А Hell of a Team (джен)

О, нет. Так не должно быть. Нисколько.

Но с нами в последнее время такое часто происходит. Дела идут не так, как надо. Не так, как мы этого хотим. Добро пожаловать в Апокалипсис.

Уже наступил вечер. Я лежу на земле в грязи, листьях и корнях деревьев, в порванной рубашке, и с поцарапанной кожей, поэтому не вся эта сырость, которую чувствую под моими руками — это грязь или дождь.

Сэм стоит передо мной. Я знаю это, потому что вцепился в его штанину, пытаясь сесть. Это не очень хорошо работает. Он держит в одной руке мачете, а другой рукой машет нашему противнику, как бы говоря: «Вот он я, подойди и возьми».

Проклятое дерево-монстр!

— Что случилось? А? Боишься выбрать кого-то своего размера? — издевается Сэм.

А я пытаюсь справиться с болью, чтобы снова встать.

— Я слышал о тюльпановых деревьях, слышал о райском деревце, но никогда не слышал о курином дереве, — продолжает издеваться Сэм. И у меня такое чувство, что ему это действительно нравится.

— Сэм? — пытаюсь предупредить его, потому что, может быть, провоцировать дерево высотой в шестьдесят футов, шириной в тридцать футов не такая хорошая идея. Особенно, когда оно может ходить, рычать и ненавидеть. И прямо сейчас оно, кажется, ненавидит меня. Один длинный, резкий взмах веткой, который я не заметил, и вот я истекаю кровью, задыхаюсь и пытаюсь побороть головокружение. — Сэм!

— Все в порядке, Дин. Я рядом.

Замечательно. Он рядом. С мачете в руке, огнемет стоит у его ног. А перед ним — разозленное дерево, которое может ходить.

Это нехорошо. Нисколько.

Я кое-как пытаюсь встать на ноги, опираясь, к счастью, не о живое дерево, и наклоняюсь к Сэму. Потому что мне нужно опереться хоть обо что-то. Обо что угодно. Только ничего не работает, и я снова на земле, в грязи, стою на коленях, пока мой младший брат защищает меня.

— Давай нападай, полено, — нарывается Сэм на врага, из которого мы могли бы построить дом.

Но «большой и крепкий», кажется, смотрит только на меня. И это довольно загадочно и очень жутко. Не знаю, почему оно не замахивается на Сэма, стоящего прямо передо мной. Он гораздо большая цель чем я, но все, что брат получает — это рычание и какое-то движение, будто дерево пытается посмотреть Сэму через плечо на меня. Только Сэмми не позволяет.

— На этот раз выбрал не тех охотников, не так ли? — ору я. Кто знает, встречал ли это уродец других охотников, но мы точно не те охотники, с которыми стоит связываться.

— Дин, не зли его.

— А какого черта, по-твоему, ты делаешь?

— Ну, он не меня хочет прикончить.

Сэм немного поворачивает ко мне голову при ответе, и скорее всего Барки решил этим воспользоваться, но мой брат резко поворачивается к нему, выпрямляется во весь рост и замахивается мачете. Я слышу треск веток и вой, который звучит как ревущий ветер над открытыми бутылками.

— Вот так, попробуй еще раз, — кричит Сэм.

По-видимому, эта штука угрожала людям еще до Колумба, если верить рассказам коренных американцев. Кромсая и разрывая людей, когда это возможно, убивая их, когда захочет. В книгах говорилось, что этот лес пересекал всю землю от Азии до Северной Америки, когда континенты все еще были связаны. Но сейчас, все, что я знаю, это то, что дерево перед нами большое, злое и живое.

— Ты можешь встать? — спрашивает меня Сэм.

— Стараюсь. — Это все, что я мог ответить.

— Не надо, если не можешь.

Ага, конечно. Замечательно. Я просто горю желанием оставаться на земле в грязи, где древний разозленный дух дерева наступит на меня, если не сможет достать меня другим способом. Но он не идет мимо Сэма, даже не пытается.

