Гарри Поттер и день комплиментов в Хогвартсе (джен)

Солнце освещало стены древнего замка Хогвартс, давая старт очередному сумасшедшему дню в школе чародейства и волшебства. Раннее пробуждение, неохотное из-за ночных посиделок... повседневная пробежка до Большого зала на завтрак... занятия... припозднившиеся студенты, спешащие по длинным коридорам... снова занятия... обед... потерявшиеся первокурсники... потом еще немного занятий... записочки под партами... начисленные и снятые баллы... а там уже и, слава Мерлину, ужин. Вечером снова посиделки, смех, шутки, ссоры, озорство, нарушение правил и, конечно же, ещё немного магии.

Но в тот день солнце ещё не успело даже толком осветить башни замка, как главного героя этой истории уже разбудили... в пять утра... громким звуком упавшего тела...

— Экспеллиармус! — Гарри мгновенно выхватил свою палочку и подскочил с кровати под недовольное бормотание Рона, который всё ещё не проснулся, в связи с чем был абсолютно бесполезен.

К слову, Дин и Симус были уже на ногах в своих помятых пижамах и сонными глазами таращились на Невила, который неуклюже вылазил из-под своей кровати, куда его впечатало заклинание Поттера.

— Гарри, чёрт тебя подери, я скоро чихнуть буду бояться в твоём присутствии, — пробубнил Рон.

— Про "чихнуть" ничего обещать не могу, но пускать ветры в моём присутствии точно не стоит.

— Да это было всего один раз, и я до сих пор помню твоё жалящее, не обязательно мне напоминать про это каждый раз, — насупился Рон.

— П-п-простите... меня... — забормотал Невил, рассеянно озираясь по сторонам и потирая свой лоб. — Должно быть... приснился... кошмар... и я упал с кровати. Я не хотел... будить вас... мне действительно жаль.

— Всё хорошо, Невил, — Гарри попытался успокоить его, чувствуя себя немного виноватым. Но его сосед всё ещё печалился от мысли, что перебудил всех в комнате.

Гарри было его жаль, но... Невил был еще тем растяпой, из-за чего над ним частенько подшучивали на факультете, но, к слову, обидно дразнили только слизни.

— Знаешь, мы все равно бы проснулись, — попробовал отмахнуться Гарри, изо всех сил стараясь быть убедительным, и при этом пристально поглядывая на Рона, чтобы тот поддержал его.

— О... да... — между двумя очень длинными и сладкими зевками сказал рыжий. — Через пару дней... или часов... ай-аяй!

Рон обиженно стал потирать голень левой ноги, так как Гарри лягнул её. Пяткой. Дважды. И совершенно случайно, конечно же.

— Я так и сказал, что эти два-три часа погоды не сделают. Будем чувствовать себя свежими, как только что сорванные цветки Асфоделя! Через мгновение Рон сморщился от осознания того, что сморозил.

— Фу, блин... и что это меня понесло на зельеваренье? Неужели... С-снейп... приснился... О... лучше б... я... о столб... убился...

После этого Рон скривился ещё больше, но при этом он явно не переигрывал.

— Рон, не говори в рифму, ты меня пугаешь! — немного встревоженно сказал Гарри и нарочито потрогал ладонью лоб друга.

Рон был последним человеком, от которого он ожидал услышать речитативы после кошмаров с участием профессора зелий.

Тем временем Дин и Симус стали делать все возможное, чтобы подбодрить Невила. И с пола тот поднялся, чувствуя себя уже намного лучше.

Вдруг на Гарри нашло озарение:

— Слушайте, раз уж мы проснулись, пойдёмте в общую комнату играть во взрывные карты!

— Взрывные? — оживился Симус. — Блестящая идея, приятель!

И он с довольной ехидной улыбкой ожидаемо поддержал друга.

— Но мы же разбудим весь факультет... — забеспокоился было Невилл.

— Приятель... разве не должны гриффиндорцы во всём поддерживать своих товарищей? — включился Рон. — И терпеливо делить с ними все тяготы и невзгоды?

Гарри хотел было сказать пару ласковых, но вспомнив, что для Рона ранние пробуждения — это действительно "тяготы", воздержался от замечаний.

Но Дин сказал:

— Дружище, "делить тяготы и невзгоды" — это же про Пуффендуй. Разве Гриффиндор — это не слабоумие и отвага? — и он насмешливо покачал головой, прежде чем торжественно продолжить. — Спишем всё это на недосып и сделаем вид, что никогда не слышали такого богохульства!

Все в комнате улыбнулись, кроме Рона, который выглядел как пришибленный, но быстро очухался и тоже присоединился к общему веселью.

И, как можно было догадаться, выспаться в этот день обитателям башни Гриффиндора не получилось.

Неудивительно, что на завтраке за гриффиндорским столом было намного тише, чем обычно, а все студенты то и дело бросали гневные взгляды на печально известных третьекурсников, которые столь грубо нарушили их сладкий сон этим утром.

— Честно говоря, — тыкая в Рона вилкой с наколотым на неё кусочком восхитительного тыквенного пирога, Гермиона выглядела так, словно сейчас в ком-то рыжем будет на четыре дырки больше, чем предусмотрено природой, — о чём вы только думали?

— Это не я, это всё Гарри, — начал оправдываться Рон, отодвигаясь на несколько дюймов от чрезмерно возбуждннной и, что не менее важно, вооружённой подруги, так как посчитал, что это будет полезно для его здоровья.

— Я могла этого ожидать от тебя... но от Гарри! — невозмутимо продолжила Гермиона.

— Эй, осторожно! — Рон увернулся в очередной раз. — Ну, и тыкай в него своей вилкой! К тому же, насколько я помню, одна шатенка, не будем на неё показать пальцем, была даже очень не против присоединиться к нам!

— Вы уже разбудили меня, и я не могла заниматься из-за того шума, который вы устроили, рыжая твоя башка!

Вилка сделала очередной довольно опасный маневр перед лицом Рона, поэтому он прижался вплотную к Симусу, но тот посчитал это посягательством на свою гетеросексуальность и одарил товарища таким взглядом, что смерть от вилки тут же перестала быть столь пугающей.

— Да, ты просто не хочешь признаться в том, что тебе было тоже весело, как и всем нам, мисс всезнайка! — бросил Рон в ответ.

— Эй, Джордж, боюсь, если этих двоих немедленно не рассадить, то кто-то из них падёт смертью храбрых! — крикнул Фред своему близнецу, который по непонятной причине сидел не рядом, а напротив него.

— Ага, галеон на Гермиону, — ответил ему Джордж.

— О чем они только думали? Если кому-то и позволено устраивать тарарам в общей комнате в пять часов утра, так только нам! — раздосадовано сказал Фред.

— Никакого уважения к старшим! — согласился с ним Джордж, прежде чем обвинительно посмотреть на Рона, Гарри и других отличившихся. — Куда только катится мир с такими-то людьми? Вам должно быть стыдно, молодые люди! — закончил он словами, в которых Рон безошибочно узнал суровый в одновременно обеспокоенный тон матери, отчитывающей близнецов за очередные шалости.

Довольное выражение, которое начало было появляться на лице Гермионы, тут же угасло, когда она поняла, какими именно мотивами объясняется недовольство близнецов, но у нее не осталось времени вставить свои пять кнатов, потому что директор встал и попросил внимания, постучав по своему кубку необычайно большой серебряной ложкой.

— С высоты своих лет могу вас уверить, что седые волосы — это далеко не единственный побочный эффект от старения.

Студенты, главным образом первокурсники, кто не привык еще к причудам директора, были несколько озадачены таким заявлением, не зная, смеяться им или хранить молчание.

Директор, однако, продолжил, не обращая внимания на волну случайных смешков, которая прокатилась по залу. Гарри, Рон и Гермиона насторожились.

— Есть еще мудрость! Я говорю о жизненной мудрости, которая приходит после пятого или шестого десятка и имеет вредную привычку вылазить в тех местах, где ее никто особо и не ждет. И моя мудрость подсказывает, что сытые люди воспринимают новости лучше, чем голодные. — Глаза Дамблдора задорно блеснули. — И, поскольку завтрак подошел к концу, я не буду больше откладывать свое маленькое объявление!

