Назад к истокам (джен)

В просторном изысканном коридоре старинного особняка горел приглушенный свет, отбрасывая причудливые тени; к запаху ароматических свечей и чистящих средств примешивался едкий запах лекарственных препаратов. Люси Хартфилия — молодая леди, живущая в этом доме, а в скором времени его полноправная хозяйка — ходила взад-вперед, стараясь не сойти с ума. Там, в дальней комнате в самом конце коридора, из которой вырывался желтый луч света, лежала при смерти ее дорогая мама, но Полюшка — доктор и друг их семьи — не велела ей входить.

— Госпожа Люси, госпожа Люси, — периодически повторяли Овен и Дева, звездные духи и прислужницы семьи Хартфилиев, — мы можем вам чем-то помочь?

— Нет, — еле слышно шептала она.

Она знала, что этот день настанет. Лейла Хартфилия уже более года страдала от болезни, и Люси понимала, что скоро мама покинет этот мир. Но чем сильнее приближался роковой день, тем тяжелее становилось ей смириться и принять неизбежное. Когда почти два года назад ее отец погиб в результате несчастного случая, Люси, к стыду своему, не чувствовала горечи; а сейчас почти задыхалась от немого отчаяния.

— Люси, она зовет тебя, — раздался голос Полюшки.

На негнущихся ногах Люси Хартфилия подошла к маминой кровати. От былой красоты Лейлы не осталось следа — на бледном, бесцветном лице ее прочитывалась близость смерти. Насколько могла, она выпрямилась, стараясь говорить ровно, хотя голос постоянно сбивался то из-за кашля, то из-за нехватки воздуха.

— Поздно, Полюшка, поздно, — посетовала Лейла на то, что та долго не звала Люси. — Мне осталось совсем немного, а я столько должна рассказать... Люси, дитя мое, не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за то, что я скрывала от тебя много лет; теперь, когда мои дни на исходе, я должна рассказать тебе правду.

Люси судорожно сглотнула, стараясь не подпустить к глазам слезы. Она уже не понимала, осмысленно ли говорит мама или бредит. О каких тайнах идет речь? Конечно, у такого финансового гиганта, как корпорация Хартфилиев, не могло не быть грязных коммерческих тайн, но разве об этом следует сейчас думать?

— Когда мы познакомились с Джудом, я была слишком молода, наивна и глупа, верила в любовь до гроба, и лишь потом поняла, насколько сильно я ошибалась, — Лейла закашлялась, и Люси поспешно подала ей воды. — Со временем мы отдалились друг от друга. Все чаще я читала в утренних газетах о его пьяных похождениях в компании молодых героинь, актрис и топ-моделей. А я ждала его дома, одинокая и не нужная никому, кроме звездных духов. Так было до дня, когда в моем доме появился молодой герой, перед очарованием которого я не смогла устоять. Именно благодаря ему у меня появилась ты.

— Мама, о чем ты говоришь? — Люси ушам своим не верила. Лейла Хартфилия, в отличие от мужа, была образцом верности и порядочности — по крайней мере, так говорили многие. Неужели она все же изменила Джуду из чувства мести? Люси приходилось слышать и читать подобные истории в сети, но, казалось, в ее доме такого произойти не могло. Или... все же могло?

— Кто он, мама? Назови мне его имя!

Лейла опустила взгляд.

— Прости, я не знаю его настоящего имени. Должно быть, спроси я, он бы и не сказал...

Мама бредит, окончательно решила Люси. Оказаться в постели с мужчиной, чьего имени даже не знаешь — это точно не про Лейлу Хартфилию!

— Тебе надо отдохнуть, мама, — подавляя поступивший к горлу ком, прошептала Люси, намереваясь оставить ее одну. — Попробуй уснуть.

— Подожди, дочка, — окликнула ее Лейла. — Ты спрашивала имя того героя... Миру он известен как Всемогущий.

Люси почувствовала, как затряслись ее колени, а по лбу покатились крупные капли пота. В их семье за жизнью про-героев всегда следили; в детстве Люси практически не имела возможности общаться со сверстниками, а поэтому проводила долгие часы, разыскивая в Интернете информацию о самых популярных героях, в первую очередь, конечно же, о герое №1. Именно поэтому слова матери сейчас казались еще более невероятными. Люси точно знала, что Всемогущий никогда не проявлял даже лишних знаков внимания к поклонницам, не говоря уж о том, чтобы быть чьим-то любовником...

— Люси, что ты знаешь о причуде Хартфилиев? — задала вдруг странный вопрос Лейла.

— Звездные духи, наши прислужники, — еле сдерживая эмоции, произнесла Люси.

Это было полуправдой. Звездные духи были причудой ее пра-прабабки, которая открыла ее в себе, переехав в Америку во второй половине восемнадцатого столетия. Затем как-то сумела облечь свою причуду в форму золотых и серебряных ключей — по одному на каждого духа — и оставить в наследство потомкам. Именно таким способом Люси унаследовала родовую особенность Хартфилиев, но причудой в прямом смысле она не являлась. Люси, как и Лейла, знали словесные формулировки, способные активировать ее, но сами от рождения были беспричудными.

— Я говорю не про звездных духов. Есть еще одна причуда, о которой ты не знала; способность контролировать чувства и эмоции людей. Я унаследовала ее от матери, следующим носителем станешь ты, Люси. Но ты должна понимать, какими последствиями для тебя это может обернуться. Носителей таких причуд боятся и ненавидят, как потенциально способных подчинять себе других людей, — Лейла тяжело вздохнула и подняла на дочь полный слез взгляд. — Однажды я все же использовала ее по собственной прихоти — в тот самый день, когда Всемогущий оказался на пороге моего дома. Я заставила его влюбиться в себя.

Люси с болью поджала губы, чуть слышно застонав. У Лейлы не было причуды, тем более такой, чтобы заставить кого-то (особенно Всемогущего) влюбиться. Вероятно, подумала Люси, мама по молодости действительно была влюблена в него, и теперь, находясь на грани предсмертной агонии, ее подсознание просто выдавало желаемое за действительность.

— Полюшка! — позвала Люси. — Пожалуйста, дай моей матери какое-нибудь средство, что поможет ей забыться и заснуть. Она уже не понимает, что говорит...

— Твоя мать говорит тебе правду, Люси, — коротко ответила та.

— Быть не может! — вскричала Хартфилия.

Ее настоящим отцом был Всемогущий. На мгновение ей показалось, будто кто-то силой выдавил из ее легких весь воздух. Очертания комнаты начали расплываться перед глазами, и она лишь усилием воли удержала ускользающее сознание.

— Но... почему он тогда ни разу не пришел ко мне?..

В детстве Люси (как и все ее ровесники) мечтала однажды увидеть Всемогущего вживую, потом расстраивалась из-за того, что этого не происходило. Теперь детская мечта снова всколыхнулась в сердце, отозвавшись горькой обидой.

— Не вини его, — прошептала Лейла. — Я понимала, что его частые визиты могут вызвать лишние сплетни и пересуды, а потому использовала свою причуду второй раз — уже в обратную сторону.

Сознание Люси отказывалось принимать услышанное. Мама указала рукой на склянку с голубой жидкостью, стоящей на тумбе около ее постели; по внешнему виду эта субстанция вовсе не была похожа на лекарство.

— В этой колбе вся моя сила. Теперь она твоя.

Люси смотрела на маму словно через пелену тумана. Разве причуды можно передавать, разве с ними не рождаются? Почему мама, если сейчас она говорит правду, молчала все эти годы? Почему скрыла от нее то, что могло в корне изменить всю ее жизнь?

— Я любила тебя, Люси. Любила и поэтому молчала, боясь навлечь на тебя беду.

Лейла тяжело дышала. У нее начиналась агония. В последние минуты, глядя на дочь уже не видящими глазами, хриплым шепотом она произнесла:

— Запомни имя моей сестры, Люси — Ирен Белсерион. Она будет ждать и искать тебя. Используй причуду, Люси. Возьми мою причуду себе...

— Люси, тебе лучше выйти, — вмешалась Полюшка, а верный Лео, появившийся из ниоткуда, подставил свое плечо, чтобы Люси смогла на него опереться, а потом вывел ее в сад, где она смогла глотнуть свежего воздуха. Дав ей немного прийти в себя и выплакать первые слезы, Лео протянул Люси успокоительное от Полюшки.

— Лео, что ты знаешь о моей матери и ее семье? — задала она вопрос, который никогда не задавала ранее.

Звездный дух отвел взгляд.

— Госпожа Лейла не велела говорить...

— Ее больше нет, — давясь слезами, выдала Люси. — Теперь я твоя госпожа. Говори мне — существует ли Ирен Белсерион на самом деле? Была ли у моей матери сестра?

— Да, госпожа Люси. Я никогда не видел ее, но знаю, что Ирен Белсерион и госпожа Лейла не ладили.

— Как мне найти ее?

— Точного места ее пребывания никто не знает, но последний раз она объявлялась на территории Японии, — раздался вдруг голос подошедшей Полюшки.

— Ты все знала, да? — упавшим голосом спросила Хартфилия. — Знала и молчала?

— Далеко не все, Люси. То, что мистер Хартфилия не был вашим отцом, правда; что у Лейлы была родная сестра, тоже. Об остальном мне не известно.

— Тогда у меня нет выхода, кроме как отправиться в Японию, найти Всемогущего и выяснить все самостоятельно.

Люси понимала, насколько это будет сложно. Даже поиски Всемогущего могли обернуться проблемой — тот сильно шифровался, скрывал свои личные данные от общественности. Но хотя бы внешность его и страна проживания — Япония — были известны всему миру. А что говорить про попытку найти женщину, о которой не знаешь вообще ничего, кроме имени?

— Люси, выпей это. Лейла хотела передать тебе свою причуду. Она тебе пригодится, — Полюшка протянула склянку.

— Не понимаю, — прошептала Хартфилия. — Как можно получить причуду, просто выпив какую-то жидкость?

— Причуды бывают разными, как по сути, так и по способу передачи, — прозвучал ответ. — Здесь находится часть ДНК, где прописана причуда, которой обладала Лейла Хартфилия.

— Но если бы все было настолько просто, — продолжила Люси, — беспричудных людей не было бы вообще.

— Просто и легко не будет, Люси. Лейла скрывала правду, стараясь оградить тебя от бед; теперь же ее нет, и пришло твое время. Ты справишься. Твои родители были сильными, будь и ты.

Полюшка права, понимала Хартфилия. Если тайна ее происхождения правдива, то она, как дочь Всемогущего, не может быть слабой и боязливой. Стараясь умерить поднявшийся в душе страх, Люси одним глотком осушила колбу.

— Еще будут указания, госпожа Люси? — поинтересовался Лео, все это время наблюдавший за ней.

— Да. Забронируй, пожалуйста, билет на рейс до Японии и номер в токийском отеле.

Звездный дух учтиво поклонился и исчез, оставив Люси одну.

Люси почти дремала, удобно расположившись в кресле салона первого класса рейса Лос-Анджелес-Токио. Впереди ее ждал длинный перелет над океаном, а затем чужая страна, языковой барьер (несмотря на то что мама, прожившая несколько лет в Японии, учила ее японскому языку, говорить на нем Люси было намного сложнее, чем на родном английском) и встреча с биологическим отцом, исход которой Люси пока что затруднялась предсказать.

Вывели из неглубокого сна ее странный гул и ощутимая тряска самолета. Она огляделась —‌ пассажиры вокруг занервничали, все оборачивали головы и испуганно шептались.

—‌ Что случилось? —‌ остановив пробегающую стюардессу, спросила Люси.

—‌ Двое пассажиров эконом-класса с довольно сильными причудами затеяли драку в салоне...

Какой-то пассажир самоуверенно поднялся с места.

—‌ По силе я не уступаю про-героям, не волнуйтесь, я остановлю их.

—‌ Нельзя, —‌ ответила стюардесса. —‌ Попытка усмирить их с использованием силовых методов может нанести еще больший урон воздушному судну, что может обернуться крушением.

Люси быстро представила себе худшую ситуацию и ужаснулась. Они летят над Тихим океаном в сотнях километров от большой земли. Да, герои не раз спасали людей, попавших в авиакатастрофу, но в их случае, должно быть, даже Всемогущему потребовалось бы не меньше часа, чтобы добраться до них, а к тому времени большая часть пассажиров будет мертва.

Неожиданно для себя самой Люси вскочила с места и, не обращая внимание на просьбы стюардессы остановиться, побежала в салон эконом-класса, где разгоралась драка. Если их нельзя остановить силовыми методами, может быть, поможет ее причуда?

Она еще ни разу этого не делала. Мама рассказала ей о причуде слишком поздно, Люси даже не успела расспросить, как именно пользоваться ею.

А как люди вообще пользуются причудами? Однажды в детстве она познакомилась с мальчиком, чья причуда позволяла ему увеличивать и уменьшать предметы.

—‌ Как ты это делаешь? —‌ спрашивала у него Люси, снова досадуя на собственную беспричудность.

—‌ Так же, как хожу или ем. Я просто знаю, что именно я хочу сделать, и делаю это.

—‌ Я хочу, чтобы эти двое перестали драться и самолет остался невредимым, —‌ повторяла Люси на ходу. Ничего не происходило. Самолет продолжало трясти.

Прибежав в салон, Люси стала свидетельницей битвы льда и пламени. Огнем управлял странно одетый парень с растрепанными розовыми волосами, а льдом —‌ темноволосый юноша, который почему-то был раздет по пояс.

—‌ Остановитесь, придурки! —‌ кричали пассажиры. —‌ Неужели не понимаете, что из-за вас мы все можем погибнуть?

—‌ Он оскорбляет героев! —‌ бушевал парень с огненной причудой.

—‌ Он неуважительно отозвался о моей наставнице! —‌ парировал второй. —‌ Я такого не прощаю!

Люси крепко сжала в кулаки вспотевшие от напряжения ладони.

Я хочу... Я хочу, чтобы они... Остановились... Хватит!.. Остановитесь!!!

Оба вдруг застыли и уставились друг на друга удивленным взглядом.

Вы друзья. Вы больше не будете драться. Никто и никого не оскорблял, —‌ мысленно говорила Люси, формулируя свои желания в форме указаний —‌ благо, ей, с детства окруженной прислугой, к этому не привыкать.

—‌ Эм, у меня есть чипсы. Пошли поедим, —‌ сказал вдруг один из них и почесал розовую макушку.

—‌ Принесите, пожалуйста, нам чаю, —‌ попросил второй стюардессу настолько буднично, словно и не было никакой драки.

Пассажиры хлопали глазами, Люси же ликовала. У нее получилось! Впервые в жизни она использовала собственную причуду, а попутно спасла целый самолет от потенциальной катастрофы.

Вдруг парень с огненной причудой согнулся пополам и упал на четвереньки. Люси вскрикнула и бросилась к нему; неужели это последствия воздействия ее причуды? Неожиданно рядом нарисовалась девчушка с синими волосами и обратилась к Люси, заметив ее испуг:

—‌ Не беспокойтесь, братика Нацу всегда укачивает в транспорте, —‌ а затем повернулась к нему, —‌ я же говорила тебе, братик, что когда ты много двигаешься, мне сложно использовать свою причуду.

Она протянула руки в его сторону, и через минуту тому действительно стало лучше. Он повернулся к Люси и протянул руку для рукопожатия.

—‌ Я Нацу. А это Венди и мой друг, эм... как тебя зовут?

—‌ Грей, —‌ представился бывший соперник Нацу, а теперь (волею Люси) его друг.

—‌ Я Люси, —‌ представилась она ребятам, в глубине души радуясь, что можно не называть фамилию; именно из-за принадлежности к семье Хартфилиев у нее никогда не было друзей. Теперь был шанс все исправить.

—‌ У твоей младшей сестренки исцеляющая причуда? —‌ спросила Люси, чтобы перекрыть паузу.

—‌ Ага, —‌ кивнул Нацу. —‌ А еще немного управление ветром.

—‌ Только мы не родные, —‌ смущенно добавила Венди. —‌ Мы просто выросли в одном приюте. Мы называли его «Кошкин дом».

—‌ Странное название, —‌ улыбнулась Люси. —‌ Больше подходит для приюта для бездомных животных.

—‌ Так у нас они и жили! Много кошек, и не простых, а с причудами, —‌ прокомментировал Нацу.

—‌ Я сколько раз просила не называть нас кошками!

Люси обернулась на голос и раскрыла рот от удивления —‌ на нее смотрела летающая говорящая и одетая в женское платье кошка.

—‌ Мы иксиды —‌ отдельная раса. А ты, девочка, —‌ кошка-иксид перевела взгляд на Люси, —‌ не называй нас бездомными!

—‌ Шарли, успокойся, —‌ вступилась Венди. —‌ Люси и Нацу не со зла.

Ты не сердишься на меня и Нацу, мысленно проговорила Хартфилия, снова сжав ладони в кулаки.

—‌ Шарли-и, —‌ раздался еще один голос, а затем показался его обладатель —‌ тоже летающий говорящий кот, на сей раз синий и без платья.

—‌ Вот еще один недоумок —‌ наелся рыбы и проспал половину дороги в портфеле Нацу.

Ты не злишься на... этого синего кошака.

—‌ Привет, я Хэппи, —‌ сонным голосом представился тот. —‌ Я ничего не пропустил?

* * *

Люси ничуть не жалела, что сменила комфортный первый класс на эконом —‌ зато здесь было так весело общаться с новыми друзьями. Как давно она мечтала найти друзей!..

—‌ Ну и когда наш приют расформировали, я забрал Венди, Хэппи и Шарли, и мы копили на билеты, чтобы полететь в Японию и поступить в Юэй!

—‌ Почему именно в Юэй? —‌ поинтересовалась Люси. —‌ В США тоже немало престижных геройских академий.

—‌ Ты что! —‌ говорил Нацу таким тоном, словно Люси только что сказала самую большую глупость на земле. —‌ Юэй лучшая из лучших! Плюс Ультра! Там учился сам Всемогущий, между прочим. Эх, как я хочу поскорее с ним смахнуться! —‌ Нацу в предвкушении потер ладони.

—‌ Братик Нацу, да он же от тебя мокрого места не оставит, —‌ запереживала Венди.

—‌ Согласен, —‌ коротко отозвался Грей.

—‌ А ты тоже хочешь поступить в Юэй, да? —‌ повернулась Люси к Грею. —‌ Потому что там учился Всемогущий?

—‌ Плевать на Всемогущего. Там училась моя наставница.

—‌ После этой фразы в прошлый раз началась драка, —‌ испуганным шепотом прокомментировала Венди. Но на сей раз все обошлось.

—‌ Она заменила мне маму, —‌ продолжил Грей. —‌ Своих настоящих родителей я не помню. Она была единственным близким мне человеком; и она погибла.

—‌ Мне очень жаль, —‌ Люси погладила его по плечу. —‌ Моя мама умерла совсем недавно. А отец, —‌ она осеклась, снова напомнив себе, что ее настоящий отец все еще жив, но это сейчас не главное, —‌ погиб два года назад. Так что я тоже сирота и понимаю ваши чувства.

Повисшую горькую паузу прервал Нацу, который, видимо, всегда и во всем искал позитивную ноту:

—‌ Хватит грустить —‌ Юэй ждет нас! Давайте хором —‌ Плюс Ультра!

Люси, конечно, не стала сообщать, что учеба в геройской академии не входит в ее планы, но глядя на счастливые лица новых друзей, сама чувствовала себя счастливой. Даже поймала вдруг себя на том, что произнося вместе в ними девиз Юэй, улыбается и поднимает большой палец вверх (хотя, должно быть, просто так совпало). Будущее уже не казалось ей столь пугающим; даже если вдруг она почувствует себя одиноко и потерянно в чужой стране, то обязательно найдет их —‌ Нацу, Грея, Венди, Хэппи и Шарли —‌ и проведет с ними вместе еще немало веселых и незабываемых дней.

До прибытия в аэропорт оставалось около получаса.

Япония встретила их полуденным августовским зноем, а также шумным и многолюдным аэропортом. Встречающие и провожающие жители страны восходящего солнца все куда-то торопились, изредка с недоумением оглядываясь на странную, явно прибывшую из-за границы компанию. Люси затруднялось сказать, кто привлекал их внимание больше — Грей, шедший по аэропорту в одних шортах без футболки, или Нацу, нормально одетый, но не в меру оживленный и эмоциональный, постоянно восклицавший что-то вроде «Юэй, мы уже идем!» или машущий рукой плакату с Всемогущим, мол, скоро встретимся.

Венди достала телефон для нескольких общих селфи (Хартфилии даже досадно стало, что эта идея не пришла в голову ей первой). Ребята позировали на фоне пестрых вывесок, которые потом с трудом пытались прочесть, затем купили по бургеру и большую бутылку колы на всех. А потом Люси сделала то, чего не ожидал никто: вызвав Лео (который был у нее кем-то вроде личного секретаря), попросила забронировать номера для всей компании в престижном отеле.

— Нет, я не позволю тебе за меня платить, — возмутился Грей и хотел было перевести Люси нужную сумму, но узнав цену и проверив остатки средств на свой карте, смущенно замолчал.

— Эм, мы все вернем, — вступился Нацу. — Честное слово!

Люси слушала их с недоумением. Ей, «золотой девочке», как называли ее некоторые СМИ, не были ведомы финансовые трудности. Да, до сих пор капитал Хартфилиев не был в ее личном распоряжении, однако траты на личные прихоти являлись для нее привычным делом. Сейчас же она просто не хотела расставаться с новыми друзьями, отношения с которыми, как она надеялась, продлятся долго.

— Не волнуйтесь, — попыталась смягчить паузу Люси, — для меня это не затруднительно.

