Царевна-лягушка (джен)

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был... жил да был... жил да был… так и хочется сказать — один король, но нет, нельзя, так как сказка эта не аглицкая и не хранцузкая, а самая что ни на есть русская и в нашем случае это был царь. И вот вздумалось этому царю женить трёх своих сыновей... Нет, вообще-то детей было куда как больше, но именно из законнорожденных только эти трое и имелись... В общем, решил царь сыграть сразу три свадебки в один день — и веселее, и тратиться лишний раз не надо! А то, что сами сыновья не слишком-то и рвались узаконить свои сексуально-платонические отношения, царя-батюшку ни в малейшей степени не волновало. А что? Он сам в своё время пострадал, так пусть теперь и другие "порадуются" счастливой семейной жизни!

Дальше всё было как в классической сказке: выдал царь сыновьям своим три стрелы — золотые, с павлиньим оперением — со строгим наказом, чтобы после стрельбищ вернуть их в царскую казну, а то так никаких стрел не напасёшься... Старшие сыновья по стреле взяли, переглянулись, ухмыльнулись и разбежались в разные стороны — к своим кралям, которые у них давно имелись, а стрелять невесть куда было ой как чревато — а ну как угодит стрела к какой-нибудь мымре?! Мучайся потом всю свою сознательную жизнь! К тому же вся эта афера со стрелами была им на руку, так как будущие невестки происходили, мягко говоря, не из совсем приличных семей и, заикнись братья папочке о том, что невесты у них уже есть и сообщили бы — кто именно, то фиг бы дождались царского благословения и разрешения... разве что после смерти папочки, да и то сильно сомнительно! В общем, старшие братья о своих будущих супругах давно позаботились, а вот младший... Ну, на то он и Иван, чтобы быть либо царевичем, либо дураком, а в нашем случае это два в одном как шампунь с кондиционером в одном флаконе. Выстрелить-то он выстрелил... но, как всегда, перестарался, и стрела улетела далеко-далеко — так далеко, что и не видать было. Вздохнул царевич, покручинился, да делать нечего — придётся идти, так как стрелу вернуть надобно, а если что случится, то возвращать стоимость стрелы в казну ему будет не с руки, так жадноватый папа карманных денег выдавал мало, да и те гроши старшие сразу отбирают.

Долго ли, коротко ли, но привела его тропинка в мрачный чёрный лес, где ни одна пташка не чирикала, ни одна приличная бабочка не летала, зато в наличии имелось до хрена пауков, змей и тварей прочих, всем приличным людям омерзительных. Представив себе, какой же должна быть невеста, живущая в таком приятственном окружении, Иван-царевич приуныл и хотел было отправиться восвояси, но стрела... стрела! Постояв немного и плюнув на всё, царевич решительно шагнул на узкую извилистую дорожку, что причудливо петляла среди толстых чёрных стволов, и отправился в самую чащу...

...Озерцо, что предстало перед Иваном-царевичем, было небольшое, круглое и такое ослепительно-чистое, что казалось большим зеркалом в обрамлении красивых кустиков, пестревших крупными цветами, по поверхности его плавали широкие листья водяных лилий, а сами лилии всеми цветами радуги переливались словно хрустальные. Стрелы в этом сногшибательном пейзаже не наблюдалось... Тяжко вздохнув, он собрался было повернуться, дабы уйти несолоно хлебавши, но тут поверхность озерка мягко заколыхалась и на широкий лист лилии выпрыгнула толстая зелёная лягушка в золотой короне, а во рту эта самая лягушка держала... золотую стрелу, при виде которой становилось ясно, что теперь парень влип по самое "не балуй" и просто так уже хрен отделается! Увидев наречённую "невесту", бедолага позеленел так, что и сам начал смахивать на представителя земноводных, а лягушка, ухватив стрелу лапкой покрепче, умильно квакнула и выпучилась на потенциального "жениха" базедовыми глазками.

— М-ма-ма... Лягушка-лягушка, отдай мою стрелу! — блеющим голосом попросил тот.

— Вот возьмёшь меня замуж — тогда и отдам! — кокетливо квакнула "красотка", и даже взмахнула ресничками, которые у неё напрочь отсутствовали как класс.

