Я - легенда (джен)

— Гарри, представляешь, родители мне сказали, что магглы изобрели лекарство от рака, это так здорово. Родители были на конференции в Берлине с докладом о новых способах протезирования зубов и слышали доклад французских вирусологов. Ученые взяли вирус какого-то инфекционного заболевания и перепрограммировали его. Это прорыв для маггловской науки!

— Гермиона, зачем ты нам это рассказываешь? — с полным ртом прошамкал Рон.

— Рон, ты бесчувственный болван! Это же так интересно. А как лекарство будет действовать на сквибов? А маги болеют раком? Надо узнать в Св.Мунго, есть ли у них такие пациенты.

— Гермиона, ты же профессор ЗОТИ, а не колдомедик! Вернись к нам и давай уже отпразднуем мой день рождения. Кричер приготовил потрясающий ужин, который Рон сейчас съест без нас! — смеялся Гарри.

* * *

Пять лет спустя.

Прошло несколько лет, как отгремела Вторая магическая война и жизнь наконец стала спокойной и счастливой.

Гарри был тогда на задании Аврората. Жулики в Лютном не исчезли вместе с Волдемортом, и работы для молодого поколения авроров было выше крыши. Никто не успел забить тревогу, слишком быстро маггловский мир поглотил новый вирус, мутировали люди, падали самолёты. Маги были уверены, что зараза к ним не проникнет, магглы не пройдут барьер между магической и обычной частью Британии. Зря. За несколько дней стало ясно, что вирус передаётся и по воздуху, тогда многие спрятались в Хогвартсе, подальше от городов. Но вирус достал их и там.

Маги и волшебные существа очень быстро превратились в живых мертвецов, которые прятались от дневного света. Они умирали от ультрафиолета, как вампиры. Домовые эльфы, кентавры, почтовые совы, маги, сквибы мутировали. Став монстрами, маги потеряли магию, теперь они её впитывали, но даже сжимая в пальцах палочку, не могли колдовать. Они потеряли знания и потребность в колдовстве, что очень часто спасало Гарри жизнь. Уйти и спрятаться от монстров, которые могут тебя выследить заклинанием или обездвижить Ступефаем, намного сложнее. Стрелять из пистолета пришлось научиться на второй день эпидемии. Мутировавших магов Авада не убивала, только пули. Мутировавшие маги словно впитывали в себя заклинания, многие до сих пор так и сжимали в руках волшебную палочку. Они поначалу пытались сражаться, многие погибали. Некоторых вирус просто убивал, не меняя.

Это был конец магического и маггловского мира.

А теперь Живоглот — единственный спутник Гарри, выживший в том хаосе, что творился в обоих мирах. Кто не умер, тот мутировал.

Гарри знал наверняка, что в Хогвартских подземельях много его мутировавших друзей; там же, среди них, и профессор Гермиона Грейнджер. Магглы, маги, сквибы, домашние животные, раненые своими мутировавшими хозяевами. Но страшнее всего метаморфозы, произошедшие с волшебными существами; то, чем стали кентавры, не опишет не один бестиарий. Даже гроза гуляющих по ночному Хогвартсу студентов миссис Норрис не избежала мутации, как и её хозяин. Живоглоту пришлось прекратить охоту на крыс и мышей, потому что те тоже мутировали, а самому стать обедом полукниззлу не улыбалось.

Они все там — в Хогвартсе и его окрестностях. Они все — большинство? — еще живы. Именно поэтому Гарри оборудовал убежище в маггловском мире.

Бедняга Снейп, если бы был прежним, запустил бы в него Аваду, увидев, во что они с Живоглотом превратили его аскетичный дом в Тупике Прядильщика. Лаборатория в подвале у Снейпа была оборудована по последнему слову магических наук, как теперь понимал Гарри — после сотни прочитанных им книг по зельеварению. В шкафах под заклинанием стазиса сохранилось много ценных ингредиентов, достать которые сейчас спустя пять лет было весьма проблематично. Он не смог объяснить ни Живоглоту, ни себе, почему выбрал дом Снейпа. Но полукниззл, вошедший тогда первым в дом, после проверки дома на затаившихся обитателей с помощью «Ревелио», убежище одобрил.

