Новое наследие (гет)

Коразон стоял у окна и рассеянно наблюдал за снежинками, что метались по воле ветра и падали не так, как положено им падать: сверху вниз, а носились горизонтально, сверкая колкими блестками, какие бывают на острие лезвия. На Дресс Розе стояла зима, одна из тех, что делает краски земли страсти бледнее, а саму страсть охлаждает до поры до времени, погружая жителей острова в слегка сонливое безразличие.

Кора по привычке закурил, открыл окно, поежился и захлопнул обратно. Дэйви Джонс с ним, пускай дым разлетится хоть по всему замку, какое ему дело. Росинант угрюмо затягивался и обдумывал насущные проблемы, которыми ни с кем не мог поделиться. Не имел права, так уж вышло.

— В такой ненастный вечер тело и душу лучше всего согревать страстью, — раздался позади него голос.

Виолетта вынырнула внезапно из тени, легко и бесшумно, как полагается уважающему себя ассасину. Женщина обольстительно улыбалась. Она подошла к молодому господину, положила руки ему на грудь и лукаво заглянула в глаза. Ее пальцы незаметно расстегнули пару пуговиц на его рубашке, а тонкая и проворная рука нырнула под нее.

От таких взглядов и жестов Коразон порозовел и расплылся в глупой улыбке. Виолетта, бывшая принцесса Дресс Розы, была обворожительна. Яркая, как тропический цветок, жгучая, как острый перец, и сладкая, как мед из Акации, она была столь прекрасна, сколь и коварна. Любой мужчина от такой потерял бы голову. И Коразон, пожалуй, в этом плане не был исключением.

— Хочешь пойти со мной, Роси? — спросила она с томным придыханием и соблазнительно облизнула ярко накрашенные губы.

Коразон знал, что ей надо, но подыгрывал, делая вид, что не в курсе ее намерений, изображая саму наивность. Для начала он слегка комично поломался, заставляя ее развеселиться и иронично произнести:

— Неужели боишься рассердить братика Доффи? — она озорно подмигнула и прижалась к нему.

Росинант не думал, что Дофламинго вообще может обидеться из-за какой-то там женщины, у него их было навалом, только пальцем помани. Нет, даже этого не требовалось: прекрасные дамы сами пачками падали к ногам его брата. Однако Роси подозревал, что Виолетта была для того чем-то особенным, чем-то, что должно принадлежать только ему. Это было несколько сомнительным предположением, но уж такова была бывшая принцесса Дресс Розы — даже неприступный тип вроде Донкихота Дофламинго способен был потерять из-за нее голову.

— Ну же, идем, — промурлыкала Виолетта, взяла его за руку и повела к себе в спальню. — Доффи ни о чем не узнает.

Вечно молчащий Коразон лишь иронично хмыкнул и пошел с ней. Доффи узнает, обязательно, даже если они будут тщательно скрываться, даже если он поставит вокруг спальни антизвуковое поле. Причем узнает еще до того, как они что-то предпримут. Однако он не мог отказать себе в удовольствии побаловаться со столь красивой и особенной женщиной. Ему даже стало интересно взглянуть на реакцию братика, когда тот узнает, что он лапал его фаворитку без разрешения.

Однако Виолетта тоже была не так проста. С ней надо было быть начеку: ее способности фруктовика были просто идеальны для шпионажа. Стоило ему забыться или отвлечься, как та могла прочесть его мысли и воспоминания, а этого допустить было нельзя. Одна такая неосторожность и элитный офицер под прикрытием Донкихот Росинант с треском провалит ведомую им вот уже не один год операцию. Этот провал будет стоить жизни не только ему, но и очень многим людям. И этого нельзя было допустить. Однако дурная кровь семьи Донкихот играла в нем, подхлестывая рискнуть, и это заводило еще больше, чем все жаркие прелести бывшей принцессы.

