Друг семьи (гет)

«Когда-нибудь я ей признаюсь».

Блейз сам себя раздражает тем, что постоянно прокручивает в голове эту мысль. Девушки всегда вешались на него, он лишь выбирал. Знал, что красив, не сомневался, что довольно умён, поэтому был придирчив, иногда грубоват, порою жесток. А тут уже несколько лет чувствует себя подростком, самым неуверенным на свете, рядом с женщиной, которую в шестнадцать называл «та зубрилка», а чаще всего вообще никак не называл.

— Забин, а у тебя где жена? — интересуется прибежавший на кухню Малфоев Скорпиус. Он всегда так торопится говорить, что проглатывает окончание фамилии.

Блейз косится на Гермиону, которая готовит ужин, стоя к ним спиной.

— У меня нет жены.

— А Каролина?

— Каролина не моя жена, Скорпиус. И уже не станет ею.

— А почему?

Блейз прикидывает, что сказать, чтобы ребёнку стало ясно, и уже собирается произнести: «Потому что я не люблю её», но в беседу вмешивается Гермиона:

— Долго объяснять, Скорпиус.

Перед тем как откусить яблоко и покинуть кухню, Малфой-младший бросает на гостя такой пронзительный, угрожающий дальнейшими расспросами взгляд, что Блейз невольно улыбается.

— Не уходи далеко, — говорит Гермиона сыну, — скоро будем есть.

Он согласно мычит в ответ и пропадает в гостиной.

— Где ваши домовики? — спрашивает Блейз.

— Ушли, — отзывается Гермиона. — Не знаю куда, они свободны и не обязаны отчитываться. Но пообещали вернуться к ночи.

— Они обожают тебя.

Гермиона никак не реагирует. Пользуясь случаем, Блейз следит за её движениями, за занятыми делом руками, скользит взглядом по талии, туго стянутой завязками фартука...

— Как у тебя дела с мамой и очередным отчимом?

Она убирает огонь и накрывает овощи крышкой, а сама садится напротив Блейза.

— Всё ещё живём в разных частях дома и почти не пересекаемся, — сообщает Забини как можно более безмятежно и добавляет: — Единственный минус отменённой свадьбы в том, что я не получу собственного поместья и не перееду.

Гермиона, как всегда, внимательно слушает.

— До сих пор не понимаю, зачем ты так резко порвал с Каролиной, — размышляет она. — Чувства — это ведь материя сложная, нормально, что перед свадьбой появились сомнения, но сразу расставаться…

Тон становится укоризненным. Блейз молчит.

«Это твоя вина, и когда-нибудь ты узнаешь».

— А ты?

— Что? — хмурится Гермиона.

— Как думаешь, ты когда-нибудь снова выйдешь замуж?

Задав этот вопрос, Блейз узнаёт ответ ещё до того, как Гермиона говорит что-то вслух: по выражению её лица и по нервному движению схвативших салфетку пальцев.

— Зачем ты спрашиваешь меня об этом?

— Извини, я просто…

— Всего год прошёл, и…

— Я понял.

Она встаёт, начинает открывать шкафчики, торопливо доставать что-то оттуда, а Блейз рассматривает царапинку на деревянном столе и вспоминает.

Когда Малфой сказал ему, что уже несколько ночей провёл с Гермионой Грейнджер, Забини понял, о ком речь, только благодаря послевоенным газетам, в которых то и дело всплывало это имя.

— Что, в Министерстве не нашлось никого погорячее?

— Бле-е-ейз, — загадочно протянул Драко, откидываясь на спинку стула.

— Что? — искренне удивился Забини. — Она хороша?

Малфой широко усмехнулся.

— Она героиня войны. Закалена, так сказать, огнём. Хороша, в общем. Уж поверь мне.

Блейз отнёсся к этому заявлению со скепсисом и опрометчиво отмахивался всякий раз, когда Драко звал его на двойное свидание, чтобы увидеть новую девушку Забини, а заодно познакомить их обоих с Грейнджер. Некоторое время спустя, однако, всё нарастающая одержимость друга начала напрягать Блейза. Но было уже слишком поздно.

