Ошибка ценою в жизнь... (джен)

Пока мы живы, можно все исправить…

Все осознать, раскаяться… Простить.

Врагам не мстить, любимым не лукавить,

Друзей, что оттолкнули, возвратить…

Пока мы живы, можно оглянуться…

Увидеть путь, с которого сошли.

От страшных снов очнувшись, оттолкнуться

От пропасти, к которой подошли.

Пока мы живы… Многие ль сумели

Остановить любимых, что ушли?

Мы их простить при жизни не успели,

А попросить прощенья не смогли.

Когда они уходят в тишину,

Туда, откуда точно нет возврата,

Порой хватает несколько минут

Понять — о боже, как мы виноваты…

И фото — черно-белое кино.

Усталые глаза — знакомым взглядом.

Они уже простили нас давно

За то, что слишком редко были рядом…

За не звонки, не встречи, не тепло.

Не лица перед ними, просто тени…

А сколько было сказано не то,

И не о том, и фразами не теми.

Тугая боль — вины последний штрих —

Скребет, изводит холодом по коже.

За всё, что мы не сделали для них,

Они прощают. Мы себя — не можем…

Асадов Эдуард Аркадьевич

 

Он сидел в своем любимом кресле, пил виски и плакал. Сегодня покинула этот свет его мать, узнав о том, что в Азкабане еще несколько месяцев назад скончался ее любимый супруг. В тот самый миг, когда она прочла злополучные письма от «сочувствующих», которые Драко собирал и тщательно прятал в столе, в ее глазах он увидел только скорбь и упрек в свою сторону. Он не сказал ей о смерти отца — не смог… Смалодушничал. Впрочем, как и всегда. А потом — ее не стало.

Всю свою жизнь он совершал ошибки из-за страха: страха не соответствовать высокому званию наследника благородного рода, из-за чего он так и не смог найти настоящих друзей, страха за свою жизнь и жизнь матери, приведший к появлению у него небезызвестного клейма, страха за жизнь отца, из-за чего пришлось хоть и косвенно, но быть причастным к смерти светлого волшебника, страха… да не важно. Именно он и сломал ему жизнь.

Вся его жизнь — сплошной бег от страха, причем бег с препятствиями… Но такая веселая игра в догонялки была не только у него, но и у его школьного «врага». Тот, конечно, не был трусом, наоборот, он был слишком храбр, добр и беспечен. Из-за этого его травили несколько раз после женитьбы, а он списывал все на сложности в работе авроров. Блеск, да? А когда он все-таки развелся, вышвырнув неверную женушку-отравительницу из дома, погиб в рейде от шального проклятия, пущенного в спину некогда лучшим другом. Оказывается, жизнь несправедлива не только к обычным людям, но и к избранным.

Тогда, после смерти школьного «врага», Драко впервые задумался о том, как бы сложились его жизнь и жизнь некого несносного гриффиндорца, если бы он сам тогда, много лет назад, поступил иначе? Что было бы? Уж он бы точно не допустил его женитьбы с распутной девчонкой, а, значит, тот бы не умер так рано. Да и его отец с матерью прожили бы гораздо дольше и счастливее. И Драко бы женился, если бы не совершил свою главную ошибку. Этот вопрос мучил его, заставляя читать все, что можно, о перемещениях во времени и об эффекте бабочки.

Сейчас же он, выпив последний стакан виски, запустил бокал в стену и потянулся к усовершенствованному им самим маховику. Никто и никогда не стал бы им пользоваться в таких целях — это же было конкретное самоубийство! — но только не он. Кто бы знал, чего ему стоило создать такую вещь. Но ЭТА жизнь его не устраивала, а, значит, нужно было создать другую. Повернув кольцо несколько раз, он отправился в прошлое, навсегда меняя мир вокруг себя, заставляя все вокруг раствориться в небытие.

* * *

Магазинчик Мадам Малкин, над входом в который висели три большие буквы «М», продавал самые лучшие школьные мантии во всем магическом Лондоне. Неудивительно, что именно сюда приходили все школьники перед поездкой в Хогвартс. Сама мадам оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в розовато-лиловые одежды. Каждый день к ней заходили десятки детей, едущих в школу, и покупали совершенно одинаковые мантии. Ну сколько можно?

Вот дверь снова открылась, и в магазинчик зашел невысокий и очень худой мальчишка с вороньим гнездом на голове и в старых лохмотьях.

