31 октября 1981 (джен)

В глазах Лили — ужас и паника, когда она смотрит на него. Пальцами одной руки она прижимает к себе хихикающего в полной тишине Гарри, который не может понять, что это больше не игра, другой же вцепилась в рубашку Джеймса и не отпускает. Смотрит своими изумрудами. Имя шепчет. Его.

— Джеймс.

Они слышали, как скрипнула дверь. Знают, кто пришел за ними. Но как-как-как?

У Джеймса нет времени на это, но он не может прекратить. Как? Они все продумали, сделали, перепроверили.

Все!..

Это должно было сработать, как любая другая их шалость. Гениальный беспроигрышный ход, который провалился.

Ответ прост.

Пре…

Джеймс выскакивает из гостиной навстречу Лорду Волдеморту, как был, без палочки, без какой-либо защиты, в домашних тапочках, как последний идиот, прежде, чем ответ формируется в его голове.

— Лили, хватай Гарри и беги! — Джеймс ненавидит панику в своем голосе. Он любит Лили, которая бежит, не оглядываясь. Джеймс точно знает. — Это он! Беги! Быстрее! Я задержу его…

Ублюдок смеется холодно и высоко, и Джеймсу хочется дать ему в накрахмаленную морду. За себя и за Лили, за то, что посмел прийти за его сыном на Хэллоуин и что Хвост предал их, за Лонгботтомов, за тех, кто умер и еще умрет, за страх, вечный, противный, безвыходный, и так бы Джеймс и сделал, если бы посреди хорошо известного заклинания, которое нараспев произносит Волдеморт, в дом Поттеров не вломился еще один непрошеный гость.

Он даже переплевывает Волдеморта. Тот, по крайней мере, не посчитал нужным сбивать дверь с петель и отправлять ее в полет через весь дом.

Джеймс уже пригибается, ожидая удара, когда слышит взрыв деревяшек невдалеке от себя. Это Волдеморт легким движением палочки останавливает дверь и теперь, застыв истуканом, наблюдает за фигурой в дверном проеме. Джеймс, не будучи дураком, плюет на злодейские разборки и шмыгает в гостиную за палочкой.

— Здравствуй, Том, — говорит пришелец в это время. Джеймс слышит — смутно так, — но не анализирует. К Мерлину — пусть сами разбираются.

Чтобы найти палочку, Джеймсу требуется две с половиной секунды. Он возвращается, готовый совершить любую подлость, чтобы защитить Лили и Гарри, но стоит ему увидеть второго себя напротив Волдеморта, и Джеймс конкретно охреневает, мигом забыв обо всех коварных замыслах.

— Кто ты? — шипит Волдеморт, и это как нельзя лучше отражает мысли самого Джеймса.

— Ты знаешь, кто я, — заявляет Джеймс Поттер Номер Два (в стиле оригинала) и извилисто кланяется им.

— Нет, правда, кто ты? — спрашивает оригинал и, когда копия закатывает глаза, Джеймс едва не начинает ругаться, от чего он старался отучиться (по велению Лили) еще с начала беременности, ибо эти конкретные изумруды на месте глаз были знакомы ему с первого курса.

— Может, Снейп был не так уж и не прав на твой счет, — задумчиво произносит Он. — Не хочешь присоединиться к семье, нет?

— Не особо, — отвечает Джеймс.

— Я задал вопрос! — рявкает Волдеморт, но второй Джеймс только отмахивается.

— О, Реддл, не будь таким нервным. Это могут быть твои последние минуты. Постарайся насладиться жизнью, которую не знал.

— Ты посмел! Как?

— Стыдишься своего имени? — Клон прищуривает глаза и с холодным презрением добавляет: — Или, может, магла-отца?

Джеймс чуть было не поперхнулся.

— Магла-отца? Серьезно?

Тогда не то чтобы очень злобный двойник вновь обращается к Джеймсу:

— Нет, правда, может, поднимешься?

Джеймс ухмыляется.

— Не пропустил бы такое ни за что на свете.

Клон копирует ухмылку Джеймса и переводит внимание на Волдеморта.

— Отлично. Так вот, отвечая на твой вопрос, Том. Я Избранный. Мальчик, который выжил. Наследник Слизерина и герой Магической Британии. Проще говоря, я Гарри Джеймс Поттер, твой убийца. — Хмурится и задумчиво стучит по подбородку. — Извини, это все от него, — кивает на Джеймса.

У Поттера в голове только одна мысль — какого? — но незнание того, что говорить, никогда не мешало ему раньше.

— О, правда? Я виноват?

Гарри — кем бы он ни был, — пожал плечами.

— Этого не может быть, — рычит Волдеморт. — Это невозможно.

— Ох, Том. Только потому что ты не можешь что-то сделать, не значит, что другие не могут.

«Да, точно от меня».

— Ты пожалеешь об этом. Авада…

— АВАДА КЕДАВРА!

Поправочка, Джеймс никогда так не любил Лили, как в тот момент, когда она, стоя на верхней ступени лестницы, с их маленьким сыном на руках, отправляет в спину Темного Лорда убивающее заклятие. Джеймс не видит лица ублюдка, но может поставить все что угодно, такого исхода он не ожидал.

Да и сам Джеймс тоже.

Пару секунд все четыре Поттера просто смотрят на павшее обычное тело, у которого будто обрезали ниточки. Затем Лили встряхивает волосами, говорит:

— Ради Мерлина, — и спускается вниз с малышом Гарри на руках.

— Вау, — замечает (предположительно) не малыш-Гарри, глядя то на труп, то на Лили. — Впрочем, не так уж и отличается от оригинала.

— В такие моменты, как сейчас, — ухмыляется Джеймс, обнимая Лили с сыном, — я понимаю, почему выбрал тебя… Поттер.

— Выбрал? — отвечает она с искренним удивлением. — Рада, если ты так думаешь. Но кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?

Большой Гарри хмыкает и пинает носком ботинка тело Волдеморта.

— С удовольствием, мам. Но как раз сейчас должны… — смотрит на часы.

Сириус и Снейп влетают в дом почти одновременно, белые, дикие и свихнувшиеся от страха. Увидев (живых) Джеймса и Лили, они, полностью обессилев, облокачиваются друг на друга, шепча благодарности Мерлину, спустя секунду понимают, что делают, и отскакивают в разные стороны. Причем Нюниус стукается о вешалку и грязно ругается сквозь зубы.

Джеймс приподнимает брови.

— Сириус? СНЕЙП? Какого черта?

Нюниус смотрит прямо на его жену, а та на него, и Джеймс не собирается притворяться, будто ему это нравится.

— Хвоста нет, — выдыхает Сириус с яростью. — Он предатель. Джеймс… это тело Волдеморта лежит в вашей прихожей?

Снейп только теперь отрывает свои жадные глазенки от Лили и смотрит на мертвеца.

— Да, — отвечает Джеймс, пожав плечами.

— Хорошо.

— Северус, почему ты здесь? — перебивает их Лили. Тот открывает было рот, чтобы ответить, и снова закрывает. Джеймсу это не нравится. Их больше, но Снейп — Пожиратель, и мало ли какие мысли роются в его грязной башке.

Неожиданно вмешивается этот «Наследник Слизерина».

— Не гоните на парня. Он положил жизнь, чтобы спасти меня, и отвернулся от Волдеморта в тот же миг, как тот объявил охоту на вас. — Он кивает напряженной, полной подозрений Лили. — На тебя. Это так… мило. Я даже думал о том, чтобы назвать сына в его честь.

— …Кто ты? — в своей типичной драматичной манере спрашивает Бродяга.

— Прости, нет времени. Надо кое-что сде… — в пресловутую дверь многострадального дома Поттеров врывается патронус выдры и останавливается перед взрослым Гарри, -…лать. Привет, Гермиона.

— Гарри! — кричит выдра. — Слава Богу, мы нигде не могли найти тебя. То растение, которое использовал Пожиратель. Оно имеет наркотическое влияние и могло сделать что-то с твоим мозгом и…

— О, это многое объясняет, — бормочет Гарри. Выдра не обращает на это внимание.

— Сейчас, я настрою связь, — говорит она.

— Да уж, многое. — Джеймс подходит к Гарри, и они обмениваются чуть смущенными ухмылками. Бродяга свищет где-то на периферии, а Лили лихорадочно вздыхает.

Вдруг выдра материализуется в две головы: одну рыжую и мальчишечью, другую каштановую и девичью, но обе лохматые и взволнованные.

— Гарри! — кричит рыжик. — Мы едва нашли тебя! Ты где?

— Как бы тебе сказать, Рон…

— Гарри. Джеймс. Поттер, — чеканит ведьмочка, — только не говори мне, что я действительно вижу рядом с тобой…

— Твоего отца, — подхватывает рыжик, выпучив глаза. — Вот. Дерьмо. А это…

— Твоя мама, Сириус и профессор Снейп, — продолжает ведьма холодно. — Хорошая работа, Гарри. О ЧЕМ ТЫ ДУМАЛ, ВО ИМЯ МЕРЛИНА?

— Ауч, Гермиона, мои уши, — стонет Рон. — Но это правда перебор, старик.

— Слушайте, мне казалось, все было гениально, — начинает оправдываться «Гарри». Его более молодая версия смеется, так и не ощутив страшной опасности. — Ведь какая разница, когда пророчество должно исполниться? Главное, что оно исполнится. В этом смысл. И я решил, какого черта? Ну, а потом все вышло само собой.

— Не ругайся, — на автомате поправляет Лили. — Сын.

— Хорошо. Мам.

Не смотрят друг на друга. Да уж, неловко.

— По крайней мере, теперь мы с чистой совестью можем сказать, — произносит Джеймс, пытаясь выправить атмосферу собрания, и Гарри с мягкой улыбкой заканчивает за ним:

— Шалость удалась.