Как маггловоспитанный маггловоспитанному (джен)

Библиотека для Гермионы всегда ассоциировалась с умиротворением. Среди книг она чувствовала себя намного лучше, чем среди людей. В хогвартской библиотеке Гермиона уже неплохо ориентировалась, толстенные книги «для лёгкого чтения» исчислялись десятками, и она считала, что вполне может исполнить роль экскурсовода для первокурсника.

Добрались до библиотеки они с Томом и вправду без каких-либо проблем. Правда, по пути Гермиона замечала некоторые странности, но отмахивалась от них, логично предположив, что за лето в замке просто починили иссохшиеся рамы, покрасили двери или отдали некоторые портреты на реконструкцию… Её внимание было сосредоточено на Томе.

Усевшись в пустующем читательском зале за стол у окна, Гермиона принялась вещать, стремясь как можно больше полезного рассказать Тому до того, как он, по примеру абсолютно всех знакомых, посчитает её занудой и сбежит. Но внимание Тома не ослабевало, взгляд всё так же горел жаждой знаний, а вопросы, которые он периодически задавал, были правильными, а не для поддержания беседы.

Они оба чувствовали необъяснимую симпатию: для Гермионы это было странно потому, что она прекрасно понимала, какое впечатление производит на других детей, тем более что те частенько не считали нужным скрывать своё отношение и обзывали то заучкой, то книжным червём, то ещё хуже; для Тома же подобное времяпрепровождение и вовсе было в новинку. Диалог тёк плавно, мягко, гладко… пока Гермиона не упомянула Дракучую иву, махнув рукой на окно.

— Где? — тут же спросил Том, повернувшись к окну и глядя в сторону, указанную Гермионой.

— Да вот же… — начала она и замолчала, в полной растерянности глядя на пустой холм. — Но… как же… — забормотала она, вскакивая на ноги и приникая к стеклу. — Она же была тут…

Видя её состояние, Том помог Гермионе сесть обратно на стул — ноги её, очевидно, не держали, — и уточнил:

— Может, её срубили?

Гермиона взглянула на нового знакомого с благодарностью. О, она прекрасно знала, что спросил бы на его месте любой другой человек! «Может, ты перепутала?» Но Том — что за замечательный мальчик! — Том задал правильный вопрос.

— Не знаю… В прошлом году Гарри с Роном врезались в неё на машине отца Рона… Но вроде с Ивой всё было в порядке…

— Как это — на машине? Разве на территории Хогвартса есть машины?

— О, это удивительная история…

Гермиона немного отвлеклась, принимаясь рассказывать события прошлого года, однако мысли об Иве не давали ей покоя. Увлечённая разговором, она не обратила внимания на «перестановки» в библиотеке, однако сейчас её взгляд подмечал многочисленные странности, которых не было в прошлом году. Мелочи соединялись, их число росло, и Гермиона больше не могла отмахиваться от набатом стучащей в мыслях догадки.

— Том… Извини, вопрос может показаться тебе странным, но… Какой сейчас год?

* * *

Она не поверила. Просто не могла принять такую правду. Том сначала обиделся, но, присмотревшись и заметив неподдельный ужас в глазах Гермионы, смягчился.

Хоть профессор МакГонагалл и настаивала на сохранении тайны, Гермиона не видела смысла хранить тайну в прошлом.

Выслушав сбивчивый рассказ о пропуске нескольких месяцев на втором курсе и большой учебной нагрузке в новом году, вследствие которых Гермионе и выдали хроноворот, Том тут же предложил прочитать об этих устройствах.

Даже сквозь охватившую её панику Гермиона отметила, что они с Томом удивительно похоже мыслили.

Книга была найдена без проблем, и уже через десять минут две макушки — каштановая и чёрная — склонились над фолиантом. Ещё через полчаса Гермиона и Том поняли головы и уставились друг на друга в ошалелым видом.

— Это что же получается?.. — начал Том.

А Гермиона обречённо закончила:

— Я не вернусь домой.

* * *

Не сразу, но мысль обратиться за помощью к профессорам пришла в голову Гермионы. Тому идея не пришлась по душе, но отговаривать он не стал, лишь бросил краткое:

— Я не привык доверять взрослым.

Гермиона уже открыла рот, чтобы возразить, но, окинув Тома внимательным взглядом, словно сдулась:

— Ты… У тебя нет родителей? — осторожно спросила она.

— Я сирота, — с вызовом ответил тот, но отстаивать позицию не пришлось, потому что Гермиона лишь понимающе улыбнулась:

— Мой лучший друг сирота. Я понимаю, что тебе приходится непросто.

Некоторое время они помолчали, а потом Том со вздохом признал:

— Но без помощи тебе не справиться, — Гермиона иррационально почувствовала обиду — Том не хочет ей помогать, однако, к счастью, не успела её озвучить и разрушить хрупкие ростки зарождающегося между ними взаимопонимания, потому что следующие же слова Тома опровергли это предположение: — Я-то вообще ещё ничего не знаю о мире магии, да и ты всего лишь третьекурсница. Придётся идти сдаваться… Наверное, лучше сразу к директору?

— Наверное, — кивнула Гермиона, но не сдвинулась с места.

