Ошибки прошлого (гет)

Давайте поговорим о боли. Вы её когда-нибудь испытывали? Болело ли у вас сердце? Болело ли у вас внутри? Кричали ли вы от боли физической? Раздирая кожу у себя на теле. Добираясь до самих костей, туда, где, словно по проводам, ходит ток?.. Так, что от треска в черепе сводит уши. Умываясь собственной кровью, что кажется она прохладной.

Сегодня я познала Круцио. Меня по-настоящему хотели убить.

Мерлин, я заслужила. Мерлин, пошли мне успокоение в смерти. Не осталось ни одного человека, способного заставить меня двигаться.

Сириус, Джеймс… Лили…

Он умер.

Он умер, — пульсирует у меня в висках.

Он умер, — отбивает ритм моё слабое сердце.

Он дважды умер сегодня, и дважды я подсказала его смерть.

Слёз больше нет. Я не знаю, о чём мне плакать. Я предала его. И друзей я тоже предала.

— Ну, же, деточка, давай выпьем успокоительное… Давай, помоги мне немного, и я смогу тебя усадить.

Кажется, я выла. Кажется, меня кто-то касался.

Интересная штука… этот мозг. Когда наступает такая боль, невыносимая боль, он выключает нервные окончания, нервные импульсы, и тело ничего не чувствует. Это называется шок. Я знаю, я ведь мечтала работать в Мунго. Когда-то… на третьем курсе.

Но сейчас я ничего не чувствую и имею слабое преставление о своём положении в пространстве. Понимаю отдалённо, что меня, невесомую, приподняли на магической кровати. Возможно, меня успели накачать ещё какими-то целебными зельями. Интересно, как я умудряюсь дышать, если даже…

* * *

Кажется, я отключилась. Какой сегодня день?.. Уже не тот самый, потому что иногда сквозь веки я наблюдаю, как надо мной возятся целители, а в палате разливается бешеный свет. А затем неясные тени сменяются тьмой, хотя, возможно, целители жалеют меня и их Люмосы гаснут на время. Глаза открыть я так и не посмела. Наверняка капилляры лопнули, а я могу ослепнуть навсегда.

Навсегда…

Не знаю, что хуже: навсегда ослепнуть или когда в темноте сверкают эти глаза.

Он смотрит на меня в последний раз, тянет ко мне руки. Надежда умирает последней, мне вроде так сказал как-то раз Дамблдор. А ещё что любовь сложная штука, способная дарить или отнимать жизни. Любовь — это оружие, Марлин, а любое оружие используй с умом.

Я своё использовала.

Слёз больше нет.

* * *

— Лин, ты идёшь?

Заливистый смех наполняет аудиторию. А за ним лающий, раскатистый, такой… родной.

Джеймс как попало собирает учебники со стола, свои и Лили, за что получает по своей вихрастой шевелюре подзатыльник.

— Кто учил тебя так обращаться с книгами, Поттер?

Огненно-рыжие волосы вспыхивают на солнце, девушка сводит брови, косится мрачно в сторону Джеймса.

Сириус, словно рыцарь, приходит на помощь:

— Книги… пф… Главное, он умеет обращаться с девушками, если ты понимаешь, о чём я.

Лили забавно бесится от его шуточек, с того, как он заговорщически подмигивает, напоминая о том, что случилось на крыше Астрономической Башни с месяц назад. Конечно, он обо всём знает. Нет ни одной вещи, что Джеймс мог бы утаить от своего лучшего друга. С тех пор Джеймс такой… довольный, словно искупался в озере из шоколадных лягушек.

Я тихо посмеиваюсь Сириусу в плечо, когда он меня привлекает к себе, словно доказывая, что и сам в умениях Сохатому не уступает.

— Молодые люди! — от голоса Макгонагалл у себя за спиной я вздрагиваю, наливаясь краской. — У вас следующим уроком Травология, извольте не опаздывать в теплицы, чтобы мне не было за вас в очередной раз стыдно.

— Стыд — дело неблагодарное, профессор, — качает головой мой Сириус. — Да и потом. За столько лет вы разве не разучились стыдиться нас? Это же бесполезно.

Профессор поджимает губы, однако скрыть улыбку всё равно не сможет, уж я-то знаю.

Почему именно это? Среди сотни других почему первым сегодня всплыло в памяти такое глупое воспоминание?

О другом думать не хочется. Хватает и того, что и во сне я вижу эти глаза.

Глаза, которые я предала.

* * *

Я наконец-то начала чувствовать предметы. Тяжесть одеяла на своей коже. Чувствую, как ложка открывает мой рот и старается накормить. Глаза я по-прежнему не открываю. Мне всё ещё не за чем.

Голос Дамблдора пытается мне что-то донести. Я не слушаю. Не отвечаю на его вопросы. Меня не интересует Аврорат. Что я могу от них услышать? Что я могу рассказать? В этом нет больше смысла. Всё кончено, кровью и жизнями моих друзей. И его.

Почему-то мне никогда не приходило в голову, как это может быть взаимосвязано. Всё закрутилось в такой плотный клубок. Мои друзья, Дамблдор, Пожиратели Смерти. Он. Странно бояться одного его и так… чувствовать его же.

Или мои мысли, не имея возможности выхода, закрутились тугой спиралью так, что нельзя дышать. Моя жизнь разрушена.

Сириус…

Сознание выцепило знакомое имя.

Он бы никогда не предал своих друзей.

Вместо слов одно мычание, я думала, что села на постели, а в действительности же просто заметалась, роняя ложку, едва шевеля губами.

— Ты должна помочь ему, Марлин.

Дамблдор совсем близко к моему лицу, он успокаивающе гладит меня по щеке сухими пальцами. Мне уже не больно, и есть не хочется совсем.

Я киваю, не головой — словно всем корпусом. Непонятно, что же от меня требуется, но я должна помочь ему. Должна помочь Сириусу. Лучше пусть эта фраза не даёт мне покоя, чем сотни других.

* * *

Иллюзорные лучи солнца еще не успели скрыться за оконную раму, а в помещении уже становилось прохладно. У меня всё никак не получалось устроиться на жёстком стуле, и, чтобы отвлечься, я принялась сквозь танец пылинок на свету посматривать на присутствующих.

«Кингсли Шеклболт, старший помощник заместителя главы Аврората», — значилось на табличке стола. А полноправный владелец таблички впервые глядел на меня так странно: холодно, безучастно, хоть и заслуженно.

Когда-то этот Кингсли совсем не походил на современного волшебника-англичанина. Ещё лет пять назад, когда я видела его в последний раз, он носил свои линялые мантии с африканским узором, каждые два часа зачитывал странные мантры на непонятном языке, а по вечерам поклонялся звёздам. На собраниях с него смеялись многие. А сейчас это был достаточно солидный упитанный мужчина в сером строгом костюме-тройке и… оранжевом тюрбане. Хоть что-то не должно меняться.

Я попыталась напрячь лицевые мышцы, изображая улыбку. Не знаю, получилось ли, но Кингсли явно меня узнал. Настороженно, словно боясь расплескать эмоции через край, он произнёс:

— Мисс МакКиннон…

Как официально. Ведь раньше я была просто Лин. Девочка, которая любила обыгрывать тебя в магловские карты.

Твёрдая рука Дамблдора опустилась мне на ладонь, даря тепло и живительную силу, заставляя концентрироваться на словах старшего помощника.

— Соберись, Марлин, ты должна помочь ему, — прошептал он на ухо, однако слышно, наверно, на весь кабинет.

Имени не произносится, всё слишком серьезно. И этот смешной человек воспринял фразу на свой счёт. Кингсли расправил плечи, больше не ожидая от меня истерики. Он то и дело посматривал на старого волшебника у меня за спиной, надеялся на… поддержку?.. Честное слово, я сидеть ровно не могу, не то чтобы на кого-то наброситься.

В углу помещения примостился целитель в лимонной мантии. Переминаясь с ноги на ногу, он позвякивал колбочками в карманах и время от времени переводил взгляд с меня на Дамблдора. Всё это — на периферии зрения. Сомневаюсь, что кто-либо догадывался, кроме самого Дамблдора, конечно, что я уже успела осмотреться и пересчитать все пути к отступлению. В конце концов, признаю — широкое окно слева от стола Кингсли неприлично манило меня приоткрытой створкой. Можно было спрыгнуть куда-нибудь в Атриум, а там — поминай, как звали. Их глупые чары меня не возьмут, просто не успеют. Последний бы рывок.

Если бы я только могла, но цепи…

— Мисс МакКиннон, думаю, не мне вам говорить, насколько всё серьезно. Мне нужны ваши показания.

Я со вздохом поднимаю глаза на усталого волшебника.

— Лин…

— Ну же, Мистер Шеклболт великодушно предлагает вам сотрудничать с Авроратом, — голос прозвучал словно в голове, а не над ухом. Вкрадчивый, узнаваемый. — Это многого стоит, учитывая обвинения в ваш адрес. Конечно, у вас, мисс, есть жестокое алиби на момент убийства Поттеров и почти что дюжины маглов, но… возможно… — Молоточки в моей голове выстукивали неровную дробь под каждым его словом. — Возможно, вы всё же что-то знаете. Что-то слышали от своих мёртвых друзей. Обрывки фраз, может, мистер Блэк делился с вами информацией? Я имею ввиду не только Регулуса Блэка, конечно…

Теперь понятно, почему Кингсли так пялился мне за плечо. И зачем меня в начале беседы усадили в любимое кресло Визенгамота. Железное, с наручниками и цепями, всё как полагается обвиняемому. А то, что беседа сейчас проходила в более спокойной обстановке, нежели в холодном и сыром помещении суда, скорее всего, заслуга моего бывшего директора.

Возможно, Малфой-старший прятался за моей спиной всё это время, раз только сейчас я смогла его обнаружить. Как же чёртов сын похож на него. Как две капли воды. Сравнение со змеёй придумала не я, но даже двигался он также тихо, всегда плавно, а в словах разливал яд. Рад ли он, что всё так вышло?.. Да уж, эта семейка умеет всплывать, даже если топить.

Почему смерть забирает не тех?..

Кингсли прокашлялся, возвращая внимание:

— Мисс МакКиннон, что вам известно о нападении в Годриковой Впадине тридцать первого октября этого года на семью Поттеров?

Я молчу, силясь не засмеяться. Губы предательски дрожат. Картинка перед глазами тоже начала постепенно плыть.

— Что вам известно об этом? — из официального тон переходит в раздражающий. Я вижу, как дрожит сам Кингсли, нетерпеливо ёрзая на стуле.

Мы давно уже не в школе. Но и сейчас я не теряла нити уважения к бывшему преподавателю. Подгоняемая волной чужой воли, всплеском магии, я начала ту же песню:

— Их убил Лорд Волдеморт.

Из угла послышалось лёгкое шипение — это бедный целитель после моих слов прижал ладонь ко рту в неподдельном испуге. Казалось, он пытался всем телом вжаться и пройти спиной сквозь стену. На мгновение мне стало его и вправду жалко.

Но Малфой-старший вдруг прошёл мимо, заслоняя от меня целителя. Он опустился в кресло рядом со столом Кингсли лицом ко мне, неприятно морщась. Да уж, королевская задница явно не привыкла к министерской мебели, пусть даже рядового старшего помощника второго уровня. Видно, создать трон посреди кабинета не позволил пресловутый этикет. Кресло глубокое, но сам он на краю, да ещё и склонился ближе ко мне, силясь разглядеть оттенки моих эмоций.

— Что вам известно об убийстве одиннадцати маглов в ту ночь на той же улице, мисс МакКиннон?

— Их убил Питер Петтигрю, сэр. Он принёс Непреложный Обет и выполнял задание лорда Волдеморта.

Внимательный взгляд Кингсли с пергамента — о, конечно, он не пропустил бы записать сам всё, касающееся этой темы, — перескочил на меня.

— То есть вы хотите сказать, что погибший в ту ночь Питер Петтигрю был Пожирателем Смерти? И выполнял задание Того-Кого-Нельзя-Называть, заключающееся в том, чтобы убить одиннадцать маглов?