Виолетта, не в силах подступиться к Дофламинго, решила начать с его младшего брата. Ей двигала жажда мести и желание избавить Дресс Розу от власти семейки узурпаторов. Неловкий и глуповатый на вид Росинант не казался ей столь сложным в укрощении. Она уже давно планировала его соблазнить и для начала вытащить из него хоть какую полезную информацию. И вот, после нескольких лет тренировок, она наконец была готова начать плести интриги внутри семьи. Теперь у нее все должно было получиться.

Памятуя свой первый неудачный опыт воздействия на Донкихота-младшего силой своего дьявольского фрукта, кончившийся тем, что тот, не мудрствуя лукаво, залепил ей такую пощечину, после которой ей с трудом удалось подняться, она припасла особое снотворное средство. Последнее женщина умело подсыпала ему в вино, но разве она могла предугадать, что тот успешно зацепит рукой бокал и опрокинет на себя его содержимое?

Виолетта не отчаивалась. Она всячески раздразнивала мужчину, доводя того до умопомрачения, а потом заставляла забыться в своих объятиях, выжидая подходящего момента. Но с этим Росинантом вечно выходило все не так, как задумано…

Так что начавшаяся с милых ласк веселая ночка, после малейшей попытки воздействовать на него, кончилась тем, что Роси легко перевернул Виолетту лицом вниз и любил так пылко, что у той просто не было возможности дернуться. Это продолжалось пока она едва не начала терять сознание, а ножки кровати не треснули от такого напора страсти.

* * *

Утром сквозь сон Виолетта слышала какой-то грохот. Это Росинант, зацепившись за одеяло, навернулся, вставая с постели. Убедившись, что не разбудил, заботливо накрыл получше любовницу и, как был весь растрепанный, направился в таком неряшливом виде к брату.

Дофламинго широко улыбался, любуясь на милого братика. Как только взлохмаченный Коразон растянулся поперек в кресле и закурил, тот не удержался и ехидно сказал:

— Веселая ночка выдалась, да?

Кора кивнул.

— Я бы спросил, кто так укатал моего младшего братишку, — Доффи нехорошо усмехнулся, — но я и так знаю.

Коразон снова кивнул, соглашаясь с всевидящим родственником.

— Ладно, я не сержусь, — сказал тот. — Не ссориться же братьям из-за женщины, — заключил Дофламинго на удивление мирно.

Росинант несколько лениво, но с интересом на него покосился и с довольным видом выпустил струйку дыма.

— Ну и как она тебе? — оскалился Дофламинго. — Горячая штучка! — Коразон в ответ пошленько заулыбался. Доффи хмыкнул: — Она часом не пыталась применить к тебе свои способности фруктовика? Ко мне пыталась и не раз, — он издал утробный смешок. — Сперва я ее слегка наказал, а потом подумал, пусть смотрит, чтоб ей мало не показалось, — он по-злодейски рассмеялся.

Роси одобрительно помахал рукой, заодно разгоняя дым. После он вопросительно посмотрел на старшего брата.

— Можешь ею пользоваться. Мне для младшего братишки ничего не жалко, — заверил тот, с умилением глядя на родственника.

И Росинант Донкихот пользовался. Виолетта продолжала попытки воздействия, но раз за разом выходила полная ерунда. Она даже не в силах была понять, нарочно ли он это делает или это все череда невероятных совпадений вкупе с природной неуклюжестью мужчины. Однако то, что он что-то скрывает, причем скрывает именно от своей семьи, стало ей ясно буквально при первом его появлении. И она упорно продолжала играть в свою игру, Росинант — в свою, а Дофламинго — в свою.

* * *

Начинался новый сезон гладиаторских игр. Это было особым мучением для Виолетты: среди гладиаторов была ее племянница Ребекка. Совсем еще юная, хрупкая и такая уязвимая, она противостояла отчаянным головорезам. Шансы на то, что девушка выживет, были практически равны нулю.

Виолетта, присутствовавшая на играх, с виду была невозмутима, но сердце ее обливалось кровью и готово было разорваться от ужаса. Когда громадный мужлан занес над упавшей Ребеккой меч, она не выдержала и отвернулась, хотя не должна была ничем себя выдать. И тут ее взгляд упал на Коразона. В его глазах светился неподдельный интерес, и смотрел он исключительно на девушку на арене. Виолетта заставила себя снова обратить взор туда же и молилась всем богам, чтобы Ребекка выжила.

