Дин-дон, из колодца выйди вон (джен)

Бух! Брошенный мальчишкой обломок кирпича гулко ударился о деревянную поверхность и, отскочив, исчез в густой траве, что росла вокруг.

— Витька, слышал? — восторженно прошептал тот, кто кинул камень. — Там наверняка что-то есть... Может, клад?

— Не-а! — лениво ответил Витька. — Ящик какой-нибудь... Пошли лучше домой, в "Warcraft" поиграем. Лёшк, ты куда?

— Подожди! — задорно проговорил Лёшка, индейцем на тропе войны пробиравшийся в ту сторону, куда упал кусок кирпича и откуда донёсся заманчивый стук. — Я сейчас всё узнаю и... Ой!

— Ты чего?

— Я стукнулся... У-у, да тут всего лишь колодец! А я-то думал...

— Колодец?! — в два прыжка Витька очутился рядом и уставился на каменный круг, выступавший от земли сантиметров на двадцать и накрытый сверху деревянной крышкой, явно прибитой. — Откуда он тут?

— Ну, откуда... — протянул его друг, интерес которого явно приугас. — Может, тут дома раньше стояли... Пойдём отсюда, нет тут ничего интересного!

— Сейчас... — Витька засуетился вокруг в поисках чего-то и поднял с земли толстую ветку. — Узнаю только...

— На фиг тебе это надо? Старый колодец... Что ты в нём найдёшь, кроме грязи?

— А... а вдруг там действительно есть клад? Кто-нибудь давным-давно спрятал тут сокровища, а потом забыл про них или... или помер? Разве так быть не может?

— Ты киношек про пиратов пересмотрел, — вздохнул Лёшка, почему-то мигом позабывший, как и сам десять минут назад говорил почти то же самое. — Лучше пошли отсюда, а то как бы...

— А может, там и скелет есть? Вдруг кого-нибудь давно убили и спрятали труп, а чтобы никто его не нашёл, закрыли крышкой и….

— Думаешь? Ладно, давай посмотрим...

Они сунули конец палки под крышку, всем своим весом навалились на другой её конец... Какое-то время крышка сопротивлялась, но потом всё же сдалась и, натужно заскрипев, отскочила от каменного обода колодца. Отбросив её в сторону, мальчишки бросились к зияющему чернотой провалу, глянули внутрь и... разочарованию их не было предела.

— Там даже воды нет! — сказал Лёшка и, фыркнув, презрительно посмотрел на Витьку. — Кладо-оискатель...

— Пыль какая-то... Серая...

— Теперь пошли домой! — скомандовал его друг и, подняв с земли камень, с силой швырнул его в колодец, прямо в гору пыли. Та, словно только этого и ждала, взвилась столбом, плотным облаком окутав отчаянно закашлявших мальчишек и, поднявшись над верхушками деревьев, неторопливо поплыла в сторону домов серой кисеёй...

Когда мальчишки наконец-то отплевались и отчихались, пыльного облака и след простыл.

— А колодец-то пустой! — без особого удивления заметил Витька, снова заглянув в тёмную глубину. — А раньше всё было пылью забито...

— Пошли домой! — нетерпеливо крикнул Лёшка. — Я домой хочу... щаз как дам в глаз! Ну, пошли, а?

Витька вздохнул, отшвырнул ногой палку, служившую им рычагом, и поплёлся прочь.

...Его будто что-то подтолкнуло и Витька рывком сел в кровати, испуганно озираясь и изо всех сил всматриваясь в темноту, лишь слегка рассеянную проникавшим сквозь зашторенное окно тусклым светом уличного фонаря.

В углу что-то шевелилось.

— Кис... кис-кис! — вполголоса позвал мальчишка, надеясь, что это всего лишь его кот Пират, но тут скрипнула дверь, и в спальную вальяжно вплыл здоровенный рыжий котище с некогда разодранным пополам, да так и зажившим ухом. Он коротко и вопросительно мяукнул, повёл хвостом, сделал было шаг к кровати, но тут... глянул в угол и хрипло взвыл, выгнув спину дугой, развернулся и, не переставая шипеть, сиганул прочь. Трясущимися руками Витька нащупал фонарик, который всегда лежал у него под подушкой и, щёлкнув кнопкой, направил узкий тусклый луч туда, откуда и доносился шорох — в угол. Оттуда на него катилось что-то большое, круглое, в облачке пыли. Хотя и не такое уж и круглое, поправил себя мальчишка, зачарованно наблюдая за приближающимся «нечто», это больше похоже на голову: волосы растрёпаны, глаза — белые и будто присыпанные пылью — закатились под лоб, зубы, сотканные из пыли, злобно щерились... Каждый раз, переворачиваясь через себя, голова менялась, и на оцепеневшего Витьку глядело то лицо Лёшки, то его матери, то учителя по математике... Когда голова, обернувшись в последний раз, остановилась перед кроватью, на Витьку смотрело его собственное лицо. Один из глаз, заведённых под лоб, дёрнулся, с трудом провернулся в орбите и уставился на перепуганного пацанёнка. Пыльные зубы клацнули и голова, подскочив, прыгнула на кровать...

