Сжечь дотла (джен)

Примечание к части

Примечание автора: итак, это случилось, когда я села, чтобы написать маленький флаффик по СвонКвин пару дней назад. Я понятия не имею, откуда это взялось. Я, типа, все еще прихожу в себя после написания этого текста. Я причинила боль Реджине, аххх. Предупреждаю, что этот фанфик не счастливый и не флафф ни в малейшей степени, и тут имеется смерть персонажа, хотя вы ее не увидите. Она лишь упомянута мимоходом. Теперь, когда вы предупреждены, можете читать. Отзывы я всегда ценю, даже если вы хотите сказать мне, что я — маленькое зло, за то, что я это написала. Уверяю вас, я знаю.

Реджине больно. Сильнее, чем было когда-либо прежде. От этой мысли ее губы растягиваются в невеселой улыбке. Конечно, она должна быть при смерти, если уж страдает от такой боли. Какая жалость, что эмоциональная боль не убивает сама по себе. Если бы это было возможно, она была бы мертва давным-давно.

Реджина смотрит из окна спальни на город, которым когда-то управляла. Он был идеальным. Теперь он отнюдь не идеален. Все, что она построила, сгорает дотла, окрашивая небо оранжевым. Ее дом, безусловно, очень скоро тоже станет топливом для огня. Реджина задевает ногой сумку, чтобы в миллионный раз удостовериться, что она еще тут. Пусть она больше не контролирует этот город, но будь она проклята, если не сможет проконтролировать, что сожгут эти идиоты, когда она исчезнет в облаке фиолетового дыма.

Женщина повернула голову к своему практически полному платяному шкафу. Какая жалость, что все это сгорит. И все же в ее доме были гораздо более важные вещи, которые стоило спасти. Фотографии из намного более счастливого времени, вещи, которые ничем не заменить, занимали большую часть ее сумки. И только самая практичная одежда заполнила оставшееся место.

Реджина мягко фыркнула. Ладно, в ее сумке был один весьма непрактичный предмет одежды. Но об этом она думать не собиралась. Если и есть какой-то шанс, что эмоциональная боль убьет ее, то случится это в том случае, если она позволит своему разуму зайти слишком далеко в данном направлении.

Группа людей с факелами повернула на Миффлин-стрит. Итак, они, наконец, здесь. Реджина наклонилась, чтобы поднять сумку. Пришло время уходить. Она возблагодарила всех богов за то, что ей хватило хладнокровия подготовиться к этому. Квартира ждала ее за много-много километров от города, который когда-то принадлежал ей. Там эти идиоты до нее не дотянутся. Они не смогут ее найти. Не то, чтобы они собирались искать. Они будут только счастливы забыть ее и радостно отправиться в Зачарованный Лес, притворившись, будто она никогда и не существовала. Какое это имеет значение, если она будет вдали от их жизней?

— Мама?! — крик разорвал тишину дома.

Реджина быстро подхватила с пола сумку и вышла из комнаты.

— Генри? — женщина поспешила в холлу.

Ответом стали привычные звуки бегущего по лестнице мальчика. Ему было бесполезно напоминать о правилах поведения в доме. Скоро и дома-то уже никакого не будет.

Генри налетел на Реджину, чуть не сбив ее с ног. Он стал таким большим. Ее глаза защипало от слез.

— Мама, они идут. Они хотят причинить тебе боль. Они собираются сжечь наш дом дотла.

Реджина улыбнулась сквозь слезы и пригладила растрепанные волосы сына.

— Я знаю.

— Ты должна остановить их. Они не могут так поступить!

— Не могут, но это их не остановит.

— Они же должны быть хорошими парнями. Они не могут сделать это, — Генри был на грани слез. — Я не могу потерять и тебя тоже.

Реджина опустилась на колени и крепко обняла сына.

— Ты не потеряешь меня, Генри. Я просто не смогу быть с тобой все время. Я не могу остаться здесь. Они винят меня во всем.

— Но ты сражалась с ними. Я видел! Как они могут винить тебя? То есть, да, ты прокляла их, но ты изменилась к лучшему!

Реджина на мгновение прикрыла глаза. Как же давно и она была столь невинной. Почти невозможно в это поверить.

