Обретая магию (джен)

Радостный Оливер вышел из ворот школы, вдохнул полной грудью и едва ли не в первый раз в своей жизни, никого не смущаясь, воскликнул в полный голос:

— Да есть же! Я наконец-то сдал эти чертовы экзамены!

Распираемый радостными эмоциями он начал думать вслух:

— Теперь можно расслабиться и наконец-то хорошенько отдохнуть. Пора наведаться в мою любимую кондитерскую!

Предвкушая отменные сладости, он в отличном настроении решил пройтись до дома пешком. Залипая в телефон, Оливер шел через дворы к главной улице, как вдруг, при совершенно безоблачной погоде, в него ударила молния, прямо в руку, в которой он держал телефон.

Шок, ступор, удивление, испуг, непонимание — эмоции штормом прокатились по нему. Эта молния точно была какая-то необычная. Оливер совершенно не чувствовал боли или других последствий, одежда была в порядке, разве что телефон, находящийся в руке, отключился.

Простояв в ступоре секунд десять, Оливер повертел головой в поисках того места, откуда могла прилететь молния, или очевидцев этого случая, но ничего и никого не нашел. Даже линий электропередач не было рядом.

«Вот бы кто это заснял! Я бы точно стал звездой ютуба, как неуязвимый парень... Может быть, меня даже показали бы в утренних новостях... А потом бы меня заметили, пошли предложения сняться в рекламе, и я бы стал настоящей знаменитостью!» — вихрем пронеслись мысли в его голове.

В крайне запутанных чувствах от того, что в него попала молния и он её пережил, да ещё и без вреда для здоровья, он продолжил путь домой, сожалея, что этого никто не видел, ведь никто не поверит в такие чудеса и не быть ему знаменитостью.

Не прошло и минуты, как его окликнул грубый мужской голос:

— Эй, пацан, здесь с минуту назад никто не пробегал?

Обернувшись посмотреть на говорящего, Оливер увидел крупного мужика, выглядящего довольно опасным, со шрамами на лице и мускулистых руках. На нём была черная кожаная куртка с засученными рукавами, серая потрепанная футболка и необычные мешковатые спортивные штаны.

Рядом с ним стоял еще один мужчина, невзрачно выглядящий и одетый в серый деловой костюм. Он с озадаченным видом смотрел в свой телефон и бурчал себе что-то под нос.

— Нет, я никого не видел... — испуганно ответил Оливер.

Невзрачный перекинулся парой фраз с верзилой, затем сфотографировал Оливера, всё ещё смотрящего на них, махнул рукой в сторону, откуда пришел Оливер, и поспешил туда, уводя за собой громилу.

Вздрогнув, сбрасывая оцепенение, Оливер поспешил покинуть эту улицу и пять минут спустя вышел на главную улицу. Хорошее настроение быстро вернулось и насвистывая любимую с детства мелодию, он шёл мимо района с мелкими магазинчиками и кондитерскими. «Родители, как обычно, в разъездах, даже на моих финальных экзаменах, эх. Надо взять домой чего-нибудь сладенького», — буквально на пару секунд взгрустнул он.

Оливер был страшным сладкоежкой, и день проходил не в радость, если ему не удавалось перехватить кусочек торта или хотя бы печенья. Сегодня определенно можно было побаловать себя. За те три года, что Оливер жил в этом городе, он выбрал для себя две любимые кондитерские.

Первая — «Шоколад Чарли» — кондитерская большой франшизы с большим выбором, приемлемыми ценами и качеством. Обычно он ходил именно в нее.

Вторая — «Sunny honey» — восхитительное по всем параметрам место, где продавали только свежайшие сладости собственного производства. У них даже было своё кафе с очень милыми официантками, одетыми в костюмы горничных, с кошачьими ушками и хвостиками, которые порой могли показаться настоящими и живыми.

К ним он заходил гораздо реже, разве что по особому поводу или чтобы побаловать себя. В этом месте, безусловно, было вкуснее и интереснее, атмосфера внутри несла в себе ощущение домашнего праздника и умиротворения, как будто мир за их дверями растворялся, оставляя все тревоги за порогом. Но тут было и заметно дороже.

— Добро пожаловать в «Sunny honey»... О, это вы, Оливер! Не видели вас уже почти месяц — поприветствовала его девушка с золотисто-желтыми волосами, в которых иногда проскакивали рыжие пряди.

Эти официантки, старающиеся выглядеть очень милыми, обладали буквально пугающей памятью: они запомнили его и поприветствовали по имени уже во второй раз, когда он пришел к ним.

— Сейчас же вроде пора экзаменов? Как ваши успехи? — поинтересовалась она.

— Привет. Ага, сейчас по всей стране пора экзаменов. О, и спасибо, у меня всё хорошо. Я к вам зашел как раз по этому поводу: надо отметить конец этого кошмара. Что посоветуешь взять сегодня? — с улыбкой спросил Оливер и огляделся.

Сегодня здесь было даже меньше народу, чем обычно: одна парочка сидела за столиком, женщина с десятилетней девочкой выбирали торт и о чем-то спорили, и молодой парень у кассы расплачивался.

Взмахнув рукой в сторону витрины с тортами и направившись туда же, девушка бодро заговорила:

— Как удачно вы сегодня зашли! У нас как раз на этой неделе появилась новая вишнёвая линейка тортов. Если не пробовали, то настоятельно рекомендую. Вот бисквитный — самый популярный, вот песочный и вафельный, а в этой стороне можно посмотреть на йогуртовые и творожные варианты. А ещё, — взволнованно и очень увлеченно, сорвавшись на скороговорку, продолжала она, — а ещё у нас с вашего прошлого визита появилась новая витрина, где можно набрать ассорти из самых лучших и вкусных во всем городе пирожных! — сияя уверенностью в своих словах и радуясь тому, что не забыла рассказать об этой витрине, она закончила свою лекцию.

В ожидании, пока Оливер сделает выбор, девушка мимолетно осмотрела его и, задумавшись, замерла. Стоя неподвижно, прямо как самая настоящая статуя, казалось, она даже забыла дышать и лишь левое ушко пару раз едва заметно дернулось.

Поглощённый этой странной картиной, Оливер и забыл про торты. "С этими ушками наверняка что-то нечисто", — подумал он. Когда девушка вернулась из своих размышлений, она с легкой улыбкой посмотрела на Оливера и спросила:

— Вы определились с выбором?

Оливер заказал полукилограммовый вишневый бисквитный торт и ассорти из пяти пирожных, поблагодарил девушку и вышел на улицу. До дома было рукой подать, и он не торопясь отправился домой.

Зайдя на кухню и поставив чайник на плиту, он приступил к распаковыванию покупок из кондитерской. Взяв тарелку с пирожными, больше похожими на настоящее произведение искусства, и чашку чая, Оливер сел за стол у окна — там ветер в замысловатом танце кружил несколько ещё зеленых листиков и рваный бумажный пакет.

Он достал телефон, решив ещё раз посмотреть на него: может быть, он оживёт и включится? Телефон выглядел вполне обычно, но включаться не хотел. И только он хотел отложить его, ещё раз опечалившись неожиданным тратам на ремонт, а то и вовсе — покупку нового, как телефон завибрировал.

Чуть не подпрыгнув на стуле от испуга, Оливер выронил телефон на стол. У телефона замерцал экран, и из него послышался голос:

— Как же тут тесно-то… Парень, ты здесь? Ты меня слышишь?

«Что? Телефон со мной заговорил? А ведь он даже не включился, просто померцал экраном... Что за херня тут происходит?» — молча удивлялся Оливер. Кажется, странный вечер и не думал заканчиваться.

— Может, когда меня молнией долбануло, да мозги зажарило? Не может же выключенный телефон сам разговаривать со мной? Надо бы завтра сходить провериться к врачу.

— Нет, нет, нет, с тобой всё в порядке! — поспешил заверить его голос из телефона. — Я знаю, что всё это выглядит довольно странно, но тебе лучше спокойно сесть и выслушать меня. Я попытаюсь тебе всё объяснить, а потом ещё и покажу кое-что невозможное. Ну как, интересно?

— Со мной разговаривает сломанный телефон, да ещё и предлагает показать что-то невозможное… может быть, позвонить в скорую и не откладывать это на завтра? — вслух размышлял Оливер.

— Вот же глупый ребенок! Хмпф, не было там никакой молнии, а даже если бы была, она ведь попала в тебя, разве не остались бы следы? Хмпф, посмотрись в зеркало, поищи ожоги, а потом просто взгляни на телефон... Этот пластик точно бы не выдержал такого явления, как молния!

Немного сбитый с толку такими аргументами, Оливер решил прислушаться к голосу из телефона и со всей тщательностью принялся осматривать отключившийся аппарат. Повертев его в руках в который раз, внимательно рассматривая под всевозможными углами, он так и не нашёл ничего, что могло бы указывать на попадание молнии.

Закончив с телефоном, он подошел к зеркалу и принялся осматривать себя. Семнадцатилетний подросток немного худощавого телосложения, даже несмотря на своё пристрастие к сладкому, с метр семьдесят пять ростом, немного длинные черные волосы, зачёсанные слева направо. Если пряди чёлки падали на лицо, они доставали до кончика носа. Карие глаза, прямой нос и тонкая линия губ. Привычка держать спину прямо, а плечи — расправленными помогала производить лёгкое, едва уловимое впечатление благородного человека. А причёска с примесью взлохмаченных волос и мягкий взгляд добавляли образу частичку доброты.

Осмотрев себя, он так и не нашел никаких ожогов или других следов, которые могли бы указывать на удар молнии, и, наверное, было бы странно, если бы они были, ведь ничего не болело.

Постепенно ему становилось всё любопытнее, что бы мог ему рассказать голос из телефона, и особенно интриговало то обещание — показать что-то невозможное. Одевшись после осмотра, Оливер вернулся на кухню, где лежал телефон.

— Кхм, кхм. Мистер из телефона, вы ещё здесь? — спросил Оливер, усаживаясь на стул. Он чувствовал себя неуютно и не понимал, как следует себя вести.

— Конечно, я здесь, где бы ещё мне быть?! Ты наконец-то готов к диалогу? — отозвался голос из телефона.

— Мне весьма интересно, как вы можете говорить из сломанного телефона и что за молнию я тогда видел. Как мне к вам обращаться? Меня зовут Оливер.

— Ну наконец-то твою голову озарили ясные мысли! Хмпф, можешь звать меня Джек. А имя у тебя такое необычное откуда? Тоже не местный?

— У меня отец британец, — ответил Оливер.

— А, ну понятно. И можешь не волноваться, с тобой всё в порядке. То, что ты принял за молнию, было мной. Хмпф, я не совсем уверен, как мне стоит начать эту историю, в ней будет много удивительного для тебя; и я надеюсь, ты не будешь меня перебивать и прибережёшь свои вопросы до конца рассказа.

— Хорошо, — согласился Оливер, приготовившись выслушать порцию бреда и выискивать слабые места в истории.

— Хмпф, многие старые сказки, предания, абсурдные истории и городские легенды — это правда. Может, не полностью, некоторые искажены до неузнаваемости столетиями пересказов, переводами на другие языки или вовсе переписаны бродячими артистами в страшилки или пафосные героические поэмы... Но всех их объединяет одно: они родились из действительно случившихся событий. То, что обычно называют люди магией — существует!

Джек ненадолго замолчал, наслаждаясь произведенным эффектом, затем он продолжил:

— Также правда и то, что у человека есть душа. То, что тогда ты принял за молнию, было моей душой, двигавшейся на большой скорости, и я был вынужден спрятаться у тебя в телефоне. Моё обычное физическое тело было уничтожено в битве. С помощью магии я отделил душу от тела, пытаясь убежать, спрятаться и спастись. После трёхдневной игры в кошки-мышки со своими преследователями, когда я уже был сильно измотан, я встретил тебя и использовал свою уникальную магию, чтобы скрыться. Хмпф, теперь можешь спрашивать. Я чувствую, тебя прямо распирает от любопытства!

— Очень интересная история, но ты же не ожидаешь, что я поверю тебе на слово? Магия... — мечтательно вздохнув, сказал Оливер, едва не выпав из реальности в череде вспомнившихся образов из книг и фильмов, но, быстро собравшись, продолжил: — Было бы слишком здорово, если бы она существовала на самом деле! Когда ты обещал показать что-то невозможное, ты говорил про магию?

— Хмпф, — раздражённо фыркнул голос из телефона, — как же с тобой сложно! Да, я могу показать тебе несколько трюков, но пока у меня нет физического тела и я связан с твоим телефоном, мои возможности сильно ограниченны. А ещё — меня совершенно точно ищут, и мне не следует колдовать у тебя дома. Возьми меня завтра с собой, поищи какой-нибудь парк или другое людное место, где можно было бы спрятаться от глаз толпы, находясь рядом с ней, желательно подальше от твоего дома. А пока что мне нужно отдохнуть и восстановить силы. Заодно придумаешь, что могло бы тебя убедить в правдивости моих слов, чтобы ты начал мне доверять, хмпф.

Оливер, ошеломлённый новой информацией, посмотрел на свой недопитый и уже остывший чай и принялся размышлять: «А что, если всё это — правда?». Как бы фантастически всё это ни звучало, ему хотелось, чтобы эта история не была вымыслом. Некоторые вещи, о которых поведал Джек, казались Оливеру весьма логичными, а предложение Джека доказать существование магии только разжигало вспыхнувшее пламя интереса.

Да и кто бы не заинтересовался? Людям тяжело пойти против своей природы. Нам всегда хочется верить в сказку и высшие силы. А уж если предоставлялся шанс прикоснуться к этому, стать частью большего, вырваться за пределы обычной будничной жизни… Многие бы отдали всё и даже больше, чем у них есть, чтобы просто убедиться, что «тот другой мир» реально существует.

В этом возбуждённом и заинтригованном состоянии Оливер решил, что завтра точно сделает так, как ему сказал Джек. А пока можно вернуться к прерванному чаепитию. Перебравшись вместе с чашкой чая к компьютеру, Оливер первым делом проверил почту. Его ждало новое письмо от родителей и немного спама.

Мама с папой писали, что ни капли не сомневаются в том, что он успешно сдаст экзамены, и заранее поздравляли его с этим. Также они сожалели, что не смогут присутствовать на выпускном, и просили за это прощения, сказав, что смогут заглянуть домой в лучшем случае к концу лета — а ведь оно только наступило, — и перевели ему денег на оплату аренды и еды, с бонусом за хорошее окончание школы. В ответном письме Оливер поблагодарил их и попросил не беспокоиться за него.

Его отношения с родителями были довольно запутанными и местами противоречивыми. У него было счастливое детство, пока они жили всей семьей в деревне в глубинке. Уютные семейные вечера у камина, папины сказки перед сном и утренняя выпечка мамы оставили в его душе множество тёплых воспоминаний.

А самым особым воспоминанием для него того времени была посадка дуба вместе с отцом на заднем дворе. И каждый раз, пока они ещё жили в деревне, когда он смотрел, как растет дерево, его душа обретала покой и наполнялась тёплыми чувствами.

Позже, когда он только отучился первые два года в школе, из-за работы его отца они были вынуждены часто переезжать, и не только в разные города, но и страны. Это было тяжёлое для него время, наполненное обидой и непониманием, и оно оставило мрачный след на его отношениях с родителями.

Лишь после того, как Оливер стал старше, родители согласились отпустить его жить одного. Оливер вернулся на родину и перевёлся в хорошую школу в столице. Родители снимали для него квартиру, и он смог в относительном спокойствии окончить старшую школу.

Всё это время за ним присматривал друг его отца, навещая два-три раза в месяц и каждый раз напоминая, что есть столько сладкого может быть вредно для здоровья. Он часто привозил с собой по пакету овощей или фруктов и спрашивал его про учебу и своего сына — тот учился с Оливером в одном классе. Они дружили, и поэтому Оливеру было совершенно несложно рассказать некоторые подробности, порой выгораживая своего друга после его шалостей и проделок.

Остаток вечера он провел за просмотром фильмов. Засыпая, Оливер думал обо всём, что рассказал ему Джек, о завтрашнем дне, о том, как может всё измениться. Эти мысли не отпускали его довольно долго и принесли с собой странные сны.

На следующее утро, плотно позавтракав и взяв с собой телефон, Оливер вышел на улицу. Добравшись до метро, он сел в поезд и поехал на север, направляясь к старому рынку.

Во время поездки он раздумывал, что бы такого волшебного стоило попросить у Джека в качестве доказательства его слов. Оливеру хотелось верить в существование магии, но другая его часть искала в этой истории подвох. «Может быть, это какой-то высокотехнологичный розыгрыш или безумное телешоу?»

Добравшись до крупной станции, он вышел из поезда и слился с потоком людей. Раньше он иногда ездил этим маршрутом, здесь был большой старый рынок, где можно было найти что угодно.

Этот рынок, куда он сейчас направлялся, с тех пор как Оливер его увидел, всегда казался ему особенным, как будто выпавшим из времени. Здесь были большие ангароподобные здания — в одной половине рынка, и маленькие магазинчики, понастроенные какими-то зигзагами, слишком близко друг к другу, рядом с самодельными лавочками, будто вышедшими из прошлых веков — во второй половине.

Сейчас Оливер направлялся к этим маленьким магазинам: он хотел протиснуться между боковыми стенками, и уже между задних стен магазинов, где никого, кроме выглянувших покурить продавцов, не будет, и вызвать там Джека.

Выбрав место на повороте, скрывающем его с одной стороны и прикрытое завалом картонных коробок — с другой, он остановился. Это место показалось ему наиболее удачным: его нельзя было увидеть, не подойдя к нему вплотную, и в пяти-шести метрах был выход к людскому потоку — а лучшего и желать было сложно. Достав телефон, он позвал Джека.

— Джек, ты ещё здесь? Я нашёл такое место, о котором ты вчера говорил.

— Хмпф, да, хорошее место, — немного погодя отозвался Джек. — Ну что, ты придумал своё испытание для меня, которое бы смогло убедить тебя?

— Можешь наколдовать так, чтобы я умел летать?

— Нет.

— А сделать меня суперсильным или супербыстрым? — сразу спросил Оливер.

— Нет, я же...

— А можешь… — начал было Оливер, но Джек его сразу перебил.

— Остановись! Замолчи! Хмпф, ты что, забыл наш разговор, когда я говорил, что у меня мало сил?!

— Ну, я же не знаю, насколько мало; было бы крайне обидно упустить возможность научиться летать! — начал возражать Оливер.

— Раз ты такой умный, у тебя наверняка были заготовлены запасные варианты, хмпф, выкладывай! — энергично заворчал Джек в ответ.

— Ну да, — погрустневшим голосом ответил Оливер. — Видишь, вон лежит ветка? Сделай с ней что-нибудь.

— Кхм-пффф... — шокированный Джек аж поперхнулся своим излюбленным хмыканьем, ему потребовалось время, чтобы собраться и подобрать самые простые слова. — Смотри внимательно, парень!

Спустя пару мгновений у телефона засветился экран; одновременно с этим старая сухая двадцатисантиметровая ветка поднялась на полметра от земли и зависла. Немного покружившись, она сломалась пополам, и теперь уже две палки синхронно начали выписывать в воздухе различные фигуры. Неожиданно палки остановились и сломались пополам ещё раз — теперь четыре одинаково ровных палочки весели в воздухе неподвижно.

Вдруг воздух вокруг них замерцал и завибрировал, и эти палочки распались на сотни пятисантиметровых частей, толщиной с волос каждая. Теперь уже сотни едва видных палочек закружили в танце и сложились в фигуру ворона.

Ворон взлетел вверх и сделал мёртвую петлю. Выходя из неё, он, планируя, начал нарезать круги по часовой стрелке вокруг Оливера и потом завис на одном месте, хлопая крыльями. Все движения ворона были настолько естественны, будто он был живой, и при этом преисполнены величавости и надменности. Затем ворон, запрокинув голову назад, как будто набирал в грудь воздух для громкого крика, но на возвратном движении из его клюва вместо крика вырвалась полуметровая струя пламени. Выглядящий довольным ворон кивнул головой и сел на землю, где рассыпался сотней палочек, которые незамедлительно вспыхнули и сгорели за несколько секунд, не оставив после себя и следа.

— Ну, как тебе, Оливер, доволен? — послышался из телефона наполненный гордостью голос Джека. — Хмпф, нам лучше тут не задерживаться, уходи отсюда, расскажешь о своих впечатлениях по дороге.

Восторженный и воодушевленный Оливер кивнул головой и быстрой походкой направился обратно к станции метро. Только когда он вышел к людскому потоку, в безумном водовороте мыслей в его голове мелькнул вопрос: а может ли его видеть Джек? В крайне возбуждённом состоянии, с трудом подавляя в себе желание начать расспрашивать Джека прямо сейчас, он поспешил обратно в метро.

