На ужин (гет)

— Грейнджер, с каких это пор ты куришь? — знакомый голос где-то за спиной заставляет Гермиону сначала нервно передернуть плечами, а потом обернуться с не самым дружелюбным выражением лица. Джордж Уизли, нарушивший ее уединение, выглядит довольным произведенным впечатлением. Он стоит, опираясь острым плечом на дверной косяк, и смотрит с прищуром, так похожим на лисий и так подходящим его рыжим вихрам. Но даже это милое зрелище не возвращает Гермиону в хорошее расположение духа, она хмурит брови и всем своим видом показывает, что не рада внезапному и наглому визиту в ее квартиру.

— Курю ровно с тех пор, как перестала отвечать на всю совиную почту и попросила оставить меня в покое, — цедит Грейнджер сквозь зубы, явно не рассчитывая, что ее просто так оставят в покое. И действительно, Джордж не только не уходит, но и проходит на кухню и садится на стул напротив. Взгляд его из хитрого становится пристальным, изучающим, от чего Гермиона чувствует себя каким-то неизвестным насекомым, лежащим под микроскопом. И она знает, на что смотрит Джордж: на ее осунувшееся лицо, темные круги под глазами, на обстриженные волосы. На все, что так отличает ее от той Гермионы, к которой он привык за годы, проведенные в Хогвартсе. — Зачем ты пришел и как нашел меня? Я никому не говорила, куда собираюсь уехать, где могу работать. Какого черта, Уизли?

— Ты была очень наивна, Герм, если думала, что Кингсли по просьбе нашего национального Героя не применит всю свою власть Министра, чтобы отыскать Героиню этой гребаной войны. А причина моего визита очень проста — мне стало скучно.

Гермиона недоверчиво повела бровью. Чтобы Джордж оставил свой магазин, свое детище, на попечение Рону и просто так оказался в Америке? Просто потому, что ему скучно?

"Не может такого быть! Ты темнишь, Джордж Уизли, и я тебя разоблачу!"

— Не разоблачите, мисс Грейнджер, — на ошарашенный взгляд с толикой злости Джордж только развел руками, — не только Снейп с Лордом владели легилименцией. Я, конечно, не ас их уровня, но твои мысли, лежащие на поверхности, могу уловить при желании.

— Джордж, не хочу показаться грубой... А, может, и хочу... В любом случае, я попрошу тебя убраться отсюда. Не для того я ушла ото всех, не для того спрятала волшебную палочку на дальнюю полку, чтобы ты приходил и выводил меня из равновесия, просто потому, что тебе скучно!

Казалось, Уизли не обратил внимания на ее гнев, потому что он уже начал деловито обшаривать кухонные шкафчики. Благодаря росту, ему не приходилось вставать на носочки, чтобы заглянуть в них. Гермиона поймала себя на том, что немного завидует. Ежедневное подобие фитнеса в забеге по кухонным полкам совсем ее не радовало. Из раздумий выдернул голос Джорджа:

— Мисс, где у вас кофе? И не ври, что его нет, потому что я чувствую этот дивный запах.

— Так по запаху и ищи, гончая, — огрызнулась Гермиона. Она понимала, что сейчас Джорджу ничего не стоит послать ее ко всем чертям и вернуться в Британию. Собственно говоря, этого она и добивалась. Но все ее выпады упорно игнорировали. В конце концов он нашел вожделенную банку и, открыв ее, с видимым удовольствием втянул насыщенный аромат. — Раз уж нашел, свари и мне. Уже пять часов без кофе, это нездорово.

— Пить кофе так часто, как ты, — вот что нездорово! Ты ешь что-нибудь? — осмотр холодильника не дал результатов, даже повесившаяся там мышь загадочным образом исчезла. Уизли тяжело вздохнул и полез в свой рюкзак, который поставил у дверного проема. В этом рюкзаке оказался пирог от Молли. Гермиона не могла скрыть того, что от одного его вида у нее потекли слюнки. Джордж, конечно, это заметил и не преминул воспользоваться голодом и нехваткой кофеина в организме Грейнджер. — Но учти, что кофе и еда достанутся тебе только в том случае, если ты согласишься поговорить с дядюшкой Джорджем начистоту.

* * *

Сытая Гермиона была больше расположена к социальным контактам — это Уизли заметил сразу. Он устроился на стуле поудобнее и приготовился выслушать некое подобие исповеди.

