Имя для сына (гет)

[1] В годы правления императора Марка Аврелия (161-180 гг.) и его сына Коммода (177-192 гг., первоначально как соправитель) Римскую Империю потряс первый серьёзный кризис со времён установления принципата: климатические изменения (в годы расцвета Империи климат в Средиземноморье был тёплый и влажный, в II-VI веках — сухой и тёплый), спровоцировавшие засухи, неурожай и голод, за ними эпидемия чумы, унёсшая как минимум треть населения и обескровившая города, тяжёлые войны с Парфянской державой на востоке и с племенами германцев и сарматов на западе, закончившиеся пшиком — двадцать лет сражений окончательно истощили казну Империи, а император был вынужден пускать с молотка своё достояние.

После смерти Марка Аврелия Сенат настоял на прекращении войны, и Коммод сорвал планы отца по созданию провинций «Маркомания» и «Сарматия», которые охватили бы земли средневековых Чехии и Венгрии. Первый период правления Коммод находился под сильным влиянием советников, потакавших его желаниям (юноша на пике гормонального взрыва же), позднее разоблачил их и перебил, но реально совладать с кризисом не сумел — в отсутствии привычки к прилежной работе все благие начинания императора саботировались. В конечном итоге Коммод погиб от рук заговорщиков, династия Антонинов прервалась, кризис усугубился и закончился гражданской войной, а следом установлением династии Северов, откровенно третировавших Сенат.

Всё это станет долгим переходным периодом, когда власть в Средиземноморье будет ускользать из откровенно ослабевшей и истощённой Италии (пожалуй, этот процесс начался ещё при Веспасиане, когда легионы стали набирать в западных провинциях) к нескольким группировкам: балканской (фракийцы и иллирийцы), захватившей власть к концу III века, галльской и восточной (полисы Сирии, Малой Азии и Африки, временно одержавшие победу в лице Северов). Впрочем, это всё будет потом, сильно потом, когда Рим окончательно превратится в символ, а не реальный город и народ.

[2] В своём противостоянии с Сенатом Коммод вернулся к чуждой римлянам (напоминаю, что до Диоклетиана Римское государство считалось Республикой, а «добрые цезари» претендовали именно на восстановление республиканских идеалов, угождая Сенату) идее божественности власти. Она не была новой: уже Октавиан Август, принося жертву Аполлону и Юпитеру, называет их «братом» и «отцом», с него же императорам, живым и мёртвым, строят храмы и приносят жертвы, тогда же обожествляется сама Империя под видом богини Ромы. Домициан принимает титул deus et dominus natus — «рожденный богом и господином». После его убийства (заговор, куда же без этого) эти идеи были забыты на столетие.

Марк Аврелий, сам будучи представителем философской школы стоицизма, продвигал иные идеалы: умеренность, служение людям, жизнь согласно природе, власть над чувствами, борьба с собственным тщеславием. Стоицизм был очень популярен среди римлян и соответствовал их латинским добродетелям, стоиками были Цицерон и Сенека, им симпатизировали и покровительствовали Антонины. Император пытался внушить эти идеи сыну и добился ровно противоположного: философия самоограничения осточертела Коммоду донельзя. Охладев к римским идеалам, молодой император предпочитал экзотические культы, вроде египетской Исиды и анатолийской Кибелы, но, опираясь на армию, больше всего покровительствовал любимым легионерами Митре (иранское воинское божество) и Гераклу.

Геракл Коммода был теснейшим образом связан с гением Рима и императора. Именно с этого времени Геракл часто изображается на геммах, амулетах, керамике вместе с Ромой и гением римского народа. Вместе с тем, он сближается с гением императора. По-видимому, это объясняется исконной близостью Геракла к гениям, а также укрепившейся к этому времени идеей, что человек выдающийся имеет не простого гения, а спутника и хранителя из числа богов. В таком качестве он и выступает на монете Коммода с легендой: Herculi comiti Augusti. Он Hercules Romanus и Hercules Romae conditor. И сам Коммод на монетах с легендой: Herculi Commodo Augusto выступает порой с чертами Геракла.