Как и следовало ожидать, зал наполнился гомоном.

— Итак, без лишних слов и отступлений, я с гордостью объявляю вам, что сегодняшний день, двадцать девятое мая, объявляется официальным днем комплиментов!

Все стали озираться с озадаченными выражениями лиц.

— Каких еще комплиментов? — спросил один из первокурсников.

Но, похоже, никто не знал ответа. И за учительским столом понимания было не многим больше. Персонал школы выглядел столь же удивленным, как и студенты, хотя обычно они это значительно лучше скрывают.

К счастью, директор поспешил все прояснить:

— Я вижу ваши озадаченные лица... Название этого праздника в точности соответствует его содержанию. Сегодня мы будем говорить друг другу комплименты! — объявил он, сияя, как ребенок, который оказался один в кондитерской лавке с золотым галеоном в кармане.

Многие студенты оставались все еще озадаченными, и смотрели на директора, разинув рты.

— Разве это не здорово? — тем временем невозмутимо продолжил директор. — На днях я сидел в своем кабинете и болтал с Фоксом о превосходстве лимонного шербета над малиновым желе, с чем он, похоже, был не очень согласен... как вдруг... бах! — Дамблдор хлопнул в ладоши, заставив вздрогнуть почти весь Большой зал. — Меня как стукнет! — громко закричал директор.

И большинство студентов сразу поверили, что старикана действительно чем-то жахнуло, так как в тот момент он мало чем отличался от умалишенного, разве что только отсутствием смирительной рубашки. Гарри по губам Снейпа прочитал, что тот сказал про себя что-то вроде: "О, великий Салазар!".

— И тут я все понял! — продолжил Дамблдор. — Отношения между домами, между учителями и учениками, даже внутри коллектива со временем охладели, потому что мы перестали ценить окружающих, видеть в них достоинства за недостатками! Этому и будет посвящен весь сегодняшний день! Находить хорошее в других людях и говорить им об этом! Кроме того, я решил, что, учитывая нынешние обстоятельства, нам всем не помешает немного развлечься! Итак, сегодня, и каждое последующее двадцать девятое мая будет днем, когда все люди в замке будут наслаждаться комплиментами и дарить их другим!

Студенты, как ни странно, не проявили особого энтузиазма по поводу открывающихся перспектив.

— Ну да, это именно то, чего мне не хватало! Как будто мало того, что у нас сегодня зелья по расписанию! — насупился Рон. — Отличная прическа, Профессор Снейп! Какая у тебя милая улыбка, Миллисент! Да гори оно все огнем! — рыжий просто негодовал от услышанной новости.

— Рон! — Гермиона нахмурилась. — Я думаю, что это очень хорошая идея! Не будь ребенком!

— Я не буду, черт побери, этого делать! Это глупо! — и в качестве аргументации своей позиции Рон показал ей язык.

— О, да, вот это было так по-взрослому! — Гермиона нахмурилась.

— Мне можно, мне всего тринадцать! И я считаю, что это глупо, к фестралу под хвост все это!

— Рональд Биллиус Уизли!

Но, как оказалось, Дамблдор еще не закончил свою речь:

— Конечно, я не ожидал, что вы с энтузиазмом отнесетесь к моему предложению. И смысл этого дня не в том, чтобы хвалить только тех, кого вы знаете и любите. Поэтому я придумал одно заклинание!

Директор казался таким счастливым и гордым собой, что Гарри с трудом удержался от улыбки.

— Сегодня, — продолжил Дамблдор, — замок будет находиться под действием специальных чар. Которые, смею заметить, довольно эффективно решают эту задачу: если вы пройдете мимо человека, кого еще не похвалили, то не сможете разойтись, пока он или она не сделает вам искренний комплимент, и вы не ответите взаимностью. Но не стоит использовать данный факт в качестве оправдания за опоздания на занятия!

Сказав это, Дамблдор уже собирался сесть, но вспомнил еще что-то:

— Ах, да... я почти забыл самое главное! — произнес он очень живым голосом.

Студенты наклонились вперед, желая услышать "самое главное", и профессор Дамблдор не заставил их ждать:

— Я хочу посвятить этот день нашему любимому мастеру зелий, профессору Северусу Снейпу, который сегодня отмечает свой день рождения. Но не станем разглашать его возраст! — Дамблдор подмигнул всем в зале. — Считайте это моим подарком, Северус! С Днем рождения!

Директор захлопал в ладоши, и постепенно все в зале поддержали его, хотя, если не лукавить, только слизеринцы хлопали мастеру зелий искренне.

Профессор Снейп позеленел от гнева и казалось, что его вот-вот стошнит. Тем не менее, он встал, слегка поклонился и пробормотал что-то вроде: "Спасибо, директор!", в то время как он с куда большим желанием бросил бы в старикана несколько заковыристых проклятий.

Рон тем временем забыл, как дышать. Встревоженный Гарри и Гермиона стали его тормошить.

— Рон, дружище... ну, давай, ты должен выдохнуть! — Гарри тормошил своего друга, лицо которого не только выражало ужас и отвращение, но еще вдобавок стало похоже на помидор.

— Вот так... ты же знаешь, как это делается! Ты же умел дышать раньше! — Гарри чувствовал себя довольно глупо, так как его друг все еще не сделал ни вдоха.

— Снейп... день рождения... комплименты... черт возьми! -выдавил из себя рыжий, вспомнив, наконец, как дышать.

Друзья взяли его под руки и вместе направились на занятия, решив, что в открывшихся обстоятельствах им может потребоваться значительно больше времени, чтобы дойти до кабинета, чем обычно.

На истории магии Поттер увлеченно писал что-то на куске пергамента, но его каракули не имели никакого отношения к вопросам порабощения гномов в десятом веке, о чем нудно вещал профессор Биннс в течение последних двадцати минут, которые внимательным слушателям могли показаться целой вечностью. О, нет, Гарри составлял список "Люди, которых нужно избегать":

1. Малфой.

2. Еще раз Малфой. Ну, так... чтобы не забыть.

3. Снейп.

Гарри решил, что избежать конфуза с Малфоем будет не так уж трудно, поскольку их неприязнь была взаимной, и этот самодовольный ублюдок вряд ли захочет говорить Гарри комплименты. Но вместе с тем он хорошо понимал, что встречи как таковой избежать не удастся, так как сегодня по расписанию у них как раз был совместный урок зелий... И чего было бегать от Волан-де-Морта, если сегодня суждено попасть под раздачу Снейпу, который, ненавидит его немногим меньше, чем неназываемый. И Гарри глубоко вздохнул, решив, что, будь у него выбор, он предпочел бы еще раз замочить Василиска в сортире. Затем он продолжил писать.

4. Крэбб.

5. Гойл.

6. ...

Дойдя до шестого пункта, Гарри немного задумался, прежде чем аккуратно вывести...

6. Все слизни скопом.

— Ну, как-то так! — с улыбкой заключил Гарри, так как первые шесть позиций довольно полно описывали круг лиц, которых он люто ненавидел. В списке не было разве что Волан-де-Морта, но разве ж его приглашал кто-то к чаю.

— Ладно, — Поттер решил, что пора переходить ко второй части списка... к людям, которые его раздражали или по разным причинам заставляли чувствовать себя неловко. В первую очередь, это конечно же...

7. Колин Криви с его гребанной камерой.

Но от этого сумасшедшего фаната разве ж убежишь? Опыт прошлого года ненавязчиво намекал, что это совершенно бесперспективное занятие.

8. Профессор Трелони.

9. Мистер Филч.

10. Пивз

— Вот интересно, — подумал Поттер, — а можно ли жахнуть полтергейста заклинанием?

11. Кровавый Барон

— О, и его бы приложить чем-нибудь эдаким!

Очень довольный собой Гарри оторвал кусок пергамента, сложил его несколько раз и опустил в карман своей мантии.

Пока что этот эксперимент (как все происходящее называла Гермиона, ссылаясь на слова директора) шел достаточно успешно. Гарри сделал несколько комплиментов пуффендуйцам, когтевранцам, сказал много хороших слов гриффиндорцам и по касательной зацепил одного слизеринца.