Сев на поезд, в вагон, в котором было поменьше людей, он прошел в заднюю часть вагона и с горящими от любопытства глазами обрушил шквал вопросов на телефон, в котором сидел Джек:

— А ты можешь меня видеть? Или только слышишь? А что ещё ты можешь показать в своём состоянии? А ты можешь научить меня магии? Почему мы прячемся? Много ещё таких, как ты, вокруг нас? Долго ты будешь восстанавливаться, прячась у меня? Что ты будешь делать дальше?

— Хмпф, а я смотрю, у тебя накопилось немало вопросов. Да, я могу тебя видеть, но не глазами, как ты можешь догадаться. Это называется духовным зрением, когда ты используешь магию для обзора вокруг себя… Хмпф, думаю, это весьма походит на эхолокацию.

Что ещё я могу наколдовать? Хмпф, пока я без физического тела и прячусь в твоем телефоне, то могу немногим больше, чем те трюки с веткой, если я начну использовать настоящую магию, это может сильно повредить мне.

Прячемся мы, потому что отследить применение магии в вашем мире довольно легко, а парни, которые меня ищут, крайне заинтересованы в моей поимке, хмпф. Обычно в этот мир приходят только новички, странные личности или беглецы, как я, поэтому магов в этом мире весьма мало, думаю, около десятка на крупный город.

И, наконец, последние три вопроса… Хмпф, ответы на них я объединю. Я вижу, что тебе интересно, и хочу обучить тебя магии, — и именно этим я и думал заняться, пока буду восстанавливать свою форму!

— Ты несколько раз говорил про «ваш мир». Что за фигня, есть другие миры? Сколько их?

— Хмпф, существуют множество других миров. И хоть называть их именно так совсем неправильно, но смысл тот же. Отправляйся домой, мне пока надо подумать. Вечером я расскажу, что мы будем делать дальше.

Вечером, когда Оливер разбирался с домашними делами, его окликнул Джек.

— Оливер, пришло время поговорить. Если ты хочешь изучать магию… хмпф, у нас сложилась довольно непростая ситуация: мне почти нельзя использовать магию, чтобы помочь тебе на начальных этапах обучения. Нас ищут, и, что хуже всего, моё время ограничено!

Я смогу оставаться с тобой только около трёх месяцев, потом мне нужно будет покинуть это убежище. Если не сделать этого вовремя, я начну умирать. Тогда, естественно, я оставлю тебя. За это время необходимо, чтобы ты научился видеть энергию, из которой творится магия, и освоил несколько базовых манипуляций.

Это поможет нам попасть в другой мир, а уж там всё будет куда проще. В том мире ты отнесёшь меня к моим друзьям, которые способны оказать мне полноценную помощь, и получишь от меня награду за свои усилия.

Хмпф, и первое, с чего стоит начать, это освоить упражнение, помогающее в процессе медитации почувствовать и впитать в себя ману — энергию, благодаря которой творится магия. Этим ты займешься прямо сейчас.

А завтра начнём искать место со скоплением этой энергии. А то здесь ты бы мог годами заниматься медитацией, лишь с призрачными шансами на успех. Кстати, ты ведь слышал про медитацию?

— Конечно, я даже как-то полгода ходил на йогу, — ответил Оливер.

— Ну тогда слушай: хмпф, для начала, тебе следует сесть в удобную позу, неважно, какую, но чтобы ты мог находиться в ней часами и приступаешь к медитации. Важнейшая часть упражнения — это очистить свой разум, выгнать из головы все мысли, кроме одной. Когда избавишься от лишних мыслей, начнется самая сложная часть — тебе нужно будет сфокусироваться на поиске, хмпф, поиске нового ощущения.

Процесс этот долгий, но, когда ты найдешь, нащупаешь это ощущение, это чувство, ты сразу поймешь, что это «оно». Как будто до этого мир был черно-белым и вдруг обрёл краски, как будто у тебя появилось связь с новым чувством, с которым ты можешь по-другому взглянуть на мир вокруг себя.

Тогда следует сконцентрироваться на этом чувстве и попытаться вобрать, втянуть его в себя, хмпф, как если бы энергия была воздухом, а ты пылесосом. После того, как у тебя получится сделать это в первый раз, не затягивай, не продолжай контакт, прерви его и сообщи мне, я дам тебе вторую часть инструкции. И помни — в следующий раз будет в десятки раз легче. Пока что всё понятно?

— Да, звучит несложно, но у меня есть вопрос. Если всё настолько банально, если нужно просто медитировать, то разве в этом мире не должно быть огромного количества магов? Даже если они не знают о магии, разве они не будут случайно натыкаться на неё в процессе медитации?

— Хмпф, а ты не так прост, как кажешься. Если хочешь небольшой урок об устройстве мира и его истории, то слушай. Действительно, множество людей неосознанно сталкиваются с этой энергией, но никто не знает, что с ней делать дальше. Кто-то её боится или просто игнорирует, на кого-то после встречи с ней снисходит озарение, ранее мучившие их вопросы становятся понятными, другие начинают искать ответы в религии или мистике и, даже потратив всю оставшуюся жизнь, могут никогда больше не встретить её снова.

Но есть ещё четвертая группа людей — самая интересная группа — это люди с природным талантом, которым легче устанавливать контакт с энергией. Они используют свой талант неосознанно, подсознательно, и, благодаря контакту с этой энергией, им являются просветления и озарения намного чаще.

Со временем они становятся выдающимися персонами в том деле, которым занимаются. Почти все известные изобретатели, писатели, музыканты, политики или другие яркие личности обладают таким естественным талантом различной силы.

Ярчайшие представители такого неосознанного контакта с энергией — это правители или полководцы, объединившие близлежащие народы и земли и основавшие величайшие империи своего времени. Ты только послушай эти имена, наверняка ты знаешь о большинстве из них: Александр Македонский — величайший полководец в истории и гордость Греции, Чандрагупта Маурья из Индии — объединивший весь индийский субконтинент, Ши Хуанди — основатель империи Цинь, сплотивший Китай, Гай Юлий Цезарь в Римской империи, Осман Гази, заложивший фундамент Османской империи, Тоётоми Хидэёри, объединивший Японию, Джордж Вашингтон из США.

Другие, не менее яркие представители такого таланта — это учёные или люди искусства. Вспомни величайших западных учёных прошлого: Леонардо да Винчи, Никола Тесла, Альберт Эйнштейн — они обладали выдающимся естественным талантом, даже по меркам наших миров. Хмпф, кстати, некоторые из вышеупомянутых имитировали свою смерть и теперь живут у нас.

Ещё стоит упомянуть наиболее известных современников: Стивен Хокинг — грустный пример того, что может случиться, если войти в контакт с энергией и поддерживать его, не зная и не понимая основ. Он искалечил свое духовное тело, перегрузив его энергией, и после этого, его физическое тело стало увядать, повторяя раны духовного тела. Другой интересный человек текущего поколения — это Илон Маск — совсем немногие могут влиять на направление развития целой планеты, просто реализовывая свои идеи.

Множество взлётов и падений в истории человечества были следствием контакта выдающихся личностей с этой энергией. Это были примеры того, что может произойти в случае большой удачи или неудачи, но что касается обычных контактов — тут всё куда скучнее. В вашем мире очень мало этой энергии, она сильно разряжена. По нашим меркам её, считай, и вовсе нет, и поэтому количество случайных контактов весьма мало. Но не всё так плохо, по мере жизни энергия естественным образом накапливается в теле человека, и поэтому почти каждый живущий в этом мире может получить свою пару шансов.

Кто-то найдет ответы на мучившие его вопросы, другой пробудит в себе скрытый талант, может, даже, что называется, найдёт себя, третий получит «чудесное исцеление», если он болеет, остальные просто будут наслаждаться хорошим самочувствием, крепким здоровьем, долголетием или повышенными умственными и творческими способностями.

Впечатленный и взбудораженный новыми знаниями, Оливер захотел сразу приступить к медитации. Сев в удобную позу, он взялся за первый этап: очищение разума от лишних мыслей. И это оказалось куда сложнее, чем он представлял: новые знания никак не хотели покидать его голову, кружась нескончаемым потоком мыслей, сталкивались друг с другом и порождая новые. Да и просто сидеть без движения оказалось той ещё задачей.

Прошло полчаса, час, два, три, четыре, наступила ночь, а Оливер, кроме боли в затекших конечностях, ничего не смог добиться этим вечером. В расстроенных чувствах он отправился спать.

Во время завтрака его не покидали мысли о вчерашнем дне, и он решил спросить у Джека совета:

— Доброго утра, Джек. Не мог бы ты подсказать мне, что я делаю не так во время медитации и на что стоит обратить внимание?

— Хмпф, тебе, в первую очередь, нужна практика! Полезным было бы стать более расслабленным. Попробуй разные позы в течение дня и найди свою.

Закончив с завтраком, Оливер поискал в интернете позы для медитации и с новыми силами взялся за дело. В этот раз поток мыслей был не таким бурным, и успокоиться ему удалось всего за три часа. Такое состояние умиротворения было ему в новинку. Только он хотел приступить к поиску, как Джек настойчиво его позвал:

— Оливер? Хмпф, Оливер, парень, у нас на сегодня были другие планы!

Выйдя из медитации, Оливер быстро заморгал, приходя в себя. Взявшись за разминку после долгого сидения и отметив, что сейчас медитация прошла куда лучше, он ответил Джеку расстроенным голосом:

— Ну что там? Я только хотел приступать к поиску.

— Идиот! Поэтому-то я и прервал тебя, здесь ты можешь и десять лет зря искать контакта! Нам нужно найти место с источником энергии или просто её скопление, хмпф, там дела пойдут на порядок лучше. Одевайся, ты повезёшь меня на экскурсию по городу!

— Эм, хорошо, а как ты будешь искать место? Мне просто гулять по улицам? А поездка на автобусе или метро подойдут?

— Я воспользуюсь своим духовным зрением в поиске подходящего места. Поиск энергии таким способом — дело простое, хмпф, и мой радиус поиска будет примерно полкилометра. Сам выбирай, как будешь передвигаться, но нам нужно осмотреть как можно больше мест. Хорошо бы ещё взглянуть места на природе: у рек и гор, например.

— Ну, гор у нас тут никаких нет, — ответил Оливер.

— Не придирайся к словам, хмпф.

Задумавшись, как лучше приступить к поискам, Оливер вышел из дома и направился к ближайшей станции метро. Сев в поезд на коричневой кольцевой линии, он начал практиковать медитацию. В новом месте с изменившимися условиями, когда поезд шумел и периодически трясся, когда вокруг ходили и говорили люди, пытаться не обращать внимания на всё это было невероятно трудно. Сделав круг, он не смог отвлечься и начать игнорировать окружение и, пересев на другую линию, опять приступил к медитации.

Так прошло два дня, пока Оливер не объездил все линии метро, попутно практикуясь в медитации, но подходящего места Джек так и не нашёл. На третий день Оливер был на речной экскурсии по Москве-реке. На четвертый и пятый дни он попробовал автобусные туры в отдаленные места города, с ещё живой природой. Всё было безрезультатно. Так пролетела неделя.

За это время Оливер каждый вечер просил Джека рассказывать ему о том другом мире магии. Джек соглашался и иногда рассказывал ему невероятные вещи.

— Есть основные миры, типа этого, их не особо много — я слышал о пятнадцати — и есть призрачные миры, зеркальные отражения основных, их количество бесчисленно, и каждый со своими особенностями. Путешествуют между мирами либо через порталы, либо при помощи невероятно сильных магов. Есть система древних порталов, возможно, оставленных самими богами, которая связывает все основные миры.

Но существует и развитая система частных порталов, которые могут вести куда угодно. Крайне не советую пользоваться частными порталам у незнакомых людей! Потому что это с лёгкостью может оказаться смертельной ловушкой, после которой твой труп оберут до нитки.

Абсолютное большинство миров богаты магической энергией и населены магами. Культ силы там возведён в абсолют. Те же, кто не смог овладеть магией, живут обычной жизнью, не особо отличающейся от вашей. Они обслуживают потребности магических сообществ, работают на них, добывают ресурсы, выращивают продовольствие и всё остальное, на что способны люди без дара к магическим искусствам.

Но знаешь, в чём главная ценность магии? Почему гуманность втоптана в грязь и забыта, а культ силы непоколебим десятки тысячелетий? Не в том, что она может сделать тебя сильным или даже самым сильным в целом мире! А в том, что улучшая свой контроль над магией, преодолевая определенные стадии, ты продлеваешь свою жизнь. И есть порог, после которого можно стать бессмертным! Хе-хе.

Время станет не властно над тобой, твоё тело не будет стареть! Но убить в бою такого человека всё-таки можно. Никто не хочет умирать от старости, и те миры — суровое место, полное испытаний для тех, кто дерзнёт встать на путь бессмертия.

Энергия, с помощью которой творится магия, имеет разные названия, самые распространенные — это мана и энергия Ци; часто это просто энергия, но ещё её иногда называют по имени местности или источника. Мне больше всего нравится называть эту энергию маной. Видов этой энергии тоже много, но их специфичность и распространенность настолько мала на фоне основной, что они даже не заслуживают упоминания.

Чтобы стать магом, нужно через медитацию найти, вобрать и научиться удерживать в себе эту магическую энергию. Эта первая ступень в становлении мага. Вся стадия сводится к накоплению и базовому контролю маны. И, если это может прозвучать легко, на деле это не так.

Маги в этих мирах объединяются и образуют школы, секты, сообщества, кланы и более крупные организации. Объединённые одной идеологией и историей, самые крупные кланы по своим размерам напоминают целые страны или даже могут занимать всю планету. По устройству они больше всего походят на средневековые общества из истории Земли.

На завтрашний день в школе был назначен выпускной: с вручением диплома, прощальной фотосессией и последующими гуляниями. Подготовив костюм для завтрашнего дня, Оливер уже собирался идти спать, но одна мысль не давала ему покоя. Это ведь будет целый день, потраченный впустую!

Погулять с друзьями — это весело и интересно, да ещё по такому значительному поводу, бывающему лишь раз в жизни, но он никак не сможет себе простить, если из-за этого он потеряет шанс присоединиться к миру магии. Терзаемый этими мыслями, он отправился спать.

Ночь прошла тревожно; во сне ему приходили самые значимые и эмоциональные воспоминания его жизни: моменты расставания, переезды, брошенные в детстве друзья, дуб, посаженный с отцом, ссоры с родителями, первая влюбленность, любимые книги и фильмы, его победы и достижения — всё смешалось в вихре, как будто хотело ещё сильнее отпечататься в его памяти, чтобы он точно их не забыл.

Проснувшись утром, толком не выспавшийся и не отдохнувший, Оливер начал новый день с уже ставшей привычной зарядки и обратился к Джеку:

— Привет, Джек.

— Здравствуй, Оливер.

— Сегодня у меня выпускной, и я буду занят весь день. Поиски придётся отложить на следующий день.

— Но, Оливер, у нас же время ограничено, а мы ещё даже подходящего места не нашли!

— Извини, но это действительно важно для меня.

— Хмпф, ладно, — холодно отозвался Джек.

Выпускной начинался в двенадцать часов, поэтому остаток утра Оливер решил провести с пользой, практикуясь в медитации. Но его мысли, его настроение, всё его нутро были против этого решения, и ему никак не удавалось избавиться от мыслей, их ком только нарастал, когда он пытался начать медитировать.

До начала церемонии оставалось ещё больше двух часов, и Оливер решил не мучить себя и прогуляться. Намереваясь провести остаток дня на вечеринке, он оставил Джека дома. Одевшись в свой костюм, он вышел на улицу и решил пройтись до школы пешком. Почти как неделю назад.

Тёплая и солнечная погода располагала к неспешной прогулке. Приятный лёгкий ветерок дул ему в спину, подталкивая вперёд. Отдавшись этим замечательным ощущениям, Оливер не спеша шёл по улице, разглядывая дома. Он и сам не заметил, как успокоился; тёплые касания ветра и запах расцветающих деревьев и благоухающих цветов создавали уютнейшую атмосферу.

Вслед за этим успокоением он вошёл в то медитативное состояние, в которое пытался войти утром. Как будто выпав из этого мира, он шёл, терзаемый мыслями: «Что делать с Джеком и миром магии? Время не ждёт, а успехов нет. Как поступить сегодня, ведь теряется целый день?» Неожиданно мысли начали обретать лёгкость того летнего ветра, дующего ему в спину, стройность и ясность, незнакомую ранее, и ответы сформировались легко и естественно, как никогда прежде.

Оливер не знал и даже не догадывался, что он вошёл в состояние малого просветления, когда в тяжёлой, гнетущей ситуации организм пытается активизировать все ресурсы и обращается в поисках помощи к накопленной за годы мане. Это помогло ему разобраться с вопросами, помогло расставить приоритеты — он определённо хочет добраться до мира магии, он совершенно точно хочет бросить вызов пути бессмертия и сегодня он не собирается терять целый день: Оливер лишь заберёт бумаги и документы из школы и продолжит поиски подходящего места. И пусть его посчитают странным, но он не хочет рисковать даже этим временем!

С этой новоприобретённой уверенностью он продолжил свой путь. Оливер проходил недалеко от его любимой кондитерской «Sunny honey» и, имея кучу времени в запасе, решил заглянуть к ним. Только он переступил порог заведения, как бодрым голосом его поприветствовала энергичная девушка.

— Добро пожаловать в «Sunny honey»! Оливер, это вы, Оливер… — замялась девушка, удивлённо распахнув глаза и уставившись на Оливера. — Ой, у вас, наверное, выдалось хорошее утро?

— Привет, Элли, э-э-э, со мной что-то не так? — спросил Оливер и, заметив её удивлённый взгляд, быстро осмотрел себя в поисках грязных пятен или ещё чего, что могло столь удивить девушку, но ничего подозрительного так и не нашёл.

— Нет-нет, что вы, я просто была удивлена вашим... костюмом! — затараторила она, чуть сбившись посреди предложения — Молодые люди так редко их сейчас надевают, и он вам очень идёт!

— Спасибо, — немного смущаясь, ответил Оливер. — Ты тоже выглядишь прекрасно.

Они направились в зону кафе, где, сев за столик и быстро пролистав меню, он обратился к ней с заказом:

— Мне, пожалуйста, чайник чёрного чая с листочками смородины и кусочек медовика.

— Хороший выбор, спасибо за заказ.

Спустя пять минут Элли вернулась и извиняющимся голосом сообщила Оливеру, что чая со смородиной не осталось и вместо него она принесла чай из свой личной коллекции восточного чая с китайских гор, а если ему не понравится, она заменит его на любой другой из меню. Одновременно впечатлённый и немного расстроенный Оливер поблагодарил её и приступил ко второму завтраку.

Бережно взяв пузатый фарфоровый чайник, уже не обжигающе горячий, а приятно согревающий, он не торопясь наполнил чашку. Приятный, но незнакомый ему травяной аромат заполнил пространство вокруг него. Просто вдыхая его, Оливер чувствовал освежающий эффект, сравнимый с приливом сил. Не заостряя на этом внимание, он подвинул к себе белоснежную тарелку c тортом и вдохнул чудесный медовый аромат. Сделанный будто из золотого песка корж, чередующийся с белоснежной кремовой прослойкой, манил к себе с неистовой силой. Вооружившись серебряной ложечкой, покрытой замысловатыми узорами, он принялся лёгкими движениями отделять кусочек за кусочком от этого мягкого и податливого произведения кулинарного искусства. Они таяли во рту с неестественной скоростью, как будто это была сладкая вата, а не торт. Изредка совершая глотки чая, он, будто загипнотизированный ощущениями своих вкусовых рецепторов, поедал десерт ложка за ложкой, смакуя самую вкусную в своей жизни порцию торта. Прекрасный размер порции позволил утолить лёгкое подступающее чувство голода, не оставляя после себя ощущение неуклюжей тяжести. Отодвинув теперь уже пустую тарелку, он взялся за чай. Сфокусировав уже всё внимание на аромате и вкусе чая, Оливер был приятно удивлен его освежающим и тонизирующим эффектом.

Он откинулся на спинку стула и, потягивая чай, осмотрел заведение. Каменные стены, отделанные тёмными породами дерева и украшенные драпировками из тяжёлой ткани, высокие потолки и многоярусные люстры могли произвести впечатление королевских залов из прошлых времен, если бы не общий небольшой размер помещения. Посетителей было немного: две женщины обедали за одним столом в центре, семейная пара в возрасте расположилась у стены и группа детишек толкались у витрины с пирожными.

Пока Оливер наслаждался своим вторым завтраком, Элли вернулась на кухню к управляющему.

— Лео, смотри, я же говорила — его тело отзывается на ману из чая! А когда он к нам зашёл, он был как будто после просветления!

— Думаешь, он подходит? — без энтузиазма спросил Лео.

— Да, мне кажется…

— Хочешь за ним проследить?

— Я бы хотела дать ему шанс!

— Ну и ну, — усмехнулся Лео. — Уж не запала ли ты на него?

— Ч-что? Опять ты за свои шуточки взялся?!

— Ладно-ладно, ты хорошо работала всё это время, надеюсь, чутье не подводит тебя. Двух дней должно хватить, присмотрись к нему.