К концу II в. с Гераклом все более тесно связывается представление о счастье и процветании. В это время обычными его атрибутами становятся рог изобилия, яблоки Гесперид. Геракл сближается с Сатурном и даже сам становится богом времени, а двухцветная листва посвященного ему тополя — символом дня и ночи. Такие спекуляции давали возможность связать образ Геракла с надеждами на наступление счастливого «золотого века», идея, кстати сказать, отразившаяся и в монетах Коммода, на которых Геракл и отождествленный с ним Коммод выступают как новые основатели Рима.

Мало того, как человек, ставший богом за свои заслуги, Геракл рассматривался как залог надежды на бессмертие для любого честного человека. Плебеи и рабы почитали Геракла как вечного труженика, помощника находящимся в нужде, мужественного и добродетельного героя. Для солдат Геркулес был богом победы, для аристократии — прообразом идеального царя, антиподом тирана, мудрецом, побеждавшим чудовищ (воспринимавшихся как пороки) силой разума и знаний, посредником между богами и людьми. Его культ был популярен вплоть до катастрофического кризиса III в., когда гражданские и внешние войны окончательно уничтожили прежнюю опору римской власти — развитые города с полисным самосознанием.

[3] Глоссарий.

Я хочу быть похожим на утёс посреди моря... — аллюзия на сочинение императора Марка Аврелия «К самому себе».

...Бавкида... Даная... Психея... Пенелопа... — известные женщины классической мифологии: Бавкида — жена Филемона, вместе с мужем они оказались единственными людьми, чьё гостеприимство и доброта убедили Зевса не уничтожать человечество, в награду же они попросили умереть в один день (и Зевс превратил их в дуб и липу, сросшиеся корнями); Даная — мать Персея, брошенная мужем в темницу; Психея — возлюбленная бога Эроса (Амура), ради него прошедшая через множество испытаний, бросившая вызов Афродите и победившая: Зевс согласился сделать её бессмертной и обвенчать с Эросом навечно; Пенелопа — жена Одиссея, верно ждавшая его многие годы.

Да. Порой я сам... — монолог чутка срисован с писем Плиния Младшего к его жене Кальпурнии.

Триумвират — Цезарь, Красс и Помпей, гражданские войны, падение классической Республики, да-да, тут и не нужно рассказывать.

...как Вергилий обещал Сатурново царство... — царством Сатурна (на греческий манер — Крона, то есть царя богов до Зевса) называли «Золотой Век» мира, когда люди не знали горя. Греки и римляне не верили, что в истории есть тенденция к возрастанию блага, поэтому за блаженным временем следовали Серебряный, Медный, Бронзовый и Железный, каждый хуже другого, пока мир не будет уничтожен — чтобы всё повторилось вновь. Но Вергилий в финале Энеиды, написанной на рубеже эр, видел нечто иное:

«Круг последний настал по вещанью пророчицы Кумской.

Сызнова ныне времен начинается строй величавый,

Дева грядет к нам опять, грядет Сатурново царство,

Снова с высоких небес посылается новое племя».

Мы никогда не узнаем, что на самом деле хотел сказать поэт. Вряд ли случайно, что в те времена мессианские ожидания захлёстывали мир, и что христианская Церковь издревле почитает эти строки пророческими.

Эврипид — греческий драматург, один из основоположников классической трагедии.

Халдеи — первоначально они были отдельным племенем, но к рубежу эр слово «халдей» означает любого астролога, предсказателя, колдуна, и т.д.

Гликон — воплощение бога Асклепия, провозглашённое Александром из Абонотиха (Ионополиса), изображался в виде змея с львиной головой.

Пифия — прорицательница в Дельфийском оракуле Аполлона.

