Я убью тебя (джен)

Прошлое очень нравилось Северусу. Всем. Новыми знакомыми, ни один из которых не смотрел на него с презрением или снисхождением. Новой работой, которую высоко ценили, а не считали данностью. Новыми друзьями, уважающими его самого и его мнение и искренне наслаждающихся его обществом. В прошлом Северус был счастлив. В прошлом никто не припоминал ему старых промахи и неподходящие знакомства, не указывал на детские ошибки и не ставил в укор бедность. В прошлом не было никого, кто его ненавидел бы или обвинял в своих несчастьях. В прошлом он мог быть самим собой — без багажа. Наконец-то.

Когда он забрал Тома из приюта, у него не было чёткого плана — Северус позволил себе импульсивность, и оказался не готов к последствиям. Самый серьёзный вопрос оказался на поверку самым простым и легко решаемым — снять флигель у милой семейной пары удалось уже на следующий день, переночевав и сытно позавтракав в «Шкатулке». Зато такое просто решение — стать отцом — обернулось катастрофой.

О, Том вёл себя идеально, как маленький ангелочек, его не в чем было упрекнуть, однако Северус не имел ни малейшего представления о том, как заботиться о маленьких детях. Он не любил детей и не хотел их иметь, ежедневно на протяжении многих лет в Хогвартсе получая вакцину из детских шалостей и глупостей, а также вредности, наглости, хрупкости и сотни других деталей, в совокупности дающих представление о том, что же такое ребёнок. У него не было близких друзей, успевших стать родителями, поэтому вблизи маленьких детей он вообще никогда не видел, но и чуть подращённых — как раз для учёбы в Хогвартсе — ему хватало, чтобы определиться. Так вот для себя Северус давно и однозначно решил, что своих детей он не желает иметь никогда. И потому, вполне естественно, не имел ни намёка на опыт взаимодействие с начальной стадией развития человека — ребёнком. Но заботиться о Томе было нужно, и он решил упростить себе задачу, так сказать, убрать «ухабы» с дороги опыта.

Северус Снейп воспользовался легилименцией, чтобы понимать своего сына.

И маленький ангелочек мгновенно трансформировался в Лорда Волдеморта: хитрого, безжалостного, беспринципного… Том ненавидел отца просто за то, что тот не пришёл за ним раньше. Он не усомнился в той версии, что скормил ему Северус, но ему было всё равно. Он улыбался, но думал лишь о том, как устроиться выгоднее для себя. Он воровал мелочь из карманов Северуса, потому что всё время был готов к тому, что придётся вернуться в приют. На полном серьёзе обдумывал, как привязать к себе отца — шпионил, чтобы при случае прибегнуть к шантажу. Тому было всего ничего, он ещё даже не знал такого слова, как шантаж, но уже сейчас был готов переступить через любого, если это посулило бы выгоду лично ему. Всё окружение он рассматривал через призму выгоды. Он не умел дружить, не был способен любить, Том, как червь, мог только поглощать и ничего не давать взамен.

Северусу не пришлось разочаровываться, ведь он так и не сумел поверить, что Том — милый мальчик, несмотря на то, как старательно тот изображал послушание и благовоспитанность. Но одно дело — стараться для ребёнка, который тебе не очень нравится, но является невинной душой, и совсем другое — играть роль отца для чудовища.

Что предпринять — Северус не знал.

Он не мог убить его, пусть и всматривался ежедневно в глаза в иррациональном подсознательном страхе увидеть багровые отблески. Он не мог прервать его жизнь, хоть и убеждал себя, что если даже Альбус — Альбус!!! - приговорил малыша Тома к смерти, значит, иного пути просто не было. Он не мог умертвить монстра в теле ребёнка.

День за днём Северус строил свою жизнь — выправил документы, узаконил с помощью Конфундуса отцовство, обзавёлся связями в среде торговцев и клиентами, начал создавать себе имя в ещё существующей гильдии зельеваров, патентуя открытия, совершённые многие десятилетия спустя, начал неплохо зарабатывать… И продолжал уговаривать себя, что от сына необходимо избавиться.

Мистер и миссис Форест — бездетная пара, у которых квартировал Северус — души не чаяли в Томми; Северусу даже не нужно было просить их присмотреть за Томом, те с радостью привечали вежливого и лицемерно-улыбчивого малыша. Не пройди Северус жестокую школу общения с подростками, он мог и сам купиться на обман Тома. Но Северус был от природы недоверчивым, да ещё и легилименция однозначно доказывала, что Том лишь притворяется любящим сыном и послушным мальчиком, а на деле его душа так и остаётся душой Волдеморта.

