Стеклу суждено разбиться (джен)

«У французов есть поговорка, что стеклу суждено разбиться.

Так, может, всем шпионам рано или поздно придется исчезнуть?..».

Эти слова — пожалуй, самое страшное, что может услышать тайный агент. Нет ничего хуже, чем мысль об отставке по инициативе правительства, на которое ты работал не один и не два года.

Новые технологии. Мир изменился, люди стали больше доверять электронным гаджетам и окулярам камер видеонаблюдения, нежели проверенным временем глазам и словам. Но какую цену имеет слово в наше время? Для шпиона — язык его враг, а глаза — его карта. И даже Q, на счету которого обилие технических новинок и разработок, не всесилен.

Бонд тоскует по тем временам, когда садился в серебристый «Aston Martin» и с визгом трущихся покрышек убегал от своих преследователей. Теперь на смену английской классике приколесил более мощный, продвинутый и симпатичный автомобиль.

«…Но эту машину отдали в распоряжение агенту 009».

Фраза, как нож в сердце. Удар по его самолюбию. Неужели эта красавица попадет в руки менее опытному шпиону, не так давно получившему лицензию на убийство? Бонд вздыхает. Обреченно. Так, как делал это после возвращения с очередного задания. Неважно, было ли оно провалено или выполнено точно в срок, этот вздох никогда не менялся. Не менялся и сам Бонд. В последний раз он глядит на четырехколесное произведение искусства. Машина делалась под него, следовательно, она принадлежит только ему. В голове мелькает шальная мысль, которую Джеймс откладывает на потом. Он обязательно вернется к ней, когда помещение опустеет, и все клерки разойдутся по домам. В том числе, и вихрастый квартирмейстер. Нет, Бонд определенно ценил всё то, что Q делал для МИ-6, для М и для него самого, но сейчас он ошибался, пусть и не по своей воле.

Вернувшись с брифинга, Джеймс заглядывает в один элитный винодельный магазин и покупает бутылку дорогого шампанского. Прихватывает лёд, дабы темно-зелёная тара, вспотев, выглядела ещё более привлекательно. Он мог бы купить плюшевого медвежонка с сердцем, исписанным в цвета британского флага, но Q уже давно не ребенок. Так, мальчишка, который, наверное, и ничего крепче, чем охлажденное шампанское, не пьет. А жаль, ведь они могли бы попивать вечерами мартини с водкой.

«Разве можно верить словам убийцы?!..».

Конечно же, нет. Человек, отнимающий жизнь, не до конца осознает всю ценность жизни. Бонд привык убивать. Привык нажимать на спусковой крючок без колебаний, без сомнений, без лишних мыслей в голове. Порой это заставляет впиться зубами в губы, но иначе никак. Никто не сделает за него эту работу. М верит ему и недолюбливает одновременно из-за постоянного пренебрежения правилами. Разнес квартал в Мехико во время карнавала в честь празднования Дня Мертвых, чуть не упустил объект и, естественно, привлек внимание общественности головокружительным полетом на вертолете. Но для Джеймса это не новость. Даже предшественница нового шефа, умершая на руках Бонда, не одобряла столь дерзкие методы. Выстрелить, лишь потом задавать вопросы. Выполнить самоубийственную миссию, а другие пусть разбираются с недовольными властями и разгребают горы трупов, которые привык оставлять после себя 007. Неважно, что ему предстоит сделать, но он это сделает. А если он любит, то он защитит.

Ему можно верить. Можно, если это последний день, последняя ночь с самым лояльным и преданным на службе Её Величества шпионом. Есть риск, есть любовь и есть неизменный «Вальтер», который его никогда не подводил. Теперь ты веришь ему?..

«Разве ты не устал от этого, Джеймс?

За одними ты бегаешь, от других убегаешь...».

Ему не в первой бегать, гнаться за кем-то или убегать самому. Все убегают. Но другие предпочитают остановиться и встретиться с тем, что их ждет. За Бондом всегда гонится Смерть. Он не раз отказывал ей, не раз был скован её цепями и ещё не раз сбросит их. Костлявая каждую ночь шепчет ему, что завтра — его последний день; завтра она придет за ним обязательно.

Но Джеймс игнорирует её слова, как и всё то, что окружает его. Когда ты пьян и валишься с ног после осушенного почти залпом бурбона, тебе наплевать абсолютно на всё. Бонд валится на кровать, развязывает кажущийся тугим узел бабочки и кладет под подушку пистолет. Он боится её. Боится, что она придет к нему посреди ночи, а он будет не в силах себя защитить. Джеймс привык умирать, привык воскресать, но он всё же человек, и эта погоня однажды закончится. Люди не бессмертны. Даже Джеймс Бонд.

«Бонд, приношу свои извинения...».

Q, наверное, впервые извиняется перед ним. Его одолевали сомнения по поводу кольца. Его всегда они одолевают. Что бы ни предпринял Бонд, квартирмейстер всегда скептично смотрит на него и мысленно вздыхает, понимая, в какую авантюру ввязывается. В слишком опасные игры любит играть 007. Но Q прекрасно понимает, что это необходимо. Начальство рассчитывает только на Бонда, на его нестандартное мышление и умение решать взрывоопасные ситуации ещё большим взрывом. Будь это другой агент, М давно бы пустил его в расход. Но Бонд находится под эгидой начальства. Его не раз отчитывали и ещё не раз отстранят со службы, а после, попросят вернуться вновь. Ведь только он может спасти мир.

«…Ставь точку».

В семье случаются беды. Детство Джеймса изуродовано чёрными полосами и гибелью родителей. Теперь же некогда сводный брат оказывается главой самого опасного в мире преступного синдиката. СПЕКТР. Глупо всё сводить к простой иронии. Фамилии Бонд суждено вечно скитаться по темным уголкам этого бренного мира. От напыщенного пафоса, разбавленного нотой драмы, Джеймс готов долго смеяться лишь потому, что слёз больше не осталось.

Он глядит в глаза Францу и, держа палец на спусковом крючке, вновь переосмысливает ту французскую пословицу. Но 007 никогда не ставит точку. За него это делает его пистолет. И если стеклу суждено разбиться, то Джеймсу не суждено выстрелить. Нет, не в этот раз. Сегодня он уже покрылся глубокими трещинами, ведь старые шрамы, словно напоминание о прошлом, от которого он так стремился убежать. Скайфолл сгорел. Франц отдан в распоряжение британской разведке. И лишь он сам отголосок прошлого, той эры, когда «два нуля» значили нечто большее, чем просто лицензия на убийство.

И если Смерть всё же заберет его однажды, то стекло разобьется.