Адский рейс (гет)

Очищение

Терзаемая кучей гонений, скованная предрассудками и внутренней, никому не нужной болью, она, будучи в коротком облегающем ее черном платье, с легкостью запрыгнула на любезно подставленное ей кресло грозного мотоцикла. Она никогда не видела зверя, подобного этому свободному скакуну, ни разу не трогала, не гладила спину подобной металлической лошади, мышцы которой не знали усталости и боли.

Осторожно, боясь спугнуть могучее животное, она легко потрепала его по черной холке и обхватила ногами спину, ничуть не заботясь о том, что ее короткая юбка может задраться, обнажив молочно-белые бедра. Она аккуратно сдвинулась на круп, удивленно отметив, что на таком коне можно и не касаться сидящего за рулем всадника, готовящегося направить своего скакуна в бездну. Обернувшись, он холодно сообщил, что держаться нет смысла: с этого коня она не упадет никогда. В его взгляде сквозило привычное ей безликое равнодушие. На удивление тепло улыбнувшись в ответ, она сообщила чуть сгорбленной кожаной спине, кивнув в сторону темной фигуры, стоящей неподалеку:

— Он исполняет мою мечту!

Спина вздрогнула, но не развернулась, бросив через плечо:

— Вы можете попрощаться.

Она взволнованно схватилась за локоть всадника:

— Мы больше с ним не увидимся?

— Такими нет, — грубо оборвал он, сбросив с локтя ее тонкую кисть. Но она уже почти не слушала, ей на затылок опустилась теплая рука, притянувшая к себе, чтобы коснуться чуть влажной щеки шерховатыми губами.

— Береги себя… — прошептал еле слышно ее личный посланник Ада, крепче сжимая ее в объятиях. Она мягко приподняла его острый подбородок и, не закрывая глаз, впилась в его губы последним, желанным поцелуем.

— Прощай, Арий. Еще увидимся, — и, кинув быстрый взгляд на впередисидящего мужчину, лихорадочно добавила, — если ты меня узнаешь.

— Это ведь ненадолго, я не успею тебя забыть! — в голосе пролетело невесомое удивление, заглушенное уязвленным мужским самолюбием, а вороные глаза опасно сверкнули.

Погладив Ария по щеке, чтобы убрать этот горячий огонь, уже зарождающийся в нем и готовый покарать всякого, она скрыла свой испуг, которого, однако, не хотела признавать, а оттого безотчетно его страшилась.

Конь под ней вдруг зарычал. Она окинула взглядом создающего мрачное впечатление Ария и, отправив ему ментальное «Спасибо!», отвернулась окончательно, мысленно храня образ любимого дьявола. Она знала одно: он страшен лишь внешне…

Ее вдруг дернуло назад, Арий исчез, а ветер всколыхнул тяжелые, хоть и короткие, темные волосы. Но она не сдвинулась ни на йоту, будто приклеившись к металлическому крупу разгоняющейся лошади. Засосало под ложечкой и в горле встал ком от нахлынувшего страха, но в то же время по груди разлилось теплое блаженное волшебство: мечта ее пришла в исполнение. Она не верила, до последнего не надеялась, что такое возможно, но нет — Арий сломал систему, переломил ход событий, изменил будущее и дал ей возможность жить.

Вскоре мотоцикл развил такую бешеную скорость, что она боялась открыть глаза, осознавая: ветер и пыль лишат ее возможности видеть вообще. Она понимала, что они уже далеко от тех мест, которые она всегда знала, и желание посмотреть одолевало ее все сильнее с каждой минутой. Ветер хлопал ее волосами, платье бесстыдно забралось на пару дюймов вверх по ногам хозяйки, а ее руки невольно ослабели, пальцы разжали свою стальную хватку, как вдруг вместе с внезапно раскинувшимися в стороны руками, распахнулись ее голубые глаза.

