Песнь о лисьем сыне (гет)

Нумис с детства знала, что краше её не найдётся во всём селении. Родители, прародители и даже соседи не уставали восторгаться её чёрными шелковистыми волосами, большими и тёмными, как у оленя, глазами, гладкой смуглой кожей и плавной походкой. Многие мальчики-ровесники и юноши постарше заглядывались на Нумис. Её мать Сэкуи, видя любопытство мальчишек в отношении своей дочери, всегда твердила: «Не зазнавайся, Нумис, если хочешь быть невестой сильного и мудрого мужа». Но кто в таком возрасте слушает матерей.

Нумис росла и делалась только краше день ото дня, став самой желанной невестой своего племени. На горизонте уже маячил тот день, когда ей суждено было стать чьей-нибудь женой, но Нумис не обращала внимание на мужчин своего племени. Девичий интерес сменился равнодушием. Она была слишком горда, чтобы уподобиться своей матери и согласиться отдать сердце первому, кто попросит. Отец её, Тэкода, недовольно качал головой на причуды дочери. Он пытался сосватать её насильно, но Сэкуи вступилась за дочь. Тэкода внял уговорам жены, ведь он знал, что скоро потеряет любимую. Сэкуи была смертельно больна и шаманы племени давали ей недолгие сроки.

Одним погожим летним утром, которое ничем не отличалось от других ему подобных, Нумис пошла к реке, чтобы искупаться. Пошла одна, ибо мать её уже не вставала с постели, а подруги, увлечённые будущими мужьями, везде таскались за своими избранниками, как хвостики. Нумис вышла из деревни до завтрака, никому об этом не сказав, хотя осознавала, что так делать опасно. Она уже вошла в пору зрелости, а в эту пору женщина для мужчины всё равно, что длинноногая лань для охотника — желанная добыча.

Нумис пришла на берег, где течение реки замедлялось, сняла с себя одежду и быстро погрузилась в воду по самую шею. Она нежилась в потоках прозрачной воды, млея от того, как струи ласкают её тело. Нумис не знала, что за ней уже наблюдают. Она беззаботно купалась, поднимая брызги воды и смотря, как те блестят на солнце. Нумис жалела своих подруг, которые учились обхаживать своих женишков, вместо того, чтобы наслаждаться последними свободными деньками.

Когда девушка вылезла на берег, то не обнаружила своей одежды под тем кустом, где оставила. Воры обнаружили себя сразу же — это был Чуа и двое его друзей. Девушка когда-то отказала Чуа стать его женой, а тот в отместку влюбил в себя подругу Нумис и подло рассорил их дружбу. Щёки Нумис заливал румянец. Она стояла голая и дрожала от ветра, холодящего её влажную кожу. Каждая женщина знала — появиться обнажённой на глазах другого мужчины, который не является твоим мужем, значит навлечь позор на себя, своих родителей и своих будущих детей. Если после такого кто-то ещё захочет жениться на опозоренной. Нумис села на землю, закрывая свои чресла и груди от взглядов троих мужчин. Она знала Чуа с детства, и не понимала, за что он так с ней. Парни смеялись над Нумис и проклинали её.

Нумис тихо плакала, но приготовилась сидеть у реки хоть до вечера, пока отец не хватится её и не придёт с одеждой, чтобы она могла прикрыться и вернуться в деревню. Но помощь пришла откуда её не ждали. Когда Чуа хотел силой поднять Нумис, чтобы рассмотреть и потрогать там, где разрешено только мужьям и бабкам-повитухам, их окликнул Охитека.

Охитека был сыном вождя, ровесником Нумис и Чуа. Охитека пригрозил Чуа и его друзьям, велел вернуть одежду, извиниться и уйти. Он пообещал рассказать кругу старейшин, как развлекаются помолвленные мужчины и какую добычу они выслеживают вместо того, чтобы искать пищу. За такие проделки их могли разлучить с будущими жёнами, а может и выгнать из деревни. Все знали, что Охитека твёрд в словах и решениях, и не терпит несправедливости. Чуа и его друзья испугались, бросили одежду Нумис и сбежали.

