Высота (джен)

Она бежала. Бежала по усеянному неизвестным ей растением полю, которое никак не хотело заканчиваться. Бежала и скорее чувствовала, чем слышала чужие шаги за своей спиной. Бежала и хотела только одного — чтобы у неё хватило сил продолжить бежать. Потому что остановка была смерти подобна — если не сказать, что была куда хуже, что было бы куда правдивее.

Её звали Эвви. Она промышляла тем, что воровала некоторые любопытные артефакты у так называемых мастеров и сбывала их другим мастерам, тем, что ей за это платили. Умение быстро и долго бегать было в её профессии, пожалуй, самым важным — даже важнее умения пролезать в форточки и лазы, на глаз определять малейшие изменения в ауре из-за воздействия артефакта и незаметно выхватывать искомую вещицу из кармана своей жертвы. Хотя бы потому, что найти неплохого мастера-артефактника было не такой уж большой проблемой — во всяком случае, такого, который бы создал весьма недурную подделку. И там уже убегать приходилось от заказчика.

Мысли в голове Эвви безбожно путались. Одна сменяла другую с такой скоростью, что не грех был не запутаться. Самой главной мыслью считалась та, что за Эвви прямо сейчас гналось чудовище — не совсем существо, скорее воплощение самого уровня, с которого она посмела стащить одну вещицу (крошечную круглую железку тёмно-серого цвета). Чем таким удивительным была эта вещица, что за неё заказчик платил аж пять миллионов кройделнов (не самая лучшая валюта, но в нужном месте весьма легко меняемая на короны или что другое, используемое везде), Эвви не спрашивала. Хотелось, конечно, но она сдержалась — за что-то неудивительное не платили такие деньги. А с удивительным бок о бок шло пожелание не задавать ненужных вопросов (вроде: «не повредит ли это Ибере» и прочих). Вторая по важности мысль в голове Эвви касалась портала, который не отслеживался Мейеровскими Псами или кем ещё похуже. Другие вдобавок были перекрыты.

Нужный портал находился где-то условно — мерзкое, гадкое слово, от которого сводило зубы — неподалёку. Старый — ровесник самого мира. Не факт, что рабочий, и совершенно неизвестно, куда ведущий, но всё же куда лучше, чем совсем ничего. Надо было просто продолжать бежать и надеяться (верить в лучшую жизнь — ага), что портал в конце-концов встретится на её пути.

Эвви и бежала. И портал ей встретился. В конечном счёте.

Гораздо дальше, чем хотелось, и несколько ниже, чем она рассчитывала. Трава около портала оказалась немного примята. И Эвви проехалась коленями по земле (вероятно всё же придётся подыскать новые джинсы, так как после сегодняшнего променада эти явно стали несколько грязнее той нормы «грязности», которую Эвви признавала допустимой, было даже жаль, так как последние два года Эвви их практически не снимала), почувствовала, как клацнули невидимые зубы в последней попытке её схватить, и упала в портал.

И очутилась на другом уровне. Где-то высоко-высоко в воздухе — самое паршивое продолжение всей этой дрянной истории, которое только можно было придумать. И она падала — весьма логично, между прочим. Потому как возможности открыть крылья у Эвви не было — по каким-то заранее полученным сведениям было известно, что воплощение уровня каким-то образом получало от Ядра сведения обо всех крылатых Ибере, кто пытался туда проникнуть. Пришлось ставить блок на крылья — довольно ядрёный, на самом-то деле, и снять его самостоятельно (и тем более — в воздухе) у Эвви не было ни единой возможности. В голове мелькнула смутная догадка, что заказчик таким образом избавлялся от ненужной свидетельницы — мерзкой железке-то ничего не станется от падения, а вот её, Эвви, тушке не поздоровится.

От страха ужасно хотелось завизжать — и надо же было очутиться в такой дурацкой ситуации, высоко в небе (это со страхом-то высоты) и без всякой возможности использовать крылья (не самая лучшая альтернатива с боязнью летать, но всё же хоть что-то). Только вот сил не хватало даже на это. И Эвви только и смогла зажмуриться, несясь всё ближе к губительной земле, которую уже скоро смогла бы разглядеть — незадолго до неминуемой гибели. Мгновением позже Эвви почувствовала, как её поймали — да, кажется, это был всё же не удар её бренного тела о землю. Завизжать всё ещё не получалось.