Нацу и Грей ей не поверили, но все же согласились на ее предложение. Люси вызвала такси, велев Лео и Тельцу погрузить вещи, а Деве проконтролировать процесс. Ребята немало удивились ее необычной причуде, поэтому ей пришлось объяснить им, пообещав показать всех звездных духов, когда отдохнет и наберется сил; о второй же причуде, полученной от матери, она умолчала.

* * *

Вечером Люси, наконец приняв ванну и расслабившись, сидела в кресле напротив панорамного окна, из которого открывался вид на ночной Токио, и, пользуясь отсутствием Венди, которая отправилась в ванную следом, изучала странички новых знакомых в социальных сетях.

Перед ней был открыт профиль Нацу; Хартфилия рассматривала его фотографии — с Хэппи, с Венди, с друзьями, которых, судя по подписям, звали Стинг и Роуг (на самом последнем фото они провожали его в аэропорту). Кроме того Люси обнаружила немало смешных видео, а также сохраненок с героями — может быть, Нацу и не был фанатом, но точно активно интересовался жизнью про-героев.

Люси никак не могла вспомнить, где она могла слышать его фамилию, но была уверена, что среди многочисленных знакомых из высшего общества никого по фамилии Драгнил не было. Ей пришлось даже воспользоваться гугл-поиском, который быстро выдал ей следующее — ‘легенда о Зерефе Драгниле’.

Хартфилия остановилась на видео с Youtube-канала Леви МакГарден, чьи познавательные ролики о различных причудах она (с некоторой завистью) любила смотреть ранее. «Вымышленные причуды» — так гласило название.

«Обладание причудой, дарующей бессмертие — мечта многих людей на протяжении нескольких столетий. В разных частях света независимо друг от друга возникали легенды о личностях, обладающих такой причудой, но самой известной стала легенда о юноше по имени Зереф Драгнил...»

Дальше Леви утверждала, что современные биохимики, генетики и врачи с мировым именем сходятся во мнении, что существование такой причуды невозможно. Интерес к ролику Люси потеряла, и когда из ванной вернулась Венди, поставила его на паузу.

— Люси, ты интересуешься жизнью героев? — ни с того ни с сего спросила она. — Мы с Нацу каждый вечер читаем геройские новости...

Люси улыбнулась, найдя общие точки соприкосновения (вот, значит, откуда у Нацу такая осведомленность о героях). Без лишних вопросов Хартфилия открыла сайт hero.news — интернациональный портал, где ежедневно выкладывалась сводка событий из мира героев. Естественно, на первые полосы попадали самые известные и рейтинговые личности, а также громкие события, яркие битвы, спасения, фото и интервью. Когда-то Люси нередко просматривала его вместе с мамой, но после ее смерти (и того рассказа, который та поведала ей) не заходила на сайт уже почти два месяца.

Действительно громких происшествий не было, поэтому первую полосу заняли локальные стычки.

«Титания остановила человека с причудой тигра-оборотня, потерявшего над собой контроль»

— Титания! — взбудоражено воскликнула Венди. — Я ее обожаю!

Люси открыла статью, чтобы Венди могла ее прочесть. Название, как и обычно, звучало громче и пафосней, чем действительность — на деле тридцативосьмилетний мужчина, стоя в очереди в супермаркете, впал в ярость, потерял контроль над своей причудой и набросился на кассиршу. Каким образом там оказалась Титания, сказать было сложно (может, как обыкновенный человек, просто зашла за хлебушком, подумала Люси), но благодаря ей обошлось без жертв, а мужчина был направлен в госпиталь.

— Она великолепна! — восхищалась Венди, посмотрев короткое видео этого инцидента, снятое на телефон. — Она моя любимая героиня!

Люси не могла не согласиться — Эрза Скарлетт, она же Титания, действительно заслуживала восхищение. В отличие от большинства про-героев, выросших в благополучных семьях и получивших достойное образование, свое детство и ранние подростковые годы Титания провела в закрытом островном тоталитарном государстве, где процветали тирания и рабовладельческое право. Люси хорошо помнила международный скандал, разгоревшийся несколько лет назад, когда с огромным трудом попавшие туда журналисты довели до мировой общественности информацию о реальном положении вещей и жутких порядках, царящих за закрытыми границами.

Эрза Скарлетт была единственным человеком, которому удалось сбежать из плена. В возрасте пятнадцати лет она на весельной лодке преодолела почти сотню миль в открытом океане и причалила к берегам Японии, не зная языка и не имея ни гроша за душой. Почти четыре года Эрза не просто боролась за свое существование — она совершенствовала свои навыки, получала знания, доступ к которым в условиях прежней жизни для нее был закрыт; она сама сделала себе имя, с отличием закончила Юэй экстерном, получила лицензию героя и к двадцати двум годам заняла пятое место в рейтинге сильнейших героев Японии и восьмое — в мировом рейтинге.

— Нацу пообещал, что когда станет героем, возьмет для меня у нее автограф, — рассказала Венди.

Это будет непросто, подумала Люси. Титания, насколько ей было известно, автографы раздавать не любила, и вообще пользовалась репутацией очень сдержанного и сурового человека. С такой судьбой это не удивительно, но все же Люси всегда больше привлекали харизматичные герои, легко идущие на контакт с публикой — такие, например, как Всемогущий. (Или, по крайней мере, так было до недавнего времени.)

Венди увлеклась просмотром интервью и передач с участием малоизвестных героев, а Люси вдруг вспомнила о поставленном на паузу ролике о вымышленных причудах. Несмотря на утраченный интерес и сама не понимая почему, она все же решила досмотреть видео.

«Кроме бессмертия существуют и другие желанные многими силы, например, управление временем или пространством. Немало выдающихся личностей девятнадцатого века приписывали себе подобные способности, хотя большинство исследователей сходятся во мнении, что на самом деле их причуды всего лишь искажали восприятие тех, кто попадал в их поле зрения. Одними из наиболее известных мнимых носителей причуды управления временем был род Белсерион...»

Люси напряглась, услышав знакомую фамилию; именно так, по словам мамы, звали ее тетю — Ирен Белсерион. К стыду своему Люси обнаружила, что не знает ни маминой девичьей фамилии, ни каких-либо подробностей о ее семье.

Хартфилия поспешно забила в поисковой строке:

‘Ирен Белсерион’

Поисковик сразу же обрушил на нее поток информации. Оказывается, Белсерионы были одним из сильнейших семейств в девятнадцатом веке. Люди не понимали их причуды, оттого боялись, приписывая им все что угодно, от управления временем до черной магии и продажи души дьяволу. Известным женщинам династии приписывались также романы с легендарными личностями того времени — такими как Акнология и Зереф Драгнил (которого, по утверждению ученых, даже не существовало).

Но, увы, поиски ее родственницы не завершились успехом. Информация из Википедии гласила, что род Белсерион пресекся в двадцатых годах прошлого столетия. Впрочем, статья о Ирен Белсерион была — так звали женщину с очень сильной причудой. Люси подумала было, что вышла на след, пока не посмотрела на годы жизни — та Ирен, о которой шла речь в статье, жила в девятнадцатом столетии; определенно она не может быть моей тетей, справедливо решила Хартфилия. А найденные странички в соцсетях с похожими именами были не более чем совпадением или попыткой скрыть настоящее имя за вымышленным.

И все же обилие информации не давало уснуть. Время перевалило за три ночи, а Люси все еще бездумно лазила по сети, вводя различные запросы, которые, по ее мнению, могли бы помочь ей узнать хоть что-то о своей семье. Дочка героя №1. Наследница известной династии, некогда наводившей немалый страх на окружающих. Кто же, черт возьми, она такая?..

Внезапная шальная мысль закралась в сознание — а вдруг все это не правда? Мама, в отличие от нее, увлекалась историей, следовательно, знала о исчезнувшей династии; потом та как-то говорила ей, что хотела бы получить автограф Всемогущего... Вдруг, находясь в агонии, ее разум просто выдал желаемое за действительное?

Люси поняла, что сойдет с ума, если будет много думать об этом. Выпив стакан воды, она положила голову на стол и так и уснула — совсем незадолго до рассвета.

* * *

Разбудил ее, как ни странно, голос вовсе не Венди, а Нацу:

— Люси, подъем! Юэй ждет нас!

Хартфилия еле открыла глаза и посмотрела на экран планшета, чтобы узнать время — половина десятого.

— Экзамен начинается в одиннадцать, — прокомментировал Грей, который тоже зачем-то заявился в ее номер, слава Богу, хотя бы одетый. — Собирайся, иначе мы опоздаем.

Драгнил тем временем нетерпеливо ходил по комнате, беззастенчиво заглядывая то в холодильник, то в тумбочку, то в люсин планшет.

— Врут они, у Всемогущего нет детей, — неожиданно громко выдал он, отчего все присутствующие в комнате повернулись в его сторону, а Люси почувствовала, как краска приливает к лицу.

Последний запрос, который она ввела в поисковик перед тем, как уснуть (и, судя по всему, именно его Нацу увидел на экране) — ‘дочь Всемогущего фото’. К слову, девиц, желавших примерить на себя эту роль, оказалось немало. Засыпая, Люси терзалась тревожными мыслями — что если он не поверит мне? Что если посчитает, что я очередная неадекватная фанатка? А сейчас почему-то ей было стыдно из-за того, что Нацу увидел это.

— Эм... Ребята, давайте я вызову такси? — перевела она тему.

— Зачем? — переспросила Венди, также намеревавшаяся ехать с Нацу и Греем, хотя, по ее собственным словам, поступать она не желала. — Можно доехать на метро.

Люси не стала спорить. Ей хотелось отвлечься, хотелось погрузиться в другую, неизвестную жизнь — жизнь не «золотой девочки» Люси Хартфилии, богатой, но обреченной на одиночество, а простой девочки Люси, у которой есть хорошие друзья, мечтающие стать героями.

— Как думаете, кто-то из про-героев придет на экзамен? — задумчиво спросил Грей.

— Вот бы сам Всемогущий, — с предвкушением потирал Нацу руки (под взволнованный вздох Венди и ворчание Шарли).

Люси же не знала, что и думать. Ей то не терпелось побыстрее увидеть биологического отца, то казалось, что она к этой встрече не готова. Слишком много мыслей путалось в голове. Суматоха в комнате мешала сосредоточиться, чему отчасти она была даже рада; Нацу торопился и все время что-то сшибал, не менее нервный Грей предупредил, что еще немного и он сам ему врежет, Венди отчаянно пыталась не путаться под ногами, Хэппи зачем-то зачитал вслух (чем удивил Люси, которая не думала, что он умеет) правила вступительного экзамена, чем еще сильнее разнервировал мальчишек.

Все это было до того необычно, что Хартфилия на время полностью переключилась на происходящее вокруг. В родительском доме всегда царили тишина и порядок; вещи не разбрасывались по полу, и если чай случайно проливался на паркет, то сразу же вытирался прислугой (а вовсе не замораживался на полу со словами «потом уберем»); и никто, случайно чихнув, не прожигал обивку дивана языками пламени. Дома к ней обращались «госпожа Люси», а не кричали «Люси, чего стоишь, шевелись быстрее!». И все же было в этой суматохе что-то привлекательное, настоящее, живое.

— Ну почему ты опять застыла, Люси?! — вывел ее из раздумий голос Грея.

— Извини, — тут же отозвалась она, уже давно готовая к выходу.

И под ставшее уже привычным «плюс ультра», выкрикнутое Драгнилом, шестерка друзей (включая Хэппи и Шарли) покинула гостиницу.

Поездка до Юэй была напряженной; а когда заговорили о письменном экзамене, волнение достигло апогея.

— Ничего, доберем баллы на практической части, — подбадривал то ли Грея, то ли себя самого Нацу.

В своей причуде он не сомневался, что и пытался несколько раз продемонстрировать. В какой-то момент Люси испугалась, что ее новый друг может стать причиной пожара (да еще и в центре города), из-за чего пошла на решительный шаг — использовала свою силу, чтобы заставить его успокоиться и доехать без происшествий.

В прошлый раз, когда она активировала причуду в самолете, все прошло гладко. Хартфилия была уверена, что так будет и на этот раз; после активации ее причуды Драгнил действительно замолчал, но при этом судорожно заметался и, достав телефон, написал на экране:

‘я не могу сказать ни слова!!!’

— Нацу, братик, что с тобой? — тревожно спросила Венди. — Тебя снова укачивает?

О Боже, я же хотела совсем не этого, запаниковала Люси. Затем сжала руки в кулаки и учащенно дыша, стараясь справиться с паникой, попыталась сосредоточиться на своей причуде.

— Люси, ты так побледнела? — заметил Грей. — Боишься ездить в метро?

Нет, я боюсь, что не смогу вернуть Нацу способность говорить! Как он тогда сдаст экзамен? Как сможет учиться в Юэй и исполнить свою заветную мечту?

Нацу, я хочу, чтобы ты снова говорил, пожалуйста, пожалуйста...

— О-Боже-что-это-сейчас-было? — скороговоркой выдал Нацу.

— Ты переволновался, — высказал предположение Хэппи.

— Смотри не зависай так на экзамене, иначе провалишь, — добавил Грей.

Люси выдохнула с облегчением, но затем снова плотно сжала губы. Ее причуда не всегда работает так, как она того хочет. Надо разобраться с ней, осваивать ее постепенно, но не рискуя здоровьем товарищей, решила Хартфилия.

* * *

— То есть как это не могу пройти? — возмущалась Люси.

Еще минуту назад она чуть ли не с благоговением смотрела на великолепное белое здание с золотой эмблемой на фасаде, мельком бросала взгляды на напряженные, но в то же время воодушевленные лица многочисленных абитуриентов, идущих на экзамен. Шансы на поступление, как сказал ей Нацу, один к двадцати, и каждый надеялся, что именно он станет тем счастливчиком, которому удастся пройти. Каждый, кроме Венди и Люси.

Но, едва подойдя к воротам, Хартфилия обнаружила, что пропуска внутрь выдаются только тем, кто предварительно подал заявление на поступление, или представителям прессы (также прошедшим предварительную регистрацию).

— Не волнуйся, Люси, мы можем подождать снаружи, — пыталась успокоить ее Венди.

— Вы Венди Марвел? — спросил ее сурового вида секьюрити. — Ваше имя есть в списках, можете проходить.

— Это я подал на тебя заявку, сестренка, — помахал отчаянно хлопающей глазами Венди Нацу. — Знаю, ты не хотела поступать, но вдруг передумаешь?..

Люси оставалась одна, и эта мысль — что она не увидит, как новые друзья будут проходить состязание — приводила ее в бешенство. Хартфилия прокручивала в голове все возможные методы: уговорить секьюрити, привлечь его своими стройными ножками, даже заплатить за вход; но тот не поддавался. Сейчас Люси как никогда жалела о том, что мир не знает о ее родстве с Всемогущим — она была уверена, что тому для входа не нужен пропуск, следовательно, на правах его дочери она могла бы иметь некоторые привилегии.

— Есть идея, — шепнул ей Хэппи, которого также оставили за воротами. — Чуть отойдем, а потом я перелечу через стену, и ты со мной.

Высоты Хартфилия никогда не боялась, а посему охотно согласилась на предложенную авантюру. План шел как по маслу, и Хэппи уже почти преодолел самую высокую точку полета, когда Люси почувствовала, как ее тело сковали какие-то плотные ленты и потянули их к земле. Посадка отнюдь не была мягкой, но, к счастью, Люси почти не ушиблась. Перед ней стоял неприметного вида человек, от которого веяло мрачной аурой.

— Вы действительно думали, что можно беспрепятственно проникнуть на территорию Юэй, просто перелетев через ограждение? — холодно спросил он.

Хартфилия не знала, что ответить. Неожиданно помощь подоспела откуда не ждали — Люси увидела вдруг идущую навстречу Мираджейн Штраусс.

— Это новенькая из моего агентства, Айзава-сан, — неожиданно заговорила она. — Стажер. Извините, что она заставила вас волноваться.

— И зачем же вашему стажеру понадобилось подниматься в воздух?

— Ради панорамных фото с высоты птичьего, — Мираджейн на секунду осеклась, поняв, что перед ней не птица, а летающий кот, — полета.

Люси нервно переводила взгляд со Штраусс на типа, которого та назвала Айзавой, и обратно. История была более чем неправдоподобной. При Люси даже не было камеры, и все, что она могла сделать — достать телефон в слабой надежде, что Айзава поверит, что снимки делались именно с его помощью.

Но зачем Мираджейн помогает ей?

С Мираджейн Штраусс, в прошлом героиней, но по неизвестным причинам ушедшей в отставку в юном возрасте, Люси несколько раз пересекалась в США на различных приемах и банкетах. Несмотря на завершение геройской карьеры она оставалась медийной персоной — нередко мелькала на телевидении в качестве телеведущей, являлась довольно востребованной фотомоделью, а также активно сотрудничала с информационными агентствами и различными СМИ. С Люси подругами они не были, их знакомство ограничивалось несколькими светскими беседами; именно поэтому ее действия Хартфилию удивляли.

Казалось, Айзава сверлил ее взглядом, а Мираджейн не переставала добродушно улыбаться; не так картинно, как делал это Всемогущий, но очень жизнерадостно и дружелюбно, отчего Люси подумала, что им непременно стоит подружиться. Штраусс достала откуда-то два бейджа (которые служили также пропусками), и Люси с Хэппи без лишних вопросов надели их и пошли за ней, оставив Айзаву позади.

— Вы меня спасли, мисс Штраусс, — ликовала Люси, пройдя наконец через заветные ворота.

— Можно просто Мира, — отозвалась та. Несмотря на добродушие, в ее голосе Люси почудились нотки сомнения. — Ты ведь Люси Хартфилия, верно? Не ожидала увидеть тебя в Японии. Может, расскажешь, зачем полетела через стену?

Люси решила выложить все начистоту, но лишь те детали, которые могла позволить себе рассказать.

— А что касаемо твоей тети? — спросила Мира, поскольку Люси оговорилась, что ищет родственницу. — Я знаю многих известных личностей в этой стране, но имени Ирен Белсерион никогда не слышала...

— В Японии проживает много миллионов человек, — полуотшутилась Люси. — Где-нибудь, возможно, я найду ее.

Мираджейн кивнула и заговорила снова.

— Не думаю, что ты нуждаешься в работе, но я не шутила, когда говорила об агентстве — нам требуются стажеры-репортеры. Мы сотрудничаем с еженедельными изданиями геройской тематики, нам нужны толковые авторы для статей и заметок, а ты, Люси, кажется, любишь писать.

Хартфилия просто благодарила судьбу за то, что когда-то невзначай рассказала Мираджейн в одной из светских бесед о своих писательских экспериментах, а та это запомнила; что именно сейчас они встретились вновь, и Штраусс предложила ей эту работу. Оплата за стажировку была почти символической, но Люси отнюдь не нуждалась в деньгах — она нуждалась в возможностях. Как репортер, она сможет посещать различные мероприятия с участием про-героев, на одном из которых непременно объявится Всемогущий. Если ей повезет, она наладит с ним контакт, может, даже дружбу...

— Твое первое задание — написать обзорную статью о вступительном экзамене в Юэй, — вывела ее из мечтаний Мираджейн.

— Будет сделано, — отсалютовали одновременно Люси и Хэппи, который тоже почувствовал себя важной «птицей».

* * *

— Итак, с тебя видеосъемка, с меня репортаж, — распределила обязанности Люси, гордо входя в главный зал академии, теперь уже на законных правах.

Глазами она пыталась найти Нацу и остальных, но гораздо быстрее это получилось у Хэппи, просто взлетевшего под потолок. Хартфилия попыталась было протиснуться к ним, но абитуриенты сидели столь плотными рядами, что сделать это почти не представлялось возможным. Не удивительно, решила Люси, это же вступительный экзамен в лучшую академию в стране (а, может, и во всем мире). Правда, Хэппи предположил, что Люси просто толстая, вот и не может пройти, после чего между ними вспыхнула первая ссора с момента формирования их рабочего дуэта. Вскоре, однако, оба отвлеклись на громкие звуки вступительной речи Сущего Мика.

Люси старательно делала заметочки в блокноте, попутно пользуясь Википедией. Как бы хорошо она ни знала японских героев, иногда память ее подводила; например, только сейчас она осознала вдруг, что тот самый Айзава, от которого «спасла» ее Штраусс, является никем иным, как Сотриголовой. (Хотя об их встрече в своей статье она определенно писать не будет.)

По мере приближения практической части экзамена напряжение нарастало, и Люси даже забыла о своей досаде, вызванной тем, что Всемогущий не явился на экзамен. «Роботы, препятствия, о Боже, как все это здорово!» — повторяла она, стараясь по-быстрому законспектировать правила (вдруг пригодятся?).

— Чего стоишь, Люси, побежали на стартовую площадку, пожелаем Нацу и остальным удачи! — снова торопил ее Хэппи.

В ответ Люси схватила его за лапы.

— Бежать слишком долго — полетели!

* * *

— Люси! Хэппи! — обрадовался Нацу, когда те благополучно приземлились в метре от него.

Хартфилия огляделась. Невдалеке от Нацу стоял Грей (опять успевший где-то «потерять» футболку), но ни Венди, ни Шарли видно не было.

— Вот, сообщение от Венди, — ответил на ее немой вопрос Драгнил, повернув к ней экран телефона.

‘Я успешно поступила на факультет поддержки. Желаю тебе удачи на экзамене!’

— Поддержка? — удивилась Люси.

— Она решила развивать исцеляющую причуду, — со вздохом отозвался Нацу (который, как было видно, сожалел, поскольку хотел бы видеть сестренку на геройском), — хотя могла бы управлять воздухом. Шарли, конечно, увязалась за ней.

