Зазеркалье (джен)

Мама, ты видишь, там тени и призраки?

Я замираю в углу без движения.

Тихое-мирное. Милый, единственный,

Чувствую запах и вкус разложения.

Шорох. Касаются — руки. Глазницами,

Шепотом — тихо, шаги еле слышные.

Там на углу, смотрят белыми лицами,

Губы у мальчика алыми вишнями.

Боль накатывала волнами, смывая после себя все видимые и невидимые преграды устало упирающегося разума. Она разрывала сознание на мелкие лоскутки. Она выворачивала душу наизнанку. Она, словно упорный паразит, высасывала кровь из вен. Она прогрызала себе сантиметры свободы где-то вокруг испуганно трепещущего сердца. Острым молотком била по нервам, взрываясь в голове мириадами ярких огненно-кровавых вспышек. Голова кружилась, и в висках набатом билась одна-единственная мысль: «Когда же это закончится?»

Сердце то настороженно замирало, то с неимоверной скоростью пускалось вскачь, разгоняя кровь по венам. Резкий тлетворный запах гнили и серы, казалось, пропитал все содрогавшееся от спазмов тело, забивался в нос, проникал в желудок, от чего становилось только хуже и хотелось хорошенько выблеваться. И вместе с тем выхаркнуть все свои внутренности.

Не было сил встать. Да что там, не было сил приподняться хотя бы на четвереньки. Не было сил ни то чтобы двинуться, а шевельнуть хотя бы мизинцем. Если мышцы не разрывались от напряжения и не саднили, то они неимоверно ныли от усталости.

Разум с каким-то маниакальным упорством скрывался в плотной туманной дымке. С губ доносились одни лишь хриплые бессознательные стоны. Они, отскакивая от стен промозглой пещеры, эхом терялись где-то в глубине. Высокие каменные своды, испещренные сталактитами, были покрыты слоем грязно-белой плесени, и от этого зрелища Сакуре было немного не по себе.

Не было звуков. Не было запахов. Не было ничего, кроме замутненного сознания и сильной боли в ноге, которую после небольшого землетрясения всем своим весом придавил огромный валун, скатившийся откуда-то сбоку.

Сакура хныкала, моля о помощи хоть кого-нибудь. Но каменные стены и потолок остались глухи к отчаянному призыву. Слезы грязными от пота и копоти ручейками стекали по щекам, оставляя после себя соленые дорожки, неприятно стягивающие кожу. Малейшее неверное движение отзывалось пронзительной судорогой по всему телу.

Прикусив губу до крови, чувствуя стальной привкус на языке, Сакура попыталась второй ногой сдвинуть камень, но от подобных усилий лодыжка отозвалась еще более жгучей болью. Хрипло застонав и стиснув зубы, Харуно вновь постаралась вылезти из-под камня, теперь уже ударила по нему рукой как можно сильнее, вкладывая оставшиеся клочки чакры.

Непроизвольный крик вырвался из глотки, теряясь в беспамятстве и потонув в каменном грохоте. Рассудок вновь канул в лету, после того как огромный валун от удара рассыпался в труху.

*~~*

Запах разложения и обгоревшей плоти витал в воздухе, вызывая тошноту. Вокруг были лишь оторванные куски тел и обгоревшие трупы. Серый пепел от малейшего дуновения жаркого ветра разлетался по округе, в конечном итоге смешиваясь с грязью, кровью и гнилью. Личинки-опарыши, копошащиеся в обилии пищи, птицы-падальщики, лакомившиеся неожиданным кровавым пиром. В глазах мутнело, но Сакура не могла оторвать взгляд от подобной картины из самых кошмарных снов. Залитая кровью черная пустыня, покрытая человеческими трупами. Десятками, сотнями и миллионами миллионов человеческих трупов.

