Пакостница (джен)

День стоял погожий, в преддверии лета — немного жаркий, вокруг Хогвартса зазеленели деревья, а все студенты вышли на улицу, предвкушая конец учебного года.

Гарри, Гермиона и Рон устроились на поляне в тени.

— Вообще-то, выходит весело, — продолжил говорить Рон, едва ли изучающий учебник по маггловедению, лежащий у него на носу. — Мне понравилась та шутка с МакГонагалл! Пускай даже это Малфой натворил, а не мы.

Гермиона попыталась остаться серьёзной, но зато Гарри от души рассмеялся, вспомнив, как профессор начала мурлыкать посреди лекции.

— Получилось в духе Фреда и Джорджа, — согласился он. — Неудивительно, что МакГонагалл не стала искать виновных!

— Ага.

И они вновь замолчали, греясь на солнце. Впервые за долгое время у ребят стихла тревога, и они снова почувствовал себя детьми, которым можно — нет, даже положено! — веселиться, играть в свои безвредные игры, просто жить размеренно и спокойно.

— Но привлекать профессоров — это уже неправильно, — заметила всё-таки Гермиона. — Не знаю, чем это теперь закончится…

— Да ладно тебе, Гермиона! Не над Снейпом же шутим.

— Пока что.

— Пока что? — Рон даже приподнял учебник и посмотрел на друзей. — Ты знаешь кого-нибудь настолько сумасшедшего, чтобы шутить над Снейпом?

— Наверняка учителя уже в курсе, что происходит: как вы думаете, кого накажет Снейп, если будут сдвоенные пары зельеварения?

— Не слизеринцев, — сообразил Гарри.

— Точно. Так что Малфой вполне может подставить любого из нас.

Рон погрустнел. Он тоже наконец догадался, какими проблемами может обернуться эта игра для гриффиндорцев.

— Когда у нас там зельеварение? — кисло уточнил он.

Гермиона забрала у него учебник, сунула в свою сумку, затянула потуже и встала, готовая идти на маггловедение.

— Послезавтра. Зельеварение уже послезавтра, — сказала она.

* * *

Началось всё неделю назад, когда Малфой толкнул Гермиону плечом, а она в ответ треснула его по затылку. Да не учебником, как делали остальные девчонки, а разом — всей той стопкой книг, что она относила в библиотеку.

— Он, видно, забыл, как уже получал от меня — и как ему это совсем не понравилось! — гордо заявила Гермиона в гриффиндорской гостиной, когда все собрались. — И вот ещё что, смотрите!

И она задрала свой рукав.

— Пакостница! — восторженно взревел Рон, разглядывая отпечаток ладони на руке Гермионы, синий-синий, похожий на кляксу. — Малфой тебе пакостницу поставил, ха-ха!

— Совсем не смешно, — но в противовес своим словам Гермиона разулыбалась. — Но я такую же наслала на него!

— Ух ты, Гермиона! Ты ли это? — потешался Рон, щупая руку подруги.

— Пускай тоже помучается!

— Настоящая битва! Факультетская битва, ребята!

И прежде чем все обратили на них внимание и возбуждённо загалдели, Гарри встрял в разговор:

— Эй-эй, стойте! Объясните же наконец!

Тем временем между ним и Гермионой уже втиснулся Симус, а затем Дин и даже Парвати. Рону тоже пришлось посторониться, так как гриффиндорцы лично хотели проверить метку, прежде чем радоваться.

— Я ничего не понимаю, — снова попробовал Гарри.

— «Пакостница» — это что-то вроде проклятья, — попытался объяснить Рон, перекрикивая нарастающий шум толпы. — Метка заставляет человека делать пакости и устраивать розыгрыши. Но в Хогвартсе есть свои правила — это очень древняя магия, Гарри! — и если оппоненты из разных факультетов наслали метку друг на друга, то начинается соревнование. Понимаешь?

— Не очень.

— Я и не думал, что наша Гермиона может знать это заклинание! — снова начал восторгаться Рон, а тем временем в гостиной возникло небольшое столпотворение.

