Пончик с кофе (гет)

У каждого в жизни бывают чёрные и белые полосы. А ещё у каждого случались неудачные дни. Но для Джейн Стоун сегодняшний день оказался катастрофически невезучим: мало того, что с утра всё шло наперекосяк, так теперь ещё у неё могут возникнуть серьёзные проблемы с законом.

Она, как обычно, решила поживиться чужим добром и, стоя у неприметного седана, уже опустила вниз окно дверцы со стороны водительского сиденья, как её поймали с поличным, скрутили руки, запихали в эту злополучную машину и увезли. Джейн могла запросто сбежать, как и делала это всегда, когда пахло «жареным», если бы не одно «но»…

— Воровать у легавого — это, блядь, высший пилотаж, — мрачно усмехается небольшое, можно сказать, миниатюрное существо с крошечными рожками на голове и остроконечным длинным хвостом. На деле — самый настоящий чёртик, но для Джейн — головная боль и кошмар во плоти. Любой промах, любая неловкая мысль, проскользнувшая в голове, — ничто из этого не останется им незамеченным и не прокомментированным.

Но если с рогатым занудой Стоун худо-бедно смирилась, то настоящим испытанием на прочность и терпеливость стало другое маленькое существо — антипод чертёнка с нимбом на голове, мягкими аккуратными крылышками за спиной и раздражающей привычкой видеть в каждой мелочи добро и «акт воли Божьей». И если для любого уважающего себя преступника Дьяволёнок был этаким скоплением всех их пороков, то вот Ангелок — чистейшей воды болтливая совесть, раз за разом взывающая к благоразумию и милосердию.

И вот сейчас эти двое то и дело перетягивают одеяло на себя, заставляя Джейн морально страдать и жалеть о том, что она не нашла способа избавиться от них. А так руки чешутся…

— Когда же ты, наконец, поймёшь что, блядь, следы заметать надо? — продолжает издеваться Чертёнок, спрыгнув с плеча девушки и принявшись расхаживать по гладкому металлическому столу, стоящему в центре, что называется, комнаты допросов — именно сюда Джейн и отвёл поймавший её полицейский. Всё, как в американских сериалах: серые унылые стены, прохлада, тусклый свет, а ещё большое одностороннее зеркало, за которым наверняка кто-то прячется.

— Какого… — Ангелок только собирается выругаться, но вовремя сдерживается. За такое начальство её по головке не погладит. — Ты чему её учишь, а, рогатый? — возмущается добродушное существо. — Совсем совести нет? Вместо советов, лучше бы объяснил, как это плохо.

Но Чертёнок лишь отмахивается:

— Она этим на жизнь зарабатывает, вообще-то.

— Воровство — это преступление, — качает головой Ангелок, сложив ладони в «лодочку» и прижав их к груди, словно собираясь прочесть молитву. — Это зло, которое недопустимо, а ты тут про заработок…

— Так, пернатая, ты заебала тут дичь втирать. Ещё предложи исповедаться.

— Нужно просить у Господа прощение… — завороженно произносит, чуть склонив голову набок. Фигуру Ангела начинает озарять пока ещё слабое магическое свечение — этакая божественная аура.

— Ясно-понятно, — фыркает Чертёнок, не оценив фокуса «коллеги». — Слив засчитан.

Он переключает всё внимание на Джейн и по-хозяйски усаживается на её лежащую ладонь.

— Теперь давай начистоту, недоворовка: мы с тобой оба хотим выбраться из этого участка, так?

Стоун оживляется и с интересом глядит на него. Меж тем Чертёнок, разглядывая свои длинные грязные ногти, — солидный маникюр для солидного слуги Ада — продолжает рассуждать:

— В кандалы этот тип тебя не заковал, дверь тоже вряд ли запер на ключ. Он сто пудов стоит там, за зеркалом и наблюдает. Ждёт, когда ты попросишь адвоката, а затем ему всё выложишь. А ты возьми и будь внезапной: дай газу, когда он дверь откроет!

Джейн призадумывается и только собирается согласиться с планом рогатого создания, как в их беседу вмешивается Ангелок:

— Ну да: бежать из полицейского участка, где повсюду камеры, запертые двери, полицейские. Гениально, — тихонько хлопает в ладоши.

— Есть план получше, Белоснежка? — тут же бросает Чертёнок, скрестив руки.

— Исповедаться.

