Твоя вина (гет)

В жизни на берегу океана однозначно есть огромный плюс: каждое утро, выходя на улицу, ты чувствуешь себя свободной. Вдыхаешь влажный воздух, и тебе кажется, будто прямо сейчас за твоей спиной вырастут крылья. Ты взлетишь до небес, будешь парить над облаками и, может, случайно встретишь кого-то, кто уже давно там, наверху. Виновато улыбнёшься ему и он, возможно, простит. А если нет, то на землю снова польётся дождь из твоих слёз.

Босыми ступнями спускаешься по бревенчатому порогу и зарываешься пальцами в землю. Влажная после дождя, она холодит кожу, и ты немного приходишь в себя. Распущенные волосы развеваются на ветру, они свободны, и ты не спешишь собирать их в строгий пучок — они нравятся ему такими: непослушными.

Лето здесь прохладное, но после лондонских дождей тебя это не пугает. Сегодня ты не можешь удержаться от соблазна надеть лёгкое платье — бирюзовое, как океан перед твоими глазами. Он привёз его тебе вместе с остальными вещами на следующий день после того, как ты поселилась здесь, но надеть его ты почему-то не решалась.

Ветер подгоняет тебя в спину, несёт в своих объятиях дальше от дома по зелёному полю и через скалистый берег — к океану. Он такой большой, что его видно из твоих окон, но такой далёкий и необузданный. Он пугает по ночам, сговариваясь с раскатами грома, посылая в твой дом яркие молнии. И тебе бы хотелось пустить в его адрес проклятие за бессонные ночи, но ты не можешь, ведь именно он убаюкивает тебя монотонным шумом волн в те дни, когда особенно тяжело. Пейзаж за твоим окном почти не меняется: все зеленеет и цветёт благодаря обильным дождям. Иногда тебе кажется, что остров уйдёт на дно океана, как когда-то Атлантида.

Ты не умеешь плавать, и это огромный минус. За три года, что ты живёшь здесь, ещё ни разу не окунула ног в беснующуюся пучину — страшно. Когда-то ты не была такой трусихой. В той прошлой жизни ты смело прыгала с дракона в неизвестность, а сейчас гуляешь по самому краю, балансируешь на грани, подпитывая свой страх, но не рискуешь встретиться с ним лицом к лицу. Капли изредка достают до голых пят, но ты отпрыгиваешь от них подальше, радуясь как ребенок очередной победе. Океан похож на бурлящий котелок с зельем. Зельем Живой смерти.

Гораздо спокойнее ты чувствуешь себя сидя на своей террасе с кружкой горячего шоколада. Твой неприметный дом ничем не защищён, ведь любая магия оставляет следы, а вам не надо, чтобы тебя нашли. Ты прячется от мира за фиолетово-розовым плющом, который обвивает всю трассу и уже забрался на крышу дома. На мили вокруг тебя нет ни души. Местные жители облюбовали другой пляж, где менее скалистый спуск. Здесь ты одна, наедине с миром — чистой, словно неземной. Ирландия — другая планета. Люди здесь чтят и помнят свои корни, ухаживают за тем, что дала им их мать — природа. Магия здесь другая: она течет по венам и наполняет тебя до самых краёв, но, к сожалению, не имеет выхода. Ты перебираешь в памяти сотни заученных формул и заклинаний, повторяешь рукой с зажатой в ней чайной ложкой движения уже на автомате. Но ничего не происходит.

Руки покалывает от напряжения, напоминая тебе, кто ты и чего лишена. Твоя палочка лежит где-то под обломками Хогвартса, а может уже давно сгинула в небытии, как и люди, которые были тебе дороги. Ты вдыхаешь прохладный воздух, успокаиваясь раньше, чем начала вспоминать всё снова. И снова винить себя.

Твоей вины в этом нет, Гермиона.

Время близится к полудню, и ты чувствуешь приятное волнение от предстоящей встречи. У тебя будет возможность остаться наедине с собой, чтобы вдоволь насладиться муками совести, но сегодня ты свободна от этого. Редкие встречи, но от того ещё более ценные. Вы оба рискуете, но вместе с этим вам нечего терять. У вас ничего не осталось кроме воспоминаний о том, как всё было когда-то, и грёз о том, как могло бы быть после. Ваш мир рухнул, покрылся пеплом от сгоревшей дотла школы. До дрожи странно сейчас видеть перед собой цветущие поля.

