Поворот на Трансильванию (гет)

Где-то за пределами грехов и благодетели есть поле. Я буду ждать тебя там…

Руми Джалаладдину

Любовь — сродни плотине: если оставить хоть крохотную дырочку, куда может проникнуть тоненькая струйка воды, то вскоре под напором ее рухнут стены, и придет мгновение, когда уже никому не под силу будет сдержать силу потока. Если же рухнут стены, любовь завладеет всем и надо всем возобладает: ей безразлично, что возможно, а что — нет, ей нет дела до того, по силам ли нам удержать любимого рядом, любовь — неуправляема…

Пауло Коэльо

I

Огромный черный внедорожник, взятый напрокат в международном аэропорту Бухареста имени Анри Коанда, наконец-то оставив позади пригород Отопени и сам Бухарест с его многочисленными пробками, мчался на максимально допустимой скорости по трассе Е60 в направлении Брашова. Именно отсюда закадычные друзья, знакомые едва ли не с пеленок, и решили начать свои хэллоуинские приключения, а также поиски легендарного клада главного кошмара всех времен и народов — зловещего графа-вампира Владислава Дракулы.

Прибыв в Румынию в два часа пополудни рейсом W6 3002 Лондон-Бухарест венгерской авиакомпании Wizz Air, они быстро прошли паспортный контроль и получили свой весьма объемистый багаж, включающий даже снаряжение для дайвинга. Затем, на скорую руку перекусив в одном из кафе и насладившись пирогами и десертом, довольно дорогими, но полностью оправдывающими все затраты, друзья, забрав в агентстве заранее арендованную машину, безотлагательно отправились в путь, желая оказаться в Брашове, подобно стокеровскому Джонатану Харкеру, еще до темноты.

— Неужели ты действительно веришь во всю эту чушь с кладами? — очень серьезно поинтересовался Стивен, плотный молодой человек тридцати лет от роду, снова поправляя очки в роговой оправе, так и норовящие при каждом повороте покинуть свое законное место на переносице. — Это же сказки, дикие россказни твоего прадеда! Почему бы просто не насладиться отдыхом на природе? — уже в который раз за последние несколько часов ворчливо пробубнил он.

Веселый заливистый смех его друзей стал ему ответом.

— Фостер — ты невыносим! — вынес вердикт Дэвид, высокий широкоплечий брюнет, на мгновение отрываясь от ровной, словно лента, дороги и взирая на друга укоризненным взглядом темных глаз.

— Безусловно, Стив, мы все прекрасно понимаем, что это вымысел. Возможно! — заговорщицки подмигнув и похлопав Стивена по правому плечу, заметила Эмма Ричардсон. — Но это же весело! Только представь себе наше путешествие. Мы все продумали, составили отличный насыщенный маршрут, который не снился ни одному туристу, — мечтательно протянула она, привычным жестом отбрасывая со лба непослушную челку. Ее серо-голубые глаза лучились предвкушением. — Хоть раз выключи зануду-ботаника и просто получи удовольствие от жизни и приключений, а не пытайся все и всех анализировать.

— Этот Хэллоуин мы будем помнить вечно! — выкрикнул третий парень, брат Эммы — Гэвин, обладатель внушительной, такой же, как и у сестры, светло-русой шевелюры, льдистых глаз и модной бородки эспаньолки, которая, по его мнению, делала его более брутальным и, как следствие этого, привлекательным для противоположного пола.

— И вообще, чего ты снова прицепился к моему предку? — немного задетый словами Стива, поинтересовался Дэвид, всегда трепетно относившийся к работе своего знаменитого прадеда — профессора Джеральда Хопкинса. — Был он эксцентриком, и немалым. Этого ведь никто не отрицает, но…

Он так и не закончил мысль, а Эмма многозначительно заметила:

— Но дыма без огня не бывает, это все знают. Правда, Кэйт? — повернулась она к притихшей светловолосой девушке, которая, казалось, полностью ушла в созерцание картин осенней природы, проплывающих за окном автомобиля.

