Я не Кай, а ты не Герда (гет)

Разрезая густые потоки воздуха, по трассе весело двигался некий серо-буро-малиновый объект. Если читатель или автор снизойдут с небес, то их взору откроется, что по разбитой дороге двигался автомобиль. Но к великому несчастью, язык не поворачивался назвать это машиной. Глушитель давно отвалился и с неприятным звуком волочился по асфальту, оставляя на нём глубокие борозды. Возможно, глупое устройство представляло себе, что оно вовсе не кусок железа, скатанный в некий цилиндр, а обычный хулиган, который по ночам царапал соседские автомобили. А почему царапал? Ну, на это каждый найдёт ответ сам, добрейший автор задарма раздаёт пищу для размышлений, хотя назвать это пищей тоже довольно сложно, так… лёгкий перекус. Что же, вернёмся к описанию автомобиля. Вслед за глушителем, в глаза бросался разбитый пластиковый бампер. Бедняга напоминал собой больную губу, к сожалению, такая губа больше не срастётся, пора ей на покой. Краска местами не просто была содрана, а отваливалась пластами, как будто кожа змеи во время линьки. Правый задний фонарь был разбит и вмят вовнутрь, если прищурить один глаз и включить воображение, то в мозгу всплывала картинка одноглазого пирата. С передней части автомобиль выглядел гораздо бодрее, не считая отсутствие капота. На некогда хромированной решетке, гордо скреплённый стяжками, висел значок производителя — латинская буква «Н». Спасибо тебе, Соитиро Хонда, за твои прекрасные крепкие автомобили. Теперь можно переместиться в салон.

В салоне потрепанного автомобиля сидело два человека, на то он и купе. За рулём находилась невысокая и тонкая девушка. На пассажирском месте возлежал гордый мужчина. Велась непринужденная беседа.

— Вот так вот оно и бывает. Погорел на мелочах, лопух.

— Это точно. Не зря в народе говорят: бей в куст — виноватого Бог выдаст...

— Ты точно уверена, что мы уже выехали из города?

— Я тебе больше скажу, мы уже в другой въехали.

— А я и думаю, почему пейзаж не меняется.

— Почему же? Всё меняется. Например, тут не висят пакеты на деревьях.

— Ха, тот с птицей напоминал мне что-то. Точно — очень было похоже на штандарт...

— Это ведь обязательно произойдет.

— Не мели чепуху, с чего ты так решил?

— Я точно в этом уверен.

— Звучало ужасно жалко. Возможно, если бы ты процедил эту фразу через мужественно сжатые челюсти, вышло бы что-то более вразумительное.

— К сожалению, мне эти челюсти чуть не вывихнули, поэтому пускай звучит, как хочет...

— Не хочешь себе взять новое имя?

— К чему это?

— Просто не хочу заснуть за рулём и угробить наш чудесный диалог. Да и нас заодно.

— Хм, знаешь, даже никогда и не думал о таком. Всегда считал своё имя самым лучшим.

— Ладно, тогда какое имя ты бы дал мне?

— Мальва.

— Почему Мальва?

— Красивый цветок. Решил банально подольститься.

— Мне понравилось. Тогда ты будешь Аистник.

— Почему Аистник?

— Потому что тоже красивый полевой цветок.

— Но ведь мальва не полевая.

— Не умничай.

Машина свернула с главной трассы на просёлочную дорогу. Настала пора отдохнуть агрегату. Да и водителю тоже. В теории, можно было поменяться мужчине и женщине местами. Но сильный пол слишком переживал, когда вёл транспортное средство, так что совместными усилиями было решено не рисковать, и поручить дело более хладнокровному члену их небольшой команды. Молодой человек вышел из машины, он давал возможность спокойно выспаться женщине. Всё-таки наблюдая за ней, он пришёл к выводу, что в автомобиле, сгорбившись на сиденье, ей было удобней спать, чем на шикарной двуспальной кровати. На то они и женщины, мы всегда с любовью и теплотой в сердце наблюдаем за их нелогичными действиями.

