О спорт, ты мир! (гет)

Кингсли Шеклболт обвёл взглядом магов, стоявших напротив.

— Повторяю! — пробасил он. — Мы участвуем в ПЕРВОЙ волшебной версии «Клетчатой олимпиады»! Присутствовать будут Королева Британии и премьер-министр. Упаси вас Мерлин подвести магическое сообщество! Для волшебников специально организовали состязания в августе, тогда как маггловские проходят в начале сентября. Малфой, ваша задача развлекать Её Величество и сделать всё, чтобы она не пожалела о своём решении.

Люциус изящно взмахнул платиновыми волосами и заверил:

— Её Величество будет очарована, уж я позабочусь. Ещё ни одна дама…

— Ты не слишком-то хвост распускай! — подала голос Нарцисса.

— Леди Малфой, Её Величеству семьдесят два года, — заметил Кингсли. Послышались сдавленные смешки.

— Хватит! — рявкнул министр. — Если опозоритесь, всех повыгоняю к драккловой бабушке! Поттер, Малфой, запомните! Вы — команда! Сборная Британии, которая должна выиграть состязания! И надеюсь, древний замок Бремар останется в целости и сохранности после вашего визита! Как и вся Шотландия.

Гарри и Драко, которые в этот момент пытались незаметно оттоптать друг другу ноги под возмущённое шипение мисс Грейнджер, дёрнувшись от неожиданности, упали на пол, утянув за собой и её.

Невилл Лонгботтом и Грегори Гойл, два оставшихся члена команды, с трудом пытались скрыть веселье. А группа поддержки пошла вразнос…

— Драко, теперь тебе нужна ванна! — съязвила Панси Паркинсон. — Измарался о грязнокровку!

Джинни Уизли молча вцепилась ей в волосы.

Шеклболт мученическим взглядом наблюдал за барахтающейся на полу парочкой. Казалось, эти двое безнадёжно запутались в своих конечностях. Поттер активно пытался их расцепить, но лишь получил пяткой в глаз и взвыл дуэтом с мисс Паркинсон.

— Больше никого не нашлось? — сочувственно спросила Нарцисса.

— Это лучшие студенты Академии Аврората, — обречённо вздохнул Кингсли.

— А худших тогда проще сразу заавадить, чтобы не мучились? — покачала головой леди Малфой, доставая палочку.

Через пару минут делегация Британии, хмуро переглядываясь, стояла вокруг портала.

— Спасибо! — благодарно кивнул Кингсли.

— Обращайтесь, господин министр. У меня в доме три года стая чистокровных макак жила, пришлось научиться наводить порядок, — улыбнулась Нарцисса.

— Итак, на счёт три все хватаемся за портал! — объявил Шеклболт.

* * *

Шотландия встречала хмурым небом и мелким моросящим дождиком. Чувствовалась близость осени.

Глава отдела магических игр и спорта Шотландии, Хамиш МакФерлин, наряженный в традиционный клетчатый килт, радушно улыбался гостям:

— Добро пожаловать, леди и джентльмены! Пойдёмте, я представлю вас Её Величеству, а потом спортсмены смогут переодеться.

Шеклболт прошептал Малфою на ухо:

— Ваш выход! Королева должна быть в восторге от магов!

Волшебники поднялись на трибуны. Под тентом сидели пожилая женщина в элегантном наряде и худощавый седой мужчина средних лет.

МакФерлин слегка поклонился и произнёс:

— Ваше Величество, позвольте представить вам делегацию Магической Британии. Полагаю, господин премьер-министр, — кивнул он седому, — уже встречался со своим коллегой-волшебником, мистером Шеклболтом.

— О! — пожилая леди оживилась, оглядывая гостей озорными глазами, совсем не вязавшимися с её преклонным возрастом. — Я рада увидеться с соотечественниками-магами!

— Мы тоже рады, Ваше Величество, — церемонно произнёс Кингсли и склонился над королевской рукой. — Разрешите представить вам моих спутников!

— Замечательно, вы прибыли всей семьёй! — улыбнулась королева Люциусу.

— Да, Ваше Величество! — закивал тот. — Семья — самое важное, особенно для чистокровного волшебника!