— Нет. Да.

Старший помощник завис над строчками:

— Что вы хотите этим сказать? Это был отвлекающий манёвр?

Дамблдор, всё это время находившийся рядом с моим плечом, кивнул:

— Мисс МакКиннон хочет сказать, что Питер Петтигрю ещё в школьные годы принёс Непреложный Обет лорду Волдеморту о своей верности и неукоснительном исполнении его воли. Очевидно, рассчитывал и на Метку в будущем. И именно по воле Волдеморта вошёл в доверие семьи Поттеров, затем сдал их местоположение и для отвлечения внимания убил одиннадцать маглов.

— Да, — я киваю головой прежде, чем Малфой-старший нервно принялся одёргивать директора.

— Что ж… Смелое заявление, мисс МакКиннон…

— Вы всё ещё произносите его имя, Дамблдор? — не выдержал Малфой. — С девчонкой всё понятно, но вы?..

Малфой точно хотел что-то добавить, я видела, как дрожат его тонкие губы.

— А вы по-прежнему боитесь его, мистер Малфой? — добродушно отозвался директор Хогвартса.

— Боюсь ли я самого опасного волшебника в истории? — Малфой-старший дёрнулся, как от удара, погружаясь в кресло, как в спасительную крепость.

— После его смерти? — удивился Дамблдор. — Или вы всё ещё не верите?

— Кто вам сказал о его смерти?

— Так вы хотите верить, что он мёртв, или хотите верить, что он жив?

— Довольно!

Кингсли, фиксировавший каждое слово своим забавным почерком с завитушками, напряжённо переводил взгляд своих карих огромных глаз с одного волшебника на другого.

Как же больно сидеть, все мышцы ноют, ощущение, что подо мной гвозди вместо сидения. Конечно, такое не сравнить с недавним Круциатусом, но приятного мало. Как бы ни старалась, я не смогу привыкнуть к постоянной боли сквозь успокаивающие зелья. Обезболивающие мне уже не дают, иначе с нервными окончаниями можно будет распрощаться. Хотя моя целитель, миссис Малкин, добрая розовощёкая женщина, призналась несколько дней назад, что в этом месяце я получила высокую дозу. Но подробностей мне так и не довелось узнать.

Я поёрзала на стуле, когда Малфой собрался с духом и вновь открыл рот:

— Хотите сказать, — он обращался сразу к нам двоим, — что Сириус Блэк не причастен к этим преступлениям?

Конечно, Абраксас Малфой не преминул бы воспользоваться своим положением доверенного лица министра, чтобы втоптать Сириуса в грязь за своего сына, пусть даже он и Блэк.

— Мисс МакКиннон, вы знаете, что Сириус Блэк на данный момент приговаривается к Поцелую Дементора?

Я киваю снова, вызывая в теле тошноту. Комок в горле не даёт как следует подумать. Сейчас цепи, как ни странно, пришлись кстати. Они хотя бы не давали мне упасть. Отвечаю я Малфою скорее машинально, стараясь пропустить мимо ушей то, что определённо может пошатнуть моё здоровье. Остаться бы в сознании, не говоря уже о том, чтобы реагировать на эти глупые угрозы.

— Какие доказательства вы можете предоставить по данным вопросам?

— Во… воспоминания.

В конце концов, пусть копаются у меня в голове, сколько хотят. Я готова делиться даже самыми гадкими воспоминаниями и сесть в Азкабан сама, лишь бы…

— Как вы знаете, из-за болезни мисс МакКиннон не может быть сейчас подвергнута проверкам. Однако она любезно поделилась со мной некоторыми событиями недавнего прошлого, когда это было возможно, — Дамблдор, деловито вытащив из складок своей расшитой цветочным узором мантии пару заполненных склянок, поставил их на край стола. — В одном из них Питер Петтигрю признаётся в принесении Клятвы, в другом же… Впрочем, вы сами всё поймёте. Могу также предоставить Омут Памяти, если это будет необходимо.

— Спасибо, Дамблдор, мы приобщим данные воспоминания к делу. И когда проверим на соответствие, надеюсь, картина тех событий будет полной.

На дубовом тёмном столе перед записями Кингсли появился светящийся куб. Голубое сияние обожгло мне веки прежде, чем я успела зажмуриться. Кингсли что-то прошептал, затем всё прекратилось. Склянок на столе больше не было.

— Если вам нечего добавить к теме нашего разговора… — Кингсли выжидающе глядел на нас несколько мгновений из-под своего тюрбана, но, не получив ответных жестов, продолжил, — я пошлю сову, как только что-либо станет известно.

— Кингсли, Сириус не убийца, — доверительно склонился над его столом Дамблдор, приближаясь более, чем допустимо правилами хорошего тона. — Ты сам его обучал.

— Извините, Дамблдор, это будет решать Визенгамот.

— Воздействуете на помощника Министра? На своего старого друга? Ох уж эти ваши приёмчики, Дамблдор… — донеслись до моего сознания слова Малфоя, сказанные с очевидно наигранным укором.

Скрипнула мебель. Старший помощник поднялся, давая понять, что беседа окончена. Он смотрел снизу вверх на директора, скорее, из-за разницы в положении, чем в их росте.

— Во вторник слушание, я надеюсь разобрать материал как можно скорее. Но если посудить честно и принять во внимание реальные факты, всё указывает на то, что это сделал Блэк, и его ждёт суровое наказание. Нет, послушай меня.

Кингсли вскинул руку в примирительном жесте, но мне уже было всё равно.

— Послушай меня… Дамблдор. — Кингсли сам перешёл почти на шёпот, твёрдо впечатывая, словно аргумент, фамилию своего давнего знакомого. — Вспомни, как Блэк себя вёл на Слушании. Он же не смог внятно ни на один вопрос ответить. И он явно не находился под действием Империуса, его проверили, как только задержали. Под Сывороткой Правды Сириус признался, что перед этими событиями сильно повздорил с Поттерами, соседи подтвердили, что слышали крики, когда Сириус гостил у них. Это было за день до убийства. И может быть, он и не убивал Поттеров, но на маглах вполне мог отыграться, он же Блэк. А это не шутки, я тебе так скажу! Я же видел, как он отыгрывался в школе на учениках! — Он не давал и слова вставить. Казалось, с самого начала пытался держать себя в руках, да не вышло.

А вот это уже совсем другой разговор. Его мнению я как-никак могу доверять, враньём и лицемерием тот никогда не отличался, предпочитая высказывать все свои претензии в лоб. Раз уж сам Кингсли об этом заговорил, значит, на этот раз Сириусу действительно не повезло. Значит… значит, моих воспоминаний недостаточно?.. Что ещё я могу сделать?.. Я готова на что угодно, лишь бы искупить… вину… Вытащить хоть кого-то из них…

— Да-да. И если подтвердится вся эта история, Визенгамот его не пожалеет. Поцелуй Дементора… — вторил елейным голосом Малфой, поднимаясь, — меньшее, что его ждёт.

Не замечая, как легко отпускают мои руки цепи, как стул исчезает подо мной, я падаю прямо на пятнистую шкуру какого-то животного, что была раскинута перед столом старшего помощника на манер ковра. На щеках ощущается влага от предательских слёз. Цепляюсь за подол чьей-то мантии, истерика подкатывает к самому горлу.

— Дамб… Дамблдор, пожа-алуйста… Пощадите…

Последнее, что я вижу перед собой, это лимонную мантию обеспокоенного целителя. Как мужчина в панике подбегает ко мне, трясёт судорожно за плечи… А я проваливаюсь в сон.

— Авада Кедавра!

Это конец, вдруг подумала она.

Зелёный луч пролетел всего в паре дюймов от её лица, затем раздался свист тормозов, и Марлин уже точно не соображала, где находилась сейчас. Открывая глаза, она уже не надеялась, что выживет — ощущение потерянности не давало мыслям собраться в стройный ряд. Марлин вскочила с места мгновенно, инстинктивно, готовая ко всему, готовая к самому худшему. Палочки привычно не оказалось в её правой руке — и незачем, потому как голыми руками она способна была броситься на свой страх.

Но того и не потребовалось. Это был сон. Просто глупый сон.

Несколько новых пассажиров уже заняли свои места, а Марлин всё стояла, не шевелясь, и отдышаться не могла. Тянуло мышцы, будто после тяжёлой физической нагрузки, адреналин в крови не давал прийти в себя. И чтобы сфокусироваться хоть на чём-то, она тупо уставилась в маршрутную карту, взглядом провожая путь от самого центра до места назначения.

Тихий кашель, намекающий и вопросительный, заставил её повернуться. Водитель автобуса странно смотрел со своего сидения. Голова опущена, фуражка съехала набекрень. Будто чего-то ждал. Марлин не знала — чего, и мгновение непонимания затянулось.

— Так вы выходить будете, мисс?

Марлин нахмурилась. Оглянулась на растерянного кондуктора напротив, на своих друзей справа от себя, ютящихся вдвоём на одном сидении. У Тео застыл не свойственный ему испуг в глазах, а обычно разговорчивая Мэри настороженно молчала.

— Нет, — помотала она головой. — Нет.

Мужчина в фуражке спокойно отвернулся, женщина-кондуктор объявила:

— Хм, следующая остановка — Библиотека.

Марлин села обратно на своё сидение, вжала голову в плечи, изо всех сил стараясь быть незаметной. Сердце колотилось неимоверно, и больших усилий стоило себя успокоить. Это был сон, она просто заснула, убаюканная мерным движением и тихой руганью друзей.

Постепенно все запахи и звуки возвращались в реальность. Пока ещё зелёный Юстон сквер благоухал ароматами цветов, умытых последним летним дождём, лёгкий ветерок шелестел опавшей листвой. Автобус снова набирал скорость. Здания из красного кирпича на Юстон роуд теперь всё быстрее сменялись один за другим.

— Когда нам выходить? — тихо спросила Мэри, тронув её за плечо.

— Через одну. Я скажу.

— Ты мне расскажешь, что это сейчас было?

— Потом, — отмахнулась Марлин.

Спокойная обстановка, если не считать того, как глупо она подорвалась после сна, привлекая к их троице ненужное внимание, всё-таки смущала. Марлин огляделась вокруг себя, подмечая, что автобус заполнен практически полностью всё теми же сонными пассажирами, что и в начале пути. Вероятнее всего, они все ехали в одну сторону — каждый из них был с ручной кладью или багажом. Маглы занимались привычными для них вещами: тихо переговаривались между собой или прятались в своих магловских газетах. «Конфликты в Белфасте», — значилось в одном из заголовков. «Заключение в концентрационных лагерях простых жителей Ирландии не способствует налаживанию отношений с правительством. В связи с последними событиями Европейский суд по правам человека рассмотрит дело о…» Дальше прочитать не удалось — магл, сидящий перед ними, сложил газету и уставился в окно.

«Конфликты между магами и сквибами выходят на новый уровень».

Толпа людей, показанных в статье, выглядели вполне обычно: без мантий, шляп или иных атрибутов, в типичных магловских костюмах и платьях, может, слегка старомодных. Тем более у них не было волшебных палочек, всего лишь плакаты в руках. Да и не отражалось в лозунгах ничего особенно волнующего. «Рудименты общества? Ну уж нет!», к примеру, значилось в одном из них. Но при этом мужчины и женщины стояли у Фонтана Магического Братства в Атриуме Министерства. И двигались.

Вот же… заснула на свою голову! Понадобилось всего несколько мгновений: поворот головы, толчок в плечо друга за спиной Мэри, шелест газеты.

— Эй, Тео! — зашипела она, всё ещё оглядываясь: не стоило привлекать ещё больше внимания.

Газета прошелестела вновь, а за ней показалось встревоженное лицо её друга:

— Что? Что случилось?

— Что ты делаешь? — кивок на статью привёл его в недоумение.

— А на что это похоже?

— Ты не должен читать это!

— Почему? Я что, — он понизил голос до звенящего шёпота, подвинув Мэри и почти перегибаясь через девочку, — не выгляжу по-магловски?

