тексту

6) Двурог (англ. Bicorn) — волшебное существо. Мало известно об этом животном, кроме того, что он может неожиданно воспламениться при соприкосновении рога с чем-либо.

Вернуться к тексту

Если настойчиво вглядываться в кромешную тьму, что окружает тебя, она обратит взор в ответ? Поглотит своей густо-черной вуалью, вбирая без всякого остатка? Либо примет за своего, если внутри тебя уже переливается через край то, что очень уж походит на неё саму?

Мягко впуская в себя. Впуская во тьму. Во мрак.

Мурлыча тебе на ушко, что так правильно.

Убеждая, что это твоя суть.

Что всё, что тебе предначертано — тьма, сгущающаяся и сдавливающая со всех сторон. Удушающая настолько, что кажется, выбора нет. Выхода нет.

Ведь тебе она предназначена.

И никакого, чёрт подери, выбора.

Его ведь... нет?

— Что еще за ахинея у тебя в голове, Малфой? — вслух простонал Драко.

Кто знал, сколько стоял он в узком, непроглядном коридоре, ведущем к потайной двери слизеринской гостиной.

Он не хотел туда входить.

Мерлин! Драко не горел желанием увидеть приятелей, если таковыми их вообще можно было называть.

Крэбб, Гойл, Нотт, Блейз?

С каких это пор они просто приятели? Ни друзья, ни приближенные, а вот так вот обыденно — приятели?

Хотя, стоит отметить Теодора Нотта. Уж он смог удивить Малфоя, прислав одно-единственное письмо на каникулах. Но ведь прислал же.

«Драко, привет!

Знаю, что тебе нелегко.

Понятия не имею, что испытывал бы сам, затащи Министерство моего отца в Азкабан.

И как бы вернулся в Хогвартс, если бы меня хотели приплести ко всему этому дебилизму. К Пожирателям Смерти и прочей лабуде, к чему ты, я уверен, не причастен.

Крепись, что сказать ещё-то?

В общем, я не силён в этом всём.

Поэтому давай притаскивай свой воспрянувший малфоевский зад в Хогвартс и надерём в квиддич немощных котят, именующих себя львами!

Давай, до встречи в сентябре!»

Определенно, Драко было неожиданно и, признаться, приятно то, что о нем вовсе не забыли. Ну, точнее сказать, не забыл Нотт.

Остальные же все это время будто провели в Запретном лесу. Словно их там сковали цепями кентавры, наложив парализующее заклятие, не дающее и пальцем шевельнуть. Нет бы написать ему хоть одно словечко за все каникулы.

Да. Именно так же несуразно и тупо прозвучали бы слова, если Драко назвал бы после этого их друзьями. По крайней мере, в его понимании так величать их — глупость.

Но мог, предположим, он сам им отправить пару слов совиной почтой?

Раньше он бы так и поступил, начав диалог и отвлекаясь на людей вне этого проклятого поместья, которое он на дух уже не переносил.

Но явно не этим летом.

Не тогда, когда, по его мнению, олухи из Министерства магии для «страховки» решили вдруг, что позволять выносить что-либо за пределы поместья Малфой — небезопасно.

Никаких писем. Ничему не позволялось просочиться мимо всевидящего Корнелиуса Фаджа, который то и дело присылал проверяющих шавок, бесконечно рыскающих по всему дому.

Только что в уборную не лезли, кидая свои всевозможные поисковые и обнаруживающие заклинания, куда не плюнь.

Какая несусветная чушь. Кто в здравом уме под таких контролем станет связываться с Лордом или Пожирателями Смерти с помощью совиной почты?!

Но Фадж, к облегчению Драко, был вовсе не против того, чтобы поступала почта.

Его белесые глазки вспыхивали каждый раз, стоило появиться любой весточки в доме Малфоев.

Его дичайшее желание зацепиться за что-то, что могло привести к тому-кого-нельзя-называть, казалось, заставляла его сбрендить.

До чего же глупо. Волдеморт не стал бы поступать так опрометчиво. Ни в коем случае.

Но всё же, оккупация дома Министерством потерпела крах. Где-то к концу лета каким-то необъяснимым чудом шестерки Фаджа прекратили свои визиты. Можно было бы списать их исчезновение на то, что по Англии прокатилась волна убийств магглорожденных волшебников, что и отвлекло их внимание?

Неизвестно.

Но что точно осознал Драко, так это то, что ежедневно видеть Волдеморта — не то, что он бы хотел от своей жизни. Отнюдь не это.

Казалось, можно привыкнуть лицезреть Его. Привыкнуть ощущать этот вязкий страх, который забирался под самую кожу, не давая забыть о том, кто ты. Привыкнуть, успокоившись за мать, серые глаза которой приобретали все более тревожный оттенок. Привыкнуть, не акцентируя внимания на то, в кого ты превращаешься.

В загнанного, трясущимся от неизвестности юношу.

Былая прыть которого, кажется, улетучилась вместе с отцом, которого упекли в тюрьму.

Как же он презирал себя порой.

Себя, который с кого-то чёрта не осиливает назвать пароль и войти к сокурсникам. Мысли которого вращаются вокруг одного — как бы не ощущать постоянно то бремя, которое возложили на плечи? Как бы выдохнуть с момента собрания и, наконец, наладить сбитое дыхание? И как, в конце концов, уложить в своей голове имя, которое, словно Гремучая ива, с размаху выбивает из колеи?

Имя, ассоциирующиеся с грязью и сбродом.

Имя — Гер…

— Во имя Салазара! Я не могу даже её имя в голове спокойно сложить, о чем может вообще идти речь? — прохрипел Драко, до исступления сжимая и разжимая кулаки.

Выходец из одной из самых почитаемых аристократичных семей волшебников. Драко, кровь которого чиста и незапятнанна, связан с… этим?

С этой выскочкой, которая цены себе не знает и своим неизменным кретинам-дружкам? С этой дрянью, кровь которой за версту отдаёт вонью, присущей мерзопакостным грязнокровкам?

Господи. Что же ему делать?

Окунувшись в размышления над всем этим, Драко совсем не заметил, как плавно отворилась потайная дверь, ведущая в гостиную, и как перед ним предстали сокурсники во всей своей красе.

— О, Драко! — воскликнул Теодор Нотт, растягивая губы в приветливую улыбку — посреди всеобщего замешательства. — Ты чего не заходишь?

— Эм, я, — прокашлялся Драко, никак не ожидая увидеть эту делегацию в дверях, — только подошел.