И чудо свершилось, на этот раз. Ребекка оказалась в числе победителей. Та, выбрав защитную тактику, успешно дотянула до конца матча. Тетка, потрясенная сегодняшним зрелищем, шла на негнущихся ногах, закусив губу. В ее голове появилась одна отчаянная задумка, как спасти племянницу.

Виолетта решила, что раз Ребекка заинтересовала брата господина, это надо использовать. Она не желала ей жизни содержанки, но ее смерти она не желала еще больше. В конце концов, Росинант Донкихот не был таким уж плохим человеком, каким пытался казаться. И как тот ни старался, полностью увильнуть от ее проницательности ему не удалось. Она убедит его помочь Ребекке и сделает все, что тот потребует взамен.

* * *

Вечером Виолетта вспорхнула, как птичка, на колени к Коразону и начала обработку. Она заигрывала с ним и ласкалась, а тот был рассеянно-задумчив и едва ли обращал на нее внимание. Момент был более чем подходящий.

— И о чем же думает мой дорогой молодой господин? — медовым голосом пропела она, обхватывая ладонями его лицо и разворачивая к себе. Женщина проницательно посмотрела ему в глаза и как бы невзначай предположила: — Уж не о той ли девушке, что так отчаянно сражалась сегодня на арене? Я видела, как ты на нее смотрел. — Виолетта притянула Росинанта к себе, деланно надула губы и добавила: — Я буду ревновать.

Коразон в ответ только неловко улыбнулся, попытался встать и едва не уронил Виолетту. Та не знала, что и подумать, но искренне надеялась, что ее напоминание про заинтересовавшую девушку мимо не пройдет.

Так и вышло. Через каких-то пару дней Росинант завалился к Диаманте с подарками. Уж что он такое тому задарил, так и осталось тайной, но после этого начальник Колизея Корриды даже перестал считать его слабоумным и целую неделю ходил жутко довольный. Молодой господин желал заполучить одного из гладиаторов в личное пользование, так ему не жалко, пускай забирает. Он даже не стал возражать, узнав, что это та самая Ребекка — отродье королевской семьи Рику. Над этой девчонкой было так приятно поиздеваться, и ее появление на арене сопровождалось такой волной бурной ненависти среди зрителей, что любо-дорого посмотреть. С другой стороны, боец из нее аховый, все равно скоро прибьют, а тут брат хозяина положил глаз на эту глупую девчонку, и это обещает быть интересным.

* * *

Ребекка была ни жива ни мертва. Казалось бы, чего ей, видевшей ужасы гладиаторских боев, бояться? Ее под стражей вывели из жилого блока в подвалах Колизея и доставили во дворец, где некогда правил ее дед.

Ее привели в комнату, которая казалась девушке просто огромной после тесных клетушек Колизея и заперли. Вскоре прибежала суетливая служанка, настаивающая на том, что юной госпоже надо привести себя в порядок. Ребекка поначалу упрямилась, не желая расставаться с привычной экипировкой, но служанка прямо сказала, что если та не позволит ей помочь, то ее за невыполнение положенной работы накажут и наверняка очень сурово.

Ребекке вовсе не хотелось, чтобы из-за нее кто-то пострадал, и она согласилась. Женщина весьма быстро сделала ей горячую ванну с разными душистыми жидкостями из флаконов и, проворно орудуя руками, омыла юную леди. Для Ребекки эта ванна была настоящим праздником: уже не первый год своей суровой жизни она о таком могла только мечтать.

После ее умащивали разными снадобьями, чтобы вернуть обветренной коже былую гладкость и мягкость, причесывали и помогали примерять красивые платья, о которых та даже и не мечтала, а еще слегка накрасили. После всех этих процедур Ребекка не могла узнать себя в зеркале: на нее смотрела совершенно другая девушка, настоящая принцесса.

