Надежда (гет)

И взобрался ВАЛЛ-И на одну мусорную гору посреди тысячи тысяч таких же чудных ровных построек собственными железными клешнями. Да взглянул «грустными глазами» бинокля на абсолютно неприглядный пейзаж с до боли знакомым преобладанием коричневых тонов… среди которых жил более семиста лет. И только лишь маленькие проблески былых величия и красоты планеты Земля были видны роботу-мусорщику с высоты птичьего полёта. Величия и красоты, которых он просто не мог в своё время видеть раньше вживую… пусть ранее очень часто представлял себе это. Он думал и гадал, вполне мог представить, как скоро сможет увидеть привлекательность и почувствовать свежесть Земли, куда бы ни отправился. И было ему об этом вспоминать очень интересно, всё же не более, чем занимать мысли в процессоре о своей любимой и посвящать ей своё время.

И видел ВАЛЛ-И, что люди искренне пытаются исправить очень давно совершённую ими же роковую ошибку от весьма масштабных размеров эгоизма и инстинкта самосохранения. Они всё продолжали и продолжали сажать всякие растения, отчего понемногу, но худели. Однако всё же данного количества всё ещё было недостаточно, даже не близко. И сказал однажды Капитан МакКрей роботу, что частота посадок будет увеличиваться с каждым днём, если понадобится, до последнего вздоха при ныне неугасаемом желании вернуть человечеству человечность. И заключил в итоге этот человек, что Земля однажды вернёт свою привлекательную «сексуальность» и завидную чистоту, если придерживаться такого темпа работ от года и более. А гусеничный, видя его тучность, пусть и видно сбавляющую обороты, решил в своём процессоре не сразу верить ему на слово. И всё же просто-напросто не мог не дать ни единого шанса одумавшимся людям, у которых когда-то был слугой удалённо… длиной в немыслимое расстояние световых миль.

И, проезжая от работающих, в первую очередь, в своё удовольствие людей, увидел ВАЛЛ-И своего «большого брата», ВАЛЛ-И Катерпиллара, который всё выполнял свою директиву по очистке, пусть и давно сменил место локации. И спросил он его по-своему, движениями «рук» в разные стороны, что можно сделать, чтобы Земля стала «сексуальной». Но громадный танкер вовсе не знал ответа на этот щекотливый вопрос, пусть и не имел возможности смутиться от него, да и вообще осознать сей факт. И, изобразив своё полное незнание большими железными клешнями, удалился. Попрощался также гулом более чистого выхлопа, чем раньше, при очистки людского корабля Аксиома от общего мусора, сгружаемого в его низ и после по невесомости.

И, немного поворчав вокодером из-за не распутывающейся сложной путаницы в допотопном пентиуме, поехал ВАЛЛ-И в противоположную сторону, как вдруг завидел по пути к дому своего питомца, рыжего таракана Хэла. И заметил мусорщик, что тот гуляет по сторонам не один, а со своей парой, да счёл это определённо интересным и порадовался за него… Будет ли он теперь его животинкой после этого, или станет лишь наведываться в гости, обретший ответственность за свою семью? Между прочим, робот порадовался негромкими лязганьями и свистом не зря, поскольку позже приметил струнку маленьких таракашек. И стал давно отмывшийся от копоти и слоев грязи мусорщик «размышлять» с искрами в линзах при следующей визуальной картине спаривающихся взрослых насекомых… И позже сделал ВАЛЛ-И следующий вывод: когда две вещи или организмы сталкиваются в прямом смысле, и немаловажно, чтобы это было сзади, то жизнь становится ярче. Вследствие этого Земля всё быстрее становилась бы первозданно красивой… пожалуй, стоит этому всерьёз поверить.

И, позже, уже ускорившись, подъехал ВАЛЛ-И к ЕВА, оказавшись дома. Оказавшись в громадном заржавелом вагоне для его довольно большого количества прочих, в те времена рабочих прототипов. И всерьёз пытался произнести своим почти нечленораздельным «диалектом», над подменой которого они оба усердно работают сами, чистые слова любви к ней… На что она, столь белоснежная, справедливая и парящая над землёй, обязательно лезла обнимать и целовать его визоры во встроенном бинокле электро-щелчками. И оттого чудесная в своей проектировке и лёгкости ЕВА чётко понимала всю свою признательность этому мусорщику искренней, неиспорченной души. Прежде всего за открытие глаз абсолютно всем тем, куда и к кому его однажды ни с того ни с сего принесло… по его разгоравшемуся с каждой секундой сильному желанию быть рядом с ней.