— Ну, тогда ты вовремя, скажу я тебе! — подлетев и закинув руку ему на плечо, подытожил Нотт, уволакивая в другую сторону.

— Мы куда? — недовольно спросил Драко, взглянув на Нотта.

— О, ты не представляешь, что стряслось у этих недоносков, — залившись хохотом, пытался ответить Теодор. — И ты должен это увидеть, просто обязан! Многое же ты пропустил за эти дни, но это, — ткнув Драко в грудь пальцем, усмехнулся он, — ты просто не имеешь права упустить!

— Понял, понял, — устало отозвался Драко, следуя за другом.

Драко уже ощущал, как иначе смотрят на него остальные. Обернувшись, он взглянул на провожающих их глазами студентов и поймал то ли сочувствующие, то ли осуждающие, но в большей степени опасливые взгляды.

Блейз Забини вприпрыжку догнал Драко и Нотта, толкнув последнего плечом и подмигнув Малфою.

— Я с вами, — присвистнул Блейз.

Что же, ты ожидал худшего от встречи, Драко.

* * *

— Ну хватит глазеть, а!

Гермиона Грейнджер уже не имела терпения отгонять любопытствующих студентов от гостиной Гриффиндора.

Ей было несказанно трудно сосредоточиться на существе размером в добрых пять футов, которое уже разнесло немалую часть помещения минутой ранее.

Заклинание Аква Эрукто с легкостью потушило пламя, которое поглотило красно-золотые флаги, вусмерть перепуганные портреты и бо́льшую часть дивана. Теперь же Гермиона Грейнджер стояла по щиколотку в воде, с еще более взлохмаченными волосами, чем когда-либо.

Двурог же, с телом, очень похожим на черепаху, и с головой жука-оленя недоверчиво косился на гриффиндорку, угрожающе выставившую волшебную палочку. Впрочем, Гермиона не хотела причинять ему никакого вреда. Ни в коем случае.

— Гермиона, не подходи к нему! — встревоженно шепнул подоспевший Гарри Поттер. — Я попробу…

— Гарри, я сделаю так, чтобы его рога не смогли больше ни к чему притронуться, — еле слышно поясняла Гермиона, не дав ему закончить. — Иначе тут все взлетит на воздух во второй раз! Пожалуйста, не мешай.

Нахмурившись и поправив съехавшие очки, Гарри молча кивнул, но не мог не удержаться, повторив:

— Но всё же не подходи!

Рон Уизли молча таращился на существо, которое не вызывало никакого умиления. И, как и всегда, надеялся на ум и смекалку подруги, но был готов в любой момент кинуться ей на подмогу.

— Тише, тише, — убаюкивала Гермиона совсем не добродушного Двурога.

Мелофорс — самое здравое решение, на ее взгляд. Превратить на время голову Двурога в тыкву, обезопасив от его рогов, а потом тайком пронести к Хагриду. Ну, кажется, не самое плохое решение. Если все же взрыв не был услышан преподавателями.

Но это настолько мизерная вероятность, если смотреть правде в глаза. Почему?

Да потому что Слизерин был тут как тут. Устраивая целое шоу, катаясь по полу от смеха и улюлюкая.

Но один белокурый студент среди них не разделял веселья, не отводя взгляда от Гермионы Грейнджер.

Его серые глаза, с крапинками синевы, были прикованы к ней, рассматривая каждый дюйм на ее лице. Против его воли.

Драко Малфой никогда прежде так детально не рассматривал её. Никогда.

Её непривлекательное лицо выражало растерянность вперемешку со свойственным ей чувством собственного достоинства. Нет, Драко бы назвал это даже не так. Заносчивость — вот что больше подходило по всем критериям.

«Хренова выскочка», — шипел про себя Малфой.

На ее же голове творился полный кавардак. Вьющиеся пряди волос торчали во все стороны, будто по ней недавно пустили разряд электричества.

Её слегка курносый нос напыщенно вздёрнулся при виде зашедшихся в смехе слизеринцев. С ноткой презрения взглянув на них, она фыркнула и еще сильнее выпрямила спину. Драко на минуту почудилось, что ее позвоночник вот-вот треснет пополам.

«О да, я бы определенно посмотрел на это».

Его взгляд опустился ниже, к плотно сжатым губам, и, кажется, он заметил, что они капельку дрожали. Малфой довольно ухмыльнулся увиденному.

«А дрянь-то нервничает, а?»

И будто подхватив ход его мыслей, Блейз Забини громко выкрикнул:

— Гляньте-ка, до чего довели игрища Поттера и грязнокровки! — прикрыв рот ладонями, вещал он. — А Грейнджер — взрывоопасная штучка, оказывается!

— Закрой свой рот! — уже потянувшись к палочке, заорал Гарри Поттер.

Дин Томас, стоящий сбоку от Гарри, резко схватил его за руку, покачав головой.

И тут, как раз вовремя, появилась та, что разом прекратила гул студентов.

— Что за переполох? — влетев в гостиную, потребовала ответа Минерва МакГонагалл.

Ахнув, она мигом выхватила палочку и, недолго думая, произнесла:

— Фера Верто!

Серебристая искра тонкой струей устремилась к встрепенувшемуся Двурогу, и он принял облик хрустального бокала на тонкой ножке, покачивающегося из стороны в стороны.

«Годрик, почему я до этого не додумалась сразу?!» — ругала себя за нерасторопность Гермиона.

— Потрудитесь объяснить мне, — поправляя очки, возмущенно потребовала Минерва Макгонагалл, оглядывая всех и останавливаясь на Гермионе, — вы, мисс Грейнджер. Следуйте за мной, немедленно.

Гермиона хотела было спросить, дадут ли ей минутку привести себя в порядок, но лишь выпрямила спину и последовала за ней.

— Немедленно расходимся, иначе сниму очки не только с Гриффиндора! — прикрикнула на глазеющих студентов Минерва МакГонагалл, особенно уделив внимание хихикающим ученикам из Слизерина.

— Мисс Грейнджер? — окликнула она застывшую перед собой студентку.

Щёки той залились мягким румянцем, и Гермиона на секунду остановилась, перестав идти вслед за профессором и прокручивая в памяти то, что выкрикнул Блейз. Ну, никак она не могла свыкнуться с этими похабными подколами, летящими так часто в её адрес. Ну, не могла.

— Да, профессор, — смущенно заправляя прядь за ухо, ответила она.

