Война и Мир (джен)

Бледно-золотистый солнечный шар лениво выкатывался из-за багровой линии горизонта на серый небосвод, обжигая израненную, стонущую землю. Холодный ветер, завывая грустную песнь, бесцельно бродил по безликим пустынным просторам, поднимая смоляную пыль вверх и осыпая ею лысеющие курганы. Редкие, павшие, обожжённые огнём, толстые стволы деревьев и белеющие в золе кости были единственными напоминаниями о том, что здесь когда-то бурлила жизнь. А брошенные пушки, ружья, боеприпасы и гниющие людские тела являлись уликами для того, чтобы снова обвинить человечество в жестокости и эгоизме.

Всем этим хаосом, восседая на костлявой седой кобылице, когда-то управляла Война, а теперь любовалась пейзажем, открывшимся перед ней на рассвете дня и на закате эры человека. Тёплые жёлтые лучи солнца ласкали её длинные серебряные волосы и окровавленный, грязный череп, покрытый ошмётками засыхающей плоти, некоторые куски которой свисали к нижней челюсти и терлись об острые клыки, обрамляющие приоткрытую бездонную пасть, из которой несло тошнотворным ароматом. В чёрных глазницах багровым горели кровожадные огни ада, пытливо изучающие окружающую местность.

Закончилась долгая суровая война, истребив почти всё население планеты. Мало кому удалось пережить то, что устроило человечество, оставив за собой безжизненные пейзажи полей сражений и городов. Редким оазисам живой, почти нетронутой природы предстояло оживить Землю, залечить ямы от взрывов крепкими корнями и зелёной травкой, очистить ядовитые воды рек и озёр, восстановить мир на планете. И Война, наблюдающая за всем этим, знала, что вряд ли природа справится без помощников, а помочь было некому. Земля то ли умирала, то ли впадала в тысячелетнюю кому.

Старуха в тлеющем пурпурном плаще, зажав кожаные поводья обтянутыми сероватой кожей костями пальцев, гневно щёлкнув челюстью, резко пришпорила кобылу, и та, спотыкаясь, начала свой спуск с каменной высокой насыпи. Косые янтарные глаза лошади сверкали, отражая лучи восходящего солнца. Её серая шкура обтягивала худой череп и во многих местах на теле была покрыта зеленоватой плесенью, сухой кровью и ужасными язвами; тонкие длинные ноги запутывались друг в друге, из-за чего ритм цоканья копыт часто нарушался. Болезненно втянув в лёгкие пропахший дымом воздух, кобылица тихо фыркнула, остановилась и прижала рванные уши к голове. Война с лёгкостью спрыгнула на сухую, чёрную от крови и пороха землю и, сделав несколько шагов в сторону обрыва, стала на четвереньки. Преодолев оставшееся расстояние до пропасти, словно обезьяна — вприпрыжку на всех четырёх конечностях, она посмотрела вниз. Несколько небольших камушков, ранее спокойно лежавших на краю, полетели туда. Пасть приоткрылась и по клыкам стекла и упала в ущелье горячая слюна. Старуха недовольно зарычала, заметив внизу землю, покрытую изумрудным ковром свежей зелени. Несколько дней назад её там не было.

Слабо махнув растрёпанным хвостом, лошадь подняла морду и жалобно заржала. Война снова угрожающе зарычала, впившись когтями в край скалы и опустив череп ещё ниже. Ей не давал покоя образовавшийся на пустом месте зелёный оазис — он словно насмехался над ней. Нет, она не могла покинуть этот мир, спокойно умереть, пока на бывшем поле сражений росла трава и цветы. Они будто говорили ей: «Сейчас ты умрёшь, и мы вновь покроем землю собой. Тогда-то ты нам не помешаешь жить в мире!»

— Как бы не так! — грозно щёлкнув зубами, прохрипела Война. Вскочив на ноги, она запрыгнула на кобылу и велела ей спускаться вниз по одной из каменных троп. Устало мотнув головой, лошадь поскакала.

Тонкие колючие ветки деревьев, растущих вдоль узкой тропки, легко ломались, упёршись о чуть опущенный череп и грудь угрюмой всадницы; мелкие смоляные шипы всё норовили попасть ей в глазницы или те, что находились пониже, пытались порвать тонкую израненную шкуру животного. Но Война будто бы не замечала препятствий, она безмолвно направляла лошадь к цели. Адские огни, заменяющие старухе глаза, чуть притухли — сменили алый цвет на бледно-малиновый — её мысли заняли давние воспоминания, когда она только родилась.