Её подхватили на руки — Эвви дрожащими пальцами вцепилась в ворот чужой рубашки, медленно прижалась всем корпусом к чужой груди, уткнулась носом в шею своему спасителю, вдохнула (и, почувствовав запах, несколько успокоилась, так как этот запах мог принадлежать только Миру Фольмару, а уж он был одним из немногих, на кого всегда можно было положиться) и только тогда посмела открыть глаза. Увидела вполне знакомые светлые кудри, немного чересчур отросшие (они щекотали ей нос), белую тонкую ткань рубашки, которой явно было не больше полугода, судя по тому, что она не была густо усеяна дырками, свои трясущиеся пальцы (Эвви неторопливо, боясь даже пошевелиться лишний раз, убедилась, что ей любимая сумка пристёгнута к поясу, а в сумке всё на месте), осторожно глянула вниз и снова зажмурилась. Выжить после падения ей явно не грозило. Внизу были скалы. Тёмные скалы, упав на которые и с гораздо меньшей высоты Эвви разбилась бы насмерть в мгновение ока.

Мир довольно крепко держал её, должно быть, не было нужды прижиматься к нему так сильно — и как только этот шебутной герцог вообще тут оказался, — но Эвви уже не могла его отпустить. Страх всё ещё не покидал её — слишком высоко они летели. Но теперь Эвви хотя бы снова могла нормально дышать.

— Хочу сказать, что ты не слишком-то торопился меня спасать — я легко могла умереть, если не от падения, то от испуга! — хихикнула она, прижавшись к своему спасителю ещё крепче, а потом, немного подумав, сердито добавила. — Только не смей думать, что я какая-нибудь там «дама в беде», которая только и ждёт своего ненаглядного рыцаря, что спешит её спасать!

— Не беспокойся, Рейнвейрс! — рассмеялся Мир. — Разумеется, я так не думаю. Все в Ибере знают, что ты вовсе не «дама в беде». Ты — заноза в чьей-нибудь заднице. На данный момент — в моей.

— Дурак! — беззлобно усмехнулась Эвви, легонько шлёпнув спасителя по плечу. — И подлиза!

Мир промолчал. Хмыкнул вполне дружелюбно и промолчал. Глаза Эвви до сих пор не открывала. А если и открывала ненадолго — старалась смотреть на завитки светлых волос и измятый ворот. Но уж точно не на то, что проплывало далеко внизу. Мир летел весьма уверенно, но не слишком-то ровно, петляя какими-то кренделями (хотя за ним точно никто не гнался), Эвви была уверена, что волосы у неё окончательно спутались (и хорошо ещё, если туда не вплелось что-нибудь эдакое и постороннее).

Мир почему-то спускаться вниз не спешил. Так и продолжал лететь — Эвви ещё раз ненадолго приоткрыла глаза, чтобы в этом убедиться. По правде говоря, лучше бы он спустился. Так Эвви смогла бы прийти в себя окончательно, нормально проверить, как там поживает круглая железка, за которую ей обещали кругленькую сумму. Делать что-либо в воздухе — кроме беглого ощупывания своей сумки — она боялась.

— Можешь, кстати, раскрыть крылья, — насмешливую улыбку на лице Мира было необязательно видеть, даже по голосу было ясно, что он улыбался, посмеивался над её нелепой трусостью. — Мой магический след уж точно перекроет твой — тут можешь не беспокоиться.

Вот ведь зараза белобрысая!

Эвви хотелось хорошенько пнуть Мира куда-нибудь за эту насмешку — не такую ядовитую, как у большинства из тех, с кем Эвви приходилось работать, но всё равно обидную, и ударившую, надо сказать, довольно-таки болезненно, она даже сама не ожидала. Останавливало только опасение, что тогда белокурый герцог не сумеет удержаться в воздухе или, во всяком случае, удержать её.