Вопреки ее ожиданиям, она все видела: ей не мешал ветер, пыль, на удивление, не резала, только вдруг в сердце что-то сильно кольнуло, заставив ее ненадолго задохнуться от боли, свернувшись в комочек. Но не успело пройти и десяти секунд, как ее раскинуло обратно, а из груди вырвалось почти против воли: «Свобода!!!».

Всадник на секунду обернулся к пассажирке, отметив, что она крепко сидит, спина прямая, руки раскинуты в стороны, подбородок поднят, а взгляд неистово шарит по меняющимся окрестностям, впитывая малейшие детали. Он удовлетворенно усмехнулся, отвернувшись, а вместе с ним надсадно заржал его верный конь. Это явно могло что-то значить, но ей было не до того: она наслаждалась подаренным полетом.

Глаза неистово слезились, но она даже не замечала этого, восхищаясь скоростью, ощущением, что теперь ей все подвластно. Всадник еще раз обернулся и произнес, а ветер почему-то не сдул его слова: «Ты сказала, что впервые, а твой мужчина исполнил этим твою мечту, потому готовься!».

Скорость еще больше увеличилась, да еще так, что у пассажирки закружилась голова от умопомрачительных ощущений. Она поняла, что никогда не забудет этого волшебного, восхитительного чувства. Она потом расцелует Ария, будет носить его на руках, если сможет, потому что он, лишь он единственный ей ничего не обещал, а просто взял и сделал. Сюрприз и в то же время победа. Она осознала: она действительно любит этого мужчину и не может его потерять…

Глаза начали слезиться еще сильнее, и она отвернулась, чтобы проморгаться, пока ветер будет дуть ей в затылок. На раскрасневшемся от счастья лице отразился ужас. За мотоциклом тонкой вязью тянулись три черные нити, концы которых были прикреплены к уголкам ее глаз и сердцу. Она попробовала их коснуться, но рука прошла насквозь, хоть и почувствовалось обжигающее тепло, тут же зализываемое ветром. Она ошарашенно повернулась обратно к водителю, но впереди ничего не было, а кожаная спина оставалась все такой же невозмутимо неподвижной. Вновь повернувшись, она отметила, что нить из сердца стала много больше, как вдруг на ее глазах из ногтя на безымянном пальце правой руки выползла еще одна, добавившись к остальным, которые давно оставляли за мотоциклом загадочный черный шлейф. На ощупь она была такой же, только толщиной пока была меньше других дымчатых нитей.

Девушка отвернулась, закрыв глаза, уверенная, что все ей померещилось. Решив, что не стоит придавать этому большого значения, она вновь отдалась всем чувствам этого удивительного путешествия. Как вдруг ее вновь рвануло, на этот раз вниз, заставив испуганно схватиться за металлического коня и распахнуть глаза. Вороной жеребец отрастил себе огромные крылья и теперь уверенными плавными движениями взмывал в воздух. Она не понимала, что творится: «Но разве я не на мотоцикле?». Попыталась открыть глаза, и они у нее открылись, хотя до того и так были открыты. Обернувшись, она заметила, что черный шлейф за ее спиной заметно вырос: руки, ноги — все оставляло за ней легкий текучий туман. Теперь это было похоже на то, будто за ней развевается тонкая черная ткань ее большого шелкового платья, только вот это явно не была она. Шлейф за спиной все рос и рос, и она решила отдаться реальности, не желая мириться с происходящим — слишком все было непонятным. Она вновь повернулась к водителю и, еще крепче схватившись за холодный металл, вновь закрыла глаза.

На душе стало легче. В мыслях все чаще и чаще стали мелькать решения ее бытовых проблем, а мышление стало принимать мечтательную форму. Вдохнув глубоко свежий воздух, она вдруг ощутила, как черный туман за ее спиной маленькими лоскутами забрал с нее одежду, оставив совершенно нагой. Проведя рукой по телу она не ощутила ничего лишнего — лишь прохладный бархат своей кожи, но открыв глаза увидела на себе все то же короткое облегающее ее тело платье. Обернувшись назад она увидела, что нити теперь скорее напоминали свадебную фату, только цвет ее был слишком мрачным.