Когда Ребекка была готова к выходу, снова появился конвой, и ее сопроводили в малый зал для небольших, личных приемов, где уже был накрыт стол на двоих. Вскоре появился ее спаситель — немаленького роста мужчина, слегка небрежно одетый и, судя по вылезающей из-под капюшона челке, светловолосый. Еще на лице у него был уродливо намалеванный грим, вызывающий весьма отталкивающее впечатление. Ей бы он показался настоящим гигантом, но она на арене видела субъектов и поздоровее. Но все равно было жутко.

Мужчина подошел к столу, думая явно о чем-то своем, потом словно бы спохватился и обратил внимание на присутствующую здесь девушку, удивленно поморгал глазами, будто бы не веря в то, что она это действительно она и что ее не подменили, а потом неудачно сел мимо стула, заставив Ребекку невольно прыснуть со смеху. Он поднялся, устроился на сидении как надо, затем щелкнул пальцами, и Ребекка ощутила легкую вибрацию. Она не поняла, что происходит, но было чувство, что ее накрыли каким-то плотным колпаком, не пропускающим звуки. До этого в зале слышались шаги слуг, грохот доспехов стражников где-то вдалеке и прочие мелочи, создававшие там легкое эхо. Все это теперь исчезло, сменившись мертвой тишиной, не считая тех звуков, что издавали она сама и сидящий мужчина напротив.

— Надо поговорить, — сказал он, пытаясь прокашляться. Ему сейчас показалось, что он действительно разучился говорить.

— Я вас слушаю, — робко ответила она, не зная, чего ожидать.

— В общем, ты с этого дня официально моя любовница. Ходить повсюду, есть и спать будешь со мной. Так безопаснее, — заявил он без всяких вступлений, недоуменно глядя на полное ужаса лицо девушки. — Что не так?

— Ни за что! — выпалила та, вскакивая, а у Коразона возникла справедливая мысль, что он ляпнул что-то не то. — Я лучше вернусь на арену, чем стану падшей женщиной!

Кора открыл рот, собираясь уверить ее, что ничего плохого не имел в виду, но вместо этого вдруг выдал:

— А чем я тебе не хорош?

— Вы… вы не в моем вкусе, — брякнула та первое, что пришло в голову.

— Ну извини, что мордой не вышел, — по голосу мужчины чувствовалось, что он обиделся.

— Нет, я не это имела в виду, — замахала руками Ребекка, видя, что ее слова расстроили собеседника.

— А что же?

— Ну…

Росинант внезапно оказался рядом с ней, обхватил руками за талию и склонился к ее уху, прошептав слегка хрипло:

— А ты узнай меня получше, может, понравлюсь, — с этими словами он вытянул губы трубочкой для поцелуя и получил по ним.

— Вот еще!

— Хочешь сказать, что предпочтешь смерть от руки какого-нибудь убийцы на арене ласкам потрясающего мужика вроде меня? — спросил он не то шутя, не то серьезно, вызывая у гостьи недоумение пополам с крайним возмущением.

Еда тем временем начала остывать. Ребекка сидела, надувшись, а Коразон, как ни в чем не бывало, вернулся на место, взялся за вилку и нож и указал на прекрасно сервированные блюда:

— Да ты ешь.

Гладиаторов в Колизее кормили вполне сносно, главное, сытно. Конечно без особых изысков: чаще мясной похлебкой с не самым свежим мясом или кашей, сдобренной подгнившими фруктами, но вполне съедобной и питательной. Но какой юной деве не захочется попробовать фазана с ананасами или пирожное с воздушным кремом и клубникой? Ребекка сперва твердо намеревалась отказаться от ужина со всеми вкусностями (разумеется, если бы из-за этого не наказали повара), но устоять было сложно. И она решила, раз уж все равно здесь, почему бы не попробовать, раз сами предлагают.

