На восьмое марта дарят всем подарки (джен)

Восьмое марта в этом году осчастливило меня как никогда. Такой праздник не забудется, наверное, даже на смертном одре. Вначале весна призывно шелестела шелками и туманами, а под конец…

Вечером мы уезжали кутить, посему я заблаговременно вылизала квартиру и сбежала из дома. Краем глаза заметила: на кровати нехорошим таким блеском сверкнула белая миска с семечками. И почему я не вернулась и не убрала её... не знаю! Моя бабушка говорила: когда уходишь из дома, нужно убирать всё, особенно посуду, а то ангелам это дело не понравится, и они улетят. А когда из спальни улетают ангелы, приходят… Не очень хорошие сменщики.

Весна уже собралась уходить в ночь, сверкнув на прощание дождиком, я неспешно поднялась по лестнице домой — во всём блеске шпилек, перьев и накладных ресниц — и тут в коридоре на меня налетело что-то огромное, лохматое и страшное!

Блэ-е-ек!

Господи, когда я перестану так истошно вопить, встретив в коридоре эту весьма габаритную тушку? Напомню: я не боюсь крыс! Никаких, даже подвальных пасюков, к тому же меня пока не посетила деменция, и я прекрасно помню, что дома обретаются три наглые крысячьи морды. Так почему, Богородица, почему, как только в моём собственном коридоре мне наперерез бросается огромная чёрная крыса, я ору так, что слышит не только весь мой подъезд, но и сопредельные.

От души прооравшись, отчего сознание вернулась на круги своя (дело в том, что я могу делать исключительно что-то одно: либо орать, либо думать), я на цыпочках прошла в кухню. Отлично помню, что не просто закрывала «мужскую» клетку, а запирала её «на прищепку».

Итак, мама приходит с работы, мама снимает боты…

Да уж, кухня выглядела так, как будто Тёмный лорд неделю квартировал в ней со всем своим бандформированием. Я с трудом представляю, КАК такой бедлам мог устроить человек, но как подобное могли провернуть две хвостатые твари размером чуть поболе моей ладони, до сих пор не умещается в моей голове. Весь кухонный пол был усыпан смесью опилок, корма и почему-то земли. Мда.

Вероятно, решив, что к даме неприлично идти без цветов, мальчики попытались разжиться красотой в цветочных горшках. В горшках на тот момент произрастал только острый перец, который, видимо, они рискнули попробовать — на предмет уместности подарка, и есть на свете справедливость: обожгли морды и отвалили.

Стараясь ни произнести не звука, поступью боевого ниндзя я вошла в спальню.

Мамочки...

У меня на кровати был балдахин. Вот именно: был. Я не могу сказать, что сильно была привязана к этому вороху синтетических розовых рюшей, однако он помнил ещё рождение моей дочки и был дорог как память… Теперь эта странного назначения тряпка болталась с одной стороны кровати и неожиданно для меня напоминала мифического единорога, которому наставили уродливых синяков. Эти мерзковато-инфернальные пятна глубокого чернильного цвета в изобилии красовались на стенах и на полу…

А в покрывале со скоростью мысли исчезал чёрный поганец. Он прогрызал себе дорогу и буквально на моих глазах вертикально погружался в зияющую дырку, как бур в фильме «Армагеддон». След за собой он оставлял такой же синий и липкий, а сам хвостатый авантюрист подозрительно отливал пурпуром. Это всё происходило как будто в кино: весь мир замер, и я безучастно смотрела, будто со стороны, как женщина в совершенно неуместном нарядном платье и с тряпкой в руках наступает в липкую синюю дрянь, похожую на кусок инопланетного пришельца. Нет, к моему успокоению, это был не инопланетный разум.

Блэк всего-навсего разгрыз шариковую ручку… всю. Разделал её на молекулы, а потом с извращённым удовольствием вымазался в этом говнище — весь, включая хвост и белое брюхо. Видимо, мы не зря назвали его «парнем с архитектурного». Он действительно не лишён определённой творческой жилки: следы от чернильного хвоста то расходились шкурой зебры, то сплетались в причудливый растительный орнамент, они имели определённый ритм и экспрессию, а лохматые края огромной дыры в покрывале были вымазаны на редкость симметрично.

А ещё сверху довольно живописно были раскиданы семечки, спасибо, хоть миску не разбили, побрезговали, видно.

Потом я смутно помню, как вытаскивала зверюгу за хвост на свет божий, как била по грязной морде и несла непризнанного художника в клетку.

Поверьте, я была в запредельной ярости, пока не посмотрела в противоположную сторону.

На стуле возле Широчкиной клетки лежала громадная куча семечек и отгрызенная от моего цветка орхидея. А рядом на задних лапах стоял Люсёк и передавал мадам Широ эти семечки через прутья решётки.

Методом «рот в рот».

Тоже мне, нашёл голодающее Поволжье!

Широчка благосклонно щёлкала подарочки и томно жмурила глазки. Я оторопела. Ухватив до кучи и второго кавалера, я накрепко заперла их в клетке снова. Вот тут-то я и увидела шоу, дорогая редакция. Такого тимбилдинга я не видела даже на тренингах Алекса Ливита! Парни шустро повисли по бокам клетки перезревшими грушами и начали биться о неё брюхом, создавая определённые колебания; клетка шаталась, скрипела, подпрыгивала в такт крысиным конвульсиям и в конце концов сдалась, Проехав по скользкой обивке стула, она снова с грохотом рухнула на пол, приоткрыв зазор, достаточный для того, чтобы две крысиные тушки могли «сделать ноги».

Не тут-то было.

Сначала я гоняла их по кухне мокрой тряпкой, потом мыла клетку, затем разгребала кухню, а в заключение отдраила спальню. Заново.

Балдахин, естественно, не отстирался, посему моя псевдобуржуазная привычка канула в вечность. А потом меня ждал самый экстрим: я мыла Блэка. Он был синим, как чёрт, липким и даже не пытался кусаться, я драила его той же щёткой, что и пол, — от страха, что он же этой дряни налижется. Блэк даже не кусался, он висел у меня в руках мохнатой тряпочкой и только обречённо скулил, подкатывая глазки.

Люсёк в клетке к нему не подошёл. Видимо, разумно прикинул, что эта синяя дрянь — она сходила потом ещё дня три — может окрасить и его аристократическую бледность. Блэк лежал в углу один и истошно скулил. Даже воду не пил.

Поздней ночью, перемыв заново квартиру, я всё же зашла на кухню за чаем. Люсёк осторожно лизал блэков бок, вздыхая, и чухал его лапой. На полке возле кормушки лежала приличная кучка семечек.

КАК он их пронёс во рту «через границу» с виде коридора в таком количестве, причём под носом у злобной овчарки — меня, — непонятно до сих пор.

Хитрец и дамский угодник. Истинный Малфой.

Наутро я успокоилась, прокрутила в памяти вчерашние события и поняла: а чего же я, собственно, могла ожидать? Не знаю, насколько кавалеры были осведомлены о том, что вчера был женский праздник, но поздравили они нас с Широчкой весьма продуманно: герцогине, как прекрасной даме, достались цветы и вкусняшки, ну а мне — недостойному домовому эльфу — дополнительная работа по отдраиванию квартиры. Ведь лучшего подарка для эльфа просто не существует.

С праздником, девочки!