— Захлопнись.

Джейн, спихнув Чертёнка, окунает лицо в ладони: она начинает сходить с ума. Весь этот бессмысленный трёп, который она слушает каждый день, изрядно выматывает нервную систему. И если в другой ситуации она могла бы воткнуть наушники и просто наслаждаться излюбленной музыкой, то сейчас… скажем, хуже пытки, чем наблюдать за пререканиями этих двух, и быть не может. А, нет, может: Стоун тут же вспоминает, как Чертёнок напоил Ангела в День Святого Валентина. Тогда она впервые задумалась над самоубийством.

— Попроси прощения у слуги закона, — не перестаёт проповедовать крылатое создание. — Каждый человек имеет право на милосердие. Каждому воздастся добро. Долг того полицейского — защищать и помогать…

— А еще карать и покарять, — парирует Чертёнок. — Знаем, слышали. Утопит он тебя с такими выходками. Опомниться не успеешь, и уже на нарах будешь. Но это в лучшем случае. В худшем — комнатка с мягкими стенами.

— Рай? — это первое, что пришло Стоун в голову. Она давно смотрела один фильм, где в Раю были именно такие комнатки.

— Психбольница, — усмешка. — Только псих станет вымаливать прощение у копа. Нормальные пацаны быкуют на легавых. — Он приседает на корточки, напоминая какого-то дворового криминального авторитета.

— Но я не пацан, то есть не парень, — тут же отвечает Джейн, не улавливая сути.

— Мелочи. Мужик может потерять яйца так же, как баба может отрастить член.

— Перестань! — не выдерживает Ангелок, притопнув своей изящной, обутой в белоснежный сапог, ножкой. — Это омерзительно!

Но Чертёнок лишь расплывается в самодовольной улыбке:

— Спасибо за комплимент, я польщён.

— Ты отвратителен!

— Продолжай, пташка… — игриво дёргает бровями и подмигивает.

— Так, вы мне оба надоели, — достаточно твёрдо произносит Джейн, одарив холодным взглядом каждого. — Заканчивайте этот балаган и проваливайте.

Чертёнок снова усмехается и, судя по его хитрющему взгляду, не собирается так просто уходить.

— А ты только вспомни его задницу, — внезапно озвучивает он, отчего Стоун теряет дар речи, ошеломлённая услышанным. — Такая аппетитная… А без джинс ещё лучше.

— Что?! — возмущается Джейн.

— Что? — невинно переспрашивает Чертёнок.

— Ты совсем рехнулся?!

— Ну, это не я каждые пять минут думаю о симпатичном детективе, что тебя арестовал. Признайся: ты хочешь, чтобы он сковал тебя в наручники и как следует наказал. Дубинкой. По заднице.

— Идиот… — обессиленно произносит Стоун, откинувшись на спинку стула. Этот рогатый сквернослов только что попал в «десятку». А Чертёнок продолжает:

— Да у тебя крышу сносит от одной только мысли о нём… — цокает языком. — Мда-а, тяжёлый случай.

— Рогатый, прекращай, — вклинивается в диалог Ангел. — Ты до похоти ещё не дорос.

— Ну, а ты вообще девственница и чё? Короче, он входит сюда, ты вжимаешь его в стенку, соблазняешь, тыришь ключ и валишь. Идеальный побег, — ударяет кулаком по ладони.

Ангелок качает головой, смиренно опустив голову.

— Идеальный грех. За такое придётся несколько раз исповедаться.

Тем временем детектив-лейтенант Алекс Уайт, наблюдающий за собственноручно пойманной преступницей сквозь одностороннее зеркало и попивая уже порядком остывший кофе, также страдает от реплик своих миниатюрных воплощений «добра» и «зла», гордо называющих себя Хороший коп и Плохой коп.

Один — олицетворение добропорядочности, честности и отзывчивости, словом, утопичный идеал рядового полицейского, а второй — болтливая эгоистичная скотина в женском обличии и в некоем подобии полицейской униформы, очень напоминающем костюмчик для сексуальных ролевых игр, наверняка купленный в каком-нибудь секс-шопе Чистилища. И что только не делал Алекс, дабы избавиться от этих двоих: ходил на специальные курсы для таких же страдальцев, разместил в Интернете объявление с предложением обменяться своими «спутниками» с каким-нибудь счастливчиком, даже к священнику обращался, но всё оказалось пустой тратой времени. Смириться и терпеть — вот всё, что ему, равно как и другим людям, остаётся делать.