Всё также тихо возмущаясь, на чём свет стоит, Марлин тянула источник бедствий на себя, пока Мэри не сжалилась:

— Ваше лордейшество, будьте так предельно любезны, одолжите газетку, пожалуйста. Не видите ли, леди захотелось почитать.

Мальчик скривился, глянув в её сторону, но газету из рук выпустил.

— Ты само очарование, малявка. Умеешь ведь, когда выгодно становится. На Слизерин тянет, не находишь?

— Что? — возмутилась девочка, толкая его в проход. — Да я тебя сейчас так очарую!..

Изображение беснующейся толпы сложилось в несколько раз в дрожащих руках Марлин и быстро скрылось в кармане платья. Из головы уже давно не выходила одна и та же фраза из двух слов, и когда уже многие пассажиры повернулись в их сторону, Марлин подскочила. Опять. Растолкала друзей, так что бедному Тео пришлось всё-таки встать, и проследовала к выходу.

— Мы что, уже приехали? — злость сменилась неуверенностью, подруга поднялась следом.

Они вышли на следующей же остановке. Оставшийся путь пришлось преодолевать пешком. Невиданное испытание для Тео, который тут же принялся оглядываться по сторонам, судорожно втягивая воздух, как только очередной автомобиль проезжал мимо них. И поделом. Первая вылазка в магловский мир, конечно, не могла пройти идеально, но ведь основные вещи втолковывались ему всего каких-то несколько часов назад. Как можно было забыть элементарное, ведь кто-то же из тех людей в автобусе мог заинтересоваться их разговором. А вдруг кто прочёл заголовок вместе с ней или, того хуже, увидел колдофото… Марлин слишком хотелось в школу для того, чтобы из-за какой-то мелочи лишаться этого или привлекать ненужное внимание. Но уже ничего нельзя было сделать, и даже звенящая тишина между ними совершенно не радовала. Тем более тишина.

Хрупкий, вынужденный мир тянулся вместе с ними, пока они шли вдоль домов по главной улице, она это чувствовала. Звенел, натягивался и обещал в конце пути лопнуть. Иногда она поглядывала на своих друзей, оценивая их состояние. Мэри накручивала светлые косички на палец или нервно теребила длинный рукав платья, заражаясь нервозностью от неё самой. Тео жался к ним, подальше от обочины, но в то же время с таким видом, будто его пытали, а не вели по центру Лондона, практически в двух шагах от заветной цели. Чтобы понизить градус напряжения хоть немного, время от времени она заговаривала о какой-нибудь ерунде. Как ещё буквально неделю назад Дамблдор, будучи у них в гостях и проиграв в очередной раз её отцу в шахматы, невольно проговорился, что какое-то время в этот день портал будет открыт. Надо было видеть их лица, когда они заметили её присутствие в гостиной! Как сегодня в Мунго её мама не смогла сдержаться при виде печального Тео и разрешила «прогуляться по Лондону и показать ему магловский мир».

— Да у неё и выбора-то особо не было, — ввернула Марлин, подмечая почти одинаковые сдержанные улыбки у друзей.

Она напоминала им, как было забавно в тот момент наблюдать за его реакцией — то страх, то радость, то опять поглощающий страх перед городом, кишащем непонятными маглами. Лёгкий румянец проявился у мальчика при этих словах, и колкости сошли на нет. Временно, Марлин это знала точно.

Честно говоря, эта идея казалась изначально провальной, ещё утром, когда Тео, весь такой интеллигентный и изнеженный чистокровка, только заикнулся о своём желании. Конечно, Марлин удивилась, до такой степени, что даже не нашлась, что ему на это возразить. И отчасти понимала его рвение, ведь таким образом друг — ха-ха, как непривычно было называть его так — пропускал целое событие в своей будущей школьной жизни.

А что ожидала увидеть она сама там — на платформе? И действительно ли хотела видеть её сегодня? Или может, стоило дождаться завтра, чтобы вместе с такими же будущими школьниками ощутить всю гамму эмоций и разделить вместе с ними. Толпы волшебников, тысячи шагов, отражающиеся от камня перрона. Красивый паровоз, о котором ей рассказывала мать. Готова ли она к такому? Готова ли доверять этому миру?.. Своему миру.

— Мы прошли Сент Панкрас, — подметила вдруг Мэри, оторвав её от мыслей. — Ты уверена, что мы правильно идём?

— То был отель, малявка, — ответил Тео, но было заметно, как он стушевался под взглядом девочки. — Что? Там вывеска была. Я умею читать. В отличие от тебя, тупенькая.

Марлин вздохнула:

— Можно подумать, способность к чтению объясняет тот факт, что ты откровенно попался на «Пророке».

— Да что такого-то в этой газете?

— А то, — Марлин развернулась к нему всем корпусом, не замедляя шагов, — что в обычных газетах обычные люди не двигаются!

— Не шипи на меня, — попросил мальчик. — Ну откуда мне было это знать? Я просто взял сегодняшнюю на стойке, там статья была одна интересная.

— Какая? — ввернула Мэри.

— Не твоё дело, — Тео скрестил руки, наглядно демонстрируя, что не был намерен продолжать.

И правда, дальнейший путь они провели в молчании. На башенных часах был уже почти полдень, когда они вошли в здание вокзала. Обилие стекла и металла внутри, шум и гул, отражавшийся эхом от стен, — всё это давило на психику, несмотря на высокий потолок. Поезда казались удивительными и нереальными. Пять, шесть, семь, восемь… Девятую платформу пришлось ещё поискать.

И вот, побегав по лестницам, они почти добрались до цели. Девятую платформу видно, видно и десятую.

— Ну и где? — запыхавшийся Тео растерянно смотрел по сторонам, будто секретная платформа должна была сама на него выскочить в тот же момент.

— Ты же вроде умеешь читать, так в чём проблема? — усмехнулась Марлин, кивнув на таблички с номерами девять и десять.

На удивление, маглов в этой части вокзала проходило немного. Поэтому она спокойно подошла к арке между платформами, всё так же провожая взглядами отдельные группки пассажиров. Как будто таковое являлось нормой, непринуждённо похлопала по стене в нужном месте. Но ничего не произошло. В замешательстве проявив настойчивость, буквально помолотила кулаками по арке. Ничего.

— Мы же не опоздали, — Мэри тоже потрогала холодный камень. — Что случилось?

Марлин пожала плечами:

— Может, поезд ушёл ещё утром, или может, мы что-то перепутали…

— Драконовы маглы! — в сердцах воскликнул Теодор, нисколько не смущаясь недовольного взгляда в свою сторону. Он подошёл поближе и сам постучал по арке, как будто их действий было недостаточно. — И это всё? — разозлился он, когда не увидел результата. — Ты мне обещала!

— Нет. Я сказала, что приведу тебя на вокзал, и я это сделала, — они обменялась с мальчиком недвусмысленными взглядами.

— И стоило терпеть целую толпу маглов только ради того, чтобы поцеловать эту стену?

Марлин еле сдерживалась. Напоминать ему не произносить это слово — магл — было бесполезно. И к чёрту уже маскировку.

— Ты мне скажи, — просто ответила она, снова пожимая плечами.

— Я так и знал, тебе верить нельзя. Ни тебе, ни твоей тупой подружке.

— Тео, просто замолчи.

— Ну почему я не могу сказать правду? Она — тупая малявка. Честное слово, не понимаю, почему ты её до сих пор держишь рядом с собой… Разве что в качестве домовика?

Предостерегая, Марлин глянула на подругу и коснулась её плеча. Мэри хоть и была, можно сказать, на голову ниже их обоих не только по росту, но что могло прийти ей на ум в эту минуту, она знала хорошо. Ей тоже этого хотелось.

— Тео, перед тобой леди, — собравшись с силами, она натянула дежурную улыбку. Нужно было решить это здесь и сейчас. — Леди МакДональд. Где твой этикет? Где твои манеры? Или ты настолько тупой, что не обучаем элементарным правилам хорошего тона? Будь здесь лорд МакДональд, он бы не постеснялся высказать твоему отцу, что думает о твоём воспитании. Или — ещё хуже — вызвал бы лорда Нотта на дуэль.

Ей казалось, намеренно раздражая, он всё ещё прощупывал границы дозволенного, до сих пор, и терпеливо ждал плебейской пощёчины. Но таких слов не ждал точно. Хотя и не стушевался, это было видно по уверенному взгляду, и продолжал упрямо хмуриться.

— Но здесь есть ты, кто взял малявку под свою опеку.

— Я не… — вскинулась было Мэри, но Марлин вовремя её осадила, сжала плечо подруги сильнее, так, что той определённо стало больно. Но так было нужно.

— Да. Я имею право возмутиться.

— Ты могла бы попасть в высшее общество к таким же чистокровным волшебникам. А вместо этого ты возишься с какой-то недалёкой полукровкой.

— Я уже в нём, — ответила Марлин, отпуская несчастное плечо. — Так… так ты посмотрел? — в попытке взять себя в руки она кивнула на колонну.

— А ты как думаешь? — снова поморщился Тео.

— Тогда мы с Мэри поехали обратно, я обещала маме управиться до обеда.

Марлин взяла подругу за руку и уже потянула её за собой в сторону лестниц.

— Подожди, а как же?..

— Что? — Марлин невозмутимо глянула на него.

— Прекрасно! Сам справлюсь! — Тео оторвался спиной от стены и уже сделал пару шагов в ту же сторону.

Вздохнув, Марлин схватила его за локоть, останавливая. Очень, очень сильно хотелось оставить его один на один с этим миром, после того что он сказал, он не заслуживал помощи. Но не ради какой-то мелкой мести она добивалась шаткого мира.

— Ох, Мерлин, ну и куда ты пошёл? Ночной Рыцарь вызывать? Поехали до Дырявого Котла, время ещё есть.

Это было самое странное путешествие, в котором ей доводилось участвовать. Она схватила и его за руку, думая, что мальчик тут же её вырвет, но этого не произошло. Покачав головой, она повела своих друзей обратно наверх.

* * *

Клермонт-сквер была залита солнцем, таким непривычным после долгой дождливой недели.

Лужи ещё не успели до конца высохнуть, тут и там покрывая горстки опадающих листьев. Однако грязь и слякоть, тянущиеся вдоль дорог вплоть до Пентонвилл-роуд, не могли остановить шаловливую ребятню от прогулки на свежем воздухе.

— Эй, Сэм!

Тощий мальчуган пронёсся на велосипеде мимо него, такой же кучерявый и нескладный, едва не окатив водой из лужи. Только в самый последний момент успел отскочить. Однако это ничуть не испортило Сэму настроение: он продолжал улыбаться, естественно и по-детски наивно.

— Не уходи, мы ещё форт не успели укрепить.

Его друг то и дело преграждал дорогу, проезжая перед самым носом. Сводил брови и всем видом показывал, что будь его воля, ни за что бы не позволил пропустить такое серьёзное мероприятие.

— Ни-ик, — протянул Сэм. — Мы уже это обсуждали.

— Пф.

Очередной круг не возымел должного эффекта, наоборот, они всё больше приближались к соседней улице.

— Обед пропускать нельзя, Ник, ты же знаешь, я ничего не могу поделать. Да и потом, там приезжает какая-то минис… важная шишка, так что надо пару часов побыть паинькой.

Ник проехал вперёд, игнорируя уговаривающие интонации.

— Эй! Тебе вовсе необязательно меня провожать. Ник!..

Сэм неутешительно вздохнул, перешёл дорогу на перекрёстке до кафе Лексингтон, предусмотрительно оглядевшись по сторонам. Однако был вторник, рабочий день у маглов в самом разгаре, и автомобилей пока не наблюдалось.

Ник поджидал его у здания магловской школы, покуда Сэм, оставляя позади старое кафе и книжный магазин, приближался неспешно и размеренно. Умытые окна старых зданий отражали тёплый солнечный свет, и оттого неприятней было шлёпать мокрыми ботинками по направлению к дому. Чем чётче виднелся сквер возле Гриммаулд плейс, тем быстрее ноги словно свинцом наливались.

