Слезы неба (джен)

В Лондоне шёл дождь. Свинцовые капли барабанили по крышам и окнам, будто пытаясь пробить крыши и злясь от того, что у них ничего не выходит. Улицы были почти совершенно пусты, никому не хотелось выходить наружу в такую погоду. По мостовым стекали ручьи и, собирая дорожную грязь, сливались в один мутный поток, которому не было конца. Ветер рвал листья с деревьев, листовки со стен и даже снес железный лист с одной из пристроек. Казалось, само мироздание обрушивалось на город за все его грехи, пытаясь разорвать, смыть, унести нечестивые намерения, оставив после себя девственную белизну без единого порочного пятнышка.

Единственный, кому буйство стихии доставляло удовольствие, был Гробовщик.

Клиентов сегодня не предвиделось, и он протирал гробы, улыбаясь и тихонько мурлыкая какую-то странную мелодию.

Звон дверного колокольчика стал для него приятной неожиданностью. В лавку кто-то зашёл, бормоча себе под нос самые крепкие выражения в адрес какого-то «проклятого семпая» с его идиотскими предложениями «развеяться».

Гробовщик невольно подивился богатому словарному запасу незнакомца и обернулся.

Перед ним предстала довольно высокая фигура, облаченная в серый плащ с капюшоном. Пока жнец с интересом рассматривал неизвестного, тот принялся отряхиваться от капель, не переставая ругаться:

— Вот вскрою тебя ночью без разрешения, будешь знать. А ещё ненароком удалю несколько органов... — он оборвал свой монолог, заметив, что за ним наблюдают, и выпрямился. Гробовщик физически почувствовал пристальный взгляд, скользнувший по его бесформенному балахону.

— Вы врач? — полюбопытствовал жнец, пытаясь разглядеть под капюшоном лицо незнакомца.

Тот замер, будто обдумывая ответ.

— Можно и так сказать, — наконец сказал он, переводя глаза с Гробовщика на окружающую их обстановку.

Гробовщик уже представил, как изменится лицо незнакомца, когда он поймёт, где находится, но, как ни странно, не почувствовал исходящих от него тревоги или страха. Как будто бывать в подобных местах было для незнакомца обычным делом.

За своими размышлениями жнец не заметил, как незнакомец подошёл к его драгоценным полкам с заспиртованными органами в банках; протянув руку, тот легонько стукнул костяшкой по стеклу. Гробовщик удивился, насколько тонкими были пальцы незнакомца. А кожа на них была испещрена мелкими шрамами и усеяна чем-то похожим на химические ожоги. На запястье вообще виднелись свежие бинты с тёмными пятнами проступившей крови.

— Восхитительно! — услышал жнец. Незнакомец восторженно перебегал от одного стеллажа к другому, с искренней радостью разглядывая необычное содержимое запечатанных банок.

В какой-то момент он нетерпеливо сорвал с головы капюшон, чтобы тот не мешал смотреть, и в полумраке комнаты блеснули серебристые волосы — такого же оттенка, как и у Гробовщика, только намного короче.

Наконец неизвестный замер и обернулся. Теперь Гробовщик мог как следует разглядеть его лицо.

Облик незнакомца внушал ему смутное беспокойство: тот выглядел одновременно привлекательным и опасным: цепкий взгляд серых глаз, скрывавшихся за стёклами очков, мог захватить любого, как капкан. Острые черты лица, темные круги под глазами, болезненно-белая кожа и чуть вздернутый нос; все это в обрамлении светящихся волос делало его похожим на призрака.

Тем временем незнакомец поднял руку к голове и покрутил чёрный болт, который, к вящему изумлению жнеца, торчал у него из макушки.

— Совсем забыл представиться, — проговорил тот, продолжая крутить болт. — Я доктор Штейн. Можно просто Штейн.

— Гробовщик. Рад знакомству, — ответил жнец, не скрывая ухмылки.

— Взаимно, — задумчиво проговорил Штейн, а потом нервно — будто боялся отказа — спросил: — А есть ещё?