Ребекка пробовала поданные блюда, удивляясь тому, насколько пища может быть вкусной, и слушала доводы Коразона, пытавшегося разъяснить ей ситуацию. Она бы с ними даже и не подумала согласиться, но тот завершил их упоминанием о том, что ее родная тетка Виола сейчас находится здесь, в этом замке, что та за нее ужасно волнуется и хочет видеть племянницу живой и здоровой, а не убитой на арене Колизея. И, кстати, она уже скоро сможет с ней увидеться. Ребекка не на шутку разволновалась, а Кора заверил, что все будет отлично, ей надо только слушаться его и хорошо себя вести. В завершение речи он пододвинул к ней тарелку с пирожными и попытался налить ей чаю, но выронил чайник и облился кипятком, снова развеселив девушку.

Едва Коразон закончил мило беседовать с юной гладиаторшей, снял звукоизоляцию и собирался ее проводить в их общую комнату, на пороге возник Дофламинго. Он приспустил на носу очки, весело окинул взглядом сладкую парочку и с умилением сказал:

— Слышал, что мой обожаемый братишка воспылал к прелестям нашей маленькой воинствующей принцессы. Как это мило.

Ребекка невольно попятилась, отступая за Коразона, Дофламинго внушал ей ужас. Росинант заслонил ее собой и смотрел на брата немного с вызовом. Сзади подоспела волновавшаяся за племянницу Виола. Доффи неожиданно выловил ее, сгреб в объятия и съязвил:

— Теперь у каждого из нас по принцессе.

Коразон широко улыбался, оценив шутку. Доффи захохотал, а Виолетта и Ребекка мелко тряслись, но старались не показывать вида.

— Ладно, развлекайтесь, не буду мешать, — сказал Доффи и направился к себе, уводя с собой Виолетту.

Ребекка с тоской смотрела той вслед. Ей так хотелось поговорить с теткой, которую она с малых лет не видела!

— Ничего, у тебя будет еще полно возможностей с ней пообщаться, — сказал Коразон, возвращая на всякий случай сферу. Он внимательно оглядел совсем стушевавшуюся девушку и добавил: — Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, говоря, что тебе лучше держаться меня?

Ребекка кивнула. Она действительно чувствовала, что быть вместе с этим господином по возможности и днем и ночью — не самая плоха идея. Ведь против Дофламинго и его монстров она вряд ли вообще может что-то предпринять.

* * *

Вскоре Росинант организовал Ребекке возможность нормально пообщаться с теткой, разумеется, подстраховывая их своей техникой. Хотя ни о чем таком «подозрительном» они практически не говорили, так, женские посиделки, мирно, по-родственному. Пару раз за ними пытались шпионить Гладиус, Детка и Буйвол, но они были вынуждены столкнуться с непомерной неуклюжестью хозяйского братца, к которой, по идее, уже давно должны были привыкнуть. Так что Гладиус слегка полетал с лестницы и немного загорелся, а Детка и Буйвол оказались пропитаны выпивкой, прямо как ромовые кексики. Детка уж было расстроилась из-за слипшихся волос, но Роси показал ей, что у него кончилось курево и начал заискивающе улыбаться, после чего та с криками «Я нужна тебе!» помчалась ему за сигаретами.

Виолетта разъяснила Ребекке, что к чему и советовала быть полюбезнее с Коразоном, даже если ей что-то не нравится. Еще она увещевала племянницу быть осторожнее и стараться одной не ходить.

Росинанту Ребекка действительно нравилась. Хотя причина, почему она оказалась здесь и с ним, разумеется, была не в этом. Ему надо было вытащить наследницу Дресс Розы из Колизея, и он вытащил. Теперь придется возиться с ней, защищая от возможных нападок членов семьи Донкихот. Защищая ее, он рисковал, причем сильнее, чем ему самому казалось. Он уже давно не считал Доффи, а уж тем более его приспешников семьей. Но ему так ее не хватало, что он снова мог привязаться, как тогда к Ло. Правда последнего он любил не то как сына, не то как младшего братишку, а тут совсем другое дело. Тут прекрасная принцесса, что юна и неопытна, а оттого еще более очаровательна. И она вполне так созрела и оформилась как женщина, что выглядело весьма заманчиво.