Хороший коп тем временем усаживается на плечо Алекса, свесив с края ноги и болтая ими.

— Помни, что наказание и правосудие — это не одно и то же, — на манер сказочного мудреца говорит он. — Ты слуга закона, справедливости. Ты ведь служишь не зарплате, а обществу.

— Вообще-то, это самое общество платит ему зарплату, — вмешивается Плохой коп, будучи также на плече. — Они так-то налоги платят.

— Деньги не главное в жизни.

— Тут соглашусь, — кивает. — В жизни главное получать удовольствие и оттянуться как следует. А, ну и про котиков забывать не стоит. Котики — это важно. Важнее вашего мерзкого общества.

— Эй, — тут же осекает её Алекс, явно задетый услышанным. — Следи за языком. Иначе я тебя в кофе утоплю, поняла?

Плохой коп театрально закатывает глаза.

— Ты сам подумай: разве какой-то посторонний тип обнимет тебя, приласкает? А дворовые кошки очень ласковые между прочим.

— У меня аллергия на котов, — морщится Уайт.

— Как тебя Земля носит? — ошарашенно произносит Плохой коп.

— Прекращай, — отзывается её антипод. — Если не можешь ничего дельного предложить, то лучше молчи. Только и горазда, что всякие гадости говорить.

— Ладно, давай по-другому, — Плохой коп осторожно спускается с плеча на руку и, балансируя на ней, словно канатоходец, доходит до кисти, пальцы которой сжимают пластиковый стаканчик с кофе. — Ты хочешь её?

Алекс чуть не роняет стаканчик, благо вовремя успевает взять себя в руки.

— Чушь не неси, — отстранённо отвечает он, стараясь не глядеть на Плохого копа.

— Она тебе симпатична? — продолжает напирать.

— Абсурд. Она преступница.

— Очень горячая преступница, — ложится на кисть в соблазнительной позе, как бы придавая пикантности их неловкому разговору. — Или все эти твои эротические фантазии в голове — шалость того правильного парня? — кивает на Хорошего копа, что сжимает кулаки от подступившей злости. — Брось, ты ведь хочешь с ней пошалить.

— Я лишь хочу её наказать.

— Уже лучше… — чуть ли не мурлычет.

Алекс, словно обдутый морозным ветром, тут же встрепенулся, поняв, что его слова прозвучали ну очень двусмысленно.

— Я имел в виду, что она должна ответить за свой поступок, — отнекивается Уайт. — За то, что взломала мою машину и пыталась стащить магнитолу.

— А, может, замнём это дело? — внезапно предлагает она, не обращая внимания на то, что Хороший коп уже весь покраснел от гнева и теперь его лицо напоминает созревший томат.

Но Алекс не поддаётся на столь заманчивое предложение.

— Нет, я не такой полицейский.

— Тогда, как насчёт того, чтобы ускорить процесс признания?

Уайт моментально переключает всё внимание на Плохого копа.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

— Как насчёт допроса с пристрастием?

— Я передумал, — тут же отзывается он и вновь теряет интерес к их диалогу.

Меж тем Хороший коп, совладав с волной гнева, решает заткнуть своё Альтер-эго:

— Нельзя причинять боль другому человеку! Это аморально и противоречит кодексу чести хорошего полицейского!

— А кто говорит о боли? — беспристрастно произносит она, но затем коварно улыбается. — В порыве страсти люди бывают очень откровенны… Но вариант с болью мне тоже нравится.

— Ты маньячка, — фыркает Хороший коп, привстав.

— Эй, я так-то палач в седьмом поколении. Уважай моё ремесло.

— Ремесло быть идиоткой? А ты преуспела…

— Разве хорошему легавому пристало ругаться?

— Это констатация факта, не более, — хмыкает Хороший коп.

— Не слушай этого умника, — отмахивается. — На одной правильности далеко не уедешь. Или в твоём мире тоже единороги, срущие радугой?

— Как же вы мне оба надоели… — удручённо молвит Алекс. У него снова болит голова, а всё из-за этих двух придурков, которые попросту не могут оставить его в покое и позволить сделать свою работу правильно, без всяких увиливаний и ухищрений.