И тут вдруг:

— Мистер Малфой, вы уже прибыли? Замечательно, следуйте вместе с мисс Грейнджер за мной, — заметив уже собравшегося уходить прочь Драко, приказала Макгонагалл.

Малфой?

Грязнокровка?

Идти с ним?

Идти с этой?

Да уж. Это одинаково возмущало их обоих.

Драко медленно повернулся к Гермионе, даже не собираясь скрывать отвращения к ней. Та, в свою очередь, проигнорировала этот выпад, воинственно скрестив руки на груди и не удостоив его и взглядом.

«Дрянь» — чуть не сказав это вслух, во второй раз за сегодня повторил Малфой.

— Я бы пригласила вас в свой кабинет, но час уже поздний и скоро отбой, поэтому сообщу вам новость здесь, — начала профессор МакГонагалл. останавливаясь у кабинета трансфигурации и обращая все внимание на себя. — Мисс Грейнджер, вы видите, что творится на вашем факультете?

— Профессор, я не знаю, как это вышло, я…

— Четвертый казус, дорогая, — покачала головой Минерва Макгонагалл, — Спешу напомнить, что отвечает за дисциплину — староста курса, так?

— Да, но…

— Но вы — не староста, это мне известно, — отметила она. — С этого дня прежняя кандидатура снимается, и вся ответственность возлагается на вас. Лучшего выбора, чем вы, и быть не может.

Изумленно распахнув глаза, Гермиона разве что не выпорхнула в открытое окно от радости. Она — и староста курса?!

Этот день, кажется, вовсе не один из самых неудачных, раз закончился такой новостью.

— Я не подведу, профессор, — ликующе улыбнулась Гермиона, уже напрочь отставив на второй план наблюдавшего за всей этой душещипательной сценой Малфоя.

— И да, Драко, вы тоже староста вашего курса с этой минуты, — переключившись на него, как ни в чем не бывало заявила Минерва МакГонагалл.

Погодите, что там говорилось о не самом неудачном дне в жизни Гермионы Грейнджер? И, пожалуй, не только её.

— Простите? — не понимая, что несёт эта, видимо, слетевшая с катушек профессор, пробубнил Драко.

— Так утверждено вашим деканом, — твердо заявляла Минерва Макгонагалл, — для вашего же блага.

И тут в памяти Драко всплыл недавний разговор с Лордом, который черным по белому отчеканил, что он таким образом будет ближе к ней. К ней, твою мать.

Боже! Ведь он уже начисто начал забывать, к чему вся эта канитель, для чего вообще он вернулся в школу и что ему велено совершить.

Это казалось настолько неправдоподобным, что его сознание будто само вытесняло всё это.

Гермиона же в это же время, сама не понимая зачем, исподтишка подглядывала за Малфоем.

Что-то в нём изменилось, определенно.

Был он без мантии, поэтому она могла мельком оценить его внешность, чего прежде и в помыслах не собиралась делать. Но сейчас ей дико захотелось рассмотреть его, пока тот не видит.

Одет он был в мятую рубашку дымчато-синего цвета, которая подчеркивала то, насколько Малфой исхудал за лето.

Только его плечи были весьма широкие, да и руки не из самых тощих, что спасало положение быть названым в голове Гермионы хлюпиком.

Отросшая белесоватая челка небрежно спадала на лоб Малфоя, что говорило о том, насколько он забросил свой внешний вид. На порядок темнее волос брови контрастировали с бледной, почти белоснежной кожей лица.

И Гермиона недоумевала. Ведь кто, как не Драко Малфой, трясется над своей внешностью? Где же эта до лоска уложенная шевелюра, до идеала выглаженная одежда? Нет, тут явно что-то не так.

Впрочем, её это заботило в последнюю очередь.

И тут её глаза встретились с его ледяным взглядом, который сквозил подлинным презрением. И только им.

А чего ты еще ожидала? Что самовлюбленный Драко Малфой иначе отнесется к тому, что теперь вас связывают обязанности старост курсов?

Да скорее вопль Мандрагоры признают ласкающим слух пением, чем Малфой спустится со своего пьедестала заносчивого идиота и хотя бы нейтрально отнесется к таким, как она, — магглорожденным волшебникам.

Гермиона Грейнджер одарила Драко Малфоя похожим взором, какой бросил на неё он.

И почему она так желала бросить ему в наглую физиономию Фурнункулюс?⁽¹⁾

Минерва МакГонагалл прервала эту невербальную схватку, сказав:

— Жду вас завтра после завтрака в своем кабинете для обсуждения ваших обязанностей. Расходитесь по комнатам, отбой через пятнадцать минут!

— Да, профессор, доброй ночи, — кивнула Гермиона и уже смотрела вслед уходящему декану её факультета.

— Что, грязнокровка, твоя наитупейшая мечта — стать старостой курса — состоялась? — издевательски пропел Драко, теперь уже не смотря на неё, а разглядывая каменную кладку стен позади Гермионы.

— Огорчу тебя, но разговаривать с тобой я не намерена, — бросила ему в лицо Грейнджер и собралась было уходить, как…

— Стой.

Чего он хочет, чёрт подери?

— Чего тебе?

Зачем Драко её позвал? Что он вообще творит? Неужели он собрался «наладить» с ней общение вот здесь и так, в коридоре после того, как обозвал её грязнокровкой?

«Наладить общение? Да лучше запустите в меня Авадой, — шипело подсознание Малфоя. — Сломайте мне лучше любую кость в теле, чем общение. Общение с ней. Любое общение».

— Неплохо ты справилась с той чертовщиной с рогами, не стушевалась, — Драко не верил, что с кончика его языка слетело это.

— Что? — её лицо вытянулось, а губы приоткрылись от услышанного.

Секунду.

Это он ей? Её вопрос повис в молчании, которое выводило из себя все больше и больше.

Что. Ты. Несешь, Драко?

Идиот!

— Говорю, он наверняка принял тебя за свою, завидев твою рожу, — огрызнулся Драко, чувствуя, как продолжает творить полнейшую чушь.

Это ты так решил действовать? Сыпать оскорблениями? Браво, Драко! Ты явно на шаг ближе к выполнению задачи Волдеморта.

Но как побороть эту склизкую ненависть, пропитавшую всё его нутро? Ведь диалог один на один с ней в коридоре, даже такой бессмысленный, — уже крах его убеждений.

Гермиона хотела было что-то ответить, но она настолько устала за сегодняшний день, что не собиралась тратить ещё хоть каплю своих сил на какое-то блондинистое хамло.

И только закатив глаза, громко цокая каблуками, развернулась и теперь уж точно побрела вдоль коридора.

