Шутка (джен)

Сон уже тихонько подбирался на мягких бесшумных лапочках, когда раздался резкий, ужасно неприятный звон. Телефон, чтоб его...

Маша с трудом продрала веки (аки Вий), кое-как поднялась на кровати (точь-в-точь зомби из "Ночи живых мертвецов") и, спустив ноги на пол, принялась нашаривать ими тапочки. Нашарить с первого раза не получилось и пришлось шлёпать так, что она и сделала, попутно проклиная работников котельной за их мерзкую работу (зато, когда не надо, топят так, что...) и ту неведомую заразу, которой приспичило звонить среди ночи. Н-да, если бы все её "добросердечные" пожелания в их адрес в эту ночь да исполнились, то мало никому точно бы не показалось...

— Алло! — рявкнула Маша, сорвав наконец трубку. — Какого хрена?! Что, неприятностей на пятую точку захотелось, да? Так диктуй адрес и твои самые изощрённые фантазии исполнятся...

— Неприятности уже есть! — замогильным и таким знакомым голосом сообщили ей в самое ухо.

— Женька?! Ты что, охренела совсем? Что творишь?!

— Мне... мне младенца подкинули! — разревелась Женька и тут же отключилась. Маша аккуратно положила трубку, и только тут до неё дошёл смысл слов подружки.

* * *

— Пришла? — шмыгнув носом, спросила Женька и, посторонившись, пропустила меня в прихожую. — Слава Богу, родители уехали отдыхать в Крым... Я и сама хотела послезавтра к ним присоединиться, а теперь...

— Что теперь?

— Что? Да вот причина неожиданная появилась! — заревела Евгения и махнула рукой в сторону спальни.

"Причина" лежала посередине кровати на мягком лашере, бодро размахивала толстенькими ножками и ручками и пускала пузыри. Была она пухленькой, беленькой, с ясными голубыми глазами — хорошенькая (точнее, хорошенький) донельзя. Одним словом, мечта, а не младенец. Правда, только не наша мечта...

— Здорово... — протянула Маша, с интересом разглядывая ребёнка. — Ему месяцев шесть, по-моему... Признавайся, от кого родила и где прятала столько времени?

— Ты обалдела?! — у Евгении вмиг высохли слёзы и глаза загорелись изумрудными фонариками. — Я же... Я... Мне его к двери подкинули, а ты считаешь, что я его... Неужели, если бы я была беременной, это было бы так незаметно?!

— Ну-у, при твоей комплекции... — присвистнула Машка, окидывая взглядом пухлую фигурку своей подружки. — Ладно-ладно, шучу. Слушай, а может это одна из прошлых подружек твоего нового возлюбленного такой подарочек тебе сделала? А что, вполне возможно! Он же у тебя кобеляка, каких поискать...

— У-у-у! — вырвалось у Женьки. — Ну, я ему!

Спустя минуту она уже вовсю собачилась по телефону со своим кавалером, причём Маша поняла, что ФСБ очень много потеряло, не пригласив вовремя Женьку к себе на работу. Думаю, она и мёртвого смогла бы разговорить, заставив бедолагу признаться во всех своих грехах — и в этой жизни, и в прошлой, и в позапрошлой... И то, что покойничек давно откинул косточки, ни в коей мере не спасло бы подозреваемого от дотошного допроса. Выкопала бы бедолагу, выпытала всё, что ей надо и... а вот закапывать обратно не закопала бы. Мало ли какие вопросы в будущем понадобятся? Так что лежи, милый и не вякай! В общем, уже через полчаса бросив трубку, Евгения плевалась ядом и вовсю поносила всех мужчин, в том числе и самого первого — Адама.

— Ты мне лучше скажи, что с ребёнком делать? — наконец вмешалась Маша в сей страстный монолог. — Может, усыновишь?

— Обалдела?! Я ещё не созрела морально для таких перемен в своей личной жизни! Нет, я завтра же отнесу его в полицию и...

Словно поняв смысл этих слов, младенец дёрнул ножками и разревелся так, что у нас зазвенело в ушах.

— Только не плачь! — взмолилась Женька и бросилась к кровати. — Ой, ну какой же ты громкий...

— Н-да, и откуда только в таких крохах столько звука берётся? — задумчиво спросила Маша, наблюдая за тем, как Евгения берёт младенца на руки и, неуклюже покачивая, пытается его успокоить. — Знаешь, а тебе идёт. Ну, это... с ребёнком на руках!

— Ну тебя! — отмахнулась Женька, продолжая тетешкать малыша, который неожиданно быстро затих. — У тебя молоко есть?