— Ее причуда — предвиденье, — гордо прокомментировал Хэппи.

— А мы вот работу нашли, — спохватилась Люси, — репортеры в информационном агентстве.

У Нацу моментально округлились глаза.

— Хвост Феи?! Как так? Я уже месяц как подал заявку, чтобы меня взяли к ним стажером, а тебя приняли за полчаса? Как ты так смогла, Люси? Колись, у тебя там связи?

— Идиот, ты бы хоть загуглил перед тем, как спрашивать, — отозвался Грей. — Люси Хартфилия наследница мощнейшей корпорации Америки, по уровню дохода занимает одну из ведущих позиций в списке «Forbes». Понятно, что возьмут ее, а не тебя.

Люси почувствовала смущение; обычно она спокойно относилась к разговорам и сплетням о собственном финансовом состоянии, но сейчас она чувствовала себя настолько увлеченной своей новой жизнью и ролью простого стажера-репортера, что не хотела выделяться из толпы. Нацу, однако, воспринял новость чересчур эмоционально.

— Что?! Ты реально из тех самых Хартфилиев? — почти прокричал он.

На что услышал в ответ грубое (и не менее громкое):

— Хватит уже орать! Достали все!

Говоривший это светловолосый парень был весь красным от ярости; затем он сжал ладони и прогремел небольшой взрыв. Люси пискнула от неожиданности.

— Эй, до экзамена нельзя использовать причуду! — вмешался еще один, темноволосый, в очках и с необычайно строгим выражением лица. — Неужели ты не читал правила?

— Да плевать я хотел...

Неожиданно бинты Сотриголовы, которые недавно спустили Люси с небес на землю, обхватили этого крикуна.

— Еще хоть слово и вы дисквалифицированы.

От звука его холодного вкрадчивого голоса у многих пробежал по спине холодок, и у Люси в том числе. Все-таки хорошо, что я не его дочка, подумалось ей.

В этот момент прозвучал стартовый выстрел. Если бы Хэппи вовремя не сориентировался и не поднял Люси в воздух, ее бы просто смело потоком бросившихся вперед потенциальных героев. Хартфилия внимательно смотрела вниз (стараясь не замечать при этом следившего за ней снизу Сотриголову), чтобы отыскать Нацу и Грея.

Драгнила найти оказалось несложно. Он палил во всех роботов без разбора, не думая о количестве очков. Кажется, он чувствовал себя в своей стихии и получал от происходящего истинное удовольствие. Грей, напротив, использовал причуду лишь против тех, за кого давали по три балла, но делал это весьма ловко и умело. Хартфилия была за них спокойна — на фоне других абитуриентов (половина из которых не набрали и по десять очков) Драгнил и Фулбастер значительно вырвались вперед.

Последнее «нулевое» препятствие появилось внезапно. Смотреть на такую громадину даже свысока было боязно. Интересно, если это всего лишь вступительный экзамен, каково будет само обучение? Люси невольно задалась вопросом, смогла ли бы она учиться на геройском курсе, и решила, что нет. Ее причуда действует лишь на живых людей, а что бы она смогла сделать против металла? Вызвала бы звездных духов? Даже сильнейшие из них вряд ли справились бы с таким роботом. Должно быть, подумала Хартфилия, только Всемогущему под силу завалить этого «монстра» одним ударом...

Именно в этот момент неизвестный паренек сделал это, буквально «разрубив» робота надвое.

— Вот это да... — только и вымолвили Люси и Хэппи хором.

Экзамен был окончен. Но, к великому огорчению проходивших его, результаты озвучивались не сразу.

— Нацу будет вне себя от ярости, — посетовал Хэппи.

— Давай скорее найдем его и Грея, а также Венди и Шарли.

Люси хотелось собрать ребят где-нибудь в кафешке и обсудить впечатления. А вечером, когда эмоции утихнут, вдумчиво проанализировать свои заметки и написать статью. Завтра нужно будет прийти в агентство, оформить документы, познакомиться с редакторами. А если повезет снова встретить Штраусс, Люси, возможно, наберется смелости и спросит, не знает ли та, по какой причине Всемогущий давно не появляется на людях; Мираджейн говорила как-то, что знакома с ним лично, возможно, она что-то знает...

А еще надо было разобраться с причудой. Почему вместо того, чтобы успокоить, она нечаянно лишила Нацу дара речи? Хорошо, что обошлось, но вдруг подобное повторится снова?

—‌ ‌Да-да-да! —‌ ‌кричал Нацу и громко смеялся, поднимая вверх кулак. —‌ ‌Круто, правда? Я аж воспылал! Поставить на повтор?

И под одобрительные отклики Венди, Хэппи и Шарли Нацу повторно нажимал на запуск; и так уже четвертый раз подряд. Академия Юэй не поскупилась на спецэффекты —‌ ‌вместо простой бумаги, подтверждающей зачисление на геройский курс, ему и Грею прислали передатчики, выдающие при запуске голограмму Всемогущего, который лично поздравлял студентов с успешно пройденным экзаменом.

Затем Нацу с Венди затеяли соревнование, кто из них лучше изобразит улыбку и смех Всемогущего, а Люси же рассматривала список поступивших, опубликованный на официальном сайте академии. Всего сорок человек, двадцать из которых —‌ ‌Нацу и Грей в том числе —‌ ‌зачислены в класс 1-А. Не обошлось и без известных фамилий —‌ ‌Тодороки, Иида. Что ж, родственники знаменитых про-героев частенько продолжают дело родителей, более того, общество ждет от них именно такого пути. Хартфилия снова задумалась о том, что бы сказали СМИ, узнав ее секрет...

Были в списке поступивших и другие фамилии, привлекшие ее внимание; первый студент, обошедший Драгнила всего на один балл (из-за чего Нацу метал языки пламени и клялся, что непременно с ним смахнется и победит) —‌ ‌Кацуки Бакуго. Люси, посмотрев на фото, вспомнила его —‌ ‌тот самый грубый нетерпеливый мальчик. С Нацу они не поладят, да и Греем тоже. (По правде Люси вообще сомневалась, что этот тип поладит хоть с кем-нибудь.)

Второе имя —‌ ‌Изуку Мидория. За победу над «злодеями» ноль баллов, за спасение —‌ ‌все судьи (чьи имена, увы, не упоминались) поставили десять из десяти. Это, должно быть, тот, кто уничтожил «нулевое» препятствие. Но при чем тут спасение? Разве экзаменаторы Юэй позволили бы погибнуть кому-то из абитуриентов? Или же у экзамена был второй, скрытый смысл?

—‌ ‌А по-моему у Люси получается лучше, чем у вас, —‌ ‌вывел ее из мыслей голос Хэппи.

—‌ ‌Ребята вы о чем?

—‌ ‌Твоя улыбка чем-то похожа на улыбку Всемогущего, —‌ ‌разъяснил Хэппи.

Люси взволнованно замахала руками.

—‌ ‌Нет, что ты! Тебе показалось.

—‌ ‌С тобой все в порядке? —‌ ‌спустя некоторое время произнес Грей. —‌ ‌Ты очень взволнована последнее время.

—‌ ‌Я в порядке, честно. Просто переезд в другую страну и суматоха перед экзаменом немного утомили, только и всего. А к тому же новая работа —‌ ‌пытаюсь написать как можно лучше, чтобы главный редактор остался доволен.

—‌ ‌Зачем тебе все это? —‌ ‌выдал вдруг Фуллбастер. —‌ ‌Ты ведь можешь и не работать. И учиться на героя ты не собираешься. У тебя есть в Японии какое-то незавершенное дело? Если у тебя есть проблемы, ты всегда можешь поделиться...

—‌ ‌Я просто хочу пожить как все. Как вы, к примеру, —‌ ‌чуть раздраженно ответила Хартфилия и отошла на кухню.

Грей наблюдает за ней. Он уже выдал себя, что искал информацию о ней в сети. О чем именно он может догадываться?

* * *

Макаров Дреяр, главный редактор, придирчиво рассматривал ее первую статью.

—‌ ‌Люси, деточка, ты хорошо описываешь события, но читателям интересны люди. Взять того мальчика, который уничтожил мощное препятствие. Кто он, как его зовут?

Люси была рада, что предварительно промониторила необходимую информацию на сайте.

—‌ ‌Мидория Изуку, семнадцать лет, причуда имеет силовой характер, но точное название ее неизвестно.

—‌ ‌Из какой семьи? Кто его родители? Чем увлекается? —‌ ‌допытывался Макаров.

К такому Хартфилия не была готова.

—‌ ‌Эм, вы хотите, чтобы я это выяснила?

—‌ ‌Почему нет? Студент, прошедший на геройский факультет без баллов за победу —‌ ‌редкость. Можно сказать, феномен. Читатели любят подобные истории.

—‌ ‌Будет сделано, —‌ ‌кивнула Люси, получив задание.

Спустя полчаса она вместе с Хэппи сидела в ресторанчике в центре города и ждала вестей от звездных духов, которых она отправила на поиски Изуку. Хэппи с аппетитом уплетал заказанное Люси рыбное блюдо, а Хартфилия только пила кофе и предавалась раздумьям.

Вертелись ее мысли почему-то вокруг вчерашнего дня, а именно момента, когда Нацу, вдоволь наигравшись в подражание Всемогущему, начал приставать к Шарли с просьбой предсказать, станет ли он впоследствии героем №1 или нет. Шарли возмущалась, говорила, что ее причуда не работает по принуждению, но Драгнил не отставал. (Венди пояснила позже, что это уже не в первый раз.) Под конец Шарли сдалась и сказала именно то, что Нацу так жаждал услышать.

А затем зачем-то повернулась к Люси, которая вовсе не просила от нее предсказаний.

—‌ ‌Ты скоро найдешь то, что ищешь.

Хартфилия недоумевала, что это было —‌ ‌реальное предсказание или просто придуманное Шарли? На всякий случай Люси обновляла новости на hero.news каждые полчаса, но никаких ярких событий (особенно с участием Всемогущего) не происходило. Встретиться и поговорить с Мираджейн тоже не получилось.

Наконец вернулся Лео с хорошими новостями:

—‌ ‌Мы нашли его. Он на пляже в нескольких километрах отсюда, —‌ ‌Лео отметил нужную точку на карте.

—‌ ‌Он один?

—‌ ‌Нет, с ним еще кто-то. Возможно, отец или друг.

—‌ ‌Отлично, —‌ ‌Люси потирала ладони.

События складывались ей на руку. Если бы Изуку был на пляже с девушкой, ей было бы крайне неловко прерывать чужое свидание, а так у нее был шанс довольно быстро справиться с заданием, и, может быть, Макаров оценит ее навыки и в следующий раз поручит ей интервью с героем, а не со студентом. Вот бы Макаров-сан поручил мне взять интервью у Всемогущего, размечталась Хартфилия.

Путешествовать по воздуху вместе с Хэппи оказалось куда быстрее, чем ехать на такси, поэтому до нужного пляжа Люси добралась быстро. Это было ее первое интервью в качестве репортера, поэтому она волновалась. Спешно подойдя к Изуку и его спутнику, она выпалила:

—‌ ‌Добрый день, информационное агентство «Хвост Феи», могу я задать вам пару вопросов?

Люси заметила, как сильно вытянулись их лица. Волнение будто повисло в воздухе. Наверное, я начала слишком резко, подумала Люси.

—‌ ‌Не волнуйтесь, пожалуйста, это просто маленькое интервью для газеты, —‌ ‌вдруг она вспомнила, что забыла представиться. —‌ ‌Меня зовут Люси Хартфилия, приятно познакомиться.

—‌ ‌Хартфилия? —‌ ‌переспросил вдруг спутник Изуку.

Та улыбнулась, так как привыкла к подобной реакции.

—‌ ‌Я даже знаю, каким будет ваш следующий вопрос. Вы из тех самых Хартфилиев? Да, совершенно верно. Но сейчас я работаю стажером в «Хвосте Феи» и можно мы все-таки приступим к интервью?

Изуку вдруг смущенно попятился в сторону.

—‌ ‌К-конечно, не буду мешать.

—‌ ‌Изуку-кун, вы куда? —‌ ‌удивилась Люси. —‌ ‌А как же интервью?

—‌ ‌Постойте... вы разве имели в виду меня?

Мидория растерянно смотрел на своего спутника. Люси не понимала его реакции.

—‌ ‌Конечно вас, кого же еще? Разве не вы поступили в Юэй, получив баллы лишь за спасение?

—‌ ‌Тогда я не буду мешать, —‌ ‌улыбнулся спутник Изуку.

—‌ ‌Нет, постойте, мистер...

—‌ ‌Тошинори, —‌ ‌представился тот, заполнив паузу.

—‌ ‌Тошинори-сан, встаньте рядом с Изуку-куном. Хэппи, доставай камеру. Сделаем семейное фото для газеты.

Мидория покраснел как помидор.

—‌ ‌Эм... мы не семья.

Настала очередь Люси смущаться; Тошинори, судя по возрасту, Изуку в отцы годился, отчего Хартфилия решила, что именно так оно и есть.

—‌ ‌Простите, а могу я узнать, кем вы приходитесь...

—‌ ‌Он мой наставник, то есть... я хотел сказать... тренер, —‌ ‌Изуку с трудом подбирал слова, словно постоянно отчего-то смущался.

—‌ ‌Все равно давайте сделаем совместное фото, —‌ ‌не унималась Люси.

Фото Изуку с личным тренером тоже вполне устроит Макарова-сана.

—‌ ‌Мисс Хартфилия, я бы попросил вас этого не делать, —‌ ‌неожиданно высказался Тошинори.

—‌ ‌Почему?

—‌ ‌На то есть причины.

По его лицу было понятно, что озвучивать эти самые причины он не будет.

—‌ ‌Странно, —‌ ‌вслух заметила Люси. —‌ ‌Обычно люди хотят, чтобы их фото напечатали в газетах...

—‌ ‌А вы, мисс Хартфилия? —‌ ‌Тошинори почему-то обращался к ней на американский манер. —‌ ‌Вы хотели бы?

—‌ ‌Видите ли, мои фото часто печатали в газетах, —‌ ‌отмахнулась Люси, —‌ ‌и не всегда именно так, как мне бы того хотелось...

Тошинори вдруг улыбнулся —‌ ‌так, словно похожее случалось и с ним, причем много-много раз.

—‌ ‌Что ж, бывает, мисс Хартфилия.

Его глаза смеялись, а Люси удивлялась, насколько внутренняя харизма порой способна преобразить даже некрасивое лицо. Она словно забыла, а сейчас резко вспомнила, что пришла сюда именно ради интервью, и повернулась к Изуку.

Через некоторое время Люси узнала, что он живет с мамой, а отца своего не помнит. Когда зашел разговор о друзьях, Изуку назвал всего два имени —‌ ‌Каччан (причем оговорился, что они плохо ладят) и Тошинори. Хартфилии стало его очень жаль, ведь до недавнего времени она тоже почти не имела друзей.

—‌ ‌Двое моих друзей, Нацу и Грей, тоже поступили в 1-А класс геройского факультета. Возможно, вы подружитесь.

Затем зашел разговор о причудах. Мидория отметил, что его причуда появилась уже во взрослом возрасте (Люси вспомнила ролик с канала Леви, где та рассказывала, что лишь у пяти процентов людей, признанных беспричудными, причуда все же появляется гораздо позже). Изуку повезло; как и ей. Хотя ее случай, как думала Хартфилия, определенно отличается от случая Мидории.

—‌ ‌Как называется твоя причуда?

Тот снова замялся.

—‌ ‌Эм, она не имеет названия.

—‌ Хотя бы опиши ее, —‌ не отставала Люси.

—‌ Она просто... дает силу, скорость...

—‌ ‌Также ускорение реакции и усиление инстинктов, —‌ ‌подсказал Тошинори.

—‌ ‌Как давно вы тренируете Изуку-куна? —‌ ‌задала вопрос Люси.

—‌ ‌Полгода.

—‌ ‌Похоже, за эти полгода вы изучили причуду Изуку лучше, чем он сам.

Тот громко засмеялся и откинул светлые волосы назад. Кого-то он ей определенно напоминал. Неожиданно у Тошинори зазвонил телефон. Он отошел, чтобы ответить, а Люси продолжала невольно улыбаться, в частности, из-за рингтона, который узнала сразу —‌ ‌голос Всемогущего ‘входящий звонок здесь’.

У Люси было собственное воспоминание, связанное с таким же звонком. В период слишком сильного увлечения героями она поставила его на мобильный, но когда отец (вернее, мистер Хартфилия) услышал, сразу же весьма резким тоном велел ей сменить рингтон, и Люси побоялась ослушаться.

А еще она ругала себя за невнимательность —‌ ‌как можно было вести интервью и не обратить внимание на принт на футболке Изуку? «All Might». Надо было догадаться раньше...

—‌ ‌Так вы фанаты?

—‌ ‌Эм, да... то есть я точно фанат, —‌ ‌ответил Изуку, и его лицо просияло. —‌ ‌А вы, Люси-сан?

—‌ ‌Можно просто Люси. Да, отчасти. Я когда-то собирала мерч и у меня была похожая футболка. И такой же рингтон.

От былой застенчивости Мидории не осталось и следа. Хартфилия поняла, что нашла именно ту тему, о которой Изуку мог говорить часами; сама Люси порой называла себя фанаткой, к тому же Нацу и Венди, с которыми она сдружилась, также обожали Всемогущего, но такими фанатами, как Изуку, им троим никогда не стать, быстро поняла Люси. Его глаза так блестели, когда он рассказывал ей об очередной редкой мерч-коллекции, которую ему удалось раздобыть, что Хартфилия опять забывала о том, что должна играть роль репортера, а не приятельницы по интересам.

—‌ ‌О чем беседуете, молодежь? —‌ ‌вернулся после разговора Тошинори.

—‌ ‌Изуку-кун рассказывает о том, как сильно обожает Всемогущего.

Тошинори снова рассмеялся. Теперь все встало на свои места, подумала Люси; она узнала эти жесты —‌ почти ‌такие же, как у их кумира. Многие фанаты пытались копировать жесты Всемогущего, его смех, улыбку и так далее (даже Нацу и Венди частично увлекались подобным), но Тошинори, кажется, преуспел в этом намного больше.

—‌ ‌Кстати, Изуку, —‌ ‌снова вспомнив об изначальной цели своего визита на пляж, спросила Люси, —‌ ‌что бы ты хотел сказать Всемогущему, если бы увидел его?

Мидория снова покраснел. Тошинори не переставал смеяться. Все-таки поведение фанатов часто бывает нелогичным, подумала Люси.

—‌ ‌Хотел бы... сказать спасибо. Сказать, что восхищаюсь и хочу быть похожим на него. Что сделаю все, что в моих силах, чтобы не разочаровать вас... то есть его.

Тошинори подошел к Мидории и положил свою костлявую руку ему на плечо.

—‌ ‌Изуку, мальчик мой...

На мгновение Люси показалось, что они оба сейчас заплачут. Люси попыталась сгладить неловкую паузу.

—‌ ‌Эм, спасибо за искренность, Изуку-кун. Очень красиво сказано.

—‌ ‌Мисс Хартфилия, мне показалось, вы улыбались, когда услышали рингтон на моем мобильнике? —‌ ‌неожиданно задал вопрос Тошинори.

—‌ ‌Да... навевает определенные воспоминания, —‌ ‌почти не соврала Люси.

—‌ ‌Надеюсь, хорошие? А вот Изуку вечно говорит, что мне пора сменить рингтон...

Люси засмеялась, отчасти радуясь тому, что тот не стал расспрашивать подробности.

—‌ ‌Не хочу вас обидеть, Тошинори-сан, но думаю, что Изуку прав.

* * *

Нет, это никуда не годится, ругала сама себя Люси. Ее послали взять у Изуку Мидории коротенькое интервью, а она вместо этого почти два часа зависала с ним и его тренером Тошинори, смеясь и болтая о всякой ерунде. Более того, она продолжила бы и дальше, если бы не смс от Макарова с просьбой предоставить материал в ближайшие полчаса.

«И я с такими навыками еще хотела брать интервью у Всемогущего!.. Бог ты мой, да если бы я также начала с ним обсуждать всякую глупость типа мелодий для звонка, со стыда бы сгорела!»

Неожиданно заиграл ее телефон, и Люси поспешила ответить, боясь что это Макаров-сан уже ищет ее.

—‌ ‌Привет, Люси, это Мираджейн. Как проходит первая неделя работы?

Хартфилия была рада услышать ее. Мысленно она уже записала Штраусс в категорию подруг, поэтому спешила кратко пересказать ей события рабочих будней —‌ ‌разумеется, только в лучшем свете, чтобы Мираджейн увидела в ней профессионала, а не девочку, которая развесив уши слушала рассказы о коллекциях мерч-продукции, которые даже не собиралась покупать.

—‌ ‌Ты знакома с моей семьей, Люси? Мы хотим позвать тебя на ужин. Возможно, будут еще гости.

—‌ ‌Конечно, я приду, —‌ ‌сразу согласилась она.

—‌ ‌Завтра в семь вечера, —‌ ‌сообщила Мира и попрощалась.

Интересно, откуда у нее мой номер телефона, подумала вдруг Люси уже после окончания разговора, но быстро об этом забыла.

— Итак, что думаешь, Дьяволица? — спрашивал детектив Наомаса, отвернувшись к окну и даже не глядя на свою собеседницу.

— Не называй меня этим именем, — отозвалась Мираджейн, и Тсукаучи меланхолично пожал плечами, мол, как пожелаешь. — Повторю, я не уверена, что этот случай действительно стоит нашего внимания... Но все же согласитесь — наследница корпорации Хартфилиев, работающая по собственной инициативе стажером в информационном агентстве — это нечто не поддающееся логике.

