Как сходятся противоположности (джен)

Рука у Семена Голицына заболела, но это лишь радовало. Очередь фанатов, стоящих за автографом любимого автора, вилась змейкой по книжному магазину вдоль полок и терялась на улице.

Вот он и дождался официальной пресс-конференции после выхода новой книги в крупнейшем книжном магазине Москвы, а ведь начинал, совсем не веря в успех. Написав свой первый роман, Семен не стал обивать пороги редакций или участвовать в конкурсах для начинающих писателей, лишь бы бесплатно издаться. У него была своя доля в наследстве рода Голицыных, даже несмотря на то, что он родился сквибом. Спасибо, мама настояла! Так что первую книгу Семен мог позволить себе издать за свой счет. Неуверенность в собственных силах заключалась и в другом: во-первых, книга издавалась под псевдонимом, а, во-вторых, собственную фантазию Семен крепко держал в узде, описывая только реальные события и невымышленных людей.

Первый блин не был комом. Сначала читатели проголосовали рублем, быстро раскупив небольшой тираж, а потом критики одарили книгу Семена благосклонными отзывами.

«Надеюсь, что этот начинающий писатель не окажется автором одного произведения. Но даже в этом случае планка русской фантастической литературы поднята на новую высоту. Погружение автора в созданный им мир таково, что читатель все воспринимает за реальность. Чего уж греха таить, даже я, прочитавший не один роман в жанре фэнтези, ловил себя на мысли, будто волшебники, герои этой истории, живут бок о бок со мной».

Критик, сам того не ведая, зрел в корень: Семен пересказал настоящую историю, которая недавно наделала много шуму в мире магов России. Он пошел по пути, проторенному Джоан К. Роулинг, которая родилась в семье английских сквибов и многое знала о магическом мире. Правда, в своих книгах она просто осовременила события времен начала и середины прошлого века. На самом деле Первая и Вторая магические войны полностью совпали с Первой и Второй мировой у немагов. Вот и получилось, что ее волшебники безнадежно отстали от прогресса: в девяностых годах двадцатого века их дети ездили в Хогвартс все еще на паровозах, а с электричеством у магов вообще были проблемы. Да, когда-то были, но уже давным-давно решены!

К творчеству писателя Семена подтолкнула как слава поттерианы, так и совет любимой учительницы в его школе, конечно, у немагов.

— Семен, а куда ты планируешь поступать после школы?

— Родители советуют в медицинский, а сам я… — Семен замолчал и пожал плечами.

— Жалко, ты же замечательно пишешь. Помнишь, что твои одноклассники говорили? «Что вы Голицина в пример ставите? Он пишет, как дышит!». Я твои сочинения даже своему профессору в университете показывала. Он рекомендует тебе в литературный поступать.

Тогда он послушал родителей, но…

Когда первый роман издательство быстро переиздало на хорошей бумаге и с иллюстрациями и предложило заключить договор на преимущественное право издания его новых произведений, то учеба в медицинском, которая требовала очень много времени, стала мешать графомании. Так Семен сам для себя называл свое хобби, но ради него все же бросил институт и полностью вернулся в мир своих. Хотя какие маги ему свои? Только по рождению!

Душа Семена одинаково сжималась от боли как от жалости родного брата, так и от презрения других волшебников. Только мама просто любила его самого по себе, только она была его первым и единственным читателем в мире магов.

Чье-то фырканье вырвало Семена из раздумий и воспоминаний, навеянных монотонной работой. Он отвел глаза от подписи на очередной книге и столкнулся взглядом с человеком, которого бы не хотел увидеть даже в кошмарном сне своего разоблачения в магическом мире.

— Вот и встал последний пазл на свое место! — сказал сквозь зубы Александр Чижевский и помахал новой книжкой Семена, в которую вместо закладки была вложена волшебная палочка.

Мир замер…

Теперь время существовало только для сквиба Семена Голицына, который за счет волшебников сделал себе отличную карьеру в мире немагов, и сотрудника Тайного Совета при Верховном Ведомстве Магии и Чародейства России Александра Чижевского.

— Подпиши мне эту книгу, а при следующей встрече все остальные…

— У Стражей? — перебил Семен Чижевского.

— Зачем? — сначала вопросом на вопрос ответил тот, но потом продолжил разговор. — Я думаю, что нам не стоит афишировать, как мое увлечение книгами немагов, так и твой успех в их мире.

— Вы читаете фантастику немагов?