— Едем учиться в Хогвартс? — со вздохом спросила мадам Малкин прежде, чем Гарри Поттер успел объяснить ей цель своего визита. Если его и удивила ее проницательность, то виду он постарался не подать и лишь неуверенно махнул головой в знак согласия. — Ты пришел по адресу: у меня тут как раз еще один клиент тоже к школе готовится. Проходи.

В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный светловолосый мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды, которые, судя по выражению его лица, были ему не по душе. Мадам Малкин поставила будущего ученика на соседнюю скамеечку и ушла в неизвестном направлении.

— Привет! — сказал бледный мальчик. — Тоже в Хогвартс?

Было видно, что стоять и молчать он уже устал, а так вовремя подошедший одногодка как никто другой мог скрасить медленно тянущиеся и, судя по всему, порядком раздражающие минуты ожидания.

— Да, — ответил Гарри.

— Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит ингредиенты, — сообщил мальчик. Он говорил как-то очень устало, специально растягивая слова. Со стороны было видно, что он старается кому-то подражать, но в его исполнении это выглядело скорее комично, чем вальяжно. — А потом я потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… Ну, а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу. Думаю, способов найдется много. А у тебя есть своя собственная метла? — продолжал он, кажется, даже не замечая растерянности и недоумения на лице Гарри.

— Нет, — тот отрицательно качнул головой, искренне недоумевая, зачем в школе метла, тем более гоночная. Подметать трассу перед гонками, что ли?

— А в квиддич играешь? — мальчик все так же настойчиво продолжал заваливать Гарри неизвестными названиями.

— Нет, — повторил тот, спрашивая себя, что же это такое — квиддич, и искренне надеясь, что это никак не связанно с теми непонятно зачем нужными метлами. Играть в какую-то неприличную и опасную игру он совсем не хотел. Почему она показалась ему опасной и неприличной, он не знал.

— А я играю. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я тебе скажу: я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете?

— Нет, — в третий раз произнес Гарри, с каждой минутой чувствуя себя все большим дураком.

— Ну, вообще-то никто заранее не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. А представь… — тут голос мальчика прервался и взгляд на мгновение затуманился. У Гарри сложилось ощущение, что тот погрузился в транс.

В тот же момент во помещению пронесся едва заметный ветерок, сметая на своем пути пару шляпок и шевеля волосы на макушках ребят.

— Эм-м, — неопределенно промычал Гарри, жалея, что не может сказать что-нибудь более содержательное. — С тобой все в порядке?

— Да, прости, я просто задумался. Интересно, что скажет мой папа, если я поступлю на Гриффиндор? — мальчик как-то печально улыбнулся и вздохнул.

— Прости, что спрашиваю, — Гарри было очень неловко, ведь, очевидно, то, о чём он не знал совершенно ничего — самые обычные понятия для его собеседника. — Но что такое Слизерин и Гриффиндор?

— Школьные факультеты, — с некоторым любопытством сказал мальчик. — Их четыре всего. Например, про Пуффендуй говорят, что там самые тупицы учатся, но вроде как трудолюбивые.

— Готов спорить, что я попаду в Пуффендуй, — мрачно пробурчал Гарри.

— Лучше в Пуффендуй, чем в Гриффиндор, — еще более мрачно ответил мальчик.

— А что не так с Гриффиндором? — наверное, довольно странно было расспрашивать о Хогвартсе совершенно незнакомого тебе человека, но Гарри почему-то чувствовал, что этому мальчику он может доверять.

— Там учатся храбрецы, но от этой храбрости аж тошно. Они не думают об элементарной безопасности и, похоже, лишены всякого чувства самосохранения! — с чувством вещал уже не такой высокомерный, как в начале разговора, мальчик. — Кто бы ни попал на этот факультет: мямля, тюфяк, зубрилка или хитрая змея, под гнетом других становится таким же безрассудным идиотом, ну, или изгоем.

— Ясно, — тихо и задумчиво проговорил Гарри, — а что другие?