Но начал он, конечно же, с Рона и Гермионы, которые были к нему ближе всего после зажигательной речи директора. Проще всего было с Роном.

— Ты отличный шахматист, Рон Уизли!

— Спасибо, Гарри Поттер, а ты чертовски хороший ловец!

Они церемонно поклонились друг другу, сдерживая улыбки, от чего Гермиона фыркнула, подразумевая что-то типа: "Да, ну... вы такие предсказуемые!". Но Гарри не сомневался, что она досадовала из-за того, что они украли у нее самые очевидные и удачные идеи, и теперь ей нужно было придумать что-то еще.

Было немного неловко делать комплимент Гермионе, но Гарри сумел опередить Рона и сказать ей, что она самая умная ведьма, которую он когда-либо знал. Предсказуемо? Да, ну и пусть! В свой адрес он услышал, что у него самые красивые зеленые глаза, какие она когда-либо видела. В этот момент Рон бросил на Гермиону очень удивленный взгляд и сказал, что Джинни на нее слишком сильно влияет, от чего Гарри недобро посмотрел на него, так как Рон напомнил ему о конфузе, который приключился у него с Джинни.

Любой повеса на его месте, вероятно, был бы в восторге услышать в свой адрес, что он самый великий, самый храбрый, самый умный и самый красивый волшебник в мире, но Гарри в адрес Джинни смог выдавить из себя только весьма неубедительное: "Спасибо, ты... ты тоже очень хорошая!", после чего быстро развернулся на каблуках и убежал с такой скоростью, как будто за ним по пятам гнались Пожиратели смерти.

Но Гарри сейчас получал свою долю удовольствия, наблюдая за тем, как мучатся его лучшие друзья, пытаясь придумать, что сказать. Из-за заклинания Дамблдора они были вынуждены идти очень близко друг к другу вплоть до самого кабинета истории магии. Более того, они были вынуждены даже сесть за одну парту, потому что все еще не смогли придумать хоть какие-нибудь простенькие комплименты. Гарри пришлось сесть с Невилом, от чего весь задор пошел на убыль. Ведь только шутки Рона скрашивали его занятия по истории магии.

Понимая, что нужно продержаться еще полчаса, но, слушая скучную речь профессора Биннса этого не получится сделать, Гарри начал мысленно вспоминать комплименты, услышанные им в свой адрес за этот день. Это был довольно длинный, хотя и не очень креативный список. Зато он был точно длиннее, чем у Рона или Гермионы, которые все еще не смогли сказать друг другу и пары слов, в связи с чем ходили вместе, как приклеенные.

Но Гарри не обольщался, так как понимал, что людей манит его известность, поэтому они стремятся похвалить его за реальные или вымышленные заслуги, чтобы услышать любезность от мальчика-который-выжил в свой адрес и хвастаться этим всю дальнейшую жизнь. Гарри хмурился от того, что понимал: как бы его это ни напрягало, день был только в самом начале и избежать еще изрядной порции нежелательного внимания вряд ли получится. Чтобы убить время, он решил выбрать пятерку своих самых приятных комплиментов.

Комплименты от Рона и Гермионы, он, конечно же, поставил на первое место. Второе место, по его мнению, должно было достаться Джорджу (или Фреду, Мерлин их разбери):

— О, великий Гарри, мы преклоняемся перед твоим умением одним только присутствием окрашивать лицо Снейпа в такой очаровательно желтушный цвет.

Далее третье место определенно принадлежит профессору Макгонагалл, которая, безуспешно пытаясь сохранить серьезный вид, сказала, что Гарри, подобно его отцу, тянет к шалостям, но у него гораздо лучше получается сдерживать свои порывы. Гарри мог бы возразить, что это у него просто лучше получается уходить от наказаний, но он решил, что это будет лишним.

Четвертое место... ушло к Дину, который, пытаясь держать покер фейс, но не в силах скрывать игривый блеск в глазах, сказал:

— Гарри, дружище, надеюсь, что ты не возгордишься, но должен признаться, что ты лучший сосед по комнате, какой у меня только был: не храпишь как Рон, не устраиваешь беспорядок как Симус, и даже не падаешь по ночам с кровати как Невил!

К счастью, Рон был слишком занят придумыванием комплимента для Гермионы, чтобы услышать это.

На пятое место нужно поставить, наверно, девушку из Когтеврана, с которой он не был даже знаком. А жаль, выглядела она потрясно... Но ее комплимент он включил в пятерку лучших все же не из-за внешности. Она сказала, что он здорово справился с последним заданием на уроке трансфигурации. И, по правде говоря, Гарри действительно гордился своим маленьким пушистым кроликом, которого он трансфигурировал из унылого зеленого арбуза...

И Гарри не заметил, как провалился в сон, вспоминая это занятие, и проснулся только когда Невил потряс его за плечо в конце урока.

— Рон Уизли, ты снова ведешь себя, как ребенок!

— Почему я должен быть первым? Может быть сама начнешь?

— Ну, хорошо... хорошо, я сделаю это! Но ты должен пообещать мне, что тоже это сделаешь! Я не смогу взять тебя с собой на арифмантику, ты должен будешь пойти на прорицание с Гарри!

— Отлично. Говори свой комплимент, и я скажу тебе свой!

— Обещаешь?

— Гермиона, дементор тебя побери!

Гарри сладко потянулся, наблюдая, как его друзья спорят о том, кто первым должен сказать свой комплимент. Он все еще удивлялся, почему они не выяснили свои отношения еще во время урока истории магии. Тем не менее, по расписанию у них с Роном сейчас было прорицание, а Гермиона должна была повернуть в сторону кабинета арифмантики. Поэтому откладывать эту проблему дальше у них не было никакой возможности. Гермиона, казалось, пришла в чувства и приготовилась выполнить свою часть сделки. Ее лицо раскраснелось, как во время очень важного экзамена. Но, по правде, для нее все экзамены были очень важными! Гарри хмыкнул и приготовился терпеливо ждать.

— Рон Уизли, хотя большую часть времени ты импульсивен и слишком ленив, чтобы раскрыть свои интеллектуальные способности...

— Гермиона!

— Ты слишком увлечен квиддичем и думаешь, что книжки тебя покусают, если ты попробуешь их читать...

— Гермиона! Прекрати!

— Что?

— Ты не должна меня оскорблять, тебе нужно сказать мне что-нибудь приятное. А оскорбления оставь Малфою, он с этим вполне неплохо справляется.

— Ах, да, извини... Я имела в виду... что... ну... ты не идеален... но... ты... ты... — Гермиона, казалось, никак не могла подобрать нужных слов, что с ней до настоящего момента, как помнил Гарри, еще ни разу не случалось.

— Ты... ты отлично выглядишь в школьной форме! Вот! — наконец удалось ей выдавить из себя.

— Я. Отлично. Выгляжу. В. Школьной. Форме?

Пока Гарри сравнивал "у тебя самые красивые зеленые глаза" и "отлично смотришься в школьной форме", Рон не мог определиться, смеяться ему над этим комплиментом или плакать.

— Да, именно так! — с победным блеском в глазах заявила Гермиона. — Ты отлично выглядишь в школьной форме!

Гермиона распрямила плечи, словно бросая вызов любому, кто посмеет усомниться в любезности ее комплимента, даже если этим кто-то будет сам Рон Уизли.

— Ну, хорошо... Гермиона... я... думаю-что-ты-очень-красивая-когда-злишься! — скороговоркой проговорил Рон, потом быстро развернулся, схватил Гарри за руку, и со словами о том, как сильно они опаздывают на прорицание, утащил того в сторону кабинета, не дав ему возможности увидеть, как сильно покраснела Гермиона совершенно нехарактерным для нее образом.

— Ни слова об этом! — со свирепым взглядом предупредил он Гарри по дороге в класс профессора Трелони, так что его другу пришлось подчиниться.

Мерлин сохрани, даже если бы Гарри не думал сейчас столько времени о профессоре Трелони, избегая встречи с ней, он все равно не смог бы ничего ответить Рону.