Бывших когда-то живыми людьми, имевших когда-то, возможно, прекрасную семью, преданных друзей, красавицу-жену или любимого мужчину, любимую работу. А сейчас это были всего лишь обглоданные кости, разлагающиеся куски мяса и мухи, летающие вокруг. Много мух, кружащих над остатками тел.

Она стояла, загипнотизированная, не в силах оторвать взгляд, с каждой минутой понимая, что вот-вот — и ее вывернет наизнанку.

Не в силах сдержать рвотные позывы, Харуно скрючилась над очередным трупом, лежащим совсем неподалеку. Его лицо и тело были практически не тронуты пламенем, лишь легкий запах разложения витал вокруг. Если бы не одно «но». Чёрные провалы вместо глаз были будто выжжены раскаленным металлическим жгутом.

Девушке стало еще хуже.

Минут пятнадцать спустя, относительно успокоившись и полностью опустошив желудок, Сакура, прижимая руку ко рту, поспешила убраться из столь ужасного, пропитанного мраком места.

Она брела час, она брела два, но поляна смерти все не заканчивалась. Как будто кто-то водил ее кругами, а темно-багровая пустыня протянулась на мили вокруг.

От тлетворного запаха разум туманился, движения становились все более резкими и дергаными. Казалось, Сакура медленно сходила с ума. И, наверное, так и было.

Мелькавшие перед глазами отвратительные картинки с каждым разом пугали все больше, с каждым разом заставляли сгибаться в три погибели, с каждым разом вызывали в голове чудовищные картинки фантазии и пиршества смерти. Все виделось, точно наяву.

Еле передвигая ногами, стараясь как можно меньше смотреть по сторонам, Сакура упорно двигалась вперед, чувствуя, как наступает на чьи-то руки, как подошва увязает в гнили, как под давлением ее веса рассыпается хрупкая обгоревшая плоть.

Она в очередной раз наступила на кого-то, и раздавшийся хруст сминаемых костей и сухожилий в этом чересчур тихом мире казался слишком громким и резким. От неожиданности Сакура отпрыгнула назад, не удержала равновесия и завалилась на спину, с досадой чувствуя, что сильно приложилась о камень.

Распахнув глаза, Харуно застыла. Прямо у нее перед носом с желтых гнилых клыков стекала покрасневшая от крови слюна. Зловонное яростное дыхание опаляло обоняние и скручивало желудок в тугой комок. Два красных глаза уставились внимательно, следя за каждым движением, каждым вдохом. А из пасти чудовища выглядывала чья-то обглоданная рука.

Раздался жуткий нечеловеческий визг, сливающийся с взбешенным звериным воем.

*~~*

Сознание приходило медленно, урывками, принося с собой жгучую боль, ноющую у лодыжки и стреляющую от малейшего неверного движения в правый бок. Очнувшись, Сакура попыталась подняться на четвереньки. Упираясь ладонями в холодный, склизкий от крови каменный пол, она застонала, всем телом ощущая, как по коже пробегает пробирающий до костей мороз. Небольшие острые камни болезненно упирались в ладони и колени.

Разглядев под собой лужи уже собственной крови, словно наяву чувствуя преследовавший ее запах прожженной плоти и серы, пропитавший, казалось, всю пещеру. Держалась она на одной силе воли.

Горло саднило, и Сакура не могла издать ни звука. Очень сильно хотелось пить, но воды поблизости не было. Только влажность раззадоривала пересохший язык. А найти выход и добраться до водного источника казалось непосильной задачей.

Она прислонилась спиной к гладкому камню и откинула голову назад, нахмурившись в задумчивости. Воспоминания представляли собой черные провалы. Что она здесь делала? Куда попала? Почему ранена? Что с ней произошло? Кто она?

А действительно — кто она? Одно лишь имя — Харуно Сакура — и черная бездонная пропасть. И настоящее ли это имя? Она не знала.

Сакура издала отчаянный стон. Резкий звук гулко разнесся по безмолвной пещере. Одна лишь мысль о неизвестности пугала. Одно лишь имя не давало ничего. Без прошлого, в незнакомом месте, поблизости никого. И непонятно, найдется ли выход. Все это заставляло паниковать.

