Рыжий (джен)

Танос стоит над грудой тел, меланхолично рассматривая Перчатку. Он не обращает внимания на смрад, разъедающую барабанные перепонки тишину, слишком яркое солнце, слепящее глаза. Он смотрит только на пять камней, сверкающих в солнечных лучах, на острые грани и разноцветные переливы его победы. Он победил, но нет ни радости, ни торжества; у него не осталось никого, с кем он мог бы разделить триумф.

Груда тел исчезает, рассыпается прахом, развеивается над освобожденной землей. Некому больше бросить Таносу вызов, никто теперь не сможет даже близко подойти. Танос выдыхает, опускается прямо на сухую землю, поднимает глаза к слепящему солнцу. И что ему делать теперь?

— Можешь всех вернуть, раскидать камни и начать сначала, — звонкий насмешливый голос раздается прямо над ухом. — Ну, это как вариант.

Танос не оборачивается, только сжимает кулак и снова вздыхает. На плечо опускается пепел, и он небрежно стряхивает его. Пепел взлетает, собирается в кучу, формируется в очертание человека и снова распадается, оставляя вместо себя рыжего мальчишку. Ему не больше тридцати человеческих лет (и когда Танос стал считать земные годы?); рыжие растрепанные волосы едва доходят до плеч, белое лицо усыпано веснушками, тонкое длинное тело делает его похожим на палку. Юнец хихикает, заправляет прядь волос за ухо и нелепо наклоняется вперед.

— А вот не вышло! — хохочет он. — Второй раз уже не вышло!

Танос напрягается, но не может вспомнить, видел ли он этого наглеца раньше. Рыжий затихает, смотрит на него удивленно, хлопает себя ладонью по лбу и меняется. Теперь перед Таносом стоит высокий статный брюнет с такой же ехидной усмешкой и аккуратно зализанными назад кудряшками. Он облачен в зеленые с золотом доспехи, крутит в длинных пальцах кинжал и смотрит выжидающе.

— Я убил тебя, — рычит Танос, поднимаясь, — собственными руками убил.

Танос помнит его, именно у него он забрал Камень Пространства, именно ему он собственноручно свернул шею. Несчастный слабак, не захотевший подчиниться, пошедший против него и заслуженно получивший свое. Стоит прямо напротив него, ухмыляется, словно это Танос — мелкая букашка, которую он может уничтожить одним щелчком пальцев.

— Меня зовут Локи, — он снова становится рыжим и щуплым, слегка кланяется и не перестает улыбаться, — а то все ты да ты. Запомни уже мое имя, вроде не первый раз встречаемся.

Танос сжимает руку в кулак. Пространство плавится, перестраивается, изменяет саму свою суть, но наглец продолжает стоять. Совсем рядом, с интересом оглядывая Перчатку, так близко, что Танос слышит размеренный стук его сердца. Он скрипит зубами, отталкивает рыжего, но рука проходит насквозь. Локи мерцает, стирается и исчезает, оставляя вокруг сизое марево. Хихиканье раздается в ушах, разносится вокруг, вплетается в измененное пространство, оплетает и сдавливает горло. Танос не может вздохнуть, не может пошевелиться, только смотрит вперед, где из воздуха появляется наглый рыжий юнец.

Марево резко исчезает, лопается, как мыльный пузырь, и вместе с ним исчезает пространство. Они стоят теперь в пустоте, в белоснежно пустом ничто, где каждый из Камней совершенно бесполезен. Локи снова близко, становится невообразимо высоким, глядит сверху вниз, и смеется. Смеется так, что Таносу хочется закрыть уши руками, выдрать к чертям барабанные перепонки, не слышать ничего. Избавиться от душераздирающего хохота, потрошащего внутренности.

— Зачем ты пришел, — хрипит Танос, и собственный голос кажется ему не громче царапающей уши тишины, — я уже победил, зачем ты пришел?!

Локи отступает на шаг, снова становится маленьким, задумчиво крутит в пальцах прядь и расцветает улыбкой.

— Что я, рыжий, что ли, такое веселье пропускать?

И смотрит так радостно, словно ребенок, верно ответивший на вопрос и ждущий от взрослого похвалы.

Танос смотрит на щуплую фигурку, оглядывает снизу вверх, останавливается на рыжих растрепанных кудрях и неожиданно для себя фыркает. Локи смотрит недоуменно и слегка раздосадовано, дергает себя за прядь у виска и разочарованно выдыхает:

— А, ну да.

Танос хохочет громогласно, так, как никогда раньше не смеялся. Выпускает из себя все сожаления, все чаяния и надежды, отрекается от собственных планов и просто смеется. Локи рядом хихикает, смотрит удовлетворенно, но Танос не видит. Не видит, как снова плавится пространство, возвращаясь в изначальную форму, как появляется рассыпавшаяся груда тел, как начинают биться миллионы остановившихся сердец. Танос хохочет самозабвенно, отпускает самого себя и падает бездыханно. На его руке уже нет Перчатки, Камни больше не сверкают в солнечных лучах, Танос просто лежит, становится одной из собственных жертв и испаряется, когда стук сердец заполняет Вселенную.

Локи крутит в руках Перчатку, с интересом разглядывает каждый Камень, ловит гранями свет. Люди вокруг поднимается, оглядываются, но не замечают щуплого рыжего мальчишку, ехидно скалящегося заходящему Солнцу. Перчатка в его руках хрустит и лопается, распадается бесполезными кусками металла, а Камни исчезают в отблесках света.

— Вот дурак, — звонко тянет Локи, крутя в белых пальцах голубой камешек, — такую игрушку профукал.