Месть (джен)

Трое подвыпивших парней притаились в тёмном, заставленном какими-то коробками и контейнерами переулке...

— Ты точно знаешь, что она пойдёт именно здесь? — спросил один, бросая окурок на землю и давя его подошвой растоптанного, давно не чищеного и не мытого ботинка. — Может, зря ждём?

— Здесь, здесь! — ухмыльнулся второй. — Любка мне сказала, а она ведь её подружка...

— А чего она на неё вдруг взъелась? — поинтересовался третий. — Вроде бы дружба была по гроб жизни!

— Чего, чего... Это её дело — чего! Наше — проучить девку, чтобы много из себя не ставила и не вякала... О, а вот и она!

Послышался звонкий перестук каблучков, они замолчали, затаившись и, когда он поравнялся с тёмной дырой арки, что вела в переулок, выскочили,окружив девушку. Та застыла на месте, испуганно переводя взгляд с одного парня на другого, сделала было шаг в сторону, пытаясь незаметно пробраться к свету фонаря, стоявшего неподалёку, но третий грубо толкнул бедняжку к переулку.

— Ребята, вы чего? — испуганно спросила та, пытаясь улыбнуться, но дрожащие губы слушались плоховато, выдавая охвативший её страх. — Вам... деньги нужны?

Сильный удар в ответ сбил девчонку с ног.

— Ну что, сучка, довыпендривалась? — один из напавших схватил её за ворот курточки и, приподняв с земли, что есть сил ударил по лицу.

— Что я вам сделала? — всхлипывая, спросила девушка, безуспешно пытаясь вырваться из крепких рук. — Почему...

— Спроси у Любки! — загоготал один из троицы и осёкся.

— Любка? Люба? А при чём тут она?!

— Не твоё дело! — проговорившийся, злясь на глупую девчонку, на самого себя, но больше всего на мерзавку Любку, которая и подговорила его самого и его друзей на эту "месть", с силой тряхнул несчастную за ворот куртки, ударил её и отбросил в сторону. Послышался глухой удар о стену и... плеск воды?

— Не понял... — пробормотал кто-то из напавших, вытаскивая из кармана зажигалку и включая встроенный в неё фонарик. — Откуда здесь... Ё-моё!

У самой стены виднелся открытый канализационный люк, до самых краёв наполненный чёрной, нестерпимо воняющей водой, которая, медленно колыхаясь, выплескивалась на грязный, растрескавшийся асфальт. Девушка пропала, словно её тут и не было...

— Эй, да мы, кажется, девку-то убили! Быстро, мотаем отсюда!

* * *

...Она летела в потоке брызг солнечного света — равная среди равных, искра среди искр, душа средь многих душ... Мысли были чисты и пусты как бумажный, ни разу не использованный лист, и в них царили лишь тишина и покой... но это только сначала. Потом в них ворвалось имя — неизвестно, чьё, но уж точно не её. Люба. Любка. "Спроси у Любки!" Стоп, а кто же это сказал и почему вслед за этим последовали удар, боль и ощущение воды во рту — воды гадкой, вонючей, будто бы из... канализации?

"Успокойся! — умиротворяюще произнёс чей-то голос внутри неё. — Всё уже позади, а скоро станет совсем хорошо. Зачем тебе всё вспоминать?"

Хорошо? А разве до этого было плохо? Трудно, трудно, трудно, никак не вспомнить... Но надо, иначе в чём смысл всего этого осознания себя?

"Спроси у Любки!", "Спроси у Любки!" Те трое парней... что они с ней сделали, и при чём тут Любка — самая лучшая подружка?! Они что... они её убили?!! Но за что? Неужели их подговорила она — та, с которой вместе дружили столько лет душа в душу?

"Я же сказал, что воспоминания не принесут тебе ничего хорошего! — немного огорчённо произнёс уже знакомый ей голос. — Успокойся, всё уже прошло, теперь ты не в силах изменить что-либо. Смирись и..."

"Смириться? Трое мужиков, которых подговорила моя самая лучшая подруга, убили меня, а я должна с этим смириться?! Да ни за что!"

"Но и исправить ты уже ничего не можешь, — жёстко сказал голос. — Ты мертва, тебя нашли и давно похоронили..."

"Давно?!!"

"Ты странствуешь в Межмирье уже целый месяц по вашему времяисчислению, и тело твоё там, на Земле, уже разлагается и, если ты попытаешься в него вернуться..."

"Я вернусь. И отомщу!"

* * *

Мишка захлопнул дверь своей квартиры и, бросив куртку на стоящее в углу прихожей кресло, прошёл в зал, где царила предвечерняя темнота...

"Надо же было Лёшке так толкнуть эту дуру, что она врезалась башкой в стену и навернулась в люк!" — ни с того ни с сего вдруг подумалось ему. Впрочем, мысли об убитой девчонке не выходили у него из головы вот уже целый месяц... Сначала он боялся, что её найдут. Потом, когда тело всё-таки нашли, его стала преследовать мысль о том, что вот-вот обнаружится, что именно он причастен к её гибели, и полиция вскоре это узнает, но... Дни шли за днями, свидетелей преступления не было, и Михаил мало-помалу начал успокаиваться. Он стал крепче спать по ночам, не боясь, что за ним приедет патруль и у всех на глазах увезёт в тюрьму... но вот лицо девушки то и дело возникало перед его мысленным взором.

