Игра в обман (гет)

Мои руки немного дрожат. В голове звенит так, будто только что, возле моих ушей, кто-то со всей силы ударил тарелкой о тарелку от ударной установки. Всё будто в тумане. Я одна, мне страшно. Интересно, если посмотреть в зеркало, какого цвета будет моё лицо: серое или мертвецки-бледное? К горлу подступает ком, будто меня сейчас вырвет. По всему телу разносится странное чувство тревоги, сложно себя контролировать.

Рядом стол. Я сижу возле него, будто прячусь от кого-то. Какого же он цвета? Это коричневый или чёрный? Чёрт, как же всё плывёт перед глазами! Моя рука коснулась ящика: обычно в таких лежат листы бумаги или документы. Под пальцами приятное чувство дерева, не так давно покрытого лаком. Я стараюсь беззвучно открыть ящик: пальцы обвили холодную металлическую рукоятку, едва ощутимо напряглась рука, и я подтягиваю его к себе, сантиметр за сантиметром. Когда отверстие между столом и ящиком стало достаточным, я просунула туда руку и нащупала толстую тетрадь.

Это небольшой кабинет, где все окна занавешены жалюзи. Я специально осмотрелась по сторонам прежде, чем вылезти из своего укрытия в поисках шариковой ручки. Уверена, она была здесь, ведь какой стол может быть без элементарной канцелярии? Правильно, никакой. Колени поджала к животу, сижу на корточках и осматриваюсь. Тихо, по-прежнему тихо. Можно просто высунуть руку и постараться нащупать что-то, но нет. Чувство страха и неопределённости окутывает с каждой секундой всё больше. Стоило бы проверить, где я нахожусь. Стула в комнате нет. Быть может, он валяется где-то у дверей? Но у меня нет сил и возможности осмотреть всё. Бегло вижу небольшой шкаф. Свет выключен, но я отчётливо вижу, что он светлый. Думаю, если посветить на него фонариком, то получится цвет слоновой кости, или как правильно такой называется? Если меня не подводят собственные глаза, то через прозрачные дверцы я вижу корешки книг. Ладно, хватит разглядывать.

Плавно поднимаюсь выше, моя макушка почти упирается в письменную поверхность от стола — ещё немного, и удастся найти ручку! За шкафом небольшое кресло, похожее на кожаное: тёмное, будто сама ночь и такое массивное. В нём никого. Короткий выдох, и моя рука быстро переместилась ко рту — не нужно издавать звуков, пока что не нужно. Пальцы сильно прижимают рот, глаза округлились. Уверена, они сейчас сверкают, будто кошачьи — они мокрые. Все предметы вокруг размыты: ранее я плакала, но мои пальцы не чувствуют никакой влаги на лице. Нужно продолжать смотреть, что ещё здесь есть.

Мой лоб показался из-за стола. Теперь нужно сделать резкий рывок, найти нужный предмет и снова спрятаться в своё "убежище". Напротив стола дверь, но я вижу лишь её верхнюю часть. Дверь светлая. Страх настолько одурманил мою голову, что перед глазами какая-то игра цветов: белое и чёрное. Сейчас я будто вижу всё только в сером и его оттенках. Дверь закрыта. На душе становится как-то легче, хочется снова громко выдохнуть — скинуть груз переживаний, но нет, этого нельзя делать.

Наконец-то я нахожу ручку на столе. Оказывается, она лежала прямо у края, и если бы я немного ударила по столу, то вскоре она сама упала прямо ко мне в руки. Тетрадь есть, ручка есть, в комнате никого. Комнату, правда, я не успела рассмотреть до конца, но это не столь важно. Все необходимые для себя детали заметить успела. Да и кабинет совсем маленький, если здесь и есть ещё какая-то мебель, то максимум телевизор на стене, но я в этом очень сомневаюсь.