— Хорошая штука — астарнское самомнение и фольмарская наблюдательность! — фыркнула Эвви, надеясь напустить на себя как можно более равнодушный вид. — Но, пожалуй, откажусь от любезного предложения — побуду ещё немного у тебя на ручках до тех пор, пока не смогу твёрдо стоять на ногах. И заодно, раз уж пошёл такой разговор, поинтересуюсь — почему ты не желаешь спустить нас обоих на землю?

Мир не ответил, рассмеялся и взмыл ещё выше, да так резко, что Эвви не удержалась и всё-таки взвизгнула. И снова зажмурилась от страха. Зараза! Эвви всегда знала — зараза ещё та! Ему безумно хотелось наподдать как следует. Но вместо этого Эвви Рейнвейрс просто прижималась к нему крепче и уже даже не визжала — тихонько скулила и молилась о том, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Дышать становилось всё тяжелее и тяжелее, в груди всё сковало холодом.

В голове становилось пугающе пусто. Только страх пульсировал где-то на грани её падения в обморок. Паника. И судорожное, отчаянное и болезненное — «я не хочу». Летать вообще. Летать сейчас. Особенно — летать сейчас. Особенно — летать настолько быстро. А ещё — желание прижаться к Миру (вообще — к кому-нибудь) так крепко, чтобы кости захрустели. Такое уже случалось с ней, но тогда это было не во время работы. Сейчас же это случилось совершенно некстати.

Эвви даже не чувствовала, скорее знала, что они повернули куда-то не туда — вероятно, в следующий портал. Там они, видимо, неслись через Межуровневое пространство — ещё хуже, на самом деле, чем летать где-нибудь в другом месте (даже над отвесными скалами или каменными Мейеровскими коробками). Потом всё закончилось, и они очутились в шумном месте с весьма знакомой для Эвви аурой. Тогда же Мир и приземлился куда-то — чуть не уронив её и чуть не завалившись сам.

Эвви заставила себя открыть глаза. Кажется, они очутились на Биннеланде. Точно — на Биннеланде. Как его можно было не узнать? К тому же, это было логично — ведь именно Мир был его владельцем. Тут было довольно ветрено — как и всегда. И прохладно. Мир стоял на крыше одного из домов. Эвви поторопилась слезть с его рук — ощущение чего-то твёрдого под ногами неимоверно радовало. Ей ещё надо было прийти в себя — снова. И если в первый раз она так перепугалась по своей вине и глупости (и Мира следовало только поблагодарить за чудесное спасение), то в этот раз на смену страху быстро пришла злость. О! Эвви определённо злилась на этого паршивца, что в очередной раз совершенно не подумал о ней. Не то чтобы она имела какое-то право на то, чтобы сын самого Арго Астала о ней думал — в каком-либо ключе, они даже никогда не были любовниками. Но ведь возмутиться из-за того, что Эвви чуть не умерла со страху, стоило?..

— Зараза! Ну ты и зараза, гадёныш! — прошипела она, отвесив Миру пощёчину — вполне заслуженную, на взгляд Эвви. — У меня сейчас сердце из груди выпрыгнет! Мог хотя бы предупредить, что будешь такие фортеля выделывать!

А потом расхохоталась — истерика, чтоб её. Эвви никогда раньше не чувствовала себя такой истеричкой, хотя порой её и накрывало. Обычно в присутствии Джеральда или кого-то из парней, кому она особенно доверяла. Мир, пожалуй, тоже относился к тем, кому Эвви могла бы доверять — даже с его заскоками, бредовыми идеями (о которых он обычно просвещал в процессе их воплощения в жизнь или не просвещал вовсе) и бесконечным враньём. Уж во всяком случае Эвви не знала ни одного человека, доверие которого Мир бы предал, раскрыв постыдную или опасную правду или подставив. Мир мог лгать сколько угодно — далеко не всегда безобидно. Мир мог делать гадости из своего так называемого чувства юмора (Эвви обычно никогда не было смешно в процессе его шуток). Но он никогда не предавал. Наверное, для Эвви это было важнее всего.

И Мир тоже расхохотался — искренне и без тени вины в бесстыжих голубых глазах. Без тени сожаления о случившемся. О, нет! Ему определённо было весело. А на лице не то что алого следа не осталось — даже крошечного покраснения. Должно быть, Эвви своими дрожащими руками не смогла ударить и вполовину так сильно, как ей хотелось. Должно быть, этот паршивец даже ничего не почувствовал.