...после Эпикуров и Эвгемеров... — греческие философы, очевидно. Эпикур отрицал посмертное существование и обывательское представление о богах (но не существование самих богов, просто молиться им бессмысленно), Эвгемер, если верить античным авторам, был безбожником и считал всех богов великими людьми прошлого, впоследствии обожествлёнными.

И красть, и прелюбы творить, и обманывать хитро — редкие умельцы, — аллюзия на Ксенофана.

«Что среди смертных позором слывет и клеймится хулою,

То на богов возвести наш Гомер с Гесиодом дерзнули:

Красть, и прелюбы творить, и друг друга обманывать хитро».

...Понт и Каппадокия... — два царства в Малой Азии. Их земли никогда не были завоёваны Александром и лишь поверхностно контролировались диадохами. Каппадокия и, особенно, Понт осознавали себя продолжателями иранской государственности и Ахеменидских державных традиций, но со временем синкретизировались с греками, а понтийские цари даже пытались возглавить греческое сопротивление римлянам. Не вышло.

...кроха Лавиний, Великая Греция... — Южная Италия, если кто не понял. Мой личный хедканон состоит в том, что 1) имя Лавино (аналогичного имени через «о» не существует) образовано от латинского имени Лавиний, важного в римской мифологеме; 2) современные Италии приходятся Риму детьми, а не внуками. Южная Италия была плотно заселена греками ещё до римлян, так что всё обосновано, ищем Великая Греция и познаём счастье.

...Орфею или Залмоксису... — Орфей почитался легендарным греческим музыкантом, почитателем Диониса и Аполлона, растерзанным вакханками. Существует версия, что Орфей был реальной личностью, религиозным реформатором, пытавшимся смягчить буйный культ Диониса и поплатившимся за это. Во всяком случае такие попытки реально предпринимались, а самого Орфея считали родоначальником орфических мистерий с их теософией и синкретизмом. Залмоксис личность ещё более непонятная: фракийцы и даки то почитали его как единственного настоящего бога, то греки говорили, что он был реформатором варварской религии.

Шимту — вавилонское понятие о безличном мировом законе, управляющем течением истории, людьми и богами. В общем судьба, да. Вавилоняне (как и их родители, шумеры и аккадцы, как и почти все соседние народы) исповедовали крайний фатализм и ставили человека на низкую ступень мироустройства.

Но я вправду из Города... — Вавилон потерял независимость после завоевания персами. Постоянные восстания раздражали Ахеменидских царей, и Ксеркс повелел отнять у города золотую статую Мардука (Бела, то есть «Господа»), хранившуюся в зиккурате Этеменанки («Основание неба и земли»), а Вавилон лишился и иллюзии самостоятельности. Попыток восстановить государственность вавилоняне не предпринимали, земли их превратились в арену сражений, доставались то Александру, то династии Селевкидов, то парфянам. В течении от V в. до нашей эры вплоть до I в. нашей эры Вавилон волочит жалкое существование: он теряет столичный статус, его религия угасает, клинопись и язык забываются, жители расходятся, здания разрушаются и разбираются на кирпичи. Великий город долго сопротивлялся забвению и даже пытался втянуться в эллинистическую цивилизацию, но увы — и к моменту действия фанфика уже как целый век был грудой развалин. В конечном итоге само его расположение было забыто.

Семирамидовы сады — одно из чудес света, легендарные висячие сады в Вавилоне, возведённые царицей Семирамидой. На самом деле сады обустроил царь Навуходоносор II, а Семирамида (Шаммурамат) была ассирийской царицей, не примечательной ничем, кроме самого факта своего правления, но греки плохо разбилась в истории Востока и охотно верили в небылицы, смешивали события и личности, sorry not sorry.

Маги — то есть иранские жрецы, последователи пророка Заратуштры (Зороастра).

Приам — последний царь Трои.