Я открываю тетрадь и начинаю медленно выводить буквы, постоянно прислушиваясь к посторонним шорохам. Скрипы из-под шариковой ручки сейчас кажутся мне слишком громкими, но я всё равно продолжаю писать, делая это всё медленнее и медленнее. Хочу оставить после себя хотя бы записку, хочу объяснить всё своим родным. Надеюсь, когда-нибудь они получат эту тетрадь и прочтут моё послание. Отрываюсь от текста, замираю на несколько секунд и начинаю активно мотать головой, пытаясь прогнать эти мысли. Нет! Я должна верить в лучшее! Никто и никогда не должен найти даже клочка бумаги из этой тетради — я обязана выбраться и сжечь её при первой же возможности!

Раннее осеннее утро. Воздух наполнен прохладой, зелёная листва постепенно окрашивается в жёлтый цвет. Возле деревьев, местами, виднеются одинокие опавшие листья. Голых веток ещё не наблюдается, но я знаю, что это явление временное. Холод, серость, невзрачные деревья — ещё пара недель, и меня начнёт окутывать чувство пустоты. В такие дни асфальт кажется темнее, земля чернее, а небо перманентно-облачным.

Ночью шёл дождь. На дорогах, буквально через каждые несколько метров, виднеются либо лужи, либо грязь — не люблю такое. Настроение в такое время оставляет желать лучшего, а всё это дополняет постоянная сонливость, и даже не важно, сколько я проспала.

Шагая по тротуару, я стараюсь держаться как можно дальше от потока машин. Не люблю приезжать на учёбу мокрой и грязной, а такие инциденты, думаю, были у каждого: идёшь такая вся красивая, улыбаешься, а рядом с тобой проносится автомобиль и окатывает грязью с асфальта, заставляя чувствовать себя мокрым и несчастным котёнком.

Последний учебный год. Вообще, я приличная дочь своих родителей, всегда мечтала быть преподавателем или поваром. Можно было бы варить дома мыла или печь восхитительные тортики. Меня тянуло к прекрасному, но родители упорно твердили: «медицинская кибернетика». Эти слова казались мне чем-то страшным: мало того, что я понятия не имела, чем вообще занимаются люди данной профессии, так ещё и половину своей учёбы, если не больше, мне пришлось провести в слезах, ночами изучая высшую математику.

Мысли пронеслись в моей голове и я томно вздохнула. Спорить с моей матерью всегда было бессмысленно, да и не хотела я этого. Родители дали мне всё: приличное образование в средней школе, восхитительные семь лет учёбы в гимназии. С третьего класса отец отправил меня на дополнительные занятия, лишь бы его дочь поступила туда, куда мечтает попасть половина страны. Слёзы, ссоры, подавленность, отсутствие развлечений и друзей — всё это сопровождало меня на протяжении долгого времени. Но всё же я смогла выбраться в первую десятку и с лёгкостью поступить туда, куда в своё время не смогли попасть мои родители.

Помню, в детстве я не любила воду: боялась плавать, боялась аквапарков, но классе в шестом, оказавшись счастливым владельцем пластиковой карточки, я упорно ходила в бассейн с личным тренером три раза в неделю. Уроки танцев, плавание, пение, игра на пианино, уроки этикета, курсы кроя и шитья, дополнительные занятия, участие, кажется, в трёх научных кружках, гимнастика — я ненавидела всё это. Ненавидела до помутнения глаз, до дрожи в зубах и сжатых кулаков. Но, несмотря на всё это, я покорно посещала все занятия и радовала мать участием во всевозможных олимпиадах и соревнованиях. Она всегда обнимала меня, прижимала к своей тёплой груди, а я вдыхала едко-сладкий аромат её духов и с огромной тяжестью выдыхала; она плакала и улыбалась от радости и гордости за свою дочь.

Я не могу объяснить, как сильно мне всё это надоело. Поэтому я приняла решение ещё год назад: сожми зубы и терпи, а как только получишь желаемый для родителей диплом — прекрати быть удобной для них дочерью. И постепенно я приближаюсь к цели.

Многие считают учёбу в университете счастливым временем, но не я. Друзей почти нет, скупое общение, дни тянутся, словно вечность. Прошлый год я с трудом закончила, после чего ещё месяц принимала успокоительные в тайне от всех. Теперь осталось доучиться всего несколько месяцев и выдохнуть полной грудью.