— Собираюсь сделать ей предложение.

Забини посмотрел на Малфоя с подозрением.

— Шутишь?

— Нет, Блейз. Кажется, если я этого не сделаю, тот сучонок из её отдела будет ещё настойчивее подбивать клинья.

— Женишься из-за уязвлённого чувства собственности?

Драко жестом попросил бармена повторить огневиски со льдом и покачал головой.

— Нет, не совсем из-за него.

Для Забини, неплохо знавшего Малфоя, это прозвучало почти как «Я люблю её». И он принял окончательное решение прийти на ужин и посмотреть, что стало с зубрилкой, раз она так крепко зацепила обычно непостоянного Драко.

Когда Блейз увидел Гермиону, открывшую им с Люсией дверь, он не впечатлился. Грейнджер не была красоткой. Стройная — да, волосы аккуратно уложены, приятная улыбка, но ничего сверхъестественного.

Чем дальше двигалась стрелка часов, тем ближе Забини подбирался к истине.

Гермиона явно волновалась, но пребывала в отличном настроении. С Люсией у неё нашлось много общего, так что они с удовольствием общались, звонко смеялись и даже договорились встретиться через неделю в… Блейз не услышал где, он отвлёкся. Кажется, на то, как Грейнджер провела пальцами по своей бледной шее, поправляя серебряную цепочку.

Когда Забини включался в общий разговор, Гермиона с энтузиазмом отвечала на его вопросы, иллюстрировала всё историями с работы, из своих приключений времён Хогвартса и даже деталями маггловской жизни. Блейз удивился бы, что Малфой так спокойно воспринимает рассказы про каких-то там дантистов, но вместо этого свыкался с мыслью, что слушать Грейнджер весьма приятно.

Как только что-то вещать начинал Драко, Гермиона со своего избранного глаз не сводила.

— Блейз, о чём задумался? — вдруг спросила Грейнджер, улыбаясь и пододвигая к нему салат.

— Так, лёгкая тоска напала. Кот вчера сбежал.

Он понятия не имел, зачем придумал что-то про кота (в жизни не было у него ни одного питомца). Забини сказал это слишком быстро: чтобы на лице не успело отразиться то, о чём он размышлял на самом деле.

— Какой кошмар! — сочувственно отозвалась Гермиона.

— Какой кот? — удивилась Люсия.

Драко промолчал.

Когда все четверо поели и разместились с бокалами вина у камина, Малфой провёл ладонью по спине невесты и Грейнджер с удовольствием прижалась к нему, оставляя на щеке долгий нежный поцелуй. Что-то непривычно ёкнуло у Блейза в груди.

Забини по привычке обнимал Люсию за плечи, а утром выслушивал благодарность за особенно страстную ночь. В какой-то момент он напрягся, ожидая, что неглупая пассия догадается о реальной причине его возбуждённого состояния: о бесконтрольных фантазиях, в которых Блейз раздевал и доводил до хриплых стонов Грейнджер, а не Люсию, лежащую под ним на самом деле. Но девушка, видимо, была слишком счастлива, чтобы думать о плохом.

— Я надеюсь, твой кот найдётся, — бросила Гермиона в день «знакомства», и уже перешагнувший порог её дома Блейз обернулся. — Не тоскуй, Забини.

— Ты тоже не тоскуй, Грейнджер, — по-приятельски ответил он.

Гермиона улыбнулась. Кажется, по поводу одного из друзей Драко она беспокоиться перестала, а вот этот самый друг по поводу неё — только начинал.

— Я пойду.

Гермиона удивлённо замирает с тарелкой в руках.

— Не останешься на ужин?

— Нет, не сегодня.

Блейз прощается со Скорпиусом и, стараясь не смотреть на Гермиону, направляется к двери.

— Не тоскуй, Забини, — вдруг слышит он за спиной. Эти торопливо брошенные слова отдают искренним беспокойством.