— Спасибо, — ответила взволнованная Элли и вышла из кухни.

Бросив взгляд в сторону Оливера и убедившись, что он ещё не ушел, она отправилась в подсобку, чтобы подготовиться к слежке.

Допив чай и расплатившись, Оливер направился в школу. Перед ней уже собрались почти все выпускники, а это, надо вам сказать, внушительное зрелище. Протискиваясь между учениками к своему классу, который должен был собраться у западного крыла школы, он в очередной раз отметил, что почти все пришли со своими родителями, но не он. Это разочарование и обида на родителей грызли и терзали его изнутри, откровенно портя настроение.

Добравшись до места, он отыскал взглядом своих друзей Дена и Гену. Они, как и всегда, болтали о чём-то, и Оливер поспешил присоединился к ним.

— Привет, ребята.

— Привет, Оливер, — хором ответили оба.

— Как же тут много людей, как будто на стадион пришёл.

— Ага, или на музыкальный концерт, — ответил Ден.

— Ты как раз вовремя, минут через десять всё должно начаться, кажется, директор хотел выступить со своей речью сегодня. Пойдем занимать места? — спросил Гена.

— Да, пойдёмте, есть какие интересные новости? — поинтересовался Оливер.

— Нет, всё до обидного скучно, — ответил Ден, пиная по пути пустую банку из-под газировки, — сейчас из интересного только то, кто на какие группы разделится на гулянке после всей этой официальной скукотищи. Наши одноклассники и друзья из параллельных классов организуют три крупные вечеринки. Первая — сплав по реке на папочкиной яхте, её организует Юрка для тех, кто побогаче. Вторая у Софии: она собирает всю местную элиту, это точно не про нас. Ну а мы с Генкой забронировали один небольшой ресторанчик и собираемся там тусить до последнего способного держаться на ногах! Ты ведь с нами пойдёшь?

— Я бы с радостью пошёл с вами, но у меня сейчас в жизни такое дерьмо происходит, что совсем нет времени, даже сегодня.

— Ого, что случилось-то? Что-то серьёзное? — снова в один голос спросили они.

— Простите, но это личное.

— Да ладно тебе, расскажи, мы же друзья. Может быть, тебе нужна помощь? — не унимались друзья.

— Всё нормально, не беспокойтесь, просто совершенно нет времени.

— Но это же выпускной! Когда ещё в жизни выпадет такой шанс погулять?

— Эх... и не напоминайте лишний раз.

— Эй, Оливер, ты ведь не обманываешь нас, надумав сбежать на другую вечеринку? — спросил Ден, с подозрением покосившись на друга.

— Чего-о-о? Да ну вас, и как вы только до такого додумались?!

— Ладно-ладно, извини. Ну, ты держись там, — подбодрили его друзья, добравшись до своих мест перед трибуной.

Пока проходила церемония, Элли наблюдала за Оливером издалека, чередуя обычное обострённое магией зрение и духовное, проверяя его состояние. Пару часов спустя, когда всё закончилось, она ничего интересующего её как мага так и не увидела. Даже вся та магическая энергия из утреннего чая просто выветрилась, что весьма встревожило её. Уж не ошиблась ли она в своем выборе?

Она наблюдала за местными обычаями: как люди радовались, как они собирались праздновать — всё это было для неё в новинку, хотя она и жила уже третий год в этом мире. Обычно она даже не выходила за пределы кондитерской. Только когда она перенеслась в этот мир, Лео устроил ей две экскурсии по городу и показал разницу в культуре и технологиях. Она не любила выходить за пределы своего рабочего места и до сих пор чувствовала себя очень неуютно в этом мире.

Время шло, церемония закончилась, и люди начали разбиваться на группы и расходиться.

Это был второй мир вокруг Земли; как и все остальные призрачные миры, он являлся отражением основного мира. Этот мир был весьма похож на оригинал, только мана здесь была в изобилии. Его занял клан оборотней, контролирующий почти всю планету. И даже занимая целую планету, целый мир, они были лишь побочной ветвью главного клана из соседнего с Землей основного мира. Там этот клан подмял под себя основной мир и все призрачные вокруг него.

На восточной стороне этой планеты жила семья Чер — богатая, с сильными магами, обширной родословной, насчитывающей множество поколений историей. Они владели всеми землями на десятки миль вокруг родового поместья.

В этой семье совсем недавно родились близнецы — мальчик и девочка. Счастливые родители окружили их всей любовью, заботой и лаской, на которую были способны. Они сами взялись за воспитание детей, несмотря на множество слуг в поместье.

Первые шесть лет были наполнены всем самым лучшим, о чём может мечтать молодая семья: они уделяли время друг другу, наслаждались счастьем воссоединившейся семьи и отдыхом от командировок в дальние земли и заданий от клана, зачастую не оставляющих никакого времени на личную жизнь; просто гуляли на природе, много гуляли, даже объездили все памятные лично для них уголки и курортные места в округе; наблюдали, как растут и взрослеют их дети, как начинает зарождаться и проявляться личность их детей, как обычные игры с детьми перерастают в обучающие; как у них появляются различия в характере — мальчик становился вдумчивей, тише и более замкнутым, а девочка более энергичной, жизнерадостной и необычайно доброй.

С шестилетнего возраста их начали учить грамоте и естественным наукам. Мальчик схватывал всё на лету и показывал блестящие результаты, осваивая за год трехлетний материал. Девочке науки давались сложнее, и с хороший результат у неё был лишь по обычной программе, но была на удивление хороша в спорте и иностранных языках.

Между собой дети ладили хорошо и любили в свободное время подурачиться или поиграть в прятки во фруктовом саду. С возрастом эти отношения стали меняться: мальчику перестали нравиться энергичные игры, а девочке было скучно за настольными, где постоянно приходилось что-то считать и держать в памяти кучи цифр.

Теперь они стали чаще играть со сверстниками из других ветвей семьи и даже детьми слуг. Так постепенно между ними становилось всё меньше общего, и вскоре оказалось, что друзей они знают и понимают лучше, чем друг друга.

Но с десятилетнего возраста, когда родители начали обучать их магии, отношения меж детьми вновь наладились. Казалось, интерес к магии объединил их, возродив позабытую близкую дружбу. Сложные задачи, освоение новых приёмов, обилие направлений и возможностей магии сделали из них неразлучную парочку. Каждый нашел свой интерес, и они пошли разными путями.

Мальчик увлёкся боевой магией, он был великолепен в использовании элементальных атакующих заклинаний, поддерживая хорошую мобильность во время тренировочных боев. Едва добравшись до середины первой стадии, он стал так хорош, что с ним не мог тягаться никто в округе, даже те, кто был готов в скором времени перейти на вторую стадию и в разы превосходил его по запасам маны. Ему пророчили блестящее будущее и называли молодым гением.

Девочке больше по душе пришлась бытовая и не связанная с боями магия. Ей нравилось выращивать магические растения, многие из которых использовались в медицине; ей нравилось, как её отец создаёт магические предметы, и она хотела заниматься этим же, когда станет достаточно сильной и запас маны позволит ей это. Помимо этого, её прельщала ускоряющая и дарующая большую мобильность магия, в этом она была на голову выше брата и при желании всегда могла просто сбежать из драки с ровесником.

Но поскольку сражения были частью жизни почти любого мага, чтобы не быть беззащитной в опасной ситуации, она изучала и магию поддержки, создание защитных щитов и барьеров, тренировала способы обмануть, отвлечь и измотать соперников, довести их до такого состояния, чтобы с ними мог справиться даже не-маг. В то время, как её брат заработал репутацию устрашающего в атаке новичка, она прославилась своей великолепной защитой.

Проводя время вместе, они помогали друг другу, сталкиваясь с трудностями, заходя в тупики, и вместе бились над покорением следующей ступени в контроле маны, делясь советами и полученным опытом. За год они стали прекрасным дуэтом, как щит и меч. Работая сообща, они успешно справлялись сначала с тремя сверстниками, очень скоро начали одолевать и четверых, а к одиннадцати годам могли дать отпор пятерым.

Дух соперничества с другими детьми семейства разжигал в них мощнейшее пламя азарта, и они занимались с удвоенным старанием. Всего за год их имена узнал каждый из почти пятисот членов семьи, что носили фамилию Чер и жили в этом регионе. Они заработали себе репутацию лучших новичков за последние пятьдесят лет.

В одиннадцать с половиной лет они преодолели первое серьёзное препятствие в становлении магами, они покорили первую стадию. И сделали они это с разницей всего в два дня. Переход сопровождался взрывным ростом силы: от объема запасаемой маны до степени её контроля. Переход на вторую стадию открывал перед ними новые возможности и вызовы, на этой стадии особое внимание уделялось изучению элементов стихии и контролю над ними.

В семье по этому поводу устроили большой праздник — внутри семьи были приглашены все желающие. Родители организовали впечатляющие застолье, отовсюду слышались лестные речи и пророчества о большом будущем для нового поколения. Но детям в первую очередь запомнились подарки. Многочисленные родственники буквально завалили их ресурсами для дальнейшего развития. Среди даров были и десятки артефактов, способных облегчить сражение и защищающих своего обладателя.

Дары высокоранговых старейшин, возглавляющих основные ветви семьи, были особенно щедры; они приносили свитки с редкими магическими техниками или талисманы с мощнейшими защитными чарами, способными некоторое время сдерживать натиск даже их родителей. А самым особым, конечно же, стал подарок родителей — мальчику подарили серебряный перстень с четырьмя камнями, усиливающий его связь со стихиями, а девочке вручили заколку с выгравированным символом "инь и ян", который, по семейным легендам, создавал особую связь между владельцем и запечатлённым тотемным животным, улучшая способности трансформации носящего.

С двенадцати лет их отдали в магическую школу — поражающее своим размахом и структурой заведение, в котором одновременно проходили обучение сотни тысяч человек. Раскинувшееся на сотни километров во все стороны от центрального здания и разбитое на тысячи отделов и корпусов, оно прекрасно функционировало уже шестнадцать столетий, являясь гордостью и символом силы всего континента.

В школе они были на хорошем счету, усердно учились и быстро попали в элитные классы. Здесь они наконец-то смогли найти достойных соперников для своих боевых тренировок. Пламя азарта вновь подстегнуло их развитие. В школе, даже живя в разных корпусах, разделенные сотней километров, они находили время на выходных, чтобы встретиться и помочь друг другу, как они это делали дома.

В четырнадцать лет мальчик обрел славу «золотого ребёнка» — он ни в чём не нуждался, а за что бы он не брался, у него всё получалось. Известность девочки была не меньше, она подавала большие надежды в магической медицине и выращивании целебных трав.

К переходу на третью стадию они вновь подходили почти одновременно, но на этот раз сестра опередила брата на три дня. Уже предвкушая, как она ближайший месяц будет дразнить и подшучивать над менее расторопным братом, до неё дошли ужасные новости — её брат провалился с переходом и находится в критическом состоянии.

Позже выяснили, что его отравили очень редким и необычным ядом, проникающем и концентрирующимся в сосредоточении маны в теле и активирующимся при быстром приросте маны, что как раз случается во время прорыва на следующую ступень. Яд сработал, как и было задумано отравителями, изувечив физическое и духовое тело ребёнка. С большим трудом его спасли, вызвав известного врача из главной ветви клана. В итоге он выжил, но на его будущем был поставлен крест: яд лишил его возможности стать сильнее, оставив искалеченным прозябать на второй стадии.

Отравителей так и не нашли — явных врагов у мальчика не было, и даже осмотр и слежка за всеми потенциальными завистниками из ближнего окружения ничего не дали. В попытке найти хоть какую-то справедливость полетели головы наставников, проморгавших отравление ученика, и служб безопасности, оказавшихся полностью бесполезными.

В сердце девочки это оставило незаживающую и по сей день рану. Она пропустила год обучения, присматривая за братом, вернувшимся домой и крайне тяжело переживающим происходящее. Каким бы врачам его ни показывали, никто не видел способа ему помочь. Одно время мальчика прельщали суицидальные мысли, но благодаря поддержке и надежде, что всё же отыщется способ лечения, он смог найти в себе силы жить дальше.

Девочка была сильно впечатлена этой трагедией и решила измениться и стать сильнее, надеясь пройти не только своим путём, но и продолжить путь брата за него. Теперь ей в одиночку предстояло нести бремя "лучшего мага поколения" своей семьи, и она не хотела терять лицо и разочаровать родителей.

Ещё дома она начала изучать боевую магию, что помогло отвлечь и немного оживить брата. Он передал ей перстень, подаренный родителями, настаивая, что ей он нужнее, а для него сейчас это не больше чем красивая безделушка, ценная, разве что, как памятный подарок.

Скоро их пути разошлись.

В шестнадцать лет мальчик вернулся в школу. Какие-то магические силы у него всё же остались, и со временем он смог свыкнуться со своим положением. Он отправился работать учителем в школу, в классы для новичков, только взявшихся за изучение магии.

А девочка в пятнадцать лет вернулась в школу и продолжила обучение. Вскоре её отправили изучать тайную магию превращения в животных и перевели в основной мир. На Земле она попала в приятного вида кафе, где её встретил странно одетый наставник, вдвое старше неё.

— Привет. Меня зовут Лео, а ты, кажется, Элли? Приятно познакомиться, надеюсь, мы поладим.

Оливер не присоединился ни к одной из групп и направился домой, раздумывая, куда им с Джеком можно было бы забраться дальше. Он изъездил почти всю доступную территорию, и теперь вариантов оставалось немного: искать в других городах или податься на природу.

Он вновь чувствовал себя уставшим и совершенно вымотанным, хотя и не занимался физическим или умственным трудом; сказывалась эмоциональная усталость. Бремя впустую утекающего времени давило очень сильно. Оливер поднялся на второй этаж и, едва зайдя в квартиру, успев разве что раздеться, рухнул спать, хотя вечер только начинался.

А пока Оливер спал, всего в нескольких десятках метров от него — на крыше дома — происходили весьма редкие для этого мира события. Элли сидела на крыше дома и медитировала, раскинув своё духовное зрение вокруг целого здания.

Неожиданно из ночного сумрака вынырнули двое мужчин, парящих в воздухе, и приземлились на крышу. Элли сразу же прервала медитацию, поднялась на ноги и приготовилась к неожиданностям — ночные встречи редко бывают к добру. К тому же её неуверенность в выборе Оливера в качестве объекта наблюдения сразу же испарилась — она не верила в подобные совпадения.

От незнакомцев исходила отчётливая аура опытных магов. Первый из них — тот, что внешне казался страшнее — был примерно её уровня силы, насколько она могла оценить по плотности маны в ауре вокруг него. Второй же, совершенно невзрачный на вид — настолько, что через пару минут уже забудешь, как он выглядит — судя по уровню силы, был намного сильнее её. Они тоже заметили Элли и, признав в ней мага, направились в её сторону.

— Доброй ночи, юная леди из клана оборотней, что вы здесь делаете? — поприветствовал её невзрачный, поглядывая на отличительный обруч на её руке.

— Приветствую, незнакомцы, хотела бы узнать у вас о том же. Я здесь была до вас, — сдержанно и настороженно ответила она, пытаясь понять кто перед ней

— Что ж, только из уважения к твоему клану. Мы пришли задать пару вопросов этому человеку, — он достал свой телефон и показал Элли фото Оливера. Недобрая ухмылка, появившаяся сразу после его слов, очень не понравилась Элли.

— Весьма вам сочувствую, но он мой! Идите поищите себе другую цель для своих вопросов, — Элли не хотела отступать, надеясь на силу авторитета клана.

— Такая молодая... Но абсолютно невоспитанная и грубая... Совершенно никакого уважения к старшим! — пространно рассуждал Невзрачный; он ясно чувствовал, что на две стадии сильнее девчонки, и пытался на этом сыграть, давя своей аурой, пока говорил. — Отступись сейчас, мы же просим вежливо, будь хорошей девочкой.

— Хорошей девочкой?! Я тебе не какая-то там дворняга! Да как ты смеешь?!

Элли моментально вышла из себя и покраснела от злости и негодования. Как это понимать: с ней, c сильным магом и гордым членом сильнейшего клана всех призрачных земель вокруг этого мира, вот так смеют себя вести эти два типа?! Да без каких-либо опознавательных знаков принадлежности к кланам и сообществам они просто безродные бродяги! И даже если они сильнее её, им не следует быть настолько наглыми.

— Немедленно извинитесь и проваливайте отсюда! Или... Или я буду вынуждена применить силу!

Вздохнув, Невзрачный не стал больше тратить время на разговоры и, взмахнув рукой, будто желая отогнать назойливую мошку, послал сильный поток воздуха в Элли. Мощный порыв ветра, своим напором сравнимый с быстрым потоком горной реки, моментально смёл девушку с крыши и отправил её в полет над другими домами. Будучи не в состоянии своими силами противостоять такому простому трюку, Элли чувствовала себя ещё более униженной. Ей потребовалось почти полминуты, чтобы остановить свой вынужденный полёт. Исполни этот прием кто-то её уровня силы, он смог бы разве что потревожить её прическу.

Прочувствовав на собственной шкуре, что стадия переговоров провалилась и в ход пошла сила, Элли достала и активировала талисман, который передал сообщение в кондитерскую, что она в опасности и просит помощи. Теперь ей осталось дождаться подмоги и не дать этим двоим схватить Оливера — чтобы те не могли сбежать вместе с ним. Хоть помощь и придёт быстро, но нужно было действовать и не пострадать за это время. Крайне сложная задача для одного человека — разница в силе делает противостояние похожим на игру с огнём, когда ты с головы до ног облит бензином.

Элли взяла в руку косичку с вплетёнными в неё защитными талисманами и оберегами и активировала их, следом пошли усиливающие и создающие облегающие барьеры заклинания и наконец — превращение в получеловека-полулису. Ноги и руки трансформировались в звериные, и она встала на четыре лапы, тело удлинилось, стало тоньше и легче и покрылось шерстью, прорезались остроконечные уши и хвост, преобразовались в звериные глаза и нос. Такая форма значительно усиливала её физические способности и давала больше скорости и манёвренности. В этом виде она и помчалась назад к дому Оливера.

Полная решимости, Элли надеялась сыграть на том, что Невзрачный не захочет её убивать или оставлять с серьёзными ранами. Весь её авантюрный план строился лишь на предположении, что авторитета её клана хватит для защиты, и том факте, что её не убили сразу, а лишь отбросили ветром подальше.

Невзрачный со своим помощником уже летали у фасада, высматривая, в какой именно квартире находится Оливер.

Остановившись на крыше дома напротив и быстро оценив ситуацию, Элли создала и запустила цепь из десяти огненных шаров в сторону помощника, а сама, окружив себя дополнительным щитом, прыгнула на Невзрачного.

Она не рассчитывала нанести ему хоть какой-то урон, но вот отвлечь и задержать, возможно, было ей по силам. Во время полета она вызвала густой белоснежный туман, вмиг накрывший всю область вокруг дома, и под прикрытием тумана призвала шесть копий, состоящих из молний, которые должны были одновременно ударить со всех шести направлений. Ещё одно копьё, вызов которого потребовал целой секунды, Элли намеревалась послать прямо в противника. Это копьё было соткано из четырех разноцветных молний, кружащихся вокруг трёхметрового серебряного стержня, покрытого резьбой и усиливающими рунами; мгновение назад оно было всего лишь незаметной шпилькой в волосах. Когда расстояние до Невзрачного сократилось вполовину, Элли взмахом лапы отправила в него эти заклинания.

Но сама атака не была главной целью; туман, помимо ограничения обзора, нёс в себе дополнительные скрытые функции. Он поглощал звук и скрывал происходящее от взглядов обычных людей, накладывал постепенный эффект сонливости и невнимательности и помечал особым, едва заметным запахом всех, кого коснулся.

Атака выглядела впечатляюще и даже испускала лёгкую ауру опасности, когда Невзрачный соизволил обратить на неё внимание. Щелкнув пальцами, он призвал призрачного рыцаря, размером двукратно превышающего его самого, скомандовал ему: «Защищай, но не убивай», после чего отвернулся и продолжил поиски Оливера.

Рыцарь взмахнул мечом круговым движением, сбив все простые копья и разогнав часть тумана, а против серебряного копья выставил щит. Когда копье встретилось со щитом, послышался взрыв, сопровождающийся звуками скрежещущего и лопающегося металла, как будто в автокатастрофе столкнулись две крупные машины.

Взрыв разметал туман вокруг поля боя, восстанавливая хороший обзор. Серебряное копье исчезло, разбив щит призрачного рыцаря и повредив ему руку, на что тот с недоверием посмотрел на рану и перевёл взгляд на Элли, которая уже почти долетела до него.

Рыцарь перехватил меч, чтобы было удобнее бить плашмя, и занёс руку, намереваясь провести мощный и быстрый удар сверху вниз, который бы оглушил оборотня. Отметив этот захват, Элли создала крылья из уплотненной маны и приготовилась уклоняться от меча. Удар рыцаря летел точно в цель; казалось, ещё мгновение, и всё бы закончилось, но Элли нырнула влево и успешно избежала атаки.