Чтобы не мочить штаны об утреннюю росу, Аистник открыл багажник. Присев на край, из переднего кармана его гавайской рубашки в цветочек, была вытащена пачка дорогих сигарет и самая дешёвая зажигалка. Была бы возможность, парень брал бы и самые дешёвые сигареты, но их запах не нравился Мальве. Он бы уже давно бросил, но жизнь такая вредная штука, что без этой сигареты, каждый день ставит на колени, и со всей своей силы давит на плечи, чтобы опустить в грязь лицом. А хотя знаете что? Пошло оно всё вон. Пачка полетела в ближайшие кусты, зажигалку стало жалко.

— А потом говорят, почему у нас везде мусор валяется.

Аистник подошёл к кустам, и не без труда нашёл мокрую помятую пачку. Теперь она просто полетела подальше в багажник. К тем вещам, которые здесь будут забыты на века.

Вот и показалось солнце. Взгляд натыкался на ещё тяжелые серые облака. Но скоро их сожжёт этот небесный «пожар». И никто его не потушит. Пожарные в это время спят. Аистник надолго погрузился в свои мысли. Таким людям, как он, надо меньше думать. Да и вообще всем более-менее мыслящим людям надо поменьше размышлять. Дуракам легче живётся. Из раздумий его вырвала необычная тишина. Такая тишина поразит любого жителя мегаполиса, который никогда из него не выбирался. А так и смысла из него выбираться нет. Только выедешь, только осмотришься и поймёшь, что ничего нет — только серость, бедность и разруха. Тяжелые времена, тяжёлые люди. Всё это давило на сердце и душу. Стоило ему об этом вспомнить, стоило посмотреть себе на грудь, как перед взором вставала чудная картина — дыра на месте сердца. Откуда она там взялась, не знал никто. Ни Мальва, ни сам Аистник. Можно предположить, что сердце устало всё время переживать и улетело на юга, а может быть, его ночью вырезал неведомый монстр, а вдруг вовсе и не монстр, а неразделённая любовь. Любовь? Нет, это вряд ли. Это не про наш полевой цветок. Спустя почти четверть века, он так и не понял, что такое любовь. Ещё никогда это якобы светлое чувство не посещало его грудь. Вот цепочка и сложилась. Нет на месте сердца — нет на месте и любви. От таких грустных раздумий невольно потекла одинокая слеза. Удивились все. И Аистник, и его слёзные железы. Что же получается, всё-таки есть на месте сердце, или это плачет душа? Пора заканчивать, а то и в гроб так можно слечь.

— Если и в гроб, то только в лакированный. Такой, чтобы прямо как из американского кино.

Вот уже и почти вечер. Мальва проснулась. Сон пошёл ей на пользу: пропали синяки под глазами, восстановился здоровый цвет лица, плечи раскинулись, как у атланта. Сейчас было бы неплохо заскочить на заправку, чтобы заправить бак автомобиля и собственные желудки, а судя по GPS-навигатору, такое чудо случится не раньше, чем через полтора часа. Всё это время придётся ехать, бурча своими желудками в такт железному сердцу машины. Может быть, себе тоже такое поставить. Чтобы дыру закрыть? Машина опять выехала на трассу. Опять началось общение на лёгкие темы, не требующие особенного мыслительного процесса.

— Кто твой лучший друг?

— Наверное, ты и батончик.

— Какой батончик?

— Такой, в красно-золотой бумаге.

— Неплохой выбор...

— У тебя мечта есть?

— Нет.

— Ну, чего ты. Человек без мечты, что без души.

— Да я человек маленький, это не про меня.

— Опять поднимаешь тему маленького человека?

— Могу позволить...

— Мы, сестра, легко забываем свои ошибки, когда они известны лишь нам одним. Так… Это так.

— А можешь чего-нибудь ещё такого сказать. Ты прям философ.

— Мы всего боимся, сестра. Как положено смертным… И всего хотим, как будто награждены бессмертием.

— Ты сам такое придумываешь?

— За Стаматиным повторяю.

— За Андреем?

— За Петром...

— Как тебе удаётся не есть после шести часов?

— Ха, брат. Мы сопротивляемся нашим страстям не потому, что мы сильны. А потому — что они слабы.