До неё на Земле было безмерное количество войн, но ни одна из них не сравнилась бы с Последней Войной. Войны всегда зажигались — ещё молодые, слабые — и уходили в небытие такими же. Но Она родилась не так как предшественники — с адским пламенем, а, словно иссохший мертвец, вырвалась из великого Кургана Истории; рождённая под толстым слоем земли и костей, созданная прахом сородичей, Война в образе слабой больной девчушки своими слабыми руками прорыла себе путь к выходу. Тощая девочка, запутываясь в собственных волосах, чтобы согреться, бесцельно брела по городам; не сдохнуть с голоду ей помогали бродячие собаки и во́роны, которое делились с ней людскими объедками. Среди её «опекунов» сильно выделялся громадный грязно-коричневый пёс, его морду пересекал длинный тонкий шрам, начинающийся от лба, проходящий через слепой левый глаз и заканчивающийся прямиком посреди большого бурого носа. Эта огромная скалящаяся зверюга со сверкающим фосфорным глазом внушала ужас у всех, и Война, подметив это, стала звать его Ужасом — он стал первым, кто её сопровождал. Девочка росла, набиралась сил, охраняемая Ужасом; а желание дать ей волю крепло в умах великих людей. Вторым её спутником стала стайка седых ворон — Голод, Жадность и Жажда, которые, как падальщики, парили над ней, уже взрослой черноволосой женщиной. И когда люди всерьёз занялись военными действиями, у Войны появился третий спутник — Боль — серебристая желтоглазая лошадь с густой волнистой гривой. Да, теперь растеряла былое своё величие её верная свита: человечество исчезло, некому теперь было испытывать ужас, жажду и голод, и пёс с воронами канули в Лету. Осталась только гниющая Боль. Сложно представить, не только Земля ощущала ноющую боль, но и сама умирающая Война, а точнее то, что от неё осталось.

Но ещё до того, как она превратилась в грозную чернобровую женщину, Война встретила на своём пути того, кто был гораздо старше, того, кто видел её потомков, того, кто их поразил и заставил уйти обратно в ад — девушка встретила Мира. Он сильно отличался от неё: взрослый высокий, широкоплечий мужчина с красивым, но хмурым лицом, на которое постоянно падали золотистые вьющиеся прядки густых волос. В тот момент, заглянув в его ясные бирюзовые очи, Война поняла — перед ней не человек, а существо подобное ей, с похожей природой, но с абсолютно другой целью в жизни. Вечные спутники Мира Покой, Свобода и Радость внушали ей какой-то потаённый страх, который доселе она никогда не чувствовала; страх зарождался в груди и поднимался к горлу, образовывая там противный склизкий ком, из-за него было больно вдыхать воздух. Рядом с этим мужчиной она чувствовала удушье и слабость, и Война поняла — он враг. Кровь предков, подсознательная память о других войнах пробудилась в ней и заставила бороться с чужаком, который помогал людям протрезветь от дурмана и первобытного ужаса, насланного Войной.

Женщина негодовала — противник был сильней: враги мирились, и поссорить их теперь было куда сложнее. В нескольких стычках с Миром она чуть не пала; его рыжий конь Покой чуть не затоптал её, а его орлица Свобода почти смогла выколоть ей глаза, с тех пор на лице Войны красовались жуткие шрамы. Но жадные люди сделали дело за неё — они всё же развязали вооружённый конфликт! И Земля почувствовала на своём сине-зелёном теле настоящую жгучую боль от града ракет, обрушившегося на неё с посеревших, утративших свою чистую лазурь, небес.

С этого момента Мир стал сражаться не на жизнь, а на смерть. Их бои стали жёстче, противники яростно ненавидели друг друга; теперь каждый желал не только добиться своей цели, но и полностью уничтожить врага. Война, а точнее те, что хотели воевать, стали сильнее, Мир же начал ослабевать. В конце концов он исчез из поля зрения кровожадной женщины на несколько лет, и та завладела всей Землёй, заставляя народы убивать друг друга, устраивать геноциды и оставлять человечество без средств существования и надежды на светлое будущее.

Малиновые огни в чёрных глазницах стали ярче и через пару мгновений сменились на кроваво-красные. Война приподняла череп, взглянув на затягивающееся тучами бесцветное небо. Ветер принёс запах дождя. Тощая кобыла застыла на месте, шерсть её поднялась на загривке, ноздри расширились, часто вдыхая воздух, а янтарные очи животного с опаской смотрели перед собой.

— Тише, Боль, — успокаивающе прошипела Старуха и ласково похлопала ладонью по худой лошадиной шее. Та, услышав скрипучий голос хозяйки, немного успокоилась, но всё равно не спешила идти дальше, на зелёный ковёр.

Война спешилась и, погладив Боль по морде, осторожно ступила босыми ногами на изумрудное мягкое покрывало. Кобылица громко фыркнула и, не желая покидать хозяйку, боязливо пошла за ней. Белый прохладный туман обволакивал и лизал их ноги, а слишком громкий шелест травы оглушал. Старуха тихо рыкнула, услышав как совсем близко заржал конь. И, наконец, поднявшись на невысокий холм, Война увидела перед собой ровную полянку, посреди которой возвышалось молодое тонкое деревце с светло-зелёными листками, а под ним стоял немного исхудавший рыжий конь, опустив морду к лицу юноши, лежащего без движения. Он даже, кажется, не дышал.