— А если наш форт захватят? Тед ясно дал понять…

— А ты передай Теду, что я превращу его в тыкву, если с нашим фортом что-то случится, — меланхолично отозвался Сэм.

Мальчуган неопределённо пожал плечами, слезая с велосипеда. Оставшуюся дорогу Сэм шёл с ним рядом, практически бок о бок, и всё больше погружался в свои горестные мысли. Сегодня, в последний день, такой тёплый последний день свободы, вместо того чтобы проводить его по-своему, с друзьями, которых он не сможет увидеть до следующего лета, ему придётся сидеть дома, выслушивать вежливые напутствия старших и поздравлять кузину с помолвкой.

Что ж, он и не заметил, как вскоре из-за густых деревьев парка показались дома. Ряд одинаковых четырёхэтажных домов, построенных впритык, с одинаковыми прямоугольными окнами. Стены первого этажа были выкрашены в белый цвет, мрачно контрастирующий с чёрными дверьми и такой же тёмной оградой.

— Не хочу завтра в школу, — просопел Ник, останавливаясь у выхода с площади к домам. Он прислонил свой велосипед к ограде и сам облокотился о перила.

— А я очень хочу, — неожиданно с жаром воскликнул Сэм, заметив, что это вызвало немалое удивление у его друга. — Ты правда не должен меня провожать, — вздохнул он. — Моя мать взбесится, если узнает. Ну…

— Я понимаю, — перебил его друг, — я и сам боюсь её немного.

— Боишься?

— Да, — кивнул его друг, — как-то раз я видел миссис… твою маму, она выходила на крыльцо. Наверно, мусор хотела вынести. Я ждал тебя в тех кустах, — он кивнул в противоположную сторону, к другим воротам, — как договаривались, а она… так на меня смотрела тогда… Я не стал подходить и здороваться, а может, должен был, может, она злилась из-за этого…

Брови Сэма после такого признания поползли на лоб:

— То есть… то есть как выходила? Ты её видел? Здесь?

Глухой стук об оконную раму, раздавшийся совсем внезапно, испугал Сэма ещё больше. Он медленно оглянулся через плечо, ощущая знакомый тяжёлый взгляд из несуществующего окна.

— Ник, ты должен уйти, — севшим голосом проговорил он. — Сейчас же.

Взгляд исчез, прикрыв штору, и в следующую минуту, словно из-под земли, раздвигая соседние дома номер одиннадцать и тринадцать, между ними появилось в точности такое же. Прорычав что-то нечленораздельное, Сэм развернулся и, не прощаясь и не давая себе шанса обернуться, проследовал вперёд.

— Сэм!.. — окликнул его друг, волнуясь, желая предостеречь. Но это явно привлекло ещё больше внимания.

Пока Сэм шлёпал по лужам к дому, тот будто на глазах оживал и вскоре обзавёлся типичным крыльцом и бетонной лесенкой с вполне симпатичными и жизнерадостными цветами в кашпо. А когда здание встало на место, уже нельзя было сказать, что оно не существовало здесь и ранее. Конечно, всегда существовало, столько, сколько Сэм себя помнил. Чёрная входная дверь распахнулась, и на пороге возникла хозяйка дома. Тёмные брови сведены, губы поджаты, образуя неприятные морщинки вокруг. Побелевшими пальцами она сжимала рукоять трости, и теперь становилось понятным, что за звук раздавался ранее.

— Сэм, значит, — выдавила она высоким раздражённым голосом.

Он безвольно опустил голову, уже не надеясь ни на что. Разве что наказание не будет таким уж серьёзным, да и что в школу завтра его всё же отпустят.

— Простите, мэм…

— Да что ты себе позволяешь! — взревела та.

— Мама… пожалуйста, давайте не здесь. — Сэм несмело поднял на неё взгляд. — Давайте зайдём в дом…

Он попытался протиснуться внутрь, однако женщина успела вцепиться пальцами в его ухо. Он не смог сдержать вскрик и и машинально ухватился за её запястье обеими ладонями, однако это ни на йоту не ослабило хватку упрямой женщины. Знал, что это самое малое, что он заслужил.

— Миссис Блэк… — непонятно откуда появился Ник и как смог увидеть дом, охраняемый так тщательно. Мальчик явно попытался заступиться, залетая на крыльцо. — Здравствуйте. Простите. Это всё моя вина. Это из-за меня Сэм опоздал. Не ругайте его.

— Ник, нет!..

Казалось, ещё немного и мать взорвётся гневной тирадой. Она переводила взгляд с одного нарушителя на другого, правда, через мгновение ей удалось взять себя в руки. Миссис Блэк отпустила Сэма, а тот уже сам не мог пошевелиться, не зная, как реагировать на переменившееся настроение своей матери.

Она отряхнулась, поправила полы своего несколько старомодного платья и высокую причёску. Морщинки разгладились, улыбка отразилась на лице.

— Что ж ты не сказал, мой сын, что наконец-то обзавёлся новым другом? Ты непременно должен познакомить его со своей семьёй. Кричер как раз испёк твой любимый пирог с патокой.

— Нет, нет, пожалуйста, вы не можете… — Сэм замотал головой, а его друг выглядел совсем растерянным.

— Ты сам предложил зайти в дом.

Она распахнула двери, толкая в мрачную прихожую каждого по очереди в спину. Сэму ничего не оставалось, как проследовать за другом внутрь. За спиной с тихим скрипом закрылась тяжёлая дверь.

Новый велосипед долго ещё стоял под деревом, лишившись своего хозяина.

Что ж. Вот она и здесь. Снова. В два счёта преодолела расстояние до нужной платформы. Вчера прошёл дождь, но сегодня вылезло солнце, и не это ли было знаком того, что должно случиться хоть что-то хорошее?..

Мэри с утра с ней не разговаривала, даже не ответила ей на десятое письмо, посланное усталой совой.

Марлин волновалась, но не подавала вида. Поэтому, когда встала с постели очень рано и встретилась с мамой в коридоре, собиравшейся на работу, нашла в себе силы улыбнуться.

Мама уже была одета по форме и с кружкой горячего чая в руке, но всё же рискнула крепко обнять её хотя бы одной рукой. Пообещав забежать за ней домой и отвести на вокзал, она поспешила в Мунго, а Марлин спустилась на кухню. Машинально поела. В это утро даже позволила себе завтракать в одной пижаме. А затем принялась ходить по комнате взад-вперёд и всё думать, думать… Закончилось это тем, что она обнаружила себя за мытьём посуды, оставленной с вечера, — поступление в школу они отметили тихими скромными посиделками своей маленькой семьёй из троих человек. Вот тогда Марлин решительно оторвалась от своего полезного, но ненужного занятия, быстро проверила школьный чемодан, оделась и сбежала в город.

Марлин не сомневалась, что мама поможет ей с вещами, а также и в том, что не будет на неё сильно уж злиться, — между ними всегда были доверительные отношения. Да и без того было понятно, что уж если что вбила себе в голову… Но это хотя бы отвлекало. Лучше пересчитать каждый бурый кирпич на этой странной магловской платформе, чем начать изводить себя нехорошими мыслями. К тому же Марлин вполне могла проверить, так ли уж они вчера облажались с Мэри и Тэо, рассматривая пресловутую арку. Может, там нужен особенный способ нажатия на камень… Может, они и правда что-то упустили?.. Ведь не мог же Дамблдор соврать. Или он сделал это специально? Что тогда он хотел этим сказать?

Так или иначе, а на деле приходилось просто ждать. Чего Марлин терпеть не могла всей душой. Постелив прямо на холодный пол перрона свою ненужную в такую жару куртку, она села прямо на ткань, поставив рюкзак на колени. Маглы, коих было немного в это жаркое утро (возможно, это направление не пользовалось у них популярностью, может, кто-то даже приложил к этому свою палочку), всё равно время от времени косились на неё. Это было неприятно. Один раз к ней даже подошёл здешний служащий, спросил, где её родители, не потерялась ли она, и предложил помощь. Потерялась. Марлин. Да она знала Лондон, как свои пять пальцев. Она сбегала из дома ещё с тех пор, как ей позволили выходить в деревню. А там… несколько поворотов, зачарованная лестница — и всё. Свобода. Спасибо маме, что показала в своё время путь. Не нарочно, конечно. Если бы родители только узнали, что она в тайне ото всех сбегала на прогулки в большой и опасный город, ей бы, наверно, и в школу не разрешили отправиться.

Конечно, над ней всё детство не тряслись, но тем не менее иногда закрадывались на этот счёт странные мысли. Ограниченный круг друзей, знакомых. Из родственников разве что бабушка и дедушка со стороны мамы, да и то их уже Мерлин забрал, ну, или драконья оспа.

Марлин задумалась. Что было бы если… Мама, папа, бабушка, дедушка… на перроне. Провожают её на поезд. Машут ей вслед, когда поезд набирает обороты. Была бы она счастлива больше, чем сейчас?

Часы показывали без четверти десять, когда первые пассажиры и их провожатые неспешно подтягивались в её сторону. На волшебников как таковых в своей жизни она ещё как следует не насмотрелась, поэтому во все глаза разглядывала незнакомцев. Одетых по магловской моде, в основном, да, но были и исключения. Вот мужчина в котелке, вот женщина с лиловой мантией в руке наперевес. Марлин давала им пройти, сухо здоровалась. В итоге просто пересела неподалёку на скамью, продолжая во все глаза следить за процессиями.

Рыжее семейство в составе четырёх человек, несомненно, Прюэтт — дома рассказывали разное про них. Говорили, что старшая, Молли Прюэтт, едва закончила седьмой курс Хогвартса в прошлом году, как тут же сбежала из семьи ради своей любви. Марлин могла бы это понять, но просто так променять свою жизнь на семью, так и не добившись для себя места в этом мире… Потому как, по словам мамы, больше о ней никто ничего не слышал. Пожав плечами вслед своим мыслям, она всё же кивнула волшебникам в знак приветствия.

Вдалеке за ними показалась уж совсем странная по магловским меркам пара. Двое волшебников — по всей видимости, отец и сын — до жути похожих, будто копии друг друга, если бы не разница в возрасте. Оба, не стесняясь, облачились в одинаковые чёрные мантии в пол; белые волосы переливались на свету. Неужели… Когда они были уже совсем близко, Марлин узнала это семейство. Хотя бы просто по одинаковым неприятным выражениям на лицах. И тут мамины советы помогли — Марлин постаралась как можно небрежнее отвернуться, будто внезапно заинтересовавшись формой облачков за стеклянным потолком. Будто вовсе и не волшебница.

Фокус сработал: конечно, получив в свою сторону прямо-таки ощутимый липкий взгляд, она была хотя бы избавлена от необходимости проявлять дружелюбие. Парочка исчезла в арке точно так же, как и все остальные, — просто, как по волшебству.

Мда, ведь это было действительно просто — будто и не было между платформами никакой перегородки. С Дамблдором будет непростой разговор, решила Марлин. В первый же учебный день. Ему придётся объясниться перед ней, зачем и почему волшебник, к которому она питала столько доверия, смог обмануть её ожидания. И подумаешь, что это было не её ума дело — проблему всё равно это не решало.

И где же эта Мэри… Не обиделась же она в самом деле на вчерашнее. Марлин же тут была вовсе не причём и не обязана была отдуваться за других. Наглых и бесцеремонных. Даже если подруга не ответила на письма по каким-либо своим причинам, она же должна была появиться здесь с родителями. Марлин была уверена, её родители бы примеру чете Нотт точно не последовали. И вот как только подруга появится вместе со своим отцом, вот только тогда Марлин сможет расслабиться.

Но время вместе с тем неумолимо шло. А знакомых лиц на платформе всё не наблюдалось.

— Может быть, вам помочь? — спросил у неё мужчина в зелёной мантии. Стоя возле арки, он помогал своим детям, двум мальчуганам, судя по росту, примерно её возраста, настроиться, чтобы пройти дальше — на перрон.