Эвви в последний раз хихикнула (получилось похоже на хрюканье), махнула рукой, зарылась пальцами в свои волосы — для этого сначала пришлось распустить их, стащить резинку и бросить её себе под ноги. Резинка упала где-то неподалёку. Должно быть. Не исключено, что её подхватило ветром и понесло куда-то. Эвви не смотрела.

Она думала о сделке. О том, что, должно быть, эта сделка с фанфарами сорвалась — она наделала много шума. Она бежала слишком долго и далеко не сразу обнаружила нужный портал — верх непрофессионализма для взломщика и вора, как обязательно сказал бы Джеральд. Воплощение уровня, должно быть, прекрасно всё запомнило. В конце-концов, она свалилась в портал и упала прямо в руки сыну самого алого генерала — пусть это и был всего лишь Мир. Заказчик — Эвви встречалась с ним всего лишь один раз и уже сообразила, что тот являлся редким трусом — посмеет купить что-то, так лихо засветившееся везде, где только можно.

Впрочем, тут же в голове скользнула мысль — не купит этот, найдутся другие. Эвви не первый год в этом деле. И усмехнулась своей мысли.

Эвви тут же на всякий случай проверила железку — та была на месте. В старой сумке, которой уже давно место было на помойке. Но сумка была талисманом. Верным другом, сопровождавшим её во многих приключениям. Несправедливо было избавляться от неё только потому, что та стала потрёпанной. Вместо этого Эвви вставляла заплатки и вшивала подкладку. Как только изнашивалась предыдущая — на данный момент подкладок было вшито семь.

В конце концов Мир тоже нахохотался вдоволь, чуть виновато (так как очень тихо и скороговоркой) пробормотал что-то невразумительное (должно быть, извинения за свою выходку, которая вполне могла стоить Эвви дара речи) и отошёл немного в сторону — как раз к тем старым длинным деревянным ящикам из-под чего-то. На один из ящиков Мир тут же уселся, залез в карман своих брюк и выудил пачку сигарет — Minciuna, если судить по цветовой гамме упаковки.

Редкая дрянь, подумала Эвви. Возмутительная едкая дрянь, к которой ни один нормальный человек, не выросший в трущобах, не притронулся бы — не то что герцог. Но Мир не только притронулся. Он щелчком пальцев — невероятно пижонский жест для того, кому для использования магией не нужны были ни жесты, ни заклинания — зажёг сигарету и закурил.

Эвви усмехнулась. Эвви подумала, что ей подобная дрянь нисколечко не помешает для того, чтобы хоть как-нибудь сбросить напряжение. Эвви подошла поближе и вполне миролюбиво улыбнулась.

— Двигайся! — лениво рявкнула она скорее для порядка, чем со злости, толкнув Мира в плечо. — И дай сигаретку.

Мир тут же послушно — в кои-то веки — подвинулся и насмешливо улыбнулся, свободной рукой доставая из пачки ещё одну сигарету, протягивая ей и таким же щелчком зажигая. Знакомые искорки мелькнули в его глазах, и это заставило севшую рядом Эвви улыбнуться ещё шире.

Если бы она знала его меньше, она обязательно влюбилась бы в него, подумала Эвви — в его улыбку, скорее язвительную, чем добрую, в его живые глаза, выражение в которых каждый раз было иное, но в которых так часто плясали знакомые весёлые искорки, в его щёгольство и пижонство, которое одновременно бесило и чем-то необъяснимо восхищало. Нет, тут же поправила Эвви себя — она влюбилась бы в Мира, если бы знала его иначе. Это далеко не всегда включало в себя понятия «лучше», «хуже», «дольше» или «меньше». Это просто показывало, как всё сложилось.

Эвви осторожно положила голову Миру на плечо, сама закурила и, смахнув слёзы, выступившие на её глазах от едкого дыма, попавшего прямо ей в лёгкие, улыбнулась.

На Биннеланде ей всегда было слишком уж хорошо. И казалось, что и вся жизнь тоже — невообразимо прекрасна. И жизнь состояла сплошь из ярких огней, сильного ветра и отвратительных дешёвых сигарет.