А еще в ее немного наивном взгляде скользили семейные искорки страсти. Он воспламенял, так же как и взгляд Виолетты, и пусть не так дерзко и открыто, но шевелиться ретивое в мужчине заставлял. Росинант в этом плане ну уж точно не был святым. Он, не кривя душой, признавал, что очень даже не прочь завалить ее. Ну если та сама будет не против.

Он даже немного неуклюже пытался за ней ухаживать. Делал ей разные приятные подарки и старался всячески подбодрить. Ему хотелось ее радовать, и он радовал. Вскоре Ребекка перестала его бояться и стала обращаться к нему на ты. Коразон по привычке был немногословен, но Ребекка понимала его и без слов. Она уже не чувствовала себя оскорбленной, когда члены семьи Донкихот называли ее любовницей молодого господина, не стеснялась сидеть у него на коленях, когда тот показывал прочим, что у них действительно отношения, и не отодвигалась боязливо на край кровати, когда тот пытался обнять ее во сне, как плюшевого медвежонка.

Коре же становилось все труднее сдерживаться. Ему очень хотелось потискаться с девушкой, тем более, что ушлая Виолетта перестала посещать его спальню, дескать, чтобы не мешать племяннице. Оголодавший без секса Росинант однажды не выдержал и без всяких лишних заискиваний полез ночью к Ребекке. Та сперва чуток посопротивлялась, но и то как-то не слишком убедительно, а потом сама прижалась плотнее и начала отвечать на его ласки. А дальше все было просто замечательно.

* * *

На следующее утро Ребекка, смущаясь, призналась тетке, что стала женщиной.

— Так он, что же, до этого тебя не трогал? — удивилась та и лишний раз подумала о том, что Донкихот Росинант — не такой уж и плохой человек.

Она даже слегка завидовала племяннице, ведь ей с Доффи повезло меньше. Тот, видя, что братик с выбором пары определился, окончательно присвоил ее себе и регулярно дарил ей свою любовь, больше напоминающую истязание.

У Ребекки же с Коразоном неожиданно началось что-то вроде романа. Он нравился ей таким, какой есть, немного странным и неуклюжим. Ее даже не волновала разница в возрасте. Главное, чтобы человек был хороший. И она находила его вполне привлекательным, особенно без дурацкого грима, которым тот обычно размалевывался непонятно зачем.

Ребекке нравилось его сильное мускулистое тело, и она любила рассматривать его, изучая каждый шрам, коих у него хватало. Особенно заинтересовали ее два: от ножевого ранения в грудь несколько сбоку и тот, что остался от пули в районе ключицы. Первый был дорогой сердцу Коразона памятью от Трафальгара Ло, а другой — от любимого братика Доффи. Ребекка лежала рядом с Росинантом и водила по его груди пальчиками, а тот не слишком охотно ей рассказывал, как его когда-то ранили близкие ему люди. И Ребекка искренне сочувствовала ему, а Коразон чувствовал себя в эти моменты таким счастливым, каким уже давно не ощущал. Жаль, что этому суждено было длиться так недолго.

* * *

Однажды Виолетта, решившая пошпионить за Коразоном, видела, как тот беседовал с каким-то слепым стариком. Она знала, что тот вполне нормально умеет говорить, не слабоумен и не потерял дар речи, как многие думают. Подслушать ей, разумеется не удалось: эти двое были окружены техникой Коры. О ней Виолетта тоже знала, но не совсем понимала, что та из себя представляет. В любом случае, это выглядело подозрительно. Женщина хотела проследить за стариком, но внезапно была схвачена Росинантом, который, улыбаясь, потащил ее на свидание.

Через денек-другой до Виолетты дошли интересные слухи о том, что на Дресс Розу прибыла какая-то важная шишка из Дозора, чуть ли не адмирал.

— Вы слышали последние новости? — спросила та братьев Донкихот за обедом. — Говорят, на Дресс Розу прибыли важные люди, — осторожно начала она.

— Не такие уж и важные, — усмехнулся Дофламинго, — но будет интересно. Он повернулся к брату и с каким-то особенным ехидством сказал: — Наш мальчик Ло в гости пожаловал. Жаждет мести за твое «убийство», — он рассмеялся, как ненормальный и кинул на стол листовку с наградой за опасного пирата Трафальгара Ло.