Марлин помотала головой:

— Нет-нет, всё хорошо. Спасибо за помощь.

— Вы кого-то ждёте, юная леди? Без четверти одиннадцать, вы рискуете опоздать на поезд. Торопитесь, иначе лучшие места разберут.

— Да… что?

Марлин перевела взгляд на часы. С зарождающимся страхом она наблюдала, как длинная стрелка перемещалась по магловскому циферблату. Нет, мама не опоздает. В конце концов, она не может не прийти, это ведь такой день!..

— Мое имя Кастор Дингл. Это мой сын Гектор, он поступает на первый курс. А это Дедалус, он мечтает стать старостой…

— Папа! — с явным недовольством перебил его сын. — Пошли быстрей, сам сказал, что лучшие места разберут.

— Ну так не задерживайся в проходе! — беззлобно велел ему мистер Дингл, в противовес словам притягивая сына к себе, чтобы дать пройти другим юным волшебникам с их семьями.

Марлин улыбалась этой семейной идиллии, при этом не забывая вертеть головой в поисках знакомой фигуры. Ну где же… где же…

— А вас как зовут, юная леди?

— Марлин, — кивнула она. Не хотелось бы привлекать к себе внимание, но что поделать — не нужно было садиться у всех на виду. Так что знакомство было скорее закономерностью.

— А фамилия у юной леди Марлин есть? — улыбнулся мистер Дингл.

— Ну…

Марлин замешкалась, но в этот момент услышала за спиной:

— Вот ты где! Всё ждёшь?

Марлин резко обернулась, чуть не впечатавшись плечом в спинку скамейки. Её мама, в короткой лимонной мантии целителя, запыхавшаяся, тянула за собой тележку со школьным чемоданом и рюкзаком.

— Я подумала, что буду привлекать внимание, если буду нести в руках уменьшенную копию чемодана. А потом я посмотрела в зеркало — на первом этаже возле касс — и… — наконец приблизившись, её мама отдышалась и перевела дух, прежде чем продолжить. По всей видимости, она действительно торопилась. — И плюнула уже на всякую конспирацию. Неора МакКиннон.

Она протянула руку мужчине для рукопожатия, однако тот вполне себе галантно прикоснулся губами к её ладони. Марлин скривилась, как и мальчики за спиной у мистера Дингла. Те уже вдвоём нетерпеливо дёргали отца за подол мантии, желая поскорее уже избавиться от подобного знакомства.

— Ох, мисс МакКиннон, а я и не знал, что у вас есть дочь. Да ещё и такая приятная…

— Миссис, — поправила мама, в спешке вырывая ладонь, её же опустила на плечо Марлин. — Ну? Так ты хочешь в школу или нет?

* * *

Рыжие волосы — первое, что удалось разглядеть в этом залитом полуденным солнцем купе. Даже на стеклянной поверхности столика плясали блики. Девочка, ссутулившись, вжималась в оконный проём, а её длинные распущенные волосы отливали огнём и солнышком, и от их яркости у Марлин заискрилось перед глазами. На мгновение всего этого показалось слишком много. Хотелось просто зажмуриться, выйти и попытать удачу в следующем купе.

— Привет, — неуверенно поздоровалась Марлин. Девочка резко повернулась в испуге. Думала услышать кого-то другого?..

Рыжую макушку обрамлял ореол света, её лицо наоборот находилось в тени, но Марлин успела разглядеть, как девочка с силой потёрла глаза.

— Почему ты одна?

— Привет, — её голос был тонкий, слегка певучий, но грустный. Как можно было обидеть такое солнышко?.. — Я не одна. Как тебя зовут?

— Марлин. А тебя?

Марлин присела рядом на сидении, скинув в угол свой рюкзак и куртку. И тут только, присмотревшись, заметила взгляд своей спутницы. Её глаза были красными, распухшими, щёки покраснели, и вся она напоминала одну сплошную морковку.

Девочка достала платочек из складок своего короткого морковного платья, вытерла лицо. Теперь уж Марлин точно уверилась, что что-то успело случиться.

— Лили, — ответила она.

— Вообще-то имя мне выбирали долго. Пока бабушка по папиной линии не назвала меня Марлен, а она была коренной француженкой. Но ты называй меня Марлин, я так привыкла.

Откинув свои несовершенные, кудрявые космы, будто стесняясь их, Марлин пересела на краешек сидения, всё ещё не зная, разрешено ли ей всё-таки занять место в купе или нет. Тем же братьям Дингл напрашиваться не хотелось, а найдётся ли ещё такое полупустое купе — большой вопрос.

— Ты из Франции?

— Нет, только мои родственники. Во Франции я ни разу не была. Мой папа француз, он аппарировал в Лондон, когда поступал в школу мракоборцев, а моя мама там работала целителем. Так они познакомились.

Девочка неуверенно кивнула. Повисла тишина, какая может быть только в купе поезда: отовсюду раздавались смех, громкие разговоры и переругивания. Тележка с едой была уже близко, хотя сладкий запах выпечки был слышен ещё раньше.

— Я из семьи маглов.

Марлин уже хотела предложить ей перекусить или спросить, за какую квиддичную команду та болеет. Но девочка произнесла это так неожиданно, что все идеи растерялись ещё до того, как Марлин открыла было рот. И вместо чего-то нормального она просто кивнула:

— А, понятно.

Так, в молчании, прошла не одна минута. Новая знакомая отвернулась к окну, погружаясь в свои мысли. Марлин начинала нервничать. Хотя если так подумать — и не заканчивала ещё с платформы, несмотря на то что мама так отчаянно махала ей вслед, когда поезд набрал обороты, и не этого ли Марлин хотела всей душой в этот день. Нет, ещё кое-что не давало покоя. Точнее, кое-кто по имени Мэри.

Нет, так дело не пойдёт. Так станет ещё хуже.

— Аппарировать — это переместиться в пространстве из одного места в другое, — Марлин развернулась всем корпусом, забираясь на сидение с ногами. Облокотившись плечом о спинку и зарывшись пальцами в свою кучерявую шевелюру, она продолжила. — Целитель — это доктор по-вашему, он лечит волшебников. Школа мракоборцев — понятно. А мракоборцы — это волшебники, которые противостоят мраку и Тёмной магии. Они работают на Министерство. Это такое правительство у магов, оно…

— Это я знаю, про Министерство.

Марлин кивнула.

— Вот, они следят за порядком в стране. Ходят на вызовы туда, где есть вспышки Тёмной магии, чтобы задержать всяких Тёмных волшебников.

— Тёмных волшебников? — девочка переспросила взволнованно. — И сколько их?

— Не очень много, надеюсь, — Марлин поёрзала на сидении, и это не укрылось от внимательного взгляда её спутницы. — Ты ведь, наверно, уже знаешь, магия бывает Светлая и Тёмная. Светлая лечит, а Тёмная убивает.

— Вот это определение.

Марлин обернулась — в дверном проёме застыл мальчик. Худенький, темноволосый, он казался каким-то… странным. Если Лили была солнышком, он больше походил на тучку: нескладный, пряди волос то и дело лезли в лицо, и вся поза его была мрачной — как он стоял, ссутулившись, — буквально заставляла его пожалеть. А ещё он уже был одет в форму и мантию с нашивкой Хогвартса, хотя до школы было по времени ехать и ехать. В руках он держал столько шоколадных лягушек… Сколько Марлин ни разу не видела за раз и тем более не ела.

— А тебе что не нравится? — не удержалась она от колкостей. — Когда я вырасту, я придумаю столько Светлых заклинаний, чтобы спасти всех волшебников, которых только смогу. И надеюсь, мне не придётся лечить их от последствий неудачных опытов таких Тёмных, как ты.

Мальчик нахмурился, переводя взгляд с девочки на неё. Аккуратно продвинулся вглубь купе, сел напротив и сбросил всё своё сладкое добро на сидение возле себя. И только после этого спросил:

— Придумаешь? Ты хоть знаешь, как это делается?

На секунду Марлин задохнулась от возмущения, но упрямство взяло верх:

— Надо будет — узнаю. Я всё узнаю.

— Хм… — уголки его губ слегка приподнялись.

Мальчик хмыкнул, но теперь нахмурилась её новая знакомая. Её взгляд блуждал между двух огней, очевидно, ожидая ссоры. Неудивительно, тот ещё даже не представился, а уже начинал откровенно раздражать.

— Меня зовут Северус Снейп, а как твоё имя?

— Марлин. МакКиннон.

Лили заметно расслабилась. Она потянулась к угощению, протягивая пару штук. Марлин взяла коробки с лягушками, поблагодарив кивком. Повертела их в тёплых ладонях, нагревая, но раскрывать обёртку не спешила.

— Чем занимаются твои родители, МакКиннон? — Северус Снейп смотрел пристально. Неприятно.

— Мама работает в Мунго, а папа… тоже кое-какие дела имеет.

— Магл?

— Нет. Я чистокровная.

Хотя какая разница? Но мальчику, очевидно, это было важно. Он принял расслабленную позу, откинувшись на диване. Снял обёртку с лягушки, поборовшись, крепко ухватил шоколадку правой рукой. Он ухмыльнулся, лишь секунду рассматривая волшебника на карточке, и кинул ту прямо в ладошки Лили.

— Это он, Дамблдор. Я ведь обещал, что покажу.

Лили вдруг озарилась сиянием и улыбкой, мгновенно перестав печалиться. Она разглядывала седовласого волшебника, а Марлин смотрела ей через плечо. Мысленно высказала профессору пару неприятных слов, а он вдруг улыбнулся и подмигнул.

— Он, он… он подмигнул! — её светлый восторг был так заразителен, что Марлин тоже невольно заулыбалась.

— Да, Лили, — кивнул ей Снейп с умным видом. — Помнишь, я говорил тебе, что на магических колдографиях волшебники могут двигаться, улыбаться, подмигивать и всякое остальное делать.

Новая знакомая закивала, а Марлин не выдержала, вклиниваясь в разговор:

— Так ммм… это правда? Что на магловских колдографиях люди совсем не двигаются. Я как-то видела такое — в газетах там, на плакатах, но… Что — нисколечко? Никогда?

— Ага. Только они фотографиями называются. Альбус Персиваль Вулфрик Брайн Дамблдор… директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Считается величайшим волшебником и гением волшебства. Профессор знаменит своей победой над Тёмным волшебником Грин-де-Вальдом… — мгновение девочка хмурилась. — А зачем такое длинное имя?

Лили смотрела на своего друга, и до Марлин наконец дошло, что Северус был для неё не просто знакомым или другом. Он был ей как эксперт во всём, чего она была лишена долгие годы. Возможно, он был чистокровкой и тоже жил этим миром. Тогда…

— Персиваль — его отец. Значит, Вулфрик — дед, а Брайн — прадед, — Снейп пожал плечами, откусывая лапку лягушки. — Ммм, давно хотел их попробовать. Мама мне про них рассказывала.

Он тут же замолчал, как будто проговорился о чём-то сокровенном. Это показалось интересным.

— У Дамблдора такое имя, потому что он первый сын, — Марлин снова повернулась к Лили. — А вот у его брата, Аберфорта Дамблдора, только одно имя.

— Я знаю, что у Дамблдора есть брат, — Лили стрельнула взглядом в сторону своего друга. Ну точно. — Но откуда ты знаешь про имя? А вдруг у них в семье принято так? Хотя это всё равно странно как-то.

Марлин непринуждённо пожала плечами:

— Он сам мне говорил. Он с этого года будет работать в трактире в Хогсмиде, мы с мамой к нему заходили месяц назад. Там ремонт полным ходом.

— Ты была в Хогсмиде? — теперь Лили развернулась к ней всем корпусом. Её улыбке можно было позавидовать. Такая солнечная, живая.

Марлин кивнула, разворачивая своё угощение — тоже попался Дамблдор. Он также весело смотрел на неё поверх своих очков-половинок. Вот только в отличие от небесно-голубого наряда у Лили на карточке, у неё же директор Хогвартса щеголял красной мантией с расписными снитчами. К чему бы это было?..