Откуда-то сбоку послышался шорох. Харуно сглотнула, чувствуя, как страх обвивается вокруг ее горла, талии и рук, стискивая все сильнее, сковывая действия. Очень медленно повернув голову в сторону непривычного шума, она застыла.

Совсем близко, в нескольких метрах от нее, неподвижно стояла деревянная кукла. Она была сильно похожа на человека, будто настоящая. Безучастные, мертвые карие глаза глядели в упор и бесцеремонно разглядывали девушку. Холодный ветер осторожно перебирал красные вихры волос. Кожа (хотя какая у куклы могла быть кожа?) была бледной, почти фарфоровой. А может, он действительно был фарфоровым, Сакура боялась это проверять. Ей казалось, вот-вот — и кукла сделает шаг вперед. Казалось, что темно-карие глаза следили именно за ней.

Наверное, Харуно могла сказать, что кукла была аристократично красивой, если бы была живой.

Накинутый, но не застегнутый черный плащ с красными облаками открывал вид на деревянный (или фарфоровый?) торс. Сакура судорожно вздохнула, предчувствуя беду и ощущая неприятное покалывание где-то в животе. На месте сердца находилась пробка, стянутая кожей. Кожей?!

Харуно вгляделась в силуэт марионетки, пытаясь опровергнуть безумное предположение. Судорожно всматривалась в мужской силуэт, с отчаянием ощущая, как паника сжимает горло в смертельных тисках.

В ужасе, не спуская с куклы глаз, она на четвереньках отползла подальше. Сердце ухнуло куда-то вниз, когда Сакура заметила, что зрачки внимательно следят за ее движениями. Или, может, это было всего лишь разыгравшееся воображение? Сакуре очень сильно хотелось поверить в это.

Все дальше отползая от пугающего существа, Сакура чувствовала, как учащается с каждой секундой сердцебиение, отдаваясь настойчивым гулом и жаром в висках.

Не было сомнений, оно за ней следило. Оно не шевелилось, не дышало, не пыталось остановить незнакомку, но оно следило за каждым ее вздохом, за каждым взглядом, за каждым незаметным движением.

Осторожно, стараясь не потревожить глубокую рану в боку и сломанную лодыжку, Харуно с трудом поднялась на ноги и вдруг поняла, что потеряла его из поля зрения. Собравшись с духом, содрогаясь в предчувствии, она подняла взгляд.

Крик застрял в горле, по пещере разнесся лишь хриплый свист. Расширенными от ужаса глазами Сакура смотрела на идеальное лицо куклы, находившееся всего в нескольких десятках сантиметров от неё.

Харуно в испуге попятилась назад, но совсем забыла о собственных ранах, которые немедленно напомнили о себе жгучей болью. Упав на колени и ударившись копчиком об острый выступающий из земли камень, Сакура заворожено следила за ним сквозь мелькающие в глазах красные круги, как маленькое пушистое животное следит за удавом, загипнотизированное глазами хищника.

Живот сжался от ужаса, когда оно сделало шаг вперед. Руки вспотели, а лицо бросило в жар, когда оно наклонилось к ней, безучастно наблюдая за каждой эмоцией на изможденном от потери крови лице. Когда оно подняло руку к женскому лицу и уже хотело дотронуться до щеки, девушка дернулась назад.

― Прошу тебя, не убивай меня, пожалуйста, прошу тебя, не убивай, прошу… ― словно заведенная отчаянно шептала Сакура себе под нос, медленно отодвигаясь все дальше, по-видимому, к выходу, где затхлый застоявшийся воздух сменялся освежающим сквозняком.

Карие глаза продолжали все также внимательно следить за каждым движением добычи. А последняя чувствовала неведомый трепет перед этим существом. И она не могла сказать точно, что пугает ее больше: мертвые бездушные глаза, стянутая кожа вокруг пробки-сердца или плащ, весь заляпанный кровью, что в темноте было видно едва-едва.

