Шепот ветра (гет)

«That's OK

I'll be fine

I've got myself, I'll heal in time

And even though our stories at the end

I still may think of you now and then» ©

Blackmore's Night — Now And Then

 Шепот ветра знал об этом с самого начала. Он частенько заглядывал в бухту маленького городка, расположившегося на самом краю мира. Океан бушевал, вздымались неистовые волны, но сынишка смотрителя маяка и его старший брат, казалось, ничего-ничего не боялись.

 Старший парнишка был жестче умом, острее на язык и куда ловче, чем младший брат, но оба воспринимали свою работу на маяке слишком серьезно для двух подростков, у которых одни игры должны были бы быть на уме.

 Мать умерла, когда старшему было чуть больше десяти, а младший и вовсе ничего не помнил об улыбчивой женщине с волосами цвета пшеницы, кроме, разве что, колыбельной и нежного голоса, который обещал, что все будет хорошо.

 Но братья не отчаивались. Следом за матерью их покинул и отец, променявший собственных детей на бутылку, а здравый смысл — на карточный азарт. Братья лишь больше сплотились, лишь яростнее принялись сражаться с волнами, и лишь ярче горела в ночи лампа маяка, которую они исправно зажигали, давая надежду всем отчаявшимся. Их любили в городе: Лиам и Киллиан, черный и белый, тихий и задира — неразлучные улыбчивые братишки, ставшие детьми для всех.

 Тогда-то в городе и появилась она, девчонка лет восьми, почти ровесница Киллиану.

Никто точно не помнил, откуда приехала ее приемная мать, но все слишком хорошо запомнили, как местный священник прочел прочувственную речь, и на надгробье положили цветы, а девчонка стояла и невидящим взглядом смотрела в пустоту. Приемная мать умерла, ее должны были захватить винты системы приютов, где убивают всякую надежду на будущее. Но вмешалась городская учительница с розовыми щеками и воодушевляющими речами — Мэри Маргарет. И настояла на том, что если в городе нашлось место для осиротевших братьев, то отыщется и для Эммы. Так Киллиан получил себе партнершу для проделок, а город — солнечную дочку.

 Время шло, дети росли, вместе шалили, вместе смотрели на звезды, вместе зажигали лампу маяка по ночам и мечтали о том, что однажды белый корабль увезет их в далекие дали, где они никогда больше не будут одиноки. Лиам вырос и уехал поступать в морскую академию, Киллиан остался ждать брата и обещать себе, что обязательно станет таким же: сильным, храбрым и бесстрашным. Эмма верила в успех почти-старшего брата и с замиранием сердца ждала, как Киллиана однажды унесет поезд, а она останется ждать и всматриваться в ночь, и проводить часы у телефона, и ждать писем. И опять она останется совсем маленькой брошенной девочкой, которой так хочется, чтобы кто-то вывел ее из темноты.

  И вот однажды ее страхи оправдались: Киллиан, сияя, как начищенный таз, пришел к ней и гордо произнес, что его приняли в Академию. Что он обязательно будет писать и, по возможности, звонить, что скоро в город вернется Лиам, чтобы после отпуска уйти на службу, и Эмме не будет так одиноко. И вообще, все будет хорошо, «ты только верь».

 «Ты можешь скучать, время от времени, но я обязательно вернусь за тобой, и мы уедем».

 И подарил бинокль. И уехал, а Эмма осталась глотать слезы и смотреть в ночь.

«There’s been many a crooked path

That has ended me here

Tired, broken and wearing rags

Wild eyed with fear» ©

Blackmore's Night — Vagabond

  Эту историю знали волны, что шептали свои сказки маяку. Историю о двух детях, которые слишком много потеряли и слишком мало обрели взамен. Пришла зима и замела все пути и дороги. Холод проник во все щели, разрисовал на окнах узоры, но Эмма сидела в маленьком домике возле маяка и листала альбом со старыми фотографиями — вестниками лета и прошлого счастья.

  Киллиан звонил и писал так часто, как только мог. Присылал засушенные цветы и смешные рисунки, мечтал, как станет храбрым моряком, и хвастался, что Лиама скоро отправят на серьезную операцию в горячую точку, и он вернется оттуда героем, а Эмма хранила эти письма в коробке под кроватью и верила в то, что все так и будет.

  По выходным приходила Мэри Маргарет, почти что ставшая неразлучной троице матерью, приносила восхитительное овощное рагу, читала письма Киллиана и уже предвкушала скорую свадьбу и множество внуков. Но судьба распорядилась иначе.

 Прошло несколько месяцев, наступила пора самых суровых ветров и затяжных снегопадов. Город замело, и единственным источником света оставалась одна лишь башня маяка и неугасающая надежды Эммы. От Киллиана не было вестей, Лиам, так же, пропал во время бесчисленных и опасных морских операций. Эмма перебирала фотографии и верила в чудо, но вместо чуда Сторибрук получил страшные вести о том, что старший брат погиб во время взрыва, подстроенного диверсантами. А Киллиан так и не вернулся домой.

 Он доучился, получил заветное звание и унесся по стопам брата — карать, спасать и доказывать себе самому, что он чего-то стоит, и не хочет быть тенью ушедшего героя чужой войны. Эмма бросила писать и ждать. В городе появился пришлый музыкант и утащил ее с собой, навыдумывав сказок о счастливом конце. И Эмма стала бродягой, какой всегда себя считала. И дорога повела ее вперед, в мир ярких огней и вечной свободы. Шельма без роду-племени, в которой когда-то давно мальчишка-смотритель маяка видел принцессу.

