Обрести сестру (джен)

— Он это сделал...

* * *

Кажется, что Небула остаётся совершенно безучастной, когда равнодушно наблюдает, как один за одним Стражи, а после колдун и мальчишка, обращаются в пепел, уносимый порывистым ветром. Она, так же хладнокровно сцапав ошеломленного Старка за ворот, зашвыривает его в корабль, посчитав, что у того будет достаточно времени прийти в себя, пока они доберутся до Земли.

А теперь, стоя на крыше базы Мстителей и прожигая взглядом невозмутимо заходящее солнце, когда безжалостный ветер бросает в лицо то ли пыль, то ли остатки пепла, она в полной мере ощущает всю неправильность произошедшего.

Тот, кто сказал, что механизм не может чувствовать — лжец.

Небула чувствует. Чувствует каждой вращающейся шестеренкой в грёбаном механическом сердце. Каждой сжимающейся пружиной, что заставляет работать искусственные клапаны. Каждой молекулой проклятой конструкции, в которой зарождается электрический импульс. И от этого хочется кричать во все горло. Рыдать, забившись в самый дальний и самый тёмный угол, чего она не делала с тех пор, как попрощалась с детством в свою первую тренировку с Гаморой. И крушить, крушить, крушить всё, что попадётся под руку. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки — желание вцепиться в шею ненавистного Таноса нестерпимо жжётся на кончиках пальцев. И даже та привычная неуёмная боль, что сопровождает каждое движение, не может сравниться с той, что пульсирует в душе, раздирая всё её существо, дерзко и неустанно прогрызая себе путь наружу.

— Если хочется кричать — кричи, — раздаётся за спиной мягкий голос. — Мне всегда это помогало.

Небула резко поворачивает голову, одаривая его обладательницу пронзительным взглядом — Наташа умеет появляться в нужный момент. Эффектно и совершенно бесшумно.

— Не подкрадывайся так больше ко мне, — сухо бросает Небула, не сводя глаз с Романофф, будто хочет убедиться, не сошла ли с ума эта человеческая девица, раз предлагает ей такое. — Я могла прикончить тебя на месте.

Но та лишь невозмутимо пожимает плечами и встаёт рядом.

— Знаешь, — Наташа выдерживает недолгую паузу, устремив вдаль усталый взгляд, — я ведь совсем не помню своей семьи. Промывка мозгов и новые воспоминания — это была лишь часть программы. Так что приходится жить с тем, что они засунули в мою голову. Но я знаю, каково это — быть наёмником, — её горькая усмешка отточенным лезвием проходится по нервам. Небула ощущает, как внутри механического сердца рефлекторно сжимаются пружины, но лишь сильнее стискивает зубы. Романофф же замолкает, отчего Небуле приходится немного повернуть голову и недоверчиво взглянуть на собеседницу — внешне Наташа совершенно не похожа на безжалостную опытную убийцу, хотя не верить рассказам Старка оснований нет.

— Да, за мной много чего числится, — спокойно продолжает Романофф. — Но я не знаю, кем бы я сейчас была, если бы не встретила Бартона. Клинт, его семья стали и моей семьей. Теперь вот Мстители... Так что я в полной мере понимаю значение слова "терять".

Какое-то время обе женщины молчат.

— В детстве, — нерешительно произносит Небула, искоса взглянув на Наташу — та по прежнему не сводит глаз с горизонта, — Танос заставлял меня драться с моей сестрой на тренировках. И всякий раз, когда сестра брала верх, он заменял какую-то часть меня механизмом. Якобы чтобы сделать меня равной ей. Но она побеждала. Снова и снова, и снова, и не уступила ни разу. Гамора всегда жаждала лишь победы, а я... — с синих губ слетает надрывный вздох, и Небула снова сжимает кулаки. — Я просто хотела обрести сестру! — прорывается плохо сдерживаемое отчаяние. — Я ненавидела Гамору за то, что из-за неё мой отец лишал меня частей тела и заменял механическими! Но больше моей сестры, я ненавидела моего отца. Я всю жизнь пыталась снискать его расположение и стать любимой дочерью. Прежде я думала, что когда расправлюсь с моей сестрой, то куплю корабль с арсеналом смертоносного оружия, загоню Таноса, как зверя, и медленно разорву его на части. Своими руками. Чтобы он в полной мере вкусил всю ту бездну адской боли, с которой я живу каждый день! А теперь, — её руки безвольно повисают, — Гаморы нет... Она была всем, что у меня было... Но я отомщу Таносу, — сквозь зубы упрямо цедит Небула, снова возвращаясь к привычному образу жестокой наёмницы. — Я уничтожу его. И всякого, кто встанет у меня на пути.

— Я помогу тебе, — неожиданно поддерживает её Наташа. Вот так просто, обыденно, будто они всегда сражались бок о бок. — Мы все поможем. Мы же — команда.

Небула вновь впивается в неё подозрительным взглядом.

Уголки губ Романофф трогает полуулыбка.

— Я не помню, была ли у меня сестра... — не обращая внимание на пронзительный взгляд, делится она, — но мне хотелось бы, чтобы она была похожа на тебя.

Тёмные глаза Небулы удивленно распахиваются. Едкие слова, рвущиеся наружу, застывают на языке. Она резко отворачивается, вперившись глазами в заходящее солнце. Долгие годы неутихающей боли и бесконечных мучений, что причинил ей Танос, сделали её жестокой и мстительной. Она не просто привыкла быть непреклонной, бескомпромиссной наёмницей, она давно сроднилась с этой ролью. А теперь ей всерьёз предлагают стать частью команды или... семьи?

— Как думаешь, механик сможет всех вернуть? — после некоторого раздумья тихо спрашивает Небула.

— У Старка хороший стимул. Я ему верю.

Небула согласно кивает. И вдруг, зажмурившись, подаётся вперёд всем телом, стискивает кулаки и запрокидывает голову.

— Я хотела обрести сестру-у-у! — её отчаяние выплескивается в громогласном выкрике, вспугнув задремавших на крыше птиц. — Обрести-и-и сестру-у-у! Ты за всё ответишь, Тано-о-ос! — она яростно трясёт кулаком, погрозив пока что недостижимому врагу. — Ответи-и-ишь! За всё-ё-ё!

— Полегчало?

Небула делает глубокий вдох и только после открывает глаза.

— Да.

Наташа улыбается — начало положено.