* * *

— "Девятилетний мальчик найден мёртвым в своей постели!" — нараспев прочитал Олег Иванович. — Врачи заявляют, что у ребёнка был инфаркт!" Жень, опять твоя писанина?

— А что? — спросила та, с аппетитом уминая очередной кус торта. — Всё, как было, так и написала!

— У девятилетнего ребёнка инфаркт! Откуда ты это выцарапала?

— Из отчёта по вскрытию Виктора П. — облизнулась Евгения и с сожалением посмотрела на оставшиеся полторта — больше, к величайшему её сожалению, не влезало. — Там чёрным по белому было написано, что при вскрытии были обнаружены какие-то там изменения на стенке правого желудочка и что-то такое в этом же духе... Я в медицинской науке не сильна, спросите лучше Машку!

— У него и в самом деле был разрыв сердца, — согласилась Маша. — Может, мальчик жаловался раньше на боли?

— Нет, патологоанатом просмотрел медкарту, где были результаты прошлых ЭКГ и ничего такого не обнаружил...

— Здоровый мальчишка умер от разрыва сердца... — задумчиво протянул экстрасенс. — Чего же он так мог испугаться?

— Ужастиков пересмотрел! — фыркнул Шурик, не отличавшийся особым состраданием к ближнему своему. — Слабаки это новое поколение!

— Ты страшилки смотришь? — ласково спросил Домка.

— Ну, смотрю...

— Без этих твоих "ну" давай! Значит, смотришь... Тебе плохо от них бывало? Сердечко не болело?

— Да нет, вроде... А что?

— А то, что реальная жизнь куда пострашнее всяких выдуманных монстров и мальчишка, воспитанный на российских "Новостях" и "Добром утре", что показывают на нашем телевидении, никак не мог откинуть лапки при виде какого-нибудь полудохлого монстра с экрана!

— Второй оказался немного покрепче... — внезапно вздохнула Женька, когда спорщики выдохлись и смолкли. — Его друг, кстати!

Домовой пробежал глазами статью:

— Здесь про второго ничего не сказано!

— Так он же и не умер! — резонно заметила журналистка. — Вот если бы он концы отдал, то и...

— Посмертная слава, так сказать! — усмехнулся Домка. — У тебя не статьи, а некролог сплошной! Не хотел бы я стать героем твоих сочинений...

— Тебе это грозит, успокойся! Второй пацан жив, но делу это никак не поможет, потому что он сошёл с ума, а вдобавок и пол-языка себе откусил.

— Жуть какая! — передёрнулась Маша, представив (вернее, попробовав представить) себе то, что мог увидеть несчастный мальчишка... Видимо, это была совсем уж жуть, если он откусил себе половину языка и вдобавок ещё и с ума сошёл! — И что теперь?

— А ничего! Может, никаких чудовищ и не было, а эти пацаны просто обкурились какой-нибудь дряни, решив попробовать что-нибудь экстремальное... Так что нечего горячку пороть!

— Да кто тут что порет? — удивился домовой. — Ты одна суетишься... Слушайте, а пойдёмте в кино, там "Мрачные тени" идут! Классный, говорят, фильмец, с юмором. Джонни Депп там играет... Чего дома сидеть?

И они пошли. Пошли всей весёлой компанией и очень смеялись над Джонни в роли вампира и совсем не думали, что уже завтра...