— Перейдем на «ты»? Все мы родом из детства! Подозреваю, что и тебе, и мне одинаково неуютно в мире магов, вернее, в их мирке. Вот только причины у нас разные: вы — свой, да не такой, а я — такой, но… — Чижевский, скривив гримасу, развел руки, — …не свой. Я надеюсь, что у нас есть фундамент для будущей дружбы.

Семен взял у свою книгу и подписал: «Надежды никогда не умирают!».

Чижевский взмахнул волшебной палочкой, и время побежало нагонять упущенное.

* * *

И все-таки почти полгода им потребовалось, чтобы научится доверять друг другу.

Чижевский часто подбрасывал Семену интересные факты и истории, которые становились основой для будущих книг. На этот раз он рассказал ему о Спящем Кристалле. Даже если бы это не было именем собственным, то писалось все равно с прописных букв. Ведь при активизации Он мог полностью лишать волшебника магической силы.

— Жалко, что наоборот не умеет, но идея для романа — отличная! — вздохнул Семен и ушел в себя, явно продумывая будущий сюжет.

— Интересно, зачем его создали? — продолжил он через пару минут. — Может, обыгрывали вариант «Для нейтрализации могучего черного мага»? По-другому с ним справиться не могли.

— Ну, это предсказуемый сюжет, — скривился Чижевский. — Уже писано-переписано. А что, если его создал немаг, какой-нибудь монах из инквизиции, чтобы разом расправиться с теми, кто не достоин магии? Ведь дневник, в котором Кристалл впервые описан, начинается со слов: «Магия не делает вас избранным». Однако каждый маг с молоком матери впитывает противоположную истину.

— Неправда! Есть многие, которые хорошо относятся к немагам! — возмутился Семен.

— Ага, прямо равными себе считают! — ударил не в бровь, а в глаз Чижевский. — А что они сделали, чтобы заиметь это дар? Родились!

— Но потом же нужно долго учиться! — стоял на своем Семен.

— Чтобы освоить умения изначально более одаренных магов! Мне-то это не знать! Но разве кто-то из них служит своим талантом простым людям? — Чижевский горячился, ведь спор затронул сильно наболевшее. — Представь, что создатель сотового телефона разрешает им пользоваться только физикам, радиотехникам... ну на крайний случай своим, образованным. Минимум бакалаврам! Нет, всем немагам предоставляется эта возможность! И умным, и глупым, и белым, и цветным, и молодым, и старым! Плати деньги или бери в кредит.

— НУ И КТО БУДЕТ ОПРЕДЕЛЯТЬ ДОСТОЙНЫХ И НЕДОСТОЙНЫХ!? — в ответ кричал ему Семен. — СУДЬИ КТО!?

— Стоп! — первым затормозил Чижевский. — Еще немного и мы с тобой подеремся из-за фабулы.

— Да, что-то мы отожгли! Смотри, у тебя из-за гнева даже перья твоей анимагической формы стали пробиваться.

— Черт! — сплюнул Чижевский и подошел к зеркалу, чтобы стряхнуть красные перышки с головы. — С самого детства проблема! Стоит обозлиться, так полезли! Приходится настойчиво культивировать в себе дзен.

— С дзеном ты явно перестарался. Все считают тебя высокомерным и надменным! Даже я столько времени не верил тебе по-настоящему, приглядывался. Думал, что ты от меня чего-то хочешь!

— Хорошо, что не тебя самого! — резко ответил Чижевский. — Большой и светлой любви!

— Дорого-о-й, ты в Ро-о-ссии! — манерно растягивая слова, скоморошничал Семен. — У нас устои!

Но все это Чижевский пропускал мимо ушей, явно ошарашенный какой-то идеей.

— Нет, человек имеет право судить только самого себя! — мыслил он вслух. — Но если спровоцировать условия выбора… когда сама твоя суть стоит на кону...

— Так-так-так! В этом что-то есть! — ухватился за идею Семен.

* * *

Роман в соавторстве они писали два года, прорабатывая все до мелочей. Сами не заметили, как их творение, вроде бы отстаивающее благую цель — избавление магов от гордыни, начало поглощать их души. Гордыня подобна болоту — вроде слегка наступил, но, раз, и уже по нос в смердящей жиже. Еще мгновение и круги пойдут по водной глади.

Семен Голицын и Александр Чижевский совсем забыли предупреждение автора дневника, что Спящий Кристалл наказывал тех, кто ради собственных целей собирался нанести другим непоправимый вред. И тех, кто хотел разобраться в его природе.

Дописав роман, сквиб и немагорожденный решили приступить к его постановке на самой большой сцене. «Весь мир — театр, а люди в нем — актеры!».

Но в России что-то, как всегда, пошло не так!