Если я встану, мы можем добраться до машины. Сомневаюсь, что даже дерево-монстр в состоянии обогнать Импалу. Поэтому снова вцепляюсь за брючину Сэма, размазывая грязь, кровь и вялые коричневые листья по джинсе. Затем хватаюсь за заднюю часть его куртки и, наконец, я стою. Может, не слишком устойчиво, но когда собираюсь сделать шаг, чтобы Барки увидел меня, рука Сэма отталкивает меня назад.

Так не должно происходить. Я всегда стою впереди. Я беру на себя монстров. Я защищаю Сэма. Вот и все. Дело закрыто. Конец истории.

И вдруг, я снова лежу на земле, так быстро, что это даже не смешно, хотя клянусь, что слышу смешок Барки. Или какой-то звук, который звучит как смех. Не глядя на меня, Сэм протягивает руку назад, пока другой держит мачете.

— Я использовал как зубочистку деревья побольше тебя. Это сухая гниль или я просто пугаю тебя до устрачки? Бьюсь об заклад, внутри ты всего лишь мягкая древесина, не так ли? Хорошо, что деревья размножаются бесполым путем.

Где мой невинный младший брат научился так говорить?

Сэм машет рукой перед моим лицом, желая, чтобы я ухватился за его запястье. И когда я это делаю, каким-то образом, ему удается поднять меня на ноги, не вывихнув себе плечо. Плечо, за которое я теперь должен держаться, чтобы оставаться на ногах, пока мир вращается.

— Назад, — говорит Сэм, еще раз взмахнув мачете.

Я решил уточнить:

— Я или Барки?

— Что?

— Ты говоришь со мной или с деревом?

— С тобой. Назад.

— Ну и ладно. Не обязательно кричать на меня.

Я делаю шаг назад, пытаясь не столкнуться с ближайшим деревом в море деревьев. Властный Сэм. Младший братишка. Тем не менее, это лучше, чем бесстрастный младший брат, который был рядом со мной последние пару месяцев. Бесстрастная, совершенно пустая оболочка рядом со мной. Я бы отследил это живое дерево еще несколько недель назад, если б знал, что это все, что нужно, чтобы вернуть Сэма к жизни.

Сэм тянется вниз, чтобы схватить огнемёт, а Барки пытается схватить меня. Но Сэм снова рычит и замахивается мачете, точным ударом попадая в руку дерева. В ветку. Ладно, без разницы. Мачете торчит там, а Сэм пытается вытащить его, но оно застряло. Дерево пытается освободиться из хватки Сэма, но Сэм висит намертво. Я уверен, что он не сможет вытащить мачете из дерева, особенно одной рукой. Но он это делает. Дерево даже не смогло поднять его от земли. Пара рывков и мачете на свободе, а Барки по инерции шатается назад.

Вот что происходит, когда монстр встречается с моим Йети.

— Назад, — повторяет мне Сэм.

О, я бы и рад. Но все еще держусь за его плечо, все еще истекаю кровью и все еще стою на резиновых ногах, на неустойчивой земле. Но заставляю ноги двигаться назад, шаг за шагом, чувствуя камни, корни деревьев и все остальное, из-за чего снова могу свалиться на землю.

Я нащупываю у себя в кармане ключи от машины, но не собираюсь вынимать их, пока мы не окажемся в Импале. Еще не хватало потерять ключи здесь, в сумерках, у ног сердитого дерева. Мне это точно не нужно. Барки и так на меня зол, не хватало еще, чтобы и Сэм разозлился. Поэтому я оставляю ключи в кармане и продолжаю отступать назад. Один шаг здесь, следующий шаг там, крепко вцепившись Сэму в куртку.