Хоть и готова была она начать спорить несколько минут назад, убеждая Тома, что взрослым можно и нужно верить, однако сама Гермиона предпочитала решать свои проблемы сама. Нет, она была абсолютно уверена, что мама и папа не оставили бы её без помощи, но… Гермиона была хоть и домашней девочкой — самостоятельной. Родители много времени проводили на работе, и Гермиона привыкла сама справляться. А в Хогвартсе… Она уважала профессоров, но не могла просто забыть, как те отмахивались от них, когда они с Гарри и Роном, тогда ещё первокурсники, прибежали за помощью — с сообщением о попытке похищения Философского камня.

И всё же в незнакомом времени Гермиона не могла сама справиться со своими проблемами. Кухню и библиотеку она, конечно, могла бы посещать в любой момент, но ведь помимо этого были и бытовые вопросы… Вещи, постель, письменные принадлежности… Да мало ли что ещё!

— Если хочешь, я пойду с тобой, — неловко улыбаясь, предложил Том.

Гермиона улыбнулась в ответ — она видела его нежелание идти к учителям, потому помотала головой:

— Не стоит. Но я ценю твою поддержку.

* * *

Объяснить свое появление Гермиона не могла ничем, кроме правды.

Она, правда, попыталась умолчать о своей неудаче с первым применением хроноворота, промямлив лишь о том, что она — не ученица Хогвартса, но директор Диппет тут же разгадал её уловку и потребовал быть честной. Или покинуть Хогвартс. Гермионе не оставалось ничего иного, как признаться во всём.

Однако ещё до того, как она открыла рот, директор, видимо, что-то высмотрев в её смущённом лице, выпроводил всех присутствующих, а услышав о хроновороте, строго-настрого запретил ей рассказывать что-либо о будущем. Никого из учителей Гермиона не узнавала, разве что директора — видела его портрет в «Истории Хогвартса», поэтому и не расстроилась — всё равно не могла рассчитывать на поддержку этих волшебников. Но вот что говорить, не знала. Диппет решил эту проблему просто — стал задавать вопросы.

Допрос длился очень долго по ощущениям Гермионы, ведь она старалась отвечать максимально развёрнуто, чтобы директор мог составить верную картину. Только по мере «рассказа» ощущение бесперспективности собственного положения всё усиливалось, и когда она задала прямой вопрос, Диппет не обманул.

— Я сделаю всё от меня зависящее, мисс, но вероятность вашего возвращения в привычный мир равняется нулю.

Гермиона заплакала. Ещё не прошло и суток с момента перемещения, а она уже очень-очень соскучилась по маме с папой и друзьям…

Директор не стал её утешать пустыми обещаниями, за что Гермиона была даже благодарна, но напоил умиротворяющим бальзамом и проводил к башню Гриффиндора — менять факультет он счёл излишним.

— Отдыхайте, учитесь и постарайтесь поменьше думать о том, что случилось. И не распространяйтесь о том, как оказались здесь. Для студентов вы будете одной из новеньких, что перевелись в Хогвартс из-за политической ситуации на континенте. Ну а я попытаюсь решить ваши проблемы.

Гермиона согласна кивнула.

* * *

С Томом встретиться удалось лишь перед обедом, да и то случайно, потому что дел у новенькой оказалось очень много. Вечером пришлось знакомиться с девятью девочками, что тоже учились на третьем курсе Гриффиндора — мысленно Гермиона удивилась, что учеников так много. Ей удалось ограничиться краткой версией своего появления в школе, но было вполне очевидно, это получилось только из-за того, что время было уже позднее. Требовалось придумать легенду. Да не просто придумать, но и поверить в неё самой. Для неё было очевидно, что Гермионе Грейнджер не место в сороковых годах — иначе она бы обязательно нашла упоминание собственного имени в книгах Хогвартса, когда они с Гарри и Роном искали информацию о Джеймсе Поттере. А между тем она уже на этапе знакомства едва всё не испортила, чуть не представившись собственной фамилией. Повезло, что успела замолчать — теперь гриффиндорки знали её как Гермиону Грей.

С утра её разбудил домашний эльф — Гермиона едва не заорала на всю башню; она хоть и слышала о домовых эльфах от Гарри и смогла узнать появившееся существо по описанию Добби, видеть их ранее ей не приходилось, — и сопроводил к декану…

Первым порывом, стоило ей только услышать имя профессора, было тут же всё-всё рассказать. Однако этот рыжий мужчина не внушал и десятой части того доверия, которым мог похвастаться Альбус Дамблдор из её времени. И Гермиона промолчала; потупив глаза, она в точности исполнила распоряжения директора — сохранила тайну своего появления.

Впрочем, Дамблдор не стал ни о чём её спрашивать. Вручив расписание и набор старых учебников, он пообещал до выходных решить вопрос с Советом Попечителей и таким образом профинансировать её поход в Хогсмид, где Гермиона могла бы приобрести всё необходимое хотя бы на первое время.

Поблагодарив декана, Гермиона, всё также глядя в пол, поспешила в Большой зал на завтрак, а оттуда и на занятия.