"Мало ли что там сказала Любка — шлюха она и есть шлюха, мозгов нет — одни титьки силиконовые, которые ей вместо мозгов служат! Разобраться надо было бы сначала, а потом... Э, ладно, никто ничего не видел, а Васька будет держать язык за зубами, так как сам в этом участвовал!"

Мишка включил телевизор и на нём появилось девичье лицо, чем-то смутно ему знакомое, но кому оно там принадлежало — он узнать так и не успел, так как тот внезапно отключился, а вместе с ним вырубился и свет.

— Ч-чёрт! — выругался Мишка и направился к шкафу, где с прошлого года завалялись какие-то свечи. Шарить пришлось долго — в ящиках, на полках за книгами, но пальцы нащупывали что угодно, только не восковые цилиндрики... Наконец свечи всё-таки нашлись, правда, какие-то странные, но Мишке было как-то всё равно и он, достав из кармана зажигалку, зажёг их.

Свечи оказались церковными.

Мишка, поёжившись, всё-таки сунул их в старый треснутый стакан, направился было к дивану, но в этот миг по комнате пронёсся зловонный, ледяной порыв ветра, вмиг погасивший еле теплящиеся огоньки. Он не был излишне суеверным, но сейчас стало совсем не по себе, и почему-то снова вспомнилась та убитая девушка... только теперь её лицо было не беспомощно-испуганным, а злым и торжествующим. Мишка вновь щёлкнул зажигалкой, поджигая фитильки, надеясь хоть их неровным светом отгородиться от того страшного, что таилось в тёмных углах, и от почти невыносимого зловония, что воцарилось в зале, полностью вытеснив собой воздух... И тут сзади послышались тяжёлые медленные шаги! Он резко обернулся и... никого не увидел, но это не значило, что никого и не было. Темнота насмешливо заколыхалась, поглощая робкий свет свечей и издеваясь над его страхами, и Мишка, прерывисто вздохнув, повернул голову... отшатнулся, увидев перед собой распухшее разлагающееся девичье лицо, очень и очень знакомое.

— Не нравлюсь? — игриво просипел труп и чихнул. Из ноздри его вылетел кусочек гниющего мозга и плюхнулся на плечо парня, отчего бедолагу едва не вывернуло.

— Ну, ещё бы, чему уж тут нравиться... Такая милая девушка и гнию просто на ходу!

— Ты... Это ты... Это тебя мы... — запинаясь, пролепетал Мишка. Отвратительное лицо дёрнулось и приблизилось к нему почти вплотную.

— Убили, да? — прохрипела покойница. Один глаз её лопнул и медленно стёк по щеке. — Это был ты и твои дружки! Вы утопили меня как какую-то шавку!

— Это всё Любка! Она хотела всего лишь проучить тебя, чтобы ты не задавалась, но мы не хотели убивать тебя! Всё вышло случайно!

— Слабое утешение... Но могу тебя успокоить — со временем я зайду и к нашей общей подруге! — мрачно сказала мёртвая, проводя ладонью по лицу, отчего лопнул и второй глаз. — Но сначала...

* * *

— Мишка, ты дома? — послышался весёлый девичий голос. — А то я стучала, стучала... Ты чего это с выключенным светом сидишь? Заснул?

Ярко вспыхнула лампочка и девушка завизжала что есть мочи, увидев лицо своего друга, на котором красно-чёрным зияли пустые глазницы.

* * *

Лёшка включил "дворники" и они заскользили по стеклу, стирая водяную плёнку, давая хоть какую-то возможность видеть дорогу. И ведь главное — осталось-то до дома всего ничего, но из-за проклятого дождя, хлынувшего вдруг ни с того ни с сего, хотя синоптики обещали солнечную погоду... Хотя, когда они выполняли свои обещания? Запах сырости, казалось, пропитал всё вокруг, оставляя во рту мерзкий привкус тления, отчего-то напомнивший Лёшке ту девушку, что погибла по его вине месяц назад. К счастью, Мишка и Васька не проболтались (попробовали бы они сделать это!), так что дело вроде бы прикрыли из-за недостатка улик и отсутствия свидетелей... И тут в нос ему ударил отвратительный смрад гниющей плоти! С трудом сдерживая подступившую к горлу тошноту, он открыл дверцу, чтобы хоть немного отдышаться, повернул голову... и чуть не выпал из машины, увидев на соседнем сиденье неподвижного человека. Почувствовав его взгляд, незнакомец обернулся, и Лёшка в ужасе отшатнулся, увидев белесое гниющее лицо, на котором ярко блестели серые глаза, чем-то напомнившие ему глаза Мишки, его друга, а вот само лицо...

— Вспомнил? — усмехнулась мёртвая и откинула со лба прядь тёмных волос. — Как видишь, и я о тебе не забыла... Ведь это именно ты убил меня?

Лёшка молчал, безумными глазами глядя на свою страшную пассажирку.