К сожалению, она была слишком сфокусирована на мече и упустила из виду остальные действия призрачного рыцаря. После того, как Элли успешно уклонилась от меча, её встретил удар коленом. Защитные амулеты перегорели в один миг, и её пронзила вспышка боли, парализующая, охватывающая всё тело. Удар такой силы, что выбил воздух из лёгких и не дал даже закричать.

Но как будто и этого было мало: пока она не пришла в себя, последовал второй удар — уже рукой, — отправляющей её валяться на асфальте. И чтобы у неё не было шансов помешать Невзрачному в дальнейшем, рыцарь прижал её тело ногой к дороге, пресекая следующие попытки к сопротивлению.

Тем временем помощник Невзрачного призвал трёх ледяных волков и отправил их навстречу огненному заклинанию Элли. Затем он вытянул руку, растопыривая пальцы, с кончиков которых начали с пулемётной скоростью срываться сотни небольших, но очень ярко светящихся огненных шариков. Они собрались в слепящие маленькие метеоры и отправились в полёт следом за волками.

После этого помощник окружил себя полупрозрачным голубым щитом и, довольный собой, расслабился, наблюдая, как заклинания подлетают друг к другу. Первых трёх волков как раз хватило на взаимоуничтожение с тремя огненными шарами Элли. У помощника от удивления изогнулись брови — он рассчитывал, что результат будет вдвое лучше. Пришёл черёд четырех метеоров, и они тоже разменялись один к одному на огненные шары Элли.

Теперь уже порядком взволнованный помощник второпях призвал второй слой щита и успел его завершить за пару мгновений до прилёта оставшихся трёх огненных шаров. Силы щитов едва-едва хватило, чтобы заблокировать по одному шару, а последний попал ему прямо в грудь, сжигая одежду и волосы на лице и отправляя его в нокаут от болевого шока.

Почти сразу после этого к месту добрался Лео с двумя помощниками, маячившими за спиной. Увидев свою подопечную, лежащую без сознания и пригвожденную к дороге, он, не медля, начал действовать. Взмахом левой руки он призвал купол, подавляющий чужую магию и накрывший область шире, чем раскинувшийся туман, правой в то же время послал в рыцаря три голубых снаряда и полетел к Элли. Снаряды одновременно поразили ногу, придавившую Элли, грудь и голову рыцаря, не оставляя ему шанса на сопротивление. Рыцарь замерцал, пошел рябью и исчез, растаяв в воздухе.

Присев проверить состояние Элли, Лео не обнаружил серьезных ран, хоть внешне выглядела она весьма потрепанной, с синяками и парой кровоточащих царапин. Напоив лечебным зельем и влив в неё немного своей маны, что ещё больше способствовало восстанавливающим свойствам зелья, он привел её в чувство.

— Элли, Элли, ты как? Что тут произошло?

Элли прокашлялась и неуверенно открыв глаза, прошептала:

— Он, он, — только и смогла пробормотать она, указывая направление рукой.

Невзрачный тем временем прекратил поиски Оливера и оценивающе рассматривал Лео: на вид лет тридцати-тридцати пяти, спортивного телосложения, с темными и длинными, до плеч волосами и короткой — не больше четырех-пяти сантиметров — бородой от уха до уха. По уровню силы они были примерно равны, но, пожалуй, Лео казался немного сильнее. Два его спутника были на одну и две стадии слабее его. Ввязываться в серьезный бой с ними определенно не хотелось.

Лео, сдерживая клокочущую в груди ярость, поднялся и взлетел на один уровень с Невзрачным и потребовал:

— Представься и объяснись, что ты тут делаешь!

Элли как раз окончательно пришла в себя и со стоном поднялась. Отменяя своё превращение, она прослушала первые слова Невзрачного.

— …После чего девчонка напала на меня и моего напарника. Как вы видите, защищаясь, я обошелся с ней весьма мягко: она в прекрасном состоянии, и ей ничего не угрожает, в отличие от моего друга, которого она ни капли не пощадила.

Лео нахмурился и, увидев, что Элли пришла в себя, обратился к ней.

— Элли, не могла бы и ты рассказать свою версию произошедшего?

Пока она пересказывала недавние события со своей точки зрения, Невзрачный подлетел к раненому помощнику и начал приводить его в чувство, используя свитки с лечебными заклинаниями и артефакт, который он скрывал от взглядов наблюдателей. Помощнику достался полновесный удар магической техники, и выглядел он весьма удручающе. Даже после всей оказанной ему помощи, к тому моменту, когда Элли закончила рассказывать свою версию случившегося, он так и не пришел в себя.

После того, как Лео выкинул из их рассказов все приукрашивающие глаголы и прилагательные и сложил две в общем-то непротиворечивые истории в одну картину, перед ним встала непростая задача: ему надо было поквитаться за побои Элли и отстоять её интересы. Невзрачный, как наемник нейтрального к ним клана, переступил черту, которая позволяла всё решить просто словами и взаимными извинениями. Но с другой стороны, хотя он и начал первым, но действительно обошелся с Элли довольно милосердно: синяки — дело не страшное. Опять же, здесь не стоило устраивать полноценного сражения, которое может вызвать обильные разрушения, ведь местные жители историям про взрывы бытового газа верят все меньше, и следовало проявлять осторожность. Приняв решение, Лео обратился к Невзрачному:

— За твоё неоправданное применение силы в сторону моего клана тебя вполне можно было бы лишить обеих рук, но, учитывая обстоятельства и поведение моей подопечной, — Лео кивнул головой в сторону помощника Невзрачного, — я отпускаю вас двоих и запрещаю тебе как вмешиваться в её дела с этим мальчишкой в дальнейшем, так и появляться в этом городе снова. В качестве извинения перед ней — ты оплатишь двухнедельное лечение по стандартным Аккавийским расценкам. Тебя устраивает такое мирное предложение?

Конечно, Невзрачного оно не устраивало, но ввязываться в бой уже с Лео он не мог себе позволить, это была игра на чужом поле и по чужим правилам. Скрипя зубами и еле сдерживая рвущееся наружу раздражение, Невзрачный согласился, бросил к ногам Лео связанный кошель, подобрал помощника и улетел на север. В конце концов, у него был и запасной план.

Когда эти двое убрались подальше, Лео отменил купол и разогнал туман. Осмотр улицы и крыши на предмет повреждений после боя он оставил на своих двух помощников, а сам вернулся к Элли, чтобы поговорить с ней.

— Тебе лучше, как себя чувствуешь?

— Да... ай, спасибо. Вы... вы так много для меня сделали, спасибо, спасибо, — еле слышно бормотала Элли. Это был её первый бой, где она столкнулась с настоящей смертельной угрозой, где она действительно могла умереть, и весь ужас и ясное осознание ситуации дошли до неё только сейчас.

Огромное чувство благодарности, примесь стыда от беспомощности, проблеск страха, неуверенности и беспокойства и накатывающее волнение вкупе с послебоевым мандражом перегружали её сознание, и она, едва сдерживая слезы и вся дрожа, уткнулась в грудь Лео.

— Ты успел, спасибо. Я... я стану, я должна стать сильнее.

Лео никогда раньше не видел её такой и сейчас, смотря на неё, столь хрупкую, расчувствовавшуюся и непосредственную, у него полностью отпало желание хорошенько отчитать Элли за весь этот кавардак. Нежно обняв, он гладил её по голове, ожидая, пока она успокоится, после чего забрал её с собой на базу отпаивать чаем, оставив помощников присматривать за Оливером.

* * *

Утром, пока Оливер ещё спал, Джек в очередной раз прокручивал в голове всё произошедшее вчера и ночью: «Сначала Оливер вернулся со следами выветривающейся магической энергии, как если бы он выпил настойку на магических травах. Что, в свою очередь, очень хорошо складывается с появившейся девушкой-оборотнем, присматривающей за Оливером и защитившей его от моих преследователей».

У этого клана оборотней был странный, на взгляд Джека, обычай: отправлять своих учеников в миры без магической энергии оттачивать свои навыки трансформации в таких тяжелых и непривычных условиях. Если взглянуть на мир Земли, то количество принадлежащих этому клану ресторанов, кулинарий, кофеен и всего прочего, связанного с едой, было довольно велико.

«Вероятнее всего, именно от неё он и получил тот напиток, содержащий энергию, — догадался Джек, — Девушка почему-то выбрала его, увидев в нём потенциал или ещё что-то, и захотела сделать своим учеником, а теперь присматривает за Оливером: как его тело будет реагировать на контакт с этой энергией».

Такой способ отбора кандидатов был весьма распространен в каждом крупном клане, и если она не ошиблась в своём выборе, то могла рассчитывать на награду от клана за кандидата, прошедшего вступительную проверку. Ведь чем больше у клана учеников, тем больше, со временем, у них будет настоящих магов, верных и благодарных клану за своё становление.

«И теперь, когда эти оборотни присматривают за Оливером, нельзя дать им узнать о моем существовании!» — забеспокоился Джек. Вся эта ситуация выводила его задачу с обучением Оливера и тайным побегом на новый уровень сложности. Но ночью состояние ученика обнадежило Джека: пока Оливер спал, его тело впитало остатки маны из напитка, чего не случалось во время бодрствования. Оливер проявил в этом деле неплохой природный талант к поглощению маны, что было весьма недурно для человека из этого мира.

То же самое заметил и дежурящий у дома оборотень — перед самым восходом солнца на крышу вернулась Элли и по поручению Лео отправила более слабого товарища назад, а второму было велено остаться с ней еще на сутки, до конца наблюдений. Оставшийся обсудил с Элли состояние Оливера и отметил, что её не подвела интуиция с выбором кандидата и что следующей ночью его можно будет забрать к ним в клан, а пока стоит продолжить наблюдение.

Оливер проснулся к самому началу утра, в районе пятого часа, и наконец-то почувствовал себя хорошо отдохнувшим. Закончив с будничными утренними делами, он взял Джека и спросил у него:

— Привет, Джек, готов к приключениям? Есть пожелания, куда бы мы могли направиться?

— Привет, Оливер, сегодня тебя будет ждать нечто особенное. Хмпф, возьми рюкзак и приготовься к трехдневной поездке, упакуй немного еды и воды, а сверху положи верхнюю одежду, которую тебе не жалко потерять.

— Одежду и сверху?

— Да, сверху, потом поймешь. Не бери вещей больше, чем поместится в одну сумку. А ещё сегодня утром постарайся со мной больше не говорить, как будешь готов, отправляйся в метро.

Оливер был удивлен таким инструкциям, обычно Джек не скрывал от него своих планов. Отыскав свой старый рюкзак, которым он пользовался ещё во времена постоянных переездов, он быстро собрал всё необходимое и переоделся из домашнего в удобные и немаркие джинсы и толстовку. Перед выходом Оливер перепроверил, не забыл ли он взять документы, деньги и банковскую карточку, и, закрыв квартиру, потихоньку отправился к метро.

Его внимание привлек восход солнца и подкрашенные его светом неспешно плывущие по небу облака. Обычно он даже не замечал красоту таких простых и будничных явлений, но сегодня что-то изменилось, и это зрелище полностью заворожило его. Даже оборотни, наблюдавшие за ним, встрепенулись и удивленно последовали его примеру, наблюдая за восходом солнца.

Оливер и оборотни застыли минут на пять, десять или пятнадцать — кто считает минуты, наблюдая за прекрасным? Насладившись зрелищем, он потянулся и, готовый к приключениям, направился к метро. Оборотни следовали за ним, и Элли в который раз удивлялась, какой этот мир чудной.

Увидев, что Оливер направляется в метро, оборотни поспешили догнать его. Теперь, уже держа его в зоне прямой видимости, они последовали за ним на эскалатор. Когда им оставалось спускаться ещё где-то минуту, Оливер пропал из поля зрения за поворотом. Спустя полминуты оборотни засекли небольшой всплеск магической энергии — с той стороны, где должен был находиться Оливер.

Совершенно не ожидая чего-то подобного, оборотни ускорили свой спуск по движущемуся вниз эскалатору. Когда они добрались до поворота, за которым потеряли Оливера из виду, и прошли дальше, то увидели его уже метрах в десяти от следующего поворота, ведущего уже к поездам. В очередной раз прибавив скорости, они быстро сокращали дистанцию, как вдруг раздался звуковой сигнал, извещающий о скором прибытии поезда.

Оливер снова скрылся из вида за поворотом, и почти сразу последовало сильнейшее возмущение магической энергии, как если бы колдовал кто-то уровня Лео. Сразу же появилось что-то, мешающее их духовному зрению, превращая всё в плывущий кислотный сюрреализм, а Оливеров словно стало двое, и оба бегом направились к дальним вагонам подъезжающих с обоих сторон поездов. Оборотни, вслед за Оливером, сорвались на бег и попытались сориентироваться с помощью запаха, но и этот способ давал сбои, указывая что каждый второй человек в метро вокруг них — это Оливер. Растерянные и шокированные происходящим, они внимательно осмотрели платформу в поисках Оливера и, не найдя его, приняли решение разделиться и сели в ближайшие вагоны разных поездов, куда, согласно их поплывшему духовному зрению, сели два разных Оливера.

Когда поезда скрылись в тоннелях, Оливер вышел из-за колонны и своим самым быстрым шагом направился на поверхность; там он взял такси и попросил отвезти его на вокзал, к поездам Можайского направления. Такси, немного обшарпанное снаружи, было вполне чистым и опрятным внутри, с угрюмым молчаливым водителем, увлеченно слушающим негромкое радио.

Сейчас было самое время разузнать у Джека, что вообще происходит. Оливер взял телефон, притворился, что набрал чей-то номер, и принялся, сдерживая голос, расспрашивать Джека.

— Джек, ну как там, мы смогли оторваться? — спросил он, беспокойно ерзая на сиденье. 

— Да, теперь всё хорошо, раз они не успели заметить нас до того, как мы сели в машину, то теперь у них просто нет шансов, — уверенно ответил Джек.

— А от кого мы прячемся, ты не хочешь рассказать поподробнее, что вообще происходит? — продолжал расспрашивать Оливер, его с самого утра терзало любопытство.

— Не знаю, помнишь ли ты тот вечер; прямо после того, как в тебя ударила «молния», к тебе подходил верзила, а его напарник стоял чуть поодаль, вот от них мы и прячемся. Хмпф, ума не приложу, как они на нас вышли, в метро ситуация выглядела даже слегка опасной. В ближайшее время тебе точно нельзя показываться дома!

— Да, кажется, припоминаю, — задумался Оливер, вспоминая события того дня. — А куда мы направимся дальше? У тебя есть какой-то план, или мы просто уезжаем куда подальше?

— Хмпф, сегодня ночью я вспомнил кое о чём, так что можешь вздохнуть с облегчением: впереди нас ждут отличные дни. По приезду надо будет сделать ещё одну пересадку, — кажется, будто Джек был куда энергичней и живее обычного.

— А что ты тогда сделал в метро? — не унимался Оливер.

— Это был один из трюков, припасенных на крайний случай, и он недёшево мне обошелся, наше время сократилось где-то на месяц, — ответил Джек, самодовольный и встревоженный одновременно.

— Хреново... — подытожил Оливер.

— Пока мы едем, тебе следует сосредоточится на медитации, да и в будущем удвоить свои усилия, тогда у нас всё должно получиться! — попытался его обнадежить Джек.

— Я постараюсь! — отозвался Оливер и последовал наставлениям Джека.

Когда они приехали в Можайск, Джек, всё ещё непривычно возбужденный, рассказал ему свой план:

— Я так зациклился на поиске обычной маны, что совершенно упустил из виду альтернативы. Тот способ, который я тебе предлагаю, будет неприятнее и рискованнее, но взамен, освоив его, ты получишь преимущество перед ровесниками, избравшими обычный способ. Мы пойдем на поля старых сражений — за энергией воинов, за энергией битвы! Начинать с неё тяжелее, но это может дать тебе хороший старт и сделает тебя сильнее остальных.

— Рискованнее? А в чем опасность? — всполошился Оливер, ему совсем не понравились та часть, подразумевающая риск и опасность.

— Хмпф, в том, что при этом способе надо тоньше, отчетливее понимать и соблюдать чувство меры, здесь проще ошибиться и нужен постоянный надзор со стороны. Но тебе не стоит волноваться, пока я с тобой, всё будет хорошо, — уловив настроение Оливера, попытался его успокоить Джек.

— Ладно, а что мы сегодня делаем дальше? — спросил Оливер, с облегчением вздохнув.

— Нам нужно на запад, вот сюда, — сказал Джек и с помощью маны создал полупрозрачную, отдающую синевой карту; на ней мигали две точки: место, где они сейчас находились, и куда нужно было попасть.

— Это что, Бородино? Ничего себе, интересное место для обучения! — удивился Оливер. Думая о предстоящем путешествии, он спросил Джека:

— Джек, а мы надолго туда отправляемся?

— Хмпф, ну, вообще-то, мы пробудем там до тех пор, пока ты не освоишь контроль над маной, — Джек ненадолго призадумался и добавил: — Тебе бы лучше взять палатку, если тебя не смущает спать под открытым небом, да и едой бы запастись, чтобы не возвращаться лишний раз в город.

Близился вечер, и Оливер, посоветовавшись с Джеком, решил потратить остаток дня на подготовку к затяжному походу. Первым делом он на ночь снял комнату в гостинице и, оставив вещи на кровати, вышел в город.

Нужно было купить необходимое снаряжение, и, найдя подходящий магазин, Оливер доверился консультанту, услужливо и охотно поведшему его через ряды товаров: большой походный рюкзак, палатка, сменная одежда, легкая и компактная обезвоженная еда, рассчитанная на два месяца, пара бутылок питьевой воды, посуда и другие полезные мелочи. Сложив вещи в рюкзак, Оливер неприятно удивился его весу, прямо вслед за мыслью о том, как быстро в последние дни таяли его сбережения.

Добравшись до отеля с рюкзаком за спиной, вспотевший и запыхавшийся, он пытался вспомнить ту мысль, которая не давала ему покоя последние часы. Она всё ускользала, оставляя после себя ощущение тревоги, как будто он забыл что-то важное. Зайдя в свой номер, Оливер с ужасом представил себе завтрашний день, как он будет тащить всё это на себе фиг знает куда.

И чтобы освежиться и отвлечься от этих мыслей, он залез в душ: приятная теплая вода, нежно бьющая прямо в лицо, чем-то напоминающая легкий массаж, стекающая по волосам назад, смывающая пот и усталость, насыщенный кислородом воздух... Душ помог ему расслабиться и освежиться. Вслед за усталостью ушла и тревожность, её заменило спокойствие, разум постепенно очищался от негатива и приводил хаотичное мельтешение мыслей в некое подобие порядка.

Оливер вспомнил то, о чем забыл: следовало предупредить отца Гены о том, что он уедет почти на всё лето. Возможно, стоило об этом же написать и родителям, но он надеялся разобраться с этой ситуацией до того, как они вернутся.

С легкой головой он доделал последние дела и приготовился с завтрашнего утра открыть новую и совершенно иную страницу своей жизни.

Утром Оливер на автобусе, ходившем лишь дважды в день, отправился в нужную деревню и через пару часов расплылся в ностальгической улыбке, сочтя её удивительно похожей на ту, в которой он жил в детстве. Он остановился перекусить в маленьком магазинчике, который по совместительству был единственной забегаловкой в округе. Его поприветствовал хозяин, сухощавый морщинистый старик лет семидесяти.

Оливеру понравилась местная атмосфера — внутренняя обшивка почти полностью из старого, если не сказать древнего, дерева, во многих местах отполированного до блеска за десятилетия службы, выцветшая и облупленная краска, пожелтевшие от старости занавески в обеденной зоне и низкие диванчики с полопавшиеся кожей.

Заказав обед, Оливер мило поболтал с хозяином заведения, заодно наслаждаясь последними на обозримое будущее сладостями, а когда старик узнал, что тот собирается в лес, то попытался отговорить его, пугая волками и рассказывая небылицы про призраков, которые встречаются ещё со времен войны, если забрести в лес слишком далеко. Подкрепившись и сверившись с картой, Оливер тронулся в путь.

К послеобеденному времени Оливер, чертыхаясь, всё ещё шёл через поле с высокой травой в сторону леса. Спина и ноги ныли и горели от непривычных нагрузок; одежда, мокрая от пота настолько, что можно выжимать, вызывала отвращение и желание поскорее её снять, а путь предстоял не близкий.

Заметив хорошее место для отдыха возле одиноко растущего в поле дерева, он радостно выдохнул и поспешил к нему. Сняв с себя тяжеленный рюкзак и бросив сумку под тень дерева, он с выжал из себя вымученную улыбку, сделал небольшую разминку, массируя уставшие ноги и похрустывая затекшей спиной, после чего с величайшим блаженством, сравнимым разве что с поеданием лучших кулинарных шедевров, растянулся на траве и попросил Джека разбудить его через час.