— Если честно, Джордж, я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, — начала Гермиона, сжимая кофейную чашку в тонких пальцах. — Война все поменяла. Родителей Пожиратели все-таки нашли и... ликвидировали, как они выразились. Рон не вынес моих истерик и затяжных депрессий и уехал в Румынию, к Чарли и драконам. Гарри счастлив в браке уже полгода, если память мне не изменяет. То, что я ушла, никому не помешало, никого не озаботило и не огорчило. А я просто не могла смотреть, как все бодрятся и пытаются сделать вид, что не было тех тысяч жертв, которые сложили свои головы у алтаря нашей Великой Победы. Вместе со мной это понимал разве что Гарри, но Джинни быстро увела его в сторону от этих мыслей. Я осталась одна, впервые за долгое время, и не смогла этого вынести в одиночку. Поэтому сейчас я здесь. А вот почему здесь ТЫ, я не понимаю до сих пор.

— Сегодня первое апреля, Грейнджер, — грустно улыбнулся Джордж. — В Норе мама хотела устроить подобие праздника. Но я сбежал с самого утра. Шатался по маггловскому Лондону, не зная, как себя занять. И вот, теперь я здесь. Считай, что я просто решил отпраздновать свой... то есть наш с Фредом День рождения в обществе другой очаровательной беглянки.

Гермиона мельком глянула на календарь, висевший на стене. Ведь действительно, сегодня их день рождения. Двадцать два года, самый расцвет сил, самое сосредоточение молодости и красоты. И вместо того, чтобы праздновать с родными и друзьями, Джордж сидит на ее кухне и пьет кофе. Хотя, этот псевдопраздник, устроенный Молли из лучших побуждений, мог только усугубить положение. Например, Джордж бы снова заперся в комнате на пару недель. Или снова попробовал бы наглотаться каких-нибудь опасных зелий, которые они с Фредом не закончили.

"Да, тогда пусть лучше сидит здесь. Целее будет."

Гермиона снова закурила и открыла окно, чтобы серая завеса, окутавшая кухню, немного рассеялась, и стало возможно дышать. Джордж благодарно кивнул, хотя и смотрел на сигарету без одобрения.

— Знаешь, — заговорила Грейнджер, выдыхая дым через нос, — ведь я закурила по очень глупой причине. Первое время, когда я отошла ото всех этих магических дел, мне дико хотелось сотворить какое-нибудь простенькое заклинание, чтобы я не забывала, что я волшебница. Но потом я поняла — а толку-то мне от этого волшебства? Оно сейчас уже ничем мне не поможет, память сама себе я вряд ли смогу стереть. Вот и решила вместо палочки занять руки сигаретами. И, знаешь, мне помогло. Я не колдую уже больше года, — немного помолчав, она добавила: — хотя иногда мне дико не хватает ощущения силы, которая концентрируется где-то внутри меня и потом выходит на свободу через кончик палочки. Это было одно из лучших ощущений в моей жизни. И одновременно одно из худших.

Джордж некоторое время молча наблюдал за притихшей и загрустившей Гермионой, затем достал палочку из рюкзака и едва заметно ей взмахнул. Его кружка поднялась в воздух и отправилась в полет по кухне. От вида этого простого волшебства у Грейнджер глаза загорелись, как на первом курсе, когда она увидела потолок Большого Зала. На несколько минут, что посуда плавала в воздухе, она будто вдруг стала той милой, смешной девчонкой, которую Уизли когда-то знал. И по которой он очень...

— Скучал, — на выдохе произнес Джордж, запуская руку в волосы по какой-то поттеровской привычке. Гермиона подняла на него удивленный взгляд. Ей точно не послышалось, от курения проблем со слухом еще не наблюдалось. Скучал? Джордж Уизли, школьный дебошир, скучал по ней, зубрилке-Грейнджер?! А что насчет нее самой?

— Джордж, я... тоже скучала по тебе. Очень скучала.

Уизли понял свою оплошность и вдруг быстро встал со стула, схватил с пола рюкзак и приготовился уже аппарировать, как Гермиона мертвой хваткой вцепилась в его запястье, а взглядом впилась в веснушчатое лицо. Парень не решился перемещаться в пространстве с таким балластом, не хотелось по неосторожности расщепить кого-нибудь. Некоторое время Гермиона молчала, собираясь с мыслями, решая, что же ей сказать. В итоге она облизала пересохшие губы и выдавила:

— Может, останешься? На ужин, например. Торжественно клянусь, что приготовлю что-то съедобное!

— На ужин? — по-дурацки часто моргая, переспросил Джордж.

— Ну, да, на ужин. Потом, может, на ночь. У меня всего одна комната, но ты можешь трансфигурировать себе вторую кровать.

Джордж посмотрел на нее с ухмылкой и многозначительно повел бровью:

— А, может, нам не понадобится вторая, а, Грейнджер?