К слову, о расписании. Гермиона была неприятно удивлена числу предметов. Или, наоборот, приятно?.. Как бы то ни было, помимо привычных чар, трансфигурации, зелий и тому подобного, на пергаменте были указаны среди обязательных предметов нумерология, руны, артефакторика, латынь… И никакого хроноворота ученикам не предлагалось! Нумерология, которую Гермиона выбрала в качестве дополнительного предмета ещё в своём времени, и которая в начале курса мало отличалась от обычной математики, к счастью, не сильно изменилась за пятьдесят лет — летней самоподготовки Гермионе хватило, чтобы не бояться попасть в число отстающих. Зато это дало ей время полистать учебники по другим предметам. И вот тут и поджидали неожиданности. Мало того, что купленные ею вместе с родителями учебники отличались, так ещё и не в лучшую сторону; на перемене Гермиона бросилась в библиотеку, открыла учебники за первый и второй курсы, и почувствовала, как земля уходит из-под ног…

— О, ты уже здесь. Как всё прошло? — садясь рядом с новой и пока единственной знакомой девочкой в школе, Том заглянул ей в лицо и нахмурился: — Неужели настолько плохо?

— Что? — очнулась Гермиона. — О, нет, профессор Диппет обещал разобраться и, если не получится вернуть меня обратно, помочь устроиться здесь.

— Тогда почему у тебя такое лицо, будто кто-то умер?

И Гермиона рассказала. Она не забыла о директорском наказе хранить тайну, просто… Держать всё в себе было слишком сложно, а Том всё равно был уже в курсе. Слова лились гладко — она столько раз проговаривала про себя всё это, но так и не смогла ни с кем поделиться там, в своём времени. У неё были родители, друзья, но они не разделяли её опасений и надежд. Мама с папой гордились её успехами, но считали, что Гермиона должна проще относиться к учёбе. А Гарри с Роном и вовсе никогда не понимали её стремления быть лучшей и знать больше других. И никто совершенно точно не осознавал, что быть лучшей — не просто желание, а едва ли не потребность.

Зато Том… Гермионе трудно было принять это, но одиннадцатилетний мальчик из прошлого, с которым она была знакома всего-навсего один день, понимал её лучше самых близких людей.

— …Только ты не распространяйся об этом, ладно? — слабо улыбнулась она в конце монолога. — Я не сказала, что познакомилась с тобой и всё рассказала…

— Понимаю, — по-взрослому серьёзно кивнул тот. — Это будет наш с тобой секрет. А насчёт учёбы не волнуйся, я уверен, ты со всем справишься.

— Поможешь мне? — заражаясь его уверенностью, улыбнулась Гермиона. — Разрешишь вместе с тобой заниматься?

— Конечно, — тут же кивнул тот, — поможем друг другу.

* * *

Для Тома Риддла ситуация складывалась удачно. В первый же день он познакомился с девочкой, которая просто так помогла ему, рассказав столько полезной информации, без которой он наверняка бы наломал дров, что Том поневоле начал проникаться к ней доверием.

Слова Гермионы начали подтверждаться тем же вечером, когда к нему стали присматриваться соседи по спальне. Не в характере Тома было молчать и прогибаться, он знал, что может многое, гордился своей инаковостью и готов был хоть зубами выгрызать место под солнцем и идти на любой конфликт для отстаивания своей независимости. Но после предупреждений Гермионы повёл себя так, как она советовала… И вместо врагов обзавёлся приятелями. Причём Том не лгал о себе для поднятия статуса, лишь недоговаривал. Он честно признал, что сирота и последние годы был вынужден провести вдали от магического мира, но умолчал, что его родители неволшебники, а сам магический мир он увидел буквально вчера. И удалось это благодаря тому, что он узнал от Гермионы.

Том умел быть благодарным. Вернее, платить по счетам. Поэтому, когда Гермиона попросила помощи — он сразу же согласился. Но она просто попросила, не в счёт долга. Это сбивало с толку. Трудно было поверить, что эта девочка на самом деле просто так решила помочь ему вчера, в его картину мира подобное не укладывалось, и Том стал присматриваться. В конце концов, он сам признал, что ещё ничего не знает о новом мире, возможно… здесь так принято?

* * *

В пятницу Гермиону снова вызвали к декану. Получив записку во время обеда, она вздохнула с облегчением: всю неделю ходить в одной одежде (хоть её и стирали эльфы) было некомфортно.

Дамблдор снова был отстранён и холоден, вручил ей мешочек с галлеонами и спровадил, напутствуя, что нерациональная трата средств будет на совести самой Гермионы и больше денег она не получит до следующего семестра.

За неделю она успела немного привыкнуть к изменившейся реальности, и потому даже не удивилась, что Дамблдор… повёл себя не по-дамблдоровски. Гермиона в своём времени читала биографию директора, знала, что тот победил некого тёмного мага Гриндевальда, работал с Фламелем, но это были лишь сухие строчки в книге, а с настоящим директором она и знакома-то не была — лишь со слов Гарри. Дамблдор считался великим волшебником, его все уважали… Но кроме семьи Уизли, которая сама не пользовалась уважением в магическом мире, Гермиона больше ни от кого не слышала подтверждающих это слов. Конечно, она никого и не знала в мире магии, кроме родных Рона, но… Откуда вообще она знает, что Дамблдор хороший? Что на первом курсе, с профессором Квирреллом, что на втором — с василиском, директор не показал своего величия, позволив детям встать на защиту школы от тёмного мага, пока взрослые ничего не предпринимали. И сейчас она всерьёз задумалась: мог ли Дамблдор настолько сильно измениться за пятьдесят лет, или же всё дело в наивности Гарри, который не сумел правильно оценить директора, и холодный и равнодушный рыжий мужчина, что вёл у неё сейчас трансфигурацию, это и есть истинное лицо будущего директора Хогвартса?