Пока Оливер спал, что называется, без задних ног, Джек, занимаясь чем-то своим, пару раз довольно хмыкнул и в крайне хорошем расположении духа даже начал насвистывать легкую, но весьма навязчивую мелодию — из разряда тех, что, услышав краем уха, сразу же подхватываешь и не можешь выкинуть её из головы часами.

В этом же приподнятом настроении он разбудил Оливера, и они пошли дальше. Добравшись до леса, Оливер остановился и осмотрелся: его окружали могучие хвойные и лиственные деревья, устремившиеся ввысь на десятки метров, чередующиеся с кустарниками, орешником и иногда встречающимися посеревшими и обросшими мхом мертвыми стволами; щебетание птиц, раньше едва слышное, теперь доносилось со всех сторон; шум ветра, гуляющий в верхних ярусах леса; запахи, совершенно непривычные, одни приятные и освежающие и совсем не похожие на то, как пахнут освежителя воздуха с лесными ароматами, другие — резкие или затхлые и противные. Всё это в совокупности производило на уже привыкшего к городскому образу жизни Оливера сильнейшее впечатление.

Воодушевленного и как будто бы посвежевшего Оливера Джек повел в глубины этого леса. Ходить по лесу без протоптанных тропинок — дело сложное: ветки маленьких деревьев и кустарников, тянущиеся отовсюду, зачастую переплетенные друг с другом, так что хоть топором руби; корни, торчащие из земли, так и норовящие устроить тебе подножку, как те самые задиры из школы, и совершенно неожиданные ямы, зачастую ещё и замаскированные опавшей листвой... Другими словами, Лес, настоящий лес, а не искусственный парк с асфальтированными дорожками, скамейками и питьевыми фонтанчикам; здесь не каждый бывалый вояка пройдет испытание на выносливость.

И через такой Лес Оливеру предстояло продираться к мигающей точке на карте.

Едва только подступал вечер, а он уже едва переставлял ноги от усталости. Джек, чувствуя его состояние, подсказал направление до ближайшей полянки, где можно было бы поставить палатку и заночевать. Минут через пятнадцать добравшись до полянки, Оливер не нашел в себе сил даже поставить палатку.

Закинув в себя единственный «Сникерс», специально купленный для быстрого перекуса, он почувствовал, что этого мало, и умял одну из двух имевшихся пачек печенья, попутно выпив целую бутылку воды. Перекусив, он рухнул спать, накрывшись тентом палатки, как одеялом. Едва ли лучше — в похожем русле — прошел и второй день, только остановки были чаще, а периоды отдыха дольше. В периоды наибольшей усталости к Оливеру даже закрадывалась мысль сдаться и бросить эту затею, но, чуть отдохнув, он решительно прогонял её, борясь со стыдом за свои сомнения и укоряя себя за слабоволие.

Глава 7. Знакомство с маной

К вечеру второго дня они наконец-то добрались до нужного места: редеющий лес, холм метров десять высотой, сразу бросающийся в глаза, на котором почему-то не росли деревья, плавным склоном переходящий в очень большую поляну; с левой стороны слышался звук текущей воды и виднелись заросли кустарника, с других — виднелся уже привычный лес.

Джек подтвердил, что это как раз нужное им место, и Оливер, собирая последние остатки своих сил, установил палатку на пологом склоне холма. Оставаться второй день без горячей еды совсем не хотелось, и он пошел собирать сухие ветки для костра. Ему было интересно посмотреть на источник воды и был ли тот пригоден для питья. Оливер обошел слишком густые заросли кустарника стороной, и ему открылся вид на не то большой ручей, не то маленькую речку, с замечательной прозрачной водой. Метрах в десяти вниз по течению какой-то мелкий зверек с упоением пил из ручья. Джек подтвердил безопасность воды, чем невероятно обрадовал Оливера.

Натаскав дров и набрав воды в котелок, Оливер приготовил свой первый ужин: овсяная каша с кусочками сушеных фруктов. Порция горячей еды, да после длительного изнуряющего похода — это одна из тех немногих вещей, которые с легкостью могут вознести любого на вершину блаженства, наравне с горячей ванной или хорошим массажем.

Скинув обувь и верхнюю одежду, Оливер захотел провести оставшиеся светлые часы за медитацией. Усевшись в палатке поудобнее, с приятной согревающей тяжестью в животе, он закрыл глаза и принялся очищать свой разум от мыслей, и сам не заметил, как заснул.

На следующий день Джек повел Оливера к месту на холме, где видел лучшую концентрацию энергии.

Оливер медитировал целыми днями, лишь изредка прерываясь, чтобы размяться или удовлетворить естественные потребности. К концу первой недели ничего не изменилось. Во время второй недели он стал ощущать иногда появляющееся покалывание в разных частях тела. Джек сказал, что это хороший знак: его тело начинает отзываться на ману, окружающую их.

В середине третьей недели, ближе к вечеру, Оливер сидел на склоне холма и медитировал. Шел уже четвертый час транса, как неожиданно он ощутил легкое беспокойство, возбуждение, покалывание — какое обычно бывает поутру, если отлежал руку, — быстро распространяющееся по всему телу, разве что весьма болезненное, и вдруг все его чувства, казалось, в одно мгновение взорвались, в его голове вспыхнули неясные образы, и он почувствовал что-то... что-то, похожее на облако.

Теперь он мог видеть, чувствовать окружающий мир вокруг этого облака, только всё казалось серым, как будто он смотрел на мир через черно-белый фильтр. Было очень непривычно и неуютно «видеть», точнее сказать, ощущать себя как бы со стороны. Оливер попробовал поднять руку и увидел себя поднимающим руку, но всё ещё сидящим с закрытыми глазами. Сделав ещё несколько движений, он нашел это очень забавным. Минут через пять Оливер успокоился, наигравшись рассматриванием себя в этом странном зеркале.

Вспомнив, о чем рассказывал ему Джек ещё в первые дни, он потянулся к облаку и попытался его втянуть в себя. Ничего не случилось. Он попытался коснуться облака и ничего не почувствовал; никакие потуги втянуть, вобрать облако или представить себя пылесосом — ничего не меняли. Потратив на эти безрезультатные попытки бог знает сколько времени, он решил посоветоваться с Джеком.

— Джек, Джек, ты не занят? — спросил весьма взбудораженный и возбужденный Оливер, неосознанно тряся телефон, как если бы пытался разбудить спящего человека.

— Что такое? Ты чего такой энергичный... — недовольным голосом начал Джек, как если бы его отвлекли от важного дела, но, отметив необычное возбуждение Оливера, быстро переключил свое внимание на это. — У тебя уже получилось?

— Да! Нет... Ну, что-то точно получилось, — Оливер нервничал и сбивался. — Я увидел какое-то серое облако, только до этого меня как будто по голове ударили, и еще было чувство, будто в меня иголками тыкали, я трогал облако, и ничего не происходило!

— Оливер, успокойся! Давай с начала и по порядку.

Оливер вскочил на ноги, взъерошил волосы на голове, огляделся по сторонам, на мгновение почувствовав, что оказался в незнакомом месте, после чего опять уставился на телефон и пару мгновений спустя заново начал свой пересказ:

— Я сидел и медитировал, как обычно, вдруг по мне прокатилась волна покалываний, куда сильнее, чем случалось раньше, и уже по всему телу. Потом, довольно быстро после этого, было что-то непонятное, как будто меня по голове ударили, и после этого я увидел облако! Оно было серым, и вообще всё, что я видел, было серым. Я потрогал облако, это ведь была мана? Я попытался его вобрать, но не получилось. А ещё всё это время я как будто смотрел на себя со стороны!

— Поздравляю, Оливер, ты действительно смог увидеть ману! Хмпф, похоже, что ты смог войти с ней в контакт, но почему же ты не смог её поглотить... Сходи поужинай, а я подумаю над этим вопросом.

Оливер, немного удивленный отсутствием ответа от обычно всезнающего Джека, пошел в свой лагерь, к палатке и кострищу. Нужно было сходить набрать воды и поставить её кипятиться. Заодно можно было нарвать немного ягод, для этого надо было зайти в лес чуть дальше ручья. Со свежими ягодами овсяная каша получалась куда вкуснее, да и в своем обычном виде она успела порядком надоесть. Но это не страшно, свежие успехи распаляли решимость, а желание приобщиться к магии стало как никогда сильным.

После ужина Оливер позвал Джека еще раз:

— Джек, ну как там, есть идеи?

— Хмпф, обычно процесс поглощения маны у новичков не вызывает трудностей. Может быть, это особенности этого мира или твоего тела. Пробуй ещё! Если до конца недели не получится, я попытаюсь что-нибудь придумать, — приободрил его Джек, после чего небрежно добавил: — И ещё, не беспокойся о тех покалывающих и болевых ощущениях, это твоё тело адаптируется к мане. Это можно сравнить с длительным голоданием и первой едой после него, так и твоё тело — изголодалось по этой энергии и потихоньку приходит в норму. Выдержи, вытерпи это, и у тебя всё получится!

— Я постараюсь!

Воодушевленный Оливер, чувствуя в себе свежие силы, вернулся на своё место на пологом склоне холма и, пока не наступила ночь, приступил ещё к одному сеансу медитации. После первого осознанного контакта находить ману и вправду стало намного легче. Отыскав облако, он подошел к нему, засунул в него руку и стал пытаться поглотить его. Как он только не пыжился, какие только мысленные трюки не применял, всё опять было впустую. Окончательно выдохнувшись, он вернулся в лагерь. Уже наступила глубокая ночь, и расстроенному Оливеру оставалось только отправиться спать.

Проснувшись утром, Оливер почувствовал, что отлежал руку, и это ощущение не прошло даже после завтрака. Нахмурившись и уставившись на свою руку, он вспомнил, что такие же ощущения у него были перед первым контактом. Приняв это за хороший знак, он поспешил к месту медитации. Сейчас он хотел попытаться зайти в облако целиком, надеясь, что так прогресс будет более заметен.

К вечеру изменения определенно были — теперь у него кололо во всем теле. Немного встревоженный, но больше обрадованный таким поворотом событий, он вернулся в лагерь. Ковыряясь в сумке, он выбирал из надоевших почти за месяц макарон и каш, что бы приготовить сегодня на ужин. Мысль вернуться в деревню и освежить свой рацион новыми блюдами с каждым днем становилась всё привлекательней.

Пока готовился ужин, Оливер хотел поговорить с Джеком, но тот не отвечал. Такое случалось не часто, но всё же бывало. Забравшись в палатку, он едва ли не полночи ворочался и пытался найти удобную позу для сна, но колюще-зудящие ощущения по всему телу вспыхивали и дергали его, какую бы позу он ни принимал. Так он промучился всю ночь, проведя её в полубессознательном состоянии, часто просыпаясь и проваливаясь обратно в сон.

Утром Джек всё ещё не отвечал, а Оливер, поразмыслив, что же ему делать дальше, неспешно побрел в зону для медитации. Желание научиться колдовать перевешивало все опасения. Он решил, как и вчера, полностью войти в облако. Первую половину дня Оливер действовал по старым инструкциям Джека, и теперь его тело кололо и зудело ещё сильнее. А во второй половине дня он уже оставил эти попытки взаимодействия с маной и переключил своё внимание на зуд. Он отвлекал всё заметнее и становился всё сильнее.

Это перерастало в реальную проблему. Мало того, что он мешал спать и просто раздражал всё остальное время, так теперь он ещё и мешал медитации! Оливер попытался сосредоточиться на игнорировании этого ужасного чувства, полностью погрузившись в медитацию. И пока он медитировал, всё, казалось, было неплохо.

Из медитации его вырвал испуганный голос Джека:

— Оливер, очнись, Оливер! Да проснись же ты! Пацан, возвращайся!

— О-о-о... а-а... э... что?

Оливер долго приходил в себя, как после двадцатичасового непрерывного сна. Потерянный во времени и пространстве, он окончательно очнулся, только когда Джек снова начал его звать.

— Оливер, ты как себя чувствуешь? — спросил тот недоверчивым, едва заметно подрагивающим от испуга голосом.

Оливер попытался встать, но затекшие за целый день медитации ноги не хотели слушаться. И тут на него в полную силу навалился ЗУД. Сейчас его тело прямо-таки горело, как после укусов тысячи насекомых. Он сразу неосознанно начал чесаться.

Теперь уже Оливер испуганным голосом отвечал Джеку:

— ЧТО ЭТО ЗА ЗУД?! Разве он должен быть таким сильным? — Оливер вышел из медитации около минуты назад, но он уже начал терять терпение.

— Ты слишком долго торчал в скоплении маны! О чем ты, черт возьми, думал?!

— Ну... ты ведь не предупреждал, а я думал, что так и должно было быть.

— Твою ж мать... — Джек расстроенно вздохнул и продолжил: — Ладно, тебе просто будет сложнее вытерпеть это, но ничего ужасного не случилось. Хмпф, с завтрашнего дня не сиди в облаке больше трех часов, потом давай телу отдохнуть столько же и только после этого возвращайся в него снова. И повторяй так, пока не получится вобрать ману.

— А есть что-то, чтобы облегчить зуд? — спросил Оливер, нервно почесываясь и заводясь все сильнее. — Это ж хрень какая-то, так ведь не должно быть! Если оно так продолжится, я же с ума сойду! И вообще, ты почему не отвечал мне утром?!

— Х-х-х, не забывайся, мальчишка! — осадил его Джек. — Я тебе не нянечка, и у меня есть свои дела. Но отвечая на твой вопрос, — нет, здесь я никак тебе не помогу. Тебе остается только терпеть или сдаться и забыть о магии!

— Ну как скажешь...

Крайне раздраженный и постоянно почесывающийся Оливер побрёл в лагерь. К тому времени, как он закончил готовить ужин, его глаза начали наливаться кровью. От постоянного раздражения и напряжения хотелось волком выть, хотелось содрать кожу и почесать себя внутри, хотелось отвлечься на что-то ещё — на что угодно, хоть ненадолго.

Ужас от осознания того, что зуд никак не слабеет и не проходит, сковал разум Оливера. Он моментально взмок от холодного пота, пробравшего его по всему телу, от мысли, что терпеть ему этот зуд ещё неизвестно сколько времени. Единственным спасительным маяком надежды в этом океане отчаянья было то, что это пройдет, этот зуд не будет вечным.

Впрочем, пять минут бодрствования без активного занятия, по ощущениям, не сильно отличались от вечности. Впереди его ждала ещё одна ночь в полусонном бреду. Утром Оливер подумал, что так вполне могло бы выглядеть одно из наказаний в аду.

Осунувшийся, с темными кругами под глазами, совершенно не имеющий желания завтракать, он лишь умылся у ручья и пошел в зону для медитации, теша себя надеждой, что этот зуд скоро закончится, ну или хотя бы не будет таким сильным во время медитации.

Придя на место, он сел в ставшую уже привычной позу и только сейчас вспомнил указания Джека о трёхчасовых интервалах. Почесав голову в задумчивости, он только сейчас вспомнил, что у него нет часов, раньше он всегда смотрел время в телефоне. Рассказав про эту проблему Джеку, он получил от него согласие поработать для Оливера будильником.

Сегодняшний день получился весьма похожим на вчерашний. Только вечером к зуду добавилась новая напасть: казалось, вся кожа и плоть Оливера горели, пробирая жаром до костей. В бессильном отчаянье, понимая всю бессмысленность этого поступка, он позвал Джека:

— Дже-е-ек?

— Терпи! — сразу отрезал Джек, как будто понимал, о чем пойдет речь.

— Терпи да терпи, хоть бы что нового сказал! — заворчал себе под нос Оливер, возвращаясь в лагерь.

Едва взглянув на тлеющие угли в кострище, он услышал урчание живота, требующего еды. Собирая всю свою оставшуюся волю, чтобы отвлечься от болезненных ощущений, он поставил кипятиться воду и пошел к ручью поискать свежих ягод. Минут через двадцать, меланхолично поедая уже опостылевшую кашу, он старательно прогонял из головы мысли о предстоящей ночи и завтрашнем дне. Стоило только доесть кашу, как приятное тепло разлилось по телу, принося за собой сонливость, а он и так уже клевал носом. Зевнув пошире напоследок, Оливер свернулся калачиком и провалился в глубокий сон, впервые за последние дни.

Пока Оливер спал, Джек тщательно осмотрел Оливера. Он не мог помочь ему с зудом, но кое-что он все-таки мог сделать. Тяжело вздохнув, как будто отрывая от сердца что-то дорогое, он накрыл ученика облаком голубой маны. Таким образом Джек надеялся придать телу Оливера свежих сил, а контакт с высококачественной маной и вовсе мог способствовать его прорыву в обучении.

Буквально через пару минут беспокойное дыхание Оливера выровнялось и выражение лица расслабилось, принимая спокойный вид, какой и должен быть у спящего человека.

— Это стоило мне недели нашего совместного пребывания, надеюсь, ты оправдаешь мои ожидания, — пробормотал утром Джек, забирая обратно свою ману.

Проснувшись утром, Оливер очень удивился тому, что смог просто выспаться, без кошмаров, резких подъёмов и страданий от этого бесящего зуда. Ещё одна потерянная в этом лесу обыденная радость, которую замечаешь, лишь теряя. А как же он скучал по простому туалету и душу... и еде, хоть чем-то отличающейся от вызывающего отвращения набора, лежащего на дне сумки.

Впрочем, радовался Оливер недолго: зуд никуда не делся, разве что стал чуть легче, или ему так казалось после хорошего сна... С дергающимся от раздражения глазом он отправился к месту медитации. Полный решимости достичь своей цели, не желая отступать после стольких дней страданий, он собирался выложиться на полную.

В течении дня его болезненные ощущения менялись, трансформируясь во что-то новое. Зуд постепенно становился легче, пока не ушел полностью, оставив после себя странное щекочущее ощущение, которое неожиданно появлялось и так же быстро и внезапно проходило. Жар ослабел и сменился на согревающее тепло, от чего и так жарким летом Оливер потел как в парилке и в перерывах начал пить воду литрами.

Воспрявший духом, аки феникс из пепла, после вечерней медитации Оливер был настолько доволен случившимся переменами, что возвращался в лагерь едва ли не пританцовывая.

В лагере, во время готовки, он обратил внимание на свой внешний вид и состояние одежды. Полноценно вымыться здесь не получится при всем желании, но обтирания влажным полотенцем у ручья хоть как-то спасали ситуацию. Сразу же после мытья, чтобы не ходить до ручья дважды, он полоскал и одежду, летом она высыхала очень быстро, даже по вечерам.

После ужина, прибывая в хорошем настроении, Оливер захотел поболтать с Джеком. Обычно именно так он коротал время по вечерам, просто разговаривая, слушая рассказы Джека о других мирах или внимая его наставлениям по обучению. Но сегодня Джек был занят. В последнее время это стало случаться довольно часто.

После того, как ты обустроишь свой лагерь, делать в лесу особо нечего; не зная, чем заняться оставшиеся полчаса-час до захода солнца, Оливер прошел прогуляться вдоль ручья. Вверх по течению минут через пять он уткнулся в непроходимые заросли кустарника, посмотрев с обоих берегов, он не нашел хорошего пути обхода и решил спуститься вниз по течению.

Минут через пятнадцать он вышел на небольшую поляну с двумя огромными поваленными деревьями, вокруг которых росли грибы — единственное, за что можно было зацепиться глазу, кроме самих деревьев. Ближе к ручью росли грибы на толстой белой ножке, с коричневой полукруглой шляпкой, иногда по два или даже три рядом. Вроде бы они были даже съедобными. Чуть дальше росли небольшие кусты с незнакомыми ему продолговатыми красными ягодами. А на другом конце поляны, там, где одно дерево повалилось на другое, росли совершенно другие грибы: яркие, красные, на тоненьких ножках. Насколько Оливер помнил из учебников по биологии, яркое — значит, ядовитое.

Поискав ещё чего-нибудь нового, ранее ещё не встречавшегося в этом лесу, может быть, даже призраков, о которых упоминал старик в деревне, и не найдя ничего, он отправился с этой поляны обратно в лагерь. Солнце уже садилось, и в лесу быстро становилось темно. Последние метров сто Оливер добирался в темноте, не спеша и очень осторожно.

Перед тем как отправиться спать, он засмотрелся на ночное небо, полное ярких звёзд. В городе такое не увидишь. В детстве он часто воображал себя пилотом одноместного космического корабля-разведчика, бороздящего бескрайние просторы Вселенной, в поисках пригодных планет для колонизации или других форм жизни. Представлял, как будет сидеть в рубке, потягивая чай, закинув ноги на приборную панель, и любоваться сиянием звёзд всех цветов радуги. В какие приключения он мог бы отправиться в обтягивающем серебристом скафандре, с обязательным бластером, закрепленном на ноге и стреляющим неизменно красными лучами, с каким-нибудь смешным звуком. А потом Оливер подрос, и мечты о межзвёздных путешествиях разбились о скучную реальность.

На этой ностальгической ноте закончился день. Следующий был до чертиков похож на вчерашний, как и следующий за ним, и ещё один...

Но сегодняшний вечер изменил всё.