Охитека взял платье Нумис и поднёс к ней. Сын вождя отвернулся, чтобы девушка могла одеться. Нумис быстро утёрла слёзы и прикрыла свою наготу. Девушка похлопала Охитеку по плечу, чтобы он мог повернуться с ней, и обомлела от того, какие сильные руки у её спасителя. Да и в целом Охитека был красив, этакой суровой мужской красотой. Нумис позволила Охитеке проводить её до дома. По дороге Нумис без возражений выслушивала нотации Охитеки, но думала совершенно о другом. Девушка краснела, представляя, как сильные руки сына вождя обнимают её, как его губы дарят ей сладкие поцелуи. Впервые Нумис задумалась о браке, но Охитека не признался ей в любви.

Доведя её до дома, Охитека сказал, что раз имя Нумис означает «сестра», так быть ей названной сестрой ему. Нумис не могла злиться на него, но согласилась назвать его братом, раз уж он этого хотел. Про себя девушка решила, что завоюет сердце своего спасителя, чего бы ей это не стоило.

На следующий год, по весне, Нумис и её ровесников ожидал свадебный ритуал. В особый день, когда светлая и тёмная часть суток были равны, пары приходили к вождю на закате и просили благословения. Те влюблённые, которые не успевали получить добро до того, как солнце скрылось за горизонтом, должны были ждать ещё один мучительный год.

Нумис предполагала, что ходить ей девой ещё целый год, но на рассвете её дом посетил Охитека. Сэкуя уже умерла, а потому Охитека остался наедине с отцом девушки и долго с ним говорил. Нумис притворялась спящей, но ей очень сложно было сдержать счастливую улыбку, когда Тэкода дал своё позволение на их союз.

Дождавшись, когда Нумис встанет с постели, Охитека повёл её к своему отцу, чтобы представить, как свою избранницу. Девушка едва не парила от счастья, покуда они приближались к дому вождя. Охитека, приняв её душевный трепет за тревогу, остановил Нумис и признался в мотивах своего поступка. Охитека спешил жениться не потому что любил Нумис, а потому что отец его уже не молод. Старый вождь хотел увидеть внуков прежде, чем его дух устремится к звёздам. Охитека и сам был не в восторге от поспешной женитьбы, но ослушаться отца не мог. Он надеялся, что любящая «сестра» поймёт и простит его. Нумис лишь кивнула и последовала за Охитекой дальше.

Покуда вождь давал им своё благословение, Нумис едва сдерживала слёзы. Пусть все думали, что это слёзы счастья, но сердце девушки разрывалось на части. Она станет женой Охитеки, вот только его любовь ей не получить никогда.

Несколько дней спустя, в ночь новолуния Нумис и Охитека сочетались узами брака, а вместе с ними ещё десять юношей и девушек. Свадебные обряды были прекрасны, все вокруг радовались и пели, и Нумис искренне радовалась за своих подруг, но стоило ей взглянуть на Охитеку, как она становилась печальна, и ни угощения, ни танцы не могли сделать её счастливой.

Той же ночью Нумис стала женщиной. Слёзы текли по её щекам, когда она лежала под мужем. Охитека думал, что делает ей больно, а потому закончил побыстрее и оставил её одну. Но слёзы Нумис от этого не высохли, потому что Охитека всё ещё не любил её, а делал только то, что требовал от него закон племени.

К счастью, закон племени так же требовал, чтобы у вождя было много детей. Нумис решила, что ей стоит побыстрее зачать и родить дитя. Когда Охитека возьмёт на руки сына или дочь, и увидит Нумис на родильной постели, то поймёт, что перед ним совсем не «сестра», а жена его перед богами или людьми, и ему незачем больше обманываться. Нумис поделилась с Охитекой своим желанием. Природа одарила девушку широким тазом и большими грудями, а потому бабки-повитухи не выказывали сомнений, что Нумис может начать рожать уже сейчас, чтобы семья вождя стала большой. Охитека согласился на предложение Нумис.