После занятий, во время которых Гермиона хоть и сидела за первой партой (по привычке заняла в первый же день, а пересесть позже не позволила гордость), но отнюдь не торопилась поднимать руку, она спешила в библиотеку, где вместе с Томом, схватывающим всё буквально на лету, наверстывала пробелы в знаниях. Так, учебник трансфигурации был почти в два раза толще, и вместо «воды» на его страницах содержалась масса информации. Причём изложен был материал очень сухо и сжато — явно в расчёте не на магглорождённых учеников. А уж на уроках артефакторики Гермионе и вовсе приходилось тяжко — она не понимала так много вещей, казавшихся остальных ученикам очевидными и само собой разумеющимися, что становилось обидно до слёз.

Впервые Гермиона подумала, что в словах Малфоя, утверждавшего в прошлом году, что магглорождённым не место в Хогвартсе, могло быть зерно истины: даже ей, лучшей ученице в своём времени, программа прошлого казалась невероятно сложной, но не потому, что было вправду сложно — просто она слишком многого не знала о магическом мире.

У Тома таких проблем не возникало — благодаря ей. Гермиона, уже знающая кое-что о трансфигурации или зельях, щедро делилась информацией, что и позволяло Тому блистать на занятиях.

Субботним утром, сразу после завтрака, Гермиона стояла у главного входа в Хогвартс и ждала Тома — они договорились вместе посетить Хогсмид. К удивлению Гермионы никаких запретов для младшекурсников на выход из школы не было, так что она без колебаний пригласила единственного друга.

Отношения с соседками по спальне и гриффиндорцами вообще у неё не складывались так же, как и в будущем. Хоть она и пыталась избегать тех ошибок, что совершала раньше, с ней не хотели общаться. Сейчас она не «кичилась» родителями-магглами, умалчивая правду о своём происхождении, не старалась поучать, и всё же никому не нравилась. Вне библиотеки Гермиона превращалась в немую: слушала, запоминала, но молчала.

Том появился в компании нескольких мальчишек, и Гермиона расстроилась.

— Привет, — выступил он вперёд, в то время как его спутники чуть отстали. — Хочу познакомить тебя с моими сокурсниками, — он чуть понизил голос и добавил: — Я всё равно пойду с тобой, но тебе пора расширять круг общения, ты всё время одна… Может, они тебе понравятся? — и, приглашающе махнув мальчикам, стал их представлять. — Это Абраксас Малфой. Рейнальд Лестрейндж, Александр Мальсибер и Фредерик Розье.

Фамилии были незнакомыми, кроме, конечно же, одной, и Гермиона во все глаза смотрела на Абраксаса — с Малфоем из её времени единственным сходством был цвет волос.

«Может, он не такой задавака?» — подумала Гермиона и вежливо улыбнулась.

— Том сказал, ты сирота, — начала Розье и тут же получил тычок в бок от Мальсибера.

— Извини нашего друга, он немного придурок. Я Алекс.

— Очень приятно, — она несколько раз моргнула, прогоняя слёзы — слышать о себе «сирота» для неё было очень больно. — Я ещё не привыкла, что я… я…

— Эй, всё в порядке! — поспешно вмешался Лестрейндж. — Я понимаю, это всегда непросто, — и, отвечая на незаданный вопрос, кивнул, — да, я недавно потерял мать.

— Извини… — пролепетала Гермиона.

— Пойдёмте, — скомандовал Малфой, — и по пути я всем нам запрещаю говорить на столь печальные темы.

Они все заулыбались от его напыщенного вида, причём сам Малфой улыбался шире всех.

Гермиона смущалась в обществе этих мальчишек. Хоть она и старше на два года, и была довольно рослой, рядом с Алексом и Реем казалась даже не их ровесницей, а младше — мальчишки были выше неё на четыре-пять дюймов. Крупный Эйб, как просил себя называть Малфой, тоже немного возвышался над Гермионой, и только недокормленный в приюте Том да хрупкий Фред смотрели на неё снизу вверх.

Разговор об учёбе — как оказалось, Том не стал скрывать, что своими успехами обязан ей, — плавно перешёл на нюансы, отличающие чистокровных магов от магглорождённых. Гермиона почти физически ждала, когда же прозвучит слово на букву «г», она даже пообещала себе не обижаться, не то что возмущаться, но этого так и не произошло.

— К вам это не относится, конечно же, но ведь далеко не все стремятся влиться в наш мир, есть и те, кто нас на нашей же территории осуждает и пытается переделать, — нейтрально произнёс Алекс, скорчив гримасу.