— Я тоже так считаю. Четверо детей и четверо внуков — самое ценное, что у меня есть! Вы тоже читали своим сказки на ночь?

— У нас этим занимаются эльфы… — промямлил Люциус.

— Значит, семья для чистокровных магов не так уж важна?

— Но…

— Молчите и слушайте, юноша. Я вас всему научу! — королева вцепилась в локоть Малфоя. — И посетите парикмахера, ходите, как лошадь, гривой трясёте.

— Удачи, Люц! — ухмыльнулся Кингсли и, повернувшись к подопечным, скомандовал:

— Марш переодеваться!

* * *

Через полчаса, усаживаясь рядом с МакФерлином, Шеклболт вздохнул с облегчением: соревнования начались. Команды-соперницы вышли в центр поля, одетые в обязательные шотландские килты. Британцам достались красно-золотые. Кингсли поморщился, припомнив, скольких нервов ему стоило засунуть парней в юбки. Вдобавок Поттер назвал Малфоя хорошенькой гриффиндоркой. Завязалась драка, прекратить которую удалось только угрозой сфотографировать бузотёров и отдать снимки в «Пророк».

А потом пришлось убеждать Лонгботтома, что его бабушка ничего о драке не узнает. Этот двадцатилетний лоб не испугался Нагайны, но все еще панически боялся Августу.

Когда спортсмены прошли процедуру проверки на допинг и сдали волшебные палочки, Кингсли немного расслабился.

Приветственные крики зрителей вывели его из задумчивости. Группы поддержки развернули плакаты и скандировали лозунги в поддержку своих команд. Члены жюри приготовили пергаменты и перья. Рефери наколдовал «Сонорус» и объявил первое состязание: «Бросание бревна».

Первыми по жребию вышли ирландцы в чёрно-зелёных килтах. Пока они один за другим швыряли шестнадцатифутовое бревно, Шеклболт покрывался потом. Его дезинформировали, и на тренировках британская команда работала с более короткими и легкими снарядами.

Драккловы же ирландцы будто всю жизнь метали тяжести.

Кингсли обречённо опустил голову, ожидая позора своих спортсменов. Первым на поле вышел Поттер. Когда он взялся за бревно, зрители-маги вспомнили лукотруса, карабкающегося по ветке. Покраснев, Гарри натужно подхватил столб снизу и начал медленно приподнимать. Внезапно отчаянно выкрикнув: «Вингардиум, мать вашу, Левиоса!», он резко метнул бревно, которое основанием смачно въехало ему в нос, отчего знаменитые очки отправились в полёт, а сам Поттер — в нирвану.

Зрители замерли, потом поднялся гвалт. Джинни бросилась к пострадавшему наперегонки с дежурными целителями; рефери осматривал результат поттеровских усилий. Бревно не только красиво перевернулось в воздухе, но и легло согласно требованиям: вертикально от спортсмена.

Пока целители вправляли герою челюсть, на поле вышел Грегори Гойл. Как самый сильный, он был надеждой сборной, и министр впился взглядом в могучую фигуру. Гойл не подвёл: результат метания оказался лучшим среди всех уже выполненных.

Следующим был Лонгботтом. От него не ожидалось ничего путного. Проявив себя героем в сражении за Хогвартс, во время учёбы в Академии Невилл вновь стал стеснительным и неуклюжим увальнем. В команду он попал так же, как и Драко: в первом случае министр поддался давлению Августы Лонгботтом, а во втором — визгам Люциуса Малфоя.

Невилл опасливо подошёл к бревну и неловко его обнял. Бледнея и краснея попеременно, он ухватился за ствол, приподнял и зашатался из стороны в сторону. Рефери в ужасе заметался по полю, чтобы не попасть под удар. Попытка метания кончилась бы бесславно, но вмешался случай. Внезапно Панси Паркинсон вскочила, заорав во весь голос:

— Невилл, я согласна стать твоей женой!

С этими словами она ловко освободилась от лифчика, выдернув его через рукав, и кинула в Лонгботтома. Белоснежный бюстгальтер приземлился точно ему на голову, и Невилл резво откинул бревно, схватив нежданный подарок. Бросок оказался невероятно удачным и принёс команде немало очков! Зрители ликовали, а Панси повисла на шее будущего мужа.