Детектив перевел взгляд на Штраусс, которая продолжила:

— В самолете она странным образом разняла двух драчунов, а уже через полдня сняла с ними и их подружкой квартиру. Я не хотела бы лезть в ее личную или тем более интимную жизнь, но все же скорость, с которой она готова связать себя с людьми, которых вообще не знает, меня смущает. Если, конечно, все это не подстроено...

— Я проверил тех троих, с которыми мисс Хартфилия снимает жилье, — ответил Наомаса. — Нацу Драгнил, Грей Фуллбастер и Венди Марвел — сироты, детдомовцы, в базах с информацией о злодеях не фигурируют, в громких инцидентах не замечены, по моим данным родственниками Люси Хартфилии не являются и знакомы с ней до момента переезда в Японию не были.

— Отец Грея Фуллбастера был злодеем-одиночкой, — вставила вдруг ранее молчавшая третья свидетельница этого разговора. — Вернее, позиционировал он себя как свободный герой, но не имел лицензии, не подчинялся агентствам, за что был впоследствии схвачен и арестован. Я знаю это от собственной матери, которая воспитывала Грея как родного сына.

— По нашим законам никто не может считается преступником лишь из-за деяний родителей.

Тсукаучи смотрел на Ултир Милкович в упор.

— Но вы не хуже меня знаете, каково приходится детям, чьи родители имели темное прошлое. Как говорят в народе, сыну злодея никогда не стать героем...

— Ты знаешь, Ултир, что я категорически против такой позиции, — жестко ответил Наомаса. — Всемогущий и другие значимые личности, к слову, разделяют мою точку зрения.

— Кстати о Всемогущем, — продолжила Мираджейн. — Когда Люси по заданию Макарова брала интервью у Изуку Мидории, Всемогущий был там.

— Вас это удивляет? — ответил Тсукаучи. — Вы обе знаете, что «дружба» Тошинори и Изуку Мидории не случайна.

— Меня удивляет история поисковых запросов Люси, — продолжила Милкович, которая была отменным хакером. — Слово «Всемогущий» занимает там первое место. Это было бы иронично, если бы не специфика запросов. «Всемогущий адрес», «Всемогущий телефон служебный», «Всемогущий семья и дети фото» и так далее.

— Уверен, все проще, чем вы думаете. Люси Хартфилия не единственная девушка на Земле, которая обожает Всемогущего, и не первая, кто вводил подобные запросы, — он на минуту замолчал, поджав губы. — К тому же, если вдруг вы не знали, у нас есть границы и компетенции. Взламывать чей-то личный компьютер без наличия обоснованных обвинений в адрес этого человека — подсудное дело.

По правде, Наомаса считал Люси Хартфилию просто очередной взбалмошной богатой девочкой, которая, вырвавшись из строгих родительских рамок, пустилась «чудить», как ей того хотелось.

— А что вы думаете об Ирен Белсерион, якобы ее пропавшей тете? — спросила Ултир.

— Проверял по базе это имя — все чисто. К тому же я вообще не уверен, что это реальные паспортные данные. Знаете же, такие известные фамилии прошлого, как Белсерион, Вермилион, Драгнил, частенько используются в качестве псевдонимов — как звездами эстрады и социальных сетей так и любыми другими, кто не хочет указывать свои собственные данные.

— Это ли не означает, что ей есть что скрывать? — переспросила Милкович.

— У одного из новых приятелей Люси фамилия Драгнил, — зачем-то невпопад подметила Мираджейн.

* * *

Люси придирчиво разглядывала себя в зеркале, добавляя последние штрихи к своему образу. Классическое черное платье и собранные волосы, оголяющие тонкую белую шею — бессмертная классика и ее беспроигрышный вариант. Люси не была осведомлена, кто еще прибудет на вечер к Мираджейн; однако вероятность того, что среди приглашенных окажутся герои, была велика, ведь Штраусс была медийной личностью, к тому же экс-героиней.

Люси старательно отгоняла от себя мысли о Всемогущем и о возможности расспросить других героев (или ту же Мираджейн) о нем. В конце концов она, Люси, тоже имеет право на беззаботный светский отдых, а времени на поиски родственников у нее еще будет предостаточно.

Хэппи слегка обиделся на нее, узнав, что Люси не возьмет его с собой и даже воспользуется услугами такси, а не полетит до точки назначения с ним, как обычно. Этот иксид слишком многого хочет, думала Хартфилия в дороге; решил, что раз мы работаем в паре, то и по жизни должны быть неразлучны. Что могло даже вызвать ревность со стороны Нацу, который претендовал на особое внимание Хэппи, поскольку растил его с рождения.

Загородный особняк Штраусс не мог удивить Люси роскошью — едва ли Хартфилию, знакомую с богатейшими людьми планеты, смог бы впечатлить даже дворец подишаха. Однако та обратила внимание на стильное оформление, аккуратность и внимание к деталям.

Мираджейн встречала ее у входа, а рядом стояли еще двое.

— Рада тебя видеть, Люси-сан. Ты знакома с моими родственниками? Мой брат Эльфман, баскетболист, и Лисанна — телеведущая и видео-блоггер.

— Приятно познакомиться, Эльфман-сан, Лисанна-сан, — любезно поприветствовала Люси, и те ответили тем же.

Только тогда Хартфилия вдруг почувствовала, что за месяц, проверенный с Нацу и ребятами, начала отвыкать от советского этикета, манер и норм общения. Новые друзья стали ее опорой, и Люси полностью замкнулась на общении с ними. Контактирование с американскими знакомыми сошло на нет, даже по переписке. В социальных сетях сейчас Люси общалась разве что с Изуку Мидорией, которому на радостях выслала опубликованное интервью, после чего как-то сама собой завязалась переписка. Также Хартфилия хотела бы выслать статью Тошинори, но почему-то не смогла найти его страничку в соцсети.

Интересно, а в каких кругах общается отец, когда, естественно, не стоит под объективами камер? — подумала вдруг Хартфилия, хоть и зареклась отвлечься от мыслей о нем хотя бы на один вечер. Наверное, в высших и закрытых, чтобы никакая личная информация не просочилась в прессу. И она могла бы быть туда вхожей — даже не раскрывая родства с героем №1, Люси уже была знаменитой из-за своего весьма внушительного состояния. Что ж, пришло время сделать первый шаг...

Большую часть гостей Мираджейн составляли ее коллеги по телевидению. Хартфилия мельком заметила Дженни Реалайт, ведущую новостной программы с канала Синий Пегас, увидела Ичию Котобуки (который ей совершенно не нравился с тех самых пор, как она имела несчастье пересечься с ним еще в Америке) и некоторых других. А также, да, кроме телезвезд здесь были герои.

— Мисс Хартфилия, рада знакомству, — поприветствовала ее весьма колоритная дама в темном латексном костюме.

— Взаимно, мисс Полночь,— мгновенно ответила Люси, вспомнив, что по правилам этикета про-героев принято называть геройскими псевдонимами, если они приходят на мероприятие в профессиональных костюмах.

— Нравится ли вам в Японии?

— Эта таинственная и прекрасная страна очаровывает меня, — не кривя душой, ответила Хартфилия.

Она грациозно перемещалась по залу, погружаясь в знакомую чуть ли не с детства атмосферу светского раута; легко приветствовала знакомых, делала вежливые комплименты, завязывала короткие беседы «ни о чем» (главной целью которых было выразить уважение к собеседнику), а затем шла в сторону следующего гостя.

Неожиданно ее внимание привлекла женская фигура, расположившаяся на угловом диване. Блестящий доспех и огненно-красные волосы не оставляли сомнения — это была Эрза Скарлетт. Люси удивлялась, как это она не заметила Титанию сразу, особенно если учесть, что про-героев первой величины на приеме было не много. Обратив внимание, что на столике около Эрзы стоит бокал с шампанским, Люси попросила официанта принести ей напиток, намереваясь подсесть к Скарлетт.

— Мисс Титания, добрый вечер, — приветливо поздоровалась Люси.

— Эрза, — скупо и коротко поправила та.

Хартфилия смутилась — почему Эрза нарушает этикет? Возможно, это ее личная прихоть; Титания достигла высокого статуса и признания в профессии, стала мировой знаменитостью, следовательно, может позволить себе некоторые вольности.

— Приятно познакомиться, Эрза-сан, — исправилась Люси. — Я Люси Хартфилия, недавно приехала из Соединенных Штатов.

Можно было ожидать, что Скарлетт поддержит беседу, спросив что-нибудь об Америке или впечатлении Люси, как вновь прибывшей, о Японии, но та не сказала ни слова. Пауза затягивалась, из-за чего Люси чувствовала себя неловко. Затем все же решила взять инициативу на себя.

— Вы, Эрза-сан, тоже прибыли в Японию во взрослом возрасте. Легко ли вам было адаптироваться к местной культуре?

— Мой дом здесь. Другого у меня нет.

— Да, понимаю, — невпопад вставила Хартфилия. Разговор с Эрзой клеился сложно, Люси трудно было понять ее логику.

— Твой дом в США, Люси Хартфилия.

— После смерти мамы мой дом опустел, — сдержанно ответила Люси. — С тех пор я ищу новый.

Хартфилия боялась, что дальше снова повиснет тишина. Титания была не из тех, кто любил поддержать беседу. Однако та все же задала вопрос, неожиданный и поставивший Люси в тупик.

— Ты хотела бы стать героем, Люси?

В детстве Хартфилия точно знала, как на него ответить; будучи ребенком, Люси плакала в подушку, а потом просила отца найти доктора или специалиста, который помог бы ей обрести причуду. Надо сказать, Джуд Хартфилия действительно оплачивал дорогостоящие обследования и процедуры, но пользы Люси они не принесли. А вот теперь, став взрослой и получив наконец то, о чем так мечтала в детстве — причуду, к тому же такой силы, что даже могучая Титания, возможно, не смогла бы ее одолеть, — Люси действительно не знала, хочет она становиться героем или же нет.

— Видите ли, мисс Титания, то есть Эрза — я... беспричудная, — почему-то с трудом выдавила Хартфилия необходимую ложь.

Скарлетт снова смотрела не нее и молчала; ни слов сочувствия, ни даже вежливого «мне жаль» не прозвучало с ее стороны после люсиного «признания». Хартфилия окончательно поняла, что ей пора оставить Эрзу и присоединиться к другим гостям. Признаться, она вообще не понимала, зачем потратила на заранее безнадежный разговор столько времени. Титания никогда не была ее любимым героем, даже в детстве, что же тогда могло так привлечь ее сейчас...

Неожиданно Люси вспомнила, что именно. Венди! Ее маленькая подружка Венди Марвел обожала Титанию и повторяла ее имя так часто, что Люси невольно запомнила это и сегодня, сама не понимая почему, так усиленно потянулась к Эрзе Скарлетт.

С точки зрения этикета просить у про-героев автографы в рамках приема, не организованного с целью автограф-сессии, считалось дурным тоном, однако Титания сама уже не в первый раз за вечер нарушала этикет, поэтому Люси решила рискнуть. Быстро порывшись в сумочке в надежде найти там что-либо, на чем можно писать, она выудила листок бумаги и карандаш.

— Эрза-сан, прошу вас, не откажите мне в просьбе: одна моя подруга является вашей горячей поклонницей и много лет мечтает о вашем автографе. Ее зовут Венди.

— Та самая девочка, с которой ты познакомилась в самолете? — спросила Эрза, наскоро выводя автограф.

На секунду Люси растерялась и даже прикусила губу.

— Да, но откуда вы знаете?

— От Мираджейн, — последовал лаконичный ответ.

Как будто услышав свое имя (а быть может, действительно услышав), мисс Штраусс поспешила в их сторону.

— Люси-сан, Эрза-сан, спешу сообщить, что подали красное вино. Не желаете ли взять по бокалу?

— Вы очень любезны, Мираджейн-сан, — стандартной фразой ответила Люси.

— А ты, Люси, очень добра. Исполнить желание подруги, взяв автограф у ее кумира, это так трогательно.

— Вы разве знакомы с Венди? — переспросил Хартфилия.

— Пока только лишь с твоих слов, Люси-сан. Очень надеюсь в следующий раз познакомится с ней лично, а также мистером Нацу и мистером Греем.

Люси не могла вспомнить, когда именно рассказывала Мираджейн о своих друзьях. Видимо, решила Люси, последнее время она слишком много думала о Всемогущем и таинственной Ирен Белсерион, поэтому начала забывать мелкие бытовые моменты.

Тем временем Эрза (должно быть, скучая) перевернула листок, который до сих пор оставался в ее руках, и принялась вглядываться в мелко напечатанные строки.

— Адреса? — Скарлетт подняла на Хартфилию заинтересованный взгляд.

Да, это были все адреса, которые выдали онлайн-справочники Японии по запросу «Ирен Белсерион». Люси попыталась сузить круг поиска, прикинув, что разница в возрасте между мамой и ее сестрой не должна была превышать десяти лет; кроме того (вполне вероятно) ее тетя могла иметь двойное гражданство — США и Японии. Но этих данных было недостаточно — например, она давно могла выйти замуж и сменить фамилию, и в таком случае найти ее исключительно по имени вообще не представлялось возможным. Но с чего-то все же надо было начать.

— Мираджейн-сан вам не рассказывала? Я ищу давно пропавшую сестру своей матери, Ирен Белсерион.

— Что тебе о ней известно? — достаточно резко (что удивило Люси) задала вопрос Эрза.

— Только имя и фамилия. Больше ничего...

— Это будет непросто, — ответила Титания.

Люси сама это знала. Ни возраста, ни фото, ни данных о личной жизни, ни даже гарантии, что та действительно проживает в Японии. Все, на что надеялась Хартфилия, так это на звездных духов, которые должны были почувствовать родство Ирен с Люси и Лейлой, так как прабабка, первая носительница ключей, у них была общая.

— Пожелаем Люси удачи в ее поисках, — добавила Мираджейн.

Люси на японский манер поклонилась ей и Эрзе, положила листок с автографом в сумку и вышла на террасу. Желание быть здесь окончательно оставило ее. Люси, привыкшая за годы жизни к подобным приемам и банкетам, сейчас как ни странно больше всего на свете хотела вернуться на съемную квартиру к Нацу, Грею, Венди, Хэппи и Шарли; хотела заказать пиццу, посмотреть очередную серию примитивного, но веселого сериала, промониторить последние новости с hero.news, слушать, как друзья смеются, спорят, рассказывают о своих планах, и забыть (постараться забыть хотя бы на время), как много она от них скрывает.

Люси достала телефон, чтобы написать сообщение.

'Нацу, привет, ты дома?'

Ответ пришел быстро, но совершенно не по теме (хотя определенно в стиле Драгнила).

'Люська, не поверишь, я сегодня в Юэй смахнулся с Всемогущим!!!'

Хартфилия саркастично поджала губы.

'Удивляюсь, что ты еще жив. Так все же вы с Греем дома?'

'В кафешке. Со мной Венди, Сосулька и ребята из класса. Кстати, Деку утверждает, что вы знакомы, серьезно?'

Несколько минут понадобилось Люси, чтобы вспомнить все рассказы Нацу о друзьях из Юэй и понять, что Деку — это Изуку Мидория.

'Встречались по заданию из Хвоста Феи'

Люси стало еще более грустно. Может быть, пожаловаться на плохое самочувствие и уехать к ребятам? Но нет, нельзя, подумала Хартфилия — слухи распространяются очень быстро. Она не героиня, но личность известная, ее могут сфотографировать и снимки выложить в сеть. Если Мираджейн увидит, ей будет неловко.

* * *

— Нет, я не вру! Наша Люся сейчас тусит с Дьяволицей и другими про-героями, прикиньте?! — с азартом, восторгом и завистью одновременно говорил Нацу, весьма громко, чтобы вся собравшаяся большая компания могла его отчетливо слышать.

Драгнил, который в силу темперамента всегда оказывался в центре внимания, позвал потусить половину группы. Каминари, Ашидо, Минета, Джиро, Серо, Оджиро, Урарака, Асуи, Мидория и Фуллбастер (последний, к слову, был единственным, кого Нацу изначально звать не хотел) плотно расселись вокруг сдвинутых вместе столов. Из не 1-А присутствовали Венди, Шарли и обиженный на Люси Хэппи. С его-то обиды и начался разговор о Люси, которая была «из тех самых сказочно богатых Хартфилиев» и сейчас «тусила» не с Нацу и компанией, а с про-героями, среди которых, по мнению Драгнила, непременно должен был быть Всемогущий.

— Ух, почему Люси меня не позвала?! — сокрушался Нацу. — Уж я бы там взял реванш!

— То есть получил бы фингал под вторым глазом? — едко уточнил Грей.

Частенько студенты геройского курса, узнав, что им предстоит (пусть, конечно, тренировочный) бой с Всемогущим, начинали пасовать — скрытно или открыто. Нацу Драгнил же был единственным, кто не то чтобы не спасовал, наоборот, даже без запланированного боя налетел на героя №1 с криком «давай смахнемся»; за что получил мощным кулаком (естественно, вполсилы), пролетел пару метров, шмякнулся оземь, но поднялся, как ни странно, с ощущением полного восторга и выдал свое ставшее уже коронным «я аж воспылал».

— Он мазохист, — вполголоса шептались одноклассники.

— Он идиот, — резюмировали одноклассники поумнее.

— Видали, этот фингал мне сам Всемогущий поставил! — рассказывал Нацу всем наперебой, и к вечеру у него, как ни странно, набралось немало слушателей и даже почитателей.

— И что, Сосулька, зато я его рассмешил, — парировал Драгнил на ехидный выпад Грея.

— Нашел чем гордиться, Головешка!

В первый же день в академии среди учеников пошли разговоры о том, кто какое геройское имя себе выберет. И в первый же день класс узнал о том, что двое новеньких-американцев — с красноречивыми «геройскими именами» Сосулька и Головешка — друг с другом не особо ладят. (Разумеется, «имена» эти двое выбрали не себе сами, а друг другу.)

— Зато он точно меня заметил и запомнил!

— Тебя, Нацу, сложно не заметить — за версту видно, как ты пылаешь, — вставил Денки, еще один болтливый член их компашки, что Драгнил оценил как комплимент.

— Ребята, там, кажется, Тодороки! — зашептала вдруг Очако, с чьего места хорошо просматривался вход в кафе.

Нацу, Грей и Изуку, а за ними и остальные ребята, повскакивали с мест. Да, Урарака не ошиблась — Шото Тодороки действительно вошел в кафе со своей сестрой, но увидев собравшуюся там компанию, поспешил было выйти, но Нацу его опередил.

— Эй, Сосулька-номер-два, далеко собрался?

Сколь бы Драгнил ни недолюбливал Фуллбастера, «почетное» право быть из двоих студентов с ледяной причудой «Сосулькой №1» он оставлял Грею. А тот факт, что прозвище, которое получил Шото, прямым текстом намекало на положение его отца (и непрекращающееся соперничество того с Всемогущим), только добавлял шутке соли.

— Чего тебе надо, Драгнил? — мрачно отозвался тот.

— Отвечай, это ты рассказал Айзаве-сенсею про нашу драку, или Иида?

Это была самая первая драка (и первые штрафные баллы) Нацу в Юэй, и, как ни странно, вовсе не с Греем — с Кацуки Бакуго. Кто из них двоих был зачинщиком, выяснить не удалось — очевидцы утверждали, что эти двое набросились друг на друга с одинаковым рвением, за что одинаково и поплатились.

— Не твое дело, — скупо ответил Тодороки.

— Думаешь, ты самый крутой, Сосулька-вторая? Давай смахнемся и выясним!

— Братик Нацу, он один, а нас много, — попыталась остановить его Венди.

— Никаких много! — отрезал Драгнил, которому понятия чести были не чужды. — Один на один, только Тодороки и я.

— Ты зарвался, Головешка, — неожиданно вмешался Грей. — У него ледяная причуда, значит, он мой соперник!

— Даже не смей, извращенец, — прикрикнул Нацу на Грея, который уже снял футболку, готовясь к драке. — Только вмешайся, и я тебе первому вмажу!

— Напугал, Драгнил! Давай попробуй, если силенок хватит!

К Венди, пытавшейся разрядить обстановку, стали присоединяться другие голоса, поскольку все понимали — запахло жареным (и замороженным в придачу).

* * *

— Я могу помочь, — раздалось вдруг сзади, из-за чего Люси вздрогнула от неожиданности.

За ее спиной стояла Титания, причем было видно, что та оказалась на той же террасе, что и Люси, не ради свежего воздуха; Эрза Скарлетт целенаправленно пришла к ней.

— Эрза-сан, о чем это вы?

Люси не думала, что Титания решит продолжить разговор. Тем более будет говорить о помощи.

— О поисках твоей тети.

Люси машинально кивнула, все еще не понимая, что происходит.

— Зачем это вам? Вы же героиня, а не сыщик...

— У меня есть опыт в подобных вопросах. К тому же, тебе действительно нужна помощь, не так ли? — Эрза выдержала паузу. — Я видела адреса не листе. Ты можешь потратить жизнь на то, чтобы проверить каждый, но твои поиски не принесут результата.

— А вы знаете, что именно принесет?

Люси смотрела на Эрзу с недоверием. Ее безразличие в начале беседы и странный интерес теперь вызывали сомнения. К тому же Титания — весьма востребованная, а значит, постоянно занятая героиня; почему она захотела тратить свое время на ее, люсины, поиски?