Вспышка камеры чуть не ослепила Гарри, и он сразу понял, кто это, в связи с чем у него появилось непреодолимое желание сбежать, но было уже поздно. Колин Криви был слишком хорош.

— Гарри, я искала тебя повсюду!

Гарри изобразил жалкую улыбку.

— Я просто хотел сказать, что ты — величайший волшебник всех времен, и ты мой кумир! — после этих слов Колин выжидающе уставился на Поттера.

Через несколько неловких мгновений Гарри понял, что мальчик ждет от него взаимного комплимента.

— Ах, да... Колин, ты... определенно... самый... восторженный фанат из тех, кого я только знаю. — произнес Гарри вполголоса.

Но Колин просиял от радости:

— Комплимент от великого Гарри Поттера! Посмотрим, как обзавидуются ребята из фан-клуба, когда я расскажу им! — и с этими словами он убежал в коридор слева, подпрыгивая от волнения, оставив Гарри в полном замешательстве.

К несчастью, рядом оказался Рон, который потащил его в кабинет прорицания. И сбылись худшие опасения... на пороге стояла профессор Трелони.

— Мистер Поттер, я предвидела этот день, когда мы обменяемся с вами взаимными комплиментами! — профессор с театральным жестом протянула к нему руку, как только он вошел в класс. — Звезды сказали, что вы сделаете мне очаровательный комплимент, который поднимет мне настроение на весь день!

Гарри с трудом мог себе это представить.

— Хм... профессор, а звезды не сказали, что именно я должен вам сказать? — и он посмотрел на нее взглядом полным надежд. Возможно, эта старая мошенница упростит дело, и сама скажет, что хочет от него услышать.

— Этого, мой дорогой мальчик, я не могу знать! Однако, так как я хочу ответить на твой комплимент должным образом, предлагаю отложить наши любезности до конца урока. Я хочу, чтобы у меня было достаточно времени подумать.

Гарри был совершенно раздавлен. Он решил, что лучше бы дракон ударил его хвостом или разъяренный гиппогриф затоптал лапами.

— Учитывая данное обстоятельство, можете сесть рядом со мной, мистер Поттер, — загадочным голосом прошептала профессор Трелони. — По правде говоря, у вас нет другого выбора, мой дорогой мальчик!

Гарри показалось, что она хихикала в тот момент, и пришел от этого в ужас. Гарри Поттеру, мальчику, который победил Волан-де-Морта и убил Василиска, пришлось сесть рядом с профессором прорицаний... он был зол, очень зол...

В последствии Гарри так и не понял, как урок прорицаний мог пролететь так быстро. Но очнулся он, уже когда профессор Трелони устремила на него свой пронзительный ожидающий взгляд. Удивившись от осознания того, что пропустил мимо ушей ее комплимент, который она только что сказала (хотя от части он был даже рад этому обстоятельству), Гарри бросил несчастный и довольно отчаянный взгляд в сторону Рона. К большому удивлению его друг за спиной Трелони стал выписывать палочкой какие-то слова. И он даже смог их разглядеть. Гарри машинально начал читать их в голос:

— Я, Гарри Поттер... мальчик-который-выжил... торжественно заявляю... что Вы... профессор Трелони... не только очень одаренный провидец... — губы у Гарри опасно подернулись, чуть было, не превратившись в усмешку.

— И невероятно талантливый учитель... очень добрый человек... утонченный... — тут Гарри подумал, с каких это пор Рон употребляет такие слова?! — Консультант для всех, кто... нуждается в... здравом совете...

Гарри уже хотел было свалить, но профессор с восхищенным взглядом вцепилась ему в руку и, казалось, не хотела отпускать, пока он не закончит, поэтому решил по-быстрому дочитать, что там еще написал Рон:

— и просто прекрасная женщина!

— Рон, ты... — в тот момент Гарри чуть было не набросился на своего друга, когда понял, что он только что заставил его произнести, но профессор Трелони, еле сдерживаясь от слез, продолжала его крепко удерживать. А Рон покатывался со смеху и катался по подушкам, раскиданным на полу в классе.

— О, мистер Поттер, вы были так очаровательны, говоря все эти слова такой старушке, как я! Вам должно быть совестно!

Гарри вынужден был признать, что он впервые согласен с мнением профессора со времени их первого занятия. В этот момент он почувствовал, что предпочел бы, чтобы земная твердь разверзлась, втянула его внутрь и закрылась над головой. Но ему вполне симпатизировал и другой сценарий, по которому он нашлет на Рона крайне болезненное проклятие, которое поджарит этого засранца изнутри.

Наконец, сумев вырваться из дрожащих рук профессора Трелони (она отпустила его только для того, чтобы взять носовой платок, и, тихонько всхлипывая, промокнуть уголок левого глаза), Гарри, не теряя ни секунды, бросился к выходу. Рон с трудом поспевал за ним, что и неудивительно, так как он все еще сотрясался от беззвучного смеха.

После обеда и вплоть до самого начала урока зелий Гарри думал над тем, как долго он должен сердиться на Рона за его маленький (а маленький ли?!) розыгрыш на занятии прорицаний. Поэтому он даже не моргнул при виде ненавистного учителя, когда профессор Снейп вошел в кабинет. В конце концов, как думал Поттер, хуже уже и быть не может.

Малфой, как и все другие слизеринцы, старательно соблюдал дистанцию, так как не горел желанием раздавать гриффиндорцам комплименты. И занятие, казалось бы, должно было пройти без происшествий, но Гарри рано расслабился. Вера в лучшее иногда просто не срабатывает.

Профессор Снейп был в очень дурном настроении. Если бы он мог, то порвал бы Дамблдора на лоскуты еще утром в Большом зале, но так как это было невозможно, он был полон решимости отыграться на гриффиндорцах, причем намеревался сделать это в крайне извращенной форме.

По правде говоря, у профессора Снейпа были и другие причины находиться в плохом расположении духа. Например, заколдованный праздничный торт, который орал дурным голосом на очень запоминающийся мотив Фредди Меркури: "Вы — чемпион, Профессор Снейп", прежде чем крайне сердитый мастер зелий отправил его заклинанием аж на поле для квиддича.

Гарри узнал об этой истории от близнецов, которые с совершенно невинными глазами клялись, что не имеют к этому... ну, ровным счетом, никакого отношения. Ну, да, конечно. По их мнению, профессор Снейп просто не имел должного чувства юмора, чтобы оценить этот знак особого внимания.

Дело стало совсем безнадежным, когда к началу занятия у профессора созрел план мести.

— Сегодня, — выплюнул Снейп, и в его голосе прозвучало небывалое отвращение, — вы будете готовить зелье для изменения цвета кожи.

— Но это же в конце книги! Мы еще не готовы к этому! — послышался шепот Гермионы, хотя в ее голосе не было особого беспокойства по поводу собственных сил.

— Это очень сложное в приготовлении зелье! — тем временем продолжил Снейп. — И во избежание неприятных инцидентов, поскольку я не ожидаю, что кто-то из никчемных гриффиндорцев прочитал об этом зелье хоть что-то, — левый уголок его рта подернулся, не обещая ничего хорошего, — я решил объединить вас в пары... с учениками моего факультета!

— О, нет! — в ужасе закричали гриффиндорцы.

-О, нет! — вторили им слизеринцы.

— О, да! — с неописуемой злобой на лице прошипел профессор.

И вот, в мгновение ока крайне расстроенный Гарри уже сидел рядом с растерянным Крэббом; позеленевший Рон был за столом с нахмуренным Гойлом; а бледная, но пытающаяся сохранить достоинство Гермиона сидела рядом ни с кем иным, как Драко Малфоем, который все также ухмылялся, что довольно сильно напрягало. Гарри видел утешение лишь в том, что Малфой достался не ему. И это Гермионе придется делать комплимент самодовольному ублюдку, а не ему. Бедняжка Герми!

— Хорошо, я вижу, что вы уже на своих местах. Откройте свои книги на странице —

Однако, профессор Снейп так и не закончил фразу, потому что в этот момент кое-что случилось. Нечто неожиданное. Что-то невообразимое. То, что убедило Гарри в существовании божественной справедливости и милосердия. Дверь класса открылась.