Они с Живоглотом притащили все, что Гарри мог на тот момент вспомнить о маггловских больницах. Тогда же они отыскали генераторы для маггловских аппаратов. Во многом их выживание зависело от знаний Гарри о мире магглов и от выученных заклинаний.

Вода, тепло, защита и лечение от простуды, заклинания стазиса для хранения еды.

В течение первого месяца они только и делали, что в дневное время искали, добывали, оборудовали и изучали. Живоглот не раз предупреждал Гарри о подкрадывающихся монстрах громким мявом, показывал удобные и безопасные проходы, неутомимо вынюхивал странные запахи.

Ночами, прижимая к себе полукниззла, Гарри скатывался в тихую истерику от страха, усталости и неизвестности.

Они с Живоглотом остались одни во всем мире.

И тогда Живоглот начинал мурчать громче, утешая. Иногда Гарри видел, как по его рыжей морде катились слёзы. Живоглот скучал по Гермионе не меньше Гарри. Очень скоро тот стал разговаривать с ним как с человеком, советоваться. Когда Гарри уставал читать перед закатом очередной трактат по зельям, одержимый идей найти лекарство от вируса, он оставлял перед Живоглотом открытую книгу и иногда видел, как тот переворачивает страницы, то ли действительно читая, то ли подражая Гарри.

Теперь лаборатория Снейпа, увеличенная с помощью чар расширения, была поделена на две части: в одной половине — атрибуты обычной зельеварческой лаборатории вперемешку с различными маггловскими стеллажами, УФ-лампами и шкафами с маггловскими лекарствами, шприцами и оборудованием. А в другой половине стояли клетки с мутировавшими волшебными существам и две усиленные магией самодельные стальные клетки, где закованными в цепи, в рунном круге находились два отловленных мутанта.

По какой-то шутке судьбы пойманным мутантом-магглом оказался дядя Вернон — лысый, без усов и бровей, с бледно-синюшной кожей, зрелище не из приятных. А мутанта-мага Гарри выслеживал больше полугода после начала экспериментов, после того, как взорвал больше сотни котлов при изобретении антидота к вирусу на основе своей крови.

Даже став живым мертвецом, Северус Снейп был неуловим, хитер и очень опасен. Снейп чуть не ранил Живоглота, пока Гарри его обездвиживал. Если он сможет вылечить Снейпа, то тот придумает, как доработать и излечить его друзей. А если Снейп в процессе тестирования очередной бурды под названием «тысячная версия антидота» умрёт, то Гарри уже не расстроится.

Перегорело.

Прошло то время, когда он с помощью Кричера вытаскивал раненого Нагайной Снейпа. Заливал настройкой бадьяна его разорванное горло и вливал в него слёзы Фокуса.

Красный «Феррари» летел над пустынными улицами разрушенного Лондона. Чтобы найти пропитание и другие жизненно важные припасы, им приходится все дальше удаляться от убежища, чтобы не привести за собой тварей. Аппарировать стало опасно; в прошлом году Гарри с Живоглотом в рюкзаке едва успели удрать на солнечный свет; в привычном месте аппарации на Косой аллее была тень от рухнувшей крыши магазинчика «УУУ», а в тени прятались твари. Гоблины и в светлые добрые времена не были красавцами, а уж после мутации стали ещё и очень кровожадными. Тогда Гарри и пришла в голову идея сделать одну из брошенных машин летающей. Несколько ночей под вой тварей он сидел с Живоглотом в ванне, сжимая в одной руке Старшую палочку, а в другой пистолет, и прокручивал в голове все, что знал о магии; все, что могло помочь заставить летать выбранный ими «Феррари», патриотично перекрашенный заклинанием в красный с золотым цвет.

Те ночи были единственными, когда он не вспоминал прошлое. И, возможно, ему казалось, но Живоглот смотрел на него с неким одобрением.