Головная боль отступила, и она вновь начала любоваться необыкновенными красотами окружающего мира. Ее рука гладила холодный металл, но в то же время она видела черную лошадь, под колесами мотоцикла шуршал асфальт, но в то же время она видела, что они мчатся по бескрайнему небу.

— Готова? — обернулся к ней всадник, указывая на разверзшуюся где-то далеко на земле под ними бездну. — Раскрой руки.

От такой неимоверной высоты у нее закружилась голова, но она прошептала, мысленно представляя образ любимого:

— Ради Ария, — и раскинула руки в стороны, открыв свою обнаженную черной тканью грудь.

— Хорошо, — кивнул мужчина, повернувшись обратно, как вдруг конь камнем полетел вниз, как раз туда, где кончался край земли, и начиналось адское пристанище. Она во все глаза смотрела на это ужасающее зрелище, ощущая, что к горлу подкатил ком, не дающий ей вымолвить и слова. Когда они поравнялись с землей она на секунду зажмурилась, но мотоцикл, не встретив сопротивления, пролетел дальше, глубоко погружаясь в мир Аида, и она открыла глаза.

Ей казалось, что ее трогают бесы, касаются всякие мерзкие твари, но она упрямо смотрела вперед опасности, зная, что на конце этого дикого испытания ее ждет Арий. И вскоре Ад ей перестал казаться Адом, и черты предстали перед ней в виде ангелов, а адская жара сменилась лютым холодом. Трясясь, она вновь прошептала, но уже для себя: «Ради Ария», — как вдруг мотоцикл погрузился во тьму. Она была теплой, но не было видно ничего.

Ей казалось, что прошло несколько часов, как вдруг она увидела за ее спиной маленький слабый свет. Это к ее сердцу стремилась тонкая светлая нитка, которая бежала вслед за конем, догоняя всадницу. Как только она коснулась ее груди, по телу разлилась легкость, а у нее было чувство, что теперь она летит сама. Во тьме и так не было видно черного мотоцикла, а теперь ощущения ее стали еще более яркими. Теперь все ее тело излучало какой-то тонкий волшебный свет, окутавший ее всю и вскоре превратившийся в легкие развевающиеся белоснежные одежды, а короткие тяжелые волосы вдруг удлинились и стали легче перышка, приняв естественный молочный оттенок. У нее было ощущение, что за спиной выросли крылья, но на ощупь лопатки оставались такими же. Она все равно блаженно закрыла глаза и прошептала:

— Спасибо, Арий…

Ветер стих, трепет одежд прекратился, и она рискнула посмотреть из-под полуопущенных ресниц. Она была на том месте, откуда мотоцикл увез ее, а перед ней стоял внезапно похорошевший Арий. Не спрашивая ничего, она слезла с металлической лошади и кинулась ему в объятья, даже не замечая, как сильно изменилась со своего отъезда.

Поцелуи, нежные слова, все было так, будто они не виделись уже давно.

— Теперь ты моя, дорогая, — вымученно улыбнулся он, не скрывая своей радости, хотя под его глазами залегли темные круги. — И ты знаешь свое имя…

— Да, — тихо выдохнула она ему в губы. — Рия. И я всегда буду твоей.

Прижав ее на секунду к себе, он вдруг отстранил ее и сказал:

— Огляди себя.

Молча повиновавшись, она отметила, что теперь ее одежда отливала белизной, а волосы спускались до поясницы. Однако одна деталь осталась неизменной: под белой тканью виднелось короткое черное облегающее платье. На ее вопросительный взгляд он ответил, мягко прикасаясь губами к ее виску:

— Твоя суть не изменилась. Ты очистилась, но глубоко внутри осталась самой собой…