Нет.

Так не пойдет.

Драко Малфоя будто толкнули со всей дури в спину. Он безрассудно сорвался с места, догоняя грязнокровку.

Раз.

И Гермиона слышит позади быстрые тяжелые шаги, тихонько нащупывая палочку в кармане джинсов.

Сковывает липкий страх, набирающий обороты с каждым новом шагом позади.

Два.

И Драко подлетает к Грейнджер, останавливаясь в каких-то жалких нескольких футов от ее спины. Наблюдая, как её плечи подрагивают, а руки, как она надеется, незаметно для него рыщут в поиске защиты.

Три.

Гермиона резко оборачивается, уткнувшись волшебной палочкой в мужскую грудь, оказавшуюся перед ней.

— Что тебе нужно от меня, Малфой?

Её голос предательски дрожит, сбивая учащенное дыхание. Вокруг них не было ни души. И разум рисовал далеко не радужные картинки замыслов чёртового слизеринца.

Она не знала, чего ждать. Она не знала, куда деться.

Она почувствовала запах его парфюма — впервые, ощущая его всем существом. Аромат бергамота с древесными нотками ворвался в её легкие, заставляя Гермиону с силой сдерживаться, чтобы не откашляться, от ощущения его запаха в себе.

И это всё сильнее сбивало с толку.

Что происходит? Они стоят на расстоянии вытянутой руки. Ради Годрика, пусть он отойдет, пусть отойдет!

— Отойди, иначе я…

Драко не понял, как выбил ладонью волшебную палочку из её тонкой руки. Не понял, как шагнул ещё ближе к ней и как ярость начала переполнять его до самых краёв.

— Иначе что?

Вопрос прозвучал осипшим голосом, пропитанной такой жгучей ненавистью, что её размеры было невообразимо рассчитать.

Ох.

А Гермиона никогда и не обращала внимания, что достает лбом всего лишь до его подбородка. Не замечала, какой он высокий. Не обращала, потому что не приходилось стоять так. Так вплотную.

И ей это весьма прибавило дрожи в коленках. Она ощутила всем естеством, насколько она миниатюрна и беспомощна без магии, заключающейся в волшебной палочке, которая теперь валялась поодаль от неё.

Но она не покажет виду. Ни за что на свете.

— Еще раз, грязнокровка, — почти прорычал Драко, — направишь на меня свою долбаную палочку, то я разломаю её и заодно тебя пополам, ясно?

Гермиона внутренне дав себе звонкую оплеуху, встряхнула волосами и гордо подняв голову, заглянула в полыхающие, почти черные от ненависти глаза.

— Для чего ты догнал меня, я спрашиваю? — проигнорировав его вопрос, спросила она.

И в самом деле, для чего?

Драко отрезвил этот вопрос, открывая всю тупость его поступка. Ведь он как последний болван понесся вслед за ней.

Зачем?

Чтобы удавить своими руками в мрачном коридоре Хогвартса? Избавиться от той, кто занимает главенствующую роль в данном ему приказе? Так избежать всего этого?

Либо подготовить себя к тому, что ему придётся быть с ней рядом.

Что?

Быть рядом?

Вот так ощущать ее присутствие, вот так смотреть, возможно, коснуться, чувствуя под подушечками пальцев её тонкую кожу, под вуалью которой струится обезображенная, грязная кровь?

«Ударь меня гиппогриф, я не выношу даже представления этого дерьма!»

— Я не знаю! — выплюнул Драко ей в лицо и, ощутимо задев плечом, побрёл прочь.

Гермиона Грейнджер, не оборачиваясь, трясущимися руками потянулась к валяющейся неподалеку волшебной палочке. Она все еще слышала, как шаги эхом разносились по коридору, пока совсем не стихли. Только тогда она смогла облегченно выдохнуть, ослабив силу, с какой она сжимала свою волшебную палочку.

Нет, Грейнджер, этот день явно попадает в лидирующее место среди сотни неудачных дней за твою семнадцатилетнюю жизнь.

---

1) Фурункулюс (англ. Furnunculus) — сглаз для появления на теле противника ужасных нарывов.

Вернуться к тексту

Со скрежетом раскрывая громоздкую дверь во внутренний дворик Хогвартса, Драко Малфой только что не выл от происходящего пятью минутами ранее.

Его рьяно встретил промозглый ветер с моросью. Светлые волосы тут же повисли сосульками, приняв еще худший облик, чем до этого.

— Да чтоб тебя! — сам толком не поняв, зачем, заорал под аккомпанемент завывания ветра Драко. — Чтоб тебя!

Благо, ветер унёс его крик в небытие, не привлекая ничьего внимания.

Этот минимум, что он мог сделать, дабы избавиться хоть на тысячную часть от того, что гложет внутри. От того гнева, несправедливости и еще калейдоскопа уже едва отличимых друг от друга чувств.

«Но постойте, секунду».

Мысль тяжелой ношей опустилась на дно сознания Драко, заставляя кровь отхлынуть от щек. Заставляя облегченно выдохнуть воздух из грудной клетки, зарождая еле тлеющую надежду. Мысль была сумасшествием. Подлинным сумасшествием. Заключаясь в том, чтобы обойти, перехитрить Темного Лорда.

Обойти?

В том, чтобы ослушаться его.

Ослушаться?

Неужели он мог подумать, что когда-то подобные мысли закрадутся в его голову?

Амортенция — зелье, вызывающее непреодолимое, безумное влечение к тому, кто его сварил.

«Не смей, не смей!» — без всякого отклика вопило подсознание Драко, изо всех сил пытаясь вернуть, пожалуй, давно утраченный здравый смысл.

А собственно, почему нет?

Да, ему было велено вызвать истинные чувства у грязнокровки — без вмешательства магии. Но есть один ньюанс, который следует рассмотреть.

Что если давать ей по такой маленькой дозе зелья, что выглядеть все будет естественно и не вызывать никаких сомнений. Что если вот так ускорить приказанные ему действия, подтолкнуть к осуществлению планов Волдеморта?

Была не была?

Да и кто узнает о зелье?

Может быть, копнуть глубже, ведь стоит хоть мельком взглянуть на ситуацию под иным углом, как сразу почти всегда можно открыть для себя другой выход. Всюду есть лазейка, через которую Драко Малфой с удовольствием протиснется.

Что уж ходить вокруг да около. Было чертовски ясно, что он никогда и ни за что не сможет осуществить этот план без помощи извне. Во всяком случае, он был в этом более чем уверен.