Северус после таких слов ожидаемо помрачнел. Он явно не имел таких сведений о личной жизни директора, чем располагала Марлин, и Хогсмид уж точно ни разу не посещал. Одно она поняла наверняка: мальчик хотел быть первооткрывателем для Лили и болезненно переживал иное. Теперь же Марлин молчала довольно долго под любопытным взором Лили.

— Да, — небрежно потянул Северус, махнув чёрной, как смоль, чёлкой, — у Дамблдоров ещё сестра есть, Ариана. Была, — поправил он себя. — Говорят, её маглы убили.

— Маглы? — Лили ошарашенно отпрянула на сидении. Лягушка с её ладоней спрыгнула прямо на пол, квакнув, радостно поскакала по полу в поисках укрытия. — Ты мне не рассказывал.

— А ты и не спрашивала.

Снейп решил ей помочь. Он опустился на корточки, заглядывая под сидение. А двери купе вновь отворились — Марлин затаила дыхание — впуская наконец Мари. Светлые косички вновь были туго заплетены, поверх цветастого платья уже была наброшена школьная мантия. Она окинула цепким взглядом светлых глаз столь пёструю компанию, задержавшись на Марлин.

— Вот ты где! — воскликнула девочка.

Аккуратно обогнув занятого поисками Снейпа, она двинула Марлин на сидении, вальяжно устроившись рядом. Свою сумку она скинула прямо на пол — больше было некуда.

— Где тебя гиппогрифы носили? — Марлин бросилась обнимать подругу. — Тебя не было на платформе!

— Ну, прости, мы проспали… — поморщилась девочка.

— Я писала тебе! Десять писем послала! — всё не унималась Марлин.

— Говорю же: мы проспали. Я еле в поезд влезла, сову пришлось папе оставить.

Словно от сердца отлегло. Теперь хоть что случись — Марлин была спокойна.

— Сама долетит. Это Мэри, — Марлин представила подругу остальным, предвкушая момент её знакомства с неприятным Снейпом. Чего уж стоило общение с Теодором, так теперь и это вдобавок. И да, столкнувшись с его холодным взглядом, подруга растерялась. Надо брать всё в свои руки, подумала Марлин, а парочка коробок с лягушками в буквальном смысле прилетела той на колени.

— Привет… — Лили шуршала обёрткой.

— Ёлки-палки, Сириус, ну ты даёшь! Что, прямо вот так взял и залил? — из-за двери, что Мэри так и не закрыла за собой, доносился гогот приближающейся компании. — Будь у меня младший брат…

Снейп подскочил, словно пружина сработала. Он уже напрочь забыл о битве с лягушкой, о новой знакомой и смотрел только вперёд, туда, где из тени коридора появлялись две взъерошенные высокие фигуры. Он что-то промычал, снова скрестив руки, Марлин прислушалась.

— Ой, Нюнчик, смотри-ка, — кивнул в его сторону один из мальчиков, кучерявый, замерев в дверном проёме. — Ну, от такого младшего брата, согласись, ты бы точно отказался.

— Что верно, то верно, Сириус. Я бы сразу избавился от такого соседства.

Сириус. Чёрные волны волос по плечи, строгий костюм и этот неприятный тёмный взгляд. Марлин узнала его. Блэк. Всем составом его семья сегодня утром важно маршировала по платформе до магической арки. Тогда Марлин применяла тот специальный фокус, потому как уж с этой семьёй не хотелось брататься больше, чем с четой Малфоев. Да она готова была руку пожать какому-нибудь Малфою, рискуя лишиться разума, чем хоть какие-то дела иметь с благороднейшей семьёй Блэк. Это была Тёмная семья. Так что ничего хорошего от младшего ждать бы сейчас не пришлось.

— И я даже не знаю, что хуже, — почти одновременно с тем прошелестел младший Блэк. — Наверно, ты был прав, Джимбо, мой брат хотя бы выглядит человеком. Девчонки, вы ещё от скуки с ума не сошли в такой компании?

— Привет! — помахала им дружелюбная Мэри, за что получила хмурый взгляд тёмных снейповых глаз.

— Идёмте с нами, мы планируем скупить целую тележку сладостей! — предложил Джимбо. Чёрные, как смоль, волосы были в таком беспорядке, будто мальчик так и не узнал в своей жизни, что такое расчёска. Или зелье «Простоблеск» мистера Поттера, хотя Марлин оно помогало не сказать, чтоб хорошо. — Будет весело.

— Проваливайте! — процедил отважный Снейп. Знал ли он, с кем разговаривал?.. Лягушка за его спиной издала визгливое «ква» и выскочила из купе, как будто по его команде.

— От тебя даже лягушки бегут, что за судьба, — Блэк, опираясь на косяк, возвёл глаза к потолку, полные притворной печали.

— Вы достали уже. Нам не нужны ни ваше общество, ни ваши сладости, — голос Лили всё повышался, и Марлин поняла, что уж точно они были друг другу знакомы. Девочка подскочила, забыв про всё на свете, несколько лягушек снова проквакали с её коленок на пол. — Нам и без вас хорошо.

Лили отодвинула Снейпа с дороги, тряхнув своими рыжими локонами. Вытолкала Блэка и с силой захлопнула дверь купе перед самым его носом. Другой мальчик тут жесхватил Блэка под локоть.

— Какие-то они совсем мрачные, Джимбо.

— Ладно тебе, видишь, их Нюнинус покусал. Ту рыжую так вообще точно. Нет, ну что они себе позволяют?.. Я это так не оставлю. Ещё встретимся в школе, — бросил Джимбо напоследок. Блэк тоже недобро зыркнул в сторону их купе.

Мальчики двинулись по коридору, поскольку тележка, уже сделавшая очередной обход, была совсем рядом.

Лили опустилась на противоположный диван, туда, где до этого как раз сидел Снейп. Она потянула того за руку за собой. Дела… Это обещало вылиться в проблемы по приезду. Придётся рассказать Лили позже, кого именно у неё только что получилось оскорбить. Чтобы хоть как-то разрядить накалившуюся обстановку, Марлин не нашла ничего лучше, как спросить:

— Шоколадную лягушку?..

Все истории были рассказаны, а остатки шикарного обеда — Блэк и Поттер скупили чуть больше половины сладостей с тележки — приятно оттягивали карманы чёрных мантий. Наконец ребята двинулись к выходу.

Школьный поезд уже замедлял свой ход, и самые нетерпеливые, которым скорее хотелось посмотреть на Хогвартс хотя бы издали — с платформы деревни Хогсмид, первыми повскакивали со своих уютных диванов купе. Возле дверей уже началась толкучка: даже без своих чемоданов и клеток со всевозможными магическими животными юные маги толпились, распихивая друг друга локтями, желая поскорее вырваться на свежий вечерний воздух.

На платформе к тому же было по-вечернему холодно, и студенты тут и там кутались в свои лёгкие школьные мантии.

— Жду не дождусь посмотреть на лодки! — не выдержал Сириус, обращаясь к толпе своих новоприобретённых друзей.

— Лодки — это зрелище! — ответил ему младший Прюэтт. Пришлось дотягиваться — он был на целых две головы выше ростом, вечерняя тьма не могла помешать его светлой рыжей шевелюре выделяться в свете фонарей. — Я бы, наверно, пожертвовал своей коллекцией пластинок, чтобы хоть разок ещё прокатиться на лодке до школы.

Его шутливо толкнул старший брат, такой же рыжий и веснушчатый.

— Какой ты романтичный, Габи. Смотри-ка, прогулки на лодке — кого собрался на свиданку приглашать?

— Отстань, Фид, — смутился Габи, понурив голову.

— Ну, не обижайся, я бы охотно составил тебе компанию, всё равно с девчонками тебе не везёт. Твой братец не оставит тебя, — с этими словами мальчик заботливо опустил ладонь ему на плечо.

Сириус засмеялся, и все, кто находился рядом, тоже. Мальчик полез то ли обниматься, то ли толкаться, но Габи успевал уворачиваться до тех пор, пока низкий раскатистый голос не позвал:

— Первокурсники! Все сюда!

Обладатель такого голоса размахивал фонарём на манер указки, что, наоборот, в сочетании с его великаньими размерами и косматой бородой больше отпугивало несчастных детей, нежели создавало приятное впечатление.

— А вообще я б, если честно, разменял всех своих дракончиков, чтоб начать учёбу заново. Так бы у нас было больше времени на… — он замолк, не решаясь назвать что-то, определённо не предназначенное для ушей хотя бы одного взрослого, а значит, и всех остальных взрослых волшебников замка. — Ну всё, здесь мы вас оставим.

— До встречи, — помахал на прощание тот, кого брат называл Габи.

Фид хлопнул по плечу Джеймса, подвинулся ближе к Сириусу, потрепав того по кучерявой чёлке.

— Надеюсь, Блэк, ты попадёшь на Гриффиндор, как и обещал. А не то… сам понимаешь, — он подмигнул, и вместе с братом мальчики скрылись в толпе студентов старших курсов.

Сириус неприятно поёжился после этих слов, провожая взглядом братьев Прюэтт. По ним сразу было видно, что они находились на своём месте. Хоть Габи и показался ему при знакомстве достаточно скромным и молчаливым, такой себе на уме, но общая смелая жилка отмечалась у обоих. Тогда, в поезде, Фид кое-что поведал об их совместных школьных проделках. Подумать только — бродить по школе по ночам! гонять кота самого смотрителя Хогвартса! И при этом ни разу не попасться — для этого действительно надо обладать определённой смелостью и смекалкой. А ещё старший Прюэтт много чего интересного и полезного рассказывал о школе — кого из учителей можно не бояться, а кого лучше обходить стороной. Иногда он в точности повторял слова кузин, что Сириус едва не пропустил мимо ушей, когда получил, наконец, своё письмо из Хогвартса. Кажется, это было так давно, а на самом деле прошло всего лишь несколько месяцев. Сириус надеялся на перемены. Хорошие перемены.

А ещё он очень надеялся, но не смел даже верить, что Распределяющая Шляпа его послушает. Так, недосягаемая мечта, как и звезда, в чью честь его назвали: куда угодно, только не в Слизерин. Только бы в Гриффиндор?.. То, что он там в купе Хогвартс-экспресса наобещал, можно не брать в расчёт: сплошное бахвальство. Все Блэки без исключения учились в Слизерине. Даже кузина Андромеда — и та не смела пойти против воли своего рода. Сириус знал, что родители его не поймут, младший брат перестанет уважать, а Беллатрикс и Нарцисса окончательно ополчатся против него. Такой позор. И этот позор собирался стать его воплотившейся мечтой. Это было всем, чего на самом деле Сириус хотел. Конечно, после письма о зачислении. Он сам себе не отдавал отчёта в том, было ли продиктовано это желание возможностью насолить матери, принёсшей ему столько горя — этим летом в особенности. Но если смотреть правде в глаза, для Ревенкло он считал себя недостаточно умным и сообразительным. А в Пуффендуе, по рассказам всё тех же кузин, учатся одни неудачники, не способные не то что отстоять честь своего факультета, но даже баллы сохранить. Поэтому выбора особо у него не было. Не мог же он учиться в Слизерине, улыбаться своим сокурсникам и при этом в тайне не понимать и ненавидеть их. Он не Андромеда, он так не умел.

Сириус всего лишь понимал, что ни за что на свете не собирался смотреть этим людям в глаза.

А между тем платформа то опустела, то вновь наполнялась студентами. И уже одни лишь первокурсники, маленькие и нескладные, в своих чёрных мантиях, кому доходящих до щиколоток, а у кого и вовсе волочащихся по земле, сбились в кучку перед огромным мужчиной. Он представился Рубеусом Хагридом, лесничим и Хранителем Тайн Хогвартса.

— Здравствуйте, мистер Хагрид, — робко и перебивая друг друга, поздоровались несколько девочек, чем вызвали неприкрытую симпатию и смущение на лице лесничего.

— О, ох. Ладно. Все собрались хоть? Пошли тогда.