Шеклболт с ужасом ждал появления Драко Малфоя. Эта бледная немочь фигурой напоминала высокую щепку. Белобрысый дохляк, самоуверенно улыбаясь, вышел на поле и обхватил бревно, кое-как приподняв... Его так же, как и Невилла, повело в разные стороны. Он зашатался, по инерции пробежав вперёд, бревно опасно накренилось, готовое выскользнуть из рук прямо в гущу зрителей. Началась паника.

— Бросай эту гадость, сынок! Потом всё уладим! — перекрывая вопли, заорал Люциус.

Но Малфой-младший не последовал совету отца. Напрягшись так, что стали видны вздувшиеся жилы на шее, он швырнул бревно по всем правилам, после чего в изнеможении грохнулся на землю.

* * *

Рефери объявил второе состязание: «Метание снопа вилами». Здесь у англичан дела пошли веселее: они хорошо натренировались в саду Малфой-мэнора. Гойл отличился снова. Он так орудовал вилами, будто родился фермером. Поттер тоже сделал отличный бросок, но умудрился оцарапать себе вилами ухо.

Лонгботтом, пребывающий в эйфории, вышел на поле вприпрыжку. Схватив вилы, он с силой метнул сноп куда-то в сторону. Кингсли позеленел от ужаса. В голове промелькнуло: «ПОЛИТИЧЕСКИЙ СКАНДАЛ!»

Сноп сена отскочил от рекламного щита, куда запустил его криворукий метатель, и, рассыпавшись на облако сухой травы, полетел прямо к королевской лавке! Произошедшего далее не ожидал никто.

Стоящий в ожидании своей очереди Малфой вдруг сжался как пружина и, совершив головокружительный прыжок, бросился наперерез угрозе королевского достоинства, принимая колючие неприятности на себя. Облако осыпалось безобидной кучей стеблей у первого ряда трибун, а Драко потерял сознание, ударившись об ограждение.

Никто не успел осознать случившееся, а Грейнджер уже выскочила на поле и бросилась к школьному врагу. Где-то на трибунах испуганно вскрикнула Нарцисса… Кингсли побежал вниз, отпихнув с дороги двух магов. Глядя на бледного, неподвижного Драко, он спросил:

— Жив?

— Да, — ответила Гермиона, — но у него гематома на голове. Где целители?!

Кингсли оглянулся, увидев встревоженного МакФерлина, рефери и спортсменов участвующих команд. Целителей не наблюдалось… С трибун стремительно неслась Нарцисса.

Драко застонал и медленно открыл глаза…

…Он не помнил, где он и кто он, что с ним случилось; голова раскалывалась, руки и ноги казались неподъёмными. С трудом разлепив веки, он силился разобраться в мельтешении клубящегося тумана и невнятных теней. Наконец среди круговерти образов обозначилось чьё-то лицо. Ласковые и невероятно красивые карие глаза смотрели с волнением и участием, наполняясь слезами. Что-то смутно знакомое было в этом взгляде и мягких завитках каштановых волос, но что именно — никак не получалось вспомнить. Нежная прохладная ладонь легла на лоб, успокаивая боль.

— Фея… — прошептал он. — Прекрасная нимфа…

— Малфой-то гикнулся! — послышался голос.

— Двух зубов нет, и башку разбил. Поэтому и заучка нимфой кажется! — сказал кто-то ещё.

— Я тебе сейчас остальные волосы вырву! — прошипели совсем рядом.

— Невви! — взвизгнул предыдущий голос.

Больше он никого не слушал: собрав все силы, подался вперёд и поцеловал прекрасное видение.

— Сыночек, живой! — возглас вернул в реальность. Память обрушилась лавиной, но не смогла прервать поцелуй. Нимфа сделала это сама, отпрянув назад.

В этот момент наконец-то подоспели два целителя, которых чуть не раздавил Кингсли. Бурча под нос что-то нелицеприятное об английских громамонтах, они начали осматривать пострадавшего, но не нашли ничего опасного, лишь залечили шишку на голове. Драко упрямо рвался продолжать соревнования, не слушая увещеваний матери.