— Профессор Снейп, могу ли я переговорить с вами? — Ремус Люпин только что вошел в кабинет и начал опасно приближаться к столу Снейпа.

— Что он делает? — подумал Гарри в изумлении.

Еще несколько дюймов, и ему придется сделать комплимент самому неприятному человеку в мире! Что делает профессор Люпин?! И тут Гарри вспомнил. Профессор Люпин, как ни странно, не присутствовал на завтраке в то утро, когда Дамблдор сделал свое объявление о комплиментах. Что означало... О, нет!

— Профессор, не делайте больше ни шагу! — неожиданно для самого себя прокричал Гарри.

Столь смелое нарушение дисциплины привело к нескольким последующим событиям. Профессор Люпин довольно резко сбавил скорость и посмотрел на Гарри так, словно мальчик сошел с ума. Гарри понял, что сделал, и почувствовал себя неловко, очень неловко. Профессор Снейп оторвал глаза от книги, которую только что листал, и наконец заметил учителя защиты от темных искусств, стоящего в опасной близости от него. И, ко всеобщему удивлению, профессор Снейп довольно странным голосом сказал:

— Двадцать баллов с Гриффиндора за нарушение дисциплины, — после чего испуганно повторил слова Гарри:

— Люпин, не делайте больше ни шагу!

Но было слишком поздно.

— Вы идиот, теперь мне придется делать вам комплимент! — накричал Снейп на профессора Люпина, который был ошеломлен внезапной вспышкой гнева со стороны своего коллеги.

Гарри захихикал: хорошее же начало.

— Что?! — Профессор Люпин смутился еще больше, когда до него дошел смысл слов мастера зелий.

Но Профессор Снейп не стал больше тратить время на объяснения. Он просто встал и направился к двери, подхватив бедного профессора Люпина под руку.

Перед тем как выйти, он очень мрачно оглядел всех студентов и сказал:

— Начинайте работу над своими зельями! Никакой беготни, никаких разговоров, работаете только над зельем, если не хотите найти проблем.

После этого он громко хлопнул дверью.

Но искушение было столь велико, что Симус не смог устоять. В мгновение ока он оказался уже у двери, а вместе с ним и приклеенная к нему по вине профессора Снейпа возмущающаяся Пэнси Паркинсон. И казалось, что все, и гриффиндорцы, и слизеринцы восприняли этот момент, как достойный реванш.

— Что слышно? — озвучил Рон общий вопрос.

— Тсс... — Я ничего не слышу, когда вы шепчетесь!

В классе мгновенно воцарилась тишина.

— Профессор Люпин... вы... самый... симпатичный... учитель защиты от темных искусств... когда-либо преподававший в этой школе... Спасибо, профессор Снейп... у вас... такие... шикарные... длинные... волосы! — громко прошептал Симус.

— Что?!!! — двадцать голосов закричали как один.

— Шучу, шучу!

— Что они сказали на самом деле? — прокричал кто-то из класса.

К несчастью для Симуса дверь открылась прежде, чем он успел что-то сделать. Он завалился на Паркинсон, а Профессор Снейп, оглядев эту картину, сказал:

— Мистер Финниган, не могли бы вы убрать свое жалкое тело с мисс Паркинсон, и вернуться на свое место.

Раскрасневшийся гриффиндорец пытался было оправдаться, но не смог произнести ни слова, что, вероятно, было даже правильно, учитывая нынешнее состояние Снейпа. Поэтому Симус просто сделал то, что ему было велено.

— Теперь, — голос Снейпа был нервирующе холоден, — я думаю, ни для кого из гриффиндора не станет сюрпризом, что молодой Финниган только что лишил факультет пятидесяти баллов за неисполнение требований учителя и подслушивание приватного разговора. Еще по два балла с каждого гриффиндорца в этом классе за то, что вы не остановили его. Ах, да... И отработка, мистер Финниган. Сегодня вечером. У меня в подземельях.

Если бы взглядом можно было убить, как ядовитыми стрелами, то Профессор Снейп без сомнения в мгновение ока был бы утыкан ими, как игольница. Но это было невозможно, поэтому гриффиндорцы просто смотрели на мастера зелий ненавидящими и презрительными взглядами, после чего были вынуждены возобновить свою работу над зельем изменения цвета кожи.

Это был долгий, мучительный, невыразимо ужасный день, и никто никогда не смог бы убедить Гарри Поттера в обратном. Спустя некоторое время после обеда, совершенно измученный Гарри, лежал в большом кресле в гостиной гриффиндора. Гермиона штудировала свой экземпляр "Истории Хогвартса" за соседним столиком, хотя Гарри и не понимал, зачем она это делает. Он считал, что Гермиона смогла бы пересказать всю книгу наизусть, даже не переводя дыхания.

Гарри вздохнул. Кресло по соседству, которое обычно занимал Рон, пустовало. Его другу не повезло оказаться в зоне поражения котла Невила. Мадам Помфри заверила Гарри и Гермиону, что на следующий день их друг будет как новенький, но несколькими часами ранее в лазарете он все еще выглядел как гигантский помидор, у которого отросли руки и ноги и развилась ... такая... легкая паранойя...

— Я заметил! Как ты таращилась на —

К счастью, Гарри вовремя остановил его своим метким заклинанием прежде, чем он смог закончить предложение, и Гермиона так и не узнала, на какую именно часть тела она так тащилась по мнению Рона.

Но еще хуже стало, когда Рон обнаружил Гойла на соседней койке рядом с собой. Каким-то чудом на Гойла не попало зелье при взрыве котла, но, тем не менее, ему пришлось идти в лазарет из-за заклинания Дамблдора. К слову, Гарри и Гермионе удалось стряхнуть с себя Крэбба и, соответственно, Малфоя, хотя никто из них не хотел бы вспоминать этот опыт.

Рон почти потерял сознание от шока, когда слизеринец подошел к его кровати и сказал:

— Ну, ты... гриффиндорец! — Гойл, похоже, считал это самым ужасным оскорблением. — Сделай мне комплимент, потому что мне нужно идти на занятия!

Сначала Рон просто с открытым ртом уставился на этого жалкого, презренного, наглого слизеринца, который осмелился подойти к нему с таким возмутительным требованием.

— Рон, честное слово, он уже сделал тебе комплимент!

— Что?! — Рон схватил Гарри за рукав и не отпускал. — Что он сказал, Гарри!

Оглядываясь назад, Гарри понимал, что это была плохая идея.

— Ну, Рон, Гойл сказал ... что ... ну ... хм... красный — это действительно твой цвет!

— СЛИЗЕРИНСКИЙ УБЛЮДОК! КАК ОН ПОСМЕЛ?!

— Что все это значит? — Мадам Помфри, стоявшая в дверях, выглядела в этот момент далеко не радостной. — Все вон! Это лазарет, а не поле для квиддича. Больным нужен покой!

— Он должен сделать мне комплимент! Я не могу уйти! — Гойл обвиняюще ткнул пальцем в Рона.

— Давайте, мистер Уизли, сделайте мистеру Гойлу комплимент! — приказала мадам Помфри тоном, не допускающим отговорок.

Прокручивая в голове эту сцену снова и снова, Гарри все больше убеждался, что в тот момент ему послышалось, как мадам Помфри бормотала себе под нос что-то вроде "чушь собачья", "бестолковая агитация" и "старый дурак", но, с другой стороны, это могло ему просто показаться.

Во всяком случае, по выражению лица Рона в тот момент Гарри понял, что его друг не собирается выполнять просьбу в ближайшем будущем. К счастью, его выручила Гермиона. Она подошла к кровати Рона и что-то прошептала ему на ухо. Рон посмотрел на Гермиону, как на умалишенную, но, тем не менее, озвучил предложенный ею вариант:

— Э-э, Гойл, ты, настолько весомый слизеринец, что любого на факультете можешь раздавить своим... ну, типа, авторитетом.

В этот момент Гарри не смог сдержать смешок, за что поплатился болезненным ударом под дых от Гермионы. Кто бы мог подумать, что в такой хрупкой девушке скрывается такая силища.