Он делает глубокий вздох, разрываясь между необходимостью уйти и обречь себя этим на стоическое молчание как минимум до следующей встречи и желанием схватить наконец Гермиону за руки и держать, пока не дождётся от неё хоть толики ответного обожания. В этот раз — снова — Блейз не без труда выбирает первый вариант и просто говорит:

— Ты тоже не тоскуй… Малфой.

* * *

О том, что Драко погиб, Забини узнал лишь через четыре дня. В ночь после дня рождения Грейнджер он отправился в Грецию вместе с Каролиной, которую считал вполне подходящей на роль жены девушкой. Невеста была младше него на пять лет, она могла похвастаться отличной фигурой, а дополнительными бонусами стали её умелый рот и чувство юмора. В тот момент Блейз принимал солнечные ванны на балконе тёткиного особняка, лениво рисуя кончиками пальцев замысловатые узоры на открытой спине Каролины. Сова Панси приземлилась рядом, держа в клюве короткую записку.

Забини резко выпрямился, снова и снова перечитывая эти две строчки, и даже не слышал, как невеста испуганно спрашивала, что произошло.

Сразу по возвращении из Афин он пошёл к Гермионе.

Нет, Блейз не радовался, что Драко умер, оставив восхитительную женщину свободной вдовой. Он не был таким гадом. Забини перенёс болезненный удар, потому что после войны вдруг нашёл в Малфое, повидавшем много всего отвратительного, человека, близкого по духу, — а Блейз редко встречал таких людей.

— Пиши, если что, — сказал он Гермионе, и та, потерянная, бледная, кивнула.

Забини знал, что ему не напишут, потому что в гостиной столкнулся с Роном Уизли, а если бы пришёл в другое время, то, вероятно, встретил бы тут ещё и Гарри Поттера, Героя всего магического мира. За помощью было к кому обращаться.

Такого рода ненужность почти оскорбляла Блейза.

Возможно, это было нечестно, но Забини решил пойти в таком случае другим путём и почаще составлять компанию Скорпиусу, оставшемуся на некоторое время без значительной доли материнской заботы. Тем более они отлично ладили. Немного испуганный происходящим вокруг хаосом, мальчик всегда был рад видеть старого знакомого, и Джинни приказала Рону, чтобы он не игнорировал вот так открыто стук в дверь, когда Блейз снова пытался зайти.

В один прекрасный день, когда Гермиона поняла, что пора возвращаться к жизни и особенно — к ребёнку, она столкнулась с тем фактом, что лучшими друзьями Скорпиуса отныне являются Гарри, Рон, Джордж и Забин.

— Почему по фамилии? — озадаченно спросила она. — Скажи Скорпиусу, что ты Блейз, он переучится.

— Нет, — решительно возразил он. — Пусть я буду Забин, это забавно.

Гермиона покосилась на заваленного гостинцами сына и надолго о чём-то задумалась.

Забини предаётся беспорядочным воспоминаниям, сидя без дела в магазине коллекционных книжных изданий. Он устроился сюда почти сразу после того, как ему запретили проводить слишком много времени с миссис Малфой, в девичестве Грейнджер. Потребовалось увлечься работой, иначе с психикой определённо что-то случилось бы.

— Блейз, не надо приходить к моей жене.

Забини сохранил тогда внешнее равнодушие. Он знал, что однажды это произойдёт. Драко давно всем своим видом демонстрировал недовольство, но Блейз тянул время, притворяясь, что не замечает, и продолжал наносить визиты в дом Малфоев, оправдываясь собственными семейными проблемами, — просто чтобы смотреть на занятую работой Гермиону и говорить с ней.

— Как прикажешь, Драко.

Хозяин магазина кладёт перед Забини три книги в позолоченных обложках, просит восстановить поблёкшие чернила и подтвердить год издания. Блейз с готовностью опускает лупу на штативе, помещает на подставку первую книгу и взмахивает палочкой.