Сегодня они с Живоглотом выслеживали лань, летя на красно-золотом «Феррари» — как символично. Летать на метле на охоту и за припасами было глупо и неудобно, а еще жутко не нравилось Живоглоту. Полукниззл предпочитал комфортное переднее сидение «Феррари» или джипа плебейской болтанке в сумке, а торчать на плече Гарри, вцепившись когтями в его плащ, вообще считал ниже своего достоинства. На метле они летали очень редко, в основном, чтобы проверить, в порядке ли ловушки и заминированные подходы к дому. Безопасность превыше всего. Постоянная бдительность, как говорил Грюм.

Пока Гарри рассказывал в сотый раз Живоглоту о буднях молодого аврора, львица успела первой и завалила лань.

— Гребаный пикси! — с досадой прорычал Гарри.

Пустить Аваду в семейство львов не поднялась рука, наверное, помешала ностальгия по ушедшим временам. Или старость?

Когда Гарри садился за руль, он всегда вспоминал Гермиону; это она заставила их с Роном научиться водить, частенько припоминая им тот полёт на «Фордике» мистера Уизли.

Время утекало словно вода, часы, подаренные Гермионой на двадцатилетие взамен часов Фабиана Прюэтта, издали писк, предупреждая о скором заходе солнца. Пора было возвращаться в убежище.

— Уходим, Живоглот!

— Мря-яв, — согласился полукниззл.

Днём они добывали еду, ингредиенты, мелочи для убежища, просто катались по Лондону или летали на машине или метле. А по вечерам Гарри упорно работал в лаборатории в надежде найти лекарство от мутации. Вернуть к нормальной жизни друзей — это цель их с Живоглотом существования!

Иначе больше просто незачем было жить.

Страшнее всего было ночью, когда приходили воспоминания и до убежища доносился вой монстров, когда-то бывших людьми: магов и магглов. Воспоминания всегда очень болезненные, и только лапа мурчащего друга не давала сорваться в истерику.

Живоглот не заразился только чудом. А Гарри... А Избранный отличился и тут. Ещё до встречи с полукнизлом Гарри попадал несколько раз в ситуации, когда мутировавшие из-за вируса нападали на него, он даже был несколько раз укушен, но смог отбиться и не заразился. Иммунитет Избранного. Наверное, если бы ни случайная встреча с Живоглотом, Гарри от отчаяния пустил бы себе Аваду в лоб в надежде, что в этот-то раз точно подействует. Или пулю, что, возможно, надёжнее.

Живоглот держится, и Гарри должен.

* * *

Каждое утро они с Живоглотом начинают одинаково. Пробежка на беговых дорожках, беседа, умывание и завтрак. Магия очень облегчает их выживание.

Сегодня среда, и Гарри спускается в лабораторию, чтобы сварить очередной вариант антидота. Живоглот провожает его до самой двери.

— Тебе туда нельзя, Глотик, ты же знаешь, — привычно говорит ему Гарри

— Фыр-р, — отвечает ему полукниззл и привычно демонстративно усаживается на пуфик напротив двери, ждать.

Гарри же включает свет, слышится уютное гудение генератора, писк приборов. У него есть даже компьютер.

— Итак, здравствуйте, дядя Вернон, профессор Снейп! — обращается он к подопытным. — Сегодня я сварю зелье на основе настоянной на серебре воды с добавлением следующих ингредиентов: корень асфодели, побеги мяты, кора волшебной рябины — из-за неё пришлось удирать от мутировавшего оборотня, было жарко. Корень мандрагоры — добыл в теплице Хогвартса, не мутировала. Странно? — когти грифона, златоглазки сушеные, шерсть единорога, ну и так, по мелочи, стандартные добавки. Что вы по этому поводу скажете, профессор Снейп? — взглянув на дергающегося и рычащего мутанта, спросил Гарри. — Мы с Живоглотом все рассчитали, вроде бы ничего не должно взорваться.

Гарри зажигает горелку.

— Ах, да, главный ингредиент — кровь Избранного Мужчины-который-выжил, Гарри Джеймса Поттера! — Ну-ну, не кривитесь, дядюшка Вернон, может, вам понравится! — воображая, как бы вели себя его подопытные без мутации, смеется Гарри, и на огонь опускается оловянный котел номер два.