Я уже подошла к остановке и начала выглядывать свою маршрутку, когда вдали послышался визг тормозов и рёв мотора. Очередная компания развлекается. В душе одновременно растянулась улыбка и появилось чувство горечи, ведь у меня никогда не было возможности прочувствовать, какого это — быть на их месте. Звуки приближаются, но я упорно смотрю вдаль в ожидании своей маршрутки, нервно переминаясь с ноги на ногу. Точно знаю, что если сейчас сосредоточусь на этих звуках, то вновь расплачусь и побегу в аптеку за успокоительным, настолько зависть пробирает меня — до последней молекулы в теле. Вдали показалась маршрутка и моё дыхание сбилось, стало прерывистым. Странное ощущение: будто я и рада поскорее убраться отсюда, но всё же, существует доля надежды, что я смогу стать такой же, что сейчас меня заберут и увезут подальше отсюда. Надежда не угасает ни на секунду.

Прежде, чем я перестала думать об этом, чёрная, недавно вымытая машина, пронеслась мимо меня на такой скорости, что у всех присутствующих сердце просто замерло. И, конечно же, меня окатило водой прямо из лужи. Где-то глубоко внутри разбушевались злость и разочарование, но я научилась быть тихоней и приличной девочкой, потому так и осталась стоять на месте, немного опустив голову. Я побоялась что-то сказать или возразить — так меня воспитали родители. Машина перестроилась в третий ряд, пересекла двойную сплошную и остановилась. С другой стороны подъехал матовый, тёмно-фиолетовый автомобиль с каким-то небольшим рисунком белого цвета. Он так же нагло остановился прямо посреди дороги, будто они короли и никто не посмеет им возразить. На остановке послышались разные крики, кто-то даже подошёл ко мне и предложил салфетку.

— Спасибо, но вряд ли она поможет, — вежливая улыбка и мой дрожащий голос заставили собеседника улыбнуться.

— Лучше так, чем вообще никак, — женщина упорно протягивает мне упаковку с сухими салфетками.

Я пожала плечами, взяла упаковку и в знак вежливости кивнула. Посмотрела украдкой вдаль. Моя маршрутка стоит на светофоре и я могу себе позволить ещё несколько минут понаблюдать за происходящим.

Водитель чёрной машины, остановившись посреди дороги, открыл дверь и неспешно вышел, направляясь ко второму автомобилю. Папа называет такие «бэха», хотя я никогда особо этим не интересовалась. Парню на вид около двадцати пяти лет. Сложно сказать с такого расстояния, но он довольно высокий и подкачанный: светлые джинсы и рубашка прекрасно облегают его фигуру. Думаете, мне так понравился сам парень? Нет. Я завидую, что он такой сухой; ему не нужно надевать десять кофт и маек в такую погоду, ведь в машине никогда не польёт дождь, не выпадет снег и не сдует ветром, как это бывало со мной. Те редкие лучи, которые пробиваются сквозь едва затянутое небо, окрашивают его тёмно-русые волосы странным рыжим оттенком. Ох, как же это красиво!

Из второй машины вышел парень, на вид немного старше, подошёл к своему, по-видимому, другу и несколько раз похлопал его по плечу. Они повернулись в мою сторону и как-то странно заулыбались, второй стал немного посмеиваться. Тёмные волосы, немного впалые щёки, яркие контуры лица, суровый взгляд и вид в целом. Нет, он вовсе не страшный, напротив, привлекательный, будто огонь. Близко я бы не хотела к нему подходить, но любоваться издали — неплохая идея.

Очень быстро "короли дороги" потеряли ко мне интерес. Парни подошли к тёмно-фиолетовой машине и русоволосый рывком открыл заднюю дверь. Его движения были ловкими, быстрыми. Он спокойно наклонился, достал с заднего сидения какой-то предмет, завёрнутый в чёрную ткань. Подул ветер и мои колени задрожали от холода, но я не прекращала наблюдать за молодыми людьми. Тёмная ткань упала на землю и у русоволосого в руках оказался самый настоящий автомат! Именно тот, который я раньше видела на уроках в школе и в университете, когда нам упорно рассказывали, каким образом нужно защищать свою страну и какие великие войны были в мире за последние годы.