* * *

С последней встречи проходит четыре дня, и Забини замечает Гермиону со Скорпиусом у театральной кассы недалеко от своего места работы. Блейз борется с порочным желанием по-хозяйски приобнять Гермиону за талию и сделать вид, что не происходит ничего необычного. Вместо этого он медленно приближается к ним — наконец Скорпиус замечает его и дёргает за руку маму, склонившуюся над рекламными проспектами.

Когда Гермиона, немного растрёпанная, но спокойная, улыбается Забини, он очень жалеет, что не провернул свой шутливый фокус с объятиями.

— Куда-то собрались? — интересуется Блейз.

— Скорпиусу захотелось на кукольный спектакль, — объясняет Гермиона, убирая за ухо непослушную прядь, и Забини с наслаждением вслушивается в звуки её голоса, стараясь не упустить при этом и сути ответа.

— Что-то уже выбрали?

— Тут один классный, — встревает Скорпиус, тыча пальцем в большую колдографию с движущимися куклами, размещённую прямо на стенке кассовой будки.

— Пойдёте на этот? — уточняет Забини у Гермионы.

Она кивает.

— Ничего особенно интересного больше не нашла.

Блейз подходит к окошку и просит три билета, высыпая нужное количество золотых галлеонов. Он не имеет ни малейшего представления, как миссис Малфой отнесётся к его самовольной компании, и быстро косится на неё, пока кассир специальной машинкой выбивает на билетах дату и время. Гермиона, склонив голову в сторону сына, внимательно слушает какой-то его восторженный рассказ.

Прежде чем Блейз отходит от кассы и открывает рот, чтобы спросить, не против ли они взять его с собой, Скорпиус своим орлиным глазом различает в руках приятеля три билета.

— О, Забин, ты пойдёшь с нами? Круто! Вот, видишь эту куклу? Она точь-в-точь Бэтмен. Но мама говорит, Бэтмена знают только магглы, и вряд ли, конечно, спектакль про него, но всё равно интересно…

Блейз хмурится, изо всех сил стараясь понять, о чём тараторит Скорпиус, но тут Гермиона отвлекает Забини своим тихим смехом и тем, что непринуждённо проводит ладонью по его плечу.

— Не бери в голову, — успокаивает она. — Спасибо за билеты. Хотя мы могли бы и сами…

— Ерунда, угощаю, — отзывается Блейз, а плечо его горит, и в мыслях только одно:

«Чёртова женщина. Когда-нибудь я тебе всё скажу».

— Блейз! — испуганно воскликнула Гермиона Грейнджер, за два часа до начала своей свадьбы налетев на него в одном из коридоров замка, купленного Малфоем. — Прости, пожалуйста! Драко здесь?

— Нет, пока дома, — ответил Забини, совершенно не в силах перестать рассматривать её фигуру, облачённую в восхитительное свадебное платье. Заметив наконец, что на щеках Гермионы появился лёгкий румянец, Блейз торопливо поинтересовался: — Зачем ты тут бегаешь?

— Домовики валятся с ног, я решила немного помочь.

— Ты же… невеста.

Она ослепительно улыбнулась.

— Все остальные тоже при деле. Я почти закончила — скоро спрячусь и буду трястись от страха, как положено.

Блейз усмехнулся, проводил Гермиону взглядом до поворота и отправился выполнять какую-то просьбу Малфоя. Все два часа до начала торжества, во время него и потом, до самого предрассветного душа, Забини казалось, что он чувствует на своём костюме запах духов Грейнджер.

Он стучит и слышит, как Гермиона за дверью восклицает:

— Скорпиус, поторопись! Блейз уже пришёл.

Она открывает — по правде говоря, мало изменившаяся со дня двойного свидания, когда вот так же стояла в дверях, будучи невестой Драко. Но сегодня Забини чувствует, как у него болезненно перехватывает дыхание от одного только быстрого взгляда, почти бесцельно проскользнувшего по её неглубокому декольте и коленкам, едва прикрытым элегантным платьем.

— Подождёшь немного? — просит Гермиона виновато.

— Не переживай, успеем, — с улыбкой отзывается Блейз.