Гермиона не хотела спорить сейчас — старые аргументы неожиданно утратили свой вес, а новые ещё не сформировались, но пообещала себе обдумать эти слова, — и сменила тему.

Путь до Хогсмида показался очень коротким — Гермиона так увлеклась болтовнёй с мальчишками, что совсем не заметила дороги. По магазинам они отправились все вместе, и, хотя Гермиона хотела отказаться от сопровождения, юные слизеринцы быстро продемонстрировали свою полезность: подсказывали лучшие товары среди незнакомых названий фирм-производителей, помогали выбирать качественные вещи и даже умудрились добиться скидки на покупки. И даже в магазин одежды они не отпустили её одну:

— Ты когда-нибудь сама составляла свой гардероб? — ошарашил резким вопросом Эйб, а когда Гермиона не нашлась с ответом — все вещи ей покупала мама, причём почти всегда без самой Гермионы, — кивнул сам себе и повёл её в ателье мистера Роценкрафа.

В итоге уже через три часа Гермиона Грей стала обладательницей нескольких десятков коробок и пакетов, предупредительно уменьшенных (по требованию Малфоя) и сложенных в один небольшой аккуратный бумажный пакет.

— Кажется, шопинг — это не моё, — устало улыбнулась она. — Спасибо вам большое, я бы наверняка растерялась и позабыла купить половину нужного…

До самого вечера они всей компанией просидели за центральным столом «Одного веника»⁽¹⁾ — скромного, но довольного уютного паба, где в меню кроме разрекламированного Роном сливочного пива было ещё три десятка неизвестных ей наименований. За карамельным сидром и смородиновым кексом с брусничным кремом разговор плавно сместился на историю Гермионы. Ей было неприятно лгать этим мальчикам, ведь они ей очень понравились, но и сказать правду она побоялась. Так что пришлось рассказывать выдуманную за проведённое в этом времени легенду. Кое-где она запиналась, плохо ориентируясь в этой временной эпохе, но выручал Том, и в итоге, кажется, в её словах никто не усомнился.

* * *

Учиться было тяжело, программа оказалась в разы сложнее, чем в её времени, однако Гермиона была даже рада этому. Помимо её любви к знаниям, подготовка к урокам и самостоятельные занятия в библиотеке не оставляли времени на жалость к себе.

Весь сентябрь она ждала, когда её вызовет директор, но Диппет то ли ещё не разобрался с проблемами Гермионы, то ли вовсе забыл о них, а напоминать о себе было страшно — уж лучше позволить надежде на благополучное разрешение ситуации тихонько тлеть в глубине души.

На квиддич теперь Гермиона не ходила не одна, а в компании Тома. В её времени на этой игре, казалось, были помешаны все маги, в прошлом же дело обстояло иначе: чистокровные наследники древних родов считали ниже своего достоинства выводить увлечение на близкий к профессиональному уровень. Так что сыграть часок на выходных — мальчишки с радостью соглашались, а вот тратить время на тренировки — предоставляли другим. Гермиона не удержалась, спросила Розье, почему так, и в ответ выслушала целую лекцию на тему уместных для наследника увлечений. Мальчики не скрывали, что изучают намного больше, чем указано в их официальном школьном расписании, и постигать премудрости каждый из них начал ещё до школы — их с детства готовили к тому, что когда-нибудь они возглавят свои семьи.

Для Гермионы всё это оказалось откровением. Но, подумав пару дней, она признала правильность подобного подхода: в мире магглов дети не ограничиваются школой, поступают в колледжи, университеты, и лишь годам к двадцати пяти становятся достаточно образованными, чтобы занимать ответственные должности. В мире магов же был только Хогвартс, и, как бы много он ни давал, этого было отчаянно недостаточно, чтобы занять место в Визенгамоте или продолжить семейное дело. Она попыталась вспомнить, замечала ли что-то подобное у своих сокурсников, но наткнулась на препятствие: в Гриффиндоре из чистокровных магов был только Невилл, неуклюжий молчун, редко общающийся с кем-то, так что никто не знал, как именно он проводит своё свободное время, а учеников других факультетов Гермиона вообще не знала.

Магический мир неожиданно оказался намного интереснее, чем она — пребывающая в перманентном восторге от магии магглорожденная девочка — могла даже подумать.

* * *

Осень в Шотландии — хуже зимы в Лондоне. Когда Гермиона приобретала себе гардероб на деньги Совета Попечителей, она не подумала об этом и теперь была вынуждена мёрзнуть. Согревающие чары, которые она нашла в библиотеке, неплохо справлялись, но всё же держать их постоянно было утомительно.

В начале ноября выпал первый снег, в середине месяца он уже укутывал плотным покрывалом всё вокруг, и Гермиона так привыкла к белой пелерине за окном, что не заметила наступление зимы вообще и каникул в частности. Просто в один прекрасный день в разговорах поднялась тема планов на рождественские каникулы, и она осознала, что провела в прошлом целый семестр.

То, как она помрачнела, заметил не только Том, и избежать вопросов не удалось.