Мы добираемся до более густой части леса, чем поляна, на которой обитал Барки. Мы смогли немного от него оторваться, потому что даже идущее дерево должно замедлиться, идя сквозь не ходячие деревья. Машина где-то в ста пятидесяти футах от нас. Мы легко можем сделать это. Ну, может быть, не так легко, но до тех пор, пока дерево-монстр должно выбрать свой путь сквозь другие деревья, у нас все может получиться. И думаю, что до нашего лиственного друга тоже это доходит, потому что он склоняется и рычит, потянувшись к нам — ко мне — ветками.

— Твоя кора может и уродливая, но дыхание это просто отстой, — снова начинает издеваться Сэм.

Интересно, неужели деревья, даже монстры-деревья, понимают английский язык? И как только я об этом подумал, происходит кое-что действительно страшное, а, учитывая наш послужной список, это о чем-то говорит: Барки, по-видимому, устал быть милым и толкается мимо сосны, которая с треском и грохотом падает прямо на нас.

— О, черт. — Кричит Сэм.

В первый раз за сегодняшний вечер он поворачивается спиной к дереву из ада, хватает меня за руку и бежит. У меня все еще кружится голова, но унция решимости Сэмми стоит фунта моих усилий, и в течение нескольких секунд мы почти дома. Затем, раздается звук падающего дерева, буквально прямо на нас. В одну секунду — я бегу изо всех сил, а в следующую — я снова валяюсь в грязи, за огромным камнем, Сэм лежит на мне, прикрывая своим телом. Я едва успеваю вдохнуть, прежде чем сосновые иголки и шишки падают на нас, вместе с ветками. Даже удивительно, как мы не превратились в шашлык на вертеле.

— Двигайся, — говорит Сэм, поднимая меня.

Он тянет меня через эти сосновые ветки в менее густой лес, и я смутно задаюсь вопросом, находится ли мачете где-нибудь в опасной близости от меня. Так, мы проходим последние пару десятков ярдов через открытое пространство, переходим мелкий ручей, и наконец, добираемся до Импалы.

— Садись в машину, — приказывает мне Сэм. Позади нас можно услышать, как Барки выламывает полдюжины других деревьев, стоящих у него на пути. — Оно не сможет достать тебя, если ты будешь в машине.

Я заколебался. Частично от того, что не люблю, когда мной командуют. Я, конечно, рад, что Сэм нашел что-то, от чего пришел в себя, но давайте будем реалистами.

— А что, если оно все же попытается? — спросил я. — Оно поцарапает машину.

Сэм так смотрит на меня, что я опасаюсь, что у него глаза выскочат из орбит.

— Ты, правда, идиот или просто прикидываешься? — рявкает он. — Садись в чертову машину!

— Я не оставлю тебя здесь с ним, — уперся я. — Мы оба садимся в машину и едем за помощью, чтобы прикончить этого урода, или мы оба остаемся и убиваем его прямо сейчас.

Да, но вот только прямо сейчас, Сэм мог бы насильно посадить меня в машину, и я вряд ли смог бы его остановить. Наверно он собирался попробовать, но Барки ломает последнее дерево между ним и нами. Оно приземляется близко к машине, и я думаю, что действительно появится царапина. И когда между нами и этим монстром ничего больше нет, тогда у нас остается не так много вариантов, кроме того, что мы делаем лучше всего. Поэтому Сэм бросает мне мачете, хватает огнемет, и мы готовимся.

Однако чудище колеблется, стоя прямо у ручья. Дерево останавливает свой путь разрушения и, кажется, обдумывает, что делать дальше. Шагающее, рычащее, сердитое дерево — это довольно жутко, но шагающее, рычащее, сердитое дерево, которое останавливается, чтобы обдумать свои дальнейшие действия — это еще страшнее. Особенно, когда, кажется, что оно смотрит на меня.

— Ну же! — кричит на него Сэм. — Я как раз хотел себе сделать пару карандашей.

Он стоит передо мной и это хорошо, потому что я ухмыляюсь над его насмешками и бравадой. Сегодня утром он был куском несчастья и сожаления, сидел в машине, молчаливый и далекий. Теперь я не могу заставить его заткнуться, чтобы он не провоцировал ужасный кошмар Поля Баньяна. Это Сэм Винчестер, которого я знаю и люблю.