Гермиона приглашает Забини в гостиную, вытаскивает туда же Скорпиуса и, застёгивая на сыне клетчатый жилет, спрашивает:

— Не передумал идти на кукольный спектакль?

Блейз уверен, что никогда в жизни не пошёл бы туда, если бы не был так неизлечимо болен чужой женой.

— Я ни разу не смотрел кукольных спектаклей, — сообщает он. — Надо же когда-то это исправить.

Она неуверенно кивает. Забини замечает, что Гермиона вовсе не так спокойна, как ему казалось, и он принимается рассматривать её через половину комнаты в попытке выяснить, не спрашивая, откуда взялась эта непривычная неловкость. Миссис Малфой в последний раз убеждается, что Скорпиус готов, — и Блейз разрешает себе крошечную, весьма скромную надежду, что Гермиона испытывает хотя бы часть того волнения, которое он привык наблюдать у влюблённых в него женщин.

В зрительном зале Скорпиус, невзирая на строгие просьбы матери вести себя спокойно, буквально запрыгивает на крайнее из трёх купленных мест.

— Не хочешь сесть посередине? — спрашивает сына Гермиона нарочито беззаботным тоном.

Но Блейз теперь слишком внимателен к ней — и знает, что за невинным уточнением может скрываться почти паника.

— Нет, моё место! — безапелляционно заявляет Скорпиус, сильно напомнив обоим взрослым своего отца.

Гермиона смиряется и садится рядом с сыном, Блейз занимает соседнее кресло.

Он наблюдает, как на сцену выплывают по воздуху волшебные куклы, едва различает, кто кому враг, кто кому друг, запоминает имя главного героя, чтобы потом было что обсудить со Скорпиусом. А затем слегка меняет положение и садится так, чтобы их с Гермионой плечи соприкасались.

Он решает, что больше не хочет быть отличным приятелем, верным товарищем и понимающим другом.

Блейз чувствует, что Гермиона напряглась. Он пытается прислушаться к её дыханию, и кажется, что дышит она тяжело. Забини думает протянуть руку: всего несколько дюймов, и можно дотронуться пальцами до её коленки… Но на сцене происходит что-то уморительное, Скорпиус заливисто хохочет, так что Блейз в одно мгновение понимает, что ему надо остановиться.

Хотя он никогда не останавливался, если хотел женщину, ни по какой из уважительных причин.

«Всё из-за тебя, Грейнджер», — на автомате проносится в голове.

На выходе из театра Гермиона замирает, удерживая Скорпиуса рядом, и смотрит на Блейза каким-то совсем беззащитным, но многозначительным взглядом.

«О чём ты просишь меня?» — думает Забини.

— Хочешь зайти на чай?

Она не просит соглашаться — она умоляет отказаться. Впервые за всё время их общения Гермиону, похоже, начинает смущать компания Блейза.

Но он решает, что больше не хочет быть отличным приятелем, верным товарищем и понимающим другом, — и соглашается на чай.

Утомлённый активным обсуждением спектакля, Скорпиус клюёт носом за столом, и Гермиона укладывает его спать. Блейз игнорирует правила этикета и ждёт в гостиной. Вернувшись через пятнадцать минут, Гермиона останавливается рядом, положив руку с обручальным кольцом на кожаную спинку дивана; взгляд её устремлён в сторону детской так, словно оставленное там сокровище в любой момент могут украсть.

— Однажды они сказали Драко, что им нужен внук от чистокровной волшебницы, — вдруг говорит она устало. — Люциус и Нарцисса. Мы тогда уже два года были в браке. Они сказали, это не помешает.

Забини подавляет мимолётное бессовестное чувство, что ему не нравится сейчас говорить о Малфое. Он молчит, ожидая продолжения, но Гермиона вздыхает, качает головой и, очевидно, разгоняет вокруг себя дымку воспоминаний.

— Может, хочешь что-нибудь покрепче чая? У меня есть бутылка огневиски. Сама я не пью, стоит без дела.

Блейз кивает.

— Налей немного.