— Ты что же, совсем не рада каникулам? — удивлённо спросил Малфой, с непониманием глядя на подругу. — Учиться интересно, конечно, но и отдыхать нужно…

— Это когда есть, где провести каникулы, они радуют, — спокойно пояснил Том, с сочувствием улыбнувшись Гермионе. — Но мы можем остаться в школе. Я слышал, как равенкловцы обсуждали, что Большой зал украшают на Рождество…

— Дело не в каникулах и Рождестве, — помотала головой Гермиона. — Дело в том, что мне теперь некуда возвращаться.

Мальчики тут же замолчали. Том помрачнел секундой позже — тоже вспомнил, что, пусть зимой они и могут остаться в школе на время каникул, но летом Хогвартс придётся покинуть, а возвращаться в приют к магглам он категорически не желал.

— Вы можете провести каникулы у меня, — предложил Алекс, — обещаю, что скучно не будет.

— Или приехать ко мне, — согласно кивнул Рейнальд.

Гермиона с Томом переглянулись, и она благодарно улыбнулась:

— Мы будем рады приехать летом.

Разговор на этом завершился, но чуть позже в библиотеке Том вновь поднял эту тему:

— Гостить все два с половиной месяца у нас вряд ли получится, — хмуро начал он, откладывая в сторону учебник по чарам. — Я поговорил со старшекурсниками и узнал, что в Косом переулке есть гостиница…

— У нас нет денег на гостиницу, — хмыкнула Гермиона, хотя сердце забилось быстрее от надежды, что Том всё же нашёл выход из их ситуации.

— Я знаю, — фыркнул он. — Нам бы хотя бы на оплату пары дней найти, а дальше я разберусь.

— Разберёшься? — недоумевающе переспросила Гермиона и тут же зашипела рассерженной кошкой: — Ты что же, воровать собираешься?!

— Да, — совершенно невозмутимо согласился тот, прямо встретив взгляд Гермионы. — Я умею. К тому же с палочкой это будет ещё проще.

То, как спокойно он говорил о подобном, немного шокировало, так что Гермиона не сразу нашлась с возражениями — ей и в голову не приходило, что когда-нибудь придётся искать аргументы против настолько очевидного неправильного поведения.

— Том! Это ужасная идея! Ты не можешь…

— Гермиона, — перебил он ещё до того, как она смогла подобрать веские слова, — мы в одинаковом положении, поэтому я не буду лгать и делать вид, что всё хорошо. У нас ничего нет. Если мы сами не позаботимся о себе — этого никто не сделает. В нашем возрасте мы только разносчиками газет можем устроиться, а это пара шиллингов, не больше — на то, чтобы прожить два с половиной месяца, этого точно не хватит. Я не прошу тебя воровать, но сам буду.

— Совет Попечителей…

— Я думал об этом, — вновь перебил Том. — Перед началом учебного года нам дадут денег, но их хватит лишь на учебники и самый минимум одежды. Да и то, тебе повезло, что деньги на руки выдали, потому что я даже не пощупал тех галлеонов, что Совет выделил мне — Дамблдор решал, что покупать, не интересуясь моим мнением, и, как ты понимаешь, сдача тоже осталась в его руках. Мы можем сэкономить на покупках или, например, купить один комплект учебников на двоих, но всё равно…

— Лето не скоро, — не желая соглашаться, уклончиво помотала головой Гермиона, — мы что-нибудь придумаем.

* * *

К Рождеству Совет Попечителей подарил сиротам символические подарки — набор перьев с чернильницами и пергаменты, а также по маленькому мешочку денег. Гермиона с Томом, вновь переглянувшись, единодушно решили не только не тратить эти средства, но и задумались, где достать ещё. Гермиона, как примерная девочка, занялась анализом прессы, ища объявления о возможной подработке на каникулах, ну а Том, пользуясь расположением Слизнорта, таскал из его кладовой ингредиенты и варил простенькие зелья, которые намеревался продать.

Помимо Попечителей подарки они получили и от друзей. Причём мальчики приятно удивили разумным подходом к выбору, даря не просто безделушки, но необходимые вещи: удивительно мягкие перчатки из драконьей кожи, благодаря которым руки наконец-то перестали мерзнуть; теплые шарфы в факультетских цветах; сумки с чарами облегчения веса… Гермионе было неловко принимать дорогие подарки, однако Том вовремя успел вмешаться и убедить, что дорогое для нищих магглорождённых — жалкие кнаты для богатых чистокровных волшебников. Гермиона решила не отказываться от подарков.

На каникулах в школе осталось всего несколько учеников, со Слизерина — один Том, и потому почти всё время они проводили в подземелье, в гостиной факультета, мнение о котором Гермиона так и не могла составить.

— Я стащил у Слизнорта немного рога двурога и шкурку…

— Бумсланга? — закончила за него Гермиона и в ответ на вопросительный взгляд пояснила: — Я варила оборотное зелье в прошлом году.

— Так это же прекрасно! — едва не подпрыгнул Том. — Гермиона! Это программа старших курсов, но правильно сварить его может далеко не каждый взрослый волшебник! Если нам удастся…

— Мы сможем его продать, — понимающе кивнула она, почти смирившись, что воровать Том не перестанет, что бы она ни говорила по этому поводу, и желая лишь минимизировать его разрушительную для души деятельность, а также снизить опасность. — Ты знаешь, что в Запретном лесу водятся единороги?