Гарри понимал: происходит что-то интересное, но на этот раз — без него. Это было странно, однако вокруг воцарилось веселье и даже некое подобие праздника, а поэтому он просто расслабился и постарался радоваться вместе со всеми.

* * *

Действовало это так: в спальнях у спорщиков появлялись часы наподобие тех, что были в главном зале, только баллы начислялись за каждую шутку. Чем больше народу над ней смеялось, тем больше камешков падало вниз. Конечно, побеждал тот, кто первый заполнит часы до краёв.

Так что уже на следующий день у Гермионы появились первые камешки: она разыграла несколько пуффендуйцев. Это была безобидная шутка, и главное — многие посмеялись. Слизеринцы тоже начали безобидно. Всё изменилось потом — через несколько дней.

После розыгрыша профессора МакГонагалл стало ясно, что слизеринцев не победить, если разыгрывать только учеников. Так что придя на урок маггловедения, Гермиона взялась за дело, даже не сказав об этом друзьям.

Где-то в середине урока, когда профессор Бербидж рассказывала о телефонах, Гермиона вдруг подняла руку.

— Извините меня, профессор, но это неправда, — сказала она своим тоном всезнайки. — Мои родители магглы, так что я хорошо знаю, как на самом деле работает телефон. Можно я расскажу, профессор?

Профессор Бербидж немного растерялась — обычно Гермиона не исправляла учителей. Но увидев интерес в глазах учеников, она сказала:

— Пожалуйста, мисс Грейнджер. Расскажите, что в учебнике написано не так.

— Дело в том, — продолжила Гермиона серьёзно, — что электромагнитные волны есть повсюду. Это как магия, но для магглов. Если очень сосредоточиться, то можно позвонить откуда угодно — не обязательно иметь телефон. Вот, например, можно взять чернильницу…

— Мистер Поттер, потише, — прервала Гермиону профессор, слушая с искренним интересом.

— Извините, профессор, — выдавил Гарри, едва сдерживая улыбку.

Судя по тишине в классе, он был единственным, кто понял, какую Гермиона городит чушь.

— Так вот, — деловито продолжила Гермиона, — вы берёте чернильницу, подносите к уху — вы можете повторять за мной, все — давайте! — и представляете человека, которому хотите позвонить. Вот ты, Рон, можешь представить своего отца. Он наверняка обрадуется, если у него зазвонит телефон.

В классе робко поднялась рука какого-то когтевранца, прислонившего к уху чернильницу.

— Так значит, обязательно иметь телефон? — спросил он. — А нельзя позвонить на чернильницу?

— Можно, конечно, — соврала Гермиона, не покраснев. — Главное, чтобы человек, которому вы звоните, был рядом с ней.

— А у меня чернильница полная — можно позвонить со свитка пергамента?

— А если дома никого нет?

— А почему?..

И так далее — Гермиону засыпали вдруг вопросами. Как обычно, выкручивалась она блестяще — на высший балл, и при этом — без тени улыбки.

Гарри изо всех сил старался не хохотать, профессор Бербидж с недоверием косилась на чернильницу на столе, а Гермиона раздавала свои указания:

— А теперь закройте глаза и думайте о том, с кем хотите связаться. Вы должны подключиться к электромагнитному полю, затем…

Только после урока она сказала:

— Как глупо вышло! Я хотела разыграть профессора, а получилось, что разыграла весь класс…

— А по-моему, очень смешно, — поддержал её Гарри, который вдоволь навеселился. — Ты молодец, Гермиона! Я и не знал, что ты можешь вот так пошутить.

Тут их наконец-то догнал Рон, застрявший в классе, пытаясь дозвониться отцу.

— Гермиона! — окликнул он. — У меня ничего так и не получилось! Слушай, может, стоит попробовать через учебник или перо?

Тут уж Гарри и Гермиона прыснули, не в силах сдержаться, а Рон так и остался стоять с чернильным пятном на щеке…

* * *

Гарри жил в этом мире уже третий год и мог бы поклясться, что большинство магов (включая его) всё-таки сумасшедшие.

— Эй-эй, друг! Торопись!

И Гарри трясущимися руками поставил чашку на место. Они были в классе Прорицаний, и теперь Гермиона не могла больше себя проявить — пора было браться за дело её друзьям.