— Да что ж это происходит?! Люди, вы посмотрите только, — начала тарахтеть за моей спиной женщина, которая недавно протягивала мне салфетки.

— Вызывайте полицию! Это нельзя так просто оставить, — кто-то подкрепил негодование.

Вскоре вся остановка начала обсуждать произошедшее, а я встала, будто застыла, с широко распахнутыми глазами и меня начало потряхивать от каждого дуновения ветра.

Волосы парня вновь заиграли рыжими, даже огненными отблесками. Бросив автомат к себе в машину, он подошёл к водительскому месту и украдкой глянул на меня; поднеся руку к губам, его плечи приподнялись, явно от смеха. Глаза прикрыты, длинные пальцы закрывают добрую часть лица, молочного цвета кожа и густые тёмно-коричневые брови. Хихикнув ещё несколько секунд, рыжеволосый подмигнул мне, сел в машину и одновременно со своим, как мне кажется, другом, рванул, нарушая все правила дорожного движения.

Я не успела даже опомниться от произошедшего, как к остановке подъехала маршрутка. Подняв ногу вверх и становясь на ступеньку, я оглядела свои забрызганные чёрные кожаные сапоги. На ногу упала холодная капля с моего платья, но меня это вовсе не волновало. Люди понемногу начали утихать, будто их вовсе перестало касаться это странное происшествие. А моё сердце билось и трепетало, будто загнанная в клетку птичка. Пусть люди и правы, но мне это «небольшое событие» показалось интересным...

Я еду в маршрутке и беспрерывно смотрю в окно. По-прежнему падают одинокие капли с юбки моего платья — они ударяются об ноги рядом стоящих людей и мелкими крупицами расплёскиваются в стороны.

— Девушка, что же с вами случилось? — не выдержала и спросила стоящая рядом женщина, на вид лет тридцати.

Я вежливо улыбнулась, а на моём лице появился румянец. Так происходит, когда нужно отвечать людям в ситуациях, неудобных для меня.

— Извините… — тихонько сказала я. — На улице прошёл дождь и меня окатило водой из лужи, благодаря проезжающей мимо машине, — женщина сделала понимающий вид.

— Так почему же вы не вернулись домой переодеться? — быстро собралась она.

— Потому что опоздаю на учёбу, — кратко ответила я и снова отвернулась к окну.

— У вас ведь нет с собой сменной одежды? — она продолжила задавать мне вопросы, а люди рядом постепенно начали прислушиваться.

— Есть, — вспомнила я, — в университете спортивный костюм. Как приеду — сразу переоденусь.

— Лишь бы не простудились.

Периферическим зрением я заметила вежливую улыбку. Обычно людей мало интересует то, что происходит вокруг них, так уж заведено: чужие проблемы никого не волнуют. Но порой встречаются «кадры», которым есть дело до чужого горя или ситуаций, подобным моей. И я даже верю, что женщина искренне хочет помочь, да только появляется вопрос: что она может сделать? Снять с себя одежду прямо здесь и поменяться со мной? Нет конечно.

Чувство злости начинает оживать внутри меня. Если бы не утреннее пересечение с «гонщиками», то сейчас я бы не чувствовала, как вода стекает по моим ногам, как каждое лёгкое дуновение ветра вызывает по телу дрожь и мурашки. Но с другой стороны, тот парень с необычными волосами буквально застыл перед моими глазами: я смотрю в окно, но вижу только его улыбающееся лицо с небольшой щетиной, его густые волосы с огненным отливом, бережно зачёсанные наверх, такие же густые брови. Ранее, я никогда не рассматривала окружающих меня парней и мужчин в качестве спутников жизни; они представали передо мной в качестве знакомых, одногруппников и одноклассников, просто встречных людей, но сейчас — меня будто молнией ударило. Но не стоит забивать свою голову такими мыслями, ведь это лишь очередной парень, которого я случайно встретила и больше никогда не увижу. Хотя жаль…