Ребекка аж вздрогнула. Она сперва недоуменно переглянулась с теткой, а потом, видя, как побледнел Росинант, незаметно взяла его под столом за руку. В его взгляде сейчас смешались крайняя серьезность и какая-то детская беспомощность. Ребекка поняла, что речь идет об очень важном для него человеке.

* * *

Вскоре началась свистопляска. Аккурат после начала боев в Колизее за приз в виде дьявольского фрукта, некогда принадлежавшего Портгасу Ди Эйсу — сыну легендарного Гол Ди Роджера. Ребекка и Виолетта встретили в тот день весьма необычных людей: капитана пиратов Соломенной Шляпы Монки Ди Луффи и его кока Санджи. В тот же день Коразон велел им не высовываться больше из замка и куда-то исчез. Виолетту даже не удивило, что тот говорил с ней открыто и что после этого на Дресс Розе начались такие волнения, которых она не помнила с момента падения ее отца, Рику Долдо III.

Дальнейшие события закрутились в водоворот, затягивающий в себя всякого без разбора. Виолетта и Ребекка неожиданно оказались в самой гуще событий вместе с Луффи, его командой и целой кучей разнообразного народа.

Росинанту было ужасно жаль, что он не мог сейчас защищать от ненормальных выходок брата Ребекку и ничем не мог помочь в схватке Ло, прибывшего с союзниками, чтобы расправиться с Дофламинго. У него был приказ не вмешиваться без крайней необходимости. Но он слишком хорошо знал эту «кухню» дозорных, чтобы не действовать по-своему.

Семья Донкихот была слишком сплоченной и хорошо организованной. Каждый ее член был крайне опасен сам по себе. Даже будучи обезглавленной, семья представляла бы собой солидную угрозу для любого, кто рискнет бросить ей вызов. Поэтому пытаться обезвредить брата да еще в окружении верных приспешников было не лучшим вариантом. Надо было разобраться, желательно по тихому, с каждым, а Доффи оставить напоследок.

Еще и проклятый адмирал Фуджитора, тот самый слепой старик, с которым он встречался накануне, заявил, что без особой надобности не будет жертвовать людьми, а хочет «понаблюдать», во что выльется ситуация. Росинант, как и многие жители и гости Дресс Розы, оказался в довольно затруднительном положении. Разобраться со всеми членами семьи он бы все равно не успел: брат уже активировал клетку. Ситуация выходила из-под контроля.

А дальше Луффи и его союзники устроили такой форменный хаос, что стало ясно: лучший вариант сейчас незаметно им помогать. Ребята оказались столь шустрыми, что ловко вырубили большую часть шайки, Роси оставалось только вызвать несколько отрядов дозорных и помогать арестовывать побитых бывших членов семьи. Однако ушлая Йола умудрилась оттащить некоторых в безопасное место, что могло бы стать настоящей проблемой. На свою беду, та похитила принцессу племени тонтатта и жестоко с ней обращалась, за что и познала гнев маленьких, но свирепых гномов. Все складывалось на удивление удачно. Вскоре остался только Дофламинго, с которым уже сражались Луффи и Ло. Росинант понимал, что открыто лезть на брата — не лучшая затея. Еще ему чертовски не хотелось отвлекать Ло, который считал его погибшим: сейчас был не подходящий момент для теплых встреч и объяснений.

Из-за творящегося бедлама были сплошные проволочки. Наконец в распоряжение Коразона прибыл снайпер. Он был вооружен особым орудием, стреляющим снарядами из кайросеки. Из-за некоторых сложностей с обработкой данного материала пули из него выходили громоздкие, летали они крайне скверно и точность попадания была далека от нужной. Винтовка для такой пули представляла собой довольно тяжелое и неудобное в обращении однозарядное орудие, которому после выстрела требовались полное остывание и дополнительная смазка, без которых второй снаряд непременно давал осечку. Так что в условиях боя попытка выстрела, как правило, была только одна. Поскольку стоило такое оружие дорого, было в ношении неудобно, стреляло неточно, а фруктовики, против которых оно должно было использоваться, попадались не прямо чтобы на каждом шагу, дозорные им не пользовались. На вооружении Дозора имелось лишь несколько экспериментальных образцов, один из которых Росинант и просил ему предоставить.