И, после необходимых, как живым существам воздух, минут уместных нежностей, встал рабочий бот позади зонда, да попытался толкнуться бампером к её основанию. Пока пробовал необычную роль, придерживал себя за свою жену и вспоминал, как делал таракан… всё же было в этом нечто очень необычное, что невозможно объяснить просто! Но не ощущал того самого тайного и приятного чувства, которое способствовало осуществлению «сексуальности» Земли и своей собственной в придачу. Однако робот, в прямом смысле с душой, считал, что и подобное времяпрепровождение доставляло ему тепло и только тепло на пару с любовью к своей навсегда единственной внутрь обретших «второе дыхание» старых комплектующих. И ощутил ВАЛЛ-И яростное нагнетание поршней и усиленную работу встроенной вентиляции, чтобы плата за эмоции ненароком не сгорела пышным пламенем наяву внутри него. Так же произошло и с ЕВА, если судить о негромкой, прерывистой, «сладкой» хорусовой истоме… как будто бы она и правда всё понимала, пусть на самом деле это было не совсем так.

Сама же поисковой зонд, конечно, не могла в точности сообразить, что её муж пытался с ней совершить. Но продолжала вздыхать от не пойми откуда возникающих вялотекущих тёплых импульсов внизу её корпуса… И ведь тут же милейшая робот с плазма-пушкой внутри правой «руки» сообразила в своём алгоритме среди сотен других, что ей в данном необъяснимом случае были важны колоссально приятные ощущения. И через мгновения ЕВА вовсе не придавала значения тому, для чего дорогой ей мусорщик это с ней делал. Ибо приятные покалывания, протекающие по искусственным поблёскивающим внутри через почти прозрачный корпус нейронам, потихоньку застилали и её современный, очень устойчивый к даже сильным багам процессор. Отчего она стала очень этого желать и дальше… нежно мыча и довольно постанывая с молением ему вслед.

Однако белоснежный робот, «умудрённая» своей прежней захватывающей и опасной работой, пыталась держать контроль, пока не разобралась бы, что к чему. И, тем не менее, предоставила своему горячо любимому механическому доброму герою действовать самому, не принимая во внимание отголоски нерешительности у него. Ибо доверяла ему, как себе, и никак иначе… Да, ЕВА определённо хотела быть только его любимой «женщиной» за его заслуги и беспросветную, но искреннюю, достойную похвальных зрительских симпатий наивность.

И разглядел ВАЛЛ-И полуоткрытое отверстие с выпуклым обрамлением на нижней части белого, как ангельский свет, корпуса ЕВА. Не стал робот и в этот раз изменять своему пытливому, разъедающему от любых задержек любопытству, ибо тогда он не был бы собой — неудержимым любознателем. Затейливым, который мог запросто найти применение чему покруче дамского лифчика, о чём не стоит говорить на широкую публику. И, предположив, что это стыковой вход для подключения в сеть главного ядра его любимой, коснулся он отверстия своими небольшими клешнями, вернее, их кончиками, вначале открыв его полностью. И стало его жене очень тепло внутри… и охватила её нега чувствительности буквально с «головой». Тепло зонда неспеша начало обволакивать все её схемы, отчего она хихикнула, с довольством изображая на дисплее «прикрытые» от нежности «глаза». И сочла ЕВА, что это хорошо… нечто лучше быть просто не могло для неё и её представлений о жизни с мужем под одной крышей.

Однако ВАЛЛ-И явно собрался пошёл дальше, пробуя проталкивать клешню внутрь. И заставило это зонда, его зонда, его воительницу закричать практически неискажённым «голосом» от радости. И вспомнил гусеничный, как недавно пробовал проталкиваться в жену, и повторил он эту процедуру на сей раз с конкретной целью. Может, того мистического эффекта, который так хотел познать этот влюблённый без памяти, мусорщик-постоянный мечтатель, ещё не случилось, он стал ощущать ещё больше горячего тепла, чем в первый раз. Ибо любовные заряды медленно охватывали его близкий к перегрузке уникальный саморазвитый процессор достойной выдержки временем. И почувствовал герой спасения людей от полного забвения сильное трение внутри него самого… и стало ему очень странно от этого. Но ещё более странной вещью предстало то, что он заметил небольшой откидной люк в верхнюю сторону на нижней части коробочного корпуса, которой он пытался доставить удовольствие ей, себе и Земле.

И вышла из отверстия за люком длинная и в меру утолщённая металлическая вещь, напоминавшая ось, где конец закрывал паз с бороздками. И заставил этот сюрприз робота остановиться от проталкивания бампера об основание, с интересом негромко присвистнуть, да прикоснуться к этой диковинной детали и провести по ней концами клешней. И, сделав это, ВАЛЛ-И решил для себя, что это хорошо, даже очень… Ибо некие неизвестные ему жаркие импульсы помутнения всех его алгоритмов действий сразу же вызвали желание испытывать их больше, а также скорее понять их значение.