— Когтевран для умников, но какие-то они там все аж чересчур бесючие. Смотрят на остальных, как на идиотов, хотя таковыми по сравнению с ними те и являются, но все же. А вот Слизерин… Там ты можешь быть собой, можешь притворяться, можешь шалить, можешь изучать любую магию, тебя поддержат. Слизерин изучает темные искусства. В отличие от других, они предпочитают выбирать для защиты магию. Если напасть на гриффиндорца и забрать палочку, он пойдет в рукопашную; если на когтевранца, то тот придумает изощреннейший план и выйдет сухим из воды; пуффендуец просто смирится, а вот слизеринцы используют невербальную беспалочковую магию или еще что покруче, — мальчик так вдохновенно рассказывал, что Гарри аж застыл от изумления. — Ну и ну, ты только посмотри на этого! — внезапно воскликнул мальчик, кивком показывая на окно. За окном стоял великан, улыбаясь и показывая на два огромных мороженых, словно объясняя, почему он не может войти внутрь.

— Это Хагрид, — радостно пояснил Гарри. Ему было приятно, что он знает что-то, чего не знает этот мальчик. — Он работает в Хогвартсе.

— А-а-а, — протянул тот. — Я о нем слышал. Он там что-то вроде лесничего, да?

— Да, он лесник, — ответил Гарри. С каждой секундой этот мальчик нравился ему все больше и больше.

— Да, точно. Я слышал, он немного странный, но вроде бы добрый. Находит общий язык со многими тварями из леса и даже сам вывел парочку! Живет в хижине на территории школы и время от времени собирает очень редкие ингредиенты для кабинета зельеварения.

— А мне он и не сказал; он со мной пошел по магазинам сегодня, — смущенно сказал Гарри.

— Вот как? — на лице мальчика появилось недоумение. — А почему он с тобой? Где твои родители?

— Они умерли, — коротко ответил Гарри. Ему не хотелось разговаривать на эту тему.

— О, прости, мне очень жаль, — произнес мальчик, и, судя по его голосу, ему было и вправду жаль. — Но они были из наших или нет?

— Они были волшебники, если ты об этом.

— Если честно, я ни разу не встречался с магглами и магглорожденными. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. А мы не знаем ничего о них, — уже тише просопел мальчик. — Кстати, а как тебя зовут?

Но прежде чем Гарри успел что-то ответить, в разговор вмешалась мадам Малкин.

— Все готово, — произнесла она и всучила ему покупки.

— Что ж, встретимся в школе, — бросил мальчик вслед уходящему Гарри.

— Встретимся в школе, — ответил тот и вышел из магазина со своими покупками.

Гарри было над чем подумать. Куда же он все-таки хочет? Когтевран отпадал сразу — умником себя он не чувствовал. Пуффендуй, как он и сказал тому мальчику? Трудиться Гарри, конечно, не боялся и делал это часто, но вот так чтобы любить — нет. Значит, и это отпадает. Оставались Гриффиндор — факультет, на котором учились его родители и которых он никогда не видел, но хотел бы узнать, или Слизерин — факультет, на котором и будет учиться тот интересный мальчик, и где могут научить, как защитить себя ЛЮБОЙ ценой. Родителей-то его этому не научили. А жаль. Может, и жизнь Гарри тогда сложилась бы по-другому.

* * *

Гарри с Хагридом, покупая все по списку, зашли за учебниками в магазин под названием «Флориш и Блоттс», где было столько книг, сколько Гарри ни разу в жизни не видел — они стояли на полках, занимая все пространство магазина от пола до потолка. Это было удивительное место! И пусть в своей школе он был частым посетителем библиотеки, но столько всего интересного он не видел. Взять захотелось сразу всё! Но Хагрид отчего-то не позволил Гарри купить больше, чем было в его списке, хотя тот и присмотрел себе пару книг по защите, не вошедших в школьную программу. После разговора с мальчиком ему резко захотелось выучить что-нибудь, что помогло бы ему защитить себя так, как не смогли этого сделать родители.

Гарри хоть и обиделся, но виду не подал, и они двинулись дальше, следуя этому чертовому списку. Хагрид не позволил Гарри и соблазниться котлом из чистого золота, но они хотя бы купили очень красивые и точные весы и складной медный телескоп. Затем они посетили аптеку, в которой все было так волшебно, что Гарри даже не обратил внимания на ужасный запах — там пахло тухлыми яйцами и гнилыми кабачками. На полу стояли бочки с какой-то слизью, вдоль стен выстроились стеклянные банки с засушенными растениями, толчеными корнями и разноцветными порошками, а с потолка свисали связки перьев, клыков и загнутых когтей. А уж сколько разных банок-склянок было на полках! И они так переливались и манили к себе, что Гарри невольно задумался: а не стать ли ему зельеваром? Раз зелья такие разнообразные, то те, кто их готовит, наверняка очень востребованы, потому что если бы их мог приготовить каждый, то они бы не стоили по сто галлеонов. Выйдя из аптеки, они направились в магазин под названием «Торговый центр Совы», а выйдя оттуда через двадцать минут, Гарри держал огромную клетку, в которой сидел красивый белоснежный филин, чем-то неуловимо напоминающий его нового друга. Теперь им осталась только волшебная палочка.