— Сколько угодно, доктор, — оскалился Гробовщик. — Пройдемте со мной.

Через несколько минут жнец наблюдал зрелище под названием «ребёнок попал в магазин игрушек». Штейн носился между шкафами и столом для препарирования, возбуждено размахивая руками и иногда заливаясь хриплым, с нотками безумия, смехом.

Спустя полчаса доктор Штейн, видимо, устав от постоянной беготни, рухнул на заботливо предложенный жнецом стул. Он скинул плащ и небрежно забросил его в угол, взору жнеца предстали медицинский халат, футболка и какие-то странные штаны, сделанные, судя по всему, из кусков серой ткани, скрепленных крупными хирургическими швами.

И тогда Гробовщик подумал, что этот странный доктор просто создан из тайн и недомолвок, и не будь он Великим Жнецом, если не разгадает их все! Он тихо захихикал. Впервые за столько лет у него появилась такая интересная задачка.

Неизвестно, о чем думал в тот момент Штейн, но, похоже, он тоже был доволен таким поворотом событий.

* * *

Остаток дня пролетел как один миг. Нежданный гость оказался прекрасным собеседником. Гробовщик не мог надивиться обширности его познаний в области медицины и анатомии, а Штейн не уставал поражаться обширнейшей коллекции жнеца. Они легко находили общий язык, плавно переходя с одной темы на другую, будто были знакомы уже сотню лет. Из подвала пара поднялась наверх, где, сидя на гробах, стали пить чай с бренди из мензурок, разговаривая обо всем на свете.

Гробовщик просто наслаждался. Он тонул в докторе, позволяя ему управлять беседой. Лишь одно омрачало его мысли: жнец видел, как Штейн все чаще прикасается к болту в своей голове и глубоко затягиваясь, курит свои тонкие сигареты. Его зрачки бегали все быстрее, будто ища кого-то. Вскоре жнецу стало невыносимо смотреть на мучения, своего... друга, не зная, что с ним творится.

— Постойте, доктор. Вам нехорошо? — аккуратно прервав рассказ Штейна, спросил Гробовщик.

Беспокойные зрачки на секунду замерли, вперившись в лицо собеседника. И тут жнецу стало жутко. Ему, слуге самой смерти, забравшему миллионы жизней за тысячи лет, участвовавшему в кровопролитных битвах и жестоких пытках, стало не по себе. На него будто смотрело чистое, вязкое безумие, которое пыталось утащить, уничтожить, сожрать любого, кто попадётся. Тогда Гробовщик понял, что за все годы своей жизни он никогда не испытывал такой боли, что чувствовал доктор каждый день.

— Я больше не могу... Не могу держать его внутри... Оно сильнее, особенно теперь... — прохрипел Штейн, вцепившись в винт.

И тут до жнеца дошло, зачем нужна была эта железка. Регулятор безумия, который стал давать сбои. Сбои из-за безумия Гробовщика. Сбои из-за безумия этого мира.

— Скажи мне, что я могу сделать. Что угодно, — твёрдо сказал жнец. Все его сумасшествие испарилось, втянутое тем, что жило внутри доктора.

— Зеркало... Н-номер... Сорок два... Сорок два... Пятьсот шестьдесят четыре... — надрывно сипел Штейн, схватив себя за волосы. Сигарета давно погасла, валяясь теперь чёрным окурком на полу.

Гробовщик мгновенно оказался рядом с зеркалом, чертя пальцем заветные цифры. Поверхность покрылась рябью, и вдруг в отражении показалась мужская голова с красными короткими волосами, которая тут же начала орать:

— Штейн, полудурок, куда ты пропал?! Вся Академия на ушах стоит, а ты там прохлаждаешься! Ещё вон какой-то мешок нацепил! Ты же пьяный, верно?!

Жнец даже бровью не повёл, лишь закричав в ответ, пытаясь донести до этого типа главное:

— Я не Штейн! Ему плохо, безумие пожирает его душу!

Шокированный незнакомец в зеркале остолбенел, а потом тихо сказал:

— Штейн, если это ты, то это очень плохая шутка.