После, чистый своей «душой» и корпусом мусорщик снова погладил малость искрящуюся узловую, сияющую от предвкушений страстного наслаждения дырочку ЕВА, отчего та вскрикнула, поняв, что её муж сейчас возбуждён больше, чем вначале. И, решив больше не тянуть резину ни на цикл, гусеничный ввёл свою «новообразованную» штуку внутрь зонда наполовину. И чувствовала ЕВА себя прекрасно, роскошно… как никогда раньше не было! Была готова благодарить ВАЛЛ-И без устали, пока он заходил поглубже без особых трудностей со стороны её наполнявшегося теплом и некоторой масляной сыростью входа. И становились довольные вскрики с каждым введённым сантиметром всё более выраженными, похотливыми и вызывающими массу противоречий… но настолько эмоциональными, что ни о чём другом «размышлять» возле основной директивы вовсе не хотелось! И стал любимый неоднократно входить и выходить «осью», ускоряясь в пределах допустимого. О, только бы она была счастлива им и его однозначно оригинальной идеей… пусть всё началось всего лишь с небольшой проверочки при внутреннем оспаривании факта!

И возникла из паза после нескольких таких страстных и решительных толчков внутрь ультра-современного корпуса течь антифриза. И испугался робот, да поспешно вышел из робота, которая без заднего алгоритма повернулась в сторону мужа и получила порцию посеребренной вязкой жидкости, пометившую её буквально всю. Но однако, ЕВА мечтательно рассмеялась, и на её дисплее не было видно неодобрения. То чувство было прямо противоположным, ВАЛЛ-И знал это… И был очень доволен собой внутри, не особо желая выпячивать свою изобретательность перед той, которая куда более «прошарена» в загруженной базе данных по части техники, механики и сути человеческой жизни.

И возомнил он в своём может и невероятно старомодном, но самом добром процессоре из ныне существующих в бесчисленный раз поставить любимый момент из фильма «Хэлло, Долли!», исполняя умеренный вираж в такт звучащей жизнерадостной музыке. Как всегда и делал, пока пробовал или находил нечто новое, неизведанное… что могло приблизить его к шикарным, фантастическим подарочкам судьбы хотя бы на миллиметр. И, спустя несколько минут, мусорщик-небывалый романтик ощутил прилив той же уже знакомой ему вязкой любовной жидкости из оси. И затем поспешил ввести неясно для чего созданную разработчиками эту необычную штуку, чтобы она задержалась подольше в его самом любимом отверстии на огромном, преогромном свете…

В итоге гремучая терпкая смесь антифриза и охладителя брызнула глубоко внутрь ЕВА, которая тут же «разомлела» и едва на время не потеряла способность к нарушению законов гравитации. Зонд буквально «горела» ярким синеватым пламенем страсти от ощущений распределения сего жидкого состава по всем её внутренне-сборочным участкам! Каких участков бы они ни достигали, с каждой смешанной с лёгким холодком и прогревом каплей, проникавшей в самые труднодоступные участки, она просто-напросто испытывала плавно покалывающий сдерживаемый перегруз, близкий к стойкому оффлайну.

И оттого было удовольствие колоссальным, не сравнимым ни с чем, даже с глубокой, нерушимой любовью чувствами и симпатиями. Ни ВАЛЛ-И, ни ЕВА никогда не чувствовали себя такими счастливыми… И это хорошо весьма, ведь он с превеликим удовольствием слушал её озорные смешки и хорусовые восклицания вперемешку с редкими гулкими щелчками от помех, вызываемых потерей равновесия от сладости процесса достижения любви. Отчего умиротворяюще постанывал своим несуразным тихим визгом, пока наглаживал её спинной корпус краями бинокля, окружавшим его окуляры, между тем не специально вводя полностью мокрую ось глубже и выше… Ничего прекраснее не могло и представиться обретшему вечное, нерушимое счастье роботу-мусорщику во всех нескончаемых снах его жизни!

* * *

И продолжала пара из несказанно давно созданных, по жизни необходимых обществу ботов, довольно значимых для новой эпохи человеческой расы, делать это в течение других сотен лет. Делать это и ради себя, и ради будущего, где не будет места угнетению и упадку среди всех живых, населяющих Землю. И, в конце концов, ранее измученная планета обрела свою первозданную «сексуальность» во всей своей красе… Тот желанный для глаз облик, о котором мало что могло знать и то самое «первое» поколение перед тем, как покинуть её восвояси. Стала очень красивой, куда ни посмотри — высокие деревья, сверкающие реки, величественные горы и пейзажи только с ясным и ярким голубым небом. И всё же самой прекрасной, осмысленной, важной её частью были два горячо любящих друг друга робота, страстно занимающихся любовью, в каком бы безлюдном месте они ни захотели, всю новую, безмятежную вечность.

Мир доведён до ручки.

И мы находились на краю исчезновения из-за собственных деяний.

Это мог быть конец нашей эры.

Мы только и делали, что радовались, радовались и радовались сегодняшнему дню.

Мы только и делали, что улыбались, улыбались и улыбались друг другу будто в последний раз!

Сейчас, когда всё обошлось из-за сплочённости и победы здравого смысла…

Будем делать то же самое с благодарностью, смотря в будущее семимильными шагами.