Поскольку ответа не последовало, Эмма, положив руку на спину Фостера, заставила того сложиться пополам, после чего склонилась в сторону сидящей слева от него подруги. Казалось, что Кэйт спала с открытыми глазами, настолько отсутствующим был взгляд ее небесно-голубых глаз. Снова позвав ее по имени и не добившись этим никакого результата, Эмма протянула руку и потрепала Кэйт по плечу.

— Кэти, что с тобой? Ау! Земля вызывает Кэйтлин Каннингем! — несколько обеспокоенно произнесла она.

Но Кэйт по-прежнему не отвечала, лишь тихо бормотала что-то невнятное и, как показалось сидящим рядом друзьям, на незнакомом им языке.

— Очнись, спящая красавица, — повернувшись на переднем сиденье, сказал Гэвин.

— А? Что? — целую вечность спустя спросила Кэйт, наконец-то возвращаясь в реальность и совершенно не понимая, чем именно вызвала такой интерес друзей к своей скромной персоне.

— Ты что, действительно уснула? — спросила Эмма, снова откидываясь на мягкую, обитую искусственной кожей спинку автомобильного сиденья.

Парни тоже с любопытством и в то же время с беспокойством поглядывали на задумчивую девушку.

— Да нет, просто… — Кэйт замолчала, будто была не в силах подобрать нужные слова. На самом же деле она боялась, что друзья ее не поймут или, если уж совсем точно, просто не поверят. — Я словно грезила наяву, — наконец-то ответила она.

— И о чем? Или, может, о ком? — поинтересовался Гэвин. — Уж не обо мне ли? — поглаживая свою бородку, он расплылся в улыбке, откровенно флиртуя. Кэйтлин ему очень нравилась. Ричардсон из кожи вон лез, чтобы она ответила ему взаимностью, но все его знаки внимания оставались без ответа, а Кэйтлин была все также холодна.

— О Дракуле, — игнорируя веселость друзей, вдруг произнесла Кэйт. Она никак не могла отделаться от ощущения, что за ней пристально наблюдают. Печальный взгляд изумрудных глаз, обрамленных черными густыми ресницами, неотступно следовал за ней по пятам, стоило ей сойти с трапа самолета в аэропорту Бухареста. Потустороннее присутствие рядом зловещего графа было до ужаса реальным. — Такое странное чувство… трудно объяснить.

— Не бойся, Кэти, мы в обиду тебя не дадим! Особенно этому кровососу, — клятвенно пообещал Гэвин, прикладывая руку к сердцу и подмигивая девушке. — Мы только немного его ограбим, — он громко рассмеялся.

— Прекрати паясничать, — Кэйт закатила глаза и поёжилась от легкого холодка, пробежавшего вдоль позвоночника. — Это совершенно не смешно.

— Вот видите, что ваши сказки наделали, — снова подал голос Стивен. — Кэти у нас дама впечатлительная, а вы задурили ей голову разными ужасами. И пустой болтовней!

— Кто о чем, а ты все о том же! Прямо Катон со своим Карфагеном, — недовольно бросил Дэвид, поворачиваясь и тем самым предоставляя автомобилю полную свободу, из-за чего тот тут же угрожающе вильнул.

— Смотри на дорогу! — в один голос закричали друзья, а Гэвин попытался ухватиться за руль, чтобы не дать джипу вылететь на встречную полосу.

Хопкинс в то же мгновение опять быстро развернулся на сто восемьдесят градусов, вцепился обеими руками в руль, выравнивая внедорожник. Хвала богам, Дэвид был прирожденным водителем, и им удалось избежать лобового столкновения с мчащейся навстречу хондой.

— Простите, — тяжело выдохнув, сказал Дэвид и сбавил немного скорость. — Просто, если этот, — Хопкинс сделал многозначительную паузу и посмотрел в зеркало заднего вида на Фостера, — умный человек не прекратит нести всякую ахинею о моем предке, я оторву ему голову.