За крутым поворотом наконец-то показались родные очертания, напоминающие дорогой душе мегаполис. Оплот современных технологий и завышенных цен — заправка. Залив полный бак девяносто второго, пара направилась во внутреннее помещение, туда, где можно подкрепиться. Выбор девушки пал на чашечку кофе и булочку с маком. Выбор парня пал на баночку «пепси» и сосиску в тесте.

— Ты уверена, что нам этого хватит до города?

— Конечно, мы же всё время сидим. Калории не тратим.

— Смори не насиди себе кое-что.

— Даже, если и насижу, тебе ведь всё равно понравится.

— Это точно.

Сосиска оказалась невкусной, но ничего не поделаешь. Доказательства этого факта уже несколько минут переваривались в утробе.

— А ты права. Вечерами ехать приятней.

— Ага, так ещё и бензин без кондиционера экономим.

— Только одни плюсы.

Какое мрачное выдалось лето в этом году. Вместо буйства красок, которые можно было наблюдать до этого всю жизнь, была лишь сплошная серость. Дождь уже лил несколько дней подряд, к удивлению ветра не было. Деревья стояли неподвижно, как гордые солдаты на центральной площади страны. Листья на ветках уже начали засыхать, местами деревья были покрыты жёлтыми пятнами. Что же это получается, если лето такое мрачное, то какая же будет осень? Неужто серость заменят на черноту? Небо, наконец, перестало плакать, дало передышку бедным дворникам автомобиля. По обочинам были раскиданы кучи мусора: бутылки, канистры, плошки от еды быстрого приготовления. Чего здесь только не было. Дорога всё бежала и бежала. Несколько раз даже пейзаж менялся. Вместо скудных деревьев виднелся камыш, иногда даже встречались неширокие речушки.

Наступила тёмная ночь. На самом деле она была всегда такая тёмная, как чернила кальмара. Просто городская жизнь не давала нам этого понять. Все укромные места, где могла прятаться тьма, находили лучи фонарей, вывесок, автомобильных фар. Нигде ночь не могла найти убежища, кроме как за городом. Здесь было её раздолье. Куда ни глянь: чернила и яркие огоньки. Звёзды… Как же давно они не видели звёзд. Они напоминали маленькие блестящие гвоздики, которыми прибивают холст к раме. Правда, этот холст был гораздо больше, чем могло себе представить сознание человека. Сейчас небо было сравнимо с холодным бездонным океаном.

— Знаешь, осталось совсем чуть-чуть и мы уже приедем.

— Буду надеяться.

Какой бы красивой не была природа, но зов городских джунглей был суров и неумолим. Хотелось вернуться в цивилизацию. Туда, где свет был двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Туда, где горячая вода текла по твоему желанию. Туда, где была ванна с этой «кипящей лавой», ну, или на крайний случай, хотя бы душевая кабинка. Туда, где есть ноутбук с неограниченным выходом в Интернет. Туда, где можно выспаться на большой двуспальной кровати. Буквально через двадцать часов езды начал появляться городской силуэт. Силуэт человеческих надежд, силуэт человеческих бед и страданий.

Когда машина преодолела последние километры сельских пейзажей, в глаза ударил яркий свет тысячи ламп. В этом месте горело всё. И не просто ярким светом, а ещё и горячим пламенем. То горело здание бывшей библиотеки, а может быть, это была вовсе не библиотека, а тюрьма. В любом случае, больше этого здания не будет, останется после него только людская память и несколько тонн обугленных деревяшек, которыми будут отапливать свои незамысловатые жилища сельские жители. Не пропадать же доскам.