И еще более он был убежден в том, что грязнокровка в жизни не испытает к нему больше, чем просто симпатию к его смазливой мордашке, так привлекающей многих студенток Хогвартса.

Хотя, он лукавил. Драко просто-напросто не желал даже и пытаться вызвать у неё что-то, кроме взаимной неприязни.

— А, получается, у нее вообще нет ничего, чему бы я мог симпатизировать, — съязвил вслух Драко, представляя надменную, вовсе непривлекательную для него физиономию Грейнджер.

Не до конца убедившись в правильности своего сумасбродного плана, Драко Малфой повернулся и, немного ссутулившись, побрел в свою спальню.

И он зарекся: на этой неделе сварить это поганое зелье и наконец покончить со всем этим.

Да, именно так.

* * *

Следующий день в Хогвартсе не мог не радовать обилием солнца после несколько истинно осенних пасмурных деньков. Студенты стремились занять удобное местечко на лужайках, подле главного входа Хогвартса, прихватив с собой с завтрака вкуснейший пирог с патокой.

Особенно рады были студенты Гриффиндора и Пуффендуя. Они прямо-таки упивались лучами солнца, наполняющих их таким блаженным теплом. Но вот Слизерин, как и обычно, недовольно щурился, глядя на солнечные блики, только и всего. Солнечный свет — явно не их стихия.

— Меня поражает слабоумие этих ребят, — начал Теодор Нотт, наблюдая за Луной Лавгуд, запрокинувшей голову и подставившей свое довольное лицо навстречу сияющим лучам, — Нет, ты посмотри!

Притворно подставив ладонь ко рту, Теодор скрючился, показывая во всей своей красе впечатление от увиденного. Драко, стоящий рядом, не оценил выпада товарища, скучающе рассматривая щебечущих неподалеку когтевранок.

— Пора бы уже тебе всерьез найти девицу, а то мне страшно за тебя, Нотт, — покачал головой Малфой, наконец, обращаясь к нему, — Пялиться на Лавгуд — это перебор.

— Я, что? — запнулся Нотт, — Я не…

— Да брось, у каждого свои предпочтения, — продолжал подтрунивать Драко над сконфуженным Теодором, — Главное, Блейзу не говори, а то подколов не оберешься.

Нотт было раскрыл рот, чтобы возразить, но в последний момент передумал, мгновенно сменив тему. Драко не мог сказать, что скучал по красноречию Теодора, но сейчас он был готов слушать почти что угодно, лишь бы выкроить минутку от бесконечного самокопания.

— И тогда я провалил тест по травологии, хоть я, конечно, и не готовился, но…

«Боже, что-то Нотт зачастил запинаться, — подметил Драко. — В чем дело?»

— Она что, несёт свою задницу сюда?

— Ты о чём вообще гов…

Драко сам запнулся на полуслове, когда проследил за удивленным взглядом товарища и узрел, кто горделивой походкой вышагивал по направлению к нему.

К нему?!

Что за формулировка?

Быть может, ей жизненно необходимо подойти к раскидистому тополю, находящемуся позади них с Ноттом.

И что за чушь, а?

А с другой стороны, не бо́льшая ли чушь, что она сейчас подойдет к нему?

Очевидно, второе с отрывом выигрывает.

Драко был готов сорваться с места, захватив Теодора подмышку, либо устрашающе заорать, что есть мочи: «Развернулась и драпай отсюда, грязнокровка!» Либо же, направив палочку, произнести заветное и запретное заклинание и вовсе более не лицезреть её. Он представил себе это, и уголки его губ уверенно поползли вверх.

Но вопреки всем помыслам Малфоя, Гермиона Грейнджер не спешила разворачиваться. Её кудрявые волосы забавно подпрыгивали в такт шагов, демонстрируя всю пышность и объемность шевелюры. Твердо и звонко цокая каблучками, она, не сменив курса, двигалась прямиком к нему. Крепко обхватив два увесистых учебника по трансфигурации, Гермиона уже приковала к себе любопытные взгляды других ребят вокруг. И неудивительно. Она не заводила разговор с Малфоем с курса так третьего, в лучшем случае. Разговор? Ну, если разговором можно назвать взаимные перебранки на парах по зельеварению, то да. После последней стычки она и вовсе приняла позицию: «Ничего не вижу, ничего не слышу». Только вот жаль, что Рон и Гарри далеки от этой позиции и то и дело конфликтуют с Драко и его однокурсниками.

Оставалось не более нескольких метров, и она окажется непозволительно близко к Малфою. Снова.

Она ощущала, как на нее обрушился взгляд виновника её дефиле, который не сулил теплой встречи. Собравшись, Гермиона сделала последний шажок, проигнорировав, что у Невилла Долгопупса выпала половинка лимонного кекса изо рта от увиденного, и оказалась рядом с Малфоем.

— Профессор Макгонагалл просила донести до тебя, что утром было собрание старост, на которое ты... — не поздоровавшись и немного скривившись, сказала она, — Ты не соизволил прийти!

— Ты переживаешь о моем отсутствии, грязнокровка? — с удовольствием наблюдая, как она начинает раздуваться от негодования, манерно пропел Драко в ответ.

— Ох, мне дела до тебя нет, Малфой, уймись, — она с трудом погасила злость внутри себя от такой надменности, волнами исходящей от Малфоя, — Из-за твоего прогула мне поручили лично ввести тебя в курс дела и показать отдельную комнату для старост, где созданы все условия для обсуждения насущных вопросов, книжные полки, даже выданные нам учебники, которые помогут лучше подготовиться к экз…

— Постой-ка, лично? Нам?

Теодор не упустил возможности поддержать перебившего Гермиону друга, издав смешок, который был с трудом, но пропущен ей мимо ушей.

— Подготовиться к экзаменам, — закончила она фразу, буравя Малфоя взглядом.

«Драко, не упусти этот момент, иди с ней!»

— Плевать я хотел на экзамены, — небрежно бросил он вопреки шепчущему подсознанию, упорно не встречаясь с — он был готов поспорить — укоризненным карим взглядом.

— Послушай, я тоже в не большом восторге, что мне приходится с тобой хоть о чем-то говорить, — Гермиона начинала раздражаться, — но я вынуждена стоять тут и проводить своё время с тем, с кем меньше всего бы хотелось — среди всего Хогвартса, а возможно, и всего земного шара.