— А я чем не угодила? — удивляется Плохой коп и галантно облокачивается о краешек пластикового стакана, словно это какой-то неработающий фонтан или круглый пруд с бортиками. — Я тебе вообще-то идейку подкинула, как из неё показания выбить. Я в этом шарю, знаешь ли.

— Лучше бы шарила в другом, — парирует Хороший коп.

— Как быть первоклассной занудой, например? Извини, но это же твоя стезя. Не хочу тебя без работы оставлять.

— Детектив, прости её, — Хороший коп кивает в сторону зеркала, сквозь которое видно, что девушка, также моримая монологами миниатюрных воплощений «добра» и «зла», устало откидывается на спинку стула. — Она юна, неопытна, совсем ничего не знает об этом мире.

— Зато знает кое-что другое… в этом деле она мастерица, — тут же подхватывает Плохой коп, дёргая аккуратно выщипанными бровями.

— Прекращай злословить.

— Уже и правду сказать нельзя…

— Позволь ей написать объяснительную. Ни к чему так строго наказывать невинное дитя, — продолжает Хороший коп, и Алекс, вопреки всем своим ожиданиям, прислушивается к нему. Пожалуй, девчонка слишком юна, чтобы ходить по судам и ночевать в тюремной камере. Может, и вправду стоит ограничиться воспитательной беседой?

Уайт подхватывает с письменного стола нужную бумагу и ручку, после чего, выбросив недопитый кофе в мусорное ведро, заходит в комнату для допросов. Плохой коп, каким-то чудом не угодившая в кучу отходов, ловко забирается обратно на плечо Алекса, возмущаясь его неосторожностью и тем, как он не вежлив с дамами. Ну, или с чертями…

— Я хочу попросить прощения! — восклицает Джейн, стоит только детективу войти внутрь. Она, вскочив со стула, порывисто дышит от подступившего волнения и пытливо взирает на мужчину. В ноздри ударяют приятные освежающие ноты его парфюма — аромат морского бриза.

Алекс, явно не ожидая такого поворота событий, теряется. Они встречаются взглядами. Сталь и изумруд, а ещё бешено стучащее в груди сердце и накалившийся воздух. Чертовски неловко. Обычно Уайт холоден и непробиваем во время бесед с преступниками, но мало того, что эта воровка, можно сказать, обескуражила его своим поступком сегодня утром, так ещё и то мелкое создание опошлила все его мысли о девушке.

Повисает неуклюжее молчание.

— Та-да-а-а-а-а-м! — пародируя торжественные фанфары, произносит Чертёнок, ухмыляясь. — Нежданчик, правда?

— Ты хочешь… попросить прощения? — неуверенно переспрашивает Алекс, игнорируя звуки рогатого исчадия Ада.

Джейн судорожно кивает, а затем переводит задумчивый взгляд на Чертёнка, что не перестаёт ехидничать и, судя по бледному выражению лица Ангела, нашёптывать всякие гадости.

— Вообще-то, мы предложили ей соблазнить тебя, легавый, — без зазрения совести отвечает за девушку Чертёнок, на что Джейн, покраснев, тут же хлопает по нему ладонью, словно по назойливому насекомому. Раздаётся грохот, а затем тихое скуление. — За что…

— Извините, они просто очень болтливы, — в оправдание произносит Стоун, нервно улыбаясь. Алекс понимающее кивает, решив не поднимать эту тему. Он и без того готов от стыда провалиться.

— Может, съедим по пончику и выпьем чашку кофе, а потом поговорим? — предлагает он, дабы разрядить неловкую атмосферу.

Стоун тут же прищуривается, недоверчиво глядя на детектива и как бы пытаясь угадать, что же он задумал.

— Вот так просто? И это после того, как я залезла в вашу машину?

Алекс лукаво улыбается.

— Могу устроить допрос с пристрастием.

— Пожалуй, пончик с кофе звучит намного лучше, — тут же отрекается от своих слов Джейн.

Детектив распахивает перед ней дверь, словно самый настоящий джентльмен, и Стоун, скрестив руки на груди, спешно выходит из комнаты допроса. Меж тем Уайт снимает с плеча Плохого копа, поставив её аккурат возле расплющенного и подающего слабые признаки жизни Чертёнка.

— Ты хотела допрос — вот и допрашивай, — поясняет Алекс и направляется к открытой двери.

Хороший коп, оставшийся на плече детектива нетронутым, победоносно ухмыляется.

— А я всегда говорю, что зло будет наказано.