У Маши отвисла челюсть.

— Да не в этом смысле! — расхохоталась Евгения, поняв, о чём она подумала и тут же перешла на шёпот, опасаясь, что ребёнок проснётся и вновь устроит концерт не по заявкам. — Дома есть? А то у меня только концентрированное, в банках, но оно слишком жирное для такого маленького...

— Это мне домой топать, что ли?! — возмутилась Маша и отправилась на кухню исследовать холодильник. Как она и надеялась, молоко в бутылке всё-таки оказалось на нижней полке. Подогрев его в маленькой кастрюльке до нужной температуры, Маша задумалась — что делать дальше? Куда перелить, в какую тару и где взять соску, чтобы накормить незваного гостя, который пока что молчит, но в любой момент так может "запеть"...

— Чего копаешься? — зашипела Женька, появляясь на пороге кухни с ребёнком на руках, который пухлыми ручками дёргал "мамашу" за рыжие локоны. — Он есть будет или нет?!

— Будет, будет... Только скажи сначала, куда это молоко перелить и из чего ты собираешься кормить ребёнка?

— Во-он, в том шкафчике... Нет, в самом крайнем! Да, в этом... стоит бутылочка с соской.

— Откуда такая прелесть? — спросила Маша, открывая дверцу и вынимая искомое. — Заранее решила запастись? А памперсы у тебя, случайно, где-нибудь не завалялись?

— Памперсы ты сама завтра купишь! — буркнула Женька, выхватывая у меня из рук уже полную бутылочку. Почуяв аппетитный запах, младенец оживился, зашевелил ручками и ножками, загулькал, зачмокал...

— Мы ку-ушать хотим! — заворковала Евгения, спеша назад в спальную. — Го-олодные, да? Сейчас тётя Женя тебя накормит, а тётя Маша пока постелет тебе постельку...

— Чего? — возмутилась Машка. — Где я ему буду стелить? У тебя, может, и колыбелька имеется?!

— Колыбели нет, но в кладовой есть большая корзина. В неё мы его и положим.

Через полчаса насосавшийся как пиявка младенец лежал в корзинке, очень смахивающей на люльку, и крепко спал, укрытый одеяльцем.

— Хорошо ему, наверное... — кивнула Маша на крохотное существо, безмятежно посапывающее носиком. — И сыт, и мягко, и тепло... Во сколько завтра пойдём в полицию?

— Прямо с утра! — зевнула Женька и потянулась. — Спать хочу, сил нет...

Не договорив до конца, она растянулась поперёк кровати и мгновенно вырубилась. Немного подумав, Маша последовала её примеру и уже сквозь надвигающийся сон успела заметить, как через оконное стекло пролетели здоровенные разноцветные светляки и закружились над корзиной, где спал малыш...

* * *

Разбудили её дикие вопли Женьки. Вскочив как ошпаренная, Маша со сна долго трясла головой и, совершенно очумевшая, никак не могла взять в толк, чего хочет её подружка, но когда заглянула в корзинку...

— Ё-моё!!!

Сон слетел моментально, ибо в корзинке, куда они вчера положили шестимесячного малютку, лежал... мальчик лет трёх! Беленький, с большими голубыми глазами — просто копия того, первого, ребёнка, вот только разница в возрасте была существенная!

— Я сошла с ума, да? — допытывалась Евгения, дёргая Машу за руку. — Совсем свихнулась? Он же... он же вчера был маленьким! Ну, скажи, как он мог за одну ночь так вырасти, а? Скажи!!!

— Что будем делать?

— Не знаю. Если он всего за одну ночь сразу вымахал в трёхлетнего, то что будет завтра?! Я проснусь и увижу в своей постели здоровенного мужика?!!

— Ага, и с интеллектом младенца... Слушай, чего ты переживаешь? Мужики в твоей постели, по-моему, не в первый раз!

— Ой, вот только не надо сейчас ехидничать, а? Ты представляешь, что будет через несколько ночей? Он превратится в дряхлого старика, помрёт... И куда я тогда, по-твоему, труп дену?!

— Может, в полицию сообщить...

— И что я там скажу? Что мне вчера подкинули грудного младенца, а сегодня нате вам трёхлетнего сопляка, в которого за одну ночь этот самый младенец превратился? Ты представляешь, что будет? Да они с полным правом попрут меня в психушку — дескать, дописалась наша журналисточка, подлечите её у себя немного... Ты этого хочешь?!