Нумис была так счастлива, представляя, как будет нянчить младенцев, таких же красивых и славных, как их отец. Но счастье девушки длилось недолго. Раз за разом Охитека зачинал дитя во чреве Нумис, но стоило только минуть трём лунам, девушка истекала кровью и теряла плод. Бабки-повитухи охали и ахали, лечили Нумис травами и настойками, но девушка была абсолютно здорова, и гораздо здоровее, чем её подруги, которые уже успели родить одного или двух детей за тот срок. А утроба Нумис продолжала отторгать детей как что-то чужеродное. Над ней колдовали даже шаманы, одаривая жену вождя амулетами и талисманами, проводя обряды и принося в жертву животных.

Охитека не страдал так, как его жена. Он говорил, что не стоит гневить богов, ведь Нумис сестра его, а такой союз они не одобрили. Охитека умолял жену перестать терзать себя. Старый вождь был при смерти, а когда его не станет, власть над племенем будет принадлежать не столь молодому вождю, сколько совету старейшин. Совет мог выказать сомнения на счёт Нумис и велеть Охитеке выбрать новую жену, а «проклятую» поселить с вдовами и калеками. Нумис со слезами умоляла мужа попробовать ещё раз. Потерянные дети истощили её тело и душу, но если бы она потеряла Охитеку, это было бы равносильно смерти.

Обозлившись на богов, которые так обходятся с ней и Охитекой, Нумис решила перехитрить их. Давным-давно, когда Сэкуи была молода и здорова, а Нумис только научилась говорить, Тэкода сажал их у очага и начинал рассказывать истории. Все истории были неповторимые, уникальные. Иногда они тянулись как мёд, так, что Нумис засыпала на руках у матери, иногда пугали своей резкостью, и девочка прятала лицо в крохотных ладошках. Любимыми историями Нумис были те, в которых фигурировали боги, и особенно девочку забавлял Виски Джек. Ловкач-трикстер, который то и дело путался под ногами у Великого Духа и устраивал свои небывалые проделки. Когда Нумис подросла, она узнала, что Виски Джек всего лишь прозвище, а настоящее имя бога — Визакедьяк. Но чуть позже истории ей надоели, и лишь иногда она прислушивалась, как Тэкода, лёжа рядом с больной женой снова и снова пересказывает ей старые предания.

Сейчас же Нумис вспомнила о Виски Джеке вполне серьёзно. Только такому ловкачу под силу обмануть Гичи-Маниту* и не дать ему забирать детей Нумис. Выбрав ночь потемнее, женщина ускользнула из деревни и вышла в лес. Она тряслась от страха, но продолжала идти в чащу, пока огни домов не скрылись за деревьями. Там она выбрала место, встала на колени и стала молиться Визакедьяку, призывать бога-трикстера и умолять помочь в её беде. В обмен на сохранённые жизни её будущих детей, Нумис пообещала Виски Джеку любую жертву. Помолившись, девушка поспешила домой. И на душе её отчего-то стало легко, будто Визакедьяк уже исполнил её пожелание.

Спустя месяц, тёмной ночью, когда луны в небе не было, Нумис ждала мужа домой. Она оклемалась после предыдущего неудачного зачатия, и снова настал день, когда они с Охитекой могли попробовать. Однако муж Нумис не спешил домой. Умирал старый вождь, и Охитека дежурил у отцовской постели.

Нумис почти уснула, когда в тёмном доме раздались шаги и Охитека вошёл в спальню. Женщина даже подумала, что видит сон, но муж молча разделся и проворно скользнул в кровать Нумис, прижавшись к её телу своим обнажённым торсом. Охитека был как никогда нежен с женой, шептал ей слова любви, целовал её как женщину, а не сестру. Сердце Нумис трепетало от счастья. Даже в первую брачную ночь она не была так влюблена в своего мужа. Молитвы помогли, и Охитека тоже полюбил её. Они не спали почти всю ночь и Охитека влил в лоно Нумис своё семя ни один раз. Измождённая девушка заснула у него под боком с улыбкой на губах, алых от поцелуев.