Признаться, я испытала чувство страха от увиденного. Но вспоминая людей, которые были тогда на остановке, я понимаю, что их больше волновали ответы на вопросы: откуда у парней такие машины, почему у них оказался автомат и множество других — и хотят они не просто утолить своё любопытство, а сгустить уйму сплетен из ничего. Я пытаюсь отогнать от себя эти мысли и немного успокоиться, а ещё — убедить себя в том, что ничего подобного не было, что это — плод моего воображения.

Какие-то полчаса езды и я уже на месте.

— Остановите пожалуйста, — попросила я водителя, еле пролезая к выходу из маршрутки.

Утренний транспорт напоминает мне консервную банку, а люди в нём, словно килька под соусом. Единственное, что меня радует сегодня утром — это ощущение тепла от других людей. Если бы не столь забитый транспорт, то я бы просто умерла в дороге от холода. Даже лёгкий пиджак, накинутый поверх полосатого платья в стиле морячки, совершенно не согревает.

Из-за того, что я слишком долго вспоминала о том молодом человеке, мне показалось, что теперь сознание играет злую шутку — рыжеволосый мерещится мне повсюду. Как только я вышла из маршрутки, то сразу же оглянулась по сторонам — привычка у меня такая. А вдруг смогу встретить кого-то знакомого и пройтись в небольшой компании до университета или своей аудитории. Но в этот раз первое, что я заметила — черная «бэха» возле остановки, сразу за тем местом, где остановилась моя маршрутка. Я присмотрелась в лобовое стекло: на меня уставилась пара тёмных глаз, будто сама ночь сотворила их. Скажите, вы верите в судьбу? Верите в случайности? А, может, в доброту, будто сам Святой Николай спустился и стал прямо перед вами? Вот и я не верю!

Дверь машины отворилась и оттуда поспешно вышел парень.

— Постой, — грубоватый голос.

— Как ты… что ты здесь делаешь? — думаю, моё удивление было оправдано.

— Проезжал мимо, увидел тебя в окне маршрутки, вот и решил остановиться, — он сделал небольшую паузу, но не стал дожидаться моей реакции. — Держи, это тебе.

Рыжеволосый достал с заднего сидения небольшой пакет и протянул мне. Всё, что нужно было сделать — это пройти каких-то пару метров вперёд и протянуть руку в ответ, но я замерла на месте, ожидая непонятно чего.

— Мой друг — баран, который явно купил себе права, — рука с пакетом по-прежнему вытянута вперёд, — ты извини, что так получилось, — он осмотрел меня, намекая на мокрую одежду. — Здесь кофта.

— Не нужно, — мой ответ прозвучал слишком резко и грубо. Я не хотела так отвечать, просто в горле появилось ощущение сухости.

Мне очень неловко и неудобно за свой внешний вид. Если бы не родители, то я плюнула бы на пары, вернулась домой и прогуляла день в университете, но я знаю, что за этим последует: мать разочаруется, впадёт в бешенство и снова начнёт рассказывать о том, что я должна быть примерной дочерью, отличной студенткой, ведь она в своё время могла только мечтать о таком образовании и учёбе в столь приличном университете, а я — неблагодарная дочь, ведь ни одна подобная ситуация не должна помешать мне верно идти к цели.

— Да выключи свою гордость, — его ответ прозвучал так, будто он пытался выплюнуть неприятный ему кусок еды, — если ты думаешь, что я специально купил её — ошибаешься. Она просто валялась в моей машине, а теперь появился отличный шанс использовать её по назначению.

— Это вовсе не гордость, — едва слышно сказала я себе под нос, — у меня в университете лежит спортивный костюм, переоденусь. Ничего страшного.

— Да, — протянул он, осматривая университет, — неплохое такое место. А помимо спортивного костюма у тебя есть и сменная верхняя одежда? — он с усмешкой глянул на мой пиджак, от чего стало как-то не по себе.