Оливер сидел и медитировал в облаке маны, и вдруг мана пришла в движение и тонкими, едва заметными струйками начала проникать в его тело. Захватывающее всё внимание, гипнотизирующее, отсекающее всё остальное чувство поглотило Оливера, начисто вытеснив из его головы всё, что в ней было до этого. Сперва будоражащее и заряжающее энергией, почти окрыляющее тепло разлилось по телу, наделяя Оливера уверенностью и решимостью. Вслед за этим его накрыла вторая волна приносимых маной ощущений. Желание действовать, бежать, кричать, ломать, а то и вовсе кинуться в драку захлестнуло Оливера. И кажется, это было не всё, но в этот момент Джек чем-то, подозрительно похожим на оплеуху, вырвал его из медитации.

— Какого черта, Джек?!

— Остынь, мальчишка.

— Хватит называть меня мальчишкой! Я тебе помогаю! Я ради этого прохожу практически через ад! Прояви хоть немного уважения! — пылая гневом и переходя на крик, Оливер изливал накопившиеся чувства на телефон, пока у него не кончился воздух в легких.

Джек молчал.

Разозлившись на это молчание ещё больше, Оливер бросил телефон на землю, в траву в паре метров от себя и, бурча себе под нос, энергичной походкой пошел в лагерь. Его голову переполняли дурные мысли и намерения. Хотелось показать Джеку его место, возможно, даже сдать тем бандитам, что его ищут, если он и дальше будет себя так вести, хотелось разорвать и выкинуть эту надоевшую "просто добавь кипятка и подожди" еду, хотелось принять нормальную горячую ванну, а мысль о том, что он столько времени не ел сладкого, моментально удвоила его раздраженность.

Ещё и этот ворон, так противно каркающий, как будто смеющийся на своём птичьем языке именно над ним. Найдя его взглядом на высоком дереве на краю поляны и подобрав пару камней, Оливер, едва ли целясь, начал забрасывать его камнями. Первые камни пролетели мимо, совершенно не испугав ворона, что только раззадорило желание Оливера прогнать эту наглую птицу и азарт, с которым он взялся за эту задачу.

Впрочем, длилось это недолго, спустя ещё пару камней он попал по ветке, на которой сидел ворон, тот испугался и, протяжно каркнув, улетел прочь. А Оливер поймал себя на мысли, что занимается какой-то ерундой. Пиная по дороге в лагерь небольшой камень, он немного остыл и успокоился. В лагере Оливер подогрел остатки утреннего чая, разрываясь меж двух мыслей: о том, как его всё достало, и о том, что наконец-то появился видимый прогресс, и бросать всё сейчас, на полпути, глупейшая мысль.

Развивая и раскручивая эти мысли, думая, к чему они могут привести, он в беспокойстве нарезал круги вокруг платки и лагеря. И чем больше он думал об этом, тем больше он склонялся ко второму варианту. В этом постоянном движении он растерял большую часть агрессии и к ночи почти пришел в норму и отправился спать.

За ночь почти вся мана выветрилась из тела, и утром Оливер проснулся хорошо отдохнувшим и полным сил, но с жутким сушняком, пить хотелось нестерпимо. Он опустошил почти полную бутылку воды и на него почти сразу же навалились воспоминания о вчерашнем вечере. Удивляясь своему вчерашнему поведению, он поспешил к тому месту, где бросил телефон. Почти сразу найдя телефон среди невысокой и редкой травы, Оливер, нервничая и смущаясь, позвал Джека.

— Кмх-кхм, здравствуй, Джек.

— Ну здравствуй, Оливер, — ответил Джек, после чего последовала неловкая пауза.

— Джек, я бы хотел извиниться. Сам не знаю, что на меня нашло. — стесняясь и даже немного покраснев, сказал Оливер, накручивая себя и гадая, как может начать развиваться разговор.

— Хех, — усмехнулся Джек — Это было вполне ожидаемо, и тебе просто нужно было время, чтобы остыть. Это был тот самый риск, о котором я тебя предупреждал. Хмпф, эта мана делает тебя агрессивнее, вберёшь её в себя слишком много — и потеряешь контроль над собой, что вчера и случилось. Неужели ты сам этого не понял?

— В начале был зуд, потом жар, теперь ещё и это... — вздыхая, начал было жаловаться Оливер, но его перебил Джек.

— И у нас осталось не так уж много времени.

— Да уж, ничто хорошее не дается легко... Ещё мой отец так говорил.

— Это он правильно говорил, мудрая мысль. Но мы отвлеклись, у нас ужасно мало времени, а сделать предстоит ещё немало! Хмпф, ты смог войти в контакт с маной, ты смог начать вбирать её. Ты прошел половину требуемого пути! Следующий шаг — это контроль агрессии, приносимой маной, ну или хотя бы её сдерживание. Кстати, у тебя ведь появилось новое чувство, которым ты постоянно ощущаешь ману?

Только после слов Джек он обратил на это внимание. То ощущение, что раньше появлялось, лишь когда он входил в облако маны, теперь было постоянно с ним. Сосредоточившись, он смог ощутить в себе тончайшие нити маны, неспешно кружащие в районе его живота. Не отпуская это чувство, он поднял взгляд и увидел нити, маленькие облачка и похожие на рассеивающийся туман скопления маны.

— Я вижу её! Джек, я вижу ману! — радостно воскликнул Оливер, вскочил на ноги и принялся осматривать окрестности, ища скопления маны.

Наблюдение за маной придавало всему окружению мистическую, неземную атмосферу. Любоваться, как в мане переливается свет, как все её оттенки оранжевого вспыхивают и затухают, как она течёт, словно густой кисель, а потом превращается в невесомую дымку легко развеивающегося пара, можно было так же бесконечно долго, как наблюдать за течением воды или непрерывным танцем огня.

Дав Оливеру насладиться впечатлениями от вида маны, Джек окликнул его спустя пару минут:

— Оливер, время не ждёт, пора начать работу! Иди и собери маны, пока чувствуешь, что можешь контролировать агрессию; пора уже научить тебя манипуляциям с маной.

Воодушевленный, пусть и небольшим, но всё же прогрессом, Оливер теперь уже сам выбрал место с концентрацией маны, без подсказок Джека, как это было раньше. Войдя в выбранное им скопление маны, Оливер сосредоточился и попытался вобрать её. Сегодня не пришлось долго и томительно ожидать, пока мана отзовется на его потуги, она почти сразу пришла в движение, откликаясь на зов Оливера.

И вновь чувство единения с маной и её поглощение загипнотизировало Оливера. Лишь мысль на границе сознания, о том, что "нужно себя контролировать и не дать позволить пропасть ещё одному дню", за которую он держался изо всех сил, лишь эта мысль отделяла его от пропасти с бездумной яростью, в которую он мог свалиться, дав слабину только на мгновение. Цепляясь за эту мысль, он с трудом возвращал контроль над собой, сбрасывая это цепкое гипнотическое влияние, дающее ощущение силы и могущества.

Шаг за шагом возвращая себе контроль, обретая уверенность в себе и своих силах, он готовился одним резким волевым выпадом вернуть себе полный контроль над мыслями, затуманенными иллюзорными образами. Усилие, ещё одно, ещё немножечко... И, собрав всю свою волю и решимость, он одним рывком, из жмущейся на грани сознания и цепляющейся лишь за одну мысль, подавленной тени самого себя, вновь стал тем Оливером, которого он всегда знал.

Процесс сбора маны прервался, и, оглядев себя, он оценил количество поглощённой маны — "примерно половина от вчерашнего", как сказал Джек. Взбудораженный и возбужденный влиянием маны Оливер не хотел останавливаться на достигнутом, тем более после того, как он своими силами вырвался из гипнотической ловушки маны.

Возобновив процесс сбора, теперь он лучше понимал, на что обращать внимание, чтобы не попасть под влияние маны. Мана вновь небольшими ручейками устремилась в его тело, даруя ощущение силы, подталкивая не сдерживаться и полностью отдаться чувству единения. Когда это наваждение стало казаться правильным и не таким уж сомнительным, он остановился.

Оценивающе оглядев себя и выбранное им скопление маны, он заметил, что оно уменьшилось на треть или четверть. А внутри его живота, в сфере размером с кулак, кружилась собранная им мана — похожая на разряженный ржавый туман.

Приободрившийся этим небольшим успехом, а так же тем, что в этот раз он не вышел из себя, Оливер позвал Джека.

— У меня получилось, Джек, смотри, — радовался Оливер, показывая пальцем на живот. — Это было не просто, но я справился! Что надо делать дальше?

— Неплохо, Оливер, неплохо. Хмпф, начнем с самого простого: чтобы быстрее сосредоточиться на мане, начни с медитации, ощути саму ману внутри себя, как будто она продолжение твоего тела, воздействуй на неё, прикажи ей двигаться, как ты приказываешь ноге сделать шаг, приведи её в движение и направь поток маны от живота к плечу, а потом по руке, чтобы она вышла из ладони.

— Всего-то? Да это я быстро! — отозвался Оливер, полный энтузиазма.

Следуя инструкциям Джека, он пытался направить течение маны, но получалось плохо — она рассеивалась и никак не хотела слушаться. Пытаясь нащупать ту грань между слишком сильным и недостаточным воздействием, он провел остаток дня.

Тем же самым Оливер занимался и почти весь следующий день, только вот в обеденное время он сорвался, увлекшись сбором маны и переоценив свою способность к контролю агрессии, и потерял на этом время до наступления вечера. Джеку опять пришлось выслушать порцию обид, о том, какая он бессердечная сволочь, никудышный учитель и вообще хреновый напарник.

Выпустив первоначальный пар, Оливер смог собраться с мыслями и продолжил тренировку. К ночи он смог доводить ману по руке к ладони уже два раза из трех, но с выводом её именно из ладони, а не просто хаотичного развеивания вокруг всей кисти возникли сложности.

Над более тонким контролем потока маны Оливер трудился следующие два дня. Жар, из-за которого постоянно хотелось пить, никуда не уходил. А рука под конец трехчасовых тренировок начинала неметь и отниматься минут на пять-десять.

К концу второго дня этих тренировок, за приготовлением ужина он выронил ложку, которой помешивал готовящуюся кашу. Насторожившись от этой неловкости, он уделил больше внимания своей руке и обнаружил, что пальцы как будто немного одеревенели, ощущения стали притупляться, он потерял в чувствительности и скорости реакции. И эти ощущения не уходили со временем.

Обратившись с этим открытием к Джеку, Оливер услышал лишь уже ставший привычным набор фраз:

— Твое тело перестраивается, терпи, осталось недолго, — уставшим голосом отозвался Джек.

— Но зачем нужна такая тренировка? Почему у меня должно начать получаться десять раз из десяти в этом упражнении? — Оливер попробовал подойти к этому вопросу с другой стороны.

— Ты должен будешь пройти активатор, спрятанный в двери, влив в него ману, и у тебя не будет второй попытки, в городе ты не сможешь пополнить запасы маны. В случае провала путешествие до этого леса займет куда больше времени, чем несколько дней тренировок по улучшению контроля. Да и не прошу я от тебя чего-то сложного, скажем, повторить мой трюк с вороном, это самая простая вещь, которой в нашем мире учат ещё детей.

Джек ненадолго замолчал, заметив общее беспокойство и сомнения Оливера, он продолжил:

— Оливер, почему ты хочешь стать магом? Почему ты так хочешь попасть в другой мир?

Абсолютно не ожидавший такого поворота в разговоре, Оливер задумался перед ответом.

— Если ты не родился в числе одного золотого процента, твоя жизнь будет полна боли, дерьма и несправедливости... с которыми ты ничего не сможешь сделать, в отличие от них. Этот мир откровенно плох, даже несмотря на то, что он лучше, чем когда бы то ни был за всю свою историю.

И даже это не самое страшное. Меня пугает, пугает до абсолютного бессилия и депрессии, вызывая глубочайшее отвращение, та серость и предсказуемость... предопределенность моего будущего. После окончания учебы это будет работа-дом-работа-дом — и так повторять до старости, когда ты едва будешь способен ходить самостоятельно.

Я вижу этот шаблон везде, и я не хочу так жить. И никакие случайные радостные моменты или яркие воспоминания не скрасят удушающую серость такого существования. Никакой эскапизм в чужих выдуманных мирах не спасет от этой реальности, всегда ты будешь вынужден вернуться обратно, где ни на что не способен повлиять...

И тут появляешься ты, рассказываешь о магии, о других мирах, где ты в куда большей степени сам хозяин своей судьбы! Как можно от такого отказаться? Никакие до одури скучные и одинаковые тренировки, эта боль, жар или зуд не способны заставить меня отступить перед такой возможностью!

Под лучами неспешно восходящего солнца Джек наблюдал, как Оливер спит, и мысленно сокрушался, как же он от всего этого устал: устал сидеть взаперти, устал ограничивать себя в магии, устал прятаться, устал ждать, пока ученик освоит самые простые приемы, которые даже азами назвать-то нельзя, он просто устал... Лишь одно его веселило: во время вечерних бесед парню можно было скормить любую небылицу, и он верил, но даже эта забава со временем теряла свою привлекательность.

Скоро Оливер закончит своё обучение, наверное, в ближайшие пару дней, если помочь ему советами. Сейчас как раз хороший момент, чтобы вмешаться, дать пару наставлений и заработать баллов как хороший наставник. Хех. Да, решено, именно этим он сегодня и займется.

За завтраком он объявил о своих намерениях Оливеру, выглядевшему уставшим, если не сказать, измученным. Кажется, постоянный жар неслабо его выматывал. Да еще и вчерашние изменения с рукой — это не к добру, надо ускоряться.

Оливер же этим новостям обрадовался, приосанился и мечтательно улыбнулся. Весь следующий день они оттачивали его контроль над маной. На этот раз Джек наблюдал и активно подсказывал, советовал и указывал на ошибки.

За один день тренировок под пристальным наблюдением Джека они продвинулись довольно хорошо. Теперь Оливер уверенно выполнял требуемое упражнение в половине случаев. Если тот постарается, завтра их будет ждать последняя ночевка в этом лесу.

Джек оглядел лагерь, созданный Оливером: едва горящий костер в ямке, запас сухих веток на несколько дней у палатки, наломанных под размер костра, сама палатка, у которой сломалась молния и появилась дырка в одном боку, почти пустая сумка с провиантом в палатке и пара обуви, от которой Оливер отказался спустя несколько дней пребывания в лесу и потом долго радовался этим свежим ощущениям: "Джек, как же здорово ощущать землю, траву, они такие теплые и мягкие! И ноги, к вечеру они совсем свежие, совершенно не как после целого дня в обуви".

"Тьфу, блин... Нашел, чем делиться, пока я тут без тела заперт".

От палатки шли две тропинки, ведущие одна к ручью, а вторая к месту медитации. Напротив костра и палатки было место с новым увлечением Оливера: когда его тренировки ограничились тремя часами подряд, он натаскал со всей округи камни и начал строить из них башенки. Тогда на вопрос, чем он занимается, Оливер ответил, что балансировкой камней и это занятие требует глубокой концентрации и помогает ему отвлечься.

"Пусть играется, лишь бы лишний раз не лез со своими надоевшими расспросами", — отчетливо помнил свою мысль Джек.

Следующий день был почти полным повторением предыдущего. Успехи Оливера выросли до девяти успешных выполнений упражнения из десяти. И вот настало их последнее утро в лесу.

Джек отметил для себя, что Оливер опять спал тревожно и часто просыпался с быстрым и резким дыханием, как после кошмаров. Постоянно ухудшающееся самочувствие его ученика заставляло Джека нервничать — как тот переживет переход через лес назад, пройдет ли активатор, сумеет ли договориться со стражем портала в таком состоянии?

Утром, после пары первых попыток, Оливер догадался, что было не так в его манипуляциях и что ему мешает стабильно выполнять это упражнение. На проверку успешного освоения ушло всего полчаса.

Довольный Джек позвал Оливера:

— Оливер, если мы поторопимся, то сможем успеть вернуться в деревню к закату. Правда, большинство вещей придется оставить и возвращаться налегке.

Оливер выдавил из себя измученную улыбку, согласился и только собирался пойти к палатке, как Джек его снова окликнул.

— Хмпф, перед тем, как ты уйдешь отсюда, мне нужно запечатать в тебе собранную ману, чтобы она не развеивалась за то время, пока мы добираемся до портала. Присядь на минутку.

Сфокусировавшись, Джек направил свой поток маны из телефона к животу Оливера. Не спеша и аккуратно проникая внутрь, он обволакивал ту сферу, внутри которой Оливер держал ману. На миг вокруг сферы показались цепи, опоясывающие её во всех направлениях, и исчезли.

— Всё, Оливер, я закончил, собирайся в дорогу.

Тот кивнул и, забрав Джека, пошел в лагерь. В какой-то момент Джеку показалось, что в Оливере накопилось столько усталости, что он не хочет даже лишний раз открывать рот, чтобы поговорить.

Вернувшись в лагерь, Оливер позвал Джека:

— Я сейчас переоденусь и думаю, нужно плотно поесть на дорогу, ведь времени остановиться, делать костер и варить еду у нас не будет, если мы хотим дойти до деревни за один день.

Джек согласился и продолжил наблюдать за Оливером. Тот поставил кипятиться воду для каши и пошел к ручью. Там, присев у воды, он разглядывал свое отражение: отросшие и спутанные волосы, давно не видевшие шампуня или мыла, загоревшее, обветренное, уставшее и немного осунувшееся лицо с потрескавшимися губами, глаза... скрывающие боль, но полные решимости.

Закончив рассматривать своё преображение, Оливер опустил подрагивающую правую руку прямо в отражение своего лица и принялся умываться, а потом и вовсе опустил лицо в холодную воду ручья и просидел так почти минуту. Умывшись, он набрал воды в единственную полуторалитровую уцелевшую бутылку и вернулся в лагерь.

Поев и собрав в сумку лишь сменную одежду и воду, он окинул свой лагерь ностальгическим взглядом — минута прощания с местом, в котором он провел почти половину лета... Вздохнув, Оливер отправился в путь.

Дорогу ему подсказывал Джек, создавая в воздухе указатели из маны, и благодаря его духовному зрению они шли, обходя все сложные участки леса. Несколько раз они останавливались передохнуть; около полудня Оливер набрал воды в другом ручье, и к вечеру они вышли из леса. До самой деревушки дошли только к закату.

Направляясь к той закусочной, где они останавливались в прошлый раз, Оливер выглядел неважно, ему становилось хуже. Заведение уже было закрыто, но через стекло в двери внутри было видно старика, пьющего чай и пишущего что-то в тетради.

Постучав в дверь, Оливер привлек внимание старика, и пока они договаривались об ужине, о возможности доехать до города не на автобусе или ночлеге, Джек прикидывал свои ближайшие планы.

Нужно было довести Оливера до своего тайника, чтобы он мог заплатить за проход через портал, и как-то подбодрить мальчишку, а ночью, пока он будет спать, надо подготовиться к выселению, и еще нужен план Б, если всё пойдет наперекосяк.

"Ну и угораздило же меня с этим заданием, вляпался так вляпался. Но ничего, награда того точно стоит! А дальше наконец-то можно будет расслабиться. Я уже и прибрежный городок себе присмотрел, в нейтральных землях, а какие там красивые загорелые девушки, м-м..."

Пока Джек обдумывал свои планы, Оливера успели накормить подогретыми в микроволновке пирогами и горячим чаем, он так же смог договориться, чтобы внук старика подбросил его до города, хоть это обошлось и недешево.

Смотря на уезжающую в город машину, старик пожаловался, казалось, самой закусочной, обведя её взглядом, наполненным теплотой и любовью, на странную и разбалованную молодежь, и что ситуация с каждым десятилетием становится всё хуже и хуже... и, тяжело вздохнув, вернулся к своим тетрадкам.

В городе Оливер арендовал комнату в хостеле и сразу рухнул спать. Джек тем временем подготавливал заклинания и продумывал последовательность действий, если всё пойдет не по плану. К утру он подготовил два неплохих, по его мнению, плана — один с маскировкой, а второй с быстрым побегом, и ещё один рисковый, на крайний случай; если прижмут, он пожертвует частью жизненной силы, чтобы создать возможность сбежать. За эту возможность придется дорого заплатить, по-настоящему дорого, но уж лучше остаться живым калекой, нежели умереть здоровым.

Проверив состояние Оливера, который спал, свернувшись калачиком, Джек распереживался: "Надеюсь, он не сорвется, осталось и вправду немного". После этого он разбудил Оливера.

Едва открыв глаза, тот обхватил руками живот и тихо застонал. Всё ещё держась за живот, он перевернулся на спину и, смотря в потолок, спросил:

— Джек, ты меня вылечишь?

— Да, конечно, нам просто надо пройти через портал, — почти сразу отозвался Джек. — Как только мы попадем в другой мир, я сразу смогу облегчить твою боль, а потом за день или два мы найдем моих друзей, и они смогут помочь тебе по-настоящему!

Последовала небольшая пауза, после которой Джек добавил:

— Ты молодец, парень, хорошо держишься... Скоро это закончится.