Магазин Олливандера находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв на вывеске «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. В пыльной витрине, на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка. Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного длинного тонконогого стула.

— Э-э-э, Гарри ты не против, если я снова тебя покину? Мне срочно нужно отлучиться, — пробурчал Хагрид и быстро ретировался, не дождавшись положительного ответа.

Гарри, толком не успев ничего ответить, остался совсем один. Тишина, висевшая в магазине, начинала давить на него.

— Добрый день, — послышался тихий голос.

Откуда-то из тёмной части лавки, поднимая облако пыли, появился невысокий седой мужчина. Он с любопытством смотрел на посетителя.

— Здравствуйте, — выдавил из себя Гарри, хотя наедине с таким старым и страшным стариком ему было очень неуютно.

— О, да, — мистер Олливандер покивал головой. — Да, я так и думал, что скоро увижу вас, мистер Поттер, — это был не вопрос, а утверждение. — У вас глаза вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы, — он приблизился к Гарри почти вплотную, от чего тому ужасно захотелось отвернуться и просто моргнуть. От взгляда этих серебристых глаз ему стало не по себе. — А вот твой отец предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочел эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. Пойду посмотрю, может быть, вам что-нибудь подойдет.

Олливандер скрылся за стеллажами, а через секунду двери в магазинчик открылись, и внутрь зашел тот же мальчишка, что был в магазине Мадам Малкин, только теперь он был не один, а в компании двух товарищей. Сейчас он смотрел на Гарри с куда большим интересом, чем в магазине.

— И ты здесь? — с порога спросил он. — Впрочем, это хорошо, — он даже засиял. — Мы ведь так и не успели познакомиться, — мальчик уже улыбался. — Это Крэбб, а это Гойл, — небрежно представил он своих спутников, заметив, что Гарри их рассматривает. — А я Малфой, Драко Малфой, — и тут он протянул руку для рукопожатия, ожидая ответной реакции.

— Я Гарри, Гарри Поттер, — тут же проговорил Гарри и с радостью принял руку. Лица спутников Драко резко посерели, а вот сам он просиял.

— Очень приятно, Гарри!

— Мне тоже.

* * *

— Ты скоро узнаешь, Гарри, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. К тому же сильнее и благороднее. Да и волшебного мира ты совсем не знаешь. Я помогу тебе во всем разобраться.

— Спасибо, но я думаю, что это совсем неудобно, — засмущавшись, заметил Гарри. Драко Малфой не покраснел, но на его бледных щеках появились розовые пятна. Он уже битый час уговаривал своего нового друга погостить у него хотя бы пару дней, а тот все время отказывался.

— На твоем месте я был бы поосторожнее, — медленно произнес он. — Идти вот так вот к твоим магглам я бы тебе не советовал, судя по твоим рассказам, они страшные люди. Соглашайся, крупные вещи я заберу домой, а ты возьмешь книги в уменьшающем мешочке. Будешь читать. И, кстати, подготовиться тебе не помешает. А за неделю до отъезда ты приедешь ко мне, и я расскажу тебе все о нашем мире, тем более, что у нас отменная библиотека, да и манерам я тебя научу! Ну что, договорились? — прищурился он. Гарри молчал, потупив взгляд, а Драко с нажимом повторил. — Договорились?

Он внимательно рассматривал Гарри: худой, болезненно худой, в одежде на два размера больше, чем нужно, лохматый, неловко улыбающийся мальчик. Гарри точно не выглядел как какой-то герой, победивший самого сильного в мире волшебника. Но Драко надеялся, что они могут стать хорошими друзьями. Тем более что если маман только увидит его, то в таком виде он точно пробудет недолго: как минимум пару новых костюмов, брюк, рубашек, ботинок она его купить заставит, да и с худобой поможет. Не зря же Северус учил ее зельям!