Монстр.

Спиной почувствовав усиливающиеся порывы прохладного ветра, Харуно из последних сил рванулась, встала на ноги, морщась от неимоверной боли, и как можно быстрее поковыляла-попятилась к выходу из пещеры, постоянно падая, чувствуя, как силы постепенно покидают ее. Но Сакура из раза в раз поднималась на ноги, подгоняемая взглядом жутких карих глаз.

Оказавшись у выхода из пещеры, она посмотрела на пугающую куклу, от одного взгляда на которую бросало в дрожь. Мысленно заклиная богов, чтобы оно не погналось за ней, Сакура заметила, как марионетка, кажется, дернулась. Живот тут же скрутило в тугой комок, и она со всех ног и из последних сил кинулась прочь из затхлого склепа.

*~~*

Постоянно нервно оглядываясь на каменный грот и уже не чувствуя правую ногу, Сакура как можно быстрее хромала все дальше от кошмарного места, содрогаясь от одной мысли о том, что монстр мог устроить погоню за наглой добычей.

Солнце, словно издеваясь над девушкой, нещадно палило, заставляя задыхаться и чувствовать, что в легких не хватает кислорода. Отсутствие деревьев на несколько миль вокруг еще больше угнетало.

И даже не потому, что не было спасения от жаркого солнца. Харуно не замечала странного мертвого привкуса во рту. Не замечала и возрастающей невыносимой жажды. Лишь назойливые мысли «убежать», «быть как можно дальше» набатом бились в мозгу, не давая сделать лишнего вдоха.

Больше всего она боялась не того, что оно кинется в погоню, а того, что Сакура увидит, как нечто неумолимо приближается к ней. Девушка невесело усмехнулась и тут же дернулась, скривившись. Неосторожное движение, и бок пронзила особенно острая боль.

Несколько часов непрерывного движения, и у Харуно уже ныла шея, она совершенно не чувствовала ног. Шла вперед бездумно, на автомате переставляя конечности, не следя за направлением и окаменевшей от сухости дорогой.

Жаркий ветер яростно опалял искусанные губы, заставляя постоянно слизывать запекшуюся кровь. Зеленые потускневшие глаза бездумно уставились в одну точку на горизонте, не замечая незаметно меняющегося пейзажа. «Может быть заражение», ― машинально подумала Харуно, скосив глаза на глубокую рваную рану, что оставляла после себя кровавые, еле заметные следы на земле.

Сакура огляделась и с удивлением заметила, что уже практически дошла до заветного, дарящего прохладу леса, который в начале пути виднелся на горизонте неширокой темно-зеленой лентой. Воодушевившись, стиснув зубы и ускорив шаг, уже через пятнадцать минут доковыляла до высокого клена и обессилено упала на землю, оперевшись спиной о ствол дерева.

Было больно и страшно. Она чувствовала, как с каждой минутой промедления силы уходят из тела, но ничего не могла с этим поделать. Требовалось перевязать раны, но мышцы ныли и саднили так сильно, что, казалось, все конечности отнялись разом. Боль, ноющую у лодыжки, и острую, в правом боку, Харуно уже почти не чувствовала, безучастно наблюдая, как вместе с кровью утекают оставшиеся силы.

― Надо перевязать себя, ― вслух хрипло повторила она, стараясь пошевелиться, что было не особо удачной идеей. Сакура поморщилась, почувствовав, как усталость навалилась на плечи неподъемным грузом, как боль в боку с каждой минутой усиливалась раз в десять, и как руки наливались свинцом.

Стиснув зубы и собрав оставшиеся силы и волю в кулак, Харуно рывком разорвала светлую юбку на несколько длинных тонких лоскутков. Выдохнув с облегчением и положив ткань на камень неподалеку, девушка осторожно осмотрела сначала рану в боку, а потом ноющую лодыжку. Прерывисто вздохнула.