— Они этого не видят, Генри. И нет никого, кто мог бы заставить их увидеть. Они хотят кого-то обвинить, и для этого у них есть я. Я не могу их винить, Генри. Я творила с ними ужасные вещи и какая-то часть меня не жалеет об этом.

— Но ты помогла справиться с Корой! Как они могут продолжать обвинять тебя? Ты стараешься быть хорошей. Разве это ничего не значит?

— Им этого недостаточно, — Реджина слышала шум с улицы, толпа явно уже собралась вокруг дома. Скоро огонь пожрет здесь все. — Генри, ты должен уйти. Здесь больше небезопасно.

— Нет! Они должны понять, что не могут просто разрушить все и оставить тебя здесь! Ты — моя мама, — мальчик всхлипнул, — единственная, которая у меня осталась.

Теперь слезы скатились по щекам Реджины. Она не могла больше сдерживать их.

— Поэтому они так и поступают, Генри. Твои бабушка и дедушка так это видят: если бы меня никогда не было, то ничего из этого не произошло бы, и они были бы счастливы все вместе в нашем старом мире, — женщина перевела дыхание, чувствуя, как дрожит голос. — И Эмма не была бы мертва.

— Но ее Кора убила, а не ты! Ты пыталась ее вылечить!

— Это не имеет значения, Генри. Скорбь извращает логику, — о, она знает все об извращенной логике. — Именно скорбь была главной причиной тому, что я наслала проклятье, Генри.

Мальчик немного отодвинулся, чтобы посмотреть на мать. Он пристально вглядывался в глаза Реджины, пытаясь понять, правду ли она говорит.

— Правда?

— Да, Генри, но сейчас не время для историй. Тебе нужно уходить. Ты должен быть в безопасности. Пожалуйста, Генри. Я не могу допустить, чтобы и ты тоже пострадал.

Генри выбрался из ее объятий.

— Но куда ты собираешься пойти?

Реджина печально улыбнулась.

— Далеко. Возможно, когда-нибудь я покажу тебе.

— Почему я не могу пойти с тобой? Я не хочу в Зачарованный Лес, не тогда, когда они ведут себя подобным образом. Мне не нравится то, что они о тебе говорят. Никогда не нравилось, я просто так сердился на тебя за то, что ты была Злой Королевой, что не обращал на все это внимания. Я так сожалею, мама.

— Я знаю, Генри. Я тоже сожалею, обо всем, — запах дыма достиг ее носа. — Но, Генри, ты сейчас ты должен уходить, — Реджина скастовала на мальчика защитное заклинание. — Иди. Пожалуйста, — ее взгляд умолял не спорить с ней сейчас.

— Разреши мне пойти с тобой! — снова воскликнул Генри, неосознанно протягивая руку, чтобы прикоснуться к золотому куполу, окружившему его.

— Генри, если я возьму тебя с собой, они никогда не прекратят охотиться на меня. Ты никогда не будешь в безопасности рядом со мной. Я не могу подвергать тебя этому. Генри, пожалуйста.

Мальчик снова подошел к Реджине и быстро обнял ее.

— Я люблю тебя, мама.

— Я тоже люблю тебя.

— Приходи поскорее, пожалуйста.

— Непременно. Когда это будет безопасно.

Генри кивнул и побежал прочь как раз в тот момент, когда на стенах заплясали первые сполохи оранжевого.

Реджина подняла свою сумку и махнула рукой, исчезая в облаке дыма.

Она безвольно рухнула на пол своего нового дома. Слезы все еще текли по щекам. Реджина открыла молнию на сумке и засунула руку до самого дня, сжав пальцы вокруг предмета, который хотела достать. Она вытащила красную кожаную куртку и спрятала в ней лицо. Рыдания начали сотрясать ее тело.

Будь проклята мисс Свон и ее идиотская отвага. Будьте прокляты все за то, что бросили ее здесь одну. Будьте прокляты идиоты за то, что разлучили ее с сыном. Будьте вы все прокляты. Если бы только эмоциональная боль могла убивать сама по себе. Если бы это было так, сейчас она была бы мертва.

Реджина прорыдала над курткой до самого восхода солнца, пока, наконец, не поддалась блаженному забвению сна.