— Эх, ладно, ты и мертвого достанешь!

— А то!

* * *

Поезд двинулся с места. Гарри увидел, как женщины и мужчины машут сыновьям и дочерям, как на платформе маленькие дети, то ли смеясь, то ли плача, бегут за вагоном.

Поезд чуть вильнул вправо, и платформа пропала из вида. За окном замелькали дома. Гарри ощутил прилив возбуждения. Он еще не знал, что ждет его там, куда он едет, но он был уверен: это будет лучше, чем-то, что он оставлял позади. Дверь в купе приоткрылась, и внутрь заглянул один из рыжих мальчиков.

— Здесь свободно? — спросил он Гарри, указывая на сиденье напротив. — В других вообще сесть некуда.

— Э-э-э, — Гарри не успел сказать, что места заняты, как рыжий быстро уселся на кресло рядом. Он украдкой покосился на Гарри, но тут же перевел взгляд, делая вид, что его очень интересует пейзаж за окном. Гарри заметил на носу у мальчика черное пятно, которое матери так и не удалось стереть.

— Эй, Рон! — окликнули его заглянувшие в купе близнецы. — Мы пойдем. Там Ли Джордан едет в двух вагонах от нас, он с собой гигантского тарантула везет.

— Ну идите, — промямлил Рон.

— Гарри, мы так тебе и не представились, — близнецы улыбались. — Фред и Джордж Уизли. А это наш брат — Рон. Еще увидимся.

— До встречи, — почти одновременно произнесли Рон и Гарри. И близнецы ушли.

— Ты действительно Гарри Поттер? — выпалил вдруг Рон, и сразу стало понятно, что его распирало от желания задать этот вопрос. Он ради этого и подсел в это купе, хотя в вагоне была куча свободных мест. Гарри кивнул.

— О, а я уж подумал, что это очередная шутка Фреда и Джорджа, — выдохнул Рон. — А у тебя действительно есть… ну, ты знаешь… — он вытянул палец, указывая на лоб Поттера. Гарри провел рукой по волосам, открывая лоб. Рон, увидев шрам, не сводил с него глаз. — Значит, это сюда Ты-Знаешь-Кто…

— Да, — подтвердил Гарри. — Но я этого не помню.

— Совсем ничего не помнишь? — разочарованно протянул Рон, который судя по голосу, надеялся на обратное. — Ну вообще ничего?

— Я помню лишь много зеленого света, и все.

Гарри почувствовал некоторое раздражение. Интересно, как много людей захотят общаться с ним только из-за шрама в виде молнии? Кажется, Драко предупреждал об этом.

— Ух ты, — качнул головой Рон. Он сидел и смотрел на Гарри, не отводя глаз, как зачарованный, но потом спохватился и уставился в окно. Тут двери купе резко открылись и внутрь зашли Малфой, Крэбб и Гойл.

— Слушай, как ты умудрился так быстро убежать? Я думал, мама нас еще час не выпустит из объятий, — с порога спросил Драко, слегка усмехнувшись. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Значит, спрятаться ты все-таки не смог, верно? — ехидно поинтересовался он.

— Верно, — кивнул Гарри и улыбнулся. — Драко, я занял вам места, садитесь.

Рон прокашлялся. Гарри показалось, что он таким образом сдерживает смех. Малфой неодобрительно покосился на Рона и нахмурился.

— Мое имя тебе кажется смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут. Мой отец рассказал мне, что если видишь рыжего и веснушчатого мальчишку, значит, он из семьи Уизли. Семьи, в которой больше детей, чем могут себе позволить их родители. — выдав эту убийственную тираду, Малфой снова повернулся к Гарри: — Как он вообще попал в наше купе?

— Повтори, что ты сказал, — потребовал Рон, вскочив на ноги и покраснев от гнева. Впрочем, рыжие волосы только усиливали этот эффект.

— О, мистер, вы собираетесь с нами драться, не так ли? — презрительно выдавил из себя Драко. Гарри знал, что тот всегда выпускал шипы, если его чуточку задеть, хоть чуть-чуть.

Рон подошёл вплотную к Драко и угрожающе сжал кулаки.

— Да, если ты немедленно отсюда не уберешься, — храбро заявил он, хотя, если честно, голос его был куда смелее, чем он сам. Все-таки Крэбб и Гойл были намного крупнее его.