Ответ пришел с внезапной догадкой. Эрза Скарлетт уже что-то знает об Ирен Белсерион. В голове Люси сразу всплыла личная история героини, ныне известной миру под именем Титания. Едва ли Эрза познакомилась с ее тетей в Японии во время очередной битвы со злодеями или спасении мирного населения, иначе сейчас она просто назвала бы ее адрес и дело с концом; здесь что-то связано с Райской Башней. Ирен Белсерион была как-то связана с тоталитарным закрытым островом, откуда чудом сбежала Эрза. В какой именно роли? — отчаянно думала Хартфилия. Если в роли жертвы, то Люси ужасно жаль ее; а что если в роли палача?..

От мыслей ее отвлек звук входящего сообщения. От Венди (которая раньше, к слову, ни разу ей смс не писала).

'Люси, беда! Нацу, Грей и их однокурсники дерутся в кафе, мы сами не можем их остановить! Работники заведения вызвали полицию!'

— О чем ты вообще думал?! — бушевала Люси, отчитывая Нацу, который сегодня «ходил по краю пропасти» и чудом не сорвался вниз. — Ты хоть понимаешь, что было бы, если бы полиция вас повязала? Зачем, ну зачем ты полез к Тодороки?

— Не люблю стукачей, — огрызнулся Драгнил. — Хочешь драться — дерись, а жаловаться преподавателям за спиной — это не по-геройски!

— Из-за тебя твой друг Мидория попал в больницу со сломанной рукой — это, по-твоему, по-геройски? — не унималась Хартфилия.

— Я не виноват! Деку повредил руку, когда вмазал Каччану. Зато ты бы видела его силу! Бакуго аж на десять метров отлетел, ха!

— Откуда там взялся Кацуки Бакуго? — Люси чувствовала себя то ли детективом, то ли клоуном, пытаясь разобраться в этой запутанной истории.

— Он пришел после. Возможно, увидел прямую трансляцию потасовки, которую снимала Урарака и выкладывала на своей страничке в соцсети, — добавил Хэппи (который, кажется, про обиду забыл и теперь спешил рассказать Люси последние новости).

— Хочешь сказать, что Всемогущий тоже смотрел трансляцию на страничке Урараки и поэтому подоспел вовремя? — саркастично выдала Хартфилия.

Впрочем, отрицать то, что ее друзьям крайне повезло, она не могла. Драка с использованием причуд в общественном месте является прямым нарушением закона, следовательно, полиция непременно повязала бы всех сражающихся и забрала их в участок, если бы каким-то чудом на месте потасовки не оказался один из немногих, к кому полицейские все же прислушались. Всемогущий не просто разнял дерущихся, но и попросил отпустить их, как его студентов, под личную ответственность. Люси не понимала, зачем он сделал это, но подумала, что когда ей доведется все же встретиться с ним, надо будет поблагодарить его за помощь ее проблемным друзьям.

— Нет, Очако перестала снимать после того, как Изуку сломал руку, — продолжил Хэппи, видимо, не поняв, что Люси пошутила. — Потом снимать продолжила Мина, правда, скорее всего из-за Грея, который разделся до трусов...

Его болтовня Хартфилию утомила, хотя заставила подумать о том, что несправедливо отчитывать одного лишь Драгнила. Люси повернулась к Фуллбастеру, тихо сидевшему в углу.

— А ты зачем полез в драку?

— Были причины, — скупо отозвался Грей.

Они очень отличаются, понимала Хартфилия. Нацу был болтуном, заводилой и душой компании, всегда действовал, поддавшись порыву, и умел, несмотря на вздорный характер, располагать к себе людей. Грей же был слишком скрытным и, Люси бы даже сказала, опасным. Вокруг него всегда вертелись девочки, которых привлекала его внешность, но тот их игнорировал; он игнорировал даже Люси, если ее вопросы ему не нравились. А еще он искал информацию о ней в сети. По правде, Люси не была уверена, что у того нет никаких скрытых тайн. Как, впрочем, и у нее самой.

— Сосулька-номер-два заявил, что он конченный извращенец, — то ли в шутку, то ли серьезно сказал Драгнил и тут же расхохотался.

— Ты опять нарываешься, — в ледяном голосе Грея звучала угроза.

Люси готова была уже повторно активировать свою причуду, но Нацу, как ни странно, скрестил руки на груди и выдал:

— Я не буду с тобой драться, — а потом через пару секунд гордо добавил, — я дал слово Всемогущему! Он сказал, что настоящий герой всегда держит свое слово!

Хартфилия не знала, как реагировать на подобную информацию. Иногда ей казалось, что слова «Нацу» и «драка» являются синонимами. Даже ее причуда не смогла навсегда пресечь его потасовку с Греем; постепенно ее действие сошло на нет, и эти двое снова готовы были решать споры кулаками. С другой стороны, Нацу (хоть и очень по-своему) уважал Всемогущего. Что пересилит — обещание, данное кумиру, или природная потребность Драгнила хоть с кем-нибудь «смахнуться» — Люси (равно как и все остальные) затруднялась предсказать.

* * *

Утром следующего дня Хартфилия, взяв с собой Хэппи, решила зайти в агентство в надежде получить новое задание; после интервью с Мидорией Макаров-сан больше не давал ей поручений, из-за чего Люси расстраивалась. Неужели она что-то сделала не так?

Поднявшийся ветер трепал волосы, а также швырнул ей почти в лицо сорванную со столба бумажку. Хартфилия не обратила бы на листок внимания, если бы не мелькнувшая знакомая фамилия. «Срочно! Разыскивается Ирен Белсерион...» Люси на секунду застыла, а потом увидела номер, указанный внизу объявления — свой собственный.

— Это Нацу придумал! — переполняемый гордостью за друга, выдал Хэппи. — Грей выделил средства из своей зарплаты на распечатку листовок, а Нацу написал текст и попросил одногруппников помочь ему с расклейкой.

Конечно, Хартфилия сомневалась, что эти объявления хоть как-то помогут с поисками, но это было и не важно. Сам факт, что друзья что-то сделали для нее лично, растрогал ее почти до слез. За несколько мгновений Люси успела уже тысячу раз пожалеть, что так отчитывала их вчера. Схватив телефон, она тут же набрала номер Нацу, даже не задумываясь о том, что сейчас он находится на уроке, а может быть, даже на практике и не слышит ее.

— Я должна отблагодарить Нацу, Грея и ребят, которые им помогали. Сколько их было?

— Около двенадцати человек, — прикинул Хэппи.

— Я велю Лео забронировать столики в ресторане сегодня на семь вечера, — Люси с предвкушением потирала ладони.

Так и не дозвонившись Драгнилу, она отправила сообщение с координатами и временем встречи. И как это у них только получилось все это провернуть, а я и не узнала? — подумалось Люси. И тут же новый вопрос возник в сознании — Хэппи сказал, что Грей выделил деньги... с зарплаты?

— Эм, Хэппи, — как бы невзначай начала Хартфилия. — А Грей, что, работает где-то?

— А ты разве не знаешь? — тот выглядел удивленным. — Подрабатывает в модельном агентстве. Там же и Дьяволица, то есть бывшая Дьяволица, работает, вы вроде знакомы с ней, разве нет?

Восторженная улыбка как-то сама собой слетела с лица Люси. Как мало знает она о своих друзьях!.. Впрочем, если учесть, сколько она от них скрывает, получается, что она более виновата — как в невнимательности, так и во лжи.

— Эй, Люся, что приуныла? — попытался поддержать ее Хэппи.

— Все в порядке, — улыбнулась Хартфилия, подняв большой палец вверх; а после подумала, что от этой привычки ей надо избавляться.

* * *

— Люси, деточка, извини — заданий нет, — разводил руками Макаров Дреяр.

— Неужели совсем нет? — недоумевала Люси. — Сражения со злодеями, задержания преступников и локальные происшествия случаются каждый день, неужели я не могу осветить хотя бы одно из них в репортаже?

— Ох, у нас не принято посылать стажеров в места потенциальной опасности...

Макаров усердно строил из себя то ли шута, то ли заботливого дедушку, но получалось плохо. Как будто кто-то нарочно дал ему распоряжения не поручать ей новых заданий, подумалось Люси.

Как раз в это время на экране старенького телевизора, который непрерывно работал в конторе, замелькали кадры трансляции с места пожара в торговом центре. Подобные инциденты происходили слишком часто, поэтому многие (даже СМИ освещали подобную версию) предполагали, что они являются делом рук трудных подростков, которые стремились проверить, насколько сильны их причуды, и сможет ли полиция потом их поймать. Конечно, о последствиях, к которым могут привести их действия, они едва ли думали.

Но Люси сейчас тоже думала вовсе не о причине этого пожара.

— Макаров-сан...

— Даже не думай! — прикрикнул на нее Дреяр.

Ладони Люси поспешно сжались в кулаки.

Вы поручите мне вести этот репортаж.

— Ты хотела работу, Люси? Кажется, она сама тебя нашла, — махнул Дреяр рукой в сторону экрана. — Успеешь добраться вовремя?

— Будет сделано! — отсалютовала Хартфилия и, не подумав даже воспользоваться дверью, покинула вместе с Хэппи кабинет Макарова через открытое окно.

— Как он так быстро согласился? — размышлял Хэппи вслух во время полета.

— Какая разница?! — отмахивалась Люси, с предвкушением потирая ладони. — Постарайся лететь быстрее, иначе к тому времени, как мы прибудем, спасательная операция уже завершится. Макарову это не понравится.

— Я не могу быстрее! — не переставал возмущаться Хэппи. — Ты слишком много весишь. Тебе надо худеть, Люси.

Разговоры о собственном весе Хартфилия не любила. Абсолютно все издания, где публиковались ее фото и заметки о ее жизни, называли ее красавицей, а потому Люси не утруждала себя изнурительными диетами.

— Кажется, растолстел тут кто-то другой, — недовольно поцокала она языком, указав взглядом на округлившийся живот иксида.

— Сама ешь на ночь, а на меня возмущаешься, — не унимался Хэппи. — Думаешь, я не слышу, как шуршат фантики от конфет у тебя под одеялом? У меня слух лучше, чем у людей, между прочим.

Это начинало раздражать; к тому же бесконечная болтовня не давала сосредоточиться. Да, у нее есть свои маленькие слабости, но не летающему коту ее за это отчитывать.

Ты прекратишь говорить мне что-либо о моем весе или питании, проговорила мысленно Хартфилия, не замечая даже, как быстро использование причуды на всех и вся вошло у нее в привычку.

Но вдруг Хэппи пошатнулся, из-за чего Люси чуть не выронила камеру, а затем начал стремительно терять высоту.

— Ой, что-то мне нехорошо...

Только не это! Однажды ее причуда уже дала сбой, когда была использована на Нацу. Анализируя впоследствии тот случай, Люси так и не смогла понять, что же пошло не так, и объяснила себе это неудачным совпадением.

Сейчас же расклад (который точно назвать «совпадением» не получалось) был еще хуже. До использования ею причуды они летели в тридцати метрах над землей, а теперь Хэппи просто падал вниз, с каждой секундой увеличивая скорость. Связка ключей, способная вызвать звездных духов на помощь, лежала в рюкзаке, и дотянуться до нее не представлялось возможным. Люси, падая, поклялась себе, что впредь будет носить ее на поясе... если, конечно, выживет.

— Хэппи, миленький, прошу тебя, лети!

Лети же, лети, лети, отчаянно шептала Люси, зажмурив глаза. Неожиданно ее обдало потоком горячего воздуха. Хартфилия почувствовала под собой опору. Их спасли? Почему-то подсознание выдало ответ раньше, чем она открыла глаза.

Всемогущий всегда появлялся вовремя. На сей раз он спас собственную дочь, хотя, конечно, времени рассмотреть ее и познакомиться у него не было. Его мысли занимал пожар в здании, вероятно (как подумала Люси), он просто по пути заметил падающую девушку и поспешил исполнить долг героя. Бережно поставив ее на землю и пожелав удачи, он тут же ринулся в сторону горящего здания.

Люси и Хэппи еще пару секунд смотрели друг на друга, хлопая глазами. Затем, когда первый шок отступил и они оба вспомнили, для какой цели вообще прибыли сюда, то поспешили достать камеры. Объективы техники еле успевали фокусироваться на движениях Всемогущего — настолько быстрыми они были. Хартфилия подумала даже, что есть в работе героя нечто эстетически красивое; конечно, если не являться ни пострадавшим, ни героем, а наблюдать за картиной со стороны.

— Когда пожар будет потушен, подойдем ближе, нам нужен крупный план, — чуть дыша, прошептала Люси.

На деле же фото было последним, что интересовало ее в тот момент. Люси ликовала — та цель, та встреча, ради которой она пересекла Тихий океан, должна была вот-вот состояться. Конечно, Хартфилия бы предпочла, чтобы рядом не было аплодирующей толпы, а также пожарных, медиков и представителей других служб; но другой возможности может просто не представиться.

Люси предусмотрительно заранее разделилась с Хэппи, чтобы тот не создавал помех. Она, знала, что Всемогущий никогда часами не красовался перед фанатами и после своих подвигов довольно быстро исчезал, следовательно, времени у нее будет не много.

Она чувствовала себя неловко, проталкиваясь через толпу фанатов порой силой. На полноценный разговор рассчитывать также не приходилось — как правило, герой №1 ограничивался одной-двумя фразами в адрес каждого поклонника, автографом и иногда совместным селфи. Впрочем, ни селфи, ни автографы сейчас ее не интересовали.

— Здравствуйте, меня зовут Люси Хартфилия, — выпалила она на одном дыхании.

— Надеюсь, вы и ваш летающий друг в порядке, мисс Люси? — отозвался Всемогущий, улыбаясь, как и всегда.

Хартфилия рассеянно кивнула. Он запомнил их, но, кажется, ее имя и фамилия ничего ему не сказали. Видимо, решил, что Люси, как и остальным, просто нужен автограф, поэтому быстро выудил откуда-то открытку, подписал и протянул ей.

«Люси Хартфилии на память от Всемогущего»

Пару лет назад она была бы на седьмом небе от счастья. Но не теперь.

— Мою маму звали Лейла. Лейла Хартфилия, — предприняла Люси вторую попытку. — Вы ее помните?

Всемогущий уже отвлекся на других фанатов, а потому слушал ее вполуха.

— О, вашей маме тоже нужен именной автограф?

— Нет. Она умерла.

На мгновение Люси показалось, что извечная улыбка исчезла с его лица. А может быть, у нее просто разыгралось воображение. Люси застыла, что было ее ошибкой — толпа моментально оттеснила ее. Хватаясь за последнюю надежду, Хартфилия прокричала:

— Вечером в семь. Аллея центрального парка.

В том, что Всемогущий ее услышал, она не сомневалась — по распространенной версии, герой №1 мог услышать зов о помощи за несколько километров, сейчас же расстояние между ними было гораздо меньше; в том, что он понял, что она назначает встречу, тоже. Но захочет ли он прийти?

На мгновение Люси даже подумала использовать свою причуду, пока он находился в ее поле зрения, и просто заставить его прийти на встречу. Эту мысль она тут же отогнала. Ее причуда дает сбои; если из-за нее что-то случится с Всемогущим, и он не сможет исполнять свою геройскую работу, Люси себе этого не простит.

Хэппи, в отличие от нее, добросовестно выполнял свой долг, и теперь у них в арсенале было не менее сотни шикарных фото; можно было смело нести их в редакцию, но Хартфилия туда не спешила. Подаренную Всемогущим открытку (ценный «трофей», о котором мечтали бы многие) она небрежно бросила на дно рюкзака, предварительно достав оттуда ключи и повесив их, как и обещала, на пояс.

— Люси, Лю-юси! У тебя телефон звонит! — дергал ее за плечо Хэппи, и только тогда она сумела вынырнуть из собственных мыслей и вернуться в реальность.

Хартфилия мельком глянула на экран — звонил Нацу.

— Люська, спасибо! Я наконец познакомлю тебя с ребятами из Юэй. Они тебе понравятся!

Не сразу она даже вспомнила, о чем речь. Инициатива Нацу, объявления, забронированные столики в кафе — все это как будто вытеснилось из ее сознания.

— Д-да, конечно, — неуверенно протянула Люси.

— Эй, что-то случилось? У тебя странный голос...

— Все в порядке, просто устала немного, — тут же принялась оправдываться Люси.

— Так ты придешь сегодня?

— Конечно!

Когда разговор был окончен, Хартфилия открыла переписку, и взгляд ее упал на отправленное Нацу всего час назад сообщение:

'Сегодня в семь вечера, приглашай друзей...'

Вечером в семь, аллея центрального парка, — эхом отозвались в сознании ее собственные слова. Черт! Она не хочет обидеть Нацу. Но она не может пропустить встречу с отцом.

Подсознание подсказывало, что знакомство с друзьями Нацу и Грея можно будет перенести и на другой день, а вот повторно найти неуловимого Всемогущего будет проблематично. Но это лишь в том случае, если он действительно придет...

Тот ничего не пообещал ей, даже не ответил. По правде, Люси вовсе не была уверена, что он узнал и вспомнил, кто она. Явно немало поклонниц пытались назначить герою №1 свидание. Если Всемогущий решит, что Люси одна из них, то точно не откликнется на ее приглашение. А как она объяснит свое отсутствие Нацу? Нет, она не может сказать ему правду — по крайней мере, не раньше, чем сама узнает ее до конца.

Сейчас Люси чувствовала себя как никогда одиноко — словно ничего не изменилось с тех самых пор, когда она жила в родительском доме, общаясь лишь с матерью и звездными духами. Да, теперь у нее есть прекрасные друзья, но им она не может рассказать всего, что тревожит ее душу. У нее есть знакомые из высшего общества — Мираджейн Штраусс, ее коллеги и даже некоторые про-герои, но какая от этого польза? В конце концов, у нее есть родственники — отец и тетя, но тут все еще сложнее...

* * *

— Люси, что случилось? На тебе лица нет! Может, ты плохо себя чувствуешь?

Венди смотрела на нее слишком обеспокоенно.

— Макаров-сан недоволен моей работой, — как-то сама собой сорвалась с уст очередная ложь. — Вызывает на серьезный разговор.

То же самое она написала Нацу пару минут назад; не смогла заставить себя даже позвонить, не желая слышать разочарование в его голосе.

— Люси, он тебя уволит? — Венди смотрела на нее с такой жалостью в глазах, что Хартфилия снова почувствовала стыд. — Не переживай, у тебя есть мы!

В порыве чувств Люси обняла ее. Что бы сегодня ни произошло, Венди, Нацу и Грей останутся с ней. Это придавало уверенности; хотя мысль, что Драгнил сейчас ждет ее в кафе с друзьями, а она не придет и солгала ему, удручала. К тому же она соврала и Венди и, вероятно, будет врать друзьям дальше. Интересно, сможет ли она когда-нибудь рассказать им правду?

Чтобы отвлечься, Хартфилия хотела прийти в парк пораньше, съесть мороженое и сделать пару селфи около фонтана. На деле же она просто ходила взад-вперед, проверяя время каждые десять секунд. Затея прийти сюда в надежде, что Всемогущий сделает то же самое, с каждой минутой казалась все более идиотской. Люси уже решила, что подождет лишних пятнадцать минут, а потом все-таки вызовет такси и поедет к Нацу и ребятам.

— Люси Хартфилия, — неожиданно окликнул ее голос со спины.

Конечно, она узнала этот голос. В голове сразу всплыли воспоминания из детства, когда Джуд Хартфилия велел ей убрать его с рингтона мобильного.

Люси обернулась на негнущихся ногах и застыла, глядя в упор на главную знаменитость планеты и совершенно не зная, что теперь сказать. Запоздало она подумала, что стоило бы придумать несколько фраз заранее.

— Эм... может, пройдемся? — она смущенно указала в сторону дорожки, освещенной фонарями.

— С твоего позволения лучше останемся здесь, — Всемогущий кивнул в сторону скамейки, которая стояла в стороне от основной аллеи, и свет фонарей на нее не падал. — Не хотелось бы привлекать лишнее внимание.

— Да, я понимаю, — кивнула Люси.

Хартфилия смотрела ему в лицо и невольно сравнивала с изображениями, которые видела каждый день на многочисленных плакатах и билбордах. Пару секунд потребовалось ей, чтобы понять, что не так... Она впервые видела Всемогущего без улыбки. Кроме того Люси поняла вдруг, что он гораздо старше, чем считали большинство поклонников. Вблизи были хорошо видны мелкие морщины и шрамы, которых в телевизионной версии почти не было заметно, а фото, скорее всего, тщательно редактировались; многие фанаты были уверены, что над их кумиром даже время не властно, но сейчас Хартфилия отчетливо поняла, что это очередная ложь.

— Расскажи мне о себе, — выпалила вдруг Люси, сама удивляясь собственной дерзости. — Как твое настоящее имя? Сколько тебе лет? Где ты живешь? Чем увлекаешься помимо геройской деятельности? Есть ли у тебя... семья и другие дети?

Она вдруг поймала себя на том, что это не пустое фанатское любопытство. На пару мгновений она как будто абстрагировалась, забыла, что перед ней живая легенда и Символ мира; сейчас Люси разговаривала с отцом, которого долго искала и который, как надеялась, мог заполнить в ее душе ту пустоту, которая образовалась после смерти мамы.

— Нет, я не женат и семьи, а также других детей у меня нет, — сказал Всемогущий и взял паузу. — Увы, это единственный вопрос из твоего списка, на который я могу ответить.

— Но почему? — удивленно переспросила Люси. — Я обещаю, что сохраню тайну твоей личности! Или ты... не доверяешь мне?

— Дело вовсе не в доверии...

— Но я же спрашиваю не как фанат; а как... как... твоя дочь.

Последние слова дались ей тяжело. Подсознательно Люси все еще боялась, что Всемогущий откажется признать ее; что отшутится типа «у вас богатая фантазия, юная леди» и улетит, оставив ее одну. Но этого не произошло.

