Снежные ангелы (гет)

Дыхание Гермионы клубилось легким облачком, холод заставлял ее дрожать и плотнее запахивать мантию. Она смотрела на ослепительно белый пейзаж, а снежинки лениво падали с серого неба, цепляясь за ее ресницы и густые волосы. Глубокая тишина, возможная только зимой, иногда нарушалась хрустом толстых пластов снега, падающих с голых ветвей окружающих деревьев.

Дом номер 12 на площади Гриммо никогда еще не выглядел так потрясающе.

Темные круги под глазами Гермионы выдавали всю ту усталость и боль, которую она испытывала. Вот уже три недели она, Гарри и Рон жили в бывшей штаб-квартире Ордена Феникса, обыскивая огромную библиотеку и пытаясь хоть немного отдохнуть. Охота Трио за крестражами была приостановлена на время празднования предстоящего Рождества.

Их поиски до сих пор были бесполезны и обескураживающи. Радость от обнаружения медальона Слизерина, спрятанного в шкафу в одной из комнат особняка на Гриммо, разбилась вдребезги, поскольку все попытки уничтожить его оказались бесполезными. Медальон лежал на потертом кухонном столе, словно издеваясь над ними всякий раз, как они его видели. Поиск книг о крестражах стал почти таким же безнадежным делом, и только в двух из них до сих пор упоминалось это слово.

Все трое очень устали, это было ясно видно по глазам. Но ни Гермиона, ни Рон не были так измучены, как Гарри, чье лицо с каждым днем становилось все более осунувшимся и бледным. Он почти ничего не ел и еще меньше говорил, его плечи горбились от какой-то невидимой тяжести, а некогда яркие зеленые глаза теперь были мертвыми и пустыми; никаких признаков того мальчишки, которого когда-то знала Гермиона. Ее беспокойство за него неуклонно росло, и теперь в ее сердце жила лишь постоянная боль.

Она так отчаянно пыталась достучаться до него, но он каждый раз отворачивался. Гарри теперь почти постоянно запирался в старой спальне Сириуса, в основном выходя из комнаты, чтобы время от времени перекусить и заглянуть в библиотеку. Рон видел, как она наблюдает за ним, и, хотя тоже волновался, сказал, чтобы она оставила его в покое; Гарри придет в себя сам.

Но как бы то ни было, Гермиона не думала, что Гарри сможет прийти в себя самостоятельно. Рождество было временем счастья и мира, а не депрессии и войны, которые обрушились на них. Если не поговорить с ним в ближайшее время, он будет погружаться все глубже в скорбь, отдаляясь от нее все дальше.

— Что ты здесь делаешь, Гермиона?

Звук голоса позади буквально заставил ее подпрыгнуть.

— Мерлин, Гарри! — воскликнула она, разворачиваясь и сжимая кулаки. — Не смей так подкрадываться ко мне!

— Прости, — пробормотал он, подходя ближе и становясь рядом с ней.

Гермиона секунду смотрела на него, изучая его худощавую фигуру, прежде чем проследить за его взглядом.

— Я просто засмотрелась, — сказала она наконец.

— Хммм... — ответил он, не отрывая взгляда от небольшой группы деревьев в нескольких метрах от него.

Гермиона вздохнула и прикусила губу, не зная, как заговорить с ним. Их дружба почти разрушилась на шестом курсе из-за ее недоверия к Гарри. Ни один из них не знал, как преодолеть это отчуждение, которое, хотя и не было постоянным, все же причиняло боль им обоим. Они были лучшими друзьями уже почти семь лет, но вели себя как незнакомцы.

— Как ты, Гарри? — сумела она спросить, когда молчание стало невыносимым.

— Один и тот же вопрос, Гермиона. У меня на него один и тот же ответ, — ответил он, и его слова прозвучали странно резко.

Она вздрогнула от его тона, сморщила нос и повернулась, чтобы увидеть его профиль. Ее пристальный взгляд скользнул по его лицу, пытаясь понять, когда же все обернулось так неправильно.

— Не смотри на меня так, — сказал он, наконец поворачиваясь к ней лицом. — Я не хочу, чтобы ты осуждала меня.

— Почему ты не разговариваешь со мной? — быстро прошептала она, застав его врасплох.

— Не разговариваю с тобой? — спросил Гарри. — Как ты думаешь, что мы сейчас делаем?

Глаза Гермионы вспыхнули гневом, и она скрестила руки на груди.

— Не умничай со мной, Гарри, Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

Гарри пристально посмотрел на нее в ответ.

— Я не имею ни малейшего представления, что ты имела в виду, — сказал он с негодованием.

— Не смешно, Гарри, — огрызнулась она, явно расстроенная. — Так мы друзья или нет?

— Вот это уже смешно, — ответил он, отворачиваясь от нее.

Слезы блеснули в глазах Гермионы, когда она увидела, что он отвернулся. Одно дело, разрыв с лучшим другом, но совсем другое — с любимым. Потому что, несмотря на все нехарактерные для Гермионы выходки в прошлом учебном году и несмотря на то, что она вела себя так, словно влюблена в Рона, ее сердце и ее любовь все это время принадлежали только одному человеку. Парню, который стоял перед ней.

Гермиона не могла сказать, когда именно она влюбилась в Гарри, она просто влюбилась. Осознание этого пришло к ней так же естественно, как дыхание, и она приняла это чувство. Она любила его за все, чем он был, и за все, чем он не был, и знала, что будет ждать его вечно, если придется. Но она уже начала уставать, уставать от перепадов его настроения, уставать держать свои чувства при себе. Если бы она могла сделать хоть что-то, от чего он стал хоть немного счастливее и на время забыл свою боль.

— Я хотела бы забрать всю твою боль, — наконец прошептала она.

Гарри напрягся от ее слов и слегка повернул голову в сторону, глядя на нее краем глаза.

— Почему? — спросил он.

— Потому что я... я хочу, чтобы ты был счастлив, — тихо сказала она. — Уже почти Рождество, Гарри, а ты все еще такой грустный и так много скрываешь. Пожалуйста, поговори со мной, позволь мне забрать часть твоей печали.

Гарри вздохнул и снова повернулся к ней, его зеленые глаза были затуманены эмоциями.

— А почему тебя это вообще волнует, Гермиона?

Гермиона, казалось, застыла в ужасе, не зная даже, как ответить на его вопрос. Его взгляд был неколебим, он просто ждал. Не в силах больше смотреть ему в глаза, она перевела взгляд на заснеженный пейзаж, наблюдая, как все больше снежинок опускаются вниз и оседают одна за другой. Внезапно ей в голову совершенно случайно пришла мысль, которая заставила ее улыбнуться, несмотря на серьезность момента.

Она снова посмотрела на него и улыбнулась еще шире, увидев смятение на его лице.

— Пойдем поваляемся в снегу, Гарри, — сказала она, протягивая ему руку.

У него отвисла челюсть от ее просьбы, он был озадачен тем, что Гермиона полностью проигнорировала его вопрос и предложила поваляться в снегу. Она редко бывала спонтанной, и ее неожиданная просьба застала его врасплох.

— Как это? — сказал он, не в силах скрыть недоверие в своем голосе.

— Пойдем поваляемся в снегу, — спокойно повторила она.

— Ну... я... — он пошарил вокруг в поисках нужных слов, шаркая ногами.

Закатив глаза, Гермиона шагнула вперед и схватила его руку в свою, слегка покраснев от прикосновения. Его рука была теплой в ее холодной руке, отчего у нее по спине пробежала дрожь. Прежде чем он успел возразить, она потянула его вперед и вниз по каменным ступеням в заснеженный двор. Их ноги оставляли следы в идеальных наклонных сугробах, снежинки танцевали и падали вокруг них.

Гермиона отпустила руку Гарри и закружилась по снегу, раскинув руки и закрыв глаза от блаженства. Гарри смущенно посмотрел на нее, сунул руки в карманы и опустил голову.

— Я люблю снег, — сказала она, перестав кружиться, открыла глаза и посмотрела на него. — Это так прекрасно и чудесно, совершенно невинно и чисто. Когда я была маленькой, я обычно выбегала на улицу, когда падал снег, ложилась и делала снежных ангелов. В эти минуты я чувствовала себя совершенно беззаботно.

— Снежные ангелы, Гермиона? — спросил Гарри, его губы дернулись в усмешке.

— Не смей смеяться надо мной, Гарри Поттер, — сказала она, уперев руки в бока. — Да будет тебе известно, что я обожаю делать снежных ангелов.

С этими словами она легла прямо в снег и принялась сдвигать и раздвигать руки и ноги по снегу, а Гарри продолжал стоять над ней, подняв брови.

— Ты совсем промокла, — сказал он.

— Конечно, — ответила Гермиона, садясь и пристально глядя на него.

Снег облепил ее спину, а волосы разлохматились еще больше, чем обычно, к ним прилипли хлопья тающего снега, щеки раскраснелись, а глаза ярко блестели. Гарри поймал себя на мысли, что никогда еще она не казалась ему такой красивой.

— Давай, — продолжила она, снова ложась. — Сделай ангела для меня.

Гарри недовольно посмотрел на нее.

— Люди не делают снежных ангелов.

Гермиона издала ехидный смешок, безуспешно пытаясь прикрыть рот рукой.

— И кроме того, — продолжал Гарри, не обращая на нее внимания, — это выглядит глупо.

— Ну, в этом-то все и дело, — сказала Гермиона, все еще хихикая. — Ты должен выглядеть глупо. Ну же, Гарри, повеселись немного.

Проведя рукой по растрепанным волосам, Гарри очень громко вздохнул, прежде чем плюхнуться на снег рядом с ней. Гермиона лучезарно улыбнулась ему и снова села.

— Ох, я тоже промок, — пробормотал он, ложась. — И я чувствую себя глупо.

— Тогда давай чувствовать себя глупо вместе, — сказала Гермиона, все еще улыбаясь, чувствуя, как ее переполняет радость, когда она смотрит на Гарри.

На его губах появилась улыбка, с которой он отчаянно пытался бороться. Снежинки падали ему на лицо, не тая на черной челке и ресницах. Картина, которая заставила Гермиону снова покраснеть, и она быстро легла обратно, чтобы он не увидел ее лица.

— И что мне делать? — спросил он, понизив голос.

— То же, что и я. Вытяни руки и ноги в стороны и двигай ими вверх и вниз. Все очень просто.

Все еще чувствуя себя невероятно глупо, Гарри сделал так, как велела Гермиона, сделав снежного ангела рядом с ней. Но больше всего его удивило то, что Гермиона была права: странное спокойствие овладело им, когда он смотрел в серое свинцовое небо, наблюдая за падающими вокруг снежинками. Ощущение холодного снега, скользящего по коже, заставило его осознать, насколько он жив, независимо от того, насколько мертвым он чувствовал себя изнутри. Такая сильная мысль связана с таким простым событием.

Гарри остановил свое движение и повернул голову, чтобы посмотреть на Гермиону, заметив, что ее глаза уже были прикованы к нему.

— Ты это почувствовал? — тихо сказала она.

Гарри сглотнул и кивнул.

— Да, — прохрипел он.

Ее улыбка вернулась, осветив ее лицо и заставив Гарри улыбнуться ей в ответ своей первой настоящей улыбкой за последние месяцы.

— Спасибо, — сказал он, отводя глаза. — Ты снова заставила меня чувствовать.

Гермиона не ответила, Ее глаза были полны сочувствия и понимания. Она протянула ему руку, и он взял ее, их пальцы переплелись. Они осторожно поднялись на ноги и повернулись, чтобы посмотреть на своих снежных ангелов. Ни один из них не обращал внимания ни на налипший на спины снег, ни на промокшую и начавшую замерзать одежду. Они просто наслаждались красотой и тишиной этого момента, все еще держась за руки.

— Ты так и не ответила на мой предыдущий вопрос, — сказал Гарри, прерывая мысли Гермионы.

Грустная улыбка промелькнула на ее лице, но она не отрывала взгляда от снежных ангелов. Гарри повернулся к ней лицом, потянулся к ее другой руке и взял ее в свою. У нее перехватило дыхание, она заставила себя поднять голову и посмотреть на него. Глаза Гарри внезапно наполнились надеждой, он смотрел ей в глаза, прямо в душу.

— Почему меня это волнует? — сказала она, склонив голову набок, и несколько снежинок сорвалось с ее волос. — Я думаю, это очевидно, Гарри. Ты мне нужен. Я не могу представить свою жизнь без тебя. Каждый день, когда я вижу тебя, мне становится еще больнее, и мое сердце ноет из-за страдания, которую я вижу на твоем лице и в твоих глазах. Чем больше ты отдаляешься от меня, тем сильнее это разрывает мне душу.

По ее щеке потекла слеза, и Гарри протянул руку, смахивая ее кончиками пальцев. Затем его рука скользнула вниз и нежно коснулась ее подбородка. Гермиона закрыла глаза от этого ощущения, чувствуя его теплое дыхание на своем лице.

— Думаешь, мне не больно видеть, что я делаю с тобой, и не могу остановиться? — прошептал Гарри, касаясь лбом ее лба. — Ты мне тоже нужна. Всякий раз, когда я чувствую, что сдаюсь, я смотрю на тебя и продолжаю идти. Я был ослеплен в прошлом году, не видя того, что казалось правильным, что было правильным, а оно было передо мной все это время. Я не могу жить без тебя, Гермиона. Я не могу потерять тебя.

Гермиона подавила рыдания, обхватив его руками за талию и крепко прижав к себе.

— Я тоже не могу потерять тебя, — сказала она, ее голос был приглушен его курткой. — И я больше не могу игнорировать свои чувства. Мне все равно, что ты скажешь, Это правильно, то, что мы вместе, правильно. Не отталкивай меня, Гарри.

— Если тебе будет больно... — яростно начал Гарри.

Гермиона резко подняла голову и обхватила его лицо руками, заставляя смотреть прямо на нее.

— Я воспользуюсь этим шансом, Гарри, — твердо сказала она. — Ради тебя я воспользуюсь этим шансом. Потому что я люблю тебя.

А потом она обвила руками его шею, притянула к себе и поцеловала. Он сразу же ответил, обняв ее за талию и вложив в этот первый поцелуй все, что не мог сказать.

Когда они оторвались друг от друга, Гарри посмотрел на Гермиону взглядом, полным любви и нежности. Его сердце забилось сильнее, и он понял, что нашел то, чего ему так долго не хватало. Скорбь еще жила в нем и никогда полностью не уйдет, но теперь у него была Гермиона, более близкая, чем когда-либо прежде.

— И я тебя, — прошептал он, прежде чем склонился для нового поцелуя.

Только падающий снег и снежные ангелы были свидетелями того, как Гарри и Гермиона, признавшись друг другу в любви, поняли, что до этого не чувствовали себя живыми. Сколько бы боли и страданий ни выпало на их долю, они будут вместе, и только это имеет значение.