Честнее, чем жизнь (джен)

Шеппард: Жизнь не честна — она просто честнее смерти.

Вейр: Оскар Уайльд?

Шеппард: "Принцесса-невеста". Хороший фильм.

Stargate Atlantis

Коридоры Атлантиса впервые за много дней казались чужими и неуютными. Или, может, вовсе не казались, а именно такими и были. Здесь даже пахло теперь по-другому. По-земному. Бюрократией и политикой. Всего лишь за неделю земные чиновники успели напрочь испортить чуждую, тревожную, всегда напряжённую, но оттого притягательную атмосферу Города Древних. Все те, кто несколько лет гордо именовал себя атлантийцами, теперь потерянно, совсем вот как он сейчас, бродили по коридорам и залам, не зная, чем себя занять, да и надо ли чем-то.

Шеппард остановился возле двери, и створки приглашающе разъехались в стороны. Полутёмная комната сулила покой, хоть кратковременный отдых от разношёрстных комиссий, которые стаями слетались к сонно покачивающемуся на волнах Тихого океана Городу.

Подполковник чувствовал себя зверем, попавшим в капкан. Всеми четырьмя лапами.

Радость от победы над Суперульем и возвращения на Землю испарилась очень быстро. Осталась только грызня кучи различных ведомств, каждое из которых хотело добраться до лакомого инопланетного пирога да отхватить себе кусок побольше. И каждое чего-то от него, Шеппарда, требовало, постоянно намекая, подкупая, угрожая… С рейфами — и то приятней было общаться!

Кстати, о рейфах…

Дверь всё ещё терпеливо ожидала, пока он войдёт, но Шеппард решительно повернулся к ней спиной и направился к телепорту.

Одиночество. И равнодушие. Ничего больше не осталось.

Даже злости, жажды мести. Даже желания жить. Всё ушло куда-то. Бороться не было смысла.

Он на Земле. О чём ещё можно мечтать рейфу? Разве что о том, чтобы исчезли решётки и силовое поле. И чтобы охранники подошли поближе — всего лишь на несколько шагов…

Но об этом тоже почему-то думать не хотелось.

— Он говорил что-нибудь?

Охранник зачем-то встал по стойке смирно и гаркнул как на параде:

— Сэр, нет, сэр!

— Вольно, солдат, — поморщился Шеппард и направился к изолятору.

Запереть рейфа покрепче и отгородить его от людей силовым полем настоятельно потребовала какая-то из не в меру придирчивых комиссий. Сам же Шеппард считал вполне достаточным двух охранников у двери комнаты, благо Тодд не проявлял ни малейшего желания покидать её. Но его мнения никто спросить не удосужился. Поэтому он только пообещал рейфу, что эти "неудобства" ненадолго. В ответ Тодд лишь безразлично хмыкнул. И это было последнее, что Шеппард от него слышал.

— Эй? — в гробовой тишине голос прозвучал как-то неуверенно. — Тодд?

Рейф стоял посередине изолятора и безучастно смотрел в пространство. На появление старого знакомого он никак не отреагировал.

— Планируешь побег? — ехидно поинтересовался подполковник.

— Чего ты хочешь, Джон Шеппард?

— Хочу быть честным.

Наконец-то Тодд посмотрел на него. Моргнул, словно пытаясь сконцентрироваться, но взгляд его остался рассеянным: обед, когда-то по воле обстоятельств переведённый в статус родича, явно не был тем объектом, которому он собирался уделять внимание.

— Ретровирус?

— Да.

Тодд кивнул и отвернулся.

— И никаких возражений? Удивительно.

— Это решение логично в сложившейся ситуации.

Такая покладистость заставила Шеппарда насторожиться. Очевидно, старый хитрец опять что-то замышляет. Ну не может же он вот так просто согласиться остаток своей жизни провести в лаборатории в качестве подопытной крысы?

Или всё-таки может?

Логично. Всё к этому шло. Он видел дальше многих. А они не хотели идти за ним впотьмах. И отступались, предавали его один за другим. Но это ничего. Они не могли иначе. И теперь не хотелось их в чём-то винить. Пусть живут как знают сами.

Ретровирус. Один укол, и всё изменится. Часть его исчезнет навсегда. Не худшая и не лучшая. Просто для дальнейших событий лишняя. Даже немного любопытно, как он будет выглядеть после трансформации. Наверное, довольно глупо, но это уже не важно.

Скоро всё станет ясно.

Всепоглощающее равнодушие заволокло его сознание как серебристый туман.

— Что за чёрт?! — Шеппард отпрянул от решётки, мгновенно выхватив пистолет.

Воздух вдруг заклубился, словно в изоляторе взорвалась дымовая шашка. Серые клочья тумана медленно закружились, окутывая фигуру рейфа, скрывая от глаз и автоматов вбежавших охранников. Яркий свет пробился сквозь эту завесу колючими лучами, и тающая на глазах тень, окружённая всполохами серебристого огня, устремилась вверх, сквозь потолок, сквозь все уровни огромного Города навстречу бездонному небу.

* * *

Корнелиус Фадж, министр магии, поплотнее запахнул фиолетовую мантию, но холод всё равно пробирал до костей. В который раз уже он пожалел, что не воспользовался служебным положением и не послал на этот всеми богами забытый остров какого-нибудь из своих помощников. Но трижды проклятый мерзавец, уже и так изрядно насоливший магическому сообществу, даже в тюрьме пытался диктовать свои условия. В другой ситуации министр подождал бы, пока заключённый поближе познакомится с тюремщиками и станет посговорчивей, но до предела накалившаяся обстановка не позволяла медлить.

Взъерошенный аврор, один из тех несчастных, которые присматривали за всей огромной тюрьмой и её обитателями, поприветствовал Фаджа и повёл его к мрачной каменной громаде Азкабана.

— Будьте осторожны, министр, — предупредил он. — Дементоры сегодня неспокойны.

Только этого для полного счастья не хватало! Отвратительные твари, охраняющие узников Азкабана, всегда были опасны и непредсказуемы, а если они ещё и разнервничались, тут уж всякий здравомыслящий колдун сочтёт разумным держаться от них как можно дальше.

— Неспокойны? — переспросил Фадж с гораздо большим, чем ему бы того хотелось, волнением в голосе. — Почему?

Аврор только развёл руками:

— Не могу сказать точно, но, кажется, сегодня появился ещё один…