— Эти сведения усложнят тебе жизнь, Люси; подвергнут потенциальной опасности. Я буду стараться защитить тебя, но я могу не успеть, — он горько вздохнул и откашлялся. — По правде, мне так жаль, что Лейла не сохранила наше родство в тайне от тебя. Так было бы безопаснее. Мы договорились молчать, но она, как и всегда, поступила по-своему.

Те сладкие надежды, которые Люси лелеяла в душе, оборвались в один миг. Отец снова напомнил ей, кем именно он является. Это было справедливо, но вместе с тем Люси почувствовала небывалую горечь. Всемогущий предпочел остаться для нее таким же героем, как для остальных — легендарным и блистательным, но в то же время таким далеким и недоступным. Люси захлестнула обида, и даже крамольная мысль нагрубить самому Символу мира ее теперь не останавливала.

— Вы жалеете, что я вообще объявилась здесь, да? Вы бы хотели, чтобы я исчезла, уехала обратно в США и не портила вашу идеальную геройскую репутацию?

— Люси, я этого не говорил. Я оставлю тебе свой экстренный номер, и если тебе понадобится помощь...

— О какой, черт возьми, помощи идет речь? Типа, если я случайно упаду с крыши, вы обязуетесь меня поймать? — с горькой насмешкой говорила Люси. — К вашему сведению, звездные духи могут отлично справиться с этой задачей без вас. Мне нужен был не защитник — мне нужен был отец, — на ее глаза выступили слезы. — Мистер Хартфилия не был мне близок; по большей части ему было на меня плевать, лишь бы вела себя пристойно и не создавала лишних проблем. Когда мама рассказала мне о вас, я подумала, что что-то изменится... но я ошиблась. Как же сильно я ошибалась!

На эмоциях голос Люси стал слишком громким, из-за чего случайные прохожие начали оглядываться в их сторону. Даже несмотря на то, что для разговора они выбрали самую темную часть аллеи, внушительная фигура Всемогущего все равно привлекала внимание.

— Прошу тебя, давай потише, — прошептал он, напряженно оглядываясь.

— Мне показалось, или там Всемогущий? — начали раздаваться голоса.

— Нет, просто похож, — вторили другие. — Чтобы сам Всемогущий встречался в парке с какой-то малолеткой? Быть не может!

— Люси, выслушай меня, пожалуйста. Я не бросаю тебя. Как и обещал, я оставлю тебе свой номер. Я всегда на связи. Пожалуйста, прими то, что я не могу раскрыть тебе свои личные данные! Ты можешь назвать меня Всемогущим или... отцом. Но если ты захочешь найти меня, то всегда...

— Не захочу, мистер Всемогущий, — оборвала его Люси, когда обида достигла своего апогея. — Можете дальше спасать мир, я не буду вам мешать; и даже не выдам тайну нашего родства СМИ — вас ведь только это волнует, верно?

Хартфилия развернулась и пошла прочь, размазывая по щекам слезы вместе с тушью. Сколько раз она представляла себе эту встречу, но все пошло не так; отец не был с ней груб, но и не дал ей того, чего жаждало ее сердце. Чем она отличалась бы от сотен других? Лишним контактом в телефонном справочнике и привилегией на персональную помощь со стороны героя №1. Для фанатки это было бы невероятно много, для Люси Хартфилии — слишком мало. Она нуждалась в доверенном лице, в том, кому сможет рассказать все свои проблемы и чаяния, всю правду без остатка, и получить поддержку — не в качестве суперсилы, а в плане понимания; как понимала ее Лейла и больше никто другой.

Видимо, Люси Хартфилия слишком многого хочет.

Нацу, его одноклассники, Венди, Грей и остальные, кто ждали (или не ждали) ее в кафе, были забыты. На глаза Люси попалась яркая вывеска бара, и ноги сами собой повели ее туда.

— Я столько искала его, столько ждала, а ему плевать, — пьяным голосом вещала Люси своей случайной собутыльнице. — Понимаешь, пле-вать на меня.

— Ой, забей, моему папаше тоже на меня пофиг, — увешанная массивными браслетами рука темноволосой девушки легла на ее плечо, — а он, кстати, про-герой, прикинь.

Глаза Люси округлились. Неужели они настолько похожи? Не подумав о последствиях, на эмоциях она сразу же выдала, что также является дочерью героя, однако имя называть не стала.

Хартфилия пила редко, но тем вечером справедливо решила, что повод есть, и пришла в бар отвести душу. Некоторое время спустя, когда Люси успела осушить уже две довольно большие кружки пива, к ней подошла красивая, но пьяная и вульгарно одетая девушка, представилась Каной и начала задушевный разговор «о жизни нелегкой».

— Моего зовут Гилдартс Клайв, слыхала про него?

Люси кивнула. Гилдартс Клайв нечасто появлялся на телевидении, и новостей о нем было не много, но тем не менее он твердо входил в десятку сильнейших героев мира, так что кое-какую информацию Хартфилия о нем читала.

— Знаешь, как его называют? — продолжила Кана. — Непутевый герой. И поделом: силой немного лишь самому Всемогущему уступает, мог бы со злодеями драться, как и положено про-герою, но нет — все по миру шастает, то Зерефа разыскивает, который помер давно, но по легенде вроде как жив, то еще кого-то... Черт бы его побрал!

— И он... совсем не хочет тебя видеть, да? — любопытство взяло верх, а обида немного отступила.

— Почему же, хочет, но редко. Когда возвращается, дарит всякую дрянь, — Кана указала на браслеты, — потом бухаем вместе, а затем он опять пропадает на год-полтора, и не звонит, не пишет...

Хартфилии почему-то стало жаль ее. То, что подаренные отцом браслеты Кана все же носила (хоть те ей и не нравились), говорило о том, что ей так же, как и Люси, одиноко. Она хотела было уже предложить Кане обменяться телефонами и, быть может, встретиться и погулять, как подруги, но та неожиданным вопросом перебила ее мысли:

— А твой отец кто?

К этому вопросу Люси, к стыду своему, готова не была. Скажи она правду, подумала Хартфилия, Кана, скорее всего, развернется и уйдет, посчитав ее обманщицей. Надо было срочно назвать любое имя, и почему-то с губ сам собой сорвался далеко не самый лучший вариант:

— Старатель.

— Вау, выходит, у старика Тодороки еще и внебрачная дочурка имеется, — аж присвистнула Кана, из-за чего Люси стало еще более неловко. — Стало быть, Люси Тодороки? Хах, звучит неплохо.

— Люси Белсерион, — поправила она Кану, так как называть настоящую тоже не хотелось. — Я ношу фамилию матери.

— Опа, а я тоже. Кана Альберона, — она повторно протянула руку как будто для приветствия, а потом пьяно рассмеялась. — Сочувствую тебе, Люся. Твой папаша еще более мерзкий тип, чем мой.

Хартфилия могла бы поспорить; если бы, конечно, Альберона знала правду. Всемогущий не дал ей того, чего она хотела, но все же как героя Люси его уважала.

— А вообще все они, герои, одинаковые. Рабы системы, — Кана многозначительно подняла вверх палец, а Люси удивилась резкой смене темы. — Абсолютно все, даже Символ мира; делают, что им велят, улыбаются с экранов, и не понимают, что система прогнила, что ее ломать надо...

Кана говорила с трудом, запиналась на длинных словах и в промежутках прикладывалась к кружке снова и снова, а Люси, хоть и была пьяна, не могла отделаться от мысли, что та говорила хорошо выученный текст, значения которого сама не понимала; будто кто-то основательно промыл ей мозги.

— Вот ты где, пьянь несчастная! — раздался грубый незнакомый голос, и Люси с Каной одновременно повернули головы.

— Чего приперся, железный лоб? — с вызовом выдала Альберона.

— Не называй меня больше так, — в его глазах горела свирепость. — Я Гажил и точка. Идем скорее, Лаксус ждет.

— Кто такой Лаксус? — поинтересовалась Люси.

— Лаксус это тот, кто сломает систему, — в заплетающемся голосе Каны Люси услышала нотки благоговения. — Лаксус покажет им, что...

Тип, представившийся Гажилом, довольно грубо заткнул ей рот.

— Тихо, дура, сейчас все секреты разболтаешь!..

— Люся — моя подруга, понял. Доча Старателя, кстати, прикинь, — Кана попыталась встать, но тут же повалилась обратно на скамью.

— Опять я тебя тащить должен, — проворчал Гажил, кажется, пропустив мимо ушей реплику про Старателя.

— Найди меня завтра здесь же! — прокричала Альберона, пока ее в неделикатной манере волокли к выходу.

Без нее Люси стало одиноко. Не придумав ничего лучше, как заказать еще пива, спустя некоторое время Хартфилия обнаружила себя кричащей на весь бар:

— Выпьем за Всемогущего, чтобы ему пусто было! И за Старателя! За систему, за Лаксуса, — воспоминания мешались в кучу, и мозг выдавал обрывочные фрагменты, — за Гилдартса Клайва и за Зерефа, который помер или не помер...

— Люська, что ты творишь! — услышала она краем сознания голос Хэппи; а за ним голос Драгнила, который подоспел как раз вовремя, чтобы поймать ее, летящую вниз со скамьи (на которую она не поняла даже, как и зачем залезла).

* * *

То, что с утра Люси чувствовала себя более-менее сносно, было исключительно заслугой Венди, которая щедро применила свою лечащую причуду. Хартфилия растерянно глядела по сторонам, стараясь собрать все события вчерашнего дня в одну картину.

— Люси, тебя уволили? — несмело начала Венди.

Действительно, о чем она еще могла подумать? Люси вспомнила, что собираясь вчера в парк, она солгала, сославшись на несуществующую критику со стороны Макарова Дреяра. К слову, к статье, право написать которую она выпросила, активировав причуду, Люси так и не приступала.

— Венди, вчера Нацу привел меня, да? — перевела она тему. — Что еще было?

— Ну, ты много и бессвязно болтала, а потом я использовала причуду, иначе тебя бы стошнило.

Люси стало совсем стыдно. А еще слова о том, что она «много болтала», ее испугали.

— А что именно... я говорила?

— Что-то про систему, про героев и про Всемогущего.

Люси отчаянно вглядывалась в Венди, пытаясь понять, знают ли уже ее друзья о ее тайне, но все же решила, что нет — иначе Венди не смогла бы скрыть эмоции.

— А еще братик Нацу очень зол — ты порвала его постер, который висел около двери.

Вот это реально пахло предстоящим скандалом. Нацу очень трепетно относился к своей мерч-коллекции, особенно к редкому плакату с Всемогущим, который (с разрешения остальных обитателей квартиры) повесил около входной двери.

— Я поехала в магазин за новым, — Люси быстро натянула платье и куртку, — а потом в Юэй, чтобы извиниться перед ним.

Перед уходом она тепло поцеловала Венди в макушку.

— Спасибо тебе за все! — и выскочила за дверь раньше, чем та могла бы задать ей новый вопрос относительно работы.

* * *

Уже подъехав к академии, Люси поняла, что это было не самой хорошей затеей. На территорию Юэй ее по-прежнему не пускали, а позвонить Нацу, попросив его выйти, после вчерашнего она не решалась. Люси думала уже позвонить Грею — вероятно, он не так зол на нее, как Драгнил, ведь его любимые вещи она не портила.

Неожиданно Хартфилия оглянулась и не поверила своей удаче — Нацу шел ей навстречу, причем весьма неторопливо, оглядываясь по сторонам.

— Нацу! — окликнула она его.

— Оу, привет.

Люси ожидала более ярко выраженной реакции — что Нацу начнет кричать на нее или, наоборот, отвернется и демонстративно пройдет мимо. Но тот оставался спокойным, даже равнодушным, что было, скорее, свойственно Грею.

— Пожалуйста, прости меня! Я вела себя как свинья...

Хартфилия просила прощения весьма эмоционально, обещала впредь так никогда не поступать. Она действительно считала себя виноватой, причем почти во всем. Сначала она пообещала Нацу прийти в кафе, но не пришла, соврав о важной встрече по рабочим вопросам и ему, и Венди. Потом она нахамила отцу. Затем адски напилась, буянила, солгала какой-то девушке в баре (хотя это уже имело самое последнее значение).

— ...Ты простишь меня? — выпалила наконец Хартфилия, подняв на Драгнила полные слез глаза.

Губы Нацу растянулись в улыбке — почему-то не такой, как всегда, открытой и доброжелательной; в очень тонкой, напряженной, как будто фальшивой.

— Конечно, дорогая.

Сердце Люси пропустило удар. Нацу только что назвал ее дорогой? Не сразу она даже вспомнила, что намеревалась сделать:

— Ой, у меня же для тебя кое-что есть.

Думая о том, как загладить свою вину, Хартфилия хотела дополнительно купить что-нибудь в магазине с геройской мерч-продукцией, но вдруг вспомнила про открытку от Всемогущего, которая так и валялась на дне ее сумки. Аккуратно обрезав часть, где было написано ее имя, Люси решила подарить сам автограф Нацу — ей он был без надобности, а ему, как она подумала, будет приятно получить автограф кумира.

— Вот, держи, это тебе — улыбаясь, Люси протянула ему открытку, ожидая реакции.

— Это очень мило, — ответил Нацу, и тогда она растерялась окончательно.

Нацу Драгнила она знала уже почти три месяца, но не разу не видела его таким.

— Эм, Нацу... с тобой точно все в порядке?

Казалось, на долю секунды он задумался о том, что же именно от него ожидают; а потом словно в порыве крепко обнял Люси.

— Спасибо, дорогая, я так тронут твоим подарком!

У Хартфилии пошла кругом голова. Казалось, что земля и небо поменялись местами, а Нацу стал не Нацу, и даже не Греем, а кем-то еще... Неожиданно ее отрезвила боль в правом плече. Быстро потянувшись рукой к больному месту, она нащупала что-то липкое. Похоже, у нее на плече была кровь.

— Ой, ты, кажется, где-то поцарапалась, — вздохнул Нацу. — Будь осторожнее.

Да, она запросто могла вчера спьяну где-то упасть или задеть что-то острое; странно только, что боль она почувствовала лишь сейчас.

— Мне уже пора, — метнулся Драгнил в сторону ворот в Юэй. — Не скучай!

Люси осталась одна, совершенно растерянная. Нацу сегодня был сам не свой. У него что-то случилось? Надо будет расспросить Грея, возможно, у Драгнила проблемы в академии. И все же, как подумала Хартфилия, отношения хотя бы с одним человеком улажены, а посему почувствовала облегчение. Венди на нее зла не держит, Грей (как Люси надеялась) тоже. Хэппи и вовсе быстро забывает обиды.

Оставался только отец, общение с которым вчера не заладилось совершенно. Да, он был не прав, но и она погорячилась. Надо было просто согласиться на его условия — на первых порах, пока Всемогущий привыкнет к ней и начнет ей доверять; а потом, Люси уверена, она смогла бы узнать все, что хотела.

Я обязательно попробую еще раз, сказала Люси себе. Так она сумеет ликвидировать почти все последствия собственных ошибок.

* * *

— Сказал же, забыл пропуск. Нацу Драгнил, геройский факультет, 1-А класс.

Охранник со скучающим лицом протянул ему сканер отпечатка пальца. Нацу выполнил процедуру, после чего тот нехотя его пропустил, удостоверившись, что такой ученик действительно значится в базе данных.

Едва отойдя от пропускного пункта, студент, назвавшийся Нацу Драгнилом, свернул на безлюдную часть территории академии, кривя губы в усмешке.

— И это служба охраны знаменитой Юэй? Не предусмотрительно, совершенно не предусмотрительно. Даже металлоискателей нет.

Внешность Нацу Драгнила потекшей краской скатывалась с ее лица и тела. Девушка по имени Химико Тога бережно достала из-за пазухи нож, на котором поблескивали капли свежей крови. В другой руке оказалась пробирка, предназначавшаяся для ее сбора.

Параллельно Тога искала в сети информацию о блондинке, которая, как и предполагалось, приняла ее за Драгнила, за что-то долго извинялась и подарила бесполезный кусок бумаги (презрительно выброшенный в ближайший мусорный бак).

— О, крупная рыбка попалась, — облизывала Химико тонкие губы. — Твоя кровь мне может пригодится для особого случая, Люси Хартфилия.

* * *

В агентство Люси так и не пошла, а потому сидела на скамейке в парке, думая чем себя занять. Сообщение Грею с вопросом о Нацу (не случилось ли с ним чего плохого?) было отправлено, но ответа она пока не получила. Скорее всего, Фуллбастер сейчас на занятии, вот и не выходит в сеть.

Люси невольно вспоминала вчерашнюю собутыльницу и свою ложь. Конечно, это не должно было ее волновать, поскольку, как решила Хартфилия, они никогда больше не увидятся. И все же любопытство донимало ее — сказала ли Кана ей правду или так же, как и она сама, солгала? Решив не мучить себя догадками, Люси забила в поисковике ‘Кана Альберона дочь Гилдартса Клайва’.

Похоже, лгала вчера только Люси; она точно узнала вчерашнюю знакомую на подтянувшихся по запросу фото. Были даже несколько снимков, где Кана фотографировалась с отцом, и судя по лицам, оба были пьяны. Хартфилия снова сказала себе, что не опустится до ее уровня и не будет впредь злоупотреблять спиртным, сколь бы ни было больно и обидно из-за конфликтов с отцом или друзьями.

Звук сообщения отвлек ее от просмотра фотографий Каны. Всего пару скупых слов от Грея...

‘Нацу отчисляют из Юэй’

Люси чуть не подавилась воздухом. Как отчисляют?! Почему? За что? Схватив трубку, она набрала сначала номер Фуллбастера.

— Грей, что ты несешь?! — прокричала Люси вместо приветствия. — Как это отчисляют? Быть не может!

— Он сегодня снова устроил драку с Бакуго. Отчисляют обоих.

Хартфилия растерянно нажала на отбой, пытаясь собраться с мыслями. В голове всплыла гордая фраза «я больше не буду драться, потому что дал слово Всемогущему». Не дорого же стоят твои обещания, Нацу Драгнил! Но тут же в голову пришла другая мысль; Нацу сегодня был сам не свой. Возможно, у него появилась очень веская причина, которую ни Люси, ни Грей, ни остальные не понимают. Хартфилия набрала номер Драгнила.

— Чего тебе? — раздался его грубый голос.

— Нацу, нам надо поговорить! Что случилось сегодня? Почему ты подрался с Бакуго?

— Не хочу я с тобой разговаривать, — бросил Нацу. — Вчера сама напилась и буянила, а сегодня меня отчитывать будешь?

— Н-нацу, но я же извинилась... — пролепетала Люси.

— Не помню такого.

— Как это? Ты же меня... — она хотела уже было сказать «обнял», но осеклась; сегодня утром он перешел те личные границы, к которым Люси еще не была внутренне готова, а посему сейчас быстро сменила тему. — А как же мой подарок?

— Да не пойму я никак, о чем речь?

— Об открытке... с автографом Всемогущего, — Люси в упор не понимала, зачем Нацу притворяется идиотом.

— Какой, к чертям, автограф? Ты издеваешься? Тебе проспаться надо! — Нацу бросил трубку.

Хартфилия была вне себя от возмущения. Это он издевается! Сначала Драгнил назвал ее «дорогой», обнял — почти как свою девушку, упорно кричало подсознание — а теперь уходит в несознанку, делая вид, что ничего не было?! Люси вызвала звездных духов, приказав им найти его. Она должна посмотреть ему в глаза, выяснить, что же это такое было.

* * *

Нацу она нашла в лесопарковой зоне около Юэй. Тот, как и ожидалось, был мрачнее тучи.

— Это, вообще-то, обидно было, — попыталась завести Люси разговор.

— Да не до тебя сейчас, — огрызнулся Драгнил. — Каччан налетел на меня с кулаками — что я должен был сделать?! Эта была самозащита, не более! А урод этот утверждает, что я, видите ли, его оскорблял и провоцировал. Да не было такого! Не хотел я с ним драться, я Всемогущему обещал, что не буду бить товарищей!.. Ну почему никто не верит мне?!

Люси вдруг стало очень жаль его, и обида даже отступила на второй план. Нацу так мечтал стать героем, так мечтал поступить в Юэй, и вот теперь его мечта рушилась на ее глазах. Она она готова была поверить, что он говорит правду. Сможет ли она хоть как-то ему помочь?

— Нацу, ваша драка была до или после нашей встречи? Если до, я могу подтвердить, что мы общались, и ты не мог...

— Да о какой встрече, блин, речь? — перебил ее Нацу. — Я ушел утром, ты еще дрыхла. Весь день пробыл на территории Юэй.

Злость снова поднялась в ее душе. Так он опять все отрицает? Что она просила прощения, что подарила ему открытку, что он обнял ее... Хартфилия яростно сжала руки в кулаки.

Ты расскажешь мне правду о том, как прошел твой день, Нацу Драгнил! Ты не солжешь мне больше!

— Уехал в академию, пока ты спала. Потом завтракал в столовке с Изуку, Очако, Миной и Денки. На уроке литературы обнаружил, что Хэппи уснул в моем портфеле. Послал его в буфет за чипсами и потом ел их прямо на уроке. Полночь это заметила и в наказание велела мне убрать всю аудиторию в одиночку. Когда убрался, пошел к ребятам, там Изуку редкие ролики с героями показывал, которые даже на YouTube найти сложно; сидим, значит, смотрим, так этот урод Каччан прибегает и орет «вот ты где, ну, сам напросился» и набрасывается на меня. Ну что я должен был сделать? Тут прибегает Иида, кричит, мол, чтобы прекращали драться, так как нам последнее предупреждение уже было. А я ему отвечаю, что это Бакуго взбесился — на ровном месте на людей кидается. Повели нас к директору, а тот ему говорит, что я типа оскорблял его, его семью и маму, а потом сбежал. Да я ни в жизни ни от кого не сбегал! — кричал Нацу с яростью и обидой в голосе.