— Что?! Да ты с ума сошла?! Какая из тебя жена, мечта француза-гурмана? Страшно и представить, какие в данном случае деточки получиться могут... Лавкрафт со своими рептилиями-богами нервно курит в сторонке!

— Тебе батюшка стрелу дал? — грозно спросила лягушка.

— Дал...

— Ты ею из лука стрельнул?

— С-стрельну-ул...

— Так какого же хрена ты выкобениваешься? Вот оно, счастье твоё, протягивай к нему скорее свои шаловливые ручки!

Обалдевший от такого напора Иван-царевич послушно протянул руки, и лягушка эдакой Волочковой впорхнула к нему в объятья, взмахнув павлиньим оперением стрелы. Он уже уходил от озерка с "прекрасной невестой" на руках и не мог видеть происходившего далее… а надо бы, ибо вода заколыхалась вновь и на всё тот же лист вспрыгнула ещё одна лягушка — тоже в золотой короне и тоже с точно такой же стрелой, ибо стрелы у всех царевичей — Иванов и не Иванов — в основном однотипные, золотые и с павлиньим оперением (нет, конечно, имеются и оригиналы, кто с самодельными стрелами ходят!), а только у батюшки с матушкой четырнадцать дочерей и всех их замуж пристроить надобно!

* * *

Фурор невеста "красоты небесной" произвела небывалый!

Царь, уже весьма гневавшийся на старших сыновей за их выбор, мгновенно приутих и, переводя взгляд с новоявленной невестки на пассий двух старших сынков, про себя решил, что не так уж те и нагрешили и нечего костерить почём зря... Нормальные девки — две руки, две ноги, посередине суч... лапочка! Впрочем, условия есть условия и на следующий же день сыграли коллективную свадебку, предусмотрительно "позабыв" пригласить родителей квакающей невесты. А на фиг тут лягушачий хор?

...Налопавшийся до поросячьего визга Иван-царевич даже и не заметил, как пир закончился и его с молодой женой оттащили в их спальную. Очнулся он только в середине следующего дня с адски болевшей головой, с ощущением того, что во рту котик накакал... или даже целая их стая!.. а рядом, на подушке, жена! Образ зелёной, склизкой и бородавчатой супруги моментально выбил из болящего все признаки похмелья, а тут как раз и в дверь постучали:

— Царевич, вас царь-батюшка к себе зовут, просят особо не мешкать!

Со вздохом облегчения новоиспечённый муж пулей вылетел из покоев, оставив "любимую" досыпать и поскакал в палаты батюшкины, где и был немедленно атакован ехидными подколами старших братьев — дескать, как первая брачная ночка прошла и следует ли теперь вносить зоофилию в разряд разрешённых утех? Царь-батюшка, у которого голова болела больше всех (ещё бы, младшенький на лягушке женат!) в конце концов, стукнул старшего сынка, который изгалялся больше всех, по макушке скипетром и, морщась, промолвил:

— Вот что, сыновья мои... Ох, как башка-то трещит! В общем, есть у меня для вас задание. Пусть ваши жёны сошьют мне к завтрему по рубахе! Чья жёнка более всех мастерущей окажется, той и почёт. Ясно вам?

— А матерьялу или хотя бы денег на него дашь? — спросил старший — без особой, впрочем, надежды.

— Во вам, а не деньги! — ответствовал царь, складывая аккуратнейшую фигу. — Пусть ваши фифы сами средства изыщут... а только рубашки чтоб были сшиты!

Разошлись братья по своим покоям — жён порадовать царским заданием и Иван-царевич пошёл к себе, прихватив с царского стола бутылку недопитую, так как прекрасно понимал, что ЕГО супруга подарочками царя-батюшку побаловать не сможет.

— Не боись, муженёк! — сказала лягушка (теперь уже царевна) горюющему супругу. — Рубашку твоему папаньке я сварганю... а теперь спать ложись, а то разит от тебя как от экспоната кунсткамеры!