Они снова на кухне; Забини стоит со стаканом у стола, Гермиона прислоняется плечом к высокому шкафчику, полному семейной посуды. Она на секунду переводит глаза на Блейза — умные и внимательные глаза, это передалось Скорпиусу от матери.

«Скажу это сейчас».

— Я влюблён в тебя. Давно и серьёзно.

Она вздрагивает и приглушённо произносит:

— Я знаю.

Пару мгновений Блейзу кажется, что он ослышался.

— Откуда? — спрашивает он.

Лёгкая, почти незаметная улыбка трогает её губы, но тут же исчезает.

— Ты серьёзно? — так же тихо отзывается Гермиона.

Забини молчит, взвешивая, выгодно ли для него очередное проявление её всезнайства. Не то чтобы он весь год перебирал в голове возможные сценарии этого разговора — но если бы и делал так, то, пожалуй, посчитал бы подобный поворот самым затруднительным. Какой смысл от такого топорного обмена фактами?

— Я как раз планировала это обсудить…

Блейз напряжённо прислушивается к каждому слову, забыв про тающий лёд в своём огневиски, но она вдруг замолкает и выглядит при этом почти отчаявшейся.

— Я бы хотел знать, насколько безнадёжна моя ситуация, Гермиона, — собравшись с мыслями, говорит Забини.

В умных и внимательных глазах появляется откровенная боль, и Гермиона качает головой.

— Я прошу тебя не пытаться добиться от меня взаимности. Потому что…

— Из-за Драко?

Блейзу кажется, что он идёт в десятке ярдов над бурлящей рекой, и у хлипкого висячего мостика нет даже самых простых перил. Каждая секунда молчания всё сильнее расшатывает мост, но больше всего его беспокоит, что стоящая на берегу Гермиона отвернётся и пойдёт прочь от реки, удаляясь всё дальше и в конце концов растаяв в воздухе.

— Я правда любила его.

— Я не сомневаюсь, — тут же откликается Забини. — И вы были счастливы вместе. Но теперь ты одна, так распорядилась несправедливая и жестокая жизнь. И я хочу быть рядом.

Гермиона быстро стирает скатившуюся на щёку слезу и выпрямляется, беспомощно оглядывая кухню в поиске хоть каких-нибудь срочных дел. Но Блейз отставляет стакан, делает шаг и аккуратно берёт её за руки, препятствуя любому проявлению суматохи. Она избегает смотреть ему в глаза.

— Гермиона, скажи просто и честно, по-гриффиндорски, что ты чувствуешь ко мне? — взвешивая каждое слово, спрашивает Забини. — Есть ли хоть небольшая симпатия?

Она молчит, глядя куда-то в сторону.

— Никто не услышит тебя, — добавляет он. — Не осудит за отсутствие духовных ценностей, нарушение моральных норм и всё такое. Мы здесь одни.

Забини едва не говорит «Мы здесь одни, Грейнджер», потому что часто называет её так про себя, но вовремя останавливается, справедливо полагая, что ни к чему хорошему это не приведёт.

— Гермиона…

— Блейз, — мучительно выдыхает она, — ты очень умный мужчина, очень красивый и часто бываешь со мной и Скорпиусом…

Проходит минута, очередная расшатывающая над рекой минута, но Гермиона так и не заканчивает мысль.

— Пока всё, что ты сообщила, я и так знаю.

Оттого, что Забини нервничает, это звучит слишком резко, так что Гермиона наконец отрезает:

— Не надо.

И вытягивает свои руки из его рук.

Он не может понять, это кровь шумит в ушах или мост разрушился и бурный поток наконец принял бренное тело Блейза в свои объятия.

— Я пойду. Спокойной ночи.

Он не знает, что ещё может сейчас сделать, но, вернувшись в свой дом, всё равно жалеет.

* * *

— Почему? — спросила Гермиона, когда Забини рассказал ей, что передумал жениться на Каролине.