Люси растерялась окончательно. Да, ее причуда давала сбои. Но сейчас не было похоже, чтобы что-то пошло не так. Кажется, Нацу действительно рассказывал правду, как она и хотела. Но сегодняшняя встреча не могла же ей присниться! Люси провела рукой по плечу и нащупала свежую ранку. В чем тогда причина?

Неожиданно она задумалась о причудах. Не так давно Хартфилия узнала, что причуды, способные воздействовать на человека психически и ментально, существуют. Значит, вполне вероятно, что некоторые из них могут менять воспоминания, стирать или, наоборот, внушать фальшивые. Невольно Люси подумала о Кане и мрачном типе, который приходил за ней. Она не знала их причуд; мог ли кто-то из них поработать с ее сознанием? Люси не исключала такой вариант. Ей придется все-таки найти Кану снова и выяснить этот вопрос.

— Как мне доказать им, что я не лгу? — сокрушался тем временем Нацу.

— Я тебе верю, — выдала вдруг Люси.

Тот посмотрел на нее слишком опечаленным взглядом. Ей стало больно видеть Нацу, всегда бывшего веселым и жизнерадостным, таким.

— Я сделаю все, чтобы ты остался в Юэй! — торжественно пообещала Хартфилия.

— Люся, да пойми ты уже, твои слова ничего не изменят...

— У меня есть связи!

— Ты про свою подругу Дьяволицу? — переспросил Драгнил. — Все равно не сработает...

— Не только, — четко заявила Люси. — Верь мне, Нацу. Просто поверь, — сама от себя не ожидая, она сделала то, что еще утром заставило ее почувствовать неловкость — подбежала и обняла его.

— Эм, Люси, ты чего?..

— Ты останешься в Юэй, Нацу, чего бы мне это ни стоило.

Люси не лгала, когда сказала Нацу, что сделает все, лишь бы он остался в академии, и не лукавила, когда говорила, что у нее есть связи. Ведь ее отец был не просто популярным героем — он к тому же преподавал в Юэй, следовательно, Люси намеревалась поговорить с ним, а он, в свою очередь, должен был поговорить с директором, и тогда Драгнилу точно дали бы второй шанс.

Нет, это надо же было быть такой глупой, отчаянно ругала себя Люси. Всемогущий предлагал ей свой номер телефона, а она отказалась из гордости. А вот сейчас этот номер бы очень пригодился... Но ладно, не проблема — сейчас справится и без него, а потом все же попросит номерок повторно, на будущее.

Окрыленная своими мыслями, Хартфилия подходила к главным воротам Юэй. Вариант «отслеживать по новостям местонахождение Всемогущего» она быстро отвергла, а посему решила ждать около академии, где тот рано или поздно должен был объявиться.

На деликатную просьбу пропустить ее, мотивированную тем, что Всемогущий знает ее и им необходимо поговорить, охранники Юэй — даже не герои, а простые вахтеры — ответили нескрываемой насмешкой. Разозлившись, Люси хотела было активировать причуду, но осеклась, вспомнив слова матери, что подобные силы лучше скрывать. Она пришла фактически к главному оплоту про-героев Японии; среди обучающихся или преподающих запросто мог быть кто-то, умеющий определять или считывать причуды. Поэтому Люси решила отойти и просто подождать.

На выходе, кстати, она столкнулась со странной девочкой, единственной без формы Юэй, с белесыми растрепанными волосами, которая неприлично долго сверлила ее немного безумным взглядом. Хартфилия могла бы поклясться, что никогда не видела ее раньше. Чем же тогда вызван столь нескрываемый интерес? Наверное, видела фото Люси в газетах.

К счастью, ждать около академии долго не пришлось.

— Мисс Хартфилия, рад вас видеть, — как и в прошлый раз, Всемогущий окликнул ее со спины.

— Добрый день, — вежливо поклонилась Люси, не решаясь сократить дистанцию. — Вы услышали, что я искала вас?

— Тебе нужна помощь? — ответил он вопросом на вопрос.

— Нет, не совсем... То есть, для начала я хочу извиниться за вчерашнее, — старалась ответить Люси как можно более ровным тоном, понизив голос.

Сейчас их не скрывала даже спасительная темнота. Любой проходящий мимо студент (и не только) мог увидеть их, заинтересоваться, и, следовательно, подслушать. Поэтому Хартфилии было не по себе — она все еще не была готова, чтобы кто-то узнал не только о родстве, но и о ее тайных встречах с Всемогущим; тем более, желающих последить за личной жизнью Символа Мира всегда было хоть отбавляй, и Люси вовсе не хотела, чтобы ее имя мелькало в подобных хрониках.

— Люси, нет проблем!

За его извечной улыбкой и беспечным тоном она могла бы заподозрить неискренность, но сейчас вполне довольствовалась и этим.

— Проблема возникла у моего друга Нацу, — быстро вернулась Хартфилия в нужное русло и кратко пересказала ситуацию, скрыв разве что использование собственной причуды для выяснения правды.

Кстати, ответа на вопрос, знает ли Всемогущий о причуде Лейлы и о том, что та передала ей ее, у нее пока что не было.

— Увы, Люси, я не могу этого сделать, — кратко ответил он после ее рассказа, отчего она застыла на месте.

Почему? Раз здесь не раскрываются ничьи личные данные или иная информация, Люси была уверена, что проблем не возникнет.

— В Юэй действует система двух предупреждений, — продолжил Всемогущий. — Нацу подрался с юным Бакуго в первый же день обучения и получил первое предупреждение. Дальше была драка в кафе — возможно, ты об этом слышала. Я взял ответственность на себя и дал Нацу еще один шанс. И что в итоге? Новое столкновение. К сожалению, его предупреждения иссякли.

— Но разве ты не можешь попросить для него третьего шанса? — почти возмутилась Люси. — Ты же самый популярный герой планеты и живая легенда. Неужели руководство академии не прислушается к твоим словам?

— Возможно, прислушались бы, но я все равно не сделаю того, что ты просишь. Носитель сильной причуды и герой — не одно и то же. Герой должен спасать жизни, а тот, кто не умеет контролировать собственные эмоции, опасен как для себя, так и для окружающих.

— Но Нацу не виноват! — выкрикнула Хартфилия и подняла взгляд слишком резко.

Лицо Всемогущего по-прежнему оставалось нечитаемым, словно маска, а вот ее собственное, по-видимому, моментально выдало все ее намерения. Отец схватил ее за руку, и Люси невольно поежилась, поняв, что из столь сильного захвата вырваться будет непросто; а если она просто прикажет ему отпустить ее, он подчинится? Если она правильно понимает свою причуду, то да. Словно прочтя ее мысли, Всемогущий тихо спросил:

— Лейла все-таки передала ее тебе, да?

Значит, он знает. Хартфилия кивнула, не видя смысла отрицать.

— А теперь послушай меня внимательно, Люси. Использование подобных ментальных причуд без особых служебных полномочий запрещено законом. Если полиция узнает правду, тебя тут же арестуют, и тогда даже мое слово тебя не спасет. Так что, прошу, не делай глупостей.

Люси пару секунд обдумывала его слова, а после... засмеялась в голос — дерзко и пронзительно.

— Глупости, говоришь? Вот ответь мне — если бы твой друг оказался в беде, как бы ты сам поступил?

Они оба знали ответ на этот вопрос; равно как и оба понимали, что от попытки помочь Нацу остаться в Юэй Люси не откажется. Это Лейла славилась мягкостью и покладистостью, а вот Люси была крайне упертой и упрямой, и от желаемого ни за что не отступала. Теперь, кажется, Хартфилия понимала, в кого именно она такой уродилась.

Ей стало немного страшно после того, как она открыто дала понять свои намерения. В конце-концов, Всемогущий — главный страж порядка и закона Японии, а она приходится ему дочерью лишь формально — кроме биологического родства ничто их не связывает. Он мог запросто арестовать ее, как нарушительницу закона. Но Всемогущий предпочел этого не делать.

— Я тебя предупредил, — коротко сказал он и удалился, оставив ее одну.

Его действия не были молчаливым одобрением ее решения, но все же отец не собирается чинить ей препятствия, поняла Люси. Это обнадеживало. Главное, постараться не попасться другим героям и «выйти сухой из воды». Хартфилия не обманывала себя верой в собственную неуязвимость — скорее всего, она не единственная, кто обладает ментальной причудой, следовательно, и на нее про-герои смогут найти управу, если ей не повезет. Но Люси свято надеялась на лучшее.

* * *

Вы позволите мне пройти на территорию Юэй, не задавая лишних вопросов и не проверяя документов.

Те самые охранники, которые посмеялись над ней недавно, без лишних слов отступили, не преграждая ей проход.

Люси не знала территории Юэй, поэтому бесконечно оглядывалась по сторонам. Проходящие туда-сюда студенты, к слову, оглядывались на нее не меньше — то ли признали в ней ту самую Люси Хартфилию, что периодически мелькала в светских хрониках, то ли просто недоумевали, что девочка без формы академии (а значит, не студентка) здесь забыла.

— Люси, — окликнул ее вдруг знакомый голос. — Что ты здесь делаешь?

— Привет, Грей, я пришла поговорить с директором Юэй по поводу Нацу, — почти не солгала она. — Не подскажешь, где именно я могу его найти?

Невольно отметила она одну деталь, которую не замечала ранее — Грей шел по территории академии один, Нацу рядом не было. Да и сам Драгнил, когда рассказывал о своих учебных буднях, упоминал множество имен и фамилий, но имени Грея почти ни разу не было среди них. А это значит, что вне их уютного (и столь любимого ею) дома Нацу и Грей всегда держались порознь. Ее причуда может заставить людей забыть обиду и вражду, но сделать кого-то друзьями она не в силах.

— Лучше иди домой, Люси. Мистер Контоку не изменит своего решения.

— Не уйду, пока не попытаюсь! — топнула ногой для убедительности Хартфилия.

Фуллбастер замолчал и, кажется, обдумывал аргументы, которые может ей привести, а оставлять ее одну вовсе не собирался. Люси подумала уже было, не заставить ли его с помощью причуды удалиться куда-нибудь в аудиторию или столовую, но тут появившаяся в дверях фигура привлекла ее внимание. Удача сегодня определенно была на ее стороне, ведь мистер Незу Контоку, директор Юэй, сам шел ей навстречу.

Грей также заметил его и схватил Люси за руку — почти как Всемогущий полчаса назад, хотя, определенно, не столь крепко.

— Люси, не делай глупостей! Правила есть правила.

Как же ей надоели все эти разговоры о правилах, законах, послушании, нарушении и ответственности! Неожиданно для Грея Люси улыбнулась — почти такой же картинной, не выражающей настоящих эмоций улыбкой, как и у ее отца.

— Ну разумеется.

Фуллбастер, должно быть, и не заметил, как она сжала свободную руку в кулак. Для использования ее причуды ей необходимо лишь видеть объект, большего не требуется.

Вы оставите Нацу Драгнила в Юэй и ни за что не отчислите его, сколько бы драк он ни затеял.

— Люси! — резко вскрикнул вдруг, словно от боли, Грей, отдернув руку.

— Ч-что случилось? — с испугом переспросила Хартфилия.

— Твоя рука... Она стала вдруг такой горячей, почти огненной. Что с тобой произошло?..

Люси замялась. Во время использования причуды она ни разу не чувствовала повышения температуры тела, да и вообще мало задумывалась о том, что же с ее телом в тот самый момент происходит. Но то, о чем сказал Грей, явно было связано именно с причудой. Хартфилия поняла, что ей определенно стоит понаблюдать и подумать об этом после; а сначала — как-то разубедить Грея.

— Думаю, тебе показалось, — не переставая наигранно улыбаться, выдала она. — Мы стояли на самом солнцепеке, давно надо было отойти в тень.

Хартфилия потянула его в тень дерева, а затем приложила ладонь к его голой груди — каким-то образом Грей уже успел снять пиджак и рубашку (видимо, он сделал это на автомате, слишком задумавшись).

— Вот видишь, она не горячая.

Люси подняла на него взгляд. К своему сожалению, по выражению лица Грея она не смогла понять, о чем именно он думает. Только надеялась, что тот не заподозрил неладное.

— Тебе, наверное, пора идти на занятия, — перевела тему Люси. — Да, эм... не забудь одеться перед уроком, — чуть смутилась, косясь то на выброшенную одежду, то на его обнаженный торс. — Мне уже пора в агентство, не то Макаров-сан искать будет.

* * *

— Скажи, Грей, тебе нравится эта работа? — задумчиво выдала Мираджейн, внимательно его рассматривая.

Дьяволица делала так уже не впервые. Когда Грей во время своей первой фотосессии познакомился с популярной экс-героиней, а нынче звездой телевидения Мираджейн Штраусс, то наивно подумал даже, что та запала на него. Мира-сан (как называл ее Фуллбастер, поскольку та сама просила обращаться к ней сокращенным именем) ненавязчиво, но целенаправленно его разглядывала. Лишь потом Грею стало ясно, что ту интересует вовсе не него тело, но по какой-то причине его личность, а также личности его друзей; особенно Люси.

Во время их бесед Мира-сан долго ходила вокруг да около, обсуждала разные, порой странные темы, но потом неизменно сводила разговор к Люси Хартфилии. Иногда у Фуллбастера даже возникало подозрение, не испытывает ли Дьяволица к ней романтического интереса? Хотя, конечно, это абсолютно не его дело.

Однако сегодняшнее происшествие, связанное именно с Люси Хартфилией, никак не давало ему покоя. Что случилось с ней и ее рукой? Грей мог бы даже постараться убедить себя, что ему показалось, если бы не весьма заметное (и довольно болезненное) покраснение на правой ладони — след ожога. В тот момент он пытался удержать ее, чтобы Люси не побежала к мистеру Контоку просить, как думал тогда Фуллбастер, о заведомо невозможном. Разумеется, Люси должна была рассердиться на него. Могло ли резкое повышение температуры тела стать последствием ее злости?

Ул-сенсей рассказывала ему о скрытых причудах — случаях, когда человек сам не подозревает, какой силой наделен. Люси говорила, что является беспричудной. Может ли это быть именно ее случай? Но даже не это являлось самым странным. То, что не укладывалось ни в какую логику — директор Юэй действительно изменил свое решение по поводу Нацу; исключительно Нацу, про Бакуго разговора не шло, хотя виноваты в потасовке были оба.

Сегодня Грей получил выговор от двух преподавателей (что для него редкость), поскольку никак не мог сосредоточиться на учебе. Прямо во время занятий он гуглил информацию о том, существуют ли причуды, способные заставить человека изменить свое мнение. Оказывается, да, существуют, хотя встречаются крайне редко. Кроме того, официальные правительственные сайты авторитетно заявляли, что все обладатели ментальных причуд взяты под контроль правительства, и их деятельность регламентируется особым комитетом по сверхспособностям населения.

Но Люси Хартфилия, хоть и общается с ним и Нацу на равных, является долларовым миллионером. Деньги, как известно, решают многие проблемы, и обладай Люси запрещенной причудой, с их помощью можно было легко убрать свое имя из списков, ведущихся контролирующими причуды организациями. Грей не хотел сомневаться в своей подруге, но тревожные мысли не давали ему покоя.

— Грей-кун, тебя что-то тревожит? Ты слишком задумчивый сегодня...

Он не знал, что ответить. Может ли он задать Дьяволице, как экс-герою, один вопрос, ответит ли она? Фуллбастер все же решил рискнуть.

— Скажите, Мира-сан, можно ли как-то выяснить, обладает ли тот или иной человек причудой, если спросить открыто не получается? — несмело начал он, идя с мисс Штраусс по безлюдному коридору.

— Ты кого-то в чем-то подозреваешь, Грей-кун?

— Н-нет, это просто... любопытство, — как мог, попытался оправдаться Грей.

Мираджейн улыбалась, слишком сладко, даже приторно и, скорее всего, наигранно. По правде, это было еще одной причиной, по которой Грей изначально недолюбливал героев — за своими улыбками и показными жестами они прятали истинные чувства. Ул была не такой; она улыбалась лишь когда ей было весело, и смеялась, когда было смешно. Она ничего не скрывала, и Грей мечтал стать похожим на нее, хоть немного.

— Ты ведь говорил о Люси Хартфилии, не так ли? — в ее глазах мелькнул хищный огонек, и Грей подумал на миг, что не просто так она звалась именно Дьяволицей, будучи героиней. — Ты хочешь проверить, есть ли у нее причуда, и какая?

Фуллбастер застыл на месте. Как именно она сумела прочесть его мысли?!

— Н-нет, вы все не так поняли! — еле-еле попытался оправдаться он. — Я не имел в виду Люси!

— Твое волнение выдало тебя, — почти пропела Мираджейн, не прекращая улыбаться. — К тому же, она единственная «беспричудная» из вашей компании, так что...

— Ее причуда — Звездные Духи, — тут же выдал Грей.

Ему было не по себе. Он не хотел обсуждать эту тему с Мирой-сан; он вообще не стал бы обсуждать это ни с кем, разве что с Ул-сенсеем, будь она жива, или... с самой Люси, но не раньше, чем все обстоятельно выяснит сам.

— Я говорю о ее собственной причуде, — добавила Мира.

— Судя по вашим словам, вы убеждены, что такая есть, — открыто подметил Грей.

Он окончательно убедился, что той известно о Люси что-то, чего не знает ни он, ни Нацу с Венди.

— Расскажи мне, Грей, все, что тебя волнует, — продолжала мягко настаивать Штраусс.

— Откровенность за откровенностью, Мира-сан. Меня тоже интересует правда о Люси, поскольку она мой друг.

— Но разве я могу рассказать хоть что-то, что не известно тебе? — мягко пожала плечами Мираджейн. — Дочка и наследница Джуда и Лейлы Хартфилиев, переехавшая после смерти родителей в Японию, где устроилась стажером в агентство «Хвост Феи». Большего я не знаю.

Дьяволица многое не договаривает, понимал Грей. Неожиданно его отвлек звук входящего смс.

— Прошу прощения, — кратко извинился перед Мирой-сан, отвлекся, решив проверить, кто и зачем ему пишет. Незнакомый номер, странно.

‘Если хочешь знать о Люси Хартфилии, я расскажу тебе тайну ее семьи, имя ее настоящего отца и данные о ее подлинной причуде. Предлагаю сотрудничество. Встретимся сегодня вечером в семь в центральном парке возле фонтана. Приходи один. P.S. Меня зовут Ултир’

Грей плотно зажмурил глаза и открыл снова. Нет, не наваждение. Кто-то — некая Ултир, если это, конечно, настоящее имя — следила за ним и его беседой с Мирой-сан.

— Что-то случилось? — уловила перемену в его настроении Штраусс.

— Нацу опять зовет тусить, — без зазрения совести солгал он. — Видимо, празднует, что его не отчислили. Я пойду, до встречи.

— Удачи, Грей-кун, — все с той же улыбкой попрощалась Дьяволица.

Время перевалило уже за полночь, когда Люси сидела за рабочим компьютером, тщетно пытаясь отредактировать материал для новой статьи. В журналистском деле Хартфилия имела успехи, но, увы, не такие, какие хотелось бы ей самой. После статьи о пожаре в торговом центре и подвиге Всемогущего (которая, несмотря на непростые личные взаимоотношения Люси с героем №1, получилась весьма хорошей) Макаров почему-то больше не поручал Хартфилии освещать ни геройские подвиги, ни состязания. Теперь он ждал от Люси статьи о светских мероприятиях.

Отчасти его логика была Люси понятна — с ее появлением в адрес «Хвоста Феи» перестали сыпаться негативные отзывы о беспардонности и невежестве журналистов, поскольку Хартфилия умела, когда нужно, быть тактичной, деликатной, а также хорошо одевалась, разбиралась в моде, стиле и этикете. Кому как не ей поручить репортаж об открытии нового модного дома, где по традиции присутствовали и медийные личности, в частности, весьма популярные про-героини Полночь и Леди Гора.

Люси справилась на славу, даже успела взять короткие интервью, но сама идея описывать в прессе наряды героинь (вместо освещения злободневных событий) ей претила. Какая, к черту, разница, в каком именно платье Полночь или Титания посетили то или иное мероприятие, когда среди широких масс становятся популярны «неправильные» идеи?

Хартфилии хотелось поделиться с кем-нибудь своими мыслями, но, увы, никого не было рядом. Несмотря на то, что Люси, переплачивая втридорога, снимала квартиру в шаговой доступности от Юэй, ребята все равно предпочитали жить в приакадемном общежитии, и даже Хэппи, который учеником Юэй не являлся, следовательно, и поселиться должен был за пределами академии (а именно в квартире Люси), все чаще улетал и пропадал с ребятами, оставляя ее одну.

А с Всемогущим она не виделась уже две недели, с тех пор как тот остался недоволен ее решением помочь Нацу остаться в Юэй. Люси была уверена, что после того как она все-таки добилась своего с помощью запретной причуды, отец найдет ее и как-то прокомментирует ее действия. Но тот словно испарился.

По старой привычке Люси ежедневно (и не по разу) обновляла страницы информационных интернет-порталов, но никаких появлений Всемогущего замечено не было. Такое случалось и раньше — герой №1 просто пропадал на неопределенное время, но теперь Люси видела в его действиях равнодушие по отношению к собственной судьбе. Если, допустим, Всемогущий взял небольшой отпуск, думала Хартфилия, почему бы ему не уделить ей денек? Она бы с удовольствием пригласила его в гости.