— Об этом все знают, — без интереса пожал плечами Том, вчитываясь в рецепт из книги по зельеварению, — а что?

— Шерсть единорогов недешёвая.

Том отвлёкся от книги и посмотрел на подругу с задумчивостью.

— Хочешь сходить в Запретный лес?

— Не очень, — честно помотала головой она, — но собрать с кустов шесть — лучше воровства.

Том закатил глаза, но вновь вступать в этот спор не пожелал и уклончиво пожал плечами:

— Я подумаю об этом. Может, на днях схожу, если погода позволит. А пока давай посмотрим, что нам ещё нужно на оборотное.

Гермиона присоединилась к чтению, выписывая на листок рецепт: она помнила, что варила в прошлом году в туалете Плаксы Миртл, однако полгода жизни в прошлом научили её осторожности — слишком многие зелья за пятьдесят лет изменились, чтобы можно было безоговорочно верить собственной памяти.

— Я тут подумал… — начал Том, но замолчал.

Гермиона подождала немного и нетерпеливо вздохнула:

— Мне это не понравится?

— Ну… Мне кажется, понравится. Тебе не придётся воровать, — Гермиона заинтересованно отложила книгу, и Том немного воодушевился: — Ты могла бы писать на заказ эссе.

Правильная девочка, которая по-прежнему жила в глубине души Гермионы, тут же вскинулась, готовая громко возмутиться нечестностью предложения, но сама Гермиона не спешила с комментариями. Они с Томом решили держаться вместе, однако если он — всего лишь первокурсник — был готов на всё, чтобы они справились со сложностями, то сама Гермиона всеми силами пыталась не запачкать руки. И это было неправильно. Нечестно. Несправедливо. Она старше, и потому не должна прятаться за спину одиннадцатилетнего друга!

— Ты прав, — покачала она головой. — Мне ужасно не нравится это, но ты прав. Нам нужны деньги, а как-то иначе их заработать я вряд ли смогу.

— У нас на втором курсе учатся… эм… Тебе неважны имена. Я всё устрою! — обрадованно сообщил Том, улыбнувшись.

Гермиона смиренно кивнула. Пора было прощаться с правильной девочкой и становиться взрослой, начинать учиться выживать.

* * *

Благодаря своим обширным знаниям теории Гермиона почти без усилий писала домашние работы нескольких студентам, с которыми договорился Том. А некоторые её старые работы Том просто переписывал своим почерком, слегка меняя формулировки да переставляя местами предложения и продавал третьекурсникам. Времени это требовало немало, конечно, однако и прибыль была существенной. А ещё они варили зелья на продажу: начиная от самых простых, состоящих всего из нескольких ингредиентов, например, от простуды, и заканчивая оборотным, которое Том уже трижды умудрялся продать в Хогсмиде. Том старался не наглеть и не брать слишком много, часть ингредиентов он уже покупал на заработанные средства, и всё же кладовая зельевара частенько подвергалась его инспекциям, и выходил оттуда Том не с пустыми карманами.

К концу мая оба были довольны результатами своей деятельности и с надеждой смотрели в будущее.

— Мы вполне можем себе позволить снять номер в «Дырявом котле» хоть на два месяца, — снова пересчитав гору монет, с гордостью резюмировал Том. — Однако я считаю, что нам не следует этого делать.

Гермиона кивнула. Почти год жизни в прошлом, в совершенно иных условиях, когда рядом не было никого, кто поможет, поддержит и защитит, заставили её утратить многие иллюзии. Да и компания Тома оказала заметное влияние. Гермиона изменилась.

— Думаешь, стоит напомнить парням про их предложение?

— Нет. Не хочу навязываться. Уверен, они сами снова пригласят нас на каникулы.

— Профессор Суон позволил мне заняться проектом по свёрнутому пространству, — сменила тему Гермиона, — у меня пока выходит не очень хорошо, — Том хмыкнул, зная за Гермионой привычку преуменьшать свои таланты, — но с его помощью мне удалось нашить руны на сумку.

Она положила на стол сумку, подаренную на Рождество друзьями-слизеринцами, с которой ходила на уроки, и продемонстрировала вязь рун, идущих не слишком ровным рядом вокруг молнии.

— В общем, хотя выглядит не очень аккуратно, работают руны как должно. Том, мы можем взять с собой на каникулы сколько угодно книг из хогвартской библиотеки и подготовиться к следующему году летом.

В глазах Тома вспыхнуло восхищение.

— Научишь меня?

— Я пока и сама толком не научилась, — качнула она головой, — но тебе я вышью руны летом.

— Если научимся делать это аккуратно и красиво, можно будет продать, — мысли Тома, как и всегда, мгновенно свернули на финансовый вопрос.

Гермиона рассмеялась.

— Ты такой меркантильный!

— Я предусмотрительный, — возразил Том серьёзно. — В таком режиме на старших курсах мы не сможем жить. Нам нужно учиться, а не тратить все вечера на чужие работы. Я уже присмотрел зелья подороже. Правда, и ингредиенты на них стоят больше…

— Лучше их купить, чем за номер платить, — тут же согласилась Гермиона.