Ответить Маша не успела, потому что из зала раздался грохот и звон чего-то бьющегося. Подруги, не сговариваясь, бросились туда и увидели осколки большой вазы, что совсем недавно стояла в углу и маленького пацана рядом, который, сунув палец в рот, внимательно эти осколки изучал. И когда только успел из колыбели вылезти?

— Китайская... — печально вздохнула Женька, опускаясь на колени и безуспешно пытаясь соединить осколки между собой. — Эпохи Цинь, кажется... Ну, я тебе!

Вскочив, она ухватила мальчишку за руку и так принялась его шлёпать по голой попе, что пацан разревелся, вывернулся из рук экзекуторши и скрылся за дверью кухни.

— Ой, не надо бы его одного оставлять... — озабоченно сказала Маша, и в тот же миг вновь раздался грохот и звон.

* * *

Так и прошёл целый день.

В полицию подруги, конечно, не пошли, так как изо всех сил пытались уследить за мальчишкой, который оказался быстрым словно вьюн. За день они успели посмотреть три диска с мультиками по три раза (отчего эти мультики в конце концов встали поперёк горла... НЕНАВИДИМ Уолта Диснея!), перепачкаться в варенье и сгущёнке, вымыться, опять перепачкаться (на этот раз в томате), вновь вымыться, раскокать вазочку, две чашки, три тарелки, хрустальный фужер, три статуэтки, изрисовать любимую Женькину книгу её же любимой губной помадой, разлить флакон французских духов, отчего дом начал напоминать оранжерею, полную на редкость пахучих роз... Уже к вечеру, когда подружки всё-таки уложили набегавшегося и наигравшегося пацана спать, Женька призналась Маше, что ТАКОГО насыщенного на события дня у неё не было никогда!

— Блин-н, никогда не думала, что с детьми может быть столько хлопот... — вздохнула она. — Ну что, завтра в полицию? Его же в детский дом, наверно, надо определять...

— Если он к завтрашнему дню вновь вырастет, то детский дом уже не понадобится! Скорее уж, штаны и паспорт...

— Ты есть будешь? — спохватилась вдруг Женька, осторожно поднимаясь с кровати, на которой, вольготно раскинувшись, крепко спал мальчик. — Пошли на кухню, у меня сёмга малосольная есть... и торт.

— Знаешь, чем подкупить... — пробурчала Маша, вслед за ней выходя из спальни.

...Последняя вымытая и вытертая тарелка исчезла в шкафчике, когда Женька вдруг произнесла:

— Пойду-ка я посмотрю, как он там, ладно?

— Иди уж... мамаша! — усмехнулась Маша, убирая бутылку с гелем для мытья посуды под раковину и вытирая стол. — Я сама закончу...

Евгения сделала губами "чмоки-чмоки", скрылась за дверью... и через пару минут раздался её крик.

— Ну, что ещё? — поинтересовалась Маша, спеша к ней. — Он опять вырос и теперь лежит на кровати в соблазнительной позе и многозначительно подмигивает, да?

— Нет. Он... исчез! — пролепетала Женька, сползая в кресло, стоявшее у стены.

— Не может быть! Возможно, просто где-нибудь прячется? В шкафу, скажем?

Маша перерыла всю спальню, облазила зал, заглянула в ванную и туалет... Безрезультатно. Мальчик пропал без следа.

— Мы даже в полицию сообщить не можем! Что там скажем?

— Да уж... — Машка в задумчивости плюхнулась на кровать и внезапно нащупала что-то небольшое и жёсткое, похожее на...

— Кора. Берёзовая, — сказала Евгения, когда Маша показала ей свою находку. — Откуда? У нас здесь и берёзы-то не растут... Постой-постой, тут что-то написано! Машка, глянь! У тебя очки, ты лучше видишь!

— Ну и логика у тебя... Буквы-то какие мелкие! Ага... "Уважаемые Мария и Евгения! Приносим вам глубочайшие извинения за эту маленькую невинную шутку. Надеюсь, вы на нас не в обиде, а? Фэйри."

— Кто?

— Фэйри. Ну, феи такие. Они иногда воруют человеческих детей и подменяют их своими... Но при чём тут мы? — и тут Маше вспомнились огоньки над ребёнком.

— Ты же сама только что прочитала: шутка это, мол, такая. Невинная! Знаешь что? Я сначала думала, что выйду замуж, рожу двух ребятишек, но после всего этого... Если моему будущему мужу так уж захочется иметь детей, то пусть сам их и рожает! А ты? Хочешь?

— Я? Да никогда в жизни!

— Козлы всё-таки эти фэйри... — вздохнула Евгения, когда они, в конце концов, немного успокоились. — Все планы на будущее нам испортили... Шутники хреновы!