Драко приподнял бровь и, пропустив между пальцами практически белые пряди волос, наконец, обратил взгляд к ней и хмыкнул:

— Это обоюдно, грязнокровка, — он вновь и вновь не упускал возможности указать ей на то, кем она является, — Чёрт с тобой, веди.

На секунду удивившись такому быстрому согласию с его стороны, Гермиона одобрительно кивнула и, поспешно развернувшись от пронзительного взгляда серо-голубых глаз, медленно зашагала прочь.

— Эм, — только и смог промычать Теодор о всей сложившейся ситуации.

— Замолчи, Нотт, — огрызнулся Малфой и, ничего больше не сказав, последовал за ней, сохраняя приличную дистанцию.

Казалось, что все взгляды во дворе были прикованы к развернувшейся перед ними картине.Можно подумать, а что тут такого: парень и девушка о чем-то спорят и после мирно идут куда-то вдвоем?

Что тут такого? А то, что это Гриффиндор и Слизерин. Гермиона и Драко. То сочетание, которое в чудовищном сне не снилось ни ему, ни ей.

Впрочем, случаются разного рода события. И такие, что неудивительно, тоже имеют право на жизнь. Но вошедшие во двор и что-то весело обсуждающие неизменные друзья Гермионы Грейнджер явно не разделяли безобидность всего происходящего. Веселье молодых людей испарилось, как по мановению волшебной палочки, стоило им заметить происходящее.

Рон Уизли непонимающе хлопал глазами, обрамленными светлыми ресницами, в то время как Гарри Поттер уже во всю закипал и, сердито нахмурив лоб, уверенно шествовал к Гермионе.

— Скажи, что мне кажется, что этот урод идёт за тобой! — шипел Гарри, словно на парселтанге.

— Гарри, профессор Ма…

— А вот и твои шестерочки подъехали, — Малфоя хлебом не корми, только дай вывести из себя этих двоих.

Гарри никогда не блистал терпением по отношению к нему, но сейчас одна только мысль, что лучшая подруга направляется куда-то в компании этого недочеловека, приводила его в изрядно бушующий гнев.

При том при всем, Гарри не был поставлен в известность о причинах этих событий, что добавляло розжига в пламя.

— Гермиона? — Гарри Поттер огромным рывком силы воли сдержавшись и пока не обрушив поток брани на Малфоя, уставился на Гермиону сквозь круглые очки.

Она уже ощущала надвигающуюся потасовку, и её это, мягко говоря, не устраивало.

— Гарри, профессор Макгонагалл поручила мне д…

— Грейнджер, а я то думал, ты — предводитель этой своры, а оказывается, ты тут отчитываешься за каждый свой шаг?

— Если ещё раз ты её перебьешь... — начал было Рон, но был остановлен подскочившей Гермионой, которая тут же похлопала его по плечу, встревоженно заглядывая в глаза своим друзьям:

— Ребята, хватит, я объясню вам всё где-то через полчаса в гостиной, договорились? — полностью игнорируя ухмыляющегося Малфоя позади и стараясь разрядить обстановку.

Спустя, пожалуй, бесконечно длящуюся минуту раздувающиеся ноздри Гарри потихоньку вернулись в прежнее состояние, а веснушки Рона снова начали проявляться на щеках, как только алый румянец начал сходить на нет.

Гарри Поттера самого раздражало, как остро он реагировал на Драко Малфоя. Но как бы он из кожи вон не лез, борясь с этим, иначе у него не выходило.

— Ровно полчаса, Гермиона, — все еще не спуская глаз с Драко, предостерег Гарри Поттер, — минутой позже, и я за себя не ручаюсь.

— Не ручается он, очкарик бесхребетный, — засмеялся Малфой в ответ на, кажется, уже конкретную угрозу.

Гарри уже намеревался дёрнуться в его сторону, как Гермиона одобрительно кивнула и мягко толкнула того в плечо.

— Да-да, договорились.

— Полчаса! — напоследок повторил Гарри.

Гарри и Рон еще раз шесть оборачивались, прежде чем оставить Гермиону и Драко снова вдвоем и уйти окончательно.

Всё еще продолжая периодически посмеиваться, Малфой не спеша продолжил идти за Гермионой, которая громче обычного цокала своими лодочками на невысоком каблуке.

Хм.

Драко почему-то казалось, что единственная обувь, которая приходится по вкусу Грейнджер — это вычурные маггловские кеды. Он не раз слышал, как Пенси Паркинсон на пару с Дафной Гринграсс бурно обсуждали её дурной вкус и чрезмерную простоту в нарядах, не забывая при этом делать вид, что их сейчас стошнит.

Но эти довольно невысокие каблучки подчеркивали тонкие лодыжки, едва виднеющиеся из-под струящийся черной мантии с золотисто-алой строчкой. Всего на секунду Драко Малфой остановил на них взгляд, но как только до него дошло, что он с какого-то черта пялится на её щиколотки, он тут же одёрнул себя, не забыв выругаться себе под нос.

Услышав позади невнятное бормотание Малфоя, Гермиона продолжала идти к комнате старост, молясь не сорваться на него.

Он не испортит её день своим появлением. Не сегодня.

Спустя несколько минут они с успехом достигли треклятого место назначения, не проронив ни слова. Как и обычно, вход в такие помещения был под паролем, который нужно было называть портрету. На данной двери красовалась женщина в пышном наряде, с ластящийся к ней выдрой. С первого впечатления — не совсем приятная особа.

«Но всё же поприятнее позади идущего», — с сожалением отметила Гермиона.

— В единстве — сила, — четко произнесла она, адресуя это уставившейся на молодых людей даме.

Портрет легонько сдвинулся, освобождая путь, и Гермиона вошла.

— О, снова вы, — нерадостно воскликнула дама, глядя с неким подозрением на Малфоя и продолжая поглаживать зверька.

— Отметьте этот день в календаре, — язвительно обратился Драко к портрету и, не медля, шагнул внутрь.

Грейнджер не услышала.

Замечательно.

Комната старост выглядела практически так же, как и гостиные факультетов. За исключением того, что была капельку попросторнее. Ах да, и к тому же тут красовались флаги всех факультетов Хогвартса, помещенные на каждую из четырех стен. Камин был не разожжен, что создавало в комнате легкую прохладу, что не могло не понравиться Драко.

Четыре дивана были расположены полукругом, что уже вырисовывало картинку, как старосты факультетов будут рьяно обсуждать те или иные вопросы. Вопросы, в решении которых Драко явно не собирается участвовать.

«Не дай Салазар провести больше шестидесяти секунд среди таких же заучек, как эта!»