— Нет, — на моём лице снова появился румянец.

— Ты стесняешься? — усмешка не покидает его, а в глазах появился азарт.

Я не стала отвечать на этот вопрос — всё было слишком очевидно. Мой собеседник засмеялся, увидев то, как я опускаю голову вниз, будто пытаясь спрятаться. Парень захлопнул дверь своей машины и подошёл ко мне. Одной рукой он взял мою руку, а второй вложил в неё пакет.

— Да ты дрожишь вся, но стоишь здесь и тратишь зря время. Если тебе так неудобно — могу оставить номер телефона, вернёшь потом кофту. Но только постирай её — ненавижу женский запах на своей одежде!

Его руки такие мягкие и грубые одновременно. Моё сердце забилось немного чаще, но вовсе не от его вида или прикосновений. Мне стало страшно. Сейчас я вспомнила о том, что же на самом деле лежало у него на заднем сидении. Я подняла голову вверх, смотря прямо на источник, который вызывал у меня тревогу.

— Что-то не так? — в голосе появились нотки заинтересованности.

— Мне не стоит задавать этот вопрос… — снова тихо сказала я и сглотнула тяжелый ком в горле.

— А ты попробуй, — будто с вызовом сказал он.

— Утром… — неуверенно начала я, — на заднем сидении, — моя речь звучала сумбурно и несвязно.

Его взгляд немного изменился. Парень будто сощурился, но вскоре на лице появилась задорная улыбка и я почувствовала себя странно: будто бы ничего не произошло и я полностью была права, что всё увиденное — плод моего воображения.

— Я понял о чём ты. Но, чёрт возьми, натяни на себя эту кофту. У тебя губы уже синего цвета. Можем сесть в машину, если хочешь!

Мои глаза расширились. Сесть к незнакомцу в машину?! И он это так просто предлагает, будто подобное происходит в его жизни каждый день… Нет уж.

— Нет, спасибо, — он всё ещё держал мою руку и я рывком убрала её, открывая пакет и доставая оттуда кофту.

Кофта оказалась длиннее, чем я ожидала. Она повисла на мне небольшим мешком, но она отлично закрывает всё: от подбородка до самых бёдер.

— А ты неплохо в ней смотришься!

Я попыталась застегнуть её на молнию, но я точно делала что-то не то, ведь парень захихикал и протянул ко мне руки.

— Здесь иначе нужно, — он подошел ко мне совсем близко и начал показывать, что же особенного этом замке. — Вот так-то лучше, — он рывком застегнул кофту до самого подбородка и одобрительно кивнул.

Я чувствую себя бревном: несколько минут стою, будто вкопанная и ничего толком не делаю, не говорю. Думаю, со стенкой у него был бы разговор поинтереснее.

— Спасибо, — я кивнула ему в ответ.

— В машину ты ко мне не сядешь, как я понял, — решив не разворачивать эту тему, он переключился на следующую. — Сегодня утром ваш мозг обманул вас самих. Знаешь, что это такое — принимать желаемое за действительное?

Я кивнула и обхватила себя руками, сразу почувствовав лёгкое тепло.

— Мы с другом любители игры в страйкбол. Знаешь такую? — на моём лице появился интерес и я кивнула. — Вчера вечером мы поздно вернулись с игры, вот я и забыл своё оружие у него в машине. Думаешь, ты первая кто спрашивает у меня подобное?

— Да это и не моё дело, — попыталась я оправдать то ли себя, то ли его.

— Здесь сложно поспорить, — он протянул ко мне руку, — Дима.

Я только сейчас обратила внимание на то, что он заметно выше меня. При моём росте в метр шестьдесят пять, я едва достаю до его ключиц. Немного помешкав, я протянула руку к нему.

— Вика, — представилась я.

— Отлично, Вика, я пойду. Номер телефона найдёшь в кармане. Верни мне кофту, как будет время, но помни о моём предупреждении касательно духов. Я правда это ненавижу.

— Угу, — я впервые улыбнулась ему в ответ, — пока.