— Ты, как я посмотрю, жив-здоров, а я... Что ж, я уже навестила одного твоего приятеля, осталось лишь сходить в гости к тре... Кгх-ха!

Мёртвая скорчила гримасу, сунула в рот два пальца, словно пытаясь вынуть приставшую волосинку и... вытащила гниющий язык, который и выкинула словно никчёмную докуку.

* * *

Васька пинком ноги открыл дверь и его окатила волна уже привычных запахов — немытого туалета, прокисшей еды, нестираного белья и, конечно же, дешёвой сивухи...

— Опять где-то шлялся! — встретила его криком вечно нетрезвая мать. — Л-лучше бы выпить принёс!

— Сдохнешь скоро, а всё водку жрёшь! — буркнул Васька, снимая куртку. — Обпилась бы совсем... Пожрать есть чего?

— А хрен его знает... В холодильнике посмотри! — икнула мать и поплелась в спальную.

— В холодильнике... Он не работает давно, дура ты старая!

В ответ мать что-то пробурчала и, судя по визгу кроватных пружин, рухнула на постель и тут же отключилась. Сынок сплюнул и направился в ванную, чтобы умыться и попить воды. Закрыв за собой дверь на крючок, он вынул из кармана пару прозрачных пакетиков с травкой, на ладони прикинул вес и, удовлетворённо улыбнувшись, сунул их за шкафчик на стенке, затем набрал воды в ковшик с обломанной ручкой и глотнул... Горло наполнила свежая прохлада... и не ушла, наоборот — перекрыла доступ воздуха к лёгким, не давая парню вздохнуть. Васька попытался прокашляться, но ничего не получилось. Лёгкие начали гореть из-за недостатка воздуха, в глазах потемнело и, когда он, из последних сил цепляясь за края ванной и пытаясь добраться до двери, чтобы хоть кого-нибудь позвать на помощь, случайно глянул в зеркало, то увидел там... мёртвое полуразложившееся лицо той самой девушки, которую они убили месяц назад.

* * *

Любка выплюнула жвачку и попыталась, не вставая с дивана, дотянуться до пачки сигарет, лежащих на краю тумбочки, но это ей не удалось.

— Зараза! — с досадой сплюнула она. — Нет, чтобы...

В комнате резко похолодало и в воздухе разлился отвратительный запах, больше всего похожий на...

— Бабка! — крикнула девушка в прихожую. — Опять с помойки какую-нибудь дрянь принесла?! Достала меня уже своими фокусами! Дождёшься — сдам я тебя в психушку!

Не дождавшись ответа, она вскочила с дивана, сделала было пару шагов в сторону двери, но вдруг почувствовала, что сзади кто-то есть и этот "кто-то" смотрит на неё — с холодной насмешкой, ненавистью, едкой горечью и от этой безумной мешанины чужих чувств Любка внезапно ощутила противную дрожь.

— Курить вредно для здоровья! — услышала она до ужаса знакомый голос.

— Н-надя? — пролепетала Любка, застыв на месте и боясь обернуться. — Но ты... Ты ведь...

— Умерла, да. И довольно-таки давно. По твоей милости, кстати!

Любка медленно обернулась и увидела сидевшую на краю дивана закутанную в плащ незваную гостью. Та медленно подняла голову и на оцепеневшую от ужаса девицу с полуразложившегося лица глянули знакомые серые глаза.

— Знаешь, Люб, с момента моей смерти прошло довольно много времени... — задумчиво сказала Надя. — Местами моё тело разложилось слишком сильно, так что пришлось зайти к твоим приятелям — одолжить кое-что. Можешь быть уверена — они были так рады моему визиту, что с радостью выдали мне всё необходимое!

Любка тряслась всем телом, не отрывая взгляда от жуткого лица своей подруги.

— Вот ведь как вышло — ты жива и здорова, а я ходячий труп — вонючий и разваливающийся... Несправедливо как-то, не считаешь? За что ты меня убила?

— Я не хотела! Эти три идиота всё испортили! Я всего лишь хотела, чтобы чтобы они проучили тебя, а не убивали!

— Что я тебе сделала? Обидела, отказала в чём-то? Или только из-за того, что имела много денег?

— Да! — на мгновение позабыв страх, яростно выкрикнула Любка. — Из-за них! "Люба, купить тебе мороженое? Да ты не стесняйся!" "Люба, ты же хотела купить планшет? Скажи, сколько тебе не хватает, я добавлю!", "Люба, возьми эту кофточку, она мне всё равно мала!" Ненавижу! Ненавижу тебя, дура богатенькая!!!

— Так подавись ими... — усмехнулась мёртвая и, схватив завизжавшую что есть мочи девушку, принялась свободной рукой запихивать ей в рот смятые купюры и монеты. Любка мотала головой, пытаясь сопротивляться, но силы были неравными...

* * *

...Темнота...

— Где я?! Почему так темно? И... и воняет?!

— Ты умерла, моя милая и дорогая подруга Люба, и похоронена, и душа твоя заперта в гниющем теле! Попробуй смерть на вкус! Думаю, тебе понравится...