 Мэри Маргарет смотрела в ночь и глотала слезы, прося звезды о том, чтобы хранили ее непутевых детей на всех их дорогах, и чтобы они обязательно вернулись домой. А звезды смотрели вниз с неба, и только им одним было ведомо, чем закончится история.

«I’m standing here

Watching the waves break on the sand

Holding your hand

And wondering if there was a time

When I felt more comfortable

I could conquer the world

With you by my side» ©

Blackmore's Night — Call It Love

 Эту историю написали звезды еще задолго до их рождения, и лишь им одним было известно, чем все закончится. Киллиана носило по штормящим морям и засыпаемой песками суше, он боролся, мстил за брата, и искал одному ему известный смысл. Но во снах иногда видел девчонку из детства с зелеными глазами и ореолом золотистых волос. Он вспоминал, как собирал для нее цветы, и обещал, что они сварят вино из одуванчиков, когда станут старше, а еще, о том, как обязательно уедут отсюда в город, что сияет яркими огнями, и начнут жить заново.

 Он терял и обретал, и снова терял, уже отчаявшись удержаться на скользком пути испытаний, который избрал для себя много лет назад. И потому решил написать женщине, которую считал материю, и узнать, как дела дома, которого у него никогда не было.

 «Мама,

Прости, что так долго не писал. Ты и так всё знаешь. Я пошел по стопам Лиама, я всегда хотел стать таким, как он. Не быть, как отец, а чего-то достичь в жизни… Лиама не стало, и я ринулся в этот ад огня, песка и волн. Получил медаль из Иракскую кампанию и за глобальную борьбу с терроризмом. Заработал Серебряную звезду. Можешь мной гордиться! В процессе службы я чуть не потерял руку, и уж точно, растерял где-то по дорогам здравый смысл и инстинкт самосохранения. Я знаю, что ты меня не простишь за то, что столько лет молчал, и что дома меня никто не ждет, но я хочу узнать, не прогонишь ли ты меня, если я приеду в отпуск? И как там Эмма…

Тот, кто недостоин называться твоим сыном, Киллиан»

 Мэри Маргарет читала письмо, а по щекам бежали слезы. Сколько же одиноких и мучительных лет она не видела их, своих непутевых детей! И как же рассказать ему о том, что выпало на долю Эммы в его отсутствие?

  «Сынок,

Я очень горжусь тобой и твоими достижениями. И хотя ты прошел долгий и тернистый путь, ты достойно справился со всеми невзгодами и победил. Лиам бы гордился тобой, и я точно знаю, он бы этого хотел. Мы живем по-прежнему, мирно и невероятно скучно. Ты спрашиваешь об Эмме, но я даже не знаю, с чего начать… Той девочки, которой я когда-то мастерила венки из одуванчиков, уже давно нет. Но есть женщина с разбитым сердцем, подпорченной тюрьмой биографией и одиночеством в сердце. Я не вправе тебя винить, так как ты шел к собственной цели, но Эмма все эти годы ждала твоего звонка. Хотя бы слова. Хоть какой-то весточки. А потом голову ей вскружил пришлый негодяй, разбил ей сердце и предал, как предавали все в ее жизни. Она так ждала тебя, Киллиан, и так верила, что ты вернешься.

Возвращайся домой. Я жду тебя.

Мама»

* * *

 Киллиан перечитал письмо и сжал ладони в кулаки, чувствуя, как внутри тугим комком скручивается чувство вины и окатывает его дождем стыда. Если бы он только знал, что жизнь Эммы после его отъезда закончится вот этим! Но уже поздно говорить об ушедшем. Он просит о переводе в Портленд и говорит что-то о переходе в гражданский флот, и в голосе его столько отчаяния, что, кажется, его просьбы будут услышаны. А пока же, Киллиан швыряет вещи в чемодан и берет билет до Сторибрука.

  «Человек, не склонный бороться за то, чего ему хочется, не достоин того, что имеет» — так говорил Лиам, и стоило, наконец, воплотить его наставления в жизнь.

  Киллиан топчется на главной улице родного города, а к нему уже спешит Мэри Маргарет и размазывает по щекам слезы. Неужели он, все-таки, дома? Она ни о чем не спрашивает и даже не ругает за недостойное поведение, она лишь прижимается крепче и шепчет: «Все хорошо, сынок, все хорошо. А теперь, ступай к Эмме». И Киллиану страшно впервые за много лет.

 Эмма по-прежнему живет в маленьком домике недалеко от маяка, который они когда-то делили на троих. Она работает в закусочной и проводит вечера за разглядыванием старых фотографий. Он неловко улыбается, когда она открывает дверь, а затем гладит ее по спине, когда она с рыданиями бросается ему на шею.

* * *

Через полгода

 Они стоят на берегу, и волны целуют разомлевший за день берег. Скоро наступит ночь, и пора будет зажигать лампу в маяке. Скоро Киллиан уйдет в рейс, но обязательно вернется домой.

  — Кто-то мог бы назвать это стечением обстоятельств, — шепчет Эмма, прижимая ладонь к животу.

  — Или детскими сказками, — подхватывает хорошо известную игру Киллиан.

  — Или придуманной привязанностью.

  — Но мы зовем это любовью.

 И только шепот ветра знал, что этой запутанной и сладко-горькой сказке, рассказанной звездами, суждено было стать реальностью.

30 января 2019 года.