— Да не Штейн я!!! — воскликнул Гробовщик, мгновенно сорвав шляпу с головы и подняв чёлку, обнажая зелёные глаза и отвратительный шрам, пересекавший переносицу. — Ради всех святых, спасите его!

Незнакомец побледнел как полотно и дрожащим голосом ответил:

— Мы уже едем. Пожалуйста, не оставляйте его, он так слаб.

Жнец молча кивнул и, стремительно развернувшись, кинулся к Штейну, свернувшемся в комочек на полу.

— Прошу тебя, продержись ещё немного. За тобой сейчас приедут... — прошептал Гробовщик.

— Мне это не поможет... Просто... Останься...Пожалуйста... Умоляю... — прозвучало в ответ.

И жнец понял, зачем он жил. Он сел рядом и поднял голову доктора к себе колени. Где-то вдали слышались голоса людей, скрип половиц, топот ног. Но ему было все равно. Смысл жизни был у него в руках. И он положит на алтарь душу, чтобы его не потерять.

Дождь закончился.

* * *

Прошёл год. Год с их последней встречи. Год Гробовщик терпеливо ждал его. Конечно, для бессмертного жнеца несколько месяцев равносильно одному дню, но не в этот раз. Ему казалось, что прошла, по меньшей мере, половина его жизни. Но Штейн так и не пришёл. Этот год был пыткой для жнеца. Все дни слились в одну серую массу, которая закрыла солнечный свет. Улыбка постепенно угасала на лице Гробовщика, он почти не ел, не спал, с головой уйдя в работу и безуспешно пытаясь заглушить одиночество и смертельную скуку. Люди замечали плачевное состояние жнеца, но ничего не говорили. Да и что тут скажешь бесстрастному, бесчеловечному существу, с которым творится что-то непонятное.

Гробовщику, в любом случае, было плевать на перешептывания за спиной, все его мысли занимал Штейн. Жнец страдал, удивляясь и злясь за это на самого себя.

Потребность в докторе грозила перерасти в маниакальную, как потребность наркомана в новой дозе.

И в конце концов Гробовщик не выдержал. Одним утром он сорвался с места и уже через четверть часа был в Департаменте Жнецов.

* * *

Работники с удивлением смотрели на сгорбленного человека в лохмотьях, проносящегося чёрным смерчем по залам. Многие возмущённо кричали ему вслед, и лишь некоторые почтительно склоняли головы.

Добравшись конца коридора, Гробовщик мощным рывком растворил дубовые двери, обитые железом, и вошёл внутрь. Молодой жнец, стоявший за стойкой в огромной библиотеке, хотел было выгнать странного посетителя, заикнувшись о том, что это библиотека жнецов, а не клуб престарелых, но тут же был схвачен Гробовщиком за грудки и поднят вверх.

— Ты. Сейчас же проведи меня к картотеке и найди мне человека с фамилией Штейн. — властно проговорил Гробовщик, прожигая молодого жнеца ядовито-зелеными глазами.

Последний, наконец осознав, кто стоит перед ним, затрясся от страха и, заикаясь, проблеял:

— К-конечно, г-господин Легендарный Жнец, с-сию минуту.

Гробовщик презрительно отшвырнул его в угол и прошёл вперёд, углубляясь в лабиринт полок с книгами жизней. На самом деле ему не нужна была никакая картотека. Остановившись у одного из стеллажей, Гробовщик, порывшись в полах плаща, вытащил нечто окрашенное в чёрный и розовые цвета, отдалённо напоминающее закладку. И это действительно была она — закладка жнецов высшего ранга, довольно бесполезная вещь в мирное время, но такая нужная сейчас. Он взмахнул рукой, словно сканируя бесконечное множество книг.

Вдруг закладка вспыхнула и загорелась, опалив руку Гробовщика белым огнём. Жнец даже не поморщился от боли. Такова была плата за помощь Смерти, да и ожоги заживут месяца через два, не такой уж и большой срок по сравнению с ранами Огненного меча Архангела, которые заживают веками.