С этим проблем не было, так как после выпитой бутылки царевич вмиг отрубился, а лягушка вспрыгнула на стол, погасила свечу и, скинув шкурку зелёную да бородавчатую, вмиг обратилась в красавицу писаную, которая хлопнула в ладоши и приказала:

— А ну, мамки-няньки, принесите-ка мне рубашку из самого Парижу — шелками цветными расшитую да стразами Сваровски украшенную! Царя-батюшку порадовать надобно!

* * *

— У, хронь! — квакнуло над головой. Жена-лягушка... Да какая она, на фиг, лягушка? Жаба самая что ни на есть настоящая! — Вставай, пора к батюшке идти да подарочек нести... Да вставай же, пьянь низкорослая!

— От-тстань, пучеглазая... какой подарочек? Из осоки, что ли, сплела? — зевнул Иван-царевич. — Ой...

— Вот именно, — лягушка тяжело вспрыгнула на стул. — Вон рубашка требуемая, неси скорее папеньке своему!

— Эту рубашку только в курной избе таскать, — царь брезгливо осмотрел широкий балахон мышиного цвета, кокетливыми бантиками украшенный. — И где только такую достали... Твоя супруга, наверно, её на фабрике по пошиву чехлов на дирижабли спёрла? Ну, так пусть обратно несёт — я не Генрих Восьмой Тюдор, мне до его габаритов ещё расти и расти... Следующую давай!

Второй брат достал из свёртка свой вариант верхней одежды — полосатую, люрексом расшитую...

— А в этой и в баньку можно. В тюремную, — покивал царь-батюшка. — И длинная, и тёплая... Удобная и под мышками жать не будет! А ты что принёс, младшенький?

Иван-царевич робко развернул красиво упакованный свёрток и вынул невероятной красоты рубашку, расшитую шелками да каменьями так, что глазам больно было смотреть!

— А вот в этой рубашке и на пир можно! — довольно сказал царь. — А теперь пусть ваши жёны мне хлеб испекут к завтрашнему дню... и чтоб без разговоров!

О том, что и в выпечке и в изготовлении ковра царевна-лягушка вышла "впереди планеты всей", рассказывать и не надо — любой сказку читал, но вот настал день, когда царь велел своим сыновьям явиться на праздник. Со своими жёнами, конечно!

— Пусть твоя красавица накрасится да напудрится побольше! — хохотнули на прощание изрядно разобиженные старшие братья младшему. — Если она у тебя такие рубашку, хлеб да ковёр сотворила, то уж это для неё не проблема!

* * *

— Не волнуйся ты так, — успокаивающе проквакала царевна-лягушка мужу своему. — Пойдёшь на пир один...

— ?!

— Один. На приколы не реагируй, нервы береги, а когда раздастся стук, гром да грохот, то ты не пугайся, а скажи: "Не бойтесь, люди добрые, это всего лишь моя лягушонка в коробчонке катит!" Потом сам всё и увидишь...

...Пир был в самом разгаре, когда за окном загрохотало, зашумело, засверкало, а во дворце на столах аж посуда запрыгала...

— Терракт! — взвыл средний брат. — Допрыгался, батюшка-царь, подорвать тебя решили! Не иначе мужья, которым ты рога в своё время наставить изволил!

— Тогда это не терракт, а стадо этих самых мужей прискакало, и рога об стены дворца сшибает... Несподручно как-то с таким украшением по городу рассекать! — хихикнул царь.

— Не бойтесь, люди добрые... это всего лишь моя лягушонка в коробчонке... катит! — горестно всхлипнул младший брат, вскочил и хотел было из пиршественной залы выбежать, как дверь открылась и на пороге возникла сногшибательная красотка с блондинистой косой до пят, огромными голубыми глазищами и таким бюстом, что сарафан на груди чуть ли не по швам трещал от его переизбытка.

— Куда спешишь? — лукаво спросила она. — Что ж жёнушку не встречаешь с поцелуями жаркими?

— Так это... ты?! А как же...

— Шкурка лягушачья? Так это всё Кощеева работа! Ах, да что об этом сейчас говорить? Что стоим-то? Пора идти на пир и с батюшкой твоим знакомиться поближе!