— Да делай что хочешь, только сначала довези нас до Брашова, — буркнула Эмма, отворачиваясь и подобно подруге устремляя взгляд в окно, за которым проносились, сменяя друг друга, бескрайние поля и луга, то и дело переходя в расцвеченные все еще густой зеленью холмы. И лишь изредка, несмотря на календарную осень, природа Трансильвании соответствовала своим нарядом этой чарующей поре года, демонстрируя ее во всей красе.

На какое-то время в машине повисла спокойная, даже дремотно-сонная тишина. Трехчасовой перелет из британской столицы хоть и прошел легко, все же оставил на молодых людях отпечаток усталости. Сидящий между девушками Стивен какое-то время тоже мужественно молчал и только обиженно сопел, пытаясь совладать с нервами и удержать едкие комментарии при себе, но слова Хопкинса его задели не меньше, чем Дэвида упоминание его прадеда. Поэтому, наклонившись и достав с пола небольшую черную сумку, Фостер вытащил оттуда пару распечатанных на принтере листов.

— Ну вот как можно было купиться на подобное? — все же не выдержав, заметил Стив. — Первые послевоенные годы, а твой дед клады ищет да науки новые изобретает. Это же надо было такое придумать — сингомания?!

— Стивен, прекрати, — Эмма попыталась предотвратить неминуемую ссору двух друзей и по совместительству заклятых противников, вечно спорящих по поводу и без. Сколько она их знала, парни все время что-то выясняли, делили, но при этом, как ни парадоксально, умудрялись оставаться друзьями вот уже почти двадцать пять лет.

— Ну что ты там еще нарыл? — обреченно спросил Дэвид, понимая, что если Стив решил высказаться, то его ничто уже не остановит. Проще выслушать, посмеяться и забыть.

— Да и стараться особо не пришлось. Тут абсурдно все, — сразу же бросился в нападение Фостер. — Смотрите, — помахав листами в воздухе, он затараторил: — Вот как твой прадед нашел завещание Дракулы? И почему клады нужно было искать в Великобритании? За милю веет мистификацией! Скажете — нет?

Тяжело вздохнув и закатив глаза, Дэвид ответил:

— Я сто раз говорил, что он нашел этот документ в австрийских архивах еще во время войны. А как уже то чертово завещание туда попало, один Дракула и знает. Подлинность его была подтверждена еще тогда, бумаге и чернилам более четырех сотен лет. Да и печать была настоящая, родовая, с изображением дракона. И ты забываешь, что потомки Влада III, в частности, один из последних представителей рода Цепеш — Штефан или же более привычно для нас — Стефан, жил в Лондоне в викторианскую эпоху. Он был художником и, по слухам, мог даже встречаться со Стокером.

— К тому же не забывай о том, что практически все что-то да находили, — встала на защиту своего парня Эмма.

— Ага, коробки и ларцы с черепами крыс или змей, бутылки с какой-то черной жидкостью, сломанные нательные кресты, монеты, гребни, — перечислял Стивен, усердно загибая пальцы на руках. — Добрая старая Англия, похоже, тогда окончательно спятила от нашествия сингоманов. Даже представить не могу, что могло бы меня заставить в дождливую ночь рыскать вокруг кладбищ или в лесах в поисках призрачного клада.

— Ну да, — Гэвин заливисто рассмеялся в ответ на возмущение друга, — вместо этого ты в канун Дня всех святых поперся в Румынию на родину Дракулы искать эти самые мифические сокровища.

— Должен же быть среди вас хоть один разумный человек, — заметил Стивен, игнорируя веселье Гэвина.

— Есть информация, что этими кладами заинтересовались спецслужбы Великобритании, — снова вставил Дэвид, но был тут же перебит:

— И они подтвердили, что это все чья-то шутка! — припечатал довольный собой Фостер. — Об этом писали тогда все газеты.

— Те же газеты спустя год снова писали о кладах Дракулы, — Эмма выхватила лист из рук Стивена и ткнула в него пальцем. — Смотри, вот здесь.