Начались пробки. Эта толпа автомобилей напоминала собой земляного червя, который прогрызал недра Земли. Так же долго и терпеливо, эта вереница пробивала себе путь, как червь грызет твёрдые породы. Возможно, что автор ошибается, и на самом деле черви не обладают такими крепкими зубами, если у них есть зубы, конечно. Но он надеется, что читатель по достоинству оценит это сравнение. Подъезжая к перекрестку, стало понятно, что повинен в этом событии был не кто иной, как старый светофор, который стоял на этом месте уже несколько десятков лет. И даже непонятна причина его поломки, возможно, некий хулиган решил проверить его корпус на прочность, а может быть, сам светофор уже захотел на покой. Из машины это было сложно рассмотреть. Посреди дороги стоял гордый молодой регулировщик, который размахивал своим жезлом, словно он рыцарь. Рыцарь, который отбивается от толп грубых варваров, попытавшихся напасть на его дом и на его близких. Размахивая жезлом, как мечом, он показал направление движения нашим героям — то был поворот налево, поворот, на который они не собирались сворачивать. Но ничего не поделаешь, всё-таки жест регулировщика — закон. Свернув в ненужную сторону, Мальва и Аистник поехали через тихие дворы жилых районов. Здесь не было такого буйства огней и красок, но всё равно было очень ярко, так ярко, что Мальва, чуть не врезалась в столб от неожиданной вспышки. Никто так и не понял, что это засветилось.

Через час они уже приехали в своё небольшое и гордое жилище. Ну, как своё. То была квартира Аистника, Мальва тут поселилась совсем недавно. И поселилась так неожиданно и незаметно, что молодой человек это осознал, когда мылся гелем для душа с запахом лепестков розы. Возвратились они из небольшого путешествия, на котором настояла Мальва. Аистник настолько уже заработался, что на него было не взглянуть без слёз. Даже сейчас он не выглядел отдохнувшим. На то они и нужны, эти постоянные раздумья. Чтобы не давать человеку отдыхать и мучать его всё свободное время.

Расслабившись в ванной и вытянув ноги, Мальва думала о многих вещах: о своём детстве, о ностальгических моментах, о запах, которые ударяли ей в нос во время путешествия. Всё это было прекрасным, всё это было весёлым. Но кое-что омрачало все эти приятные моменты — лицо Аистника. Глядя на этот кусок гранита, было сложно сказать, радовался ли он, или грустил. Лицо редко выражало какие-либо эмоции. Девушке хотелось повлиять всеми способами на то, чтобы разбить ледяную корку на его сердце. Бедный, бедный Кай.

В это время Аистник стоял на балконе. Очень хотелось курить, но единственная пачка сигарет лежала в багажнике автомобиля. Сейчас было огромное желание вытащить погнутый ломик из кладовки, и пойти ломать замок багажника. К великому счастью, лень подавила это желание. Снова прогремела гроза, снова ударил сильный дождь. Стало настолько холодно и зябко, что мужчина решил спрятаться под одеяло и никогда не выходить из этого парника. К сожалению, Аистник не овощ и вечно там сидеть не мог, да и как оказалось, одеяла не было на месте.

— Да, сейчас же лето.

Мужчина лёг на диван и закрыл глаза. В голову лезли всякие ужасы и непотребства. Вот по поляне ползёт огромный чёрный таракан с зубами, как у крокодила. Сейчас он готов броситься на беззащитное человеческое тело. Аистник сжал веки настолько сильно, насколько позволял организм. Взрыв. Раздался громкий хлопок и поляна озарилась ярким светом. Появилось огромное количество цветов, по воздуху начал распространяться их сладкий запах.

— О чём задумался?

— Мне бы туда… В рай.

После этого странного ответа мужчина почувствовал что-то горячее. То были мягкие женские губы, которые прислонились к его шее. Он открыл глаза, прервал это прекрасное действие, и, взявшись за женскую талию, нежно повалил её на диван. Их взгляды встретились. Трясущимися руками он ощупывал всё её тело. Вздыхая, целовал её в шею и погружался лицом во всё ещё влажные волосы, пахнущие полевыми цветами. Неторопливо он развязал узел на полотенце, нежно прикоснулся языком к её соскам. Мальва застонала, немного напряглась, вцепилась в его широкую спину. Крепко обнявшись, они не разнимали губ в долгом и страстном поцелуе.

Лёжа в обнимку, Мальве вдруг захотелось спросить Аистника:

— Я когда-нибудь смогу растопить лёд в твоём сердце?

— Возможно… Если оно, конечно, появится.

— В каком смысле?

— Да ладно, забудь. Но могу сказать лишь одно: я не Кай, а ты не Герда.

— Почему? Тебе не нравится эта сказка?

— Нравится, но мы напишем свою.