Одна такая пулька Дофламинго была как слону дробина. Да и попасть в него, когда тот не отвлекался, было нереально, да еще и с такой невысокой точностью. Смысл был в том, чтобы сделать это в нужный момент. И Коразон ждал. Как только, Дофламинго и Луффи переместились в хорошо простреливаемое место, снайпер взял Донкихота-старшего на мушку и ждал команды. Росинант нервно курил, наблюдая за боем. А еще совсем рядом был Ло. Ах, как бы ему сейчас хотелось все бросить и задушить парня в объятиях! Но не время сейчас об этом думать.

Коразон видел, как отчаянно бился этот чудаковатый парень Луффи, как он растерял силы и едва не погиб. К счастью, Доффи отвлекли… а потом… А потом настал тот самый момент. Росинант выхватил у снайпера винтовку, рявкнув «я сам», и, невольно потерев шрам у ключицы, прицелился в брата. Ни Луффи, ни наблюдавший за боем изможденный Ло не заметили, как за пару секунд до решающего удара Ди Монки, в то же самое место, где был шрам у Коразона, Дофламинго вонзилась пуля из кайросеки, а тот изумленно уставился на выстрелившего в него брата, которого видел сейчас, скорее, благодаря воле наблюдения, нежели глазами. В следующий момент завершающая атака Луффи сразила его наповал. Так закончилось правление на Дресс Розе семьи Донкихот.

* * *

После падения семьи Донкихот Росинант вернулся в Дозор. К сожалению, он так и не смог проститься с Ло. Но, возможно, оно было к лучшему. Ребекка отказалась ехать с ним, потому как не могла покинуть свой дом и родных, которых только обрела вновь. Росинант это прекрасно понимал, наверное, лучше, чем иные люди. А еще он не обольщался и полагал, что вряд ли она его вообще хоть сколько любила. Пусть теперь будет принцессой, поживет в роскоши. Она это заслужила.

Было грустно. Донкихот Росинант покидал землю предков со смешанными чувствами. Ему казалось, что у него, по сути, никогда не было дома. Пройдет время, и все забудется: земля страсти, прекрасные Виола и Ребекка… Появятся новые заботы. Неизбежно появятся: большие, тревожные и смертельно опасные, ведь деятельность Дофламинго и семьи Донкихот в преступном мире была всего лишь маленькой, но очень важной шестеренкой, после выпадения которой из механизма начнется настоящий хаос.

И он снова готов будет жертвовать собой и своим личным счастьем в угоду интересов Дозора и мировой стабильности. Ради того, чтобы милые сердцу люди вроде Ло или Ребекки могли жить счастливо. Хотя… Коразон про себя усмехнулся. Непоседа Ло жить спокойно уж точно не захочет. Он, наверное, такой же ненормальный как и он сам. Росинант вздохнул, он знал, что этот мальчишка обязательно влезет в неприятности, и почему-то даже не сомневался, что еще встретится с ним где-нибудь на территории того же Кайдо. И Кора поймал себя на мысли, что будет ждать этого с нетерпением.

Итак, братья Донкихот покинули историческую родину. Один, чтобы продолжать нести в мир справедливость, а другой — чтобы отправиться на пожизненное заключение в Импел Даун. Они даже не подозревали, что оставили куда как более глубокий след в истории Дресс Розы, чем им казалось. Спустя восемь с небольшим месяцев после их отбытия тетка и племянница Виола и Ребекка произвели на свет наследных принцев Дресс Розы: Рику Долдо IV и Рику Себастьяна-Росинанта, оставив фамилию своей династии.

Дресс Роза торжественно встречала новое поколение правителей, утопая в пышном золоте осени.