После смерти Драко Блейз всё откладывал и откладывал свадьбу, а в один прекрасный день просто отменил всё. Каролина была растеряна и испугана, она пыталась выяснить, что случилось, предлагала пойти к колдопсихологу, если гибель друга так сильно отразилась на его желаниях и чувствах… Но Забини не слушал её и был, как всегда, немного жесток. Просто взмахнул несколько раз волшебной палочкой и собрал все вещи бывшей невесты в чемодан.

— Она просила поговорить с тобой, — призналась Гермиона.

— Говори, если хочешь.

Миссис Малфой нахмурилась.

— Я знаю, что Каролина любит тебя, Блейз, и что не стоит вот так рубить с плеча.

— Но если любит только один — этого недостаточно, верно?

Гермиона посмотрела на него долгим недобрым взглядом, и на этом разговор закончился.

«Теперь ты знаешь. Что дальше?»

Перед Забини появляется очередная стопка книг с потускневшими чернилами, и лупа опускается на штативе, а волшебная палочка лёгким профессиональным движением руки Блейза вырисовывает в воздухе замысловатую фигуру.

Он не видел Гермиону больше месяца и всякий раз, когда задумывается об этом, не может понять, как до сих пор не сломался. Первое время Забини каждый день смотрел в сторону театральной кассы, выходя с работы, а потом отучил себя и от этого.

Гермиона не собирается или трусит отвечать на его чувства — в любом случае не видеться с ней и со Скорпиусом чуть менее больно, чем снова стоять рядом и предлагать безвозмездную дружбу.

— Блейз, я пошёл, — говорит хозяин магазина, набрасывая на плечи объёмную мантию. — К тебе тут гостья.

И Забини знает, кто это, ещё до того, как Гермиона появляется в поле зрения и обращается к нему с тихим приветом.

— Ищешь кому-то подарок? — предполагает Блейз.

— Нет, — отзывается она, немного помедлив. — Скорпиус думает, ты на него обижен.

Забини убирает лупу и поднимает глаза.

— Ты ведь сказала, что на самом деле это не так?

— Сказала. Но ему от этого не легче. Он скучает.

«Вот оно, это слово, — думает Блейз. — Всё никак не мог подобрать…»

— У него ведь день рождения на следующей неделе, я обязательно приду.

Гермиона ничего не отвечает. Молча постояв какое-то время и не дождавшись от Забини милостивого приглашения к беззаботному разговору, она снимает мантию, на которой ещё тут и там белеют снежинки, и пододвигает к столу пустой стул.

— А как насчёт меня? На меня ты обижен?

С глубоким вздохом Блейз окончательно откладывает требующие его внимания книги. Он напряжённо размышляет о том, зачем пришла Гермиона. В конце концов, обида, если бы это была она, сыграла бы обоим на руку, — злиться гораздо легче, чем ощущать эту непонятную смесь чувств, и так проще навсегда закрыть тему взаимности.

— Нет причин обижаться, Гермиона, — заявляет Забини.

— А по-моему, их предостаточно.

Он по старой привычке скользит по ней взглядом, уделяя особое внимание бледной шее с серебряной цепочкой; закреплённый на ней кулон скрыт где-то за вырезом белоснежной рубашки.

— Чего ты от меня хочешь? — напрямую спрашивает Блейз.

— Мне нужно время…

Забини качает головой, неожиданно готовый к такой просьбе.

— Нет.

Ему кажется, что на мгновение в глазах Гермионы проскальзывает растерянность, но она тут же берёт себя в руки.

— Я ждал долго, ждал смиренно, а мне это, по правде говоря, несвойственно. Я делал это для тебя. И всё, что прошу взамен, — сказать, нужен я тебе или нет, а не держать, как щенка, на привязи.

— Я понимаю, — шепчет Гермиона.

Забини выравнивает собственное дыхание, впервые за весь день рассматривая припорошенную снегом улицу за окном.

Гермиона наклоняется чуть ближе, делая вид, что заинтересована коллекционными изданиями на рабочем столе, и признаётся:

— Мне тоже тебя не хватало. Ты стал важной частью нашей жизни, Блейз.

Он ощущает лёгкое победное чувство, но не подаёт виду.