Постепенно жжение в ладони утихло и закладка потухла, оставив после себя еле заметный дымок, образовывавший несколько цифр: "666890".

Глаза Гробовщика расширились от удивления. В секции "666" держались Книги Жизней тех, кто не был рождён людьми. Но тогда...

Жнец побежал вперёд, лавируя между стеллажами, развивая бешеную скорость, близкую к скорости восточного ветра. Кажется, он случайно сбил несколько шкафов, пока бежал, но это совершенно его не волновало. Наконец впереди замаячил заветный номер. Гробовщик замедлил шаг и протянул руку, в которой вскоре оказалось то, за чем он и пришёл. Алая, как кровь, обложка с чёрным переплётом притягивала взгляд, манила своей загадочностью, как и тот, о ком была эта книга.

Жнец бережно открыл рукопись и начал жадно изучать содержимое. Однако через несколько минут он со вздохом закрыл её, еле сдерживая ярость.

* * *

Алан Хамфрис спокойно шёл из департамента к себе домой. Его апартаменты находились на окраине города, в десяти минутах ходьбы от работы. Алан думал о предстоящей сложной операции, назначенной на послезавтра, как вдруг почувствовал запах гари и паленого мяса. Пройдя немного вперёд и завернув за угол, он замер в ужасе.

Перед ним, там, где прежде располагались несколько улиц, а за ними росла дубовая роща, лежало пепелище. Столетние гигантские дубы лежали, порубленные на щепки, дома превратилась в руины, а кое-где лежали обезглавленные тела людей, объятые изумрудным пламенем. Некто с невообразимой силой не оставил ничего живого на пару миль вокруг.

Вдруг Алан заметил черную фигуру, почти сливавшуюся с наступающей темнотой ночи. И, несмотря на плохое зрение, Хамфрису хватило трех секунд, чтобы осознать, в какую задницу попал Департамент.

На руинах стоял другой жнец. Ошибки быть не могло. Огромная Коса, которую вряд ли смог бы поднять кто-то другой, мерцала у него в руках, время от времени приходя в движение и уничтожая все на своём пути.

Алан с странным восхищением смотрел на Легендарного, физически чувствуя его безграничную, разрушительную жажду крови и безумной ярости. Когда он наконец опомнился, незваный гость исчез. Хамфрис, оценив количество сверхурочных, рванул в сторону Департамента. Кто знает, какие ещё подарки преподнесет Легендарный. Необходимо было быть начеку, или у жнецов будут крупные неприятности.

* * *

Гробовщик знал, что вышел за рамки. Впервые он не смог сдержать бешенство от своего бессилия.

Пол: мужской.

Имя: Франкен.

Фамилия: Штейн.

Род деятельности: неизвестен.

Дата рождения: неизвестна.

Родные: не установлены.

Место проживания: неизвестно.

Привычки: неизвестны.

Специфика характера: опасен.

Вот что было написано на первой странице. И больше ничего. Остальные страницы были пусты. Хотя Легендарный и ожидал чего-то подобного, но все равно не сумел смириться с увиденным. Гробовщик даже не смог узнать, кто такой Штейн, не говоря уже о его местонахождении. Книга Жизни, которая должна была рассказать все, была бесполезным набором сшитых листов. А ведь он так устал ждать.

* * *

Прошло достаточно времени, прежде чем Гробовщик пришёл в себя. С ледяным спокойствием он осмотрелся. Теперь он знал, что делать дальше. В глазах жнеца загорелся безумный огонек, а губы против воли растянулись в широкую улыбку, являвшую из себя оскал. Он залился лающим, сумасшедшим смехом, от которого кровь стыла в жилах, в то время как Коса, рассекая воздух, пожинала смерть.

* * *

С утра у Лао было предчувствие, которое подсказывало, что сегодня должно произойти что-то из ряда вон выходящее, что раскрасило бы серые будни. Сейчас время было на редкость спокойное для шанхайской мафии, что вскоре сильно наскучило Лао. Все поставки были узаконены, конкуренция уничтожена, заключены выгодные контракты со всеми борделями и наркопритонами Лондона. Да что там говорить, даже граф Фантомхайф не попадал ни в какие переделки, что было для него не характерно. Всё же любовь существенно меняет людей...