Гермиона же с замиранием осматривала каждый уголок комнаты, уже планируя, как и что нужно обставить, что бы было как можно уютнее. Воображая, как будет всё изумительно.

— И долго мне торчать тут? — Малфой демонстративно зевнул, облокотившись на ближайшую стену и прерывая поток её мыслей.

Гермиона так бережно положила учебники по трансфигурации на столик, будто они фарфоровые. Освободившись от их тяжести, она почувствовала, как пересохло во рту. И, к счастью для себя, обнаружила оказавшейся неподалеку графин с пуншем. Налив в стакан приличное количество, она с удовольствием осушила его и была бы не прочь повторить, но странно глазеющий на неё Малфой — отбил жажду напрочь.

— Пока я не расскажу, что и как, — прокашлявшись от наспех выпитого напитка, наконец ответила она.

Пунш самую малость свербил в горле, отдавая привкусом её любимой мяты.

— Грязнокровочка, ты нарочно растягиваешь свои бредни, чтобы со мной больше времени провести? — поддел он, перемещая взгляд от графина с пуншем на неё. — Можешь ни на что не рассчитывать, ты явно не в моем вкусе.

Сжав непроизвольно кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней, Гермиона сдержалась, не выпалив лишнего. И вновь кашлянув, начала:

— Завтра к вечеру, около шести часов, тут назначен сбор: будет перв…

— Я не приду, грязнокровка.

Ещё капельку, и она не выдержит.

— Первое собрание по поводу контроля за дисциплиной сту…

— Я не приду, грязь, — повторил Малфой, коверкая такое ненавистное слово Гермионой, склонив голову набок и, очевидно, ожидая реакции.

— Контроля за дисциплиной студентов, а также составление списков новых прав…

— Я не приду, грязнокровка, — снова вставив поперёк эти четыре слова, Малфой уже вовсю ухмылялся, демонстрируя тотальное неуважение и нарочно пытаясь вывести её из себя.

И у него это получилось.

Щелчок.

Выдержки пришёл конец.

— Хватит меня перебивать, — чеканила каждое слово Гермиона, с закипающим раздражением наблюдая за отвратной ухмылкой Малфоя, — И не смей меня так называть!

— Иначе что?

Этот вновь прозвучавший вопрос заставил Гермиону вернуться к вчерашнему событию, которое приключилось поздним вечером посреди коридора. Новая волна захлестывала ее, вызывая еще большее негодование. Она никому не позволяла и тем более ему не позволит так относиться к ней.

Особенно ему.

— Твои мнимая дерзость и гордость — смешна, Грейнджер.

«Мерлин, с его лица сойдет эта мерзопакостная ухмылка или нет?!»

— А твой мнимый авторитет значительно поубавился, как только твоего отца упекли в Азкабан, не так ли? — она с упоением наблюдала, как ухмылка мигом стерлась с тут же побледневшего лица Малфоя, как желваки на скулах принялись ходить ходуном. — Так что теперь ты не больше, чем жалкая зазнавшаяся змея, с нулевым влиянием.

«Как тебе такое, Малфой?»

Оторопев, Драко ощущал, как покалывают подушечки пальцев и назревает тайфун где-то в области часто вздымающийся груди.

— Без отца ты не можешь ровным счетом ни-че-го, ты ничт…

— Заткнись! — проревел во всю глотку Малфой, преодолев за два шага расстояние между ними и нависая над ней.

Его ладонь стремительно взметнулась и была с силой прижата к ее рту, он ощущал подушечками, как её губы не переставая двигаются, тщетно пытаясь что-то выкрикнуть. Его зрачки расширились до необъятных размеров, не оставляя и следа от серо-голубой радужки. До исступления черный, как сажа, взгляд пронизывал Гермиону, демонстрируя весь гнев, который она вызвала у него. Вызвала нарочно.

И Гермиона настолько не ожидала подобного выпада, что только сейчас, спустя секунд пятнадцать, начала понимать, что её руки никто не держит и она способна рьяно отбиваться.

И, оторвавшись от иссиня-черной бездны, обрушившейся на неё, она с остервенением заколотила его маленькими кулаками по плечам.

 

Требовательный удар за ударом.

И Малфой резко убирает ладонь с её рта, всё еще находясь в нескольких дюймах от неё, чувствуя на своей шее её прерывистое сбитое дыхание.

Миг, и пылающий гнев сменяется горечью, разливающийся от макушки до пят. Воспоминания потоком пригвождают его к полу, не давая совершить и движения.

— Нет, прошу! — пронзительный крик Нарциссы отлетает от каменных стен поместья в Уилтшире, — Прошу!

— Миссис Малфой, ваш муж обвиняется в том, что состоит в организации темных волшебников, под предводительством Темного Лорда, — монотонным голосом вещает мракоборец, пока другие волочат Люциуса Малфоя, пребывающего без сознания, прочь. — Воспрепятствование задержанию ведёт к предъявлению обвинений и вам, которые будет рассмотрены в Визенгамоте в обязательном порядке. Отойдите, дважды повторять не стану!

Нарцисса, захлебываясь в слезах, хотела бы ринуться к мужу вновь, как Драко рывком притянул её к себе, зарывшись носом в светлые волосы и крепко прижав к груди.

— И не думай оставить меня тут одного, — надрывно шептал Драко, продолжая прижимать всхлипывающую, дрожащую Нарциссу, — даже не вздумай, мам, умоляю!

Гермиона наблюдала эти почти сокровенные чувства, сменяющиеся на лице Малфоя, и пребывала в недоумении вперемешку с негодованием. Грейнджер, неужели ты и вправду была уверена, что Малфой только и соткан из сарказма, эгоизма, язвительности и хамства? Где же твоя проницательность?

Боже, да она даже позабыла, что перед ней Драко Люциус Малфой. Настолько шло вразрез то, что она о нем привыкла думать и знать, и то, какую палитру чувств она разглядела сейчас в одном лишь взгляде. К тому же она поймала себя на том: а задумывалась ли она когда-нибудь, каково ему?

«Ну, уж нет, Гермиона, не станешь ты и на дюйм входить в его положение!»

Не заслуживает он и крошечного понимания.

Не заслуживает.

— Отойди от меня, — отогнав ненужные мысли и второй день подряд повторяя эту фразу, обратилась она тихо к Малфою, все еще склонившемуся над ней.