— Польщён. И рад быть полезным.

— Зачем ты так…

Забини выпрямляется, секунду медлит, а потом протягивает руки и придвигает стул вместе с Гермионой ближе к себе. Она невольно выпрямляется и хватается за стол.

— Блейз, я…

Он поднимает кончиками пальцев её подбородок и так легко, так осторожно прикасается к губам Гермионы своими, что она замирает, не дыша.

— Я не собираюсь ничего делать, если ты этого не хочешь, — тихо обещает Забини и повторяет свой невинный приём.

Проходит каких-то пара секунд, прежде чем Блейзу становится ясно: стена, которую Гермиона выстроила между ними, действительно состояла лишь из материй её прошлого; и каким бы блаженным или сложным ни было это прошлое, какую бы тоску Малфой-Грейнджер не испытывала по отобранному судьбой счастью, стена оказалась непрочной, она становилась всё тоньше с каждым днём без ведома хозяйки.

И Гермиона отвечает на поцелуй с такой отчаянной нежностью, что Забини кажется, у него слетает крыша.

Он не помнит, как его ладони оказываются у неё под рубашкой, а её руки — у него на ремне; как коллекционные издания быстро отодвигаются на другой конец длинного стола и на дверь набрасывается запирающее заклинание. Гермиона так близко к Блейзу, как обычно была только в его фантазиях и мечтах. Пока торопливо решается вопрос с одеждой, она целует Забини в шею и среди тихих стонов различается:

— Прости… Ты нужен… Правда нужен…

Минут через тридцать она собирается уходить, педантично застёгивая тёплую мантию на все пуговицы. Блейз, откинувшись на спинку стула, наблюдает за ней, не пропуская ни одного движения красивых рук. Он не знает, как себя чувствует. Он испытывает почти счастье, но что-то колется, как неудобный шов на одежде, и мешает по-настоящему насладиться моментом.

Уже полностью готовая, Гермиона бросает на него задумчивый взгляд и подходит, чтобы оставить на губах поцелуй. Блейз на несколько секунд задерживает её рядом.

— Я зайду как-нибудь в гости, — говорит он.

Гермиона кивает и, явно не удержавшись, пропускает между пальцами его волосы, аккуратно приглаживая их после собственноручно устроенного беспорядка.

— Приходи поскорее, — отвечает она. — Скорпиус не всё рассказал тебе про Бэтмена.

В голове у Забини быстро проскакивает несколько беспокойных мыслей, и самая мучительная остаётся в лидерах. Если Гермиона всего лишь ищет сыну нормального отца и использует для этого удобные средства, Блейз отлично подходит. Только вот это не совсем подходит Блейзу.

Он встаёт, а Гермиона не двигается с места, так что между ними остаётся каких-то несколько дюймов.

— Может, скажешь что-нибудь ещё? — вкрадчиво интересуется Забини. Большим пальцем он скользит по щеке Гермионы, постепенно спускаясь к цепочке на шее. Кожа её гладкая и всё ещё горячая от недавних касаний.

Дыхание Гермионы отчётливо сбивается, и Блейз доволен этим. Он медленно прижимает её к себе за талию. Едва касаясь, обрисовывает кончиком языка форму её ушной раковины.

— Блейз… — то ли стонет, то ли выдыхает Гермиона.

— М-м? — намеренно спокойно отзывается Забини.

— Завтра Скорпиус весь день у Молли.

Теперь мычание Блейза приобретает интонацию вежливого удивления. Его руки заново исследуют всё тело Гермионы, скрытое под мантией, и есть что-то особенно сексуальное в том, что оба они полностью одеты, но уже снова сильно взволнованы.

— Блейз… — повторяет она.

— Да, Гермиона?..

— Я не должна… Но, кажется… Кажется, влюбляюсь.

И Забини прекращает игру. Он целует Гермиону со всем жаром, на какой способен, доводя её до умоляющих всхлипов, — и больше не собирается сдерживаться. Потому что Блейзу это, по правде говоря, несвойственно.