Он отвернулся, пробормотав что-то себе под нос, и отправился в ту сторону, где водная гладь сливалась с темнеющим небом.

— Подождите! — воскликнула одна из девочек.

Сириус обернулся, а за ним и половина учеников.

Это была одна из тех девчонок, что довели его до белого каления своей неучтивостью в поезде. Именно она хлопнула стеклянной дверью прямо перед самым его носом тогда. Сейчас её волосы казались даже темнее, чем в купе, но её натура угадывалась безошибочно: девочка обводила не совсем приятным, требовательным взглядом остальных и высоко держала подбородок, всем видом демонстрируя важность. Рядом с ней стоял тот носатый мальчишка, Нюниус, — он тоже оглядывался на неё, проявляя больший интерес, чем следовало. Сириус хмыкнул.

— Тут мальчик крысу потерял, — объяснила она, а несколько других девочек скривились. Кто-то — кто стоял рядом с ними, отпрыгнул с того места подальше. Кое-кто даже принялся верещать.

— Это не крыса, а хомячок… — пискнул маленький щупленький мальчик, очевидно, зачинщик беспорядка.

— Осторожно! — воскликнула рыжая, когда некоторые принялись топтаться на месте. — Вы его задавить можете!

Поттер пришёл на помощь первым. Он растолкал крикливых студентов, вторгаясь в эпицентр события. Джеймс опустился на корточки, рассматривая чёрную землю перед собой.

— Питер, где ты его последний раз видел?

— Не… не знаю, — шмыгнул носом мальчик. — Он всё время в кармане сидел, а когда мы вышли — про-о-паааал…

— Так. Дай-ка я карманы твои проверю.

Первокурсники наблюдали за ними с нескрываемым любопытством. Ну не могло же всё пойти как по маслу в первый же день, первый же час, как они оказались в Хогвартсе!

— Вот же болван — кто заводит хомяков? Они же вонючие и живут мало, — протянул один мальчик из кучки, что стояла от других особняком.

Сириус стрельнул недобрым взглядом, призывая заткнуться, в то время как Джеймс подскочил к Питеру. Вид был — того и гляди расплачется.

Джеймс без всякой неловкости запустил ладони в карманы нерадивого мальчугана. Тот же взирал с обречённостью и — несколько — преданностью на своего спасителя.

— На, держи, — Поттер достал из, казалось, бездонного кармана коробку с шоколадной лягушкой. Когда реакции не последовало, он вложил её мальчику в ладони. — И не теряй больше.

Что это значило? Жест сочувствия, сожаления?

Но всё выяснилось, когда одним движением Джеймс с улыбкой заправского фокусника открыл коробочку, а там как ни в чём не бывало сидел тот самый хомячок.

Сириус подошёл ближе, присматриваясь.

— Ньют, бедненький, — сокрушался Питер, сжимая в ладошках коробочку. — Вот же… прогрыз картонку…

Маленький и серенький, хомяк поводил носом, возмущённый тем, что его потревожили.

Джеймс протянул свой носовой платок, чтобы хомяк не смог выбраться на волю. Искать его по всему замку было бы тем ещё удовольствием.

— Ньют? — переспросил тот мальчик, что с минуту назад назвал Питера болваном. — Ты назвал хомяка Ньютом? Серьёзно?

— Стой, — сказал его друг. — Так это ты тот мальчик, который ехал в поезде с мамой?

Компания мальчишек за его спиной дружно засмеялась, вторя ему.

— А тебе-то какой интерес? — воскликнул Джеймс, недобро скалясь.

Сириус только и делал, что переводил взгляд с одного нарушителя порядка на другого, отметив лишь, что его друг не побоялся выступить сразу против нескольких недобро настроенных мальчишек. Конечно, рядом с ними находился взрослый, который бы точно не дал развязаться драке. Однако Сириус уже сейчас понимал, что вот Джеймс точно не ошибся факультетом. «Гриффиндор, славный тем, что учатся там храбрецы», — сказал тот в вагоне купе, размахивая невидимым мечом. Все как будто сговорились.

— А ты что его защищаешь-то?

— Он ехал с нами в купе, — произнёс Джеймс утвердительно, нарочито растягивая слова. — Да, Сириус? — новый знакомый повернулся, твёрдо уверенный в поддержке.

Сириус не успел даже кивнуть, как снова вмешалась рыжая.

— А ну хватит вам! Мы даже в школу не добрались, а вы тут уже устроили разборки! Хотите, чтобы с нас мистер Хагрид снял баллы?

Она покосилась на Хранителя Тайн, который сам не знал, что и придумать. Но её слова словно взбудоражили великана, он мгновенно подтянулся и принял серьёзный вид. Впрочем, не очень хорошо у него это вышло.

— Баллы потеряете, да. Так что ну, быстро все за мной. — А вот грозный тон вкупе с внушительным ростом сделали своё дело: будущие маленькие студенты Хогвартса всё же принялись расходиться.

Мальчики обменялись многообещающими взглядами, прежде чем разойтись в разные стороны. Теперь же все разговоры прекратились: им предстояло пройти узкую тропинку, которая в итоге привела к целому скоплению лодочек у причала, каждая из которых была рассчитана всего на несколько человек. Мистеру Хагриду, опредёленно, досталась отдельная.

— Давайте в лодки, не толпитесь. И без разговоров мне!

Сириус проследовал за Джеймсом, равно как и Питер. Не сказать, чтобы Сириус был доволен этим фактом, но поделать было уже нечего.

— Есть хочу, — тихонько проговорил Джеймс, когда лодки отплыли от берега и устремились, покачиваясь на неведомых волнах, к замку.

— Смотри, — Сириус склонился к его самому уху, указывая на другую лодку пальцем.

Вёсла сами гребли по одной им ведомой воле, и Джеймс, заворожённый, не сразу обратил внимание на друга.

— А? Что?

— Я говорю, смотри, — повторил Сириус, устремляя взгляд всё туда же. — Нюниус.

Джеймс наконец завертел головой в том же направлении, также заприметив в соседней лодке известную компанию из четырёх человек: та троица из купе и Снейп, с которым Джеймс успел повздорить в поезде. Он, не скрывая восхищения, разглядывал замок, становящийся всё отчётливее по мере того, как лодки приближались к причалу на той стороне. И хоть в этом Сириус мог его понять: из окон пока что не лил свет, разве что с одного длинного помещения, а замок вместе с этим казался тёмным и недружелюбным, тем не менее он был внушителен. Все эти многочисленные башенки, своими шпилями устремляющиеся в самое небо, переходы, возвышенности и скалы придавали ему величия. И Сириус с лёгким разочарованием думал, что, возможно, этот замок будет ему роднее родительского дома. Каким бы ни был исход распределения.

А вот о распределении он не хотел больше думать, полагая, что если ему и повезёт, и он окажется хотя бы не с родственницами, это уже будет результат. Сириус в задумчивости опустил пальцы в воду, оставляя лёгкую рябь на мутной поверхности. Новая луна ещё не совсем оформилась на небе, так что путь освещали только звёзды.

— Да если бы меня посадили в лодку в компании с одними девчонками, я бы даже не знаю, что сделал. Никто не хочет сидеть с одними девчонками! Тем более с той рыжей.

— Вот-вот, — вынырнул из размышлений Сириус, соглашаясь.

— Я бы наверно просто прыгнул в воду и добрался вплавь.

— Джеймс, — пискнул Питер, при том не отрывая взгляда от замка. — Это же опасно! Говорят, в озере кальмар водится.

— Кто тебе такое сказал?

— Он и правда здесь живет, Джей, — машинально отозвался Сириус, нюхая мокрые пальцы. — Мне сестра рассказывала двоюродная.

— Это которая?

— Та, что адекватная, — Сириус протёр ладонь о мантию, ухмыльнулся, и Джеймс тоже хмыкнул, возвращая ему улыбку. Они многозначительно переглянулись, а Питер так ничего и не понял, переводя взгляд с одного хитрого лица на другое.

Оставшийся путь мальчики провели в молчании. В животе урчало, и в итоге даже Сириус согласился, что такой способ добираться в школу — полнейшее кощунство, прежде чем лодки причалили к берегу.

Мальчикам и девочкам пришлось пройти очередное испытание: нужно было подняться за великаном по длинной лестнице к замку. На их пути скользкие каменные ступеньки казались внушительной преградой. Они, наряду с лодками, словно преподносили урок: чтобы учиться здесь успешно, нужно иметь стойкость пройти через все трудности, и тогда ты окажешься на самой вершине. Ребята, уже сонные и измотанные долгой поездкой, плелись, едва поспевая за размашистыми шагами лесничего. Нехотя, спотыкаясь и зевая на ходу, но будущие студенты всё же добрались до площадки, следующей сразу за лестницей.

Здесь же их ждала высокая волшебница в длинной бордовой мантии в пол. Остроконечная шляпа опасно накренилась, когда она помогла одной из девочек взобраться на последние ступеньки, но это нисколько не смутило женщину.

— Хагрид, добрый вечер, — она тепло улыбнулась великану, поправляя шляпу.

— Добрый, профессор Макгонагалл, — кивнул он. — Вот, привёл.

— Спасибо.

Она обвела довольно суровым взглядом школьников, а Сириус невольно задумался. Ещё один урок школы состоял в том, что мало попасть на вершину. Нужно также, столкнувшись с неприятностями, которые живут там, смело посмотреть им в лицо. Что он, впрочем, и сделал.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — объявила профессор Макгонагалл, когда лесничий, помахав им всем на прощание, вернулся к лестнице. — Пройдёмте за мной.

Она повела их с холодной площадки, обдуваемой всеми ветрами, дальше и — через массивные дубовые двери — внутрь. В коридоре, где они оказались, по сравнению с улицей ощущалось тепло, хоть высокие окна по одной стороне несколько дрожали.

Затем профессор остановилась, развернувшись к будущим студентам.

— Итак. Как вы знаете, каждый год Хогвартс принимает у себя юные дарования, чтобы обучить волшебству и подготовить к будущей жизни уже вне его стен. Вы все здесь только потому, что обладаете достаточным потенциалом, однако не обольщайтесь: поблажек здесь не делают. После того как Распределяющая Шляпа отправит вас на ваш факультет, вы должны будете доказать свою способность быть важной его частью, что потенциал дан вам не просто так. Приложить усилия и слушать внимательно, когда я говорю, молодые люди.

И снова отличилась та рыжая. Сириус словил себя на мысли, что уже не мог отделаться от нервозности, глядя в её сторону. Так ведь совсем немного и до нервного тика можно довести! Рыжая нервно одёргивала свою подругу, пока та шепталась о чём-то очень тихо с мальчиком как раз из группки ребят, что спорили возле озера с Джеймсом и норовили оскорблять его новых знакомых. И не сказать, что Сириус придал этому какое-то особенное значение, но тех, кто лез к нему и его знакомым, он старался хорошенько запомнить.

— Извините, профессор, — девочка, смутившись, опустила глаза.

Кто-то легонько пихнул Сириуса локтем в бок. Обернувшись, он увидел, что это был Джеймс. На его лице светилось то же самое выражение, что, возможно, было и у самого мальчика. Брови сведены, губы криво улыбаются. От этих мыслей в груди разливалось тепло. Может, подумал Сириус в последний раз, отчаянно пытаясь унять дрожь в коленях, он и не попадёт в Гриффиндор, но хотя бы один друг в школе у него теперь всё же появился.

— Моё имя Минерва Макгонагалл, я являюсь заместителем директора Хогвартса — профессора Дамблдора, а также деканом факультета Гриффиндор. Кто-то из вас после церемонии распределения станет непосредственно студентом моего факультета. Я тот человек в школе, который будет знать всё о ваших успехах в учёбе, проделках и шалостях. — При этих словах женщина вдруг задорно ухмыльнулась, но взгляд оставался достаточно строгим. — Вы всегда можете обратиться ко мне, если вдруг старосты ваших факультетов будут не в силах найти ответы на ваши вопросы.