Солнце оранжевым диском застывает над головой, но теплее не становится. Июль в этом году плохо исполняет свою роль.

Скинув с себя тёплый плед, ты всё так же босиком сбегаешь с террасы, оставив недопитый шоколад. У тебя остаётся совсем мало времени, но ты решаешь, что к его приходу было бы неплохо нарвать цветов. Там, откуда он придёт, не осталось ничего. Там он один.

* * *

Он находит её ровно в полдень за домом.

День был трудным, как и все дни их встреч. Он ждал и оттого не мог сосредоточиться на поставленных целях. Всё валилось из рук, заклятия получались не такими чёткими, как того требовалось. Он был недоволен. Но чистокровных волшебников осталось немного, поэтому наказания следовали не смертельные.

Ему твердили, что в своё предназначение нужно вкладывать всего себя: силы, мысли и душу. Но что поделать, если он весь сам себе давно не принадлежал. Он должен был с честью и достоинством нести свою фамилию, раз за разом доказывая своё превосходство, но он рвался к ней в маленький холодный домик на холме. Туда, где бушует океан, разбивает свои волны о скалы в попытке достать до неё. Не подходящей ему, недостойной, но всецело отдающей ему себя. Там она танцует на скалах, читает книжки и часами рассматривает цветы. А ещё упрямо верит, что он не сломается и вернётся.

Его любимый месяц — июль. Солнце прогревает океан, а вместе с ним и её холодный домик.

В его планах было обязательно заставить её с ним поплавать. Зайти в воду хотя бы по щиколотку, а там, ведомая поцелуем, она бы и не заметила, как страх отступил и океан принял их в свои объятия. А после насквозь сырые они бы грелись на террасе с одним бокалом шоколада на двоих и обсуждали все книги, что она прочла за месяц. И он бы отдал ей новые.

И когда бы солнце утонуло в волнах, они лежали бы под открытым небом, вдыхая запах цветов. Она бы вплетала в волосы оранжевые ленты, а он бы любовался ею. Он бы целовал её отчаянно, задыхаясь. Он бы шептал ей, как сильно любит и стирал губами дорожки слёз. Они бы укрылись вязаным пледом и прижимались друг к другу так тесно, будто они — одно целое.

И он бы сказал ей, что останется с ней навечно.

Но она лежала на поле одна, окружённая пёстрыми цветами в красивом бирюзовом платье. Тонкие бретели врезались в худые плечи, усыпанные веснушками. В руках она держала букет полевых цветов почти такой же, какой принёс для неё он. Её волосы запутались в траве, и было не понятно, где заканчиваются кудряшки и начинается бескрайнее поле. Босые ноги были в пыли, а под ногтями на аккуратных пальчиках застряла грязь. На её губах застыла улыбка, а глаза смотрели на солнце. Смотрели, но уже не видели его.

Он закрыл глаза и вдохнул холодный воздух. По телу прошла дрожь, а лицо обдало холодом. Ветер хлестал его по щекам, унося с собой солёные капли.

Твоей вины в этом нет, Драко.

И он бы рад так думать, но только метка на руке вновь дала о себе знать, не оставляя повода для сомнений. Он потерял её по своей вине.

Сдерживать слёзы не было сил. Они медленно стекали вниз по бледному лицу и терялись в озорных кудряшках. Он нёс её бережно, нежно. Стирая все грани и ломая годами выстроенный барьер, он колдовал над камнями и ветками, сооружая ей ложе. Вручную набрал цветов. Бережно уложил её и в последний раз прижался губами.

А после отпустил навстречу океану, и тот принял её, как давнего друга.

Он бы очень хотел быть вместе с ней, плыть по волнам и держать за руку, но жжение в левом предплечье становилось невыносимым, и он, вопреки своему желанию, оказался далеко отсюда: там, откуда она всегда его и ждала. Дома.

И там не было ничего, кроме брезгливых взглядов, стоило ему только появиться в гостиной. Они смотрели с укором и снова и снова напоминали о долге перед обществом.

Чистокровный Пожиратель смерти должен всецело посвящать себя общему делу, не отвлекаясь ни на что. Любые преграды на своём пути он должен уничтожать. Его первостепенная задача — истребить грязнокровок и продлить свой чистокровный род. Тёмный Лорд ценит каждого и заботится о благополучии высшего общества. Он выращивает достойных приспешников.

Грязнокровки — сорняки в саду Тёмного Лорда. И их нужно вырывать с корнем.