По правде, Люси (уверенная, что отец в курсе ее нынешнего места жительства) втайне ждала его, даже велела звездным духам делать тщательную ежедневную уборку. К тому же, кроме новостей из жизни агентства и бесконечной писанины на заданные темы, было у нее нечто особенное, что Всемогущего бы по-любому заинтересовало, как героя.

Впрочем, Люси уже сомневалась, что готова делиться этой информацией. Это ее дело, ее расследование, которое, конечно, ей никто не поручал — Хартфилия поручила его себе сама, будучи при этом уверенной, что поступает правильно.

Поняв, наконец, что со статьей для Макарова сегодня ничего не выйдет, Люси, сделав себе четвертую по счету чашку кофе, открыла чистый лист и принялась записывать в подробностях все, что с ней пару дней назад приключилось.

* * *

Люси была полна решимости выяснить правду, а затем отправилась в тот самый бар, где не так давно познакомилась с Каной Альбероной, надеясь найти ее там.

Да, та, как и обещала, снова была в баре, причем опять в нетрезвом состоянии. Однако Люси она узнала.

— Давай выйдем, нам надо поговорить, — решительно начала Люси.

Ты расскажешь мне только правду, тут же добавила Хартфилия мысленно.

На мгновение ей показалось, что в момент активации причуды в ее сторону был брошен странный взгляд из зала. Еще с минуту Люси пристально разглядывала помещение, стараясь разобрать в приглушенном свете, кто же именно мог на нее посмотреть. Теоретически, на нее могли глянуть и из-за привлекательной внешности, но отчего-то ее не оставляло ощущение, что взгляд был не случайным.

Люси поежилась, ей стало некомфортно, поэтому она предпочла быстрее покинуть заведение; благо, Кана, повинуясь действию ее причуды, вышла за ней, не сопротивляясь.

— Расскажи мне о своей причуде, Кана Альберона.

— Карты. Слабая в бою причуда, хоть и довольно разнообразная, — хмыкнув, она достала колоду. — Могу создавать иллюзии, усыпить, получить поток воды, отследить местоположение того, к кому прикрепила карту. Могу даже спасти кого-нибудь, поместив его в карту...

— А подменять чужие воспоминания?

— Нет, точно нет.

— Тогда тот парень, что приходил за тобой?

— Гажил? Его причуда — железо. Обычно превращает руки в железное или стальное холодное оружие, а потом вступает в драку. Кроме того увеличивает силу, поглощая железо. Говорил, что однажды устроил в промзоне потоп, просто перегрызя трубы... Хотя, может, и врал.

Кажется, Кана говорила правду. Люси почувствовала разочарование — здесь она не найдет причины постигших ее странностей. Может, дело действительно в излишней выпивке, как говорил Нацу?

Пользуясь тем, что действие ее причуды еще не закончилось, Люси (хоть уже и без интереса) продолжила «допрос».

— Чем ты занимаешься?

— Пью, гадаю за деньги, иногда подворовываю кошельки. Раньше работала в модельном агентстве, но меня оттуда выгнали за пьянки и дебоши. Тогда меня нашел Лакс с ребятами. Он сказал, что сделает из нас героев нового поколения...

— А что не так со старым? — настороженно задала вопрос Хартфилия.

Работая в агентстве, Люси всегда была в курсе последних новостей. В обществе было неспокойно, поскольку то тут, то там появлялись группировки, чья деятельность являлась противозаконной и антиобщественной. И большинство из них называли или позиционировали себя подобным образом. Кто-то придерживался конкретной идеологии, хотя большинство на деле хотели бы стать героями, но не вышло, и теперь просто мстили судьбе (и всему миру) за собственный провал. Кана теоретически могла подходить под последний вариант, подумала Хартфилия.

— Старое давно прогнило. Лицемеры. Улыбаются с экранов, говорят красивые фразы о спасении всех и каждого...

Люси нахмурилась. Ей не нравился ход мыслей Каны, явно как и ход разговора в целом. Вероятно, она по-прежнему говорит чужие слова. Кто-то внушил ей эти мысли, заставил поверить в свою правоту.

Но Альберона вдруг наклонилась ниже и посмотрела на Хартфилию абсолютно осознанным, почти трезвым взглядом:

— Ты должна меня понимать, Люси. Как думаешь, спасать мир, наплевав при этом на собственного ребенка — это достойно героя?

Надо признать, что слова Каны задели ее за живое. Но Люси отчаянно гнала от себя дурные мысли — разве обида на отца, который оказался героем, это повод ненавидеть всех героев вместе взятых? Наверняка Альберону втянули в дурную компанию, воспользовавшись ее затаенной обидой.

— Я хочу познакомится с твоими друзьями, — проговорила Люси, предварительно привычно сжав кулаки.

Если она сможет обнаружить и, быть может, обезвредить потенциальных преступников, это будет куда круче, чем все те статьи для агентства, которые она уже успела написать. Люси много лет прожила в роскоши и изобилии, но даже представить не могла, что однажды ей удастся побыть настоящим детективом (и заодно разведчиком). Интересно, думала Хартфилия, как отреагирует отец, когда узнает, что она раскрыла серьезное дело? Это было сложно предсказать. А как отреагируют Нацу и компания? В сознании Люси уже рисовала картины веселой пирушки по случаю собственного триумфа. Нацу и Грей позовут своих друзей из Юэй (наконец-то Люси с ними познакомится!), и они купят море шампанского и закажут гору пиццы, а отмечать будут до рассвета.

Погруженная в приятные мысли, Люси почти не заметила, как они с Каной подошли к обычному многоквартирному дому, и Альберона завела ее вовнутрь. Насмотревшись фильмов, Хартфилия была уверена, что логово злодеев должно располагаться на заброшенном заводе с огромным количеством труб и вечной сыростью; но нет — Кана вела ее в самую обычную квартиру.

— Сколько вас там? — запоздало спохватилась Люси.

Черт, надо было выяснить эти подробности заранее!

— Пятеро. Я, Лакс, ещё Фрид — типа правая рука Лаксуса, обожает его до безумия, — Альберона ехидненько хохотнула. — Также Джувия — единственная девушка кроме меня; ну а Гажила ты знаешь.

Люси не сказала бы, что знает. Слов Каны о нем было слишком мало, а причуды остальных троих ей и вовсе были неизвестны. Поскольку это была ее первая миссия подобного рода, похоже, она подошла к ней легкомысленно. Хартфилия мысленно помолилась Фортуне, попросив не бросать ее.

После звонка — три длинных, два коротких — дверь открыл Гажил. Люси, хоть и была в прошлый раз пьяной, узнала его.

— Привет, — она дружелюбно помахала рукой, а тот лишь нахмурился.

Девушка, одетая во все синее, выглянула из-за двери и смерила Люси презрительным взглядом.

— Последние мозги небось пропила, — раздраженно фыркнул Гажил, — раз уже чужаков сюда таскаешь...

Люси поняла, что ей тут не рады; впрочем, на иной прием она и не рассчитывала.

— Это моя подруга, — неожиданно заступилась за нее Кана, попытавшись пнуть стоящего в дверях Гажила. — Ты же ее помнишь, железный лоб. Люси Бел... Белс...

Альберона отчаянно пыталась вспомнить фамилию «Белсерион», которой представилась Люси при их первой встрече.

— Люси Хартфилия, — раздавшийся жесткий, грубый, бескомпромиссный голос прервал ее усилия.

Не было нужды спрашивать — в том, что этот голос принадлежит главарю их шайки, тому самом Лаксусу, Хартфилия не сомневалась ни секунды. Он знает ее? Дай Бог, если только по светским хроникам.

— Ее фамилия Хартфилия, — повторил Лаксус, появившись в дверях. Одна его фигура внушала страх и трепет, из-за чего Люси предусмотрительно сжала руки в кулаки. — Богатая американка, очевидно ищущая приключений на свою долю. Зачем ты привела ее сюда?

Лаксус грозно посмотрел на Кану, из-за чего та съежилась и плотнее прижалась к стене. Его тут боятся, поняла Люси, наблюдая за Альбероной.

Ты позволишь мне остаться и примешь меня в свою банду.

— Впрочем, проходи. Может, и от тебя найдется польза.

На лице Лаксуса блеснул оскал. Люси стало не по себе. Если этот человек однажды узнает, что она тут в роли шпиона, так еще и использовала причуду, чтобы манипулировать им (и остальными собравшимися), ей придется жестоко за это поплатиться.

Впрочем, у нее есть почти непобедимая причуда, звездные духи, а также сильнейший отец, который в случае опасности непременно за нее заступится. Люси улыбнулась, стараясь прогнать страх.

— Итак, для чего ты здесь? — спросил Лаксус, усевшись в большое кресло.

Еще один член их шайки — судя по описанию Каны, это был Фрид — смотрел на Лаксуса чуть ли не с обожанием, а на нее, Люси, равнодушно.

— Люси, как и я, внебрачная дочь героя... — начала было Альберона.

— Я не давал тебе слово!

Лаксус Дреяр рявкнул так громко, что вздрогнули не только Кана и Люси, но и Джувия с Фридом, стоящие неподалеку.

Хартфилия отчаянно держала себя в руках, не показывая страх.

— Кана права. Я выросла как дочь и наследница Джуда Хартфилии, известного американского магната и миллионера. Но незадолго перед смертью моя мать призналась мне, что по молодости крутила романы с японскими про-героями.

Люси сглотнула ком, подступивший к горлу. Говорить о матери, а тем более открыто лгать, выставляя ее в глазах этой банды женщиной, не обремененной моральным нормами, было больно. Хартфилия внушала себе, что это необходимо: в случае, если кто-либо начнет допытываться до правды, или если Кана или Гажил сболтнут о ее лжи касаемо Старателя, она всегда сможет сослаться на то, что подлинное отцовство не установлено.

— Я отправилась в Японию, но, как оказалось, зря — моему предполагаемому отцу плевать на меня. Портить репутацию грязной историей о романе с замужней женщиной и незаконнорожденной дочери он не желает. В итоге у меня теперь нет семьи, — Люси красноречиво выдержала паузу. — Зато есть деньги.

Первое фальшивое «признание» она выдержала достойно. Последний аргумент должен был, по ее мнению, заинтересовать Лаксуса, который, судя по обстановке квартиры (если, конечно, она принадлежит ему) был не беден, но и не слишком богат.

— Ты хоть понимаешь, чем мы занимаемся?

— Ищите альтернативные пути решения проблем современного общества.

Люси мысленно поблагодарила судьбу и родителей за уроки риторики и ораторского мастерства.

— Верно размышляешь, — Лаксус благосклонно кивнул. — И ты желаешь быть одной из нас? Какова твоя причуда?

— Звездные духи, — без колебаний ответила Люси, так как привыкла к подобному вопросу.

Далее последовала демонстрация.

— Слабовато, — резюмировал Дреяр, не зная, что Люси не показала и половины силы звездных духов, не говоря уж об истинной причуде.

— У нее есть деньги и связи, Лаксус-сама, — полушепотом добавил Фрид.

Верно рассуждает, подумала Люси. Деньги и связи едва ли не важнее, чем сильная причуда. Благодаря этому Люси (на что она свято надеялась) сумеет безболезненно влиться в команду, а потом... Хартфилия еще не решила, что будет делать дальше. Расскажет отцу? Сдаст преступников полиции? Заставит их сама (применив, естественно, причуду) прийти и сдаться?

— Где гарантия, что она не выдаст нас? — холодно проговорила Джувия.

Черт бы ее побрал, мысленно выругалась Люси.

— Мы дадим ей задание. Она должна нарушить закон — ограбить, или напасть, или устроить общественный беспорядок; а после представить нам доказательства.

Хартфилия напряженно вздохнула. К такому она готова не была. Она не может причинить вред людям. Да, она не герой, но она дочь героя; она подруга и приятельница будущих героев. Напряженный мозг ее отчаянно искал компромиссы.

— Если, к примеру, я превышу скорость, а потом предложу полицейскому взятку?

— Разумеется, нет. Превышением скорости занимается полиция. Нам же нужно нечто, что заинтересует героев. Ничего личного, Люси Хартфилия, — Лаксус наклонился ниже и посмотрел на нее в упор. — Мы должны быть уверены в твоей преданности. Наличие компромата поможет тебе оставаться на нашей стороне.

— Люси, не волнуйся — попыталась поддержать ее Кана, которая явно ей симпатизировала. — Всего лишь маленькая кража. Я, например, воровала одежду и выпивку.

Люси на секунду попыталась представить, как отреагируют близкие ей люди, когда узнают, что она — пусть и благого дела ради — пошла на преступление. Хартфилия отчетливо представила себе растерянное лицо Нацу, который подавленно произнесет что-то вроде «я всего ждал от тебя, Люська, но чтобы такое...»; представила молчаливые слезы Венди — она никогда не критикует, но украдкой плачет, когда ей больно. Представила лицо отца без улыбки и его сдержанное «Люси, я очень разочарован»...

Нет, не будет никакого теста. Ты примешь меня без него.

Люси рисковала. Она начала использовать причуду повсеместно, даже не задумываясь о последствиях. Ее причуда дает сбои, Люси уже успела это понять. Что если подобное произойдет сейчас? Тогда Лаксус узнает о ее манипуляциях. Никто (кроме, может, Каны) не встанет на ее сторону. Дай Бог, если звездные духи сумеют выручить ее из этой заварушки... Но, к счастью, причуда сработала как надо.

— Ты принята, — громко заявил Дреяр.

— Почему эта девка на особых условиях? — попытался возразить Гажил.

— Потому что я так решил, — грубо прервал его Лаксус. (Потому что я так решила, подумала Люси). — Добро пожаловать в семью.

Люси победоносно подняла голову и вдруг встретилась глазами с парнем, который стоял за спиной Лаксуса. На его лице отобразилась улыбка — жуткая, пугающая, похожая на оскал. Она почувствовала, как к горлу подступает паника. На мгновение Люси показалось, что не она победила вовсе, а некий неизвестный кукловод, который умело дергает за ниточки, ликует, празднуя истинную победу, а она продолжает лишь играть роль марионетки в его руках.

— Кана, — испуганно прошептала Хартфилия, — кто тот молодой человек, что стоит за спиной Лаксуса-сана?

— О ком ты? — непонимающе переспросила Альберона. — Я представила тебе всех наших: я, Лакс, Фрид, Гажил и Джувия. Других нет.

Люси резко подняла взгляд. Там, где еще секунду назад зловеще улыбался неизвестный, было пусто.

* * *

Он шел с нарастающим чувством тревоги. Геройское чутье (или просто интуиция) сигнализировало ему, что стоит ждать подвоха. Кто такая эта Уртир? Настоящее ли это имя? Откуда она знает, что именно его беспокоит?

Она уже ждала его. Красивое тело и абсолютно бесстрастное лицо. Фуллбастер попытался (увы, тщетно) перехватить инициативу первым.

— Прежде чем приступить к разговору, хочу спросить кто вы и как, а особенно зачем следите за мной?

Девушка улыбнулась — едко, оценивающе и испытывающе.

— Моя фамилия тебе ни к чему, — ответила та, кинув на него нечитаемый взгляд, — а вот имя... Ты же американец, должен был понять. Уртир. Слезы Ур.

Грея передернуло. Еще никто не упоминал при нем Ур-сенсея.

— Я ее дочь, — кратко пояснила она, видя растерянность на его лице. — Да, родная дочь твоего учителя.

— Ты лжешь, — ответил Грей, еле сдерживая эмоции. Сейчас, кажется, он понимал, вернее, кожей прочувствовал драгниловское «я аж воспылал». Все эмоции в его душе бурлили, как лавина, готовые выплеснуться наружу. Но он не Нацу, он не позволит себе утратить самообладание. — Если бы у Ур-сенсея была дочь, я бы знал об этом.

— Думаешь, мир полностью такой, каким ты его знаешь?

Уртир провоцировала его; насмехалась над ним. Но Фуллбастер так и не смог объяснить себе, почему не ушел сразу.

— Мы говорили про Люси Хартфилию, не так ли? Она ведь уже сказала тебе, что фамилия «Хартфилия» не принадлежит ей по праву рождения? Что ее биологический отец еще жив, и именно его в первую очередь она приехала искать сюда, в Японию?

Нет, не говорила. Грей вместо обиды почувствовал отвращение — даже если в семье Хартфилиев были грязные тайны, он никогда не был любителем сплетен из категории «любовь, измена, ревность». Люси юридически является наследницей состояния Джуда Хартфилии, а копаться в «грязном белье» Грей не желает.

— Впрочем, с ее отцом ты знаком. Более того, его лицо ты видишь каждый день по телевизору, в новостной ленте и каждом втором городском билборде.

Уртир повернула к нему планшет, где на экране красовалось фото Всемогущего.

— Хочешь сказать, что Люси его дочь? Что за бред ты несешь?!

Но та, кажется, не обратила ни малейшего внимания на его возмущение и скепсис.

— Взаимоотношения любимца миллионов и Символа Мира с собственной внебрачной дочуркой, которую, сдается мне, он никогда и не хотел, это отдельная песня. Куда интереснее в этой семье личность матери Люси — Лейлы Хартфилии.

Уртир показала еще одно фото. Очень красивая, хоть и болезненно-бледная женщина, почти точная копия Люси.

— Женщина, которая украла причуду, а потом передала ее собственной дочери... Ты никогда не задавался вопросом, Грей, почему вы с Нацу Драгнилом готовы были убить друг друга, и вдруг в одну минуту стали друзьями? И совпадение ли, что в тот момент Люси Хартфилия находилась рядом?

Фуллбастер смутно помнил те ощущения. Это было странное чувство — он все понимал, но как будто не контролировал ситуацию; словно наблюдал за собственными действиями со стороны. Доказательств, что попал под действие чьей-то причуды, у него не было, однако Грей продолжал наблюдать — сначала за всеми, включая Люси, Нацу, Венди и даже иксидов. Потом более тщательно именно за Хартфилией.

Если, к примеру, Драгнил летел в Японию с единственной (и очень понятной) целью — поступить в Юэй, — то мотивы Люси совершенно не совпадали с ее действиями. Она сказала, что ищет пропавшую тетю, однако ни разу за уже три месяца проживания в стране не приступила к поискам. Устроилась в «Хвост Феи», общалась с героями и ходила по званым вечерам, потом вовсе придавалась пьянству в сомнительных заведениях. Но не искала.

— У нее есть причуда, о которой она молчит, — несмело произнес Грей свое предположение.

Директор Контоку не поступил бы так несправедливо, Грей уверен. Даже реши он дать провинившимся еще один шанс, без сомнений подарил бы его обоим; но Бакуго отчислили, а Нацу остался. Без объяснения причины подобного решения.

— Верно. Та самая, которую передала ей мать.

Фуллбастер отчаянно старался переварить полученную информацию.

— Разве причуду можно передавать? Разве с ней не рождаются, как я родился со способностью управлять льдом?

Уртир смягчила тон. Теперь она действительно напоминала ему старшую сестру, хотя Грей старался не доверять ощущениям. Они могут быть обманчивы.

— Причуда — это сила. Как и любую другую силу, например, силу электричества, ее можно создать, накопить и передать.

Фуллбастер вдруг представил себе людей в виде гигантских аккумуляторов. Сравнение получилось странным.

— Если бы это было так, разве остались бы на Земле беспричудные люди?

— Ты логично мыслишь, Грей. Но дело вовсе не в технике. Видишь ли, изначально существовали два класса людей: те, кто обладал силой, и те, кто по мнению первых, был не достоин ею обладать.

— Идеи классового неравенства мне претят, — жестко ответил Грей. — И если бы ты была дочерью Ур, ты бы знала, что она тоже была против.

Он смотрел на Уртир и никак не мог оценить ее. Друг или враг? Скорее, второе. Должен ли он рассказать героям-наставникам о ней? Нет, глупо. Что он предъявит ей в вину? Сказки и фантазии о якобы украденной причуде? Таких фантазеров в социальных сетях хоть отбавляй. Звучит так же бредово, как и идея, что Люси — дочь Всемогущего.

— Спрошу открыто, — голос ее резко изменился. — Ты хочешь снова увидеть Ур? Если я скажу, что существует сила, способная вернуть ее, что ты отдашь ради этой силы?

Сердце Грея дрогнуло.

— Это н-невозможно. Мертвых не вернуть к жизни никакой причудой.

— Жизнь, смерть, время, пространство — вас учили, что это незыблемые величины. Ученые, телевизионщики, даже ваши учителя-герои — весь мир говорит, что ничто на свете не способно изменить эти константы. Но, согласись, мир, который верит, что величайшая сила, на которую способны причуды, заключается лишь в крепких мускулах героя №1 — это глупый мир. Ты видел Люси Хартфилию и видел ее причуду. Ей не понадобилось бы даже вступать в бой — достаточно приказать, и злодей склонил бы перед ней колени...

Уртир и ее идеи отчасти пугали Грея, а отчасти вызывали отвращение. Но при всем нежелании он вынужден был признать, что она права. Если все именно так, выходит, сильнейший человек, которого знает Грей — вовсе не Всемогущий, и не кто-то из других героев, а его подруга Люси. Хотя, если он правильно понял Уртир, есть и те, кто гораздо сильнее ее...

— Но даже обладая такой силой, Люси Хартфилия остается наивной и беспечной прожигательницей жизни, развлекая себя тусовками с героями, со злодеями, с репортерами, периодическими ссорами с отцом, играми в детектива и, конечно, ложью. Всем и каждому. Если я предложу тебе выбор — Ур-сенсей, которая вырастила тебя и сделала тем, кто ты есть, или же лживая девочка, которая подчинила твою волю без твоего ведома — кого ты выберешь?

Грей с горьким вздохом опустился на скамью и прикрыл глаза.