Война сделала пару несмелых шагов в сторону молодого парня; заметив это, конь поднял голову и угрожающе зафыркал. Это был Покой — конь Мира, он принялся гневно рыть землю острым копытом, сверля недовольным взглядом голубых глаз нежданную гостью.

— Даже если радость и свобода покинут мир, покой будет сложно отогнать от него, — с грустью вздохнула Война и подошла к Покою, Боль осталась стоять на месте, наблюдая за тем, как ходячий труп женщины небрежно гладит своими тонкими пальцами спутанную огненную гриву бесстрашного зверя.

Старуха склонилась над бездыханным бледнеющим телом юноши и осторожно отодвинула от лица длинные золотистые пряди волос, которые оказались очень мягкими на ощупь. Сомнений не было — перед ней лежал Мир, и он был жив, Война слышала слабый стук его умирающего сердца. Земля впадала в многолетнюю спячку, а за ней и её охранник, который, возможно, больше никогда не откроет свету своих ясных бирюзовых глаз.

Женщина, чьи седые пряди стали медленно чернеть, склонила череп на бок, разглядывая своего врага. Чёрствое стальное сердце неожиданно кольнуло до сегодняшнего дня незнакомое и ужасно неприятное чувство сожаления, когда худые серые пальцы коснулись груди Мира, там, где ещё не ровно стучало живое сильное сердце. Внезапно ожившая правая рука юноши потянулась к пустым глазницам и накрыла их, Война даже не дёрнулась, странно, но ей понравилось тепло чужой ладони. Грязный череп начал покрываться серой плотью и кожей, уже через пару минут над Миром сидел не уродливый оживший труп, а невероятно бледная черноволосая молодая женщина с алыми светящимися глазами. Она, что-то буркнув под нос, отняла руку от своего лица и взглянула на молодца, который бездумно глядел затуманенными пьяными очами на плачущий небосвод. Грудь его еле подымалась над женской рукой, слабо, но он дышал.

Серебристая кобылица и рыжий конь заржали, они отошли от хозяев и теперь наблюдали за ними. Услышав их, Война резко отпрянула от врага и, запутавшись в собственном плаще, почти не упала, но вовремя сориентировалась, перекувырнувшись, и приземлилась на все четыре конечности. Она угрожающе зарычала на поднимающегося юношу, только сейчас поняв, какую ошибку совершила, сразу не пронзив его сердце когтями. Мир тяжело дыша, сверлил женщину грозным взглядом. Полумёртвый, он, почуяв рядом с собой страдающее существо, собрал силы для того, чтобы дать ему сил; но коснувшись лысого черепа, он понял, что чуть не совершил ошибку и заставил себя пробудиться. Такой наглости он точно не ожидал от поверженного врага; а в том, что Война проиграла у него сомнений не было, ведь он тоже не выиграл, а значит — они оба в проигрыше. Глупая девчонка разыгралась не на шутку, решив помочь всем людям перебить друг друга. Этим она добилась лишь полного уничтожения человечества, а существовать без человечества она просто не могла, не кому было кормить её своей враждой, ведь борьба между животными была ради жизни, а не ради удовлетворения слепой жадности и получения удовольствия.

Её цель изначально была глупа и смертельна для них обоих. Понимая, что маленькая девочка, рождённая чем-то потусторонним, мечтала лишь о спокойствии, любви и сытости, Мир предлагал ей свою помощь, но гордая Война отказалась, а зря. Именно она развязала вражду меж ними и меж людьми, она насылала голод и жадность на человечество... Она добилась своего! Всё, что строилось веками, разрушено. Ничто не вернуть. Теперь ей придётся влачить своё жалкое существование на руинах городов, а ему в маленьких изумрудных свежих оазисах. Они всегда будут порознь, даже когда сражаться будет не за что. Война не примет Мир, а он не сможет сжиться с такой кровожадной соседкой. В конце концов кто-то из них двоих умрёт и даст другому полную свободу действий. Но мужчина пока ещё не был готов уходить в небытие, как и женщина.

Он встал с тёплой травки на ноги и с грустью и жалостью посмотрел на врага. Теперь его лицо приняло привычный взрослый, а не юный, вид, солнечные пряди вновь упали на лицо. Война снова зарычала, но теперь как-то неуверенно.

— Не уподобляйся животным, — строго сказал он и сделал несколько шагов к женщине. Та ловко отпрыгнула на пару метров, не желая, чтобы Мир приближался. Но у мужчины на этот счёт были другие мысли. — Я не стану нападать первым.