Ранним утром, покуда молодой вождь спал у костра, напившись допьяна от горя и забыв про жену, из его дома выскочил чёрно-бурый лис и быстро скрылся из виду.

В этот раз Нумис отходила весь положенный срок. Живот её раздувался день ото дня, и счастью будущих родителей не было предела. За это время многое поменялось. Охитека стал новым вождём и проникся нежностью к новоявленной матери своих детей. Нумис наконец-то почувствовала себя счастливой. Она день ото дня благодарила богов за их дар, не забывая особенно выделять проворного Виски Джека, который, и девушка была в том уверена, постарался на славу.

В положенный день Нумис разродилась быстро и легко. Только никто не был рад этому так же, как она. Увидев младенца повивальные бабки ужаснулись и начали шептаться. Голову и спину мальчика покрывали серебристые волоски. Не младенческий пушок, а жёсткий волос, больше похожий на шерсть. Повитухи тут же позвали вождя и шамана, чтобы они взглянули на дитя, а у Нумис не было сил им противоречить. Девушка молча стонала и плакала, но про неё словно все позабыли.

Увидев младенца, шаман не долго думал. Он вынес свой карательный вердикт и сообщил Охитеке, что жена его понесла от оборотня, и ребёнок этот тоже не человек. Старик недобро покосился на Нумис и вышел из дома вождя. Повитухи побежали следом за ним, боясь гнева Охитеки. Никто не вступился за Нумис, никто не пожалел её ребёнка.

Нумис крепко прижимала к себе дитя, завернув его в чистую простыню. Но беззащитность жены и ребёнка не умерила злости вождя. Охитека обвинил Нумис в измене. Он давно подозревал, что жена беременна не от него, ведь он не помнил, где находился в ту ночь, когда чрево Нумис наполнилось.

В неуёмном гневе вождь схватил нож, которым перерезали пуповину ребёнка. Нумис выставила вперёд руки, чтобы защититься, но это не спасло её. Охитека был сильным воином и умелым охотником. Одним точным резким движением мужчина вонзил лезвие прямо в сердце своей сестры-жены. Вся кровать пропиталась её кровью, сперва из лона, теперь из груди и рта, но Охитека взирал на Нумис с холодным сердцем. Предательства он никогда ей не простит.

Вырвав маленького оборотня из ледяных материнских рук, Охитека понёс его в лес на растерзание диким зверям. Младенец истошно закричал, но так было даже лучше. Наступала ночь и очень скоро на крик ребёнка сбежится зверьё. Отродье оборотня должно умереть в муках. Достаточно удалившись от деревни, Охитека положил младенца на землю. Он собирался вернуться в деревню, но обернувшись увидел, что окружён. Светящиеся зелёным и жёлтым глаза были повсюду, отрубая ему путь к отступлению. Испуганный Охитека, испачканный остывшей кровью жены, которая привлекла зверей, побежал.

Младенца звери не тронули, они промчались мимо, подгоняя вождя и заставляя его уходить всё дальше и дальше от деревни. Каким бы мудрым и сильным не был Охитека, духи леса оказались сильнее и умнее. Позади всех вальяжно шёл смуглый мужчина с длинными серебристо-чёрными волосами, похожими на шкуру чёрно-бурого лиса. Из одежды на нём была только набедренная повязка из пушистого лисьего хвоста.

Визакедьяк подобрал внезапно притихшего младенца и унёс его в чащу леса, куда человеку вход запрещён. Бог выполнил обещание, данное Нумис, и дал ей куда больше, чем она просила. Этого младенчика Виски Джек, так уж и быть, воспитает по-своему. А потом сочинит легенду о сыне Лиса и Сестры, не человеке и не боге, и расскажет её миру.

Примечание к части

*Гичи-Маниту — одно из имён Верховного Духа