Он пожал мне руку, будто я его давний друг, затем развернулся на каблуках своих туфлей и пошел в сторону машины. Мне захотелось крикнуть ему вслед: «До встречи», но это было бы явно лишним. Да и о какой встрече речь? Просто верну ему кофту, когда наберусь смелости.

Очередной день тянется, словно вечность. Как только я оказалась в холле университета, то сразу же побежала к спортивным аудиториям, где располагаются шкафчики со сменной одеждой, дабы студентам не приходилось таскать с собой несколько раз в неделю пакеты и сумки с вещами. Особенно неудобно было бы спортсменам или участникам соответствующих секций при университете, которых у нас достаточно много. Когда-то родители пытались меня заставить заниматься гимнастикой при университете, но я отлично делала вид, что это мешает моей учёбе и вообще стала часто «болеть». Вскоре, отец твёрдо сказал, чтобы я занималась только подготовкой к занятиям и саморазвитием, а спорт стоит отложить на второй план. Кажется, он тогда велел мне не расстраиваться и обещал, что вскоре я вернусь к соревнованиям. Как же я тогда хотела сказать, что мне не нужно это всё и я сыта по горло всеми кружками, которые родители так старательно навязывали мне с самого раннего детства. Но промолчала. Как молчала всегда. Так было принято в нашей семье: дети не могут перечить своим родителям.

Помещение квадратов на двадцать называется раздевалкой. Она находится сразу за поворотом от шкафчиков. Направо — для мальчиков, налево — для девочек. На стенах размещены многочисленные крючки и полочки для одежды, внизу удобные скамейки. В конце комнаты — душевые. Я села на лавочку, достала свой спортивный костюм и быстро переоделась. К сожалению, в кроссовках не так тепло, как в осенних сапогах, но они гораздо лучше и удобнее, чем мокрая обувь. Облегающие лосины светло-серого цвета с широкой резинкой на поясе, спортивная майка с черным верхом и серым низом. Благо, у меня всегда была с собой олимпийка, на случай прохладной погоды. Я поспешно надела и её. Немного поразмыслив, я обратно облачилась в кофту Димы. Свои мокрые вещи успею отнести в химчистку, на одной из перемен.

— Алло, мам, — уже конец третьей пары, — ты сможешь после работы заехать в химчистку?

— Конечно, что-то случилось? — её голос звучит немного обеспокоенно.

— Утром меня с лужи окатило. Я переоделась в спортивный костюм и… — немного замешкавшись с ответом, впервые решила так нагло соврать матери, дабы не возникало лишних вопросов, — попросила у одногруппника кофту. Вещи занесла на прошлой перемене, сказали, что к вечеру их можно уже забрать.

— Но как так получилось?

— Какие-то парни устроили утренние гонки в первой полосе. А после дождя туда стекла вся вода с дороги, вот так и получилось.

— Вот видишь, дочка, это всё потому что такое воспитание. Если бы их родители занимались ребёнком, то им бы и в голову не пришло маяться такой дурью! Вообще не понимаю этих уличных гонщиков! Если свою жизнь не ценят, то хоть бы о матери подумали. Вот как будут себя чувствовать родители, если, не дай Бог, их ребёнок разобьётся или собьёт кого-то другого? Ладно, опустим это. Я рада, что ты не пострадала, — её интонация так быстро сменилась с раздраженной на ласковую и заботливую, что я даже не успела моргнуть.

Мы быстро попрощались и я сбросила вызов. Моя мама всегда пыталась обсудить со мной глупые поступки других людей. Она беспокоилась, что я могу взять дурной пример или ввязаться в плохую компанию, потому каждый раз, когда она считала поступок неправильным — внушала мне эту же мысль. А я так хочу признаться ей, что тоже не прочь сесть в машину, погонять по городу, вздохнуть полной грудью и понимать, что нет в мире ничего важнее, чем этот момент. Хочешь — учись, а хочешь — гуляй. Но я знаю, что это невозможно… Пока что невозможно.

Так мне тогда казалось.