Лучшие враги (гет)

Ещё одна война, уже и нельзя сказать точно, какая по счёту стычка с участием небожителей. Они по разные стороны баррикад, будто впервые вышли друг против друга. Но когда был их первый раз? Для богов столетия — лишь жалкие капли в могучем потоке времени. Жалкие года перемирия, когда даже смертные устают проливать кровь друг друга, лишь дают им время, чтобы залечить раны и приготовиться к новому сражению.

Её фигура излучает свет, отполированная медь доспехов сияет на солнце, ветер колышет перья на гребне шлема, колышет складки плаща за прямой спиной. Афина Паллада, богиня справедливой войны. Мудростью проникнут взгляд её серых глаз, ни единой эмоции в правильных чертах. Разум не нуждается в чувствах, ведь они затуманивают его.

А напротив — он на фоне кровавого неба и дымных облаков. Широкие плечи, бугрящиеся мышцы, устрашающий блеск бешеных глаз. Доспехи, исполосованные сотнями ударов, острие меча, хищно направленное вперёд. Арес, жестокий бог-воитель. Жажда битвы — о каком разуме может идти речь? Разум — ничто посреди кровавой сечи, водоворота смертей и страданий.

Жизнь и смерть — они так похожи, но одно с другим не спутать, как ни пытайся. Судьба сыграла злую шутку, когда создала этих двоих и наделила одним и тем же ремеслом. Две половинки одного целого, Афина и Арес встречались слишком часто, чтобы это не вошло в привычку, не стало необходимостью.

Арес ненавидит Афину, как можно ненавидеть ту, что всегда одерживает верх.

Афина презирает Ареса, как можно презирать безумца, смысл жизни которого в бездумных убийствах.

И вновь они сталкиваются на поле брани. Кто и с кем воюет — не важно, по крайней мере, для одного из них. На стороне Ареса — сила, свирепость его воинов, их решимость залить цветущее некогда поле кровью врагов. Но с Афиной мудрость, вера в правое дело её людей и готовность умереть, если потребуется. Они верят, что богиня не оставит их, как бы тяжко ни пришлось, а потому готовы довериться ей.

Внизу звенит боевое железо. С грохотом мечи и копья ударяются о щиты, отскакивают или пробивают насквозь, с хлюпаньем сдаётся плоть смертных. Крики, ржание коней — всё сливается воедино. Музыка битвы, неизменная уже сотни лет.

Арес всегда нападает первым. Он отдаётся гневу, ведь только так может в который раз поднять меч и направить на ту, чей взгляд неизменно холоден которую сотню лет. Стальные глаза которой манят к себе сильнее, чем очи Прекраснейшей из богинь, чем глаза любой из смертных женщин. Они сводят с ума, заставляют его чувствовать себя слабым, и тем более Арес ненавидит их дерзкую обладательницу.

— Хочешь попытаться ещё раз? Тебе и сегодня не одолеть меня, Арес!

И голос, совсем не женский. Женский голос, голос Афродиты, журчит ручьём в жаркий день, похож на пение птиц. Этот голос Арес узнает из тысячи. Он так не похож на голоса других богинь или смертных. Голос Афины уже столько раз разносился боевым кличем среди стройных рядов воинов из самых разных стран. Как удар медного гонга, почти как раскат грома Царя Богов.

— Не в этот раз, Паллада! Не вечно тебе праздновать победу!

Афина принимает удар меча на щит. Привычно, за сотни лет вражды она прекрасно изучила повадки своего вечного противника. Каждая новая стычка всё больше походила на тщательно отрепетированный спектакль, один из ритуалов, где боги — жрецы, а поле битвы — их общий храм. Да, они с Аресом были созданы для войны. Но лепили их из разной глины, разные нити взяла ткачиха-судьба. Два таких разных существа не могли выйти из-под руки одного мастера.

Но отражая удар за ударом, богиня всё больше поддавалась иррациональному. Арес был настоящим чудовищем, и его чудовищность притягивала её, как богиню-защитницу, должную уничтожать подобных ему. Она была богиней войны, но не может быть войны без противника. Афина и ненавидела его, и не могла представить, как будет существовать без Ареса. Только сила и свирепость такого, как он, делали её той Палладой, что знали люди.

И потому Афина каждый раз, когда побеждала, оставляла жизнь своему любимому врагу.

Как и сотню раз до того, как и сотню раз после, битва была отчаянная. Боги яростно сражались над головами людей. Здесь не было места слабости, ударам вполсилы и уступкам. Даже когда последний человек внизу пал, Афина и Арес не остановили свой беспощадный танец смерти. Как любовники в разгар страстной ночи, они не могли оторваться друг от друга до тех пор, пока не обессилили, пока не сломали мечи и копья.

— Посмотри вниз, Арес, — сняв поцарапанный шлем, Афина указала пальцем на груды изувеченных тел, — ты безумец, раз позволил всем своим воинам погибнуть здесь.

— Тогда и ты безумна, Афина, — Арес усмехнулся, утерев лицо от брызг крови, — и твои люди мертвы. Славная битва, Паллада!

Ветер трепал светлые волосы богини, солнце больше не играло на перепачканных доспехах. Но она не проиграла, как не проигрывала никогда. Оба они понимали это.

— Не последняя, Арес. Тебе неведом мир, а потому я ещё не раз буду повергать тебя.

Копьё Афины успело оставить длинный след на теле бога. Могучий торс был практически весь покрыт застарелыми шрамами. Боги способны исцелять себя, но Арес слишком часто дрался с сильными героями и слишком мало думал о красоте. Он должен был устрашать и даже сейчас, раненый, измождённый в поединке, внушал ужас. Каждое движение было движением хищника, сильного зверя, от которого даже Паллада едва ли была способна оторвать взгляд. Чудовище, что никогда не будет повержено.

— Я буду ждать следующей нашей встречи, Паллада. У битвы не тот вкус, если там нет тебя!

Они разошлись, чтобы снова встретиться, ведь без встреч они не могли существовать. Бог и богиня, союз которых благословила смерть. И только смерть могла бы разлучить их.