«В минувший понедельник мисс Джессика Бирчиноу, роясь ночью возле кладбищенской ограды, откопала с метровой глубины дорогой серебряный ларец. Разумеется, в тот момент сверкали молнии, гремел гром и лил дождь. Пожилая дама, сгорая от любопытства, отнесла находку домой, но никак не могла решиться открыть откопанный ею ларец. Поэтому вызвала к себе сестру, но та оказалась не смелее и предложила пригласить священника. Тот в свою очередь категорически отказался принимать участие в подобных «бесовских затеях» и приказал сестрам немедленно зарыть ларец на прежнее место. Или хотя бы сделать это с утра пораньше. Но его совет пропал втуне: любопытная дама не смогла удержаться и все-таки открыла ларец. В нем она обнаружила пожелтевший и слегка окровавленный зуб, явно человеческий, но раза в полтора-два крупнее нормального. Ее сестра, увидев содержимое ларца, плюнула, перекрестилась и отправилась к себе домой. А дама-кладоискательница осталась наедине со своим сокровищем. Утром мисс Бирчиноу была обнаружена мертвой без малейших признаков насильственной смерти. Вскрытие, однако, показало любопытную деталь: в желудке покойной был обнаружен… зуб из ларца».

«The Times» 13 октября 1949 года.

— И что ты на это скажешь? — мисс Ричардсон в ожидании уставилась на Стивена, который сидел красный, словно переспевший помидор.

— Бред!

— Хорошо, — Эмма распалилась не на шутку. Иногда дотошность Фостера, а также его стремление во всем и всегда искать научное обоснование и доказательства доводили всех его друзей до белого каления, превращая простое развлечение в самый настоящий поединок гипотез и умов. И этот случай явно не стал исключением. — А свидетельства и находка австрийского полицейского Рихарда Фробера сорок лет назад? В твоих же записях есть и его показания.

— Ну и что? В моих записях есть и полицейские отчеты австрийской полиции, которая расследовала якобы загадочные смерти нескольких горе-кладоискателей, — отмахнулся от доводов подруги Стивен. — Но это ровным счетом ничего не значит и не доказывает! Эксцентриков и чудаков, а также разных сатанистов во все времена было хоть отбавляй.

— Как же?! — не выдержал Дэвид, снова включаясь в дискуссию. — Тот же Фробер, если ты помнишь, нашел у своего сарая после наводнения старинную деревянную шкатулку, в которой были... — он замолчал, но тут же продолжил мистическим шепотом: — Рукоять кинжала, витое кольцо с россыпью тусклых жемчужин и кусок человеческой кости! И когда он отнес эту находку в криминалистическую лабораторию, там установили, что шкатулке более четырехсот лет. А узор с рукояти кинжала был нанесен техникой, распространенной на юге и востоке Европы, кость же принадлежала ребенку женского пола. Но…

— Помню прекрасно, — снова не дав договорить другу, сказал Стивен, — что, когда с рукояти кинжала и самой шкатулки счистили верхнее наслоение, из-под него проступило изображение дракона — фамильного герба Дракулы. А еще я помню, и это неоспоримый факт, что находками не заинтересовался ни один из исследовательских центров! Это ли не доказательство того, что все это фальсификация?

— Вот только не говори, что мой прадед — мошенник! — предостерегающе прошипел Дэвид. — А то, клянусь, это будет наш последний разговор!

— Ребята, прекратите, — произнесла молчавшая все это время Кэйтлин, не без труда отводя взгляд от следовавшего за ними всю дорогу взора изумрудно-зеленых глаз, который, похоже, видела только она одна. — Мы приехали развлечься и хорошо отдохнуть, а не ругаться по всяким пустякам. Какая разница, существовало завещание Дракулы или нет? Неужели выяснение этого так важно для нас в данный момент? — она поочередно посмотрела на притихших друзей.

— Ты права, как всегда, Кэйт, — согласно кивнул Дэвид. — К тому же, дамы и господа, мы прибыли. Bine ați venit la Brașov! — и Хопкинс указал на возвышающуюся прямо перед ними гору Тымпу, на вершине которой красовались огромные буквы с названием города, напоминая Голливудские холмы в Лос-Анджелесе.