У дерева, по-видимому, нет таких же чувств к Сэмми, как у меня, потому что оно игнорирует его и не делает ни одного шага ближе. Оно смотрит на меня и ворчит на своем языке, но не приближается. Оно, должно быть, знает, что у Сэма есть то, что может его уничтожить, поэтому делает шаг назад. Но мы не можем снова отпустить его в лес.

— Эй, Барки! — кричу я и обхожу Сэма. — Эй, сюда! Ты хочешь меня? Тогда прийти и возьми!

— Дин, не надо, — пытается остановить меня Сэм, но это единственный способ. Мне нужно быть впереди. Я должен взять на себя это чудовище.

— Ты хочешь меня? Вот и я.

Барки заглатывает наживку и приближается, пытаясь добраться до меня, через ручей. Он достаточно далеко от других деревьев, чтобы мы могли его поджечь, не опасаясь спалить весь лес. Он приближается достаточно близко, когда Сэм поджигает его и ночь ярко освещается пламенем. Звучит возмущенный вой, словно грузовой поезд, несущийся на нас. Пламя и искры взлетают в небо и падают на землю, и у нас есть полсекунды, чтобы полюбоваться плодами своих трудов, прежде чем реальность вступает в свои права.

— Нам лучше убраться отсюда, пока кто-нибудь не пришел проверить огонь. — Говорит Сэм.

Я бросаю ему ключи, а он бросает мачете и огнемет в багажник, затем запихивает меня на пассажирское сиденье, и садится за руль. Мы уезжаем оттуда, чтобы попасть в самое дальнее место, до которого можем добраться в кратчайшие сроки.

Как только представляется возможность, Сэм заворачивает на заправку, и в туалете осматривает мое плечо.

— Нужны швы, но я не буду делать этого здесь. Бог знает, какие микробы я могу занести в рану, если начну шить тут.

Так что он промывает рану водой и обматывает плечо марлей, и мне не нравится тишина, которая приходит с первой помощью.

— Чувак, ты прикончил то дерево практически одной рукой.

Я говорю это с гордостью, потому что и правда горжусь им. Сэм только мрачно смотрит на меня, продолжая обматывать мое плечо бинтом. Наконец, когда он становится позади меня, где я не могу видеть его, он говорит:

— Он не добрался бы до тебя. Этого не случится. Я бы не допустил этого.

Когда Сэмми поворачивается мне я понимаю, что он стал самим собой.

— Ты назвал его Барки? — усмехаясь спрашивает он.

Я пожимаю плечами, что оказывается болезненно плохой идеей.

— Это казалось уместным.

Он улыбается, но это усталая улыбка. Мы садимся в машину и возвращаемся на дорогу. Сэм снова молчит. Может быть, это истощение. Я тоже измучен и мне больно, но все же чувствую себя хорошо. Потому что мы выполнили свою работу и довольно неплохо, скажу я вам.

Мы едем несколько часов в темноте. Около полуночи Сэм завернул в мотель и вышел снять нам комнату. Он устало передвигает ногами, и выглядит несчастным, но когда возвращается в машину через несколько минут, на лице у него маленькая улыбка.

— Что?

— Я видел новости по телевизору в офисе. Кажется, в государственном лесу, в нескольких часах езды отсюда, была ужасная буря. Из ниоткуда молния ударила в дерево, и оно зажглось. Они думают, что через лес прошел торнадо и повалил целую кучу деревьев. Похоже, что это было действительно плохо.

— Рад, что нас там не было.

— Я тоже, — ответил он, — мы адская команда, да?

— Точно.

Мы вошли в наш номер, и Сэм зашил мое плечо. Я сделал ему кофе, и мы заснули, смотря канал погоды, где говорили о торнадо и случайных ударах молнии.