Они вообще часто соглашались друг с другом, научившись с полувзгляда и полуслова понимать друг друга. Они менялись под воздействием друг друга: неназойливым, но беспрерывным. Гермиона больше не была той наивной девочкой, что верила в справедливость и мир во всём мире, а Том почти перестал быть озлобленным волчонком, считающим всех вокруг врагами. Гермиона стала жестче, Том, напротив, мягче, и они оба готовы были на всё ради друг друга.

* * *

Последний экзамен был назначен на пятницу, а каникулы начинались с понедельника, поэтому Том с Гермионой посвятили субботнее утро сборам. Немногочисленные вещи с лёгкостью уместились в сумках, расшитых рунами, сложнее было упаковать многочисленные книги и зельеварческую утварь. Посвятив вышивке целую неделю, Гермиона сумела без подсказок профессора Суона нанести руны на сшитый Томом из старой мантии мешок, и теперь в их распоряжении оказалась почти бездонная ёмкость, куда их стараниями были помещены сотни книг из библиотеки Хогвартса. Совесть Гермионы спала, убаюканная голосом Тома. Гермиона пребывала в уверенности, что, прочитав всё летом, в сентябре они вернут книги на место, планы Тома же кардинально отличались — он намеревался продать в Лютном переулке всё, на что найдётся покупатель.

Вечером в субботу они встретились за пределами замка — на берегу. Компания сокурсников Тома уже ждала их. Малфой и Лестрейндж с готовностью подтвердили приглашения, поделив остаток июня и июль между собой, Розье и Мальсибер довольствовались августом. Двенадцатилетние мальчишки и почти пятнадцатилетняя девчонка странно смотрелись вместе, но им не было дела до чужих мнений, они много шутили, весело смеялись и наслаждались тёплым летним вечером, с уверенностью в завтрашнем дне ожидая будущего.

— Мисс Грей, директор просил вас зайти к нему.

Они замолчали, как будто кто-то нажал на маггловский пульт управления, отключив звук.

Гермиона смотрела на профессора Вилкост с непониманием, которое медленно трансформировалось в страх. Она не забыла о прошлом, вернее, о будущем. Иногда ей снились родители и Гарри с Роном, но она уже давно перестала скучать по ним. Люди из будущего стали её прошлым. Приятным, но лишним. Здесь и сейчас, рядом со ставшими её друзьями слизеринцами-первокурсниками она была счастлива. Здесь был Том — мальчик, который не только смог её понять, но и принял со всеми её недостатками — Том просто не считал недостатками те качества Гермионы, которые всю её жизнь отталкивали от неё людей. Том был ей ближе, чем Гарри с Роном вместе взятые. Том стал для неё целым миром: другом, с которым они понимали друг друга с полувзгляда, братом, от которого у неё не было секретов, самым родным человеком, которому она бы без колебаний доверила свою жизнь. Том сумел заменить ей всех. Том заботился о ней и с благодарностью принимал её заботу о нём… Том помог ей из грязнокровки стать маггловоспитанной волшебницей, только благодаря ему она сумела наладить отношения с соседками по спальне и примириться со всем остальным магическим миром, приняв его таким, каков тот есть.

Гермиона перестала ждать вызова директора Диппета. Ещё осенью она смирилась, что проведёт здесь, в прошлом, всю свою жизнь. И теперь этот вызов…

Встав на негнущихся ногах, она посмотрела на мальчишек и почувствовала жжение в носу — слёзы были как никогда близки.

— Я провожу тебя, — вскочил на ноги Том, мгновенно поняв, в каком она состоянии.

Гермиона выдавила из себя улыбку на прощание не понимающим, что происходит, но благовоспитанно молчащим друзьям и, поддерживаемая под руку лучшим другом, медленно зашагала к замку.

— Думаешь, директор смог придумать, как вернуть тебя обратно?

Его голос звучал ровно, но Гермиона слишком хорошо его знала, чтобы не уловить в интонациях страх.

— Не знаю, — испуганно ответила она. — Но если это так…

— Ты должна будешь вернуться, — перебил Том. — Я тоже не хочу этого, но ты должна. Твоё место там.

— А как же ты? — остановившись посреди коридора, Гермиона не смогла сдержать слёз.

— Я буду в порядке, обещаю, — криво улыбнулся Том и провёл большими пальцами по её щекам, стирая слёзы. — И мы ещё ничего не знаем, рано слёзы лить. Может, директор хочет тебе денег дать перед каникулами.

Гермиона, ни на секунду не поверив в утешительную версию, шмыгнула носом.

— Даже если я вернусь в своё время, обещай, что найдёшь меня.

— Обещаю, — абсолютно серьёзно кивнул Том, протягивая руку.

Гермиона крепко сжала его ладонь в ответ и подалась вперёд, крепко обнимая друга.

— Всё будет хорошо, — одновременно произнесли они и улыбнулись друг другу.

Постояв около минуты, молча смотря в глаза друг другу, Гермиона с Томом одновременно отвернулись. Гермиона шагнула к горгулье, а Том тихо двинулся прочь.

Абсолютно иррационально оба знали со всей определённостью, что в следующий раз они смогут увидеться ещё очень и очень нескоро.

---

1) По словам Слизнорта раньше «Три метлы» назывались «Один веник».

Вернуться к тексту