Они вернулись в город, где жил Оливер, и к трем часам дня уже стояли напротив тайника Джека в тихом и безлюдном переулке, недалеко от центра. Джек попросил поднести его поближе к фундаменту здания, к месту под пожарной лестницей. Послав поток маны в хитрой последовательности, он снял отводящую взгляд защиту и обратился к Оливеру.

— Отодвинь эту панель, за ней тайник. В нём возьми черную шкатулку, обвязанную жёлтой ленточкой. Ей расплатишься за проход через портал.

Ещё возьми три зелёных шарика из мешочка на полке ниже. Они будут нужны, если что-то пойдет не так. Это очень быстрое и сильное усыпляющее средство: раздавишь оболочку, и в радиусе двадцати метров все уснут почти за секунду. Положи их так, чтобы мог быстро достать и бросить.

Чтобы не уснуть самому, возьми антидот из коробки рядом. Прими одну порцию сразу, её действия хватит на час. Этого времени нам как раз должно хватить, портал тут недалеко, в полукилометре.

Закрыв тайник, Оливер вышел из переулка и пошел в указанном направлении. С поникшими плечами, с подрагивающей рукой, с воспаленными красными глазами, в которых горел огонь решимости и упрямства не сдаваться, несмотря ни на что, угрюмый и уставший, он шел вперед, похожий на зомби.

Люди на улице иногда оборачивались и, презрительно фыркая, спрашивали своих собеседников, не наркоман ли это, люди постарше любили взывать к стыду и совести, с укором смотря на него. И эти, казалось бы, жалкие полкилометра превратились в затяжной путь порицания, негодования и отвращения. Хорошо хоть людей в форме не было, или им было всё равно.

Стоя неподалеку от нужной им двери, на противоположной стороне улицы, Оливер слушал последние наставления Джека:

— Запоминай внимательно: подойдешь к этой двери и, взявшись за ручку, начинай вливать в неё ману и открывать саму дверь — это откроет проход не в обычный магазин, а в особое карманное измерение с порталом. Там будет ждать страж, возможно, с охраной. Попросишь у него проход на планету оборотней, они поймут, и передашь шкатулку. Оплаты хватит с избытком, сложностей возникнуть не должно. Со мной не разговаривай. Всё запомнил? Повтори.

— Открыть дверь, вливая ману, попросить портал к оборотням, расплатиться шкатулкой, с тобой не говорить, — тихо ответил Оливер.

— Молодец, — отозвался явно довольный Джек. — Сейчас я сниму с тебя печать, удерживающую ману, и можешь идти.

Оливер почувствовал легкий толчок в живот и ощутил, как контроль над маной возвращается к нему.

Подойдя к двери, он не заметил в ней ничего странного или необычного, дверь как дверь — белый обшарпанный пластик, большие стеклянные окна, через которые видна обстановка ломбарда, со скучающим за прилавком продавцом. Хотя нет, ручка! Вот она точно была необычной: старая, даже старинная, из темного металла, отполированного тысячами прикосновений, с удивительно мелкой и детальной резьбой, изображающей свернувшуюся клубком лису, за чей хвост следовало открывать дверь.

Нервно вздохнув, он повел ману по руке и толкнул дверь. Она плавно поехала внутрь здания и начала преображаться, вместо пластика показалось массивное тёмное дерево. Дверь была разделена на четыре части, на ней красовались искусно вырезанные сцены магических битв, сказочных и мифических существ. Увлекаемый движением открывающейся двери, Оливер шагнул вперед, в темноту.

* * *

"Страж портала — казалось бы гордая, почётная должность, а на деле наказание. Тут скучно до одурения!"

Маленький кусок изолированного от всех миров пространства, размером шесть на шесть метров. У комнаты даже потолка и стен не было, просто деревянный пол и тьма вокруг, до которой можно было дотронуться.

Единственные предметы посреди этого "ничего" — это стол с набором письменных принадлежностей, с тетрадью учета путешественников, кресло и ещё два для гостей, да магический светильник, левитирующий там, где должен был быть потолок.

Ну и, конечно, сам портал — пять камней, соединённых ритуальным рисунком. По одному камню-якорю на мир, в который можно было открыть портал. Они были нужны для простоты ритуала, чтобы его могли обслуживать обычные выпускники магических школ.

"И заперт я здесь, как самый простой накопитель маны, для этого чёртового портала! Ещё целых два года... Я же совершенно не виноват, мы всего-то обсуждали молодого учителя-калеку, ну, подшучивали над ним, и что? Все так делали! Не запирать же меня тут на три года за такую мелочь! Сволочи!"

Обида и злость не хотели уходить даже спустя год, а давящая атмосфера пустоты только сильнее подстегивала негативные воспоминания.

"О, кажется, дверь открывается, будет первым на этой неделе. Кого там занесло?"

Показался молодой парень, мрачный и угрюмый, с покрасневшими глазами. От него прямо веяло некой дикостью и яростью.

"Интересно, что у него с уровнем силы? Хм... Я вообще в нем маны не чувствую! Твою мать, что это за столь выдающийся контроль над маной? Он что, из бессмертных?! В таком-то возрасте?! Но как иначе он смог бы сюда попасть? Не маг дверь не откроет", — у меня моментально кровь отхлынула от лица, и я весь от ужаса покрылся холодным и липким потом.

Гость направился прямо ко мне.

"Главное, не облажаться! Старшие рассказывали, что маги, достигшие таких высот, часто вообще не считаются с жизнями таких, как я. Людей с благородной кровью не отправят в такую глушь, а если ему кто и посмеет предъявлять претензии, он просто откупится. У таких точно денег куры не клюют".

Судорожно сглотнув, я вскочил из кресла и в поклоне поприветствовал гостя:

— Доброго вам дня, господин!

Гость хмуро посмотрел на меня, чем сразу взвинтил нервы до предела. Лишь колоссальным усилием воли мне удалось сдержать дрожь по всему телу. Его аура впечатляла и подавляла. Уже начало казаться, что он один занимает половину комнаты. Такое ощущение у меня было только один раз в жизни, когда директор хмуро и молча смотрел мне в глаза перед тем, как отчитать и отправить сюда.

"Чертовы небожители!"

Парень полез в карман и, поставив на стол шкатулку, с ужасающей хрипотцой сказал:

— Проход на планету оборотней.

— Конечно, господин, — ответил я, кланяясь.

"Даже не посмею проверять, что там в шкатулке, вдруг он сочтет это оскорблением?"

— Господин, как мне следует записать вас в журнале? — спросил я со всем почтением, на которое был способен.

— Оливер, — сухо ответил тот.

Быстро сделав заметку, я подошел к камням и, выбрав нужный, напитал его маной. Появился подергивающийся разлом в пространстве, который быстро расширялся и, дойдя до стандартного размера, стабилизировался.

— Прошу вас, господин, проход на центральную площадь столицы, — с очередным поклоном ответил я.

Гость кивнул и молча прошел через портал. Только после того, как тот закрылся, я смог сбросить сковавшее меня оцепенение и в ужасе выдохнуть.

"Фух, блин. Надо бы проверить, не прибавилось ли у меня после этой встречи седых волос. Сколько нервов... Да лучше месяц, нет, целый год без гостей, чем встречаться с такими ужасающими монстрами!"

Рухнув в кресло и борясь с бушующим адреналином, дрожащей рукой я дописал в заметке, что уровень силы Оливера нечитаемый, предположительно — бессмертный.

* * *

Пройдя через портал, Оливер появился в очень похожем круге из камней. Вокруг были десятки похожих порталов, с рядом стоящими и скучающими стражами. Впереди перед ним расстилалась огромных размеров площадь, мощенная небольшими камнями произвольной формы, стоптанными и отполированными не одной сотней лет. "Очень походит на Красную площадь в Москве, только гораздо больше", — подумал Оливер.

Вдохнув свежего воздуха нового мира, Оливер был ошеломлен, почти оглушен, до белых пятен перед глазами, количеством маны и тем, насколько она была другая. Тонкие ручейки маны, текущие во всевозможных направлениях, встречались сотнями везде, куда бы он ни посмотрел. А сейчас он находился в густом облаке маны, какое было вокруг каждого портала.

— Добро пожаловать в мир Двух лун. Вы находитесь на центральной площади, в столице этого мира — Аккавии, — буднично поприветствовал его страж и заглянул проверить только что появившиеся сведения о новоприбывшем в журнале, магическим образом связанным с остальными такими же. Удивленно приподняв бровь, он оглядел гостя, перепроверил запись и, одобрив её, продолжил: — Пожалуйста, выйдите из зоны работы портала.

Оливер внял просьбе стража и направился к площади. Окинул взглядом округу; его взору предстали красивые каменные дома, с резьбой, барельефами, фигурами людей и животных на парапетах. Всё было украшено той или иной формой искусства и нигде он не смог заметить безликого серого здания или простой гладкой стены.

В основном это были двух-, трех- или четырехэтажные постройки. В отдалении можно было разглядеть более высокие здания и башни. Часть зданий и вовсе нарушали законы физики — просто зависнув в воздухе — или имели в качестве опоры лишь лестницу, ведущую к дверям на уровне второго или третьего этажа.

Особенно выделялось одно здание — тонкая, спиралевидная башня, возвышающаяся на сотни метров над всем остальным. Вокруг неё на разных ярусах медленно кружились четыре огромных сферы, вполне способных по размерам сравниться с футбольным стадионом.

Каждая сфера выглядела по-своему: нижняя была водной; четырех-пятиметровый слой воды, в которой плавали рыбы, встречался с покрытой ракушками и водорослями землей. По поверхности воды гуляла легкая рябь от ветра, и она не собиралась падать вниз, спокойно обволакивая свой астероид.

Чуть выше был огромный ком земли, на котором росли сотни причудливых деревьев и растений, никогда ранее не виданных Оливером. Рядом с деревьями летали стаи птиц, среди которых часто попадались четырехкрылые или двуглавые. А чуть сбоку от сферы летали огромные трехметровые птицы, со всадниками на спинах, которые пытались что-то поймать.

Ещё выше была сфера, объятая огнём. Разноцветным огнем, сфокусированным в разных районах. И это создавало самую причудливую игру света, которую он когда-либо видел. Ночью это место наверняка должно быть сказочно красивым.

А на самом верху была едва заметная голубая сфера. Её было почти не видно, и это всё, что он мог про неё сказать.

Впечатления от новизны текли рекой, и тут Оливера накрыло.

После длительного воздействия маны, после перегонки её по половине тела, Оливеру стало по-настоящему хреново. Раньше он ограничивал себя тремя часами, а теперь находился в контакте с этой маной целые дни, несмотря на сферу Джека. И это ощущение начало поглощать его лишь после того, как Джек снял защиту.

Пошатнувшись и едва не упав в тот момент, когда его накрыло, Оливер закашлялся и с ужасом увидел вылетающие изо рта капельки крови.

— Джек, ты это видел? Это очень, очень нехорошо!

— Хмпф, согласен. Видишь ту высокую спиралевидную башню, с летающими вокруг неё сферами?

— Да.

— Иди к ней, потом продолжай идти прямо, пока не выйдешь с площади. А пока что вот, единственное, что я могу сделать.

Джек послал в Оливера поток маны, и тому стало чуть легче, едва заметно. Пока он шёл по площади, так быстро, как мог, он рассматривал местную архитектуру. Не было ни одного похожего друг на друга здания, каждое старалось выделиться чем-то своим. Спустя полчаса они подошли к краю площади, отсюда в разные стороны брали своё начало множество улиц и улочек.

Джек показал на одну из самых широких улиц и повел его дальше. Здесь здания были скромнее, порой встречались группы зданий в одном стиле и цветовом оформлении, но атмосферу магического средневековья они передавали ничуть не хуже.

Минут двадцать Оливер спускался вниз по улице, и только они прошли жёлтое двухэтажное здание, с двумя гарцующими конями у дверей, как Джек ожил и сказал:

— Оливер, вот это хорошее место, зайди во двор следующего дома и достань телефон.

Как только Оливер сделал то, о чём просил Джек, он почувствовал, как телефон завибрировал, да так сильно и резко, что выпал из рук. Упал на землю, аппарат протрепыхался ещё несколько вздохов, засветился изнутри и распался на множество мелких частей, из которых вылетела призрачная фигура высокого человека.

— Свобода! Наконец-то... как же долго я этого ждал!

Ничего не понимающий Оливер уставился на появившуюся фигуру и, едва подбирая слова, промямлил:

— Джек... ты чего? А как же скрытность и осторожность? Ты мне столько об этом говорил! И план с твоими друзьями?

— Прошло почти два месяца, меня уже должны были перестать искать, если вообще не забыли о моём существовании. Ха, это было бы замечательно!

— Что? Но... что же теперь? — картина мира, выстраиваемая Оливером всё лето, стремительно разрушалась. — А как же я? Зачем я вообще был тебе нужен?

— Наивный мальчишка, ничего не знающий про другие миры, с детскими мечтами и амбициями — ты был идеальным инструментом для моих планов. Хмпф, за мою голову была объявлена огромная награда, на неё могли бы соблазниться даже мои старые союзники и предать меня. Самой худшей стороной происходящего было то, что в твоём мире я бы не смог начать восстанавливать своё тело.

Нужен был обычный человек. Он бы не знал, что в таких случаях информируют всех владельцев порталов, чтобы они были настороже и проверяли всех на наличие перевозимых душ. Как ты можешь догадаться, сам в виде души я был бы пойман владельцем портала. Нужно было хорошо замаскироваться, а в трюке с телефоном я был полностью уверен, и найти того, кто меня перевезет. Всё получилось как нельзя лучше!

О! Ну и, конечно же, я не Джек, хех. Что до тебя — никаких друзей и никакого чудесного исцеления не будет, — ненадолго замолчав и о чём-то задумавшись, не-Джек внимательно посмотрел на Оливера и продолжил: — Хмпф, пожалуй, если ты умрешь, это будет плохо для кармы. Ты всё же серьезно помог мне. Хм... — не-Джек вернулся к своим мыслям, осматривая Оливера.

Эти несколько секунд, пока бывший учитель Оливера сомневался, тянулись мучительно долго, но наконец-то он определился:

— Если продолжишь идти вниз по улице, там есть приёмная школы магии. Их вывеску ты точно не пропустишь. Обратись к ним и скажи, что хочешь учиться. Ты освоил первый шаг. Тебя наверняка возьмут и окажут помощь. Это твоя лучшая возможность выжить, и тебе лучше поторопиться, без лечения долго ты не протянешь.

Оливер зашелся в кашле и, отдышавшись, спросил:

— А то, что едва живой, плохо для кармы не будет?

— Нет, я же выполнил твое искреннее желание. Это был твой выбор. А теперь прощай.

Призрак стремительно улетел, бросив Оливера одного в этом новом и незнакомом мире.

Оливера захлестнула буря эмоций: растерянность от непонимания, что делать дальше, страх перед новым местом, гнев на предавшего его учителя, жалость к себе. От обиды и несправедливости захотелось сесть и расплакаться — он столько старался и ради чего? Быть выброшенным и возможно, умирающим, в каком-то переулке? Нет. Нет! Не ради этого он прошел через ад с тренировками в лесу. Не ради это он так стремился увидеть магический мир! Гнев толкал его к действиям.

И после короткой, но яркой бури осталось лишь опустошение. Столько всего разом оказалось ложью. Еще и эта нарастающая боль в животе... Нужно было быстрее решить, что делать дальше. Стоит ли довериться последнему совету Джека? Вернее, уже не-Джека.

Кажется, тот упоминал карму, веру в то, что каждый совершённый поступок к тебе вернётся. Если посмотреть на его действия под этим углом, то вряд ли он наврал в своём последнем совете. Стоит проверить.

Размышления Оливера прервал кровавый кашель. После него он ещё целую минуту пытался отдышаться, прислонившись к стене.

"Медлить явно не стоит", — мелькнула мысль.

Пнув на прощание остатки телефона, он вышел из дворов и направился нетвердой походкой вниз по улице, к школе.

Пока Оливер добирался до школы, его трижды скручивало в приступах кровавого кашля. Редкие прохожие не обращали на него никакого внимания. Улица заканчивалась уперевшись в одноэтажное здание, со скромным садиком из цветочных клумб и декоративных деревьев.

Вывеска, поначалу не значившая для него ничего, начала обретать смысл: непонятные значки и символы подрагивали в магическом огне и меняясь приобретали знакомые очертания родных букв — "Аккавийская магическая академия". Написанная и дополнительно подсвеченная магическим огнем, она была хорошо видна за сотни метров. Оливер собрал последние остатки своих сил и поспешил в единственную виднеющуюся дверь.

В комнате оживленно разговаривали мужчина в возрасте и молодая девушка, но как только они заметили Оливера, сразу замолчали и начали с любопытством осматривать вошедшего гостя. Не часто к ним заглядывали люди в такой необычной одежде.

Оливер согнулся в очередном приступе кашля. Пока он пытался отдышаться, старик неодобрительно поцокал языком.

— Здравствуйте, — всё ещё откашливаясь прохрипел Оливер. — Хочу учиться.

Едва Оливер это сказал, как силы покинули его, ноги подкосились, и он начал падать, и лишь за миг до удара об пол его успела подхватить девушка.

* * *

— Нет, ну ты только посмотри на него! Пришел, испачкал пол кровью, так ещё и разлегся тут! Эх... — сокрушался старик.

— Мастер, а разве нам не надо хотя бы посмотреть, что с ним? — удивленно хлопая глазами, спросила девушка, всё ещё держа в руках голову парня.

— То одно, то другое, совсем не даешь старику покоя, — продолжал ворчать старик, но всё же пошел проверить гостя.

Несмотря на своё сухое и старое тело, он с легкостью перенес потерявшего сознание парня на диван. Проверив состояние гостя, старик присвистнул от удивления.

— Ничего себе, удивительно, как вообще мог ходить! — повернувшись в сторону ученицы, старик сказал: — Прыгни в главное отделение, к алхмикам, найди мастера Орлика и скажи, что тут есть интересный случай, как раз по его профилю. Ну а если он откажется или будет занят, сдадим болезного в местную богадельню.

— Хорошо! — отозвалась внимательно случавшая ученица и поторопилась к порталу во второй половине здания.

Спустя полчаса она вернулась с высоким статным мужчиной в белом халате, украшенном широкими зелеными полосами и вышитым золотым узором, изображающим растения и цветы.

— Ну, рассказывай, старый хрыч, что тут у вас случилось? — поприветствовал Орлик своего давнего друга, сжимая его в крепких объятиях.

— Да вот, сам посмотри. Явился, сказал, что хочет учиться, и упал. Ещё вон и пол запачкал, представляешь? — ответил ему улыбающийся старик, вырываясь из объятий.

— Хех, каждый раз твои вызовы становятся всё необычнее и интереснее. То мальчишка с окровавленными кулаками, искавший защиты под нашей крышей, то проклятая своим же семейством девушка, сбегавшая от нежеланного брака, теперь и вовсе полумертвый? Что ты найдешь в следующий раз?

— Ой, да ладно тебе прибедняться! Мальчишка тот у тебя до сих пор в главных учениках ходит! А девчонка... а что с ней, кстати?

— Она успешно освоила первую стадию и перевелась в магический корпус. А потом я уже и не следил за ней.

— И она даже не навещает тебя? Вот неблагодарная... Ладно, посмотри паренька, а то мы заболтались что-то.

Орлик подошел к Оливеру и начал его осматривать. Накрыв парня облаком своей маны, он начал плавно и деликатно проникать ею в тело пациента. Очень скоро ему открылись все ужасающие повреждения, и чем дольше он осматривал потерявшего сознание юнца, тем выше от удивления подымались его брови.

— Интересный малый, говоришь, он пришел сюда сам?

— Ага.

— Хм-м... Интересно, что за безумец его обучал? Судя по травмам, парня накачивали боевой маной, чтобы пройти стартовую инициацию. Это могли бы быть те безумцы с нейтральных земель, но он совсем не загорелый и без татуировок на лице.

— Нет. Он точно не оттуда, он вообще говорил на русском, языке с Земли.

— Тогда это вдвойне удивительно! Даже у них при таком подходе выживает лишь один из десяти.

Поддерживая лечение, Орлик поудобнее уселся на диване и, переведя взгляд на друга, заговорил:

— Знаешь... Последние полгода я как раз думал о том, чтобы завести ещё одного ученика. Новая оранжерея требует новых рук и времени. А тут ты, находишь мне такого парня. Если он смог пройти подобное обучение, то наверняка обладает выдающейся силой воли и упорством. Посмотрим, что из этого выйдет, а пока что я его забираю. Спасибо.

— Да, да... пожалуйста, — старик замялся, и было хорошо заметно, что спрашивать ему неловко. — А как там мой внук, после перевода на ваш курс у него начало получаться?

Орлик остановил свой непроизвольный вздох на половине и попытался приободрить собеседника:

— Не стоит торопиться... Мальчик всё ещё ищет себя. Может, в следующем году он поймает удачу за хвост.