Друзья, утомленные и дорогой, и жарким спором, за которым даже не заметили, как пролетели два с половиной часа, необходимые, чтобы добраться из Бухареста в Брашов, с огромным удовольствием покинули автомобиль и наконец-то вдохнули свежий горный воздух.

— Какая невероятная красота, — протянула Эмма, разглядывая заключенный в кольцо карпатских гор средневековый город.

— Согласен. Но завтра у нас будет шанс увидеть весь Брашов едва ли не с высоты птичьего полета, когда мы поднимемся по канатной дороге на вершину Тымпы, — копаясь в багажнике, заметил Хопкинс.

— Боюсь показаться чересчур приземленным, но есть хочется неимоверно, — подал голос Гэвин, подходя к стоящим рядом девушкам. — И предполагаю, что этот город не отделается от меня только «горными устрицами».

— Ты хоть знаешь, что это за блюдо? — поправив очки, с видом знатока поинтересовался Стивен, подходя к друзьям сзади.

— Ну просветите меня, мистер Всезнайка, — хохотнул Гэвин, разворачиваясь и отвешивая Фостеру шутовской поклон.

— Без проблем, — усмехнулся тот в ответ. — Это яйца быка или кабана в помидорах. Ох, видел бы ты себя сейчас, — добавил он, мгновение спустя уже смеясь, заметив, как вытянулось лицо Гэвина после его слов. — Это стоит запечатлеть для потомков, — и, достав смартфон, Стивен быстро сделал снимок.

— А ну, отдай! — крикнул Гэвин и бросился на Стивена, который довольно проворно для своей комплекции увернулся от атаки друга.

— Даже не мечтай! — пряча гаджет, бросил Фостер.

— Тебе смерть! Ходи и оглядывайся! — наигранно-угрожающе произнес Ричардсон, сверкнув холодным взглядом.

— Ребята, прекратите! Ей-Богу, как дети, — к ним наконец-то подошел Дэвид. Он припарковал автомобиль и достал рюкзак, в котором были их деньги и документы. — Кажется, нам сюда, — Хопкинс указал вправо, сверившись с путеводителем, — если, конечно, мы не хотим умереть голодной смертью.

— Конечно, нет. Хотя прежде, чем что-то заказывать, стоит сто раз подумать, — задумчиво протянула Эмма, беря Кэйт под руку, но та никак не отреагировала, снова застыв с отсутствующим выражением на лице. Лишь ее губы шевелились, точно она вела с кем-то беззвучную беседу. — Кэти, ты меня пугаешь, — Эмма встряхнула подругу. — Кэйт!

Оказавшись у подножия Тымпы, Кэйт снова впала в какой-то транс. В один миг все золото и старая бронза карпатских лесов сменились белоснежным покрывалом, укрывшем Корону и все его окрестности пушистым снегом, в одночасье превратив мир в огромный холст белизны. Сама же Кэйтлин, одетая в подбитую мехом накидку типа старинного мужского ментика, вдруг очутилась на вершине холма, недалеко от входа в Бастион Ткачей. Рядом с нею было несколько мальчуганов и девочка, ее младшие братья и сестра. Все вместе они тащили на гору большие, груженные солдатской провизией сани. Малыши помогали, толкая, а она что было сил тянула сани вверх по высоким сугробам. Внезапно до ее слуха донеслись мужские голоса, которые громко и весело о чем-то переговаривались. Подняв голову, она заметила нескольких всадников, стремительно приближающихся к ним. Не успела Кэйт понять, что же происходит, как один из них — высокий, худощавый и весьма привлекательный, с черными как смоль усами и такими же волосами, тяжелой волной рассыпавшимися по плечам, увидев ее мучения, соскочил с коня и под удивленными взглядами сопровождающих его солдат поспешил к ней на помощь. Глаза его смотрели властно, но в то же время было в их изумрудной зелени что-то такое, чувственно-нежное, что заставило Кэйт тут же отвести взгляд и прекратить рассматривать богато одетого незнакомца. Кэти знала, что единственно правильным сейчас будет поклониться и уйти по своим делам, тем более, что их уже наверняка заждались, но все пошло совсем по иному сценарию. Она не могла сдвинуться с места, буквально плавясь, несмотря на жуткий холод, под его пристальным взором, а он не спускал с юной красавицы глаз, находясь под влиянием нежданных чувств, внезапно обрушившихся на него подобно снежной лавине. Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта игра в гляделки, только вот малыши начали дергать сестру за рукав, прося поспешить. Это и вывело молодого князя из ступора, в котором тот находился, сраженный красотой юной саксонки.