Нога оказалась не переломана, как Сакура думала ранее, а всего лишь вывихнута. Это не являлось чем-то смертельным или страшным, достаточно было потуже перевязать и как можно реже на нее наступать. Но вот на счет разодранной раны в боку… Она прикусила губу, всматриваясь в кровоподтеки. Создавалось ощущение, что ее проткнул нож с множеством зубцов и основательно там поковырялся, заодно нанеся огромное количество царапин по всему телу.

Харуно осторожно перевязала рану и устало откинулась спиной на ствол, запрокинув голову и вглядываясь в яркие солнечные проблески темно-зеленой кроны дерева, сонно вслушиваясь в шелест листьев. Сильный ветер, несущий в себе запах свежей травы, успокаивал, приводя мысли в порядок, а душу в равновесие. Харуно медленно прикрыла глаза и тут же погрузилась в тревожный сон.

*~~*

Девочка. Куколка. Белым, фарфоровым,

Так улыбается — дрожь в позвоночнике.

Мама, он смотрит, зовет на ту сторону,

Вдребезги, стены, покрытые почерком.

Гладью стекла. Запотело. Дыхание.

Господи, дышит и пялится. Мамочка,

Зеркало спрятать. Бегу. Твоя ранняя

Доченька ставит венозные галочки.

Черная пустота, царящая в этом богом забытом месте, навевала ужас. Казалось, что за каждым шорохом спрятан чужой неосторожный шорох, за каждым вздохом спрятан чужой, судорожно предвкушающий вздох, за каждым неосторожным шагом спрятан чужой шаг. И самое страшное, Сакура понимала: все это лишь игра воображения, расшалившаяся фантазия, и легче всего было откинуть страхи, закрыть глаза и представить, что все непременно будет хорошо. Только были ли эти глаза? Было ли сознание? Были ли налитые свинцом веки?

Харуно не знала. И не видела. Она не видела даже собственных рук, настолько черна была темнота. Она их даже не чувствовала: ни рук, ни ног, ни глаз. Как будто их никогда и не было.

Где-то неподалеку послышалось жуткое конское ржание. Оно не было похоже на привычное лошадиное ржание, создавалось ощущение, что оно исходит из немыслимых земных глубин.

Сакура похолодела и попятилась, чувствуя, как по спине сползают капельки пота. И даже слабо мелькнувшее удивление потонуло в диком и неконтролируемом ужасе, приказывая бежать со всех ног и ни в коем случае не оглядываться. Это не было необоснованным ощущением, Сакура знала, потому что чувство самосохранения подсознательно реагировало на нависшую опасность. Это уже мало походило на игры расшалившегося сознания.

Пытаясь скорее оказаться подальше от пугающего места, с торопливого шага переходя на бег, девушка врезалась во что-то, отскочила как можно дальше и застыла, боясь даже поднять глаза. А вдруг она опять увидит пустоту? А вдруг… от подобной мысли Харуно бросило в жар… случится вещь пострашнее: она увидит это?..

Стиснув зубы и мысленно настраиваясь на худший исход, Сакура упрямо подняла глаза, собираясь встретиться даже с самым жутким своим кошмаром лицом к лицу, — и обомлела. Не было ни черной пустоты, которая заставляла проклинать собственный рассудок, не было пугающих неведомых существ, облизывающихся на желанную добычу, не было даже ужасающей кобылы.

Посреди пустоты стояло зеркало.

Не до конца веря в неожиданную удачу, Сакура вгляделась в него и поняла, что от деревянной, покрытой лаком окантовки исходит блеклое свечение, создавая белый ореол вокруг. Она недоуменно осмотрелась и обнаружила, что видит себя. И даже чувствует.

Весело рассмеявшись, удивляясь собственной глупости и безосновательной нервозности, Сакура ощупала себя с ног до головы, облегченно вздохнула и подалась вперед к странному зеркалу, чтобы исследовать его и по возможности потрогать дабы убедиться в том, что это не чья-то злая шутка.