Она встретилась с пустым взглядом, где уже было невозможно рассмотреть ничего, кроме такой знакомой ей малфоевской неприязни. Внутренне она обрадовалась тому, что, возможно, всё, что ей пришлось узреть — всего лишь всплеск её воображения, и Малфой остается тем, кем она привыкла его считать.

— У тебя отнялись ноги? Я не настолько широкий, чтобы заполнить всю комнату, — прохрипел Драко, всколыхнув потоком воздуха её прядь волос.

Ох, и то верно. Кто её держит?

Гермиона неуклюже обогнула Малфоя, едва не наступив тому на ногу; уже поспешно ретируясь к выходу, она услышала:

— Ты виной тому, что я здесь, — ровным, на удивление спокойным голосом сообщил Драко.

— Что? — только и спросила она, уже абсолютно теряя взаимосвязь всего, что тут творится.

Но ответа не последовало.

Драко продолжал неподвижно стоять подле камина, не поворачиваясь, будто бы это было адресовано и не ей вовсе.

— Что ж, — поправила мантию Гермиона, — Мне безразлично то, что ты там бормочешь, — и уже вновь собираясь покинуть комнату, добавила: — Едва ли тебе сойдет с рук то, что ты несёшь и, — облизнув губы, она еще ощущала дискомфорт в них — от недавно прижатой ладони, — делаешь.

Кажется, она вела монолог, сверля взглядом затылок Драко, но её сейчас это мало заботило. — Ведёшь себя, как подонок, так получай то, что заслуживаешь!

Вот-вот, и он ей ответит что-то едкое, не так ли? Ну же!

Ответом была звенящая тишина.

Ощутив себя не в самом подходящем амплуа, Гермиона фыркнула и, быстро перебирая почти крошечными каблуками, которые она уже поклялась выбросить по приходу к себе в комнату, понеслась прочь.

Цоканье стихло, и тишина вновь вступила в свои права, окутывая Драко Малфоя.

Он потянулся к карману брюк и вынул маленькую скляночку, в которой плескалась жидкость, переливающаяся перламутровым блеском.

— Славно, что мне не пришлось находить способ споить тебе пунш, Грейнджер, — крутя её в тонких пальцах, еле слышно изрёк он.

Скляночка была наполовину пуста.

* * *

Да чтобы ещё раз она носилась с этим недоноском, возомнившем из себя невесть что!

Продолжая упорно ворчать, Гермиона зареклась более не подходить к нему ближе, чем на расстояние величины чёрного озера. Минимум. Она сбагрит это все на Эрни Макмиллана. Ну, а что? Он-то, с большей вероятностью, спокойней отнесётся к роли собеседника для Драко Малфоя. Ну, наверное.

Да уж, эти два дня изрядно вывели её из свойственного для неё равновесия. Ко всему не проходящее свербящее жжение в области желудка отнюдь не добавляло ей настроения. Боже! Этот тыквенный пудинг, который весь сегодняшний завтрак впихивал ей Рональд! Ну говорила же не раз, что у нее несварение от него!

Назвав пароль и войдя в уже ставшую родной пустую гостиную Гриффиндора, она облегченно отметила, что получаса не прошло, раз разъяренных Гарри и Рона нет на горизонте. Хм, быть может, прошло больше, и её недотёпы уже наживают неприятности? Кинувшись к настенным часам, Гермиона пришла к радостному выводу, что все в порядке. И медленно поднявшись в спальню девочек, принялась в спешке собираться на Трансфигурацию, на которую ей было разрешено опоздать и даже пропустить ее. Ведь поручение сопроводить и проинформировать Малфоя было дано Минервой Макгонагалл, собственно, и преподающей этот предмет.

Но всё же, считая кощунством терять такой ценный багаж знаний, Гермиона, в своей манере взгромоздив на руки парочку учебников, торопливо засеменила на пару, как вдруг…

Что-то заставило её ахнуть, выронив с диким грохотом книги. Что-то мало поддающиеся описанию, медленно спускающееся куда-то в область живота, разливалось теплой негой, заполняя собой каждую частичку, а спустя мгновение и всё её тело.

Кровь бушевала, неистово набирая обороты и до одури ударяясь в виски. Её безумный темп провоцировал головную боль, сквозь которую можно было различить только одно.

Одно только имя.

Драко.

Драко Малфой.

* * *

— Но как! — сокрушенно вскинул руки Северус Снейп, вышагивая по кабинету директора Альбуса Дамблдора. — Но вы же не станете вот так вот бездействовать, не так ли? — столько надежды было вложено в этот вопрос.

Но что-то подсказывало, что вопрос был риторическим.

— Мой друг, — умиротворяюще начал директор школы и чародейства Хогвартс, — если мы что-то предпримем, вскроется то, что с неимоверным трудом выращено годами. А именно — доверие Тома Рэддла. Безоговорочное и полное.

— Но ведь... — всё еще слабо настаивал Северус. — Ведь пострадают студенты. Поттер, Грейнджер, Малфой — все они звенья в кощунственном плане Темного Лорда!

— Я понимаю.

— Он ищет новые пути, Альбус, — опершись на стол, выдохнул Северус, — Он понял, в чем сокрыта величайшая сила, не сравнимая ни с чем. Он признал, что чувства — сердцевина всей магии.

Северус Снейп чувствовал, как затрагивает еще не утихшую часть своего прошлого. Вечную часть. Имя которой — Лили Поттер.

Зажмурившись, он продолжал:

— Он на пороге создания такого, чего ни я, ни вы не можем предугадать!

— Мы непременно должны предугадать, — кивнул Альбус, глаза его были плотно закрыты. — Нам нужно знать больше о планах Тома, если не всю подноготную. Поэтому, умоляю вас, Северус, поймите же всю судьбоносность происходящего.

Северус Снейп понимал, еще как понимал. Но как не думать о юнцах, которым «посчастливилось» стать участниками всего этого?

— Поэтому, прошу, бывайте чаще с Томом, будьте его правой рукой и не дайте усомниться в своей верности.

Ох.

Двойная игра. Двойная игра, длящаяся уже годы. Многие и многие годы.

— И не дайте сердоболию побороть здравомыслие, — с грустью улыбнулся директор, все еще не размыкая прикрытых век.

Коротко кивнув, уже Северус уходил вон, как уловил:

— И проследите за Драко, Северус.

Уже положив ладонь на ручку двери, он услышал, как донеслось последнее:

— Всё должны быть так, как ему велено. Помогите ему вернуться, если он сойдет с этого тернистого пути, и закончить начатое.

— Всенепременно.

«Мерлин, помоги нам всем», — только и прошептал беззвучно Северус.