Но дурацкой идиллии не суждено было долго продолжаться. Открылась дверь, и в личный кабинет Лао ворвался секретарь.

— Господин, неизвестный просит вашей аудиенции. Он говорит, что если вы окажетесь, то он разнесет здесь все подчистую. Нам показать ему, на что способна шанхайская мафия? — возбужденно проговорил он, сверкая глазами.

Лао хотел было вскочить и бежать к этому незнакомцу с распростертыми объятиями, в которых бы скрывалось два десятка острых кинжалов, но удержался от столь детского желания и вместо этого не спеша поднялся со своего места и подошёл к своему слуге.

— Как выглядит этот наглец? — спросил он, уже мысленно переносясь на поле боя.

— Очень нелепо, господин. Какой-то оборванец в чёрных лохмотьях, с седыми волосами до пояса и чёрным цилиндром на голове. Ах да, у него ещё куча шрамов, будто его четвертовали, — с готовностью протараторил секретарь, надеясь на похвалу за свою внимательность, но вместо этого услышал совсем другое.

— Идиот! Сейчас же впусти его, или все мы тут ляжем в землю! — закричал Лао, что так обескуражило слугу, что он замер, совершенно не понимая, что только что произошло.

— Что стоишь, тупица?! Выполнять!

Испуганный, дрожащий как осиновый лист секретарь спешно поклонился и вылетел за дверь.

Лао схватился за голову и нервно зашагал по комнате. Да уж, не на такой сюрприз от жизни он рассчитывал. Если Гробовщик действительно разъярен, то он здесь камня на камне не оставит. Бежать? Нет, бежать нельзя, найдет — прикончит. Что же делать? Что же...

— Лао, какие же неучтивые у тебя подчинённые. Один сплошной позор, — послышался хрипловатый насмешливый голос.

Владелец наркопритона обернулся и увидел сереброволосого жнеца, который, прислонившись к косяку, любовно поглаживая лезвие косы.

— Здравствуй, Гробовщик. Чем могу услужить? - вежливо ответил Лао, пропустив шпильку мимо ушей.

— Да вот, хочу найти одного человека, — начал Легендарный, вперив свой тяжёлый  взгляд в Лао.

— А я тут при чем? — осторожно спросил Лао, молясь всем богам, чтобы это было действительно так.

— Лао, Лао, прошу, не преуменьшай своих заслуг. Мне всего-то и нужно — быстро найти информацию, — нараспев произнёс Гробовщик, перебрасывая косу из одной руки в другую. — Или это не в твоих силах? — весёлые нотки в его голосе моментально пропали, а с лица испарилась улыбка.

Увидев такую резкую перемену настроения собеседника, Лао поспешил его заверить:

— Конечно, конечно, сделаю все, что в моих силах. Мне бы фамилию и имя искомого лица.

— Франкен Штейн. Надеюсь, этого будет достаточно? — спросил жнец, не рассчитывая на отрицательный ответ. Лао тут же это понял и больше вопросов не задавал.

— Абсолютно. Будьте уверены, мы отыщем его в течение недели.

— Нет, Лао, ты не понял, — Гробовщик сделал шаг, оказавшись почти вплотную к Лао, и взял его за плечо, пребольно стиснув своими длинными ногтями. — Мне нужен этот человек сейчас. Я обратился к тебе только потому, что не хочу марать руки. Так бы я сделал все сам.

— Два дня, — тут же ответил Лао, не задумываясь. Сейчас время могло стоить ему жизни.

— Прекрасно. Вот и договорились, — закончил жнец и, развернувшись, направился к выходу, оставив Лао в полном смятении. Тот даже не удивился, когда через щель между полом и дверьми начала просачиваться кровь его наемников, которая тут же сливалась с бордовым ворсом ковра.

Теперь он почти жалел о том, что решился стать наркоторговцем. Почти.