С этими словами профессор приложила указательный палец к губам, призывая вести себя тихо. Сама же развернулась к массивным дверям, уходящим под самый потолок, и распахнула их так легко, без единого звука. При этом голоса же, что обитали в помещении за дверями, обрушились разом на ребят.

Свет, льющийся из помещения, звук и тёплый воздух разом подействовали на Сириуса успокаивающе, но лишь до того момента, пока профессор Макгонагалл приглашающим жестом не позвала первокурсников в Большой Зал.

* * *

За окном было по-прежнему ничего не видно, хотя Сириус не помнил, сколько времени пытался разглядеть хоть что-то сквозь пелену дождя. Словно опомнившись, левой рукой он не без усилия отодвинул раму, впуская влажную прохладу в душную спальню. В правой руке мальчик всё ещё сжимал красный галстук, словно не верил в свою удачу. Запас везения теперь точно исчерпан на годы вперёд, однако ему не хотелось сейчас думать об этом. Да и после вкусного ужина в Большом Зале на душе, как и в животе, разливалось приятное тепло. Однако сон никак не шёл, хотя все его однокурсники уже мирно посапывали в своих кроватях — на четырёх столбиках, с красными балдахинами. У него тоже была такая, и Сириус запоздало решил, что с выбором места умудрился не прогадать: вторая от двери, не так чтобы рядом, но и недалеко, совсем возле огромного окна — а Сириус никогда не боялся высоты, скорее наоборот. Так что, считай, повезло уже дважды за вечер.

Но вместо победной радости или сна Сириус бездумно прокручивал в голове события последних нескольких дней. Словно стоп-кадры, они вставали перед глазами, выталкиваемые опалённым сознанием. Вот он садится на треногу, а Распределяющая Шляпа начинает свой спор на тему факультетов. И, что удивительно, Шляпа даже благоразумно не заикнулась о родстве с остальными Блэками, хотя порывалась пару раз отпустить едкую шутку. Сириус, конечно, не мог видеть её эмоций, но он их как будто чувствовал, считывал. И уж самым нелепым звучало предложение отправить его в Ревенкло. Его — в Ревенкло? Вот уж Сириус никак не ожидал, что Шляпа уверится в его умственных способностях. Да, этот вечер опредёленно был наполнен удивляющими моментами, как и тот факт, что и Питер, и та рыжая с её новыми подругами тоже отправились вместе с ним на Гриффиндор. А вот тот неприятный тип, которому они с Джеймсом на пару придумали забавную кличку, Нюниус как раз-таки отправился в Слизерин, как и мечтал. А с виду было непохоже, что у этого грязного мальчишки могут быть мечты о славе. Ему в этом даже факультет не поможет, это Сириусу было ясно с самого того момента, как впервые на его памяти (хоть и знакомы они от силы вечер, но это было явно то ещё зрелище) улыбающийся Нюньчик вскочил со стула и чуть не забыл отдать Шляпу, поспешив к столу своего факультета.

Интересно, подумал Сириус, а если бы несмотря на умалчивание Шляпы о Блэках, на уговоры пойти учиться вместе с умниками, Сириус всё же вопреки здравому смыслу попросил отправить себя на Слизерин? Шляпа бы согласилась? Или наоборот, если бы ему был предоставлен лишь один вариант, и Сириус стоял бы на своём до конца? Стал бы он студентом Гриффиндора? Сириус не знал, так ли нужны ему эти ответы, но одно было ясно точно: больше неизвестностью мучиться не придётся. Он и без того извёлся всю дорогу, пока выслушивал напутствия родни, пока ехал в Хогвартс-экспрессе… подумать только, а он ведь попал в купе к старшекурсникам-Гриффиндорцам! Сириус вздохнул, припоминая, что никогда не верил в такого рода знаки. Это было бы лишним поводом обнадёжить себя. Если бы он всё же не исполнил свою идиотскую мечту, отчаяние накрыло бы его с головой, Сириус был в этом уверен, и никакая Андромеда ему не помогла бы с этим справиться.

Сириус вздохнул. Хотя какой может быть Слизерин при всей его любви к маглам?.. Противным словом «маглолюбец» его окрестили в семье ещё в начале лета, хотя на взгляд Сириуса, это было всего-то адекватное отношение. Конечно, маглы как вид никогда не встанут в одну линейку с магами, однако это не мешало уважать их просто как людей. В конце концов, они же не виноваты в том, что родились неполноценными.

Ника он не считал неполноценным. С ним было легко придумывать разные интересные приключения, исследовать магловский Лондон. Ник даже познакомил его со своими друзьями — Тедом, Тони, Джейсоном и его братом, имя которого Сириус никак не мог запомнить. С этими маглами Сириус и не вспоминал порой, кто он на самом деле. И все проблемы как таковые уходили на второй план.

От этих странных противоречий мучительно хотелось плакать. Хотелось зарыться под одеяло, задёрнуть полог и лежать так целый год. В Хогвартсе, на своей собственной постели, раздражающе красной.

Крупные капли дождя барабанили по подоконнику, Сириус бездумно подставлял пальцы. Казалось, прошла вечность, наполненная горестными мыслями, как слева от него раздался недовольный шёпот:

— Эй! Ты в курсе, дождь идёт!

Сириус обернулся на звук, стараясь сохранить невозмутимый вид. Этого мальчика Сириус не знал. Точнее, он мог даже вспомнить его имя, если постараться, но в поезде он этого странного типа не повстречал, не приметил даже возле лодок и в холле.

— Не может быть! Думаешь?

Вопреки недовольству, Сириус не поспешил шевелиться. Мерный стук успокаивал его, ночная прохлада приятно освежала. Сириус лишь поёрзал, устраиваясь поудобнее, прислонившись спиной о холодную стену.

— Ты издеваешься? — раздалось через некоторое время. — Закрой окно!

Сириус резко подорвался, натягивая халат. Протёр глаза, хотя они были абсолютно сухими.

— Что, плавать не умеешь?

— Чего?

— А вдруг ещё утонешь, — с этими словами Сириус со скрипом закрыл створку.

Мальчик плотнее закутался в халат, размышляя, как ему быть. Спать совсем не хотелось, но и быть тем, из-за кого опоздают на занятия соседи по комнате, он не горел желанием. Возможно, в такой час в гостиной уже никого нет, поэтому Сириус решительно направился к выходу из спальни.

— Ты это куда? — это уже подорвался Джеймс, сну которого до этого момента оставалось только позавидовать. Буквально минуту назад, казалось, мальчик сладко и громко посапывал.

— Спи, Джимбо, я скоро вернусь.

Дверь в спальню мальчиков, напротив, нисколько не скрипела. Она бесшумно закрылась за Сириусом, легко, будто ничего не весила и не была с виду дубовой и тяжёлой. Но тут же на мальчика обрушились звуки, доносящиеся снизу, из гостиной. Будто кто резко наколдовал Сонорус. Сириус даже нашёл удивительным, вдруг остановившись и переводя дыхание, насколько сильно дверь не пропускала совершенно ни единого голоса, выкрика и музыки.

Делать нечего, назад поворачивать не хотелось, и Сириус, вздохнув, прошлёпал в матерчатых тапках по ступенькам вниз. Надеясь, что успеет забиться куда-нибудь в дальний угол, прежде чем его заметят.

Конечно, старшаки закатили посиделки — в воздухе отчётливо витал запах дыма и ячменя. Запах его собственной малой гостиной в доме Блэков — однажды, когда к отцу пришёл старый знакомый с дешёвым виски.

И где они взяли еду? Неужели выходили из гостиной после отбоя ради вечеринки? Ну да, всё понятно, братья Прюэтт сидели в самом её эпицентре, на красном потёртом диване в окружении уже абсолютно весёлых студентов.

Хотелось к ним подойти, послушать про очередные приключения, которые они, несомненно, встретили по дороге на школьную кухню. И где она находится?.. Но Сириус не решался, даже не шевелился, рассматривая каждого из тех, кто без зазрения совести сейчас выпивал, играя шахматными фигурами в шашки. Какое кощунство — дома бы за такое досталось любому. Но теперь его дом — Хогвартс. Мальчик цокнул языком, и в этот момент его позвали:

— О, глядите, кто не спит.

Один из братьев улыбнулся ему. Второй размашисто махнул рукой, подзывая, и чуть не снёс стакан с наколдованного журнального столика — у того были волосатые серые ножки, с одной из которых торчал тонкий хвост. Видимо, это был край, на который были способны старшекурсники в таком состоянии.

Сириус улыбнулся в ответ, медленно подходя ближе. Вдруг он вспомнил про предостережение Фида на платформе, которое сейчас уже было лишним. Сейчас Фид был в высшей степени радушным. Он взирал так открыто и, когда Сириус всё-таки присел рядом на подлокотник, подтянул того к себе, стискивая.

— Я же говорил, говорил, Габи, Сириус наш человек!

На душе как-то сразу отлегло, и это простое признание, что прозвучало из уст другого человека, подействовало на Сириуса успокаивающе. Даже несмотря на то как Фид трепал его бедные волосы.

— Отстань ты, — шутливо толкнул брата плечом Фабиан.

— Чего не спится, мелкотня?

— Да вот…

Парень выпустил его, наконец, из своей хватки и потянулся за чистым стаканом.

— Эй, ты чего делаешь? — попыталась возразить девушка, расположившаяся в глубоком кресле напротив.

— Энид…

— Не вздумай! Ты сам сказал, что он мелкотня.

Девушка нахмурилась, наблюдая, как Фид наливает в стеклянный стакан немного виски. Сириус был удивлён не меньше, но решил промолчать и посмотреть, к чему это всё приведет. Он лишь огляделся в очередной раз по гостиной, приметив в дальнем углу, возле самого выхода, одинокую тень — кажется, одну из подруг той рыжей неприятной девчонки. Он даже не знал, что и думать: то ли завидовать тому, что она умудрилась проскочить мимо, то ли… не сдавать же, в конце концов.

— Пусть лучше он выпьет с нами, чем где-нибудь в подворотне. — Энид взирала на нарушителя осуждающе, и Фид добавил. — Всего глоток. Не больше, я же не собираюсь его спаивать. И вообще, — он решительно вернул улыбку на своё хитрое лицо. — У нас тут праздник! Блэк в Гриффиндоре! Такое бывает раз в… никогда, так что…

Фид поднял свой стакан за спиной у Сириуса. Мальчик принял протянутую ему янтарную жидкость, принюхиваясь. Ну да, не самый дешёвый, но как раз то, что, наверно, могут позволить себе студенты. И где только взяли и как пронесли…

— За Блэка!

— За нашего Блэка!

Хмурая девушка, помявшись, тоже подняла свой стакан, сменив гнев на милость.

Сириус совсем не ожидал такого внимания к своей персоне. Но ощущать себя частью чего-то большего было очень приятно, при том он догадывался, что приём в Слизерине явно был бы не таким крутым и тёплым.

Напиток обжигал, но Сириус старался об этом не думать. Когда-то давно он попробовал такое у отца — конечно, лучшего качества, но ощущения были похожие. Привкус алкоголя неприятно щекотал горло, но мальчик не жаловался. Все горестные мысли — о Нике, о возможной реакции родственников будущим утром — исчезли с последними каплями виски в его стакане. Ему было хорошо.

Возвращался же Сириус в спальню после часа историй, гонимый старостами, внезапно вспомнившими о своих обязанностях. Признаться, было любопытно делить напиток с теми, кто ещё после ужина показывал ему его спальню и делал такое строгое лицо… Сириус чуть не рассмеялся от этого контраста. И более смешным, забавнее этого, Сириус находил тот факт, что каким-то образом умудрился присвоить бутылку виски, что стояла за диваном, всеми забытая. Тогда он лишь наклонился под шумок, поднимая и накрывая тяжестью халата. Помахал всем свободной рукой и пожелал доброй ночи.

Действительно нужно было спать, если он не хотел проспать первый же свой идеальный день в идеальной школе. Мальчик очень тихо пробрался к своей кровати, стараясь ничего не задеть. Поставил находку под низ, за чемодан, так, чтобы не было видно, и спокойно уснул.