— Тогда уходи! — уже более приятным голосом ответила противница и встала на ноги.

— Это мой дом. Я никуда не уйду, — равнодушно отозвался Мир, сложив руки на груди.

— Тогда уйду я! — негодующие прошипела женщина и кинулась в сторону своей серой кобылы, которая сейчас выглядела гораздо лучше чем прежде и паслась с Покоем.

— Твоё время истекло, — грозно сказал мужчина, преградив ей путь. Он попытался схватить её за запястье, но Война снова отскочила, словно кошка. Мир снова попытался поймать ту, и на этот раз, она, не удержав равновесия, полетела ему прямиком в руки. — Тебе придётся вернуться в ад.

— Нет! Нет! — словно раненый зверь взвыла Война, пытаясь вырваться из стальных жгучих объятий врага. — Ты не посмеешь!

— Ты уничтожила тот мир, в котором жила! — в его голосе было столько боли и горести. — Зачем?!

— Жизнь всегда была ко мне жестока! — Война брыкалась и кусалась, била его ногами, но Мир терпел. — Всё это всё равно когда-нибудь бы погибло. Так чего же ждать? У человечества и так накопилось много неоплаченных долгов и грехов. Они сполна заплатили своей кровью.

— А сколько этих грехов у тебя?

— Не так много, чтобы платить кровью!

— Я не нуждаюсь в кровопролитиях! — чуть ли не прорычал мужчина, развернув к себе лицом брюнетку. На её щеках блестели влажные дорожки. Война не услышала его последних слов и уже приготовилась к приближающейся кончине. Её гордость душило чувство жалости к себе.

— Я существовала так, как велела мне моя природа! — запрокинув голову, злобно прошипела ему в лицо она.

— Природа велела тебе устраивать геноциды? — Мир пытливо смотрел в алые глаза, всё ещё крепко держа женщину. Неожиданно в золотоволосую голову закралась странная, но интересная идея.

— Да! Война не знает жалости! Я не собираюсь платить за совершённые дела жизнью. — очередная попытка вырваться не увенчалась успехом. Затупившиеся из-за резкого омоложения клыки болезненно заныли, требуя горячей крови, фантомный вкус которой неожиданно появился на её языке.

— Нет. Ты заплатишь другим, — одной рукой Мир захватил оба её тонких запястья и, тем самым, освободил вторую руку, которую тут же запустил в жёсткие смоляные волосы. Война зажмурилась, ожидая удара, но его не последовало. — Ты поможешь восстановить то, что разрушила.

— Я не стану этого делать, — огрызнулась она.

— А что ты будешь тогда делать?! — снова повысил голос Мир. — Раньше мы боролись меж собой за право существования, но теперь это бессмысленно. Ты же видишь, что случилось с Землёй по твоей милости? Помоги мне, и ты получишь то, что никогда не имела. — Последнюю фразу он сказал тихо, почти шёпотом.

— Неужели подарить мне покой? — съязвила Война, но предложение всё же немного заинтересовало её. Невольно она покосилась в сторону коня, что спокойно щипал травку вместе с её кобылой.

— На это можешь даже не надеяться, — хмыкнул мужчина, чуть ослабив хватку. К удивлению, брюнетка не стала вырываться.

— Что же такое ты можешь мне предложить? — сипло спросила она, разглядывая бирюзовые глаза, в которых сверкала непонятная ей искорка. В душу закралось непонятное чуждое желание разгадать смысл этого блеска.

— Сделаешь свою работу — узнаешь, — Мир наконец отпустил её и направился к своему коню. Спиной он чувствовал исходящую угрозу, но всё равно шёл вперёд.

— А если мне не понравится то, что я никогда не имела? — женщина была готова к прыжку, готова впиться когтями в его плоть, но сдержалась. Внезапно их вражда показалась ей бессмысленной тратой времени.

И Война, сбросив свой тяжёлый пурпурный плащ, зашагала рядом с ним, наслаждаясь ласковыми прикосновениями зелёной травки к нагим ступням. Она и не думала раньше насколько это приятно. Мир ничего не ответил. Молча вскочив на Покоя, он направил своего друга в сторону гор. Женщина оседлала свою лошадь и поскакала рядом со своим новым спутником, с которым ей придётся идти дальше по жизни бок о бок и вновь создавать цивилизации, ведь вряд ли люди исчезли с лица Земли полностью; этих паразитов сложно вывести.

— А если тебе не понравится, — усмехнувшись, наконец, он решил ответить ей, спустя час, — то ты вольна уйти в небытие.

— Значит, выбора у меня нет, — Война закатила глаза, видимо ей придётся всю оставшуюся жизнь провести в компании со своим лютым врагом.

А может не всё так плохо?

Два всадника, чьи кони уверенно ступали по иссушённой, каменистой земле, наплавлялись на восток, в сторону рассвета.