— Мисс Грейнджер, скажите вы ему!

— Почему я?!

— Потому! — отрезала Нарцисса, сурово посмотрев на окружающих.

Никто не посмел что-либо добавить или пошутить.

— Оба гикнулись! — выразил общую мысль Поттер и спрятался за Джиневру: от Гермионы можно было ожидать чего угодно.

Когда состояние Драко сочли удовлетворительным, состязания продолжились. Последним испытанием был общий для всех спортсменов забег на вершину холма Крейг-Койник.

Это считалось труднейшим туром соревнований. Бежать нужно было по крутому склону вверх. Даже опытные спортсмены-магглы не всегда это выдерживали, а уж волшебники, привыкшие перемещаться с помощью магии…

Кингсли давно оставил мечты о победе: хоть в первую тройку бы попасть. Тренируясь дома, его подопечные больших успехов не показывали, а некоторые и вовсе старались отлынивать под разными предлогами. Министр сидел, понурившись, и не следил за полем, поэтому не сразу осознал объявление рефери:

— Первым финиша достиг Гарри Поттер из британской сборной!

— Он с детства натренировался от кузена убегать! — послышался голос Джинни.

Вторым пришёл спортсмен-ирландец, а третьим прибежал Гойл, вызвав очередную волну ликования британских болельщиков. Наконец почти все спортсмены достигли финиша, не было только Драко Малфоя.

Грейнджер изменилась в лице, смертельно побледнев. Нарцисса хотела уже кинуться искать сына, когда Драко приковылял к финишу и, схватившись за бок, рухнул, тяжело дыша.

Гермиона перелезла ограждение и поспешила на помощь задыхающемуся Малфою, громко призывая целителей.

— Не… надо… целителей… — просипел Драко.

С трудом выпрямившись, он произнёс:

— Грейнджер! Я много лет находился рядом, смотрел на тебя, не видя… Сегодня я прозрел! Гермиона… я признаю, что всегда был…

— Настоящим козлиной! — выкрикнул Гарри.

— Именно! Козлиной! Гермиона, сегодня, когда мои мозги встали на место, а глаза открылись, я прошу тебя стать моей женой!

Окружающие замерли.

— Вот что удары по голове делают... — ошарашенно пробормотал Гойл.

— Я… — Гермиона тяжело дышала, будто сама пробежалась к верху холма. — Я никогда не думала, что это возможно… Если рассматривать это как эксперимент, то с удовольствием поучаствую в проекте.

— Это «да»? — раздался в тишине голос Её Величества.

В ответ Люциус Малфой грохнулся в обморок прямо под королевские ноги.

— Она сказала «да»! — заорал Гарри.

Раздались аплодисменты. Лишь Джинни Уизли покрутила пальцем у виска, когда Драко и Гермиона скрепили соглашение поцелуем.

Кингсли не участвовал в ликовании. Его ждал геморрой в виде свадьбы Малфоя и Грейнджер, а так же истерика Люциуса.

Наибольшее число очков набрали ирландцы, второе место досталось хозяевам поля, третье — магам из Новой Зеландии. Британская сборная добралась до четвёртого.

Неожиданно королева поднялась и потребовала слова:

— Я очень рада состоявшемуся знакомству с волшебниками! Будем укреплять сотрудничество в рамках статута. Теперь о состязаниях… Я считаю, что все участники показали отличную подготовку и волю к победе, но хочу выделить одного человека. Мой соотечественник, мистер Драко Малфой, защитил меня и всех, сидевших рядом, от травм и потери лица. Он достоин отдельной награды. А ещё мистер Малфой и мистер Лонгботтом доказали нам, что любовь творит чудеса! И это, я думаю, тоже огромное достижение!

По знаку королевы на поле вынесли спешно сооружённые из цветущего вереска венки и увенчали героев дня.

— Да здравствует любовь! — провозгласила Елизавета, зааплодировав смущённым парням.

Где-то на трибунах стонал Люциус Малфой, оплакивая чистокровность рода.