И вот — урок начался, профессор Трелони вплыла в класс, словно какая-то диковинная, лохматая птица, и сразу же начала вещать ерунду:

— Невилл, мой мальчик… — сказала она. — Тебе нужно остерегаться котлов. Вот, видишь?

— Чаинки в форме котла, профессор? — уточнил Гарри.

Профессор Трелони сверкнула очками.

— А у вас есть способности, мистер Поттер. Точно-точно: в форме котла.

Рон сдавленно похихикал, Невилл тоже коротко улыбнулся. Профессор Трелони тем временем продолжила осматривать чашки учеников, не смущаясь даже того, что некоторые из них ещё не залили чай кипятком.

Но наконец, когда урок был в самом разгаре — то есть профессор всем рассказала судьбу, — Рон решил, что пора. Самое время для новой шутки!

— А что у вас в чашке, профессор? — спросил он аккуратно.

Профессор как раз села за свой столик и укуталась в шаль.

— Спасибо за вопрос, мистер Уизли, — произнесла она важно. — Я вижу, что…

Тут у Трелони глаза стали размером почти с очки. Гриффиндорцы начали потихоньку хихикать, не выдерживая накала.

Профессор выглядела растерянной и крутила чашку перед лицом.

— Так что там, профессор? — поторопил её Гарри.

Трелони поправила смущённо очки.

— Здесь… как бы это… Чашка с чаинками.

— Нет, а в ней что?

— Чашка с чаинками, Поттер.

Смешки стали раздаваться то тут, то там.

Трелони снова поправила очки.

— Я не понимаю, профессор…

— Что вы не понимаете, Поттер? В моей чашке чаинками выложена чашка с чаинками. А в ней — чашка с чаинками. И потом…

Тут уже все не выдержали и в голос расхохотались. Можно было не сомневаться: в комнате девочек сейчас начали звонко падать камни в часы их факультета, оставляя слизеринцев далеко позади.

— Какое будущее у вас, профессор! — сияя, заметил Гарри. — Наверное, вы будете в Хогвартсе ещё много и много лет!

— Тогда там должен был быть Хогвартс на Хогвартсе… — прошептал Рон.

И они с Гарри снова расхохотались до слёз.

Так удалась и вторая шутка над профессором — это в противовес всего одной у слизеринцев.

Гриффиндор — впереди!

* * *

— Что-то слизеринцы притихли, — шепнул Рон друзьям, когда они заходили в кабинет зельеварения на следующий день. — Неужели струсили, а?

Гермиона выглядела напряжённой. Она словно готовилась к чему-то очень серьёзному, даже всю ночь не спала.

— Посмотрим, — сказала она.

И друзья расселись по своим местам, ожидая прихода Снейпа. Пары у них были как раз сдвоенные со слизеринцами: Гарри знал, что ему следует быть начеку.

Вначале всё шло как обычно: Снейп сделал замечание гриффиндорцам, похвалил слизеринцев, дал мудрёный какой-то рецепт — и ученики склонились над котлами, готовя зелья. Но потом…

Но потом!

Мешая зелье в котле, Гарри понял, что оно изменилось. Стало каким-то вязким. Заглянув внутрь, он резко похолодел.

— Гарри, — шепнул Рон, — ты чего такой, друг? Кидай ингредиенты! Снейп уже на подходе…

Гарри попытался что-то сказать, посмотрел растеряно на Гермиону, та — расширила глаза, мол: «Придумай что-нибудь сам, Гарри! Как я тебе помогу?». А затем — попыталась вытянуть шею и заглянуть Гарри в котёл.

У неё не получилось — Снейп как раз прошёл мимо неё.

Ничего не оставалось, как притвориться, что всё в порядке — и надеяться, что Снейп не заглянет в котёл. Но когда это Гарри везло на зельеварении?..

— Что это у вас в котле, Поттер? — спросил его Снейп, выгнув бровь.

Гарри похолодел до озноба.

— Макароны, сэр, — невозмутимо ответил он и продолжил помешивать варево.

— Ну хоть кто-то додумался!