Подойдя, Харуно кончиками пальцев провела по черной резной окантовке, указательным аккуратно очертила узор и с изумлением отметила, что зеркало очень старое, если не сказать старинное, антикварное и хорошо сохранившееся. Наверное, стоило оно целое состояние.

Сакура вгляделась в резьбу, сделанную, похоже, из эбенового дерева, и улыбнулась. Старинные вещи заставляли чувствовать благоговение и восхищение искусным творцом, они притягивали к себе взгляд. Это было настоящее произведение искусства.

Переведя взгляд на зеркальную поверхность, девушка с ужасом отшатнулась, едва не потеряв равновесие. На нее в упор смотрела кукла. Со светло-розовыми волосами, ярко-зелеными, чуть ли не ядовитого цвета глазами, алыми пухлыми губами. Неидеальная, но усовершенствованная копия Сакуры. В такой же красной кофте, черных шортах, белой юбке поверх, с походной сумкой на боку.

Только была одна небольшая отличительная черта.

Отражение полностью повторяло все ее движения, кроме одной маленькой детали. Если Сакура со все возрастающим ужасом следила за собственной кукольной копией, прикусив губу, то существо напротив нее… Все было идеально. Все, кроме выражения лица. Она безумно улыбалась, а в глазах ее застыла вязкая бездна сумасшествия.

Харуно в ужасе отступила назад, наблюдая за тем, как улыбка куклы становится все шире. Она завороженно всматривалась в темно-зеленые глаза копии и чувствовала, как этот сумасшедший взгляд загипнотизировал ее, как он пригвоздил к земле, приказал не двигаться, проникая в глубочайшие закоулки сознания. Как острыми тонкими иглами впился в мозг.

Сакура в панике наблюдала за тем, как тело двигалось само по себе, с легкостью подвергаясь воздействию то ли зеркала, то ли куклы. Все поджилки тряслись от ужаса, а сердце выпрыгивало из груди, но ей ничего не оставалось, кроме как бояться и наблюдать за происходящим со стороны.

Неожиданно все закончилось. В паре сантиметров от зеркальной поверхности. Сакура даже не сразу поняла, что произошло. Нити внезапно исчезли, и сознание прояснилось в тот же момент. Девушка, ошеломленная, подвигала рукой и с радостью осознала, что тело ее слушается.

Подняла взгляд и поняла, что лучше бы этого не делала.

Сакура находилась практически вплотную к старинному зеркалу. Она с ужасом всматривалась в куклу, которая стояла, прижавшись к другой стороне зеркальной поверхности, и с кровожадным предвкушением в упор глядела на девушку, безумно улыбаясь, облизывая острые, как у акулы, клыки, не обращая внимания на капающую на пол слюну. От ее горячего яростного дыхания потело зеркало. Копия старалась быть как можно ближе к Сакуре, всем телом прижимаясь к твердой поверхности, облизывая отражение Харуно языком.

Сакура почувствовала, как от страха помутнело в глазах, покачнулась, но все-таки устояла на ногах. Вгляделась в ужасающую картину и поняла, насколько сильно ошибалась. Это была не кукла, вовсе не кукла. Это был человек, если это существо можно было так назвать. Все тело этого создания представляло собой мозаику, созданную из кусков плоти, скрепленных серебряной проволокой. Девушка отшатнулась, попыталась оттолкнуть зеркало и разбить, но кошмар не мог закончиться настолько легко.

Когда ладонь Харуно коснулась зеркальной поверхности, существо тут же схватило ее за запястье и торжествующе взвыло. Это был конец.

Сакура ничего не могла поделать, монстр был слишком силен, и руки с острыми, как бритва, когтями глубоко впивались в кожу, удерживаясь подобно крошечным заточенным крюкам. Харуно, боясь даже подумать о том, что существо с ней могло сделать на иной стороне, намертво вцепилась в края рамы. Но все равно этого было недостаточно.