— Этот балбес! Лентяй! Оболтус! Да что же с ним не так-то! — взорвался старик.

— Может, он и не из одаренных, но и не кажется безнадежным. Не переживай так сильно, со временем всё наладится, — попытался успокоить его Орлик.

— Мастер Кропиус, я закончила, — отозвалась девушка, оттиравшая кровь Оливера.

— А? Молодец, приготовь нам чаю, с верхней полки, — отозвался старик.

Девушка молча кивнула и отправилась на кухню.

— Я почти закончил с его стабилизацией. Для настоящего лечения придется забрать его к себе. Спасибо за такой подарок. С меня причитается. Напомни-ка, сколько я уже должен? — с теплой улыбкой спросил Орлик.

— Да ну что ты, брось, какое должен! Вы за моим внуком присматриваете... А с этим вот вообще непонятно, что будет, — ответил опечаленный старик.

В комнату вернулась ученица, неся в руках поднос с изящными фарфоровыми чашками и большим, идеально белым чайником. Они ещё какое-то время поговорили за чашкой чая, и Орлик, забрав бессознательное тело Оливера, вернулся к себе.

Проснулся Оливер в совершенно незнакомом месте: комната, полностью отделанная деревом, с огромным, в половину стены, открытым окном. У окна стоял простенький небольшой стол и четыре стула. Рядом с кроватью был ряд тумбочек с бинтами, мазями и горшками с водой. Вдоль стен были полки с книгами и шкафы, с прозрачными дверцами, внутри которых можно было разглядеть банки с травами, мазями и разноцветными жидкостями.

Стоило ему привстать с кровати, как послышался звон колокольчика. Он попытался найти источник звука, но не смог. Плюнув на это дело, Оливер подошел к столу, ему жутко хотелось пить.

Пока он опустошал кувшин с водой, в комнату вошел его ровесник. Оттарабанив что-то на непонятном языке, он выжидательно уставился на Оливера.

— Вы говорите на русском? Или, может быть, на английском?

Юноша в дверях чертыхнулся и ткнул пальцем сначала в Оливера, потом на кровать и грозно посмотрев, показал пальцем лечь в кровать. Потом зашел в комнату и показал на дверь и замотал головой, показывая руками крест. Убедившись, что Оливер понял и возвращается в кровать, он покинул комнату.

Только утолив жажду, Оливер наконец-то обратил внимание на себя: весь живот и грудь в бинтах, как и правая рука, с которой он тренировался. От бинтов исходил необычный, пряно-освежающий травяной запах, и чувствовал он себя гораздо лучше. На левой руке, на запястье, он заметил неприметный серый браслет, как будто бы сделанный из камня. Он прекрасно крутился вокруг руки, плотно облегая и трансформируясь вслед за её изгибами — будто браслет был из резины, а не камня. А ещё, он совершенно не хотел сниматься с руки.

Больше ничего нового не было, и он повернулся к окну: с одной стороны виднелся парк с причудливыми деревьями и извилистыми тропинками, а с другой — хаотично раскиданные одноэтажные домики и широкая дорога, уходящая к горизонту.

Когда он заметил двух невысоко летящих над землей людей, его глаза загорелись восхищением, а сердце бешено заколотилось. Вот она, магия, ради которой он столько пережил и ради которой так старался!

Пока Оливер рассматривал виды в окне, в комнату вошел высокий мужчина в бело-зеленом халате. Он посмотрел на Оливера и улыбнулся. Они попытались начать разговор, но Оливер не знал местного языка, а он не знал земных.

Мужчина подошел к Оливеру и взял его забинтованную руку. Пока он её осматривал, в комнату снова зашёл тот же самый юноша и они перекинулись парой фраз. Врач достал из внутреннего кармана бумажный свёрток и передал подростку, тот поклонился и торопливо покинул комнату.

Врач вернулся к осмотру Оливера, время от времени удовлетворенно кивая головой. Он почти успел закончить полный осмотр, когда в комнату вошел тот самый старик из приёмной Аккавийской магической академии. Они поприветствовали друг друга, что-то быстро обсудили, и старик обратился к Оливеру:

— Здравствуй, юноша. Меня зовут Кропиус. Помнится, ты хотел учиться? Я буду переводить ваш разговор с твоим новым учителем.

— Здравствуйте. Я Оливер... Эм, передайте ему благодарность за мое лечение.

Кропиус перевел слова Оливера врачу и улыбка, на миг показавшаяся усмешкой, расплылась на его лице.

— Мы рады приветствовать тебя в рядах Аккавийской магической академии! — переводчик выдержал весомую паузу, перед тем как продолжить. — Сперва мы бы хотели узнать, кто ты и откуда? Что с тобой случилось. И можешь ли ты заплатить за лечение?

— Э... Меня зовут Оливер. О, я же уже представлялся! Ладно, что там дальше? Ещё недавно был студентом с Земли. Э... Что со мной случилось... — Оливер сглотнул и моментально погрустнел. — Я точно не знаю... Был один маг, он обещал провести меня в мир с магией, если я пройду обучение. Оно было каким-то странным, связанным с местами старых сражений, ну магия, наверное, вообще странная, и вот я у вас.

Оливер осмотрел своих собеседников, пока в голове крутились тревожные мысли: "Первый разговор с настоящими магами! Надеюсь, они не будут похожи на Джека", и продолжил:

— А много я должен? Вы принимаете земные деньги? — от волнения мысли путались, и он обрадовался, что сидел в кровати, а не стоял.

Кропиус переводил его рассказ врачу, а тот время от времени кивал. Потом он ещё раз осмотрел Оливера и, видимо, приняв для себя решение, заговорил с переводчиком.

— К сожалению, земные деньги здесь ничего не стоят. Как и ранее, при великодушном спасении твоей жизни, мастер Орлик принимает твоё положение. С этого момента считай его своим личным учителем, — произнося имя врача, старик повернулся и слегка склонил голову. — Это большая честь — иметь личного наставника, а не обучаться только в общем потоке. Цени это.

Оливер во все глаза рассматривал своего нового учителя: высокий, черноволосый, с прямыми резкими чертами лица, одет явно не в простой халат, от которого приятно пахло незнакомыми травами; он часто улыбался и, кажется, был в хорошем настроении. Он тоже с любопытством изучал своего нового ученика. А старик тем временем продолжал:

— Твоё лечение не было бесплатным. Пришёл ты к нам с весьма редким недугом, и для лечения были нужны не менее редкие травы. К счастью, у мастера Орлика такие нашлись, — он опять повернулся с легким поклоном в сторону учителя. — Стоимость этих трав ты должен будешь возместить или иным способом закрыть свой долг перед учителем. Вы, в дальнейшем, можете обсудить этот вопрос лично, — пока Кропиус говорил, он подошёл ближе к кровати Оливера.

— Теперь, что касается твоего обучения в академии: до осени, до начала нового учебного года, будешь на попечении мастера Орлика. Язык мы тебе поможем выучить с помощью магии, но процедура эта довольно мерзкая. Для начала лучше полностью выздороветь, — старик болезненно морщился, пока это рассказывал. — Пока не освоишь язык, мастер Орлик из личных запасов передает тебе этот камень-переводчик.

Он протянул ему белый камень, размером чуть больше коробка спичек, с двумя нарисованным золотыми кругами.

— Если, заливая в него ману, думать об конкретных образах, камень покажет проекцию образа. Но это сгодится только для примитивного общения, на первое время.

Тут в комнату снова заглянул юноша, но на этот раз он принес еды. На тележке стояло два подноса — один с чаем и фруктами, а второй с выпечкой. Все ненадолго прервались и расселись за столом у окна.

Пока старик переговаривался с его новым учителем, он думал, о чем можно было бы спросить, пока есть переводчик. И как только они замолчали, Оливер засыпал их вопросами:

— Я смогу научиться летать? Прямо перед тем, как появился учитель, я видел летающую парочку!

Старик улыбнулся такому вопросу и ответил:

— Да сможешь, все смогут, если освоят первую стадию. Будешь усердно заниматься и, может быть, справишься за два или три года.

— Что со мной было и будет? Ну... Про здоровье!

Старик переадресовал вопрос врачу и перевёл ответ:

— Ты был отравлен боевой маной. Это не то, с чего стоит начинать обучение. Долечишься у мастера Орлика, и никаких серьезных проблем быть не должно. Под вопросом только состояние руки. Но это будет ясно через неделю, не раньше.

— Откуда вы знаете русский?

— Я знаю множество разных языков, это моя работа: я всё же нахожусь в столичной приёмной академии!

— А что за долг, он большой? Где я буду жить? Когда я смогу вернуться домой?

— Долг обсудишь с учителем лично, а про остальное расскажу после того, как поедим.

Вид накрытого стола и вправду пробуждал аппетит. Яркие незнакомые фрукты, выпечка приятно щекотала нос мясным ароматом, да даже чай, иногда побулькивающий, как выдыхающаяся газировка, — всё было необычным и интересным.

Успев попробовать всё хотя бы по разу, Оливер наелся от души. Особенно ему понравился фрукт с фиолетовой кожурой, голубой сердцевиной и черными точками семечек — он прямо таял во рту. Надкусывая фрукт, он заполнял рот легкой кислинкой, которая почти сразу смывалась волной приятной сладости, приносимой соком.

Пока все пили чай, старик с учителем что-то обсуждали, периодически посмеиваясь. Допив напиток, они наконец-то вернулись к разговору с Оливером.

— Вернемся к тебе и твоему ближайшему будущему. Долечиваться будешь здесь, в больнице, подконтрольной мастеру Орлику. Осенью начнётся новый учебный год, пойдешь в общем потоке со всеми. Индивидуальные занятия обсудите с мастером наедине. Поскольку оплатить обучение ты не можешь, будешь его отрабатывать, как и остальные. И пока не выплатишь долг, покидать академию запрещено. Ты уже заметил обруч у себя на руке?

Он кивнул и потянулся к нему — холодный, гладкий, обычный. Орлик встал и подошел к Оливеру. Достав овальный диск, размером с фалангу большого пальца, украшенный тремя драгоценными камнями, он приложил его к обручу, и тот намертво прирос. Кропиус тем временем продолжал свои объяснения:

— Это не простая безделушка, а очень полезная и многофункциональная вещь! Теперь, когда мастер Орлик его активировал, присмотрись к нему. Первый, зеленый камень, показывает твой счет очков заслуг. Это местный аналог денег внутри академии. Второй, красный камень, показывает, есть ли за владельцем браслета долги и когда срок их погашения. Да у всех тут есть два счета, один с долгами, другой со свободными деньгами.

Оливер удивленно приподнял бровь: "Система довольна похожая на нашу: виртуальные счета, кредиты, ещё, поди, и безналичный расчет есть..."

Старик отвлек его от этих мыслей рассказом о последнем камне:

— Третий, синий камень, он определяет свободу передвижения по академии и уровни допуска. В нём также есть схематичная карта академии. При приближении к закрытым для тебя зонам он начнет мигать и противно пищать, — старик аж сам поморщился, видимо вспоминая этот звук. — Так же будет и с порталами. Скорее всего, тебе доступны лишь внутриакадемические телепорты.

— А как эта штука работает? Как посмотреть карту? — спросил Оливер, всё ещё рассматривая камни.

— Пользоваться браслетом, как и любым магическим предметом, можно, посылая в него ману. Попробуй.

Оливер включил второе — магическое — зрение и осмотрелся: вокруг было полно нитей маны, а бинты, казалось были пропитаны ею, в окне кое-где виднелись жиденькие скопления, а проверив себя, он увидел внутри уже поглощённую ману.

Оливер послал по очереди в каждый камень по потоку маны: красный и зеленый показали записи на непонятном языке, а синий, как будто перенеся его создание в закрытую комнату, показал огромную карту академии. На ней было даже показано, где он находится, а различные участки карты приближались, если на них сосредоточиться.

"Крутая штука, вот бы и в нашем мире были такие!"

Оливер потянулся за камнем-переводчиком и залил в него ману, думая о понравившемся фрукте. Довольно скоро над камнем появилась цветная подрагивающая проекция.

— Работает! — Оливер не сдержал своего восхищения от знакомства с первыми магическими предметами.

— Ну, конечно, оно будет работать, мы тут не в игрушки играть собрались, — с некой обидой отреагировал старик.

— А долго я буду долечиваться, перед изучением языка? — переключился Оливер на самый интересующий его вопрос.

— От семи до десяти дней, — Кропиус перевёл ответ врача. — Мастер Орлик будет навещать тебя раз в три дня, а в остальное время за тобой будет присматривать его ученик. Можешь гулять в окрестностях домика, главное, далеко не уходи и не пропускай утренние лечебные процедуры.

Орлик и Кропиус ещё что-то обсудили, поднялись и, кажется, разговор подходил к концу.

— Все важные вещи мы обсудили, и нам пора возвращаться к своим делам. У тебя есть вопросы? — спросил старик.

— Где тут туалет? — спросил Оливер единственную вещь, быстро пришедшую на ум.

— В конце коридора, направо, — перевёл ответ Кропиус.

Все попрощались, и старик с врачом покинули комнату.

Обдумывая разговор с учителем и стариком, Оливер пришел к интересному выводу: "Это что получается, запертый, с долгами и без возможности вернуться домой — я теперь классический попаданец?"

Повертев эту мысль с разных сторон, Оливер решил, что это не то, с чем он может справиться прямо сейчас, и вместо хандры будет лучше сосредоточиться на выздоровлении и изучении нового мира.

"Да и место тут интересное, не мешало бы осмотреться. Хотя бы этот же парк, что видно из окна".

Он поднялся и начал искать свою старую одежду — не идти же наружу в нижнем белье и бинтах! Осмотрев всю комнату, свою одежду он так и не нашел, но у двери висел белый халат, с вышитыми на концах воротника зелеными листьями. Одевшись, Оливер вышел на улицу.

Одним из самых заметных отличий этого мира от Земли был воздух. Он ощущался совсем по-другому: он был не просто свежий и легкий, встретить такой можно было лишь за сотни километров от городов, он бодрил, буквально заряжая энергией.

"Может, именно из-за такого воздуха люди в отдаленных местах или горах живут заметно дольше остальных", — подумал Оливер.

Он заглянул в карту: продолговатый дом, в котором он лечился, отличался от всех остальных в округе и легко запоминался. Парк, куда он сейчас хотел пойти, тянулся куда-то уж совсем далеко, прямо вдоль широкой дороги. Позади больницы продолжалась равнина, со всё редеющими одноэтажными домиками по обе стороны дороги.

Возле парка он встретил стайку странных, но красивых насекомых — длиной с палец, тонких, суставчатых, прозрачных, переливающихся красками как мыльные пузыри. Сразу бросался в глаза шарик, в половину их размера, отделённый от тела и летающий под брюшком, в который они что-то собирали, а внутри него можно было разглядеть прозрачную жидкость. Стоило Оливеру к ним приблизиться, и непонятные существа шустро разлетелись.

Растения в парке были похожи на тропические: сочные зелёные краски, широкие листья, мох и лианы на стволах деревьях, а ближе к земле повсюду виднелись раскидистые лапы не то травы, не то кустарников. Но не все растения были привычно зелёными. Чем глубже он заходил в парк, тем чаще встречались голубые, синие и фиолетовые оттенки растений. Неведомым образом, извилистая тропинка совсем не зарастала, и по ней могли спокойно пройтись человек пять.

Оливер шел вперед и рассматривал природу, как вдруг в бамбуковой роще, на скрученном как пружина растении его внимание привлекла двухголовая птица. Очень похожая на грифов: лысая шея и головы, только размерами поменьше, сантиметров сорок в высоту. Пока одна голова что-то меланхолично жевала, вторая пристально смотрела на Оливера и вдруг заголосила.

Это было определенно не было простым карканьем или птичьим щебетом; во взгляде птицы чувствовались разум и ожидание чего-то от Оливера. Когда птица вновь обратилась к нему, Оливер засомневался: "Она что, пыталась заговорить со мной? Эти птицы разумные?" Птица, подождала ещё немного и, раздосадовано крикнув, улетела вглубь парка.

"Как же надоело быть немым, даже с птицами не поговоришь... Не говоря уже об учителе или браслете!" — негодовал Оливер.

Предоставленный самому себе, он гулял теперь по округе каждый день. В один из дней он забрёл в какую-то глушь и нашёл небольшой полузаросший пруд и скромный домик, построенный не из дерева, а из бамбука.

По границе участка виднелся скромный забор, высотой по пояс, само наличие которого вызывало большие вопросы. Внутри можно было разглядеть лотосовый сад и участок вытоптанной земли напротив дома, навевавший мысли о тренировочной площадке. Только Оливер хотел пойти дальше, как из домика вышла молодая девушка и отправилась на тренировочную площадку. В руке у неё был меч. Начав делать разминку, она заметила Оливера и недовольно сверкнула глазами в его сторону. Спохватившись, Оливер поймал себя на мысли, что стоять так и глазеть на девушку не лучшая идея, и пошел дальше.

В другой из дней он пытался поймать тех прозрачных жуков, но они оказались слишком шустрыми и осторожными. Гуляя по парку, Оливер каждый день натыкался на двуглавых грифов, которые от него что-то хотели, понять бы ещё, что...

Утром и вечером к нему приходил всё тот же юноша и приносил еду, а поутру обновлял бинты с мазью. Оливер пытался заговорить с парнем, но тот постоянно от него отмахивался. Незнание языка выматывало.

Чтобы время не пропадало зря, он каждый день выделял утро и вечер под занятия медитацией. В этом мире она давалась легче, а поглощаемая мана бодрила и освежала. Проблем с выбором места для медитаций тоже не было — небольшие скопления были повсюду. Редкие прохожие, одетые, как правило, в свободные халаты на восточный манер, бросали на него удивленные взгляды и спешили дальше по своим делам.

В прогулках и медитации прошли девять дней, пока учитель не признал его выздоровевшим. С помощью Кропиуса он рассказал о том, как будет проходить обучение языку.

Оливеру следовало в течение двух дней пропить курс из разных настоек, подготавливающих тело и разум к зелью улучшенной памяти. После этого его отведут в "комнату", где и будет проходить само обучение.

Два дня спустя к нему пришёл Орлик и повёл в академию.

Только они вышли из домика, учитель подхватил его за пояс, и они полетели вдоль дороги. "Охренительное чувство! Вот бы самому так, но всё равно круто!"

Полностью поглощённый полётом, Оливер даже забыл дышать.

Вскоре они прилетели к скоплению каменных домов. Учитель приземлился и повёл его в одно из зданий, откуда с помощью портала они переместились в другую приемную. Стоило им выйти на улицу, как Оливер присвистнул, впечатлённый размахом и роскошью академии.

Одна только дорога чего стоила: метров в пятьдесят шириной, мощённая белым мрамором, ведущая от ворот, рядом с которыми они стояли, к большой площади и академией за ней. По бокам дороги стояли статуи, с табличками у ног, а между статуй пространство разбавляли фигуры животных, сформированные из крон деревьев. За фигурами и статуями было метров двадцать ровно подстриженного газона и начинался довольно густой зелёно-голубой лес.

К площади, раскинувшейся, наверное, на километр, они добрались минут за пятнадцать. В центре, на пьедестале стояла ОГРОМНАЯ статуя трехглавого дракона. Возвышаясь надо всем, даже над зданием академии, видневшимся за ним, тот впечатлял.

Искусство местных скульпторов каждый раз поражало Оливера — все виденные им статуи казались живыми, казалось, стоит только моргнуть и они разбегутся по своим делам. Сделанный из темного камня дракон источал ауру силы, спокойной и уверенной силы, ауру защитника этого места. А в каждой голове пылали мистическим огнем глаза своего цвета — синие, зеленые и красные.

Учитель чуть сбавил шаг, давая Оливеру время рассмотреть окружение. На площади было людно — в основном это были подростки и люди лет двадцати-двадцати пяти. Большинство были одеты в разного покроя халаты или свободные спортивные штаны, с открытыми рубашками. У всех людей, чьи запястья были на виду, Оливер замечал такой же браслет, как у себя, и это его успокаивало.

Они прошли большую половину площади, а дракон, находившейся уже за спиной, умудрялся притягивать к себе внимание даже сейчас. Теперь ничто не загораживало взгляд Оливера на само здание академии.

Большое, трехэтажное, с высотой этажа метров в семь, а по длине превышающее площадь, с боковыми крыльями, выступающими к ней. Мощное, с выпирающим на метр фундаментом, казавшимся монолитным, вытесанным из одного огромного камня, оно казалось монументальным. Но при этом здание оставалось красивым, за счет колонн, резных окон и украшенной крыши.

"Ну если оно и внутри будет как Эрмитаж, это будет вообще отвал башки! — подумал Оливер, и академия оказалась не хуже. — Это же одно большое гребаное произведение искусства! Как такое место вообще может быть школой?! Магической школой! Это же магия, она взрывается!" — Оливер застыл на месте, с приоткрытым ртом и округлившимися глазами, осматривая внутреннее убранство своей новой школы.

Дав ученику пару минут насладиться видами, Орлик повел его дальше.