Великий Пан ведь умер... — отсылка к легенде, переданной Плутархом: около 30 г. нашей эры из Пелопоннеса в Италию шел корабль с грузом и людьми. Когда он проходил мимо острова Паксос, с берега кто-то окликнул египтянина Фармуза, кормчего корабля. Тот отозвался, и неизвестный голос велел ему, чтобы тот, когда корабль будут проходить другой остров — Палодес, возвестил там, что «умер великий Пан». Кормчий так и сделал, и со стороны Палодеса до него тут же донеслись плач и стенания. Пан был греческим богом природы, покровителем пастухов и стад, позднее его смерть была истолкована как символ заката язычества.

...рабы Рока... — Рок выступает в античном миросозерцании как «предзаданный сверхмировой порядок». Здесь не время и не место освещать всю греческую философию, но стоит отметить, что, по воззрениям греков, весь мир есть круговорот рабства: люди — рабы богов, а сами боги в рабстве у Судьбы. Противостояние с Ананке, Необходимостью и матерью детерминизма, и бессмысленность этой битвы, окончательное сокрушение людей, пустота земной жизни, «вечное возвращение» стали основными мотивами античной мысли. Космос представляет собой высшее Божество, совершенное и полное, замкнутое, неспособное к развитию, равнодушное к своим меньшим проявлениям, лишённое личности. Рок, в конечном итоге, идентичен воле Демиурга (Бога-творца) и заменяет её. Боги — воплощения стихий мира, личностей у них нет, и морали тоже нет, а людские жизни — краткие вспышки. Эту мысль разделяли, если отбросить детали, все античные философские школы, да и вывод делали один и тот же: людям остаётся только держать себя в узде, жить и не возноситься лишний раз. Жить согласно природе (то есть космосу), то есть смириться с человеческой участью — основное место стоицизма, эпикурейства, платонизма и других. Между тем, мистерии обещали освобождение от всевластия Рока и посмертное воздаяние.

...в юные годы... — культ Диониса, напоминавший средневековые шабаши ведьм, захлёстывал Грецию в течении VI-V веков до нашей эры. Его наступление рассматривалось как угрожающее, хотя грекам удалось совладать с вакханками и сделать их ритуалы не столь кровожадными. Позднее религия Диониса вылилась в орфизм, где сын Зевса и Семелы рассматривался как мессианская (?) фигура: он был убит и пожран титанами, но воскрес и обещал верным посмертное блаженство. Что показательно, как и любая теософия орфизм так и остался учением философствующего меньшинства, а мистерии, хоть и привлекали, были закрыты наглухо.

Мистерии — если совсем коротко, то мистериями классической эпохи называют закрытые религиозные (и эзотерические) общества, исповедовавшие неортодоксальные формы религии, с пышными (но закрытыми для непосвящённых) ритуалами и всем таким. Слово секта, наверное, может помочь, но это не идентично. Самыми популярными были мистерии Деметры в Элевсине, Кибелы и Аттиса в Анатолии, Диониса (Загрея, Вакха) во Фракии и Аттике, позднее к ним прибавились Митра, Исида и многие другие. Хороший вопрос: а иудейские миссионеры и ранние христиане рассматриваются как мистериальные? Скорее нет, слишком уж библейская проповедь противоречит традиционной закрытости и мистичности. Люди, мечтавшие обратить в свою веру весь мир, определённо не имели отношения к мистериям.

«Золотой Осёл» — роман Апулея, история человеческой души, поднявшейся из низин пошлости к духовному возрождению. Согласно сюжету, юноша Луций ничем не отличался от своих сверстников: пил, гулял, безобразничал, но однажды по неосторожности связался с ведьмой и был превращён в осла. В скотском облике Луций переживает тяжёлые мытарства, пока, совсем отчаявшийся, не просит помощи великой богини — Исиды, и не возвращает человеческий лик. Роман, конечно, проникнут мистикой и на самом деле рассказывает о эзотерическом посвящении.