Орочимару Гин (джен)

* * *

На этот раз Орочимару зашел слишком далеко в своих экспериментах. Он переместился в новое тело, но совсем не в то, в которое ожидал. Возможно, виной тому стала непомерная научная жадность саннина: он решил при переселении, так сказать, поднакачать тело сверхсилой, то есть концентрированной чакрой из специально созданного им агрегата. Но также весьма вероятно, что это было некое особо редкое везение. Кто знает.

Его душу вырвало из тела и перенесло так далеко и стремительно, что Орочимару аж поплохело. Он, как и планировал, оказался в новом, молодом и здоровеньком теле, но не том, в котором намеревался оказаться и не там, где ожидал.

Он, что очевидно, оказался в ином мире, где не действовали правила и техники шиноби. Последнее было так заметно, что саннин даже подумал, что попал на тот свет и, собственно, был недалек от истины. Там он ощущал себя странно, словно бы не в новом теле, а не в своей тарелке.

Ему было поначалу непривычно и неуютно, а вдобавок к нему постоянно лезла какая-то наглая рыжая бабенка, которая трясла перед ним пышным бюстом и предлагала выпить, ну прямо как Тсунаде.

По ночам на новом месте его мучили кошмары. Ему почему-то без конца снилось, как он воровал хурму. Змеиный саннин никогда особо не жаловал этот фрукт, так как тот неприятно вяжет язык, что особенно неприятно, когда у тебя он такой длинный. А еще он не переставал улыбаться. У него уже все челюсти сводило, но он не мог ничего с этим поделать, так как у нового тела была своя, годами выработанная привычка.

Ему быстро удалось выяснить, что место, где он оказался, называлось Сообществом душ, а тело, которое ему посчастливилось занять, принадлежало некому капитану шинигами третьего отряда, которого звали Ичимару Гин. Сей факт Орочимару ничуть не удивлял, а скорее вызывал интерес. С обязанностями капитана саннин разобрался быстро и не находил их помехой. Он принял за лучшее пока ничем не выделяться и изучить обстановку. Он прилежно посещал собрания и прочие мероприятия, наблюдал за окружающими его людьми, особенно его интересовало то, что представляет из себя командный состав Готея. Разумеется, ему было совершенно фиолетово, что это за организация. Ему что Акацуки, что Готей казались несусветной ересью. Но была одна проблема. Маленькая, но существенная: Орочимару понятия не имел о том, на что сейчас способен и способен ли он на что-то вообще. Да-да, проблемой являлись техники. На то, чтобы разобраться что и как работает в этом мире, требовалось время. Пока всю работу за него выполняли подчиненные, оно у него было. К тому же с руками у него было все в порядке, а это обнадеживало. Единственное, с чем получилось пока разобраться, так это то, что у него есть особый меч, если пустить в него чакру, то он прикольно удлиняется. Саннин, правда, предпочел бы своих змей, но уж что есть. (Ему даже в связи с длинной оружия грешным делом подумалось, что у прежнего хозяина тела были определенные комплексы.) Так что пока техники являлись для него проблемой номер один.

Другой проблемой являлся один индюк по имени Айзен, который также был капитаном и без конца доставал Орочимару своими бредовыми идеями о предательстве Готея, выносил мозг теорией богоподобия, толковал что-то там про силу пустых и шинигами, Ключ Короля и прочий, мало интересовавший саннина бред. Тот в ответ лишь улыбался и с умным видом кивал, размышляя при том, каких бы пару экспериментов и с каким бы удовольствием поставил бы на этом Айзене. Однако змеиный саннин все-таки вовсе был не прочь попробовать что-то новое.

В общем, в Сообществе душ Орочимару было так скучно, что Айзен уболтал его пойти на предательство, благо опыта у саннина по этой части хватало. К тому же тот уверял, что они уже давно сообщники, так что выбора, по сути, особенно и не было. Помимо всего прочего, он последнее время активно пытался пролезть в лабораторию исследовательского отдела, так как будучи ученым до мозга костей просто не мог пропустить подобную достопримечательность, чем вызвал недовольство и серьезные подозрения хозяина, сиречь Куротсучи Маюри. С ним связываться было себе дороже, к тому же тот, в отличие от саннина, был на своей территории.

