Сон в летний день (джен)

Солнце было уже высоко, в жарком воздухе витали пряные ароматы трав, стрекотали цикады. Наруто, Саске и Сакура лежали в траве, не имея сил и желания разлепить глаза. Душное летнее марево держало их в плену дремы так долго, что тела юных шиноби совсем размякли, а их хозяева стали практически беззащитными.

Им всем троим снился очень странный и долгий сон. В нем проходила целая жизнь, полная приключений; там они все трое выросли и стали сильными, опытными бойцами, пережили немало потерь и войну, во время которой столкнулись с силой Десятихвостого Джуби и божеством. Но что они могли противопоставить божественной силе?

Кроличья богиня Кагуя — этот плод больного воображения, который увидишь разве что в диком кошмаре, — заставила их перескакивать по измерениям, подобно своим подопытным крольчатам, а затем отправила в небытие.

В это время Наруто чувствовал себя бабочкой, которой снится, что она дерево или деревом, которому снится, что оно бабочка… А может, весь мир и был сном бабочки или дерева? Наруто не знал.

Не знала этого и Сакура. Она лишь впала в блаженное забытье и грезила о том, как они поженятся с Саске, а потом у них будет дочь Сарада. Убить того мало, кто ее так назвал. Неужели она сама выбрала такое имя?

Саске под конец приснилось, что он всех победил, а потом набил морду Наруто, который почему-то превратился в бабочку, которой потом приснилось дерево… Саске не мог дать этому хоть сколько логического объяснения, но верил, что так и есть.

* * *

Сенсей Какаши закрыл свою излюбленную книжку, нехотя встал из-под дерева, где ему было так хорошо и уютно в теньке, и подошел к дрыхнущим ученикам. Он склонился над обмякшими тушками, задумчиво потыкал подхрапывающего Наруто и принялся будить разомлевшую на солнышке троицу. Это оказалось не так легко: даже на откровенные пинки никто не реагировал.

Тихий час затягивался. Порядком озверевший Какаши уже решил «устроить» этим лентяям. (Он и сам не прочь побить баклуши, но надо же и меру знать!)

«Может, призвать Паккуна, чтобы их хорошенько покусал?» — строил коварные планы сенсей.

Внезапно ученики замерли на полувдохе и так и застыли. Мимо пролетела бабочка, в полном безветрии закачалось то самое дерево, под которым отдыхал Какаши. Инстинктивно открытый им шаринган узрел, как все вокруг остановилось: даже муха не долетела до лба Узумаки… И все пространство: живое и неживое, включая самого Какаши рвануло, заискрило и обдало невидимым водопадом чакры…

* * *

Жаркий июльский день был в самом разгаре. Он томил и пылал, плыл в тумане солнечной пыли, пари́л и давил, дразнил приятным сном и беспощадно размазывал. Какаши не без труда проснулся под деревом, где читал книжку. Рядом развалился Паккун со своей стаей. Сон от жары сморил не только всю седьмую команду, но и собак.

Какаши встал, потянулся, размял затекшее тело и направился к ученикам. Для столь юных и неопытных шиноби вот так отрубиться под солнышком бывает смерти подобно. Однако сенсей не собирался их ругать, сам хорош. День сегодня такой… тяжелый, что ли?

Какаши принялся будить учеников, те никак не просыпались, словно тела их лежали здесь, а сами они сейчас были где-то далеко-далеко. Но ничто бы не удивило сенсея, если бы он не спросил своего верного пса:

— Как думаешь, что им сейчас снится?

— Не знаю, как остальным, — ответил Паккун, лениво потягиваясь, и кивнул на Наруто: — Но этому точно снится, что он — бабочка. — Потом добавил, немного подумав: — Ну или, на худой конец, дерево.

— Или же бабочке снится, что она Узумаки Наруто, — задумчиво протянул Какаши, присаживась на корточки и кладя подбородок на руки.

— Мы сейчас видим то, что снится бабочке? — уточнил Паккун, сильно в этом сомневаясь.

— Как знать… — загадочно ответил сенсей, потряс головой и взлохматил свои и без того торчащие в беспорядке волосы.

* * *

Юные шиноби очнулись от долгого утомительного сна. Сенсей Какаши и его собачья стая куда-то подевались.

— Ой, мне такое приснилось! Такое! — кричал, продрав глаза, Наруто.

— Снилось, что ты — бабочка? — равнодушно перебил его Саске.

— Или дерево, — поддакнула Сакура.

— Откуда вы знаете? — удивился Узумаки.

— А еще мы сражались с божеством с помощью действительно убойных техник, — продолжил Саске. — У меня такое чувство, что я и сейчас их помню, — он размял пальцы и принялся складывать печати.

— Знаешь, когда ты об этом сказал… — протянула Сакура и посмотрела на свой кулак.

— Хм… — издал Наруто, усевшись с важным видом и скрестив руки на груди. Потом неожиданно вскочил, создал клонов и…

Пару мгновений спустя у Наруто с клонами завертелся, нарастая, шар светящейся чакры, разгоняемой силой ветра, у Саске сверкнула в руке молния, а Сакура едва не сломала то самое дерево, под которым сидел Какаши, и которому снилось… которое снилось… Ну не важно.

Все трое переглянулись. А сон ли это был?

— Как думаете, теперь мы пройдем испытание сенсея? — едко спросил Саске, «убирая» свое райкири.

— Легко! — воодушевился Наруто и слегка поджарил полигон.

— Чувствую, без жертв не обойдется, — засмеялась Сакура, глядя на щепки, разлетевшиеся от бедного дерева. Пускай, она еще не верила в происходящее, пускай, это тоже был очередной сон, но теперь он стал чертовски приятным.

А после на полигоне появился сенсей Какаши с бубенчиками в кармане. Он внезапно ощутил, как волосы его электризуются, а пятая точка активно сигналит о подступающей опасности. Мимо его единственного черного глаза пролетела бабочка…

Возможно это была та самая бабочка, которой снилось, что она — Узумаки Наруто… Да тут и сам Мудрец Шести Путей не разберется!

* * *

P. S.

Кагуе было невдомек, что вышеупомянутый Мудрец отправил в прошлое тех, кто еще не способен был победить ее, для того, чтобы, вновь встретившись с ней, они были способны это сделать. Прежде, чем она победит их. И пускай для этого им придется совершить не один круг по временной петле, каждый раз набирая обороты. И пускай съевшая запретный плод богиня будет в конце концов повержена. И пускай этой богиней окажется севшая на запретный плод некого дерева та самая бабочка, которой это все приснилось.