Тут класс умолк. Гарри оцепенел с ложкой в руках, но краем глаз всё же заметил, как у Малфоя падает нижняя челюсть.

— Вы их сами готовили? — уточнил Снейп.

— Д-да, сэр.

— Пять баллов Гриффиндору, — выдавил из себя профессор. — Поттер, кто вам помогал? Говорите, я всё равно узнаю.

— Никто, — честно признался Гарри.

Снейп смерил его недоверчивым взглядом… и пошёл дальше.

— Что происходит?! — прошептал Рон так, что все в классе его услышали.

— Мистер Уизли, вы, может быть, тоже нас удивите?

— Я-я, сэр?..

Но профессор Снейп уже заглянул в котёл Рона, принюхался… Кажется, там закипало не зелье, а суп.

— Прекрасно, — похвалил Снейп побледневшего Рона. — Наконец-то гриффиндорцы пришли подготовленными на урок. Ну-ка, Финниган…

И Снейп пошёл по рядам. Гарри, как и Рон, как и все остальные, не понимал, что происходит. Все робко переглядывались, тихо посмеивались, но не могли отважиться в голос расхохотаться. Одна Гермиона вдруг расцвела, хотя и притворилась в начале, что ничегошеньки не понимает.

А дальше на уроке творилось нечто невообразимое — Снейп всем гриффиндорцам ставил высшие баллы за: кроличье рагу, суп из фасоли, куриный бульон и яблочное желе. А Невилл Лонгботтом умудрился даже испечь пирог.

Рон перестал бледнеть и давился от смеха под партой, Гермиона бросала на Малфоя победоносные взгляды и еле сдерживалась, чтобы не показать слизеринцам язык, да и все гриффиндорцы в целом пребывали в веселом расположении духа. В классе начал нарастать шум, но Снейп его словно не слышал — и продолжал наращивать баллы.

— Это ты? Это ты, Гермиона?! — уже не стесняясь, орал Уизли через весь класс.

А она самодовольно кивала и победоносно трясла рукой: пакостница на её ладони чернела — это значило, что теперь шутила она.

Тем временем Северус Снейп тихо сходил с ума. В его отдалённой вселенной (той, что наколдовала ему Гермиона) класс был примерно тих, а гриффиндорцы знали его предмет на зубок. В своей вселенной он говорил:

— Живо расскажите мне весь порядок, Лонгботтом! И не смейте оглядываться на дружков!

А в настоящей — что-то вроде:

— Десять баллов! Дадите мне ваш рецепт?..

И продолжалось бы это веселье ещё очень долго (или как там действует заклинание Гермионы?), если бы только Невилл не взорвал свой пирог.

(Права всё же была Трелони — ему надо было опасаться котлов.)

* * *

Так и закончилось соревнование.

Во-первых, Гриффиндор победил — так хохотали ребята на уроке зельеварения. Часы в спальне девочек наполнились доверху, и метка с руки Гермионы исчезла в тот же момент, как взорвался котёл у Лонгботтома.

А во-вторых, после взрыва очнулся Снейп. И конечно, к вечеру у Гриффиндора были вычтены все наставленные им баллы, а вдобавок — ещё пятьдесят.

В кабинете директора оказался Малфой, Гермиона и почему-то Гарри. Снейп не мог его не схватить.

— О, мисс Грейнджер! — посмотрел на троицу директор, и взгляд его весело заискрился. — Я и не думал, что это вы...

— Простите, директор, — не стала отрицать Гермиона. — Это моя вина. Я наслала на профессора заклинание.

Дамблдор пододвинул вазочку с конфетами ближе к ней, глядя внимательно сквозь очки-половинки.

— Конечно, вы ответите за это, — заверил он. — Но меня больше интересует ваш спор с мистером Малфоем.

Малфой тут же скривился:

— Она первая начала, — сказал было он.

Однако директор поднял руку, останавливая все объяснения.

— Нет-нет, мистер Малфой, — мягко попросил он. — Я совсем не об этом.

И потом Дамблдор наклонился к ребятам, и блеснули на солнце его очки.

— Мисс Грейнджер, скажите... Кто же всё-таки победил?