Еще одной занозой в Орочимаровой заднице был факт наличия лейтенантов. С одной стороны, на них можно было свалить всю работу, с другой, те частенько таскались за капитанами и действовали на нервы. К примеру, лейтенант его собственного третьего отряда Изуру Кира был жутким пессимистом. Глядя на его вечно кислую морду, змеиный саннин сильно жалел о том, что сейчас рядом с ним нет Кабуто или хотя бы Карин. За его сообщником Айзеном по пятам семенила некая Хинамори Момо, которая внешне выглядела весьма скромно и забито, но периодически кидала на Айзена такие взгляды, словно бы хотела поиграть с ним в покорного раба и строгую госпожу и так и раздевала его глазами. Помимо этих двоих от него по-прежнему не отставала грудастая Рангику, пытаясь его то споить, то затащить в койку. Когда же это ей не удавалось, то отдуваться за него приходилось Кире и еще одному лейтенанту, которого, кажется, звали Сюхей.

Еще, особенно по началу, напрягали постоянные вопросы вроде «А что случилось с твоей реацу?» На подобное саннин отвечал лаконично: «Я с утра такой сегодня» и растягивался в такой убийственной змеиной улыбке, что глупые вопросы у задававших быстренько отпадали. Еще по первости он, что естественно, не отзывался на свое имя, а пару раз по привычке сам представился как Орочимару. Некоторые его подчиненные, особенно те, что были новичками, в результате путаницы стали звать его Орочимару Гин-тайчо. Айзен, в свою очередь, поинтересовался, что это за странная такая шутка, на что новоявленный тайчо ответил, что так его имя звучит более по-змеиному, а этими «Ичи» уже никого не удивишь. После этого у Соске закралось нехорошее предположение, что он такой-сякой гениальный, а всего не предусмотрел. Орочимару только усмехался, знал он таких гениев. Вон, одного даже телом сделать себе хотел.

Помимо всего прочего Айзен и некоторые подчиненные постоянно утомляли его вопросом, почему он не ест свою любимую сушеную хурму. Орочимару попытался придумать отговорку, что, мол, от частого употребления хурмы запор будет или понос, но его «любимое кушанье» неизменно оказывалось у него на столе и в сухом пайке, который тот брал на миссии. Этот продукт настолько зловеще преследовал саннина, что тот начал подумывать об уничтожении прекрасных плодовых деревьев вокруг бараков третьего отряда.

* * *

Время шло. Змеиный саннин успешно освоился с жизнью и техниками шинигами, а также добавил кое-что из старого арсенала, но старался не афишировать. Подготовка к измене была завершена, а индюка Айзена так и раздувало от непомерной гордости, хотя Орочимару, честное слово, не находил его план гениальным. Далее под чутким руководством Соске состоялась интрижка с предательством Готея (официальным, так сказать), выковыриванием из некой Рукии Кучики волшебного камня Хоугиоку и прочие приятности. Все прошло гладко, а Орочимару Гин со своими подельниками красиво возносился в магических лучах под самые небеса и дальше. Его ждал новый неизведанный мир Уэко Мундо.

* * *

В Уэко Мундо, мире пустых, было еще скучнее, чем в Сообществе душ. Разумеется, душа поэта, то есть змеиного саннина не выдержала, и тот, в волю понаблюдав за экспериментами Айзена по сотворению арранкаров, задумал и кое-что сам.

Пока Айзен собирал очередное собрание и толкал очередные умные и патетические речи, Орочимару, отправив на собрание теневого клона (их он к тому времени прекрасно наловчился делать), вознамерился воспользоваться Хоугиоку. С тех пор, как он оказался в теле капитана третьего отряда, прошло три года. То ли по привычке, то ли из желания переменить обстановку Орочимару решил вновь сменить тело. Прикасаясь к камню, он думал о смене тела и о том, что желал бы оказаться где-нибудь подальше от этого пафосного индюка Айзена и его сумасбродных арранкаров. Хоугиоку выполнил все в лучшем виде.

* * *

Орочимару снова сменил тело. На ощупь по экстерьеру оно мало чем отличалось от предыдущего, разве что не такое тощее. Странным было то, что ему ужасно хотелось того, что саннин никогда особо не любил: выпивки и чего-нибудь сладкого. Стоило ему протянуть руку, как из тарелки, стоявшей на столе, та выловила до боли знакомый фрукт. Орочимару обреченно посмотрел на хурму. Определенно, в этом чувствовался какой-то злой рок. Но еще большее недоумение и больше вопросов вызывал журнал, который тот держал в руке, когда очнулся. На обложке была надпись «Shounen Jump», а на раскрытых страницах Орочимару увидел себя, Тсунаде и Джирайю в детстве. Ничего, с этим он еще разберется. А пока его ожидают очередные три года полные веселья и трудов в освоении техник по новому кругу.