— Как зовут тебя, прекрасная дева? — наконец-то затянув злополучные сани на вершину холма и поправляя теплый дорожный плащ с меховой опушкой, поинтересовался неожиданный помощник.

— Катарина, — тихо ответила Кэйт, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за все еще незнакомцем, который, однако, с первого взгляда приглянулся ей больше всех ее женихов вместе взятых.

— А я Владислав Дракула, Господарь Валахии, — князь слегка склонил голову в поклоне. — Мы еще встретимся, Катарина! И очень скоро, — пообещал он и, легко запрыгнув в седло, тут же вместе со своим малочисленным отрядом скрылся из вида.

Вместе с ним растаяло, растворилось в небытии обрывочное, но такое яркое и четкое видение Кэйтлин, снова вернув краски миру, а девушке реальность.

— Простите, что-то я опять немного задумалась, — тихо сказала Кэйт. — Не понимаю, что со мной происходит. Такое чувство, что я тут уже была, хотя я никогда и близко к Румынии не приближалась.

Солнце уже спускалось за горизонт, заливая небо алым светом и тем самым прибавляя мрачной таинственности этому и так загадочному краю. Огромный багряный диск, слегка царапая горизонт, медленно, словно нехотя, прощался с миром до утра, прятался за древние, как сам мир, Карпаты.

— Ребята, пойдемте наконец ужинать, — передернув плечами, сказала Эмма, с нескрываемым беспокойством смотря на растерянную подругу.

— Правильно, — Гэвин подошел и, приобняв Кэйтлин, повел ее к выбранному ими ресторану. — Это все усталость. Вот поедим, выспимся, и все будет отлично!

Солнце в красной дымке на западе уже полностью скрылось за горами, и бледный месяц начал свое легкое плаванье по вспененному прибою перистых облаков, когда друзья, вдоволь насладившись национальным колоритом и местной кухней в «Sergiana», по тихим средневековым улочкам подошли к своему небольшому, но весьма уютному отелю. Заселившись, они, вполне довольные первым днем путешествия и уставшие после перелета и переезда, сразу же разошлись по номерам, чтобы отдохнуть и набраться сил для дальнейших приключений.

Оставшись в одиночестве, Кэйтлин тоже отправилась спать, но сон все никак к ней не шел, рождая в воображении неясные отрывочные видения, словно она пыталась смотреть старое кино на рваной клееной пленке. Проворочавшись так некоторое время, Кэйт не выдержала и, откинув одеяло, вышла на балкон в надежде немного проветриться и освежить мысли, бурлящие в сознании, словно раскаленная лава в жерле вулкана.

Стояли поздние сумерки, небо цвета пыльной лаванды бросало налет потустороннего лунного блеска на многочисленные цветы в вычурных клумбах, деревья и воду в бассейне, расположенном во дворе их четырехзвездочного отеля «Belvedere».

— Где-то за пределами грехов и благодетели есть поле. Я буду ждать тебя там… — услышала Кэйтлин бархатный, окутавший ее будто облаком чарующий голос. Знакомый и незнакомый одновременно. Кэйт, вздрогнув от неожиданности, хотела повернуться к говорившему, но внезапно ощутила чьи-то руки на своих хрупких плечах. Не в силах пошевелиться, она замерла, как кролик перед удавом. — Я верну тебе твою душу, и мы будем вместе. Навеки…