* * *

Маша немного поворочалась в кровати, устраиваясь поудобнее и, укрывшись одеялом по самый подбородок и выставив пятки наружу (для прохлады), сонно уставилась в потолок, по которому гуляли, цепляясь и переплетаясь друг с другом, тени от веток росшей у окна берёзки. В открытую форточку влетел маленький листочек и, кружась в воздухе словно танцовщица, начал медленно скользить к самому тёмному углу — прямо напротив кровати — в котором внезапно зашевелилось что-то большое и страшное. Миг — и она поняла, что это человеческая голова — без шеи, без тела и, тем не менее, живая. Она, медленно кувыркаясь, начала подкрадываться к кровати — большие тусклые глаза, заведённые под лоб, длинные щёлкающие зубы... Лицо головы беспрестанно изменялось, и в какой-то момент Машка увидела своё лицо, потом Женькино, потом... Лицо человека, который (как она совершенно точно знала!) умер давным-давно. Вот на нём-то и остановила свой выбор голова. Подпрыгнув на месте, она заскрежетала пыльными зубами, но в этот миг Маша всё же нащупала трясущимися пальцами выключатель. Настольная лампа ярко осветила царившую вокруг темноту и жутковатое существо, словно натолкнувшись на невидимую преграду, дёрнулось и исчезло, оставив после себя облачко пыли. Немного передохнув от пережитого страха Машка, оглядевшись, сползла с кровати и, включив верхний свет, на цыпочках подошла к столику, на котором лежал сотовый и в этот момент он отчаянно задребезжал, прыгая по столику взбесившейся лягушкой.

— Машка, т-ты живая? — послышался дрожащий голос Женьки. Маша немного расслабилась — значит, Евгения жива, значит, эта пыльная тварь до неё не добралась... Но почему она ей звонит, ведь это она сама хотела...

— Она и к тебе приходила? Точнее, он?

— Приходила — это слабо сказано. А почему "он"? Ведь это была моя тётка-ведьма... Помнишь, я про неё рассказывала?

— Это был Крысяка! — возразила Маша. — Та ещё скотина...

— Не было никакого Крысяки! Ты была, Шурик, потом одна стерва с моей работы, а потом... она, тётка! Страшная такая, глаза под лоб закатились и мёртвые, белёсые! Как представлю, так в дрожь бросает...

— Меня тоже... Что думаешь делать?

— Не гулять же! Со светом буду спать. Дожила на старости лет! — и, не дослушав полных сочувствия вздохов, Женька отключилась. Маша положила сотовый на прикроватный столик и, тоже оставив свет включённым, шмыгнула в постель, старательно подоткнув со всех сторон одеяло. Очень уж не хотелось посреди ночи ощутить на своей ноге холодное, пыльное прикосновение...

* * *

Ранним утром в окно раздался настойчивый стук. Машка кое-как продрала глаза (ещё бы — заснула только в третьем часу ночи...), глянула на будильник — ровно шесть.

— И кому не спится в такую рань? — простонала она, с трудом выбираясь из-под одеяла и подходя к окну. — Хм, могла бы сразу и догадаться...

За окном, отчаянно подпрыгивая и жестикулируя, вертелась Евгения — всклокоченная, в спортивном костюме — до невозможности мятом, словно его коровы жевали... И сна ни в одном глазу!

— Чего ни свет, ни заря припёрлась? — обречённо спросила её подружка, открывая створки. — Бессонница замучила?

— Тэма есть! — без лишних слов заявила Женька, перебираясь через подоконник и попутно сворачивая на пол горшок с кактусом. — Ой...

— Убирать сама будешь! Такой редкий цветок загубила...

— Это ты про колючую гадость? Так он у тебя даже и не цвёл!

— Неправда, цвёл! Правда, лет эдак двадцать назад... Ладно, о цветах потом. Чего прискакала?

— Я вот подумала, подумала... — сказала Женька, выключая свет. — Почему эта гадость пыльная появилась после того, как те пацаны попали в какую-то передрягу, причём один умер, а второй напрочь слетел с катушек? Может, они чего нашли? Клад какой-нибудь проклятый или могилу чью-нибудь потревожили?

— Жень, окстись! Какие могилы? Им по десять-двенадцать лет, а ты из них мародёров со стажем сделать готова!

— Девять лет...

— Тем более! Неужели ты думаешь, что девятилетнему ребёнку, пусть их даже двое, под силу раскопать могильный холм и вскрыть гроб?

— Ты нынешнее поколение плохо знаешь! — уверенно заявила Евгения. — Среди них такие вундеркинды встречаются, что только держись... Ну, так что, проведём расследование?

— Проведём, — тяжело вздохнула Маша, понимая, что от Женьки теперь просто так не отделаться. — Только... иди сначала переоденься и причешись, а то на тебя страшно смотреть. А я пока позавтракаю...

— И я с тобой! — жизнерадостно сказала Евгения. — У тебя корейка есть?

Ну, и что тут скажешь?

* * *

Уже через пару часов Маша поняла, что жизнь настоящего, истинного журналиста очень тяжела. Раньше ей почему-то казалось, что писать статьи очень легко — залезь в Интернет, надыбай там свежих сплетен и — вперёд! Хотя... может, писаки посредственных "жёлтых" газетёнок именно так и делают — берут на сайтах малое и выдают его за большее, но... Только не их милая Евгения. Зная о непонятной скупости по части денег на транспорт у своей подруженьки, Машка на всякий случай запаслась сотней-другой, но ничего из этого не вышло. Женька категорически заявила, что езда на маршрутках — дело личностей посредственных (а она к ним не относится!), а она не собирается париться в замкнутом пространстве и вдыхать ароматы немытых тел, китайских духов "под настоящие французские бренды" и перегара.

— И вообще, пешие прогулки для фигуры полезны! — напоследок назидательно сказала она. — От них худеют!

— Ой, и кто бы говорил... Ты вон без конца пешком ходишь, а результата что-то не видно, а я на маршрутках езжу и всё равно есть талия!

— Талия? — Женька критически прищурила один глаз и оценивающе осмотрела подругу с головы до пят. — Да два десятка кило шоколада и твоя талия прощально помашет тебе ручкой!

Боясь, как бы она не ляпнула ещё чего-нибудь столь же нелицеприятного, Маша ускорила шаг.

— Эй, не лети так, подожди меня! Мы уже почти у цели. Во-он дом одного из мальчишек!

...Разговор с родителями был тягостным и абсолютно бесполезным, так как ничего нового подруги не узнали, лишь вновь услышали о том, какой Витенька был послушным и хорошим, как он замечательно учился и был примером всем соседским детям. Конечно, вряд ли из всего этого хотя бы половина была правдой, но... Можно ли судить родителей, у которых погиб единственный ребёнок?

— А можно мне... нам посмотреть его комнату? — тихо спросила Евгения. Получив согласие, подружки прошли в небольшую, но светлую и очень уютную комнатку, в которой стояли книжный шкаф, битком набитый книгами о приключениях, фантастикой, детективами, фэнтези, стол, на котором стоял компьютер, телевизор на тумбе, забитой DVD-дисками, кровать, бельевой шкафчик. Всё было чисто, аккуратно... Только у кровати на коврике виднелось пыльное пятно, резко контрастирующее с окружавшей нас чистотой.

— Тут, как всё было, так и осталось! — дрожащим голосом сказала Любовь Николаевна — мама Вити. — Мы только постель убрали, когда Витюшу заб... забрали в морг...

Она горько расплакалась и подружки, чувствуя себя здесь лишними, наскоро попрощались и вышли.

— Ничего! — вздохнула Женька. — Нормальный, видно, парнишка был... Что же с ним произошло?

— Ко второму пойдём? — вместо ответа спросила Маша.

— А что толку? Опять разговаривать с горюющими родителями? С ним-то не побеседовать не удастся... В психушке лежит, да ещё и пол-языка себе отхватил!

— Циник ты. Ладно, пойдём, пройдёмся ещё немного и по домам, мне ещё генеральную уборку делать в комнате надо... из-за этого клубка пыли!

Больше ничего выяснить не удалось. Ничего нового, разумеется. Сплетни же были самыми разными: и что мальчишки банально обкурились, причём до такой степени, что один сам себя задушил подушкой в приступе наркотического бреда, а другой сжевал свой собственный язык, и что в городке объявился маньяк-педофил, и что это орудуют злобные пришельцы... Версий было великое множество, но ни одна не объясняла толком того, почему именно эти мальчишки (причём в одну и ту же ночь) стали жертвами чего-то необъяснимого. И почему эта пылюга явилась именно им? Может, случайность, а может... Думать о том, что её могли подослать, подругам не хотелось.

— Пить хочется! — вздохнула Женька. — Может, лимонадика купим?

— На фиг тебе эту сладкую газированную дрянь глотать? Лучше до дома потерпи!

— О, вон там моя знакомая живёт! Пойдём к ней, а? Попьём водички, а заодно ещё какие-нибудь новости узнаем...

— Неудобно как-то...

— Ой, и с каких это пор мы стали такими стеснительными?

Поняв, что лучше согласиться на всё, пусть даже её пригласили бы в гости к Бостонскому душителю (иначе насмешек не оберёшься...), Маша обречённо вздохнула и вслед за Женькой свернула к небольшому, оббитому фисташкового цвета сайдингом домику, утопавшему среди множества деревьев, кустов роз и прочей растительности.

— Красиво! — одобрительно сказала Маша. — Всё цветёт, благоухает...

— О, она великий садовод-любитель! Золотые руки... Нина, Нинка! Ты дома?

Нина была дома.

После лёгкого чая с малиновым вареньем, плюшками и прочей снедью завязался разговор и вот тут-то подружкам поведали нечто новое.

— У нас позавчера небольшая пыльная буря была! — сказала Нина — небольшого росточка светленькая девушка с большими круглыми ярко-синими глазами. — Да необычная какая... Словно полоса прошла от окраины и дальше. Правда, ветра совсем не было... Странно, да? А потом мимо моего дома двое мальчишек пробежало — перепуганные такие, я уж подумала, не натворили ли чего...

— А... сколько им было лет? — затаив дыхание, спросила Женька.

— Ну-у... — Нина задумалась. — Лет по десять, наверное... Да ведь сейчас и не поймёшь по детям — маленькие они или большие. Акселерация! Один светленький такой, а второй как головешка смуглый. Вроде не братья...

— Не братья... — вздохнула Маша, вспоминая лицо Вити на фотографии — светлые волнистые волосы, чистенькая мордашка, пытливые серые глаза. — Совсем не братья... И что дальше?

— Ничего. — Нина, казалось, удивилась вопросу. — Пыльная полоса прошла, ничего плохого не случилось. Я, признаться, за цветы свои беспокоилась, да Бог миловал. Лер, можно тебя на минутку?

Хозяйка дома и Евгения удалились в соседнюю комнату, а Маша стала думать о том, что же могло произойти там, на окраине городка? Может, мальчишки случайно разбудили какого-нибудь потустороннего монстра? Но почему же он, в таком случае, сразу не расправился с незваными гостями, а ждал ночи? Вопросов было много, а ответов — ни одного. Вскоре вернулась Женька, весёлая и страшно чем-то довольная и подруги, попрощавшись с гостеприимной хозяйкой, пошли домой.

— Знаешь, Жень, мне кажется, что ответы на все вопросы надо искать там, на окраине. Не знаешь, там раньше кладбища не было?

— Насколько я знаю, нет... А тебе оно зачем?

— Кладбище мне ни к чему, но...

В это время зазвонил сотовый Женьки и она, знаком попросив обождать, вытащила его из сумочки.

— Алло? Да, я слушаю. Нет, я не в редакции... Хожу вот, узнаю подробности о гибели Ви... Что?! Иду сейчас же!

— Что случилось?

— Ещё труп. Вернее, три трупа... Два парня и девчонка. Ещё одну девчонку нашли возле дома сидящей на дереве. Она в дикой истерике и ни за что не хочет оттуда слезать. Пойдёшь со мной к месту происшествия?

— Куда уж я денусь... А далеко оно, это твоё место происшествия?

* * *

Возле дома, где произошла трагедия, уже стояли полицейская и "Скорая". Девчонку с дерева уже сняли и увезли, но зевак от этого отнюдь не убавилось. Женька бодро подскочила к одиноко стоявшему полицейскому и что-то быстро затараторила, время от времени обаятельно улыбаясь. Коп, как видно, оказался вполне общительным, так как уже через полчаса отвалившись от него как перекушавшая пиявка, журналистка направилась к своей подруге, буквально лучась от счастья.

— Тэма есть! — объявила она. — Ментов вызвали соседи, которых достала собака, без перерыва воющая с самой ночи. В общем, менты приехали, торкнулись в дверь, глядь — а там три трупа! А собака-то всё воет! Да только странно как-то — вой идёт не из конуры или из-под крыльца, а откуда-то сверху. Стали искать — а это ещё одна подружка трупов на дереве сидит и горло дерёт...

— Отчего же они умерли?

— Менты говорят, что, по-видимому, от страха. Они (ну, эти весёлые друзья) были большими поклонниками бутылки и косячка, вот и угостились на славу! После такого угощения порой ТАКОЕ можно увидеть...

— А тебе не кажется подозрительным то, что до этого они пили-кололись и помирать не собирались, а тут вдруг — раз и померли?

— Вообще-то ты права... — задумалась Женька. — Но не думаешь ли ты, что и тут постарался тот комок пыли? Может, всё дело было так: те пацаны случайно натолкнулись на пылюгу, когда она выбиралась из Потустороннего мира с наказом уничтожить нас и...

— Самомнения у тебя... Ну, скажи, на кой фиг посылать к нам пыльную голову? Ведь не факт, что мы можем не испугаться, и вся эта операция провалится!

— Но ведь мы испугались!

— Да, но только не до такой степени, чтобы откусить себе половину языка и умереть от инфаркта. Мы с тобой люди закалённые, а вот прочие — нет.

Женька кивнула, милостиво соглашаясь с вполне обоснованными доводами и, почесав кончик носа, сказала:

— Есть хочется... Пойдём, пообедаем, что ли?

Они зашли в первое попавшееся кафе, заказали по стакану чая, парочке пирожных и мороженому. Обедом это, конечно, назвать было лишь с большой натяжкой, но лучше хоть что-то, чем совсем ничего... А домой, как Маша понимала, они попадут теперь ой как нескоро!

— И куда мы на этот раз? — спросила она, когда с едой было покончено. В желудке, в чайном море, плавали обломки пирожных, время от времени пришвартовываясь к айсбергам из мороженого, и вызывали тоскливое чувство. Сами понимаете, чай и сладости не еда после длительной пробежки по городку...

— Я в редакцию, писать статью о вреде пьянства и наркомании с наглядными примерами, а ты — к Олегу и мантикору. Может, они что скажут...

И они расстались: Евгения свернула направо, в ту сторону, где находилось здание редакции местной газеты, а Маша неторопливо поплелась к дому Олега Ивановича.

Того, как оказалось, не было дома. Маша обогнула особняк и очутилась в саду, посреди которого стоял домик мантикора.

— Мантикоша! — вполголоса позвала она, не решаясь подойти ближе — уж очень не хотелось испытать на себе судьбу бабочки, пришпиленной к дереву. — Кончай дрыхнуть, день на дворе!

В домике могуче заворочалась космато-колючая гора и наружу высунулась огромная голова, которая сладчайше зевнула, вогнав гостью в чёрную зависть белоснежной улыбищей.

— Чего орёшь? — хмуро спросил мантикор, выбираясь наружу. — Ни днём от вас покоя нет, ни ночью... Зачем заявилась? Олега всё равно нет!

— Я что-то не поняла или мне это кажется? — заметила Маша, предусмотрительно отодвигаясь подальше. — Ты растолстел, что ли?

— Нет, это домик усох! — огрызнулся мантикор. — Ну, чего надо?

— Да вот, посоветоваться решила! — ласково сказала Машка, решив не обращать внимания на откровенную грубость. — Ты ведь такой умный, столько лет на свете прожил...

— Веков! — поправил её заметно смягчившийся Манти.

— Ну да, веков... Сколько раз ты всех нас выручал!

— Ладно уж... — махнул лапой скупо улыбнувшийся мантикор. — Говори, чего там у вас опять случилось? Снова какие-нибудь уроды достают?

И Маша поведала нашему милому чудовищу всё, о чём знала и сама видела. К её величайшему удивлению, к концу рассказа мантикор бурно расхохотался и повалился на спину, болтая лапами в припадке безудержного веселья.

— Алё, я не поняла! Тебе весело? Сомневаюсь, чтобы твою радость разделили бы те шестеро, из которых четверо умерли, а двое сошли с ума!

— Ой, не могу! — простонал Манти, — Сколько лет на свете живу, а такого никогда не слышал — пыльный морок кого-то убил!

— Но ведь он и в самом деле убил...

— Они сами умерли, дурочка! Морок состоит из клубка пыли, так что сама посуди, кого может убить пыль? Да, он меняет свой облик, питаясь страхом своих жертв, но чтобы он убивал... Я такого не слышал за всю свою очень долгую жизнь!

— Ну, а если...

— Никаких "если"! Пыльный морок — существо хоть и навязчивое, но вполне безобидное... Селится он в заброшенных домах, в опустевших высохших колодцах...

Колодцах! Внезапно Маша вспомнила, что рассказывала нам Нина: от окраины пролетела пыльная полоса, а потом с той же стороны пробежали двое мальчишек. Так уж не нашли ли они там старый, заброшенный колодец, который по глупости и вскрыли?

— Значит, он совершенно безвредный?

— Я так не сказал. Он безобидный, но отнюдь не безвредный. Своим жертвам он являлся ночью, посреди самого сладкого сна, который и прерывал резко и грубо. Принимая облик всех тех людей, которых жертвы знали лично (в том числе и мёртвых), пыльный морок выкачивал у них энергию, выделяемую страхом и пил... Конечно, кое-кто от ужаса мог и умереть. В каком-то смысле он сродни вампирам, только энергетический, а не гемоглобиновый. К тому же нынешнее поколение порядком вскормлено на американских и японских фильмах ужасов, да и нынешними новостями психика изрядно подорвана... так что сама думай и приходи к выводу!

Ни фига ж себе безобидный... Маша вспомнила тот дикий страх, когда пыльный морок катился к её кровати, и мысленно не согласилась с мантикором.

* * *

— Значит, точно новая образина? — задумчиво переспросила Женька. — И как же с ней бороться?

— Хрен его знает! Манти на этот случай ничего не сказал. Заметил только, что морок не любит света и боится воды.

— Ну, про воду понятно — какая же пыль её любит? А вот свет...

— Создания Тьмы крайне отрицательно относятся к любым источникам света, будь то электрический или солнечный...

— Но он же днём летел!

— Был уже вечер, да и облачно, я помню.

— Тогда пошли искать этот самый колодец! — воодушевилась Евгения. — Врежем этому пыльному чучелу!

— Если он и в самом деле в колодце, а не в подвале какого-нибудь заброшенного дома. Ты что, будешь обследовать все развалюхи, встречающиеся нам на пути? — тут же охладила Маша её пыл. — Но, если тебе так хочется...

— Не хочется. Кстати, слышала новый анекдот? Если за тобой по пятам крадётся что-то белое, лохматое, с синими ушами, не пугайся... Это всего лишь твой иммунитет!

— Да, анекдот прямо про нас... Переобуйся в кроссовки, а то полные пятки колючек набьёшь.

...До окраины подруги добрались довольно быстро.

Добраться-то добрались но, увидев высокую траву, густые кусты и торчащие из них то тут, то там развалины, Евгения вмиг упала духом.

— И как же мы здесь его найдём? — растерянно спросила она. — Тут ведь травы по пояс...

— Неужели тебя это остановит? Ты ведь так рвалась сюда, мечтала стать великой воительницей! В чём дело? Доставай косу и ...

Женька сердито фыркнула и отвернулась.

— Ладно, пошутили и хватит. Давай лучше не мешкать: я иду направо, а ты — налево. И под ноги лучше смотри, а то неровен час, ещё свалишься в колодец — пылюге этой на радость...

— Да уж, мороку точно будет в кайф — ужин в постельку! — усмехнулась журналистка и, подобрав какую-то палку, побрела среди кустов и травы, время от времени ковыряясь этой самой палкой в густой растительности. Маша продвигалась осторожно, смотрела по сторонам — нет ли где поблизости зияющей пустоты колодца, но из-за густой травы ничего не было видно и постепенно ей начало казаться, что ничего здесь нет, и что морок на самом деле прячется где-то в городке. Если бы она была им, то вряд ли стала бы мотаться туда-сюда, а заночевала в каком-нибудь подвале или на чердаке!

— Женька, вряд ли мы что-то здесь найдём! Он же не такой идиот полный, чтобы послушно сидеть в этом дебильном колодце и ждать, пока мы соизволим явиться к нему, дабы расщепить на атомы... Женька?!

Только тут Маша поняла, что всё это время не слышала ударов палкой по кустам и недовольного бурчания рыжей зануды. Да и не видно её нигде... И этому есть только два объяснения — либо она присела по надобности в кустики (и об этом, естественно, орать во всеуслышание не будет!), либо... нашла-таки тот колодец, по глупости сунулась туда и... Машка бросилась в ту сторону, куда вроде бы направлялась её подружка, пробежала несколько метров...

— Куда летишь? — послышался откуда-то из-под ног замогильный голос. — Мало тут одной дуры, так и ещё одна навернётся...

Маша глянула в ту сторону, откуда слышались, слова и действительно чуть не навернулась: прямо передо ней на спине лежала Женька. Лежала вполне спокойно, вытянув в стороны руки и ноги — словно загорала.

— Ну, ты и... Я тебя ищу-ору, а она... Отдыхает!

— Отдыхаю?! — дёрнулась было Евгения, но тут же застыла вновь. — А ты подойди поближе, глянь, как я отдыхаю!

Маша нагнулась, присмотрелась и ахнула: Женька лежала прямо над колодцем, причём её попа и часть спины нависли над тёмной бездной колодца, ничем не прикрытого, так как крышка валялась рядом, кем-то "заботливо " снятая.

— Кончай ржать, лучше помоги мне! — пропыхтела она. — Да быстрее же!

Обогнув колодец, Маша нагнулась, покрепче ухватила Евгению за пояс джинсов, потянула к себе...

— Ф-фу, думала — всё! — выдохнула та, поднимаясь на ноги и потирая спину. — У, паразиты!

— Кто? — поинтересовалась её подруга, наклоняясь над ушедшим почти полностью в землю каменным кругом и пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте.

— Те мальчишки! Это ведь они стащили с колодца крышку!

— За что и поплатились... У тебя фонарик с собой?

— Вроде должен быть... Сейчас! — Евгения зашарила по карманам, нашла и протянула ей маленький, с мизинец, фонарик. Маша зажгла его и направила узкий белый луч в самую глубь.

— Ничего не видно, — разочарованно протянула журналистка, внимательно следившая за всеми действиями. — Может, морок вовсе не здесь?

— А вот сейчас и проверим... — Маша сняла с плеч рюкзачок, достала оттуда бутылку минеральной воды, отвернула крышку и, сделав глоток, половину содержимого вылила во вроде бы пустой колодец, который мгновенно ожил! Из его глубины вверх взметнулись длинные пыльные щупальца но, очутившись под лучами солнца, тут же распались в прах, который, медленно кружась, опал на дно колодца.

— И чего тебе не нравится? — поинтересовалась Женька, немного придя в себя. — Минералка из артезианских скважин, бутылка за семьдесят рубликов!

— Боюсь, что ему нашей щедрости не понять! — усмехнулась Машка. Да, пыльная нечисть явно была в колодце, но... Осталось только выяснить, что же нам теперь с ней делать?

— Давай водой зальём! — предложила журналистка, отлично помнившая пересказ беседы с мантикором и воочию увидевшая действие жидкости (пусть даже это всего лишь минералка, но кому приятно, если её сверху льют тебе на макушку?). — Делов-то!

— Да, делов-то... А где ты её возьмёшь, воду?

— Э-э-э... — Евгения задумалась, повертела головой. — Принесём. В вёдрах!

— В вёдрах? Что ж, вот ты и шуруй, а я посмотрю, как ты тут будешь с вёдрами бегать! — усмехнулась Маша, усевшись на край колодца. — Вперёд, Родина тебя не забудет!

Рыжуля растерянно потопталась, посмотрела в сторону городка, потом на колодец...

— У тебя есть какие-нибудь предложения? — спросила она наконец.

— Сделаем то, чего не сделали мальчишки, — сказала Маша, вставая и берясь за край крышки, валявшейся тут же рядом. — Ну-ка, помоги!

В колодце что-то заскрежетало, зашипело. Евгения, осторожно заглянув вниз, взвизгнула и отскочила.

— Морок... там! Он, кажется, решил наплевать на день! Вдруг да выберется? — запинаясь, проговорила она. И, словно в ответ на её слова, из глубины колодца поднялась пыльная туча, взмыла над землёй, попыталась навалиться на своих врагов... но тут же бессильно опала и, накрыв траву вокруг колодца серым слоем, стала потихоньку втягиваться обратно — в темноту и прохладу своего убежища...

— Быстрее! — закричала Женька, ухватившись за свой край крышки. — А то, если с первого раза не получилось, то со второго-то у него обязательно выйдет! Бог троицу любит!

— Ну, ещё раз он вряд ли рискнёт... — усмехнулась Маша, но послушалась. Они накрыли колодец, с помощью камня вогнали гвозди поглубже (чтобы пыльный морок как можно дольше не вылезал) и, немного отдышавшись и допив остатки минералки, поплелись назад, в городок.

— Заглянем к Манти? — предложила Евгения, когда они проходили мимо дома экстрасенса и его сада, где жил мантикор.

— Мне Ваську кормить пора... Да и зачем нам к нему заходить сейчас?

— Так ведь мы сами, без чьей-либо помощи, победили тёмного монстра!

— Ой, тоже мне — победа... над куском пыли, который только и был способен, что пугать сонных людей до полусмерти и питаться их страхами... Да и надолго ли?

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что найдётся немало экстремалов, желающих посмотреть, что же таится там, под крышкой, в темноте колодца! — вздохнула Маша.