— О, мы вовсе не собираемся уходить, правда, ребята? — усмехнулся Драко, поворачиваясь к своим спутникам. — А, к тому же, Гарри НАМ занял места, а не тебе.

— Нет… не могу поверить! Гарри, ты раньше встречался с Малфоем? — Рон удивлённо открыл рот и округлил глаза.

Гарри кивнул, надеясь, что после этого тот уйдёт и, наконец, оставит их в покое.

— Я слышал о его семейке, — грубым тоном начал Рон, активно жестикулируя, отчего выглядел максимально нелепо. — Они одни из первых перешли обратно на нашу сторону, когда Ты-Знаешь-Кто исчез. Они сказали, что он их околдовал. А мой отец в это не верит. Почти никто не верит, только чистокровные волшебники, такие же, как сами Малфои. Он сказал, что отцу Малфоя не нужно было даже повода для того, чтобы перейти на Темную сторону.

— Ты нас этим не заденешь, Гарри и так все знает, так что можешь идти.

Гойл потянулся к Рону, чтобы вывести из купе, но вдруг тот прыгнул на него. Но, прежде чем ему удалось коснуться Гойла, тот издал ужасающий крик. На руке Гойла повисла Короста, впившаяся ему в палец маленькими острыми зубами. Крэбб и Малфой попятились назад, а Гойл размахивал рукой, пытаясь стряхнуть крысу и завывая от боли. И как только Короста наконец разжала зубы и отлетела в сторону, ударившись о закрытое окно, Гарри не выдержал:

— Рон, тебе и вправду стоит уйти.

— И крысу свою забери! — Гойл кричал не то от злости, не то от боли.

— Гарри, но ты же… они же… Предатель! — и ничего лучше не придумав, Рон пошел к своим братьям, которые уже вовсю играли с бедным тарантулом.

— Похоже, ты был прав, — Гарри опустил глаза в пол, — семьи и правда бывают разные. — На это утверждение Драко лишь хмыкнул.

* * *

— Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить? — прошептал Гарри, с облегчением смотря на старую, потрёпанную остроконечную шляпу. — Я убью Крэбба, ведь он мне заливал, что нам придется бороться с вампиром, — Драко с трудом удалось сдержать улыбку.

— Ты что, не мог меня спросить? Да и вообще, зачем бороться с вампирами, они тоже маги, только слегка особенные, как и оборотни, — теперь уже Драко улыбался искренне, да и Гарри вместе с ним.

Да, конечно, примерить Шляпу было куда проще, чем демонстрировать свои познания в магии, но его смущало, что на него будет смотреть такое количество людей. А к тому же, Шляпа требовала от него слишком многого — сейчас Гарри не чувствовал себя ни сообразительным, ни остроумным, ни, тем более, храбрым. Если бы Шляпа сказала, что один из факультетов предназначен исключительно для тех, кого от волнения начинает тошнить, Гарри бы сразу понял, что это его факультет. Хотя, по рассказам Малфоя, он все-таки выбрал факультет, но кто тут спросит его мнения?

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — самым повседневным тоном произнесла она, очевидно, делая всё это не в первый раз. — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и, порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение…

— ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула Шляпа.

Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся рядом Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой.

— Боунс, Сьюзен!

— ПУФФЕНДУЙ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной.

Обе девушки еще в том маленьком зале, показались Гарри очень милыми, но бесконечно глупыми, и он окончательно поверил в рассказ Малфоя о факультетах и решил во что бы то ни стало уговорить шляпу не отправлять его туда.

— Бут, Терри!

— КОГТЕВРАН!

Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри. Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Когтевран, и Гарри вновь понял, что Драко не ошибся. Он вообще не ошибался. Неделя, проведенная в мэноре, и правда была незабываемой, ведь именно за это время Гарри понял, насколько ему близок этот человек. Хоть Драко иногда и плевался ядом, но скорее с целью защиты, чем на самом деле желая отравить всех вокруг.

Лаванда Браун стала первым новым членом Гриффиндора. Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и Гарри увидел среди кричавших рыжих близнецов. Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин. Гарри начал чувствовать себя по-настоящему плохо. Он вспомнил, как было в его старой школе на уроках физкультуры, когда учитель назначал капитанов команд для игры в футбол или баскетбол. А те сами выбирали себе игроков. Гарри всегда выбирали последним, и не потому, что он был физически неразвитым, а потому, что никто не хотел ссориться с Дадли.

— Финч-Флетчли, Джастин!

— ПУФФЕНДУЙ!

Гарри заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган — светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора.

— Грэйнджер, Гермиона!

Судя по всему, Гермиона, в отличие от Гарри, с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. Услышав свое имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу.

— ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа.

Мозг Гарри вдруг пронзила страшная мысль одна из тех, которые всегда появляются, когда слишком нервничаешь.

«А что, если Шляпа решит, что я не подхожу ни для одного из факультетов?» — подумал он.

Гарри вдруг представил, как он сидит на табурете с шляпой на голове, как проходит минута, другая, а потом десять и двадцать, и кажется, что уже прошла вечность, а Шляпа все молчит. Молчит до тех пор, пока профессор МакГонагалл не срывает ее с головы Гарри и не сообщает ему, что, по всей видимости, произошла ошибка и ему лучше сесть на обратный поезд до Лондона. Драко, как будто почувствовавший, как Гарри нервничает, взял его за руку и тихонько прошептал в самое ухо:

— Не бойся, я с тобой, куда бы ты не поступил, мы не перестанем общаться. Только если вдруг попадешь к грифам, перед подвигами посоветуйся сначала со мной, пожалуйста.

Тут Драко так искренне улыбнулся, что Гарри сразу расслабился: и вправду, чего это он так расклеился? Чему его учил Люциус? Всегда держаться на высоте, как бы страшно, противно или смешно не было. Тут же выровняв спину и придав спокойное выражение своему лицу, он внимательно осмотрел шеренгу. Сейчас только вызвали Невилла Долгопупса, который умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть «ГРИФФИНДОР». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал. Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, и его мечта осуществилась в мгновение ока — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала:

— СЛИЗЕРИН!

Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу, ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой. Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше. Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перке и, наконец…

— Поттер, Гарри! — Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.

— Она сказала Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?

Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, было лицо Малфоя, который одними губами прошептал ему «удачи». А затем перед глазами встала черная стена.

— Гм-м-м, — задумчиво произнес тихий голос прямо ему в ухо. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, Мерлин, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить?

Гарри крепко вцепился обеими руками в сиденье табурета.

«Я хочу в Слизерин, — подумал он. — Только не в Пуффендуй».

«Ага, значит, не в Пуффендуй? — переспросил тихий голос. — Да я и не собиралась, я хотела предложить тебе Гриффиндор, — Гарри застонал, — или Слизерин».

«Слизерин!» — чуть не задохнувшись от радости, прошептал Гарри.

«Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… Но ведь от героя магической Британии ждут совсем не того. Гриффиндор — прекрасный факультет и…»

«Слизерин!» — так же неустанно твердил Гарри.

«Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так в этом уверен… Что ж, тогда…»

— СЛИЗЕРИН!

Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошел к своему столу. Он испытывал такое сильное облегчение по поводу того, что его все-таки выбрали и что он попал в Слизерин, что даже не замечал, что ему аплодируют менее бурно и продолжительно, чем другим за всеми столами, кроме его. Тут ему хлопали не меньше.

— Знаешь, я рад, что ты с нами, — тихо произнёс Малфой и чуть приобнял Гарри.

— Драко, я тоже, как хорошо, что мы тогда встретились.

 

Мальчики радовались, улыбались и ели различные блюда как истинные аристократы, как учил Гарри Люциус, а история медленно менялась, стирая из памяти, да и из жизни, бледного высокого блондина лет пятидесяти, который стоял под дезиллюминационными чарами у стены недалеко от входа в Большой Зал и улыбался. Сейчас он окончательно уйдет в небытие и жизнь его изменится навсегда. Да и жизни многих других теперь будут зависеть от его влияния и от его решений. Использовав маховик, запрещенные зелья и непростительное заклинание, он изменил ход истории.

Но что плохого, если он случайно направил ребенка по нужному пути? Тем более, заклинания он использовал на маленьком Драко всего один раз, в магазине мантий, дальше — тот действовал сам. Нужно же было подтолкнуть самого себя на правильный путь? А теперь из-за этого он растворялся во времени. Но это был его выбор. Всю жизнь расхлёбывая ошибки прошлого, вспоминая всех, кто погиб и чьи судьбы были искалечены, лорд Драко Малфой не мог жить, не узнав:

Что было бы, если бы он не совершил эту ошибку? Ошибку ценою в жизнь…