Это было и страшно, и мерзко видеть, как собственная глупость становится смертельным шагом за край неизвестности. Копия, брюзжа слюной, выпячивая гнилые острые зубы и хохоча в экстазе, затягивала девушку в зеркальный проем. Сакура сопротивлялась изо всех сил, но почти ничего не могла поделать — постепенно, с каждой секундой, сантиметр за сантиметром чудовище затягивало ее в глубины зазеркалья.

― Я не хочу умирать! ― взревела девушка и рванула существо на себя, со всей дури врезав тому по челюсти. Времени раздумывать не было, а тем более ждать, когда монстр очнется, потому Харуно со всех ног метнулась подальше от зеркала, не оглядываясь, боясь увидеть бесплодность собственных попыток.

Словно в замедленной съемке, делая первый шаг во мрак и уже почти уверив в собственную удачу, Сакура поняла, что глубоко ошибалась. На пару секунд удар ввел упавшее от неожиданности существо в замешательство, но он был недостаточно силен для того, чтобы сразу вырубить монстра. Копия, тут же сориентировавшись, схватила Сакуру за лодыжку и дернула несостоявшийся ужин на себя. Харуно, не удержав равновесия, больно шлепнулась о землю, приложившись правой щекой настолько сильно, что в глазах заплясали искры.

― Нет!!! ― в отчаянии закричала Сакура, ногтями скребя о землю, пытаясь найти малейший уступ или камень, чтобы зацепиться хоть за что-нибудь, получить маленькую искорку надежды. Но существо быстро затягивало ее в зеркальную дверь, не давая той даже опомниться и придумать выход из безнадежной ситуации. Харуно хныкала и захлебывающимся от истерики голосом взывала о помощи.

Бездумно уставившись в черную темноту и уже не думая сопротивляться, Сакура краем уха расслышала кровожадные причмокивания, после которых хищник стал затаскивать добычу с особым рвением, почувствовав, видимо, отсутствие сопротивления.

Почти отчаявшись, Харуно старалась уверить себя, что все это лишь кошмарное сновидение, не имеющее никакого отношения к реальности. Что уже скоро, когда чудовище сомкнет у носа с жутким скрежетом острые клыки, она проснется под раскидистым клёном и забудет ужасающий сон, как большинство людей забывают кошмары.

Вдруг совсем рядом послышался цокот копыт. Харуно, почувствовав надежду и воспользовавшись замешательством монстра, снова намертво уцепилась за край зеркала, ногой оттолкнув когтистую руку и пытаясь выбраться из проема зеркальной двери. Существо яростно взвыло и снова схватило девушку за щиколотку.

Но это продолжалось недолго. Словно из воздуха прямо перед Сакурой возникла кобыла. Восхитительная, неописуемо красивая, вызывающая благоговейный ужас. Ее шея, грудь и круп были настолько черными, что казались чернее пустого мрака вокруг. Серая грива с огненными вкраплениями у корней развивалась, хотя ветра не было и в помине. Дым, исходящий от пепельного цвета хвоста и гривы, придавал ей какой-то нереально сказочный и немного жуткий вид. Словно исчадие древних глубин гордо выбралось из самых дальних уровней Геенны. Узорчатые ярко-алые татуировки на копытах и боках создавали впечатление тоненьких движущихся лавовых ручейков. Или, может, это была лишь игра воображения?..

Ночная кобыла, название неведомого существа всплыло в мыслях Сакуры внезапно, возмущенно заржала, и этот звук проник настолько глубоко в закоулки сознания, что заставил поджилки трястись, а колени подгибаться. Чудовище, так сильно похожее на Сакуру, даже перестало тащить ее в собственное логово.

Этого времени хватило, чтобы лошадь встала на дыбы и со всей силы ударила хищное существо в грудь, от чего последнее пролетело пару метров и скрылось в темноте. Неожиданно все закончилось.