Жена младшего сына произвела фурор едва ли не больший, чем в первый раз, так как вряд ли кто мог представить, что под шкурой лягушачьей такая красотуля скрывается! Старшие братья, сравнив своих краль с супругой своего меньшого братца, поняли, что фортуна в данном случае совсем не на стороне их жён и удалились в угол горе своё запивать, а красотка, косой золотистой тряхнув, пошла танцевать и мужа с собой повела... Вдовствующий царь весь вечер не отлипал от красавицы-снохи, подливал ей без конца вино и интересовался, нет ли у неё незамужней сестрицы — желательно, такой же красавицы? Получив положительный ответ, сам хряпнул полную чашу абсента и погрузился в сладостные грёзы о своём возможном в недалёком будущем браке... Потом присутствующие рассказывали, что красавица-царевна и лебедей из костей обглоданных сотворила, и море из остатков вина, в рукав выплеснутого, создала на удивление всем. Ну, правда это была или брехня — сказать не берусь, так как вин и прочих спиртных напитков выпито было немерено, а после такого чего только не привидится... а вот то, что все гости уснули в лужах вина и на объедках — это да, это точно! Только Иван-царевич времени даром не терял и, улучив момент, когда его жёнушка с царём-батюшкой в танце закружилась, ускользнул из хором царских и к себе поспешил, где и обнаружил на полу шкурку лягушачью, которую немедля и сжёг.

— Дурак! — взвизгнула царевна, появляясь внезапно за спиной мужа. — Ну, что тебе стоило день подождать?! Я бы тогда навсегда такой осталась, а теперь...

И тут обратилась она в птицу белую и была такова.

Делать нечего, пришлось идти Ивану-царевичу жену-красавицу искать... а что поделаешь, коли царь-батюшка, красотой такой очарованный, велел во что бы то ни стало жену отыскать и домой без неё не возвращаться... а где её искать?! Да у Кощея Бессмертного же, конечно, не иначе как это его артрозных ручонок дело, кобеля старого да тощего!

...Встретил Кощей Ивана-царевича неприветливо.

— А-а, явился, Герострат? — с порога спросил он незваного гостя. — И за каким хреном тебе понадобилось шкуру лягушачью жечь, гринписовец фигов? Не тобой надёвано — не тебе и портить!

— Отдавай мою жену, злодей костлявый! — храбро выпятил царевич цыплячью грудь. — Что, восхотелось тебе, извращенцу старому, телеса девичьи полапать? Так не бывать же этому!

— Какие, на фиг, телеса? — поморщился Кощей, поправив жилетку гламурную из норки щипаной. — У меня тут спа-салон красоты располагается, девицы со всех концов нашего царства-государства прибегают — миловидность навести! Вот и твоя жёнушка со своими сёстрами многочисленными ко мне заявились, и плакаться стали о судьбах своих неустроенных, а я по доброте душевной и помог с одним лишь условием — носить шкуру лягушачью три года, три месяца и три дня для эффекта пущего... а тебя, болван ты эдакий, сжечь её дёрнуло!

— И где теперь моя супруга прекрасная? — уныло спросил царевич, смутно начиная обо всём догадываться.

— Ну, насчёт прекрасной ты это сильно перегнул... Ладно, спорить с тобой я не буду, иди-ка ты вон в ту комнатку дальнюю, там твоя половина в данный момент обретается! — отмахнулся Кощей и поспешил на звон колокольчика, что из одной из комнат раздавался — клиентки, что с них взять! — а Иван-царевич, понурив головушку бедовую, поплёлся туда, куда Кощей указал, открыл дверь... да так и застыл на пороге — посреди комнаты сидела толстенная прыщавая бабища, в которой только коса блондинистая и выдавала ту красу неземную, которая на пиру в честь свадьбы появилась...

— Что застыл, муж мой разлюбезный? — толстуха чмокнула губками. — Иди, поцелуй свою жёнушку ненаглядную!

В общем, пришлось бедняге-царевичу вернуться домой с найденной супругой в её нынешнем облике... Царь-батюшка, глянув на ТАКУЮ сношеньку, мысленно перекрестился и тут же дал обет безбрачия, причём полный и безо всяких там смягчающих обстоятельств — а ну, как и его будущая невеста в эдакую красотулю нежданно-негаданно обернётся?!

А вот не фиг было в чащу тёмную за стрелой лазить!