Как бы то ни было, этот, если его можно так назвать, комплимент сработал. Позже Гермиона объяснила Гарри, что для заклинания важно восприятие слов адресатом, а не намерение, с которыми эти слова произносятся. А Гойл оказался настолько туп, что не смог разглядеть сарказм, поэтому комплимент и сработал.

Вернувшись в лазарет, мадам Помфри выпроводила всех "незваных гостей", и переключилась на несчастного Рона.

— А теперь, мистер Уизли, выпейте это! — она держала кубок с зеленой дымящейся жидкостью. — Не будьте ребенком, мистер Уизли! И предупреждаю, на вкус оно даже хуже, чем выглядит!

И похоже, что мадам Помфри была права. Судя по страдальческому выражению лица Рона, на вкус оно было хуже костероста...

Очнувшись от воспоминаний, Гарри снова вздохнул:

— Я иду к Рону! — внезапно объявил он, заставив Гермиону испуганно оторвать голову от книги.

— Гарри, но уже слишком поздно!

Гарри знал, что она права, но не стал менять своего решения.

— Все будет хорошо.

Если с тебя снимут баллы, я настучу по твоей упрямой башке — прошипела она.

— А два года назад ты побежала бы к декану, а теперь вот... по башке. Просто прелесть, как люди меняются! — но иначе и быть не могло, если дружишь с мальчиком-который-нарушает-любые-правила. — Не волнуйся, Гермиона, я возьму с собой плащ-невидимку, — успокоил подругу Гарри. — Никто никогда не узнает, что я покинул гостиную. А если хочешь, можешь пойти со мной.

— Ну, я видела его всего пару часов назад, и, вероятно, он уже спит, а еще у меня есть дополнительное задание по маггловедению, которое нужно закончить к завтрашнему дню...

— Ладно, ладно, я понял! — Гарри улыбнулся на извинения подруги. — Тогда я за плащом! — сказал он и убежал в спальню мальчиков.

Сбегая по ступенькам, Гарри помахал Гермионе рукой и сказал, что увидится с ней через час или около того. Потом, вдруг что-то вспомнил и остановился:

— Гермиона, — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал совершенно небрежно, — а какой ты говорила комплимент тебе сделал Малфой?

— Хорошая попытка, Гарри! Но я не говорила тебе об этом. Я заключила с Малфоем сделку, что это останется между нами. Чтобы не смущаться еще больше, чем уже пришлось.

Гарри пожал плечами:

— И я все также считаю, что это не дело... Я про заключение сделок с Малфоем. Ну, что, даже не намекнешь?

— Неа, — Гермиона покачала головой.

— Ладно, тогда я пойду!

— Будь осторожен, Гарри!

Через несколько мгновений дверь за портретом толстой дамы открылась, а затем тихонько сама собою закрылась, хотя никого не было видно. Гермиона вздохнула, удивляясь, почему она никогда не может удержать Гарри от глупостей, которые приносят ему одни лишь только неприятности.

Едва Гарри вышел из гостиной, как услышал приближающиеся шаги. Он быстро спрятался в ближайшей нише и стал тихонько ждать. В сторону гостиной гриффиндора шла профессор Макгонагалл в сопровождении близнецов.

— В самом деле, профессор, мы не прокрадывались на кухню... — начал оправдываться один из них.

— Хотя со стороны это могло так показаться, — подхватил второй.

— А правда в том, что мы просто сидели у камина...

— Наслаждаясь тихими мгновениями...

— Совершенно спокойного вечера...

— В нашей совсем небуйной общей комнате...

— Когда поняли...

— В изумлении...

— И благоговении...

— Что мы...

— Неблагодарные и презренные существа...

— Не заслуживаем того...

— Чтобы называться волшебниками...

— Если не отблагодарим вас...

— Нашего любимого учителя...

— Комплиментами, которых вы заслуживаете...

— Потому что вы...

— Наш любимый наставник...

— Конечно же!

— Поэтому, мы просто бродили по коридорам...

— Тайно надеясь...

— Что встретим вас, профессор...

— И наши молитвы...

— Были услышаны...

— О, великий Мерлин!

Гарри сожалел, что он не может остаться с ними, чтобы услышать завершение этого довольно забавного диалога, так как ему нужно было срочно спешить в лазарет. Поэтому он еще поплотнее закутался в плащ и незаметно проскользнул под самым носом у профессора Макгонагалл.

Оставшийся путь до лазарета Гарри на удивление прошел без происшествий. Ему не попался ни Филч, ни Снейп. "Вероятно, прячутся, чтобы не пришлось хвалить пойманных нарушителей", — подумал с усмешкой Гарри, и нельзя сказать, что они были не правы. Да и Гарри это было только на руку.

Добравшись до кровати Рона, Гарри в очередной раз позавидовал дальновидности Гермионы: рыжий крепко спал, и, похоже, ни о чем не печалился. Ни о Снейпе, ни о зельях.

Гарри так и не смог заставить себя разбудить Рона, поэтому пошел обратно, с досадой думая о том, что по возвращению в общую комнату его встретит Гермиона со словами: "ну, я же тебе говорила".

Может быть эта мысль отвлекла Гарри, а может он просто устал, но в любом случае он не услышал приближающихся шагов, пока не стало слишком поздно. Как бы он хотел, чтобы у него была с собой карта мародеров! Он оказался перед длинным, узким, плохо освещенным коридором. Но это было бы еще пол беды, если бы рядом с ним не появился сам Драко Малфой. Слизеринец остановился возле тяжелого рыцаря в доспехах, словно решая, в какую сторону пойти. Гарри поморгал несколько раз, не веря своим глазам. Драко Малфой... был в пижаме.

Вернувшись в безопасный коридор, Гарри не смог подавить короткий злобный смешок. Пижама Малфоя был определенно не тем, что Гарри носил бы так невозмутимо по замку. Она была сделана из пушистого светло-зеленого материала, на котором было вышито множество маленьких драконов с милыми, пухлыми мордочками, которые играли и пытались дышать огнем. В ней Малфой казался таким безобидным. «Ну, подожди, я расскажу Рону об этом!» — Гарри боролся с безумным желанием заржать как конь и начать кататься по полу.

Однако веселье Гарри тут же испарилось, когда Малфой повернулся и пошел в его сторону. Малфой, конечно же, не мог его видеть, но Поттер пришел в ужас, когда до него дошло, что коридор был настолько узким, что Малфой мог пройти достаточно близко, чтобы прилипнуть к нему, пока они не сделают друг другу комплименты. Что было бы совершенно невообразимо, неописуемо и неслыханно.

Гарри начал медленно отступать, стараясь не издавать ни звука, чтобы не вызвать у Малфоя никаких подозрений. В середине коридора слизеринец резко остановился. Сердце Гарри упало в пятки. Неужели Малфой услышал его? Он уже раскрыт? Но нет, другой мальчик просто повернулся и всмотрелся в темноту. "Может быть, он уйдет? Может быть, он уйдет!" — это было все, о чем Гарри мог думать. Но Малфой, очевидно, услышал что-то позади себя и просто проверял.

Черный силуэт пролетел в воздухе так неожиданно, что Малфой споткнулся и упал прямо у ног Гарри. Там стояла миссис Норрис и таращилась на лежащего на полу слизеринца.

«Глупая кошка!» — у Гарри появилось мрачное выражение лица, и он почувствовал глубокую потребность схватить животное за хвост и вышвырнуть с самой высокой башни замка.

— Глупая кошка! — пробормотал Малфой, поднимаясь с пола и потирая ушибленные места. Но когда он попытался уйти, то обнаружил, что не может сделать ни шагу.

«Увидеть до нельзя удивленное выражение на обычно самодовольном лице слизеринца, по крайней мере, того стоило» — с усмешкой подумал Гарри. При других обстоятельствах Гарри мог бы до бесконечности смотреть на Малфоя, который не может даже понять, почему у него не получается сдвинутся с места. Но Гарри знал, что там, где миссис Норрис, там тут же появится мистер Филч. И если схватят Малфоя, то эта учесть не минует и его самого. И, похоже, Гарри не сильно ошибся.

Не прошло и минуты, как мальчики услышали шаги с противоположного конца коридора. Малфой застыл. Филч направлялся к ним. Гарри вздохнул, все еще не веря в то, что собирался сделать, но другого выхода не было. Он вытащил палочку из кармана, быстро пробормотал заглушающее заклинание, высунул руку, схватил Малфоя и затащил того под плащ-невидимку.

Поначалу Малфой был слишком потрясен, чтобы сопротивляться, чему Гарри был очень рад. Филч приближался, и, если бы Малфой оставался все еще видимым, его тут же заметили бы.

— Полно, полно, моя дорогая, в этом пустом коридоре никого нет! — обратился Филч к миссис Норрис, которая неохотно последовала за ним.

Когда Филч, очень близко прошаркал мимо ребят, Гарри поймал себя на мысли, что он прячется под плащом-невидимкой с Драко Малфоем, который одет в одну только пижаму, и при этом они прижимаются к стене в довольно неоднозначной позе. Должно быть это ночной кошмар!

Насколько Гарри в полумраке смог разглядеть по выражению слизеринца тот, по меньшей мере, готов был устроить практическую демонстрацию применения проклятия Круциатус, как только Филч скроется из виду. И он был близок к истине: едва звук шагов сторожа затих вдали, как Малфой выпрыгнул из-под плаща, словно укушенный ядовитой гадюкой. К счастью, заглушающее заклинание все еще работало, иначе бы Малфой поднял бы весь замок своими криками. И куда только подевался их знаменитый Слизеринский самоконтроль?

— Малфой! Малфой! МАЛФОЙ, побери тебя дементор! — Гарри чуть ли не закричал на него. — Прекрати орать на меня, это бессмысленно!

Малфой остановился и уставился на него.

— Я сниму заглушающее заклинание, но ты должен говорить тише, или нас обоих накажут! — прошептал Гарри, не забывая сверлить его ответным взглядом. Он произнес отменяющее заклинание, и... полог тишины спал.

Малфой взорвался, как котел:

— Что ты себе позволяешь, Поттер? Держи свои грязные руки при себе!

— Ты бредишь, Малфой, вот мои ручки, — ответил Гарри показывая ему ладошки.

— Ты только что имел наглость прикасаться ко мне, — возразил Малфой с гримасой отвращения.

— Прояви хоть немного благодарности, Малфой! — я только что спас тебя от наказания! Гарри начал терять терпение.

— О, как благородно с вашей стороны, святой Поттер! По мне так больше было похоже на то, что ты спасал свою задницу! — и к Малфою вернулась его обычная усмешка.

— Ну, если бы ты не бродил по замку после отбоя, мне бы не пришлось себя "спасать"!

— Поттер, а проблемы с логическим мышлением у всех гриффиндорев? Как я вижу, ты тоже не в постели.

— Да, но у меня был плащ-невидимка! — Гарри был крайне зол раскрывать этот секрет, но секретом он теперь уже не был. Теперь Малфой знал о его плаще.

Внезапно Малфоя озарило:

— Я так и знал! Я знал, что это был ты в тот день в Хогсмиде! А ведь я говорил профессору Снейпу! У тебя будут большие неприятности, Поттер! — Малфой выглядел невероятно довольным собой.

Гарри почувствовал, что теряет контроль. Все, чего он хотел сейчас, так это стереть самодовольное выражение с лица Малфоя, и как можно более болезненным способом, насколько это возможно. В мгновение ока он вытащил палочку и направил ее на ухмыляющегося слизеринца. К сожалению, Малфой сделал то же самое и направил свою палочку на Гарри.

— Ты не посмеешь, слизнячая ты морда! — пригрозил Гарри, и его щеки вспыхнули от гнева.

— Укороти язык, Поттер! Неужели ты собираешься меня вызвать на дуэль прямо здесь?

Но то, что Гарри мог сделать с Малфоем прямо сейчас, навсегда осталось скрытым в тумане времени, потому что, как только протяжные слова слизеринца стихли, мальчики отчетливо услышали приближающиеся шаги. Они оба в панике уставились друг на друга, а затем Малфой выпустил очень впечатляющую последовательность бранных слов, что заставило Гарри его резко оборвать:

— Закрой рот, Малфой! — хотя его так и тянуло сделать тоже самое.

— Черт побери, Поттер, нам снова придется прятаться под твоей штукой! — несколько обеспокоенно прошептал Малфой.

— Моя штука называется плащ-невидимка, и я думал, ты тебе не слишком прельщает оказаться снова рядом с моей "грязной" персоной! Зачем мне делить плащ с таким неблагодарным ублюдком, как ты?

На мгновение звук шагов затих, как будто человек внезапно остановился.

— О, не будь таким нытиком, Потти! — сказал Малфой тихим, шипящим голосом. — Выбери другой момент, чтобы дуться! — снова послышались звуки шагов, и у них заканчивалось время.

Без дальнейших раздумий, которые лишь только привели бы к каким-либо неразумным действиям (например, необычайно привлекательным Гарри казалось превращение головы Малфоя в тыкву), Поттер схватил плащ и набросил его на себя и слизеринца, и сделал это как раз вовремя, чтобы избежать пронзительного взгляда профессора.

— Это вы, Поттер? Вы опять шатаетесь по замку после отбоя? О, вы очень пожалеете, Поттер, если я доберусь до вас! И Дамблдор на этот раз вам не поможет! Вы слышите меня, Поттер? Я сгною вас на отработках! В голосе Снейпа было столько яда, что Гарри аж вздрогнул.

Гарри возмутился тому, что Малфой по соседству сотрясался от смеха: "О чем только думает этот идиот, он же их выдаст?». И, зная Малфоя, можно было бы решить, что этот самодовольный мерзавец именно этого и добивается, но, по правде говоря, это было совсем не в его интересах.

— Малфой, идиот, — прошипел Гарри, — прекрати! Нас поймают из-за тебя!

Но так как эта гневная отповедь не возымела должного эффекта, Гарри посчитал необходимым принять более крутые меры, поэтому, не без доли удовольствия, изо всех сил локтем двинул Малфоя по ребрам.

Малфой затих, и это было к лучшему, потому что Снейп оказался прямо перед ними, почти касаясь правой ноги Гарри. Второй раз за этот вечер Гарри поймал себя на раздражающей мысли о том, что им с Малфоем нужно снова втискиваться в ограниченное пространство, в связи с чем они опять плотно прижимаются друг к другу. "У кого-то там наверху, должно быть, крайне извращенное чувство юмора!" — подумал Гарри. При этом он не был так уверен, что его не стошнит на Снейпа, если это продлится еще некоторое время.

Но все же, профессор Снейп ушел назад в тень, и мальчики снова выпрыгнули из-под плаща, выглядя определенно смущенными. В следующее мгновение Гарри растянулся на полу.

— Малфой, ты чертов ублюдок, как это называется?

— Это называется посторонись, олух! — усмехнулся тот.

— Так больше не может продолжаться, Малфой! — с трудом поднимаясь, объявил Гарри очень угрюмым голосом.

— Что, правда, Поттер? А я уж было подумал, что тебе начала нравиться моя компания! — иронически возразил Малфой.

Гарри скривился.

— Ты столь гениален, Поттер! Конечно, так больше продолжаться не может! Есть какие-нибудь светлые идеи?

Гарри выглядел довольно угрюмым, прежде чем озвучить свое предложение:

— Хорошо, Малфой. Мне самому не нравится, то, что я скажу. Но я думаю, что нам нужно быстро сказать друг другу комплименты и разбежаться.

— А я так не думаю, Поттер! Сегодня я сделал комплимент твоей грязнокровке, и мне этого было достаточно, чтобы испортить настроение на весь обед. У меня нет ни малейшего желания хвалить еще и мальчика-который-выжил! — Малфой в тот момент показался особенно раздраженным. — Но, если ты хочешь сказать, что из меня ловец круче, чем ты, прошу, не стесняться!

— Мечтай-мечтай, Малфой! Ты единственный, кто мог предложить мне такую глупость!

— Я должен произнести это по буквам, Потти? Ничего не изменится!

— А что, у тебя есть план получше?

— По правде говоря, да! — Малфой усмехнулся.

— Ну, ты поделишься своими соображениями в ближайшем будущем или как?

— Заканчивай, Поттер! Меня тошнит от одной только мысли, что нужно чем-то делиться с тобой! Ладно, вот что я предлагаю: мы найдем место, где ни Филч, ни профессора не смогут нас найти, и дождемся, когда наступит полночь.

— И что? В полночь твоя башка превратится в тыкву? Не смеши ты мой патронус, Малфой!

— О великий Салазар! Ты что, тупой, Поттер! Заклинание Дамблдора наложено только на один день. В полночь весь этот бред с комплиментами закончится, и ничто не будет нас больше удерживать.

Как бы Гарри не хотелось признаваться, но в словах Малфоя был смысл. Поэтому им нужно было придумать безопасное место, чтобы спрятаться. (Борода Мерлина, только подумать, что он, Гарри Поттер, на самом деле искал безопасное место, чтобы спрятаться там вместе с Драко Малфоем! Это был конец света?)

— У тебя есть какие-нибудь предложения по укрытию, Малфой?

— Что, Поттер, я думал, ты уже знаешь их всех! Если бы у меня был мантия-невидимка, я бы использовал ее не только для вылазок на кухню! Но гриффиндорцы, как всегда, думают только своими желудками!

— Заткни свой дурацкий рот, Малфой! Старый класс арифмантики находится где-то в этом крыле замка. — Гарри указал направо. — Мы могли бы пойти туда, но ... — Гарри внезапно замолчал.

— Что не так, Поттер? Исчерпал лимит своего красноречия?

Проклятый Малфой со своей чертовой манерой говорить! Ему же всего тринадцать, почему он в обычной беседе вворачивает такие слова, как "красноречие". Не то чтобы у них с Малфоем был нормальный разговор, прости Гриффиндор!

— Нет, Малфой, я просто понял, что для того, чтобы попасть туда, мы должны снова использовать мантию. — ответил Гарри с некоторым удовлетворением, видя, как его слова подействовали на недруга, но все же не испытывая особого удовольствия от предстоящего.

— Отлично, — протянул Малфой. — Прекрасно, Поттер, но это будет последний раз, когда я подойду к тебе так близко.

— Не нужно повторять дважды, Малфой!

И вот, обменявшись взглядами, мальчики в третий раз за вечер полезли под мантию и направились в старый класс арифмантики. К счастью, это было не очень далеко, и Гарри был на максимально возможном расстоянии от Драко — пятнадцать дюймов, но все же.

— Как думаешь, долго нам придется тут оставаться? — спросил Гарри.

— Мне это так же противно, как и тебе, Поттер, поэтому перестань жаловаться! — Малфой подпрыгнул.

— Ты — параноик, Малфой! Я всего лишь задал вопрос.

— Я что, похож на треклятого оракула, чудо-мальчик?

— Нет, на самом деле, ты похож на полного засранца с шухером на голове! И перестань меня так называть! Гарри почувствовал, что начинает вскипать.

— Тогда отстань от моих волос! — слизеринец ответил почти в тех же интонациях.

— Неужели я ранил твою гордость, Малфой? У того, кто ходит в такой пижаме, она должна быть поистине бессмертной!

Это был перебор. Оба мальчика одновременно вытащили свои палочки и направили их друг на друга во второй раз за эту ночь.

— Боишься, Поттер?

— Не дождешься, Малфой!

С минуту они напряженно смотрели друг на друга, не предпринимая никаких действий, внимательно следя за выражением лица и действиями противника. Через некоторое время до Гарри начало доходить, что он не может так долго оставаться в одном и том же положении. Его правая рука уже начала неметь.

— Мы ничего не добьемся, Малфой!

— Ну, ты удивил меня, Поттер! Неужели наконец-то заметил!

— Я брошу свою палочку, если ты бросишь свою!

По тому, как быстро Малфой согласился, Гарри понял, что его рука тоже онемела и ноет от боли. Они сосчитали до трех, и в следующее мгновение обе палочки стукнулись о пол.

Затем, в течение следующего часа или около того, им удалось сохранять полное молчание, сидя за одним из столов, который выглядел менее поврежденным, при этом каждый игнорировал другого, как будто он был в комнате один.

Мысли Гарри не были особенно светлыми в то время. Он чувствовал себя несчастным, что неудивительно, учитывая тот день, который у него был. А еще Малфой теперь знал о мантии-невидимке. Одно только это уже было катастрофой апокалиптического масштаба!

— Малфой! Гарри наконец нарушил молчание. — Малфой, ты спишь, или уже мертв?

— Чего ты хочешь, Поттер?

— А, все-таки жив... а жаль... слушай, Малфой, ты не должен никому рассказывать о том, что произошло сегодня вечером!

— О, с чего бы это, чудо-мальчик?

— Потому что ... — Гарри изо всех сил старался, чтобы его голос звучал угрожающе, — потому что, если ты это сделаешь, завтра вся школа будет знать, что на твоих пижамах милые маленькие дракончики!

— Ты не посмеешь, Поттер! — на этот раз голос Малфоя прозвучал действительно потрясенно.

— О, с чего бы это? — Гарри захихикал.

— И, кроме того, это не моя обычная пижама! Мне пришлось надеть ее только потому, что Гойл пролил чернила на мою вторую пару! Просто чтобы прояснить ситуацию!

— Ну, что ты, не нужно таких подробностей! Я к тому, Малфой, что... неужели ты хочешь, чтобы все в замке узнали... об этой... — стало очевидно, что Малфой уже понял, что он имеет в виду.

— Ты с ума сошел, Поттер? Я сделаю все возможное, чтобы забыть об этом, как только покину этот кабинет!

— Ну, я тоже. Но если ты проболтаешься, нам будут перемывать косточки целую вечность! Поэтому думаю, что держать язык за зубами в наших общих интересах!

— Отлично, Золотой Мальчик! Заключим сделку! Ты никому не говоришь, и я тоже молчу. Как только мы покинем этот класс, все воспоминания об этом проклятом вечере должны быть преданы забвению!

— Кажется, это первый раз, когда мы сходимся в мнениях, Малфой! — Гарри нерешительно протянул руку слизеринцу.

— Только не нужно привыкать, Поттер! — столь же нерешительно Малфой взял протянутую ему руку, и самое невероятное соглашение было скреплено.

Не имея больше ничего сказать друг другу, мальчики снова погрузились в молчание. На Гарри навалила усталость. Ожидая с одной стороны услышать один из насмешливых комментариев Малфоя, а с другой стороны, нисколько не заботясь об этом, он опустил свою голову на стол перед собой. Слизеринец, однако, ничего не сказал, и Гарри только предположил, что мальчик рядом с ним был так же измучен, как и он сам.

Гарри не смог подавить зевок. Это был худший день в его жизни. Сначала Невилу приснился этот дурацкий кошмар, и он разбудил их гораздо раньше обычного. Затем все злились на них из-за этой игры во взрывающиеся карты, что было даже не его идеей! Веки Гарри медленно опустились. Затем было это объявление за завтраком... И Гарри видел практически сияющее лицо Дамблдора. А затем последовало это безумие.

Забавно, что поначалу, он даже принял правила этой игры! Смутно он вспомнил список ... профессор Трелони, выполнено. Гарри подвинул голову, этот стол был так неудобен! Колин Криви, выполнено. Зевок. Крэбб, выполнено. Еще один двойной зевок. Малфой, выполнено! Черт, а ведь он должен был избегать людей из списка! Неудивительно, что он чувствовал себя таким несчастным в этот момент. Ведь у него это получилось откровенно плохо. Зевок. И встреча с Малфоем окончательно добила этот совершенно паршивый день. Все происходящее было... ну, бодрствующий Гарри сказал бы, "абсолютно ужасно", но засыпающий Гарри думал об этом как о чем-то странном...

Голос выдернул его из состояния полудремы. Знакомый такой... насмешливый.

— Ну спи-спи, Потти. Надеюсь, что утром ты не сможешь разогнуться. Затем он услышал, как дверь класса тихонько закрылась и звуки шагов Малфоя стали удаляться, услаждая его уши, как самая приятная музыка... Потому что это означало, что худший день в жизни Гарри Поттера, официально закончился.

Конец