Возможно, сумей Северус искренне полюбить Тома, и тот смог бы измениться. Но любить Северус не умел. Он обеспечивал сына всем необходимым, учил его читать, писать и считать, договорился о поступлении в начальную школу и вообще делал даже больше, чем другие отцы… Но по-прежнему воспринимал как мини-версию Волдеморта и ждал, ждал, ждал… И каждый раз слыша «папа» и видя нарочито-детский взгляд лживых глаз, спрашивал себя: когда? Когда Том проявит свою гнилую сущность? Когда даст повод убить себя? И сможет ли сам Северус решиться и наконец-то выполнить то, ради чего Альбус и направил его в прошлое.

В напряжённом ожидании прошёл почти целый год, и хотя за всё это время не случилось ровным счётом ничего инкриминирующего Тома, доверять ему Северус так и не начал. И успел понять, что никогда и не начнёт. И не полюбит его. И не станет считать сыном. Самым простым в этой ситуации было бы просто избавиться от официального статуса отца и, не вредя Тому, оставить его на пороге приюта, но Северус понимал, что это даже хуже убийства, и скажется на становлении Волдеморта сильнее всех испытаний, через которые прошёл Том в его реальности.

Декабрь выдался особенно холодным, и долгими ночами сидя перед камином в темноте и тишине, Северус искал способы решения проблемы. Пустить всё на самотёк он не мог, убить мальчика своими руками — то же. Так что он мог сделать?.. Ответ пришёл, откуда не ждали.

С ним связался новый заказчик, приславший рецепт и увесистый кошель с галлеонами. Сумма вознаграждения была настолько велика, что даже не прочитав рецепт, Северус захотел отказаться — было более чем очевидно, что цена не за сложность (настолько дорогих зелий просто не было), а за молчание и нарушение закона. Но любопытство победило.

«Бастардовое» зелье Северусу встречать не приходилось. Название удивило — зелье для потенции?.. Но уже по списку ингредиентов он понял, что зелье — яд. Причём яд не обычный, влияющий на физическое состояние организма. Это зелье влияло на другое. На магию. Название стало понятно: яд помогал избавиться от нежелательных наследников самым простым способом — превращал волшебника-бастарда в неспособного принять наследие сквиба.

Северус едва не закричал от переполнивших душу эмоций. Простой и элегантный выход из смертельно опасной ловушки, куда он сам себя загнал, принёс ни с чем не сравнимое облегчение. Он бросился в подвал, в лабораторию, стал лихорадочно зажигать горелки, расставлять котлы, раскладывать ингредиенты… Ему не терпелось поскорее приступить к работе.

На утро всё было готово, и Северус впервые задумался о том, что всё закончится в ближайшее время. Он так долго запрещал себе даже думать о свободе, что та стала казаться чем-то пугающим, не обязательным.

— Папа? Я, кажется, заболел.

Северус нахмурился и коснулся лба, определяя температуру. Выглядел Том и вправду не очень: мутные глаза, румянец, а лоб был горячим.

— Я предупреждал насчёт игры со снежками. Завтракай, а я сейчас сварю тебе бодроперцовое зелье, — распорядился он, вставая из-за стола и возвращаясь в лабораторию.

Откладывать решение он не собирался. Перелив яд в стакан, Северус взял из шкафа флакон с бодроперцовым и, на миг прикрывав глаза, поспешил к Тому.

— Выпей, — приказал он, протягивая яд.

Том доверчиво взял стакан и сделал глоток. Внутри Северуса всё сжалось…

— Фу! — прокомментировал Том вкус.

— А теперь это, — и Северус дал второй флакон.

Из ушей Тома повалил пар, заставивший его рассмеяться, и дальше завтрак протекал в тишине. Северус не мог отвести взгляда от Тома, надеясь увидеть что-то. Но мальчик выглядел обычно. Ничего не изменилось ни через час, ни к вечеру, ни через день. Северус давно отправил заказчику его зелье, но никак не мог понять, сработало ли то. Наблюдение за Томом ничего не давало, а в «Пророке» не сообщалось ни о каких происшествиях с утратой магии. Стихийных выбросов у Тома не было ни разу, и потому определить его способность к колдовству не представлялось возможным. Свобода вновь махнула перед лицом Северуса пушистым хвостом и исчезла, оставив глубокое чувство разочарования. И всё же в правильности сваренного зелья он не сомневался, а значит, оставалось ждать возможности убедиться, что всё сработало, как надо.

А когда подтверждение будет получено, Северусу останется сущая ерунда: стереть мальчишке память и переместить его куда-нибудь подальше — к магглам. И пусть Том Риддл живёт долго и счастливо подальше от магического мира жизнью обычного маггла. Время всё продумать есть в избытке.

Северус не был добрым, но не был он и злым. Он никогда не пытался походить на Альбуса и быть светлым, но ещё меньше желал иметь что-то общее с Волдемортом и становиться тёмным. Убить ребёнка, даже такого монстра, он не мог, но проблема и не требовала столь радикального подхода. Он выбрал себе правильное имя для жизни в этом времени — Северус Грей предпочитал действовать в серой зоне, держась подальше и от света